Текст книги "Ночь над Cербией"

– Сам не знаю. Может, у них есть собака...

«Молодец, что о собаках вспомнил! – Биолог порылся в аптечке. – Ага! Камфора нюх на раз отбивает...»

Он прицелился и метнул впереди себя стеклянную ампулу. Раздался хруст, и в воздухе явственно запахло аптекой. Две другие ампулы Влад разбил о валун примерно посередине вершины.

– Все, уходим.

Они быстро спустились по склону, обогнули заросли сирени и углубились в чащу. Рокотов свернул на тридцать градусов левее и спустя полчаса выбрал местечко под поваленным полусгнившим стволом.

Если преследователи движутся след в след, то должны пройти в ста метрах от позиции, где засели Влад с Хашимом.

Глава 7
Загонщики и жертвы

Преследователи появились именно там, где рассчитал Влад. В призрачном свете луны десять фигур поднялись на косогорчик и скрылись в зарослях акации. До вершины горы оставалось около километра.

Хашим зашевелился, но Рокотов предостерегающе прижал его руку ко мху. Цепочку из десятка сербских полицейских обязательно должны прикрывать с боков дозорные группы – Влад успел убедиться, что противник хитер и предусмотрителен. И точно: в двадцати шагах от беглецов проскользнули две тени с выставленными перед собой автоматами.

Влад перевел дух.

«Хорошо то, что хорошо кончается... Да а, ребята непростые. И как они нас в темноте вычислили? Ведь идут почти след в след... Хотя не совсем – от нашего маршрута отклонились влево метров на пятьдесят, именно туда, куда я и рассчитал. Не ломанулись сквозь бурелом, а выбрали более легкий и быстрый путь. Скорей всего, делают остановку каждые пятьсот тысячу метров и по спирали осматривают следы... Ну да, классическая егерская привычка. Соответственно, у них в проводниках охотники, местные. Ладно, в охотничьих повадках мы кое что сечем, на примитив не купимся... Через полчаса они сообразят, что мы вернулись. Но искать начнут только к утру – пока с моим сюрпризом разберутся, пока отдохнут. Лады, таперича мы их покрутим. Постов позади они не выставили, это факт. Ни к чему им посты, людей в группе немного, не хватит, чтоб нас тут запереть между гор... Особенности ночной живности я знаю не хуже их, так что подобраться к нам будет проблематично. А вот мне к ним – полегче. Лишь бы ветерок усилился... Ходят они минимум по двое, так что нападать нужно внезапно. Но это в будущем, а пока следы попутаем...».

Рокотов наклонился к уху Хашима.

– Я отлучусь на полчасика. Не двигайся, что бы ни услышал. Вернусь – рванем отсюда. Ясно?

Хашим лишь сжал Владу плечо.

«Славненько! Повезло мне с попутчиком... Зачем они его так убить решили? Будто в назидание кому то. И бросили на месте пикничка... Чтоб на тех солдат подозрение пало? Мол, они там были, они и отвечают... Похоже. Черт, чистая случайность, что и я там же залег. Уроды, на детях отыгрываются. Все, решено, вернусь в Питер – никаких контактов с сербами. Разочаровали вы меня, ребята...»

Владислав бесшумно, как учил Лю, передвинулся на ближайшую поляну, лег на траву и полминуты покатался по ней, приминая собственным весом. В дневное время следы от нескольких лежавших тел будут явственно заметны. Примятая трава скажет следопытам, что людей было более двух, и дополнительно запутает преследователей. Разобраться, что к чему, они смогут нескоро.

На приличном расстоянии от полянки Рокотов прошелся по открытому участку травы, волоча ноги, надломил ветку на деревце и развернул ее на сорок пять градусов вправо. Вектор вероятного пути беглецов выводил на маршрут группы преследователей. А там никто не разберет, куда добыча отправилась. Полицейские, за исключением одного двух проводников, шли хоть и осторожно, но натоптали предостаточно. Кроме того, проложенное Владом ложное направление выводило к руслу пересохшей речки, посередине которого в окаймлении жидкой грязи все еще пробивался дохленький ручеек. А искать следы в грязи – занятие бесперспективное. Жидкая глина пополам с песком затягивается через пять десять минут.

