Текст книги "Глазарий языка. Энциклопедия русского языка, меняющая представление о справочной литературе"

Сергей Монахов, Дмитрий Чердаков
Глазарий языка. Энциклопедия русского языка, меняющая представление о справочной литературе

Ад согрешивших против русского языка

Список самых противных русских слов

Тайное общество свидетелей литературы

10 признаков того, что с вашим русским языком все хорошо (даже если вы этого не чувствуете)

5 слов, которых никогда не было

От авторов

Дорогие друзья!

Эта книга – о языке, главным образом – о русском языке и о самых разных текстах на русском языке. Ее основу составили заметки, публиковавшиеся нами на протяжении нескольких последних лет в паблике «Глазарий языка» – так называется филологический образовательный ресурс в социальных сетях ВКонтакте и Фейсбук.

Есть много замечательных книг о русском языке, выстроенных традиционно – в виде связного изложения, последовательно раскрывающего те или иные темы. Мы же решили предложить вам калейдоскоп небольших текстов, сменяющих друг друга без очевидной тематической связи. Эти тексты, однако, объединены идеей своеобразного филологического календаря, где на каждый день года приходится заметка на определенную филологическую тему. Каждый новый день – это новый текст, новый взгляд на язык, новые вопросы о нем. В наше мозаичное время предпочтения коротких текстов, господства речевой дискретности, смысловой фрагментарности – естественный ход времени, желанное примиряющее и объединяющее начало, не источенное иронией и эмоциональной усталостью.

Как и в современном гипертексте, в этой книге нет содержательно обоснованных начала и конца, и ее можно читать с любого места и в любой момент остановиться. Но как цикличен календарь, так же циклично и построение книги. Из недели в неделю здесь повторяются, чередуясь, жанры: филологический вопрос и развернутый ответ на него, любопытная цитата, сатирическая зарисовка, аналитическое эссе и др.

Темы предлагаемых вашему вниманию очерков и заметок разнообразны: история и этимология слов и выражений, вопросы нормы литературного языка и ее нарушения, борьба старого и нового в языке, значение и употребление русских диалектных слов, трудные случаи грамматики и орфографии, речь современного общества, особенности языка русских писателей и русского литературного развития, жизнь и деятельность ученых и т. д.

Немало в книге текстов шутливых, юмористических по замыслу. Мы не стали отделять их от текстов совершенно серьезных, что отчасти отвечает стилю эпохи, плохо различающей драму и фарс, но еще больше отражает нашу надежду на здравомыслие и проницательность нашего читателя.

О чем бы мы ни писали, наше главное желание – говорить о языке интересно, иногда с долей эмоциональной провокации и всегда с тем бережным вниманием, которого он заслуживает.

Сергей Монахов, Дмитрий Чердаков

Январь

1 неделя

Вот отрывок из рассказа Л.С. Петрушевской «Свой круг».

Где в нем речевая ошибка?

«Решил, что лучше останется у себя в Мировом океане, все опять в шоке: бросил карьеру ради воли и свободы, в Мировом океане он простой, рядовой младший научный сотрудник, ему там полная свобода и атлантическая экспедиция вот-вот, давно намечающаяся, с заходами в Ванкувер, Бостон, Гонконг и Монреаль. Полгода моря и солнца. Хорошо, выбрал свободу, там, в его кровном детище, с КПД 36 процентов отделе, уже набрали штат, взяли заведующим бездаря – кандидата наук, все забито, они начали трудиться не спеша и вразвалочку, то в буфет, то в командировку, то курят. За Сержем ездят консультироваться, вернее, сначала ездили, два раза, Мариша смеялась, что в Мировом океане не знают уже, кого за кого принимать, какого-то Сержа, мэнээса, все время у них из-под носа утаскивают на консультации».

