Электронная библиотека » Дмитрий Карасюк » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 27 ноября 2017, 14:21


Автор книги: Дмитрий Карасюк


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 3. Шабенина[2]2
  Аббревиатура, составленная из первых слогов фамилий Шахрина, Бегунова, Нифантьева и Назимова.


[Закрыть]
, лети! (1986–1987)



В течение 1985 года «Чайф» вместе с музыкантами других свердловских групп принимал участие во всех событиях, связанных с борьбой за право иметь легальный статус. На тот момент в Ленинграде уже 5 лет действовал рок-клуб, и свердловчанам хотелось того же. Сегодняшнему читателю необходимо пояснить, что рок-клуб вовсе не был клубом в нынешнем значении этого слова. Возможности для встреч и общения у музыкантов и так существовали. Зарегистрированный властями рок-клуб давал непрофессиональным артистам некий официальный статус, без которого никто в Советском Союзе не имел права заниматься полноценным творчеством. Чтобы выступать перед публикой, любому коллективу, будь то народный хор, джазовый оркестр или рок-группа, требовалась аттестация, то есть бумага с печатью о том, что его профессиональный уровень достаточен для концертов перед широкими народными массами. Кроме того, на каждую песню, написанную не членами Союза композиторов и Союза писателей, нужна была так называемая литовка – подтверждённое подписями ответственных лиц и печатью соответствующего учреждения свидетельство, что в тексте песни и даже в её мелодии не содержится ничего, идущего в разрез с идеями социализма. Получить эти волшебные бумажки одинокая любительская рок-группа попросту не могла – с музыкантами, не имеющими официальной структуры за спиной, органы власти и культуры даже не разговаривали.


На крыльце здания рок-клуба, апрель 1986 года. Фото Анатолия Ульянова


Ленинградский рок-клуб смог решить бюрократические проблемы тамошних групп, и с Уральских гор нечастые концерты в небольших питерских ДК казались настоящим рок-праздником. Завидовали ленинградцам страшно – жить без концертов, без непосредственной реакции публики артист не способен. Поэтому все свои надежды свердловские рокеры возлагали на открытие рок-клуба и все свои силы направляли на его создание.


Кадры из киножурнала «Советский Урал» № 13, 1986


«Казалось, что вот-вот всё должно зашевелиться, – вспоминает Шахрин. – Вроде только вчера были две – три группы, а сегодня их уже десять, и уже есть Коля Грахов, который может продвигать идею рок-клуба, и уже есть Илья Кормильцев, который может понятно для начальства сформулировать чаяния музыкантов».

Кандидатуру Николая Грахова на пост президента Свердловского рок-клуба «чайфы» активно поддержали. Ключевую фигуру рок-н-ролльной истории Свердловска Бегунов описывает эпически: «Нам всем всегда нужен Гагарин или Чапаев. Коля Грахов – он такой, левым боком Гагарин, правым Чапаев, при этом со взглядом Солженицына…» Шахрин объясняет выбор президента, скорее, в логарифмических терминах: «Мы, музыканты, знали, чего хотели. Но объяснить другим не могли – мозги не так устроены. А когда появился физик с математическим складом ума, он быстро все наши желания и нас самих заменил на иксы, игреки и нолики, составил формулу, и дело закрутилось».

15 марта 1986 года Свердловский рок-клуб был открыт. «Когда нас разрешили, мы на радостях, естественно, напились, – вспоминал Бегунов. – Мы тогда всегда напивались – от радости ли, от горя ли, просто ли рассвет… Мы были дети социализма, мы ни хрена не понимали, что такое администрирование. Мы знали, что надо записать магнитоальбом, а что с ним дальше делать? А рок-клуб открыл какие-то створки». Поначалу это открытие стало событием только для двух сотен музыкантов. О том, что в самом центре города, в доме № 9 по улице Володарского, в небольшом ДК Свердлова, появился рок-клуб, не говорили по радио и почти не писали в газетах.