Биолог удовлетворенно хмыкнул и вернулся к Хашиму.

– Теперь вот что. Возвращаемся к горе, но на полпути сворачиваем и забираемся под один откос. Я сверху разглядел, там валуны очень для нас подходящие... Собак у них нет, так что пока можно не беспокоиться.

Еле различимый в темноте маленький албанец кивнул.

– Молодец. Пока ничего не говори. Двигаем...

* * *

Первым на вершину горы поднялся молодой проводник и сразу же почувствовал запах химикалий.

– Ну что? – майора раздражала неопределенность.

Проводник присел и ощупал угли потухшего костерка.

– Были здесь полтора два часа назад. Они знают, что мы их преследуем, и думают, что у нас собаки.

– Сам чую эту дрянь, – огрызнулся майор. – Обыскать все вокруг!

Полицейские прошли цепью через всю вершину.

– Сюда, – один поднял руку, – здесь веревка!

– Куда она ведет? – майор подбежал первым, оттолкнув плечом проводника.

– Вниз. Там, кажется, проем есть. – Жилистый сержант закинул автомат за спину и подергал веревку. Та сидела крепко, затянутая вокруг продолговатого камня. Полицейский спустил ноги с обрыва и скользнул вниз.

– Постойте! – Проводник кинулся к краю, но опоздал.

Хитроумный узел, завязанный Владом, с хлестким щелчком разошелся, и полицейский с криком рухнул в темноту. Удар тела о камни и металлический грохот амуниции слышали все.

Майор посветил фонариком. Неудачливый альпинист лежал на бугристых камнях, неестественно вывернув ноги.

Звук в ночном воздухе распространяется далеко. Влад поднял голову и улыбнулся.

«Так, один ноль. А если считать с тем, кого я на тропинке положил, то два ноль в мою пользу. Плюс живой Хашим – три... Очень хорошо!»

Майор стукнул кулаком о камень.

– Твою мать! Почему веревка не выдержала?

– Не веревка виновата, а ваш русский. Ловушку приготовил, вот она и сработала. – Проводник тоже посмотрел вниз. – Крутой парень. И подготовочку имеет, и как морские узлы вязать, знает. Говорите, книжный червяк? Ну ну...

– Ты сам клялся, что в экспедиции этой долбаной только один русский! – Майор схватил проводника за воротник маскхалата. – Один! Ученый, а не зеленый берет! Мы что, вместо выполнения задачи, за ним бегать должны? Учти, у тебя сутки, чтоб его отыскать! Каждый метр обнюхай, а его следы найди!

Подчиненный не ответил. Он сел на корточки и принялся вручную ощупывать слежавшийся песок, изредка подсвечивая себе фонариком.

Остальные полицейские расположились по периметру, направив автоматные стволы в темноту.

* * *

После столкновения медно – никелевого метеорита с массой замерзшей воды отколовшийся от нее девятнадцатиграммовый кусочек развил скорость в 39 980 метров в секунду. При ударе о препятствие потенциал маленького осколка составил бы более 150 тысяч ньютонов.

За три дня, прошедших после раскола ледяной глыбы, метеорит пролетел расстояние, равное половине световой минуты. Его траектория не менялась, он по прежнему двигался к Солнцу. До того момента, когда он должен будет испариться, оставалось всего двадцать восемь миллионов километров.

Кусочек льда миновал обрывок газового шлейфа древней кометы и вошел в зону слабых флуктуаций гравитационного поля Марса. Вектор движения немного изменился, и траектория отклонилась на 0,75 градуса. Скорость оставалась пока неизменной.

* * *

Рассвет коснулся вершины горы, и майор разлепил веки.

Проводник сидел на камне, смотрел вниз, на густые кроны деревьев, и курил. Все спали, только двое караульных, схоронившись за выступами скал, внимательно следили за подходами к горе.

Майор с хрустом потянулся, несколько раз присел и подошел к проводнику.

