Текст книги "Операция «Вурдалак»"

– Вы так думаете? – Она с сомнением посмотрела ему в глаза. – И мне ничего за это не будет?

– А вы ни в чем и не виноваты. Если, конечно, вы со мною предельно честны.

– Я рассказала все как было.

– Я вам верю.

Валентин достал из дипломата лист бумаги и протянул Бережной. Это было обязательство о неразглашении государственной тайны.

– Я уже подписывала такие листы.

– Это другой, по поводу настоящего дела.

Елена молча подписала документ, а затем спросила:

– А для чего вообще им нужно было меня компрометировать?

Корнеев слегка кашлянул и, прикрывая некоторую неуверенность, деловито ответил:

– Извините, Елена Николаевна, но ваш вопрос уже затрагивает государственные интересы…

Дальше можно было не продолжать. После таких слов у любого нормального человека отпадает всякое желание задавать вопросы.

Надо сказать, что Корнеев сам еще толком не понял, зачем понадобилось разрабатывать эту женщину. Может быть, Бережной отводили место отвлекающего? Ведь поначалу появление у Шаха агента ЦРУ чекисты связали именно с появлением Садальского возле Бережной, а вовсе не с женой профессора Никифорова. Но тогда получалось, что Дорожкин знал о разработках ЦРУ и использовал эту информацию в своих интересах. Не исключалась также возможность, что кто-то разрабатывал Бережную для своих будущих партий, но когда она оказалась «засвеченной», этот кто-то решил прервать операцию. Но вот навсегда или только временно?

Чтобы совсем успокоить Елену Николаевну, капитан сказал:

– О вашей работе не беспокойтесь, там никто ничего не узнает. Вам же придется вплотную заняться разработками профессора Никифорова.

Бережной, а также всем остальным коллегам профессора, сообщили, что Никифоров погиб при трагических обстоятельствах во время очередного лабораторного опыта. Из-за короткого замыкания в электросети в лаборатории вспыхнул пожар, унесший с собой не только жизнь самого профессора, но и всю документацию по его последним разработкам (о том, что чекистам удалось сохранить дневник, в институте пока не знали). Единственными людьми, посвященными в работу Никифорова, остались Бережная и профессор Саржев. Им-то и надлежало теперь принять эстафетную палочку.

– Но я не так много знаю, – пожала она плечами – Мы работали вместе всего несколько месяцев.

– Я понимаю, но у нас нет выбора. Мы вовсе не требуем от вас чего-то сверхъестественного. Попробуйте найти противоядие «НАСу». Вдруг получится? Вы прекрасный ученый, и мне кажется, справитесь с этой трудной задачей.

– Спасибо за доверие, – вздохнула Елена. – Еще чаю хотите?

– Нет, спасибо, мне пора идти.

Корнеев поднялся с кресла. Бережная встала следом, и ему показалось, что она хочет его о чем-то спросить, но не решается.

– Вы что-то еще хотите мне сказать?

– Да… – Она неуверенно улыбнулась. – Если это не секрет. Скажите, а как они хотели со мною поступить там, в Ленинграде? Вы понимаете, о чем я?..

– Да, конечно. Но все дело в том, что нам это пока неизвестно, операция была прервана в самый последний момент. Так что…

Они вышли в прихожую. Валентин уже взялся за ручку двери, но повернулся к хозяйке дома и сказал:

– И последнее. О том, что я приходил – тоже никому не говорите. Если вдруг кто спросит, ответьте, что приходили из милиции. Но в этом случае вы немедленно должны будете известить меня. Надеюсь, это ясно?

– Конечно, – заверила Елена и протянула на прощание руку. – Мне приятно было с вами познакомиться, но лучше, чтобы мы с вами больше никогда не встречались.

– Согласен.

Они улыбнулись друг другу, не подозревая о том, что судьба вновь столкнет их через пять лет.