Широкие массы уральских трудящихся узнали об этом событии из уст Владимира Шахрина. Его слова об «открывшемся недавно рок-клубе» прозвучали с большого экрана – рабочий-строитель, сочиняющий песни, стал одним из героев киножурнала «Советский Урал», 13-й выпуск которого дошёл до зрителей в мае. Его снял молодой режиссёр Алексей Балабанов, поломавший стереотип скучности киножурнала. С большого экрана рассказывали о том, как их не пускают к слушателям, Вячеслав Бутусов, Владимир Шахрин, музыканты «Урфина Джюса». Молодёжь на улицах хотела слушать современную музыку, знала свердловские группы, но не имела возможности их увидеть. Звучавшие «джюсовский» «Контакт», «Мой блюз» Шахрина и «Последнее письмо» «Наутилуса» иллюстрировали трагичную разобщённость музыкантов со своей аудиторией. Заканчивался выпуск надеждой, что создаваемый в Свердловске рок-клуб сможет изменить сложившуюся ситуацию.


Кадры из киножурнала «Советский Урал» № 13, 1986


Балабанов явно хотел смягчить шок от показа на киноэкране ещё недолегализованных рокеров. Отсюда кадры на стройке с участием гегемона-музыканта Шахрина: «Лёхе как засланному казачку было важно, чтобы сюжет о рокерах прошёл. А кто мог что-то сказать против человека, который в каске и телогрейке работает на стройке, а по вечерам, дома, пишет свои песни. Моя пролетарская фигура стала палочкой-выручалочкой для этого журнала – без неё его легко могли бы завинтить». Когда киношники приехали на стройку снимать Шахрина, у бригадира был шок: «Что ты такого сделал, что тебя для кино снимают?» Он-то, строитель-орденоносец Николай Лисин, привык, что телевидение приезжает к нему, а тут – непонятно к кому. Бригада знала, что Володька что-то поёт под гитару, но чтобы до такой степени… Волшебная сила искусства была наглядно продемонстрирована на стройплощадке, ставшей съёмочной.

Премьера киножурнала лишь на день отвлекла «Чайф» от усиленных репетиций. Приближался намеченный на конец июня рок-клубовский фестиваль, и музыканты понимали, что от того, как они себя на нём покажут, зависит их дальнейшая жизнь в искусстве. Группа должна была реабилитироваться за январскую неудачу и поэтому вечера напролёт просиживала на своей новой базе в подвале ДК МЖК. «Мы жили репетициями, это был наш единственный досуг, – говорил Шахрин. – Никаких клубов не было, баров не было. В рестораны – дорого и не попадёшь. По телевизору и в кино ничего интересного не показывают. Репетиция – это был наш микромир. Как только была возможность, мы бежали репетировать. Нам хорошо было в этом нами созданном мирке, и мы собирались в нём минимум 4 раза в неделю… В результате к фестивальному концерту мы напряглись и сказали всем "Будьте здрасьте"».

20 июня «Чайф» закрывал первый фестивальный концерт. После январского провала от них никто ничего особенного не ждал. Но Шахрин сотоварищи сумели удивить всех. «На фестиваль мы шли, словно на амбразуру, назад дороги не было», – вспоминает Бегунов. До этого зрители вместе с музыкантами играли в общую игру «настоящий рок-концерт», и вдруг игры кончились. Шахрин в начале выступления объявил, что петь они будут «подзаборные песни», тем самым превратив фестивальный концерт в дружескую дворовую посиделку. Программа началась с «Будильника», и произошло чудо: мощная энергетическая волна со сцены ударила в зал, напиталась там дружеской поддержкой, вернулась обратно и продолжала гулять между музыкантами и зрителями все сорок минут, взаимозаводя и тех и других. Подобного феерического рок-действа никто из присутствовавших до этого не видел. «Это был какой-то экстаз и на сцене, и в зале, – вспоминает Нифантьев. – У меня было ощущение полной эйфории». Что произошло с группой за пять месяцев, никто из зрителей не понял, да никто и не заморачивался сложным анализом.