Ответ:

В глаза бросаются некоторые стилистические шероховатости, вызванные сказовой манерой повествования с ее ориентацией на непринужденную устную речь. Однако заметить действительно грубое нарушение литературной нормы не так просто. Судя по контексту «взяли заведующим бездаря», слово «бездарь» употреблено здесь как слово мужского рода типа «пахарь». Однако согласно всем существующим нормативным руководствам по современному русскому литературному языку слово «бездарь», имеющее значение «бездарный человек», является существительным женского рода 3-го склонения и ничем в этом смысле не отличается от употребляющегося в том же значении слова «бездарность».

При этом следует отметить, что ни один словарь не допускает ни малейшего послабления в отношении этой рекомендации: мужской род этого слова, широко распространенный в современном языке, даже не упоминается, словно его и не существует.

Таким образом, правильным будет такое употребление: «Это сегодня я знаю твердо, что, если человек, придя в современную науку, слишком долго – десятки лет – не может овладеть грамотой и правильным русским произношением, – этот человек или страшная бездарь, или сволочь, притворщик, нарочно культивирующий свою пролетарскую простоту» (В.Д. Дудинцев. Белые одежды).

А неправильным вот такое: «Один – худой и с растерянным всегда взглядом, совершенный бездарь в учебе, кроткий заика, ничтожный человек, обыкновенный и в то же время совершенный раб божий, вдруг отрывается головой от страниц и застывает» (А.В. Иличевский. Перс).

История этого слова известна, напомним ее. Слово придумал И. Северянин в 1912 году, однако у него оно несло ударение на втором слоге и имело собирательное значение; «бездарь», «бездарные люди» – как «родня», «молодежь»:

 
Вокруг талантливые трусы
И обнаглевшая бездарь…
И только вы, Валерий Брюсов,
Как некий равный государь…
 

С тем же ударением это слово употреблял С.А. Есенин несколько лет спустя, но уже не в собирательном значении:

 
Ах, сыпь, ах, жарь,
Маяковский – бездарь.
Рожа краской питана,
Обокрал Уитмана.
 

Это слово очень понравилось К.И. Чуковскому, который писал в 1922 году:

«У Северянина меня, например, восхитило его пре-хлесткое слово „6ездарь“. Оно такое бьющее, звучит как затрещина и куда энергичнее вялого речения „без-дар-ность“… Право, нужно было вдохновение, чтобы создать это слово: оно сразу окрылило всю строфу. Оно не склеенное, не мертворожденное: оно все насыщено эмоцией, в нем бьется живая кровь. И даже странно, как это мы до сих пор могли без него обойтись».

Неизвестно почему, но слово быстро получило распространение и зафиксировано уже в «Толковом словаре русского языка» под ред. Д.Н. Ушакова 1930-х годов (ударение при этом еще на втором слоге, основное значение собирательное, но и нынешнее – «бездарный человек» – уже приведено).

Видимо, во второй половине XX века слово «бездарь» попало под влияние существительных мужского рода на – арь и стало постепенно менять свою родовую принадлежность.

…И кто умножает познания, умножает скорбь

«Французы, как правило, не отдают себе отчета в том, что в их собственном языке есть ударение, и узнают о его существовании, когда начинают изучать иностранный язык». (Поль Гард. Ударение)

«Н», «НН» И «ННН» в истории русского языка

Современная орфографическая норма регулирует количество «н» в суффиксах страдательных причастий и прилагательных с опорой на морфологический и синтаксический критерии.

Эта орфограмма существует в русском письме 600 с лишним лет, и к настоящему времени ее употребление стабилизировалось: затруднения возникают только в некоторых сложных случаях, таких как причастия от двувидовых глаголов типа «раненый».

На ранних этапах существования этого явления ситуация была противоположной: орфографическое правило, которым руководствовались пишущие, было достаточно простым, но на письме такая простота создавала значительную вариативность во многих позициях.