Дорожкин припарковал взятую напрокат машину возле ночного клуба Абиджана. Через полчаса он должен встретиться с людьми отца и передать им документы профессора Никифорова. А завтра утром бывший полковник ГРУ должен был улететь на собственную виллу, купленную ему благодарным предком.

Алексей не торопясь вышел из машины, непринужденно осмотрелся и, не обнаружив ничего подозрительного, вошел в здание.

Его появление особого внимания не привлекло: таких, как он, здесь было предостаточно. За игровыми столами стояла нормальная атмосфера азартной игры с судьбой, а точнее, борьбы с работниками клуба за свой собственный кошелек. Дорожкин окинул взглядом зал и направился к бару. Сев в углу так, чтобы хорошо были видны все двери, он заказал легкий коктейль со льдом…

…Благополучно долетев из Москвы до Риги, полковник решил несколько изменить маршрут. В вагоне пассажирского поезда, подъезжавшего к Франкфурту-на-Одере, Дорожкин ощутил такой панический ужас, что спрыгнул с подножки на полном ходу. Такого страха он не испытывал даже тогда, когда понял, что находится под «колпаком» у своей родной конторы. А понял он это сразу, как только получил задание на разработку профессора Никифорова. Алексей был опытным разведчиком, сумел заранее просчитать возможные комбинации и всю свою дальнейшую деятельность повел уже по собственным правилам игры. Впрочем, его начальство не возражало, чтобы полковник пошел ва-банк…

…Как только поезд скрылся за поворотом – пропал и страх.

Таким образом, вместо Швеции он оказался в Германии. Но даже несмотря на это пока все складывалось удачно.

Снова страх появился лишь на следующее утро на границе со Швейцарией, когда полковник прочитал в газете о крушении именно того самого поезда, в котором он ехал минувшим днем. Было это случайностью или полковник чудом избежал приведения приговора в исполнение – он понятия не имел. Но с этого момента он начал страдать манией преследования.

Прилетев в Нигерию, прежде чем выходить на связь с отцом, Дорожкин постарался получше замести следы. Алексею показалось, что ему это удалось, и только после повторной, особо тщательной, проверки он рискнул сообщить людям отца о своем прибытии в Африку…

…Подошедшая пышногрудая официантка отвлекла полковника от его мыслей и мило улыбнулась:

– Еще что-нибудь будете, сэр?

– Чуть позже, – неопределенно ответил Дорожкин и проводил взглядом удаляющиеся от него крутые бедра и длиннющие ноги девушки.

Он вдруг вспомнил, что не занимался сексом почти три недели. Даже во время переломных событий в той или иной операции, которые он проводил и в Африке, и в Европе, полковник всегда улучал момент для общения с прекрасным полом. А тут – столько времени не видеть женщин и даже не очень-то их и хотеть.

И снова Дорожкина охватили нехорошие предчувствия. Каждой клеточкой организма он чувствовал надвигающуюся смертельную опасность и где-то там, в глубине души уже понимал, что на этот раз не сможет предотвратить беду. Полковник залпом допил коктейль и посмотрел на часы.

Он еще не знал, что в это самое время к ночному клубу подъехали две машины. Из них вышли шесть человек в слишком свободных костюмах. Свободных настолько, что под ними можно было спрятать «узи» или что-либо похожее по размерам. У здания клуба группа разделилась: трое пошли к центральному входу, трое – к запасному.

Был теплый спокойный вечер. В эту минуту он еще ничем не отличался от сотни других таких же теплых спокойных вечеров…

19

ТАСС—РЕЙТЕР.

Произошел пожар в одном из ночных клубов Абиджана, столицы африканского государства Берег Слоновой Кости. Из 250 посетителей погиб 41 человек. Причиной пожара было замыкание в электропроводке.

ТАСС. Берлин.

Близ города Франкфурт-на-Одере произошла железнодорожная катастрофа, в результате которой погибло 29 человек. По неизвестным причинам столкнулись товарный и пассажирский поезда.