Сидевший за пультом Алексей Густов, почувствовав энергетику концерта, удивился и обрадовался ей: «Начали раскачиваться, и вдруг неожиданно попёрло, попало в зал. Для всех и для меня это было неожиданно. Потом пошёл раскат, который уже невозможно было обломать. Началось рок-н-ролльное безумие, когда всё, что ни делается, всё в кассу».


I фестиваль Свердловского рок-клуба, 20 июня 1986 года. Фото Всеволода Арашкевича


Каждая деталь работала на общий ажиотаж. Задник с корявыми надписями-граффити, изготовленный для выступления совсем другой группы, подошёл к чайфовской программе на все 100 %. Бэк-вокал Алины удачно подчёркивал мужской задор шахринских песен. То, как она и Антон пели в один микрофон, придавало сценической картинке некую интимность. Когда Нифантьев в одной из песен случайно встал к залу спиной, в этом тоже прочитался какой-то подтекст.


На I фестивале Свердловского рок-клуба, 20 июня 1986 года. Фото Всеволода Арашкевича


На I фестивале Свердловского рок-клуба, 20 июня 1986 года. Фото Всеволода Арашкевича


Боевики следовали один за другим, доводя публику до исступления: «Он сам», «Твои слова красивы», «Рок-н-ролл этой ночи», «Я правильный мальчик». На последней вышел «Киса» Владимиров и протромбонил что-то бравурное. Треть зала уже танцевала на стульях, ещё треть – просто в проходах, каждой песне в голос подпевали даже те, кто слышал её впервые. Перед «Италией» Шахрин объявил Володю Назимова, что вызвало очередной взрыв восторга. С приходом Земы звук ещё более уплотнился, казалось, что даже стены покачиваются в такт. На «Ты сказала» появился «супервокалист» Умецкий, который с нестройными вариациями пропел свою бессмертную партию про «скотину».


«Квадратный вальс» посвятили недавно приезжавшему в Свердловск дуэту Сергея Курёхина и Сергея Летова. Устроили шизоидную пародию на авангард. На сцене появился каратист в кимоно, принимающий боевые позы. Антон передал бас Алине, которая стала играть на одной струне, а сам рванул через всю сцену к роялю. По дороге он ногой оборвал провод бегуновской гитары, тут же превратившейся в исключительно ударный инструмент. Антон плюхнулся за рояль и начал брать скрябинско-рахманиновские аккорды. В зал хлынул водопад звуков на пределе мощности колонок. Народ просто взревел! Как оказалось, внутри рояля был закреплён микрофон для усиления звука ксилофона, по которому ещё в начале выступления тюкал Олег Решетников. Густов вывернул громкость до предела, чтобы ксилофон было слышно, а потом просто забыл убавить. Получилась оглушительная какофония, но в такой обстановке даже явная лажа шла в плюс.

В финале впервые исполнили «Оранжевое настроение», под которое выскочил Лёня Баксанов в цилиндре, с кефиром и батоном в руках. Шоу было явно неотрепетированным, Лёня не очень понимал, что ему надо делать, и приставал к музыкантам, предлагая отведать кисломолочного продукта. Он мог бы облиться кефиром с головой или не выходить вообще – атмосферу восторженного сумасшествия уже ничем невозможно было испортить.