– Ну, что ты надумал?

– Они ушли туда, – проводник махнул рукой в сторону леса. – Другого пути отсюда нет. Пока вы спали, я проверил склон. Веревка была классической ловушкой, тот проем никуда не ведет. Если бы они туда спустились, то там бы и остались. Я вам говорил, что нельзя в лесу фонарь зажигать... Если смотреть отсюда, огонек виден аж с противоположной опушки. Вот он и увидел. Пока мы шли по их маршруту, они спустились вниз и затаились где то в стороне. У них была целая ночь, чтобы отойти подальше.

– И что теперь?

– Надо вызывать подкрепление. Если зайти с юга и с запада, то мы их запрем на пятачке три на пять километров.

– У нас не так много людей. И времени.

– А много и не нужно. Сейчас стоит разделиться и тремя группами пройти понизу... в сторону им не отклониться, слишком отвесные скалы.

Майор задумался. Несмотря на то, что он верил в способности проводника, обыск непролазного леса казался ему занятием малоэффективным. Перед ним лежало почти 15 квадратных километров, а в группе, даже если снять все посты, набиралось не более пятидесяти человек.

– А почему ты думаешь, что они еще здесь?

– На той стороне распадка мы оставили два поста. Этот русский с мальчишкой не смогли бы пробраться мимо них. Караульные стоят таким образом, что перекрывают все сектора. А поверху без специального горного снаряжения не пройти, сорвешься.

– Если только наблюдатели не заснули, – зло заявил майор.

– Это ваши люди, – проводник пожал плечами. – Моя задача – правильно указывать дорогу.

Майор ничего не ответил. Проводник был совершенно прав, и за срыв выполнения операции голова полетит у командира.

Радист молча подал майору листок с текстом. Тот пробежал сообщение глазами и сжег на огоньке зажигалки. Согласно правилам, раз и навсегда установленным в специальных подразделениях, никто, кроме командира группы и радиста, не должен знать о содержании приказов из центра – во избежание провала, если кого либо из солдат захватят в плен и развяжут язык. Каждый знал только свою боевую задачу на ближайшие полдня. Всей же информацией владели только командир с радистом. Да и то не всегда последний понимал зашифрованные в тексте условные обозначения этапов операции и квадратов на карте.

– Так, – майор тронул проводника за плечо, – сутки у нас есть. Сейчас я свяжусь с остальными, а ты пока объясни, что кому делать.

Спустя четверть часа группа разделилась на пять частей, по три человека в каждой, и двинулась вниз по склону, расходясь веером. Полицейские шли профессионально, на расстоянии десятков метров, внимательно проверяя каждый овражек или кустарник.

Радиста под охраной наиболее подготовленных бойцов майор отправил стороной, по осыпи, чтобы те ненароком не нарвались на беглецов. Аппаратурой рисковать было нельзя.

* * *

Пилотов собрали в специальном бункере под неприметным зданием, по замыслу проектировщиков авиабазы должным изображать бойлерную. «Хозяйственная постройка» расположилась вдали от взлетно посадочных полос и башни управления, поэтому риск бомбового удара по ней был минимальным. Бункер строился в период «холодной войны», с учетом вероятности локальных боевых действий в Европе без применения ядерного оружия. После потепления отношений Запада с Россией помещение законсервировали, но немцы, по своей извечной привычке к абсолютному порядку, до сих пор держали его в полной готовности.

Капитан Джесс Коннор, по прозвищу Кудесник, увидел на экране своего монитора картинку с грифом «Секретно. Особая важность» в правом верхнем углу. Помимо подробнейшей полетной карты и схемы расстановки комплексов югославского ПВО, компьютерный файл содержал пятистраничную инструкцию на случаи, если Коннор будет сбит над территорией противника.

Американским пилотам рекомендовалось по приземлении немедленно включить радиомаяк, ни в коем случае не снимать комбинезон, покрытый специальной, видимой со спутника краской, и при контакте с сербами предлагать деньги за собственную безопасность. Всем летчикам выданы двадцать крупных золотых монет как универсальное средство подкупа, и листок бумаги, где на сербском, албанском и английском объяснялось, что предъявитель сего – гражданин США и правительство этой страны щедро отблагодарит любого, кто окажет помощь попавшему в беду военнослужащему.