В кабинете председателя Комитета госбезопасности вот уже второй час шло совещание, на котором кроме начальников главков присутствовали генералы Торфянов и Карпов. Оба давно уже чувствовали жгучую потребность закурить, но сам Андропов не только не курил, но и терпеть не мог табачного дыма. О том, чтобы закурить без разрешения, генералы и подумать не могли: это могло расцениваться не только как нарушение субординации.

На повестке дня стоял один-единственный вопрос – организация, на которую работал бывший полковник ГРУ Дорожкин А. Н.

По поводу «третьей силы», вмешавшейся в планы российских спецслужб, докладывал начальник Первого Главного управления:

– Благодаря успешно проведенной операции «Посев», умелым действиям наших агентов в Африке, заставившим наших врагов наконец-то активизировать свои силы и таким образом выдать себя, а также с помощью анализа имеющихся у нас материалов по 76-му году о нашей африканской операции с биологическим оружием, мы пришли к выводу, что в роли «третьей силы» выступает террористическая организация «Черный орел», состоящая из бывших офицеров Третьего Рейха и провозглашающая идею создания Новой Единой Германии по образцу 41-го года. Вскоре после второй мировой войны организация «Черный орел» вошла в структуру Национал-социалистической партии Германии, а после провала нацистов в Африке в 69-м году, когда на континенте были ликвидированы почти все их секретные базы и лаборатории, приняла статус штабквартиры неофашистов. По сведениям, полученным из независимых достоверных источников, руководство «Черного орла» состояло из трех военных преступников, сумевших избежать Нюрнбергского процесса. Но точных данных, где находится их штабквартира, до сегодняшнего дня не было. Сначала мы предполагали, что это где-то в джунглях Южной Америки. Но потом выяснилось, что там расположены всего лишь базы по подготовке международных террористов, а также базы наркодельцов. Благодаря «ЭОР-2» мы заставили «Черного орла» выпустить когти и смогли обнаружить их логово. В ходе проведения оперативных мероприятий удалось установить, что Центр организации находится на африканском континенте, а точнее, в пустыне Сахара – примерно в этом месте.

Генерал подошел к карте и указкой ткнул в Алжир.

– Если следовать по пути, который тянется через пустыню от нагорья Ахаггар к оазису Гат на алжирском берегу, то мы вклинимся в подземную систему, не имеющую аналогов в истории Африки. Она состоит из множества параллельных и пересекающихся туннелей, называемых здесь «фоггарас». Несмотря на то что внешне они похожи на ирригационные туннели в Персии – ганат, африканская система построена совсем иначе. Как вы знаете, для ганат характерны смотровые люки, расположенные через равные интервалы на всем их протяжении. Туннели Сахары были пробиты в скальной породе, лежащей под песками пустыни, или выдолблены, как каналы, в каменном ложе и потом перекрыты плитами, как крышей. Судя по данным аэрофотосъемки, а также по данным, полученным со спутниковшпионов, снаружи система подземных каналов выглядит цепочкой холмов, которые тянутся через песчаную равнину по прямой линии от подножия скал на юге до оазиса на севере. Изнутри основные туннели имеют размеры не менее двух метров в высоту и трех метров в ширину. Они были вырублены в известняковых породах с помощью грубых орудий, без всяких попыток сделать поверхности кровли и стен более или менее гладкими. В обе стороны от основных туннелей отходят боковые штольни, которые соединяют их с главной подземной магистралью. Вся эта ирригационная система была сделана в далекой древности и в наше время потеряла свою первоначальную значимость. Как мы предполагаем, ею удачно воспользовались немцы во время второй мировой войны, и используют ее по сей день в качестве штаб-квартиры своей организации, а также в качестве секретной лаборатории по созданию новейших технологий в области психотронного и этнического оружия. Заведует этой лабораторией, а также входит в тройку лидеров организации, некий профессор Фридрих фон Штайн. Личность практически неизвестная, в немецких архивах о нем написана всего пара ничего не значащих строчек из его биографии до того времени, как он стал работать в Первом отделе РСХА. Но по некоторым сведениям именно Фридрих фон Штайн во время войны возглавлял лабораторию в бункере «Вервольфа». Что касается «фоггарас», то все наши попытки проникнуть в глубь системы заканчивались неудачей. Ни одна из посланных нами групп не вернулась, и что с ними произошло, неизвестно по сей день. Но не мы одни пытаемся выяснить тайну подземелий. Под прикрытием различных этнографических экспедиций туда пытались проникнуть и американцы, и англичане с французами, да и сами немцы. Но ни одна из экспедиций, рискнувших уйти в глубь системы, так и не вернулась. Поэтому у нас есть сведения лишь о незначительном, самом поверхностном участке подземных лабиринтов. Местные жители считают их проклятыми дьяволом и заселенными демоническими силами. Они наотрез отказываются быть проводниками и предпочитают обходить эти места стороной. Вот, пожалуй, и все, что нам известно на сегодняшний день.