Добавочные «н» в русской письменности начали появляться уже в первые века ее существования: первоначально они появлялись в результате адъективации причастий, то есть их перехода в прилагательные. Формальным показателем такого перехода служил суффикс – ьн-; например, причастие «изреченый» (от глагола «из-речи» – «сказать») с отрицательной приставкой получало метафорическое значение, что могло быть подчеркнуто (хотя и не обязательно) добавлением суффикса: «неизреченьный». Но на этом раннем этапе (XI–XIV века), как видно из примера, добавление «н» еще не относилось к сфере орфографии: с его помощью передавалось изменение значения слова.

Кроме того, эта словообразовательная модель, по-видимому, изначально не была свойственна живому древнерусскому языку: формы типа «неизреченьный» встречаются только в церковнославянских текстах, переписанных на Руси с болгарских и сербских оригиналов.

Волна активности этих книжных написаний, следствием которой является наличие орфограммы «н/нн» в современном правописании, поднялась в конце XIV века и пришла на Русь вместе с большим корпусом болгарских сочинений и новых переводов этого времени.

Качественно иное отношение к удвоению «н» на этом этапе сказывается в том, что «нн» начинает восприниматься русскими книжниками как более правильное, чем «н». Это хорошо видно в самый ранний период – в отдельных церковных текстах, написанных в конце XIV века. Писцы этого времени начинают с подозрением относиться почти к любому одиночному «н» в середине слова независимо от его значения, то есть формируется принцип «две „н“ правильнее, чем одна».

На основе этого принципа образовались, в частности, современные прилагательные на – енн– типа «огненный», «болезненный».

В то же время многие написания, созданные по такому правилу, были нежизнеспособными.

Второе «н» могло присоединяться к прилагательным (например, встречаются написания «таинный» вместо «тайный», «достоинный» вместо «достойный»), к существительным («истинна» вместо «истина», «временна» вместо «времена»), к наречиям («сквернно» вместо «скверно»), к местоимениям («инной» вместо «иной»). Если в слове были две «н» в разных частях, они обе могли оказаться удвоенными («именнованный» вместо этимологического написания «именованый»).

В тех случаях, когда в переписываемом оригинале уже имелось «нн», по недосмотру оно могло оказаться и утроенным («покровеньнный» вместо «покровенный», которое, в свою очередь, вместо этимологического «покровеный»). Лучше – больше.

Конечно, все крайности – «нн» за рамками причастий и прилагательных, «ннн» – соседствовали в тех же текстах с привычными написаниями существительных, наречий с одним «н». Простое правило «пиши две „н“ в середине слова» вступало в противоречие с живым произношением, где звучало одно «н», и в такой крайней форме долго не просуществовало.

И только формы страдательных причастий и прилагательных, составлявшие исторический очаг распространения удвоенного «н», и в XV веке продолжили стабильно писаться с применением орфограммы, сохранив эту особенность до нашего времени.

Десять грустных фактов о русской литературе

1. В русском языке около 300 000 слов, а словарный запас А.С. Пушкина составлял лишь 20 000.

2. Н.В. Гоголь сжег не весь второй том «Мертвых душ», но то, что осталось, все равно никто не читает.

3. Даже тем, кто понимает, почему «Чайка» и «Вишневый сад» А.П. Чехова называются комедиями, читать их не смешно.

4. Из нескольких тысяч русских писателей Нобелевскую премию по литературе получили пять человек.

5. Первое четверостишие «Евгения Онегина» малопонятно.

6. Мы говорим, что ямб – это стихотворный размер, образованный двусложными стопами с ударением на втором слоге, однако в русском ямбе под такое определение подпадает менее 20 % стихотворных строк.

7. Чтение романа М. Горького «Жизнь Клима Самгина» занимает более 70 часов, но единственная фраза, которую следует оттуда знать: «Да был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было?» – встречается в самом начале.

8. «Чистый лирик» А.А. Фет был жирным, а «торгаш» Н.А. Некрасов – тощим.