Инструкция на случай катапультирования неприятно удивила Коннора самим своим фактом существования. Конечно, он знал, что войн без потерь не бывает, но тут то будет не война, а быстрое и успешное усмирение зарвавшегося мелкого диктатора, чья армия вооружена устаревшими зенитно ракетными комплексами и древними радарами, не идущими ни в какое сравнение с передовыми американскими. Его «Ночной Ястреб» с бортовым номером 486 проникнет на территорию Югославии, как разогретый нож в масло, поразит в самую точку указанный объект и вернется на базу.

По другому и быть не может...

Кудесник отогнал воспоминания о разговоре со старым техником на полигоне в штате Айдахо.

Слишком много они тогда выпили виски, да и погода стояла такая, что асфальт плавился. Вот и развезло пожилого негра. И стал он болтать о недостатках «стелсов», хитро подмигивал Коннору и намекал, что командование ВВС держит пилотов за дураков и не раскрывает им серьезнейшие просчеты в проектировке машины...

Джесс тогда обозлился на «ниггера», оборвал грубо – и позабыл давешний разговор. А тут почему то вспомнилось, кольнуло неприятно. Вдруг не так уж не прав был подвыпивший сержант шестого класса?[9]9
  6 й класс квалификации сержантского состава армии США – предпоследний. Дается обычно после 20 лет службы.


[Закрыть]

Ладно, пустое...

Не мог знать старый негр ничего такого, чего бы не знал капитан Коннор. Просто поучал молодежь по привычке, байки травил.

Кудесник сосредоточился на объекте. До вылета оставалось меньше суток. Так, две ракеты «Харм» по радарам к востоку от аэропорта Панчево, четыре «Маверика» по станции слежения возле города Вршай, бомбы – на склады горючего под Белградом. Все цели на расстоянии меньше семидесяти километров друг от друга. Для современного истребителя бомбардировщика это задача десяти минут, с учетом подхода и ухода на недосягаемую для вражеской ПВО дальность. С подобным справится мальчишка из летной школы. Что уж говорить об асе из элитной Девяносто Пятой Эскадрильи!

* * *

Под утро всю низину, почти до самых верхушек невысоких сосен, заволокло слоистым туманом. Владислав в полной мере использовал те двадцать минут, пока пелена не рассеялась, и они с Хашимом переместились в нагромождение глыб песчаника и туфа, из которых состояла каменная стена.

Искать их между огромных камней можно было до второго пришествия. Сверху узкие расщелины практически не просматривались, зато у Рокотова был достаточно широкий обзор и тактически неплохое поле для маневра – изъеденные эрозией скалы и осыпи представляли собой форменный лабиринт. В начале века тут добывали строительный камень, но по какой то причине выработка была закрыта, а оползни, дожди и ветер быстро уничтожили почти все следы человеческой деятельности. Подъездные дороги засыпало камнепадами, шахты обвалились, рабочий поселок то ли сгорел, то ли, обветшав, рассыпался от непогоды, скрытый теперь от глаз буйными зарослями орешника и дикой малины. Лишь кое где в прямоугольных очертаниях трухлявых бревен угадывались венцы изб бараков, да остались несколько едва заметных тропинок на лишенных растительности склонах и провалы ведущих в никуда штреков.

Ночью всего этого Рокотов не видел, но теперь быстро прикинул, какую пользу можно извлечь из окружающей обстановки. Выходило, что играть в прятки даже с вооруженными преследователями можно не один день. Чтобы перекрыть все ходы и лазы, противнику потребуется парочка батальонов.

Радовало также, что у полицейских не оказалось собак. Влад любил четвероногих друзей человека и не хотел бы их убивать. Даже если те верно служат его врагам. Собаки не виноваты, когда их используют для решения людских проблем.