Генерал закончил доклад и налил себе стакан боржоми.

– А что говорит электронная разведка? – спросил Торфянов.

– Ничего. Абсолютная непробиваемость. Но мы предполагаем, что основной вход в систему находится в небольшом частном оазисе, купленном сразу после войны неким уединившимся английским бизнесменом. В пользу этого предположения говорит и постоянная активность в оазисе этого якобы отошедшего отдел господина. Судя по данным космического наблюдения, там есть небольшой частный аэродром. В оазис постоянно прилетают довольно подозрительные личности. Нам удалось сфотографировать несколько лиц, которых подозревают в международной террористической деятельности. Но вот выяснить, какие грузы туда доставляют, пока возможности не представилось. Всех наших агентов, которые пытались подкупить, шантажировать рабочих или просто пробовали выкрасть документацию или образцы грузов, через некоторое время находили мертвыми. Иногда погибали люди, которых разрабатывали наши агенты. Такое впечатление, что на «Черного орла» работают исключительно фанатики.

– Или зомби, – вмешался Торфянов. – Что в некотором роде одно и то же. А что говорят местные власти по поводу бурной деятельности в оазисе?

– Им хорошо платят, чтобы они не совали туда нос. Кроме того, чисто внешне ничего незаконного там не происходит, а до 71-го года особой активности в оазисе вообще не замечалось. Это действительно был заброшенный, забытый Богом и людьми островок в пустыне.

– Хорошо, – подвел итог Андропов. – Значит, вы считаете, что полковник Дорожкин был завербован нацистской организацией «Черный орел»? Тогда как вы объясняете тот факт, что в 76-м году данные по «африканским вирусам» оказались в руках ЦРУ? Или американцы поддерживают тесный контакт с фон Штайном?

– Напрямую вряд ли, Юрий Владимирович. У нас были сообщения, что ЦРУ сотрудничало с «Черным орлом» на обоюдовыгодных условиях, но дальше положенного немцы их не допускали. Американцы не меньше нас хотят знать, что творится в подземельях пустыни. А что касается пропажи вирусов, то мы до сих пор еще точно не знаем, каким образом и через кого именно они попали в руки ЦРУ. Посредником между Дорожкиным и американцами мог оказаться кто угодно, включая и «Черного орла», и «третьи» страны.

К концу совещания абсолютно ясно стало только одно – необходимо приложить максимум усилий, чтобы проникнуть в сердце неофашистской организации и наконец-то ответить на все вопросы, висящие в воздухе еще с 45-го года, когда так быстро и таинственно исчезла лаборатория «Вервольфа», не успев даже толком уничтожить некоторые опытные образцы.

Председатель постучал пальцами по столу и монотонно произнес:

– Генерала Карпова прошу остаться. Остальные могут идти.

Когда в кабинете остались только двое, Андропов устремил пристальный взгляд на подчиненного:

– А теперь более подробно поговорим о наших планах в Алжире…

«Правда».

Алжир: КУРСОМ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ.