9. Рукопись романа «Что делать?» Н.Г. Чернышевского была потеряна, но нашлась.

10. Русская литература считается очень гуманистической, однако именно она рассказывает нам про то, как утопили собаку, совратили маленькую девочку и зарубили топором старуху.

«Польтами» – говорить неправильно

А как правильно – см. у Владимира Ивановича Даля: «САЛОП, м., франц. Верхняя женская одежда, большей частью теплая, род круглого плаща; ныне заменен бурнусами, пальтами и шубками».

(Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка)

Пять слов, которые моложе, чем кажутся

БЫЛИНА. Илья Муромец, Садко, Тугарин-змей и другие – древнерусский героический эпос, русская «Илиада» и «Одиссея», седая древность. Все это так, но слово «былина» в значении «народная эпическая песня» самой древности неведомо. Его ввел в оборот фольклорист и этнограф И.П. Сахаров в конце 1830-х годов. Само слово он взял из «Слова о полку Игореве», где оно означает просто «быль», «то, что было на самом деле». В народе же былины называли «старинами».

ГРОМКИЙ. Трудно поверить, но слово «громкий» появилось, видимо, только в XVII веке. Причем во всех славянских языках, где оно известно, оно является заимствованием из русского. «Гром» известен с незапамятных времен, но прошли века, прежде чем от него образовалось «громкий».

РАДУГА. Радостное и красивое слово, как и само природное явление. Но в древнерусском языке его не было, по крайней мере, его нет в памятниках письменности. Радугу называли «дугой». «Радуга» начинает входить в общерусский обиход (из говоров?) только в XVII веке. Откуда взялось это слово, не вполне ясно. Есть много версий, но ни одна из них не является общепризнанной.

РАДУШИЕ. «Здесь… видна добрая черта русского народа – его радушие, бескорыстная готовность помочь ближнему в беде, что не всегда найдете вы в образованном Западе», – писал критик-славянофил Степан Петрович Шевырев в середине XIX века. Отметим, что эта «добрая черта» имела в древности какое-то другое название, потому что слово «радушие» появляется только в XVIII веке. По одной из версий, сокращено из незафиксированного «радодушие».

СНЕГУРОЧКА. Строго говоря, о степени древности слова как такового судить затруднительно. Но вот в общеупотребительный язык слово попало совсем недавно. Оно становится известно во второй половине XIX века, после того как собиратель сказок А.Н. Афанасьев опубликовал в нескольких вариантах историю о снегурке (снегурушке) – девочке, вылепленной бездетными родителями из снега. А.Н. Островский прочитал Афанасьева и написал о девушке сказочную пьесу «Снегурочка», а Н.А. Римский-Корсаков прочитал Островского и сочинил одноимённую оперу. Примерно в то же время «девочка-снегурка» фиксируется в словаре В.И. Даля. В Национальном корпусе русского языка самое раннее вхождение слова «снегурочка» отмечено в одном из романов Н.С. Лескова. Это 1862 год, и слово здесь употреблено с уничижительным оттенком: «Так, девочка-снегурочка, грибок сыроежка, вздор перед этими белогрудыми лебёдками, которых он всех непосредственный султан…» Впрочем, к нашему пониманию Снегурочки все эти употребления еще не имеют отношения: то ли внучкой, то ли дочкой Деда Мороза она станет позднее, уже в XX веке.

10 признаков того, что с вашим русским языком все хорошо (даже если вы этого не чувствуете)

1. Вы издаете осмысленные звуки!

2. Вы сегодня что-то кому-то сказали, а могли бы сказать еще больше, потому что у вас есть словарный запас!

3. Ваши слова не валятся на собеседника бесформенной грудой, а объединяются в стройные группы по законам грамматики, которые настолько сложны, что вы даже не подозреваете об их существовании.

4. Когда вы читаете по-русски, то понимаете основной смысл прочитанного, даже если это было написано 200 лет назад самим Пушкиным!