Владислав выглянул из каменной щели. Гора, на вершину которой ночью забрались сербские полицейские, находилась точно на западе, что было весьма кстати, поскольку восходящее солнце лупило прямо в глаза преследователям. Глубокая черная тень скрывала Влада и Хашима, полицейские же, напротив, были видны, как на ладони.

Малюсенькие фигурки разделились на группы и начали спуск, расходясь веером.

«Ага... Не угомонились и решили прочесать лес. Кто ж у них такой умный выискался? Если подойдут еще солдатики, совсем кисло придется. Конечно, можно уйти в штольню, вон их сколько здесь, но куда они ведут? И ведут ли вообще? Может, завалены через два десятка метров...»

– Хашим, – Влад слегка толкнул мальчугана, – видишь вход в пещеру? Заберись туда и посмотри, насколько глубоко она уходит в гору. Далеко от входа не отходи, шагов на сто, не больше... И никуда не сворачивай. Просто выясни – шахта это или тупик. Ясно?

– Ясно, – Хашим, пригнувшись, скрылся в темноте. Мальчишка оказался сообразительным и послушным. Было видно, что он по взрослому оценивает ситуацию. В общем, на маленького албанца можно было положиться, не подведет.

Он вынырнул из шахты минуты через две.

– Там проход вниз и развилка... Ничего не видно. Я бросил камень, так он далеко упал. Коридоры не завалены, один песок под ногами... Через несколько метров от входа лежит здоровенный камень. Рядом с ним тоже дырка в стене...

– Большая ?

– Пролезть можно.

– Ты, когда внутрь зашел, сквознячок почувствовал? Или там воздух стоячий?

– Ветерок был, – Хашим сморщил лоб, – в спину дуло...

– Отлично, – Влад огляделся. – Делаем так. Сейчас ты заберешься в шахту и сядешь возле этого большого камня у входа. Короче, спрячешься. Я постараюсь отобрать оружие у полицейского. Потом попробуем сбежать через шахту. Если там есть ветерок, значит, есть и выход. А под землю они не полезут, испугаются.

– Гранату кинуть могут, – по деловому предположил Хашим.

– Не поможет. Слишком много поворотов. Себе дороже гранату кидать. А мы уже далеко уйдем...

Мальчик кивнул и снова полез в шахту.

На самом деле, кроме того, что Владислав хотел спрятать мальчика подальше от полицейских, он еще и не желал, чтобы Хашим стал свидетелем расправы над кем то из преследователей. Единственным эффективным оружием Рокотова был тесак, а картина разрубания живых людей могла нанести мальчугану глубокую психическую травму.

При всем при этом он плохо представлял себе, как именно осуществит задуманное. «Орудовать тяжеленным ножом» в непосредственном контакте, – ситуация не для слабонервных.

Влад сделал несколько глубоких вдохов и попытался расслабиться.

«Другого выхода нет. Они идут группами, у всех – автоматы. Голыми руками их не возьмешь, не успеть. А с тесаком есть шанс. На каждого по удару. Троих положу за секунду, вякнуть не успеют... Единственная проблема в том, что я по живому человеку бить не умею. А надо. Иначе они меня в решето превратят, без вариантов... За этими не заржавеет. Только как их врасплох застать?»

Влад переместился чуть правее и внимательно, рассмотрел спускающихся полицейских. Часть их уже скрылась в лесу, по косогору в его сторону двигались трое.

"Как по заказу! Ага, шуруют по тропинке гуськом... Нормалек. А вот и камушки, по которым они пройдут минут через сорок, если сохранят темп. Отсюда это метров семьдесят, – точно, выйдут вон к той парочке валунов... А я спрячусь за каменюками. Они будут выискивать более удобное укрытие, где я могу схорониться, значится, меня пропустят.

Во я даю! Трех дней не прошло, а уже как отъявленный диверсант мыслю. Вот что значит личная заинтересованность... Не хухры мухры. Теперь надо провернуть какой нибудь отвлекающий маневр. Бросать камушки без толку, вряд ли они на это купятся... Скорее наоборот, врежут очередь именно по тому месту, откуда я буду швыряться. Такое только в дешевых фильмах срабатывает, а тут ребятки серьезные, на мякине не проведешь..."