Получив год назад всенародную поддержку, Национальная хартия стала политической программой современного Алжира, платформой действий всех прогрессивных сил страны.

Предусмотренная национальной хартией перестройка общественных отношений – сложный и трудный процесс. В стране еще действуют силы, которые хотели бы повернуть вспять или хотя бы затормозить проводимые преобразования.

В этих условиях большое значение приобретает сплоченность трудящихся, их готовность дать отпор силам реакции.

ТАСС. Амман.

В долине Бекаа, в двадцати километрах к северу от иорданской столицы, обнаружена огромная пещера, служившая три с половиной тысячи лет назад местом захоронения у древних племен.

Собрана богатая коллекция бронзовых изделий, ваз и кувшинов…

…Вскоре в составе совместной советско-алжирской экспедиции наши специалисты проведут научные исследования в пустыне Сахара.

На столе президента мелодично зазвенел телефон. Вежливый голос секретарши сообщил, что шеф ЦРУ просит срочной аудиенции.

– Он уже здесь? – на всякий случай спросил Картер.

– Да, господин президент.

– Зовите.

В ту же минуту дверь распахнулась, и в кабинет быстрой уверенной походкой вошел шеф разведки. В его руках было несколько газетных вырезок из «Нью-Йорк Тайме», «Крисчен Сайенс Монитор» и лондонской «Совьет Аналист». Без личных комментариев он протянул их президенту.

Картер бегло просмотрел обведенное красным карандашом и удивленно посмотрел на цэрэушника:

– Насколько я знаю, некоторым журналистам этих газет платит КГБ и их материалы являются источником дезинформации западной общественности.

– Совершенно верно, господин президент.

– Тогда с каких это пор русские начали сами раскрывать свои секреты?

– С тех пор, как им стало это выгодно.

– Объяснитесь.

– Пожалуйста. Как вы уже успели заметить, речь идет о недавних событиях на границе Зимбабве и Мозамбика. Причем приведенная здесь информация вполне достоверна, хотя и мастерски завуалирована. Конечно, простой обыватель вряд ли поймет ее истинный смысл, но и рассчитан этот материал вовсе не на него.

– А на кого? – не удержался президент.

– Я думаю, что в первую очередь – на партийное руководство Кремля. – Видя, что недоумение на лице президента не исчезло, шеф разведки продолжил: – Давайте разложим все по порядку. Во-первых, из Африки тянется параллель к новейшему оружию русских и связанному с его разработкой профессору Никифорову. Естественно, что о его трагической смерти в советских газетах не говорится ни слова, равно как и о его измене Родине. Но от профессора просматривается ясный след, ведущий к ныне покойному академику Агапитову, который, в свою очередь, был близким другом Федора Кулакова.

Во-вторых, сама африкано-московская операция русских преследовала несколько целей. Первое: выявить и обезвредить изменников Родины и установить, на кого они работали. Второе: постоянная тайная война между двумя ведомствами – КГБ и ГРУ. Наши достоверные источники из Генерального штаба сообщили, что в ГРУ смещен с должности начальник «африканского» отдела, а второй заместитель начальника ГРУ подал в отставку. Причем, заметьте, оба эти офицера якобы были людьми Кулакова в Генеральном штабе.

– А они действительно ими были?

– Скорее всего, нет, просто Кулаков заводил дружбу с нужными людьми. Но при желании все можно истолковать иначе.

– Что и было сделано, – кивнул президент.

– И наконец, в-третьих, постоянные публикации в западной прессе версий о скором возможном назначении Кулакова на пост Генерального секретаря партии. Сама же утечка информации выглядит уж слишком навязчивой и наверняка имеет преднамеренный характер.

– Все дороги ведут в Рим, – наконец-то понял президент.