5. Иногда вы и сами можете что-нибудь написать, и на свете есть тот, кто разбирает ваш почерк!

6. Если вам встретилось непонятное слово, вы можете совершенно свободно посмотреть его значение в словаре!

7. Даже если у вас нет словаря, вы всегда можете догадаться о приблизительном значении этого слова из контекста!

8. Вы чувствуете величие и мощь русского языка, даже если не понимаете, в чём конкретно они заключаются!

9. Вы жалеете иностранцев и глухонемых, потому что они мучаются!

10. В конце концов, вы всегда можете научить говорить по-русски красиво своих детей!

Будьте благодарны мелочам. Они очень важны!

2 неделя

Какая фамилия лишняя: Бодров, Селиверстов, Суворов, Фролов?

Ответ:

Лишней является фамилия Бодров, так как остальные фамилии произошли от слов, образованных путем так называемой метатезы, то есть перестановки звуков в слове. Имя «Селиверст», иначе «Сельверст», образовано от «Сильвестр», из латинского Silvester (лесник); «Фрол» – от «Флор», из латинского flos, floris (цветок). Фамилия «Суворов» происходит от диалектного «суворый», которое из «суровый». Полководец Суворов считал, что его фамилия шведского происхождения, но это легенда.

Метатеза является распространенным явлением в разных языках. Иногда она становится даже регулярным фонетическим средством, то есть охватывает целые серии однотипных слов. Так, в частности, произошло в праславянском языке, где сочетания *tort, *tolt, *tert, *telt (где t – любой согласный) преобразовывались путем метатезы. Отсюда, например, из праславянского *zolt– славянские слова «злато», zloto и т. п.

Но чаще мы видим метатезу все же не в сериях слов, а в отдельных словах. Нередко она происходит при освоении заимствования или при проникновении слова литературного языка в диалектную среду.

Среди хрестоматийных примеров метатезы: «ладонь» из более раннего «долонь» (ср. «длань»), «мрамор» из лат. marmor, «тарелка» из заимствованного «талерка», просторечное «друшлаг» из нормативного «дуршлаг» и др.

Укажем на некоторые менее известные случаи метатезы в русском языке.

В слове «жмуриться» исконный корень тот же, что и в слове «мигнуть», тем самым это результат праславянской метатезы с последующим переходом g > z.

Сравним русское «сыворотка» и, например, белорусское «сыроватка», украинское «сироватка», болгарское «суроватка». В русском слове произошла метатеза, а исконный корень здесь тот же, что и в слове «сыр».

Русское диалектное «тверёзый» наряду с «трезвый» представляет результат метатезы, известной с древних времен: в Изборнике 1076 года фиксируется «по иствере-зении».

Люди советской закалки помнят очень популярную песню «Белый снег», или «Метель-завируха». Украинское «завфюха», белорусское «завфуха» и русское диалектное «завируха», видимо, отражают метатезу, на что может указывать польское wichura. Или наоборот?

А вы в чем дома ходите?

«Старушка эта время от времени наезжала к родственникам, сперва в Ленинград, потом в Петербург. Все на её речь дивились. „В удоробье дома-то хожу. – А что это? – Да фирябье такое. – Что? – Хахорье, голубчик…“» (Н.В. Галкина).

Пять слов, которых никогда не было

Таких слов, которые на самом деле никогда не использовались в русском языке, было не пять, а гораздо больше. Они могут относиться к разным эпохам истории русского языка, и причины, по которым они все-таки «были», тоже могут быть разными. Следующие ниже «слова» показывают, в каких разнообразных условиях подобные феномены могут зарождаться.