Рокотов пробрался между камней к тропинке и осмотрелся. Тут и там валялись плоские булыжники и обломки туфа. Вокруг песок. Передвигаться проще, если перепрыгивать с камня на камень.

«Годится! Итак, – Владислав покачал ногой один из камней, – на этот кто нибудь из них обязательно наступит. Замечательно! Подлянки в виде импровизированной мины они от меня не ждут, у меня ведь нет оружия и быть не может. По их мнению... Они будут разочарованы».

Он быстро достал пенал и патроны. В набор инструментов входили миниатюрные иглы и зажимы, весьма подходящие для задуманного.

Патроны, к счастью, оказались с бумажными гильзами. Скальпелем Рокотов отделил от них верхние половинки, где находилась дробь, и бросил в траву. Потом отвалил плоский овальный камень и высыпал в ямку весь порох, расставил пяток обрезков гильз и в каждую аккуратно вставил по игле так, чтобы те упирались в пленку из гремучей ртути. Нажмешь иглу – срабатывает капсюль и вспыхнет порох.

Не дыша, Владислав осторожно опустил сверху камень. Теперь малейшее движение куска туфа вызовет подрыв одного из капсюлей. Со стороны камень выглядел обычно, а для пущей маскировки биолог присыпал его песочком.

«Отлично. Вообще не заметно... Теперь засада. Если смотреть со стороны тропинки, наиболее опасными кажутся вон те валунчики. Значится, мы расположимся чуть сзади и с противоположной стороны, в этой промоине... До мины – метра три, один прыжок. Секунду они потеряют, когда вспыхнет порох. А мне больше не нужно, управлюсь...»

Влад вжался в землю и приготовился. Противник должен был объявиться минут через двадцать. Рокотов надеялся, что полицейские не свернут в чащобу, а пройдут по наиболее короткому и удобному маршруту по старой тропинке.

* * *

На полянку с примятой травой наткнулась группа, двигающаяся по центру низины. Один из полицейских вызвал по мини рации остальных, и через десять минут все собрались возле невысокого холмика, заросшего высоченным, в человеческий рост, репейником. Солдаты окружили поляну кольцом, а проводник с майором обследовали место предполагаемого привала беглецов. Результат удивил.

– Не понял, – проводник легким движением руки провел по смятым стеблям, – тут было минимум четверо взрослых. И ни одного ребенка...

– Посторонние? – предположил майор.

– Откуда? Не ет, это те, кого мы ищем... Но их же двое. Кто то присоединился по дороге? – проводник рассуждал сам с собой, не обращая внимания на нетерпение майора. – Маловероятно... Хотя – почему нет? Или это охотники? Не похоже... Лежали недолго, но не скрываясь. Командир, спросите, что у внешних постов.

Майор вызвал караульных и выслушал доклад. Повернулся к проводнику.

– Все тихо.

– Значит, из долины не выходили... – Проводник прошелся краешком поляны, внимательно глядя под ноги. – И больше никаких следов. Интересная история... Либо наш беглец водит нас за нос, либо с ним кто то еще. В первом случае делать нам тут нечего. Преследовать он нас не будет, а отправится в противоположном направлении. Но вот если биолог не один...

– У нас нет времени, – прервал его майор. – Срок, чтобы их обнаружить – до темноты. К полудню здесь будет все подразделение. Сможешь определить хотя бы примерные координаты мишеней?

– Примерно могу. Отсюда они двинулись куда то туда, – проводник указал рукой в чащу. – Надо посмотреть...

– Ну так смотри, – майор закурил и приказал остальным: – Отдых пятнадцать минут!

Солдаты расселись под деревьями. Некоторые тут же задремали – привыкли к полевым условиям. Трое расположились на возвышенностях, поделив между собой сектора обзора.

Проводник скрылся в кустарнике. К майору подошел кряжистый пулеметчик, положил на землю свой «МГ 43» и пристроился рядом.

– Что думаешь? – тихо спросил майор.