На I фестивале Свердловского рок-клуба, 20 июня 1986 года. Фото Олега Раковича


Репортёр «Свердловского рок-обозрения» Алекс записывал прямо в зрительном зале: «Достойное завершение этого вечера – и вряд ли в следующих концертах фестиваля мы увидим что-либо подобное в плане воздействия на зал. Зал пел, вопил и прыгал во время игры и визжал, свистел, топал и хлопал в паузах. Всё это напоминало даже не битломанию 1964 года, когда фаны визжали, видя своих кумиров хотя бы на фотографиях, а хэппенинги 1969-го, когда аудитория уже слушала, о чём им поют и соглашалась, что да, всё правильно, они думают так же. И хотя песенный цикл Шахрина носил (в основном) явно пародийный характер, подтексты были настолько очевидны (не в пример заоблачному Бобу Г.), а сами тексты нисколько не отдавали несколько навязшими на зубах в последнее время фрейдистскими комплексами (не в пример Майку в Питере и, что уж греха таить, „Наутилусу“ здесь), что в восхищении „Чайфом“ явно был заложен мстительный крик: „Эй вы, там! Получите! У нас есть свой крутой рокер!“ Может быть, это сильно сказано, но если Володя будет продолжать в том же духе, то в первой десятке советских рок-звёзд он из середины (где примерно находится сейчас) вполне может выйти в призёры. Во всяком случае, автор этих строк, будучи горячим поклонником текстов а-ля „Наутилус“, пересмотрел своё мнение в этот вечер – поэзия Шахрина оказалась значительно более в кайф, чем тексты тандема Бутусов – Кормильцев. Зрелищно тут тоже было всё в порядке… Можно продолжать и дальше, но стоит ли? И так всё ясно – ГВОЗДЬ ВЕЧЕРА».


Публика в зале Свердловского рок-клуба. Фото Дмитрия Константинова


Впечатления о выступлении 20 июня 1986 года до сих пор числятся среди лучших бегуновских воспоминаний: «Я потом очень долго мечтал пережить то фестивальное ощущение. Мы вышли на сцену и… не люблю я сравнений с сексом или с наркотиками, но тот всплеск адреналина был чем-то похожим. Круто было!»

Десять песен, исполненные «Чайфом» в тот день, вознесли группу в первый ряд безусловных звёзд свердловской рок-сцены. Публика покидала зал в состоянии восторженного обалдения. Когда спустя полчаса ещё не остывший Шахрин вышел на крыльцо ДК, толпа курильщиков встретила его аплодисментами. Улица Володарского не видела ничего подобного ни до, ни после.

Фестивальное жюри тоже поддалось обаянию «Чайфа». Говоря о нём, профессиональный композитор Сергей Сиротин отметил, что «средства традиционные, но иного и не надо… Ничего не убавишь, не прибавишь. Точность – это признак профессионализма». «Чайф» не только получил аттестацию, но и стал одним из четырёх лауреатов. «Рок-н-ролл этой ночи» зрители назвали в числе лучших фестивальных песен.

 
Недавно я встретил школьных друзей
Мы не виделись добрый десяток лет.
Я был очень рад, я пригласил их в гости,
Я устроил дома маленький банкет.
Сидели допоздна, но разговор не шёл,
Тогда я взял гитару и спел свой рок-н-ролл.
Рок-н-ролл этой ночи,
Я думал, будет хорошо, а вышло не очень.
 

Володя появился на фестивальной сцене ещё дважды. Во время концерта «Наутилуса» он, уже как полноправный член высшей лиги, подпевал вместе с остальными махрами «Гудбай, Америка, о-о-о». В свой день рождения 22 июня он сверх программы исполнил в дуэте с Мишей Перовым семь песен из «Волны простоты». Решение завершить фестиваль именно так Володя принял чуть ли не в последний момент: «Тогда в свердловском роке была всего пара легенд – „Урфин Джюс“ да „Трек“. Но „УД“ за день до этого, условно говоря, очень жидко обхезался, а „Трек“ не выступал вообще. Миша Перов был в зале, и просто надо было предъявить публике живую действующую легенду, такого знакового человека, как Михаил Перов».


Дуэт Шахрина и Перова на I фестивале Свердловского рок-клуба, 22 июня 1986 года. Фото Дмитрия Константинова


Охмуревший после металла предыдущей группы народ с явным наслаждением внимал каждому шахринскому слову и каждому звуку виртуозной перовской гитары. Контакт с залом был полный. Аплодисментами встретили зрители напоминание о годовщине начала Великой Отечественной войны, прозвучавшее перед антивоенной песней «Телефонный разговор». Впрочем, публика бурно приветствовала каждую песню этой короткой, но великолепной программы.