– Конечно! Все вертится вокруг одной личности – Кулакова, являющегося основным, почти уже официальным, преемником Брежнева. Кто-то очень умело обкладывает его со всех сторон, словно медведя в берлоге. Если же связать все воедино, а кому надо – обязательно свяжут и события в Африке, и недавние трагедии в Москве, и измену профессорского коллектива, а также некоторых офицеров Генерального штаба, то получается мастерски связанная паутина. Подобные же публикации в западной прессе, – шеф ЦРУ помахал вырезками из газет, – окончательно добьют преемника и наверняка станут политической смертью Кулакова как будущего хозяина страны. Кремль боится скандалов больше, чем огня, впрочем, как и мы с вами, и после драки уже никого не будет волновать, что виновник скандала кристально чист.

– Н-да, пожалуй, в ваших словах есть смысл, – задумчиво проговорил Картер. – За всем этим просматривается железная рука.

– А также холодный ум и горячее сердце, – добавил шеф ЦРУ.

Оба поняли, что имеют в виду одного и того же человека.

– Вы хотите сказать, – продолжил президент, – что провал с «ЭОР-2» был запланирован заранее лишь с одной целью – ударить по Кулакову?

– Думаю, да, хотя был и второй вариант, чисто африканский. Но одно я теперь знаю наверняка – никакого «ЭОР-2» в контейнерах не было.

Картер удивленно поднял брови.

– Я сам об этом узнал лишь час назад, – поспешил заверить шеф ЦРУ. – Наши ученые наконец-то дали заключение о содержимом контейнеров, которые удалось захватить «зеленым беретам», посланным нами на место гибели группы подполковника Самойлова.

– Вы уверены, что тут нет ошибки?

– Абсолютно. Контейнеры были пусты с самого начала. Русские всегда отличались превосходным умением создавать мистификации. Все это лишь спектакль, кровавый спектакль. Впрочем, как и с профессором Никифоровым.

– Позвольте, тогда как вы объясните пожар в нашем посольстве? Раз все документы остались у русских, то зачем устраивать такую заваруху?

– Может быть, таким образом русские хотят заставить нас поверить, что у них действительно выкрали документы профессора?

Шеф ЦРУ и сам толком еще не осмыслил комбинации КГБ. Может быть, опять вмешалась та непонятная «третья сила», которая пыталась вклиниться в разборки между КГБ и ЦРУ еще в Африке и которая все-таки подпортила планы русских? Если так, то Советы могут попытаться использовать ЦРУ в качестве ищейки, и тогда пожар в посольстве вполне объясним. Но вот что это за «третья сила», способная так круто работать и в центре Африки, и в самом сердце России – Москве? Или это все-таки очередной мираж Лубянки, или…

Шеф ЦРУ давно уже начал подозревать, что под «третьей силой» скрывается организация «Черный орел». Немцы шли на сотрудничество с ЦРУ только тогда, когда это было им выгодно, а других механизмов воздействия у американцев пока не было. И такое положение сохранялось вот уже более тридцати лет. Но самое неприятное заключалось в том, что скорее немцы, а не американцы имели власть над руководством США, так как надежно держали в своих руках определенный политический козырь…

– Так вы утверждаете, что Кулаков как политическая фигура уже мертв? – неожиданно спросил Картер, отрывая шефа ЦРУ от мрачных мыслей. Видимо, сейчас его больше волновал именно этот вопрос.

– Есть все основания так полагать. К сожалению, наша слишком свободная пресса… – Это было самой больной мозолью шефа ЦРУ. Картер знал об этом, а потому пропустил повторные излияния цэрэушника мимо ушей. – …Сама приложила к этому руку, еще два года назад начав писать о Кулакове как об очевидном преемнике Брежнева. В Кремле не любят подсказок со стороны, а тем более – с Запада. Там все делают неожиданно и со своими, не поддающимися западной логике выкрутасами. Заметьте, в истории СССР еще ни один официальный преемник не доживал до трона. Всегда оказывался кто-то третий, кто всегда был в тени, но кто – либо случайно, либо чутко – держал руку на пульсе событий и появлялся на сцене в самый подходящий, а точнее, последний момент.

– И кто же этот третий на сей раз?