– Пока не знаю, – пулеметчик воевал вместе со своим командиром третий год и мог позволить себе не соблюдать субординацию. – Зря мы ввязались. И зря ты позволил этим двум недоумкам отвезти мальчишку к реке. Надо было кончить его сразу. Теперь расхлебываем... А русский не прост, далеко не прост.

– Сам знаю. Лучше предложи что нибудь дельное.

– Что предлагать? Искать надо. Подойдут снайперы, займут верхотуру вокруг и вычислят голубчиков. Отсюда им никуда не деться...

– Следопыт вещает, что тут еще кто то был. Следы вроде от четырех людей.

– Какая разница! Следы могли со вчерашнего дня остаться. Трава пока мягкая, силу не набрала, вот и распрямляется плохо. А насчет того, что русский нам ловушку соорудил, не бери в голову – Магик сам виноват, что веревку не проверил... – Пулеметчик сплюнул сквозь зубы. – Молодой еще был. Вот и попался на примитивный трюк. Сами ведь такие обманки сто раз делали. И с минами, и с веревками...

– Хорошо еще, что у него оружия нет.

– Не каркай.

– Не каркаю. Был бы ствол, так обязательно бы использовал... Ружья мы из лагеря забрали, стало быть, он не вооружен. А хорошо драться – это не главное.

– Как знать, – пулеметчик отхлебнул из фляги. – Одного он без всякого оружия уделал...

– Случайность, – отмахнулся майор. – Думали, что перепугается. Вот и облажались...

– Облажались, – скривился пулеметчик. – Тогда на хрена твоих столько в лагере учили?

– У нас задача сейчас другая. Через день два начнется заваруха, так что мы должны быть на стреме. В любой момент можем понадобиться. А с этим русским – накладка, но не такая уж страшная. Где он сидит, не подскажешь? А я отвечу: забился в кусты и хвост поджал. И мальчишка с ним... Небось, когда пушки на них наставим, обделаются от страха.

– Только их сразу прикончить надо, бодягу не разводить...

– Само собой, – кивнул майор. – Смотри ка, следопыт! Быстро он.

Проводник уселся на кочку и принял флягу из рук пулеметчика.

– Как я и говорил. Ушли на юг, к пересохшей протоке... Там следы теряются, но путь у них один – через ельник и обратно по кругу. Впереди – стена, тут – мы, так что они сейчас на другой стороне... Скоро должны выйти на один из внешних постов. Предупредите там, чтоб не прошляпили.

Майор поднялся и отошел в сторонку. Проводник искоса глянул на пулеметчика. Тот с равнодушным видом вытащил нож и принялся чистить ногти. Срок пребывания в отряде и количество уничтоженных врагов давали ему ряд привилегий, в отсутствие майора он чаще других принимал на себя командование. А молодой следопыт присоединился к ним недавно и еще не успел влиться в коллектив. Некоторые бойцы его чурались, считали неженкой и белоручкой – в расправах он участия не принимал, ракию не пил и вообще был каким то тонко костным и бесшумным. Стрелял, правда, хорошо, но с холодным оружием обращаться не умел. То ли боялся мертвого сверкания стали, то ли еще что...

У грязевых разводов они задержались недолго. Майор осмотрел почти отвесную каменную стену, согласился с тем, что беглецы по ней уйти не могли, и отдал приказ рассредоточиться. Бойцы рассыпались цепью и пошли на северо запад, на расстоянии ста метров друг от друга.

Запищал вызов мини рации. Майор выслушал доклад внешних постов и подозвал проводника:

– Подошли остальные. Как двигаемся?

– Пусть подтягиваются во он к той горе. Стрелки позиции заняли?

– Через час займут. Там, там и там...

– Отлично. Пока погода ясная и все видно. К вечеру хуже будет.

– До вечера мы их возьмем. Ты, главное, свою работу сделай.

– Постараюсь. Деться им некуда, зажмем у скал.

– Ну ну, – майор сжал губы. – Скорей бы. – Из кустов высунулся боец:

– Командир! Радист не отвечает!

* * *

Владислав еще раз посмотрел вдоль тропинки. Полицейские пока не появлялись, хотя по всем расчетам давно должны были.