СТРИКУСЫ. Богатой почвой для возникновения фантомных слов является такая особенность древнего письма, как отсутствие пробелов между словами. Гипотетические слова почти неизбежны в тех случаях, когда такой текст без пробелов дошел до нашего времени всего в одном экземпляре. Классический пример – «Слово о полку Игореве» с его «тёмными местами». Из «слов» этого произведения, заставляющих сомневаться в их реальности, возможно, самое дискуссионное сочетание букв – «стрикусы», до определенного времени существовавшее в науке как слово. Ученые пробовали рассматривать его как заимствование из германских языков, подобрав соответствие streitaxte – «бердыши». Боевые топоры растаяли в воздухе, как только было предложено расставить пробелы внутри «слова»: «с три кусы». Что это значит («около трех кусков» или «тремя поступками»), уже отдельный вопрос. Слова не стало.

РАЗМЫСЛ. Новое «слово» может явиться со страниц рукописи и без связи с пробелами. Редкие слова, заимствования, имена собственные могли до неузнаваемости искажаться и уже в искаженном виде наделяться новым смыслом. В словаре, изданном Академией наук в 1847 году, есть такая словарная статья с цитатой из летописи, повествующей об осаде Казани при Иване Грозном: «РАЗМЫСЛЪ, а, с. м. Стар. Инженеръ. Призываетъ къ себе государь Немчина, именуема размысла, хитра, навычна градскому разорение». Слово «размыслъ» отмечено в исторических словарях, но только в значении «ум, разум». Некий инженерный чин (?) это слово означает только в приведенном эпизоде. Контекст подсказывает, что «размыслъ» – искаженное народной этимологией имя инженера Немчина, то есть выходца из Западной Европы. Возможно, не повезло фамилии Расмуссен.

ГЛАЗОЕМ. Возникновение новых слов может быть связано с осмысленными попытками ввести слово в язык. Широко известен подобными опытами В.И. Даль, в словаре которого языковое богатство современного ему языка явлено во всей возможной и невозможной полноте. Собственно новых слов, связанных в основном с желанием Даля создать альтернативу иноязычным заимствованиям, в словаре содержится более 200 (новообразований же от ранее имевшихся в языке слов – около 14 000). Среди них есть и «глазоем», предлагаемый в качестве аналога слову «горизонт». Объединяет же этот «глазоем» и прочие «колоземицы», «самодвиги» и «носохватки» со словами типа «стрикусов» то, что их никто никогда не употреблял. Даже сам В.И. Даль большую их часть использует только как квазисинонимы в ряду более реальных языковых единиц.

ФУРВИН. Не все попытки частного вмешательства в словарный состав языка были осмысленными. Слово «фурвин» обязано своим «существованием» известному фальсификатору, коллекционеру и литератору начала XIX века А.И. Сулакадзеву. В фантастическом сочинении Сулакадзева, выдаваемом автором за исторический источник, под названием «О воздушном летании в России с 906 лета по Р. X.» есть сообщение о полете на воздушном шаре в Рязани в 1731 году, когда «подьячий нерехтец Крякутной фурвин сделал, как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него сделал петлю, сел в неё, и нечистая сила подняла его выше берёзы». Слово «фурвин» воспринималось как некое название этого летательного средства немецкого происхождения (неологизм от fahren – «двигаться» и Wind – «ветер»), пока в Библиотеке АН СССР, куда попал фальсификат, сотрудники не установили, что слова «нерехтец Крякутной фурвин» переправлены (видимо, самим Сулакадзевым с целью придать национальный колорит этой истории) из «немец кр(е)щеной („крещёный“) Фурцель».

ЛЕБЯЩАТКА. Часто с фантомными словами имеет дело полевая лингвистика, в рамках которой они рождаются и умирают. С «лебящаткой» я столкнулся лично, прослушивая записанную на диктофон во время экспедиции в Тверскую область беседу с бабушкой. Она сетовала, что принимает гостей с непокрытой головой – «без платка, без лебящатки». Слово звучало в записи вполне отчетливо, но существовало только в виде этого звучания. Конечно же в следующую поездку я спросил эту бабушку, что может значить «лебящатка». Бабушка ответила, что слышит это слово впервые.