– Этот вопрос, равно как и гадание на кофейной гуще, в компетенции ваших советологов, господин президент, – почти со злостью в голосе ответил цэрэушник. – Я же опираюсь исключительно на голые факты. Как только у меня будет соответствующая информация, я немедленно доложу вам.

Президент едва заметно поморщился и в упор посмотрел на шефа ЦРУ. «Все он знает, этот мерзавец», – подумал Картер, но промолчал.

В лабораторном отсеке стояла тишина, нарушаемая лишь слабым монотонным гудением двух компрессоров, перегоняющих по системе стеклянных трубок и змеевиков светлофиолетовую жидкость. Но это было не самое примечательное из того, что находилось в этих стенах. Почти в середине помещения, в специальном саркофаге, лежало существо, как две капли воды похожее на тех, кого обычно описывают так называемые контактеры с инопланетянами, – полутораметровое, бесполое, с большой головой и большими черными глазами. Но оно не было инопланетного происхождения. Сей продукт был мутантом из человеческой плоти и крови и впервые был произведен на свет в 46-м году для специальных, конкретных целей.

Работы по созданию летающих тарелок велись в Германии еще во время второй мировой войны. Начались они после того, как из одного тибетского подземного монастыря были доставлены останки странного летательного аппарата. Как объяснили экстрасенсы «Вервольфа», аппарат не был пришельцем из космоса – он попал к нам из параллельных миров, с которыми экстрасенсы были, по их утверждению, «на короткой ноге». Несколько лет немецкие ученые бились над воссозданием подобного аппарата, которым мог бы управлять человек, но так и не достигли успеха.

Выход был найден неожиданно и очень кстати. Профессор Фридрих фон Штайн в это время испытывал своего нового биоробота, и тот оказался настоящей находкой для авиаторов. После незначительных доработок мутант стал единственным, кто мог без ущерба для дела управлять новыми летательными аппаратами. В самом конце войны была создана эскадрилья «летающих тарелок», но она так и не участвовала в боевых операциях. Зато появились НЛО. Вскоре одна из «тарелок» потерпела аварию и попала в руки американцев. Те, спрятав обломки на военно-воздушной базе Эдвардса, довольно долго изучали аппарат и никак не могли понять, каким образом конструкция с подозрительно «земной» технологией смогла преодолеть космическое пространство. Американцы с удовольствием приписали бы «тарелку» русским, если бы не странные «внеземные» существа, пилотировавшие ее. Их мутация была столь впечатляющей и необратимой, что мысль о «советском происхождении» сама по себе казалась такой же нереальной, как и сами пилоты.

В конце концов, создатели НЛО, оставшиеся после краха Третьего Рейха без финансирования[17]17
  Золото партии (нацистской) стало поступать в лабораторию лишь с 1951 года.


[Закрыть], решили первыми приоткрыть американцам завесу тайны, не открывая, естественно, «дорогу» в параллельный мир, из которого этот НЛО пришел.

Представители власти с должным вниманием отнеслись к теории «летающих тарелок», тем более что все чаще начали поступать сообщения о действительных фактах проявления внеземной разумной воли. С одной стороны, это стало опасно, так как посещение Земли представителями высших цивилизаций могло подорвать основы властных структур, разрушить политические, религиозные и экономические институты и ввергнуть человеческую цивилизацию в анархию. С другой стороны, строго дозированный запуск информации об НЛО в средства массовой информации был выгоден сильным мира сего. НЛО служил надежной ширмой, за которой правительство проводило опыты над людьми. Ведь человек, похищенный инопланетянами и затем выпущенный на свободу под негласное наблюдение, вряд ли обратится в полицию, испугавшись насмешек или «психушки». Кроме того, и это главное, на все сто процентов срабатывал многократно испытанный прием – формирование образа врага. Причем в отличие от призрачного коммунизма образ НЛО оказался наиболее выразителен и являл собой образ врага ВСЕХ народов.