«Черт, куда же они запропастились? Жду жду... Ты прямо как киллер из анекдота – может, с клиентом случилось что нехорошее? Под машину случайно попал... Нет, вряд ли, эти под машину не попадут. Их крышкой гроба прихлопнуть сложно. Ну давайте, милые, идите сюда! Я вам сюрприз приготовил...»

Рокотов чуть приподнял голову. На расстоянии ста метров по прежнему никого не было.

«Без оружия мне не выжить... И не мне, а нам. Эх, ну почему я не герой какого нибудь боевика? Тогда б сразу все проще стало. Наши российские авторы не мудрствуют, а дают хорошему парню все шансы выжить. И даже оружием обеспечивают. Как в „Пиранье» Бушкова. Раз – бабе своей волосы остриг, два – лук сделал, три – стрелу во врага засадил и автомат отнял. Да еще и подготовочка у главного героя соответственная – морской диверсант, опыта до задницы. А я? Ракообразными занимаюсь... Стыдно вслух произносить.

Если б про меня роман написали, то и кличку какую нибудь мерзкую придумали бы... У Бушкова – Пиранья, или Морской Змей, а я больше, чем на Опарыша, не тяну. Вот была бы серия: «Охота на Опарыша», «След Опарыша», «Крючок для Опарыша» и, напоследок, «Возвращение Опарыша»... Тьфу! Хуже чем приключения Немого с Глухим. Нет в жизни счастья! Мне даже тетиву не из чего сделать. Если нас с Хашимом обстричь, шнурок получится, а не тетива. Да и не умею я из лука стрелять. Придется все же тесачком... Должно получиться, не зря я у Лю шесть лет отзанимался. Вот и пригодились знания. Грустно, что таким образом все оборачивается, но делать нечего. Ладно, формальным поводом пусть послужит уничтожение лагеря и деревни... Ничего себе формальность! Заговариваешься ты, братец. За подобное всю эту компанию четвертовать мало... Да уж, никогда бы о сербах такого не подумал. Вот что значит – война. Законы побоку, мораль – на фиг, человеческой жизни – грош цена. И ты, между прочим, собираешься ухайдакать человека мясницким тесаком.

А что делать? Выживать надо. Любыми средствами... В конце концов, не я начал. И чего они ко мне привязались? Ну, сбежал я вместе с Хашимом. Ну и что? На фига нас преследовать то? Догнать, замочить, чтоб мы их не смогли опознать? Очень они боятся опознания! Им вообще на все наплевать... если целыми деревнями народ вырезают. Ну, где вы, где? – Владислав почувствовал раздражение. – Так, спокойно. Не сбивай дыхание, не нервничай... расслабляемся, мышцы пока отдыхают..."

Он переменил позу. От долгого пребывания в неподвижности тело могло потерять гибкость, столь нужную для мгновенного броска. Биолог несколько раз перевалился с боку на бок, массируя мышцы неровностями камней. Вставать во весь рост было крайне опасно. Влад поочередно размял лодыжки. Покрутил головой и снова уставился в щель между валунами.

И, как оказалось, очень вовремя.

«Опаньки! Вот они, голубчики! Правильно я сообразил, тропинкой пошли, не свернули в лес. Ну, сейчас вы, уроды, убедитесь, к чему приводит леность и самонадеянность... Думали, я один, да без оружия, да отсиживаться где то буду. Хрена лысого вам в обе руки! Идите идите, смертушка вас да авно дожидается... Так, приготовились...»

Владислав вжался в землю. От тропинки его отделяла поросшая редкой хилой травой насыпь высотой всего в полметра. От полной неподвижности зависел успех задуманного. Рокотов медленно втянул носом воздух и замер.

Трое полицейских шли гуськом: впереди снайпер, за ним радист в круглых очках, который нес прямоугольный металлический ящик передатчика, последним шел солдат с автоматом. Снайпер, бодро перепрыгивая с камня на камень и минуя песчаные промежутки, всем своим весом приземлился на валун ловушку. Как и предполагал Влад.