Мастерски манипулируя подлинными документами и фальшивками, властители изощренно промывали мозги, формируя в сознании людей мифологический фон, искажающий восприятие окружающей реальности. Дураками, равно как и бедными, легче управлять, а бедными дураками и подавно. Кроме сильных мира сего истинной информацией владели и руководители «Черного орла», входящие к тому же в Международный Координационный Совет[18]18
  МКС не является официальной структурой. Это элитная организация, или, другими словами, «закрытый клуб» для особо избранных Вершителей, определяющих ход мировой истории.


[Закрыть], что определенно ставило их в один ряд с правителями и заставляло американцев считаться с ними…

…Профессор фон Штайн сидел в углу лаборатории на вращающемся кресле, склонившись над толстой ученической тетрадью. Он быстро пролистывал страницы, стараясь ухватить всю картину в целом, комбинировал различные разделы и выкладки русского коллеги по тем или иным вопросам, но уловить ту изюминку, на чем, собственно, и держался секрет разработки Никифорова, пока не удавалось. На первый взгляд, казалось бы, все было просто и понятно, но это в отдельных фрагментах работы. А чтобы соединить эти фрагменты в стройную логическую цепочку, способную раскрыть весь механизм производства и действия данного вещества, необходим был пароль, который знал только его создатель.

Правда, были еще два человека, кто мог бы пролить свет на решение столь трудной задачи. Но коллеги профессора Никифорова – Бережная и Саржев – находились в Советском Союзе, и пытаться вытащить их оттуда было слишком сложно, хотя и возможно, так как «железный занавес» предназначался только для простых смертных.

Фон Штайн аккуратно отодвинул от себя тетрадь и прикрыл уставшие от напряжения глаза. Как и у большинства ученых, почерк Никифорова был неразборчивым. Несколько минут профессор сидел неподвижно, затем быстро встал с кресла и покинул лабораторию. Он и не надеялся, что в первый же день разберется с записями в дневнике. На это нужно время, а его всегда так не хватает.

В этом году фон Штайну-Дорожкину исполнился шестьдесят один год. Больше половины жизни он провел в стенах этого бункера, пытаясь осуществить свою идею. Это уже стало патологией, одной из форм шизофрении. Он уже не задавался вопросами: зачем ему это все надо, для чего он живет и творит, какие великие цели преследует? С фанатичным остервенением он шел к финишу, прекрасно сознавая, что там, за финишной чертой, его ждет кромешная тьма, НИЧТО.

Кроме оставшихся в России жены и ребенка, другой семьи у профессора не было. Да ему это было и не нужно. Он и весть о трагической гибели сына принял с философским равнодушием, лишь разведя руками: на все воля Божья. Но и в Бога фон Штайн не верил, разве что в дьявола.

Впрочем, профессору не сочли нужным сообщить, что убившим его сына «богом» были вовсе не русские спецслужбы, а родной «Черный орел». Фон Штайн пока ничего не знал о коварстве своих коллег и продолжал трудиться на благо национал-социализма…

Моторная лодка быстро шла вниз по устью реки, разгребая носом мутную воду. У руля стоял крепкий рослый негр. Он что-то напевал под нос и не обращал внимания на трех европейцев, сидевших на дне его лодки. Ему слишком хорошо заплатили, чтобы он мог со спокойной совестью не совать нос куда не следует и при этом радоваться жизни.

Европейцами были три боевых офицера спецназа ГРУ – единственные, кто остался жив после бомбометания «мигов». Среди счастливчиков оказался и сам подполковник Самойлов. Он вообще не получил ни одной царапины, тогда как его офицеры были буквально изрезаны осколками гранат и камней, продырявлены пулями, раздавлены рухнувшими скалами и обожжены пламенем. Троих смертельно раненных офицеров пришлось зачистить на месте. С оставшимися двумя, практически уже недееспособными бойцами, Самойлов вышел к ближайшей точке экс-фильтрации, буквально вытащив товарищей на своих плечах.