На следующее утро, по словам Шахрина, «Чайф» «проснулся очень известным в очень узких кругах». Кое-кто, правда, продолжал крутить заезженную пластинку о «ленинградских подпевалах» и «недостатке образования». Зря. При всей своей «пролетарскости» «Чайф» был одной из самых меломанских групп города. «Я помню, смотрел рок-клубовские анкеты, – говорит Шахрин, – и почти у всех в графе "Любимая западная рок-группа" стояли "Deep Purple", "Uriah Heep", "Led Zeppelin"… А мы к тому времени "цеппелинами" уже переболели, "хипов" я со всех своих кассет постирал, а к "пёрплам" относился с лёгким отстранённым уважением. Мы-то слушали совсем другую музыку. У меня у первого в городе была полная коллекция "Talking Heads" на виниле».


Иллюстрация из журнала «Свердловское рок-обозрение» № 2, 1986


О своих не совсем стандартных для Урала вкусах Шахрин рассказал в первом в своей жизни интервью, вышедшем в постфестивальном номере «Свердловского рок-обозрения». Беседуя с корреспондентом С. Антивалютовым, лидер «Чайфа» поведал и о проблемах, волновавших группу в середине 1986 года:

«ТВОИ МУЗЫКАЛЬНЫЕ СИМПАТИИ?

Дэвид Боуи, Боб Дилан. Внешней привлекательности в их музыке нет, текстов я на слух не понимаю, но то, что они делают, мне страшно нравится. Из наших – "Аквариум", "Зоопарк", "Кино", "Наутилус".

ЧТО ТЕБЯ БОЛЬШЕ ПРИВЛЕКАЕТ, АКУСТИКА ИЛИ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО?

И то, и другое. Если б меня привлекало что-то одно, мы бы это и играли. В акустике мне нравится её проникновенность, а электричество – это рок-н-ролл, в нём наши корни. Мне нравится рок-н-ролл, это моя музыка, ну а акустический рок-н-ролл играть очень сложно, нужен высокий профессиональный уровень.

КАКИЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕБЯ СЕЙЧАС ОДОЛЕВАЮТ?

Мы до сих пор не можем найти чёткого звука. То есть коллектив сформировался, но стиль отсутствует. Это самая большая проблема. Ну и ещё, как у всех, нет аппарата, нет даже возможности качественно записаться, а студийная работа – это очень важно.

ЧТО ЖДЁШЬ ОТ РОК-КЛУБА?

Расширения аудитории. Ну и потом, возможность общения с музыкантами, чьё творчество меня интересует. Я, вообще, человек коллективный, мне нравится общаться с людьми».

Ожидания Шахрина сбылись: «Я помню невероятное ощущение каких-то надежд, новых событий, эмоций. То ты встречаешься с писателем, то ты встречаешься с кинорежиссёром, пусть даже они молодые и пока никому не известные. То ты встречаешься с философом из университета, то с гениальным технарём, то с гитарным мастером, то с музыкантом. От всех этих тогдашних встреч навсегда сохранилось замечательное послевкусие». Бегунов вторит коллеге: «Мы узнали, что есть куча всяческих коллективов. Наладили общение с неформальными объединениями в Питере, в Москве, в Новосибирске. Коля Грахов окружил себя кучей людей, которые что-то понимали, и в рок-клубе постоянно проходили какие-то семинары. Нас всех всё время учили… чему-нибудь и как-нибудь. Некое структурирование нужно раздолбаям – когда правильные люди в правильное русло направляли энергию многих людей, то получались какие-то правильные вещи, например, рок-фестивали, которые вошли в историю».


Открытие первого сезона Свердловского рок-клуба, 5 октября 1986 года. Фото Дмитрия Константинова


«Фестиваль очень точно расставил все акценты, – подытоживает Шахрин. – Он показал, кто из нас способен быть гастролирующей группой, кто способен держать зал. Коллективы, хорошо выступившие, через полгода поехали по стране». Однако за эти полгода требовалось покорить собственно Свердловск. Фестивальный триумф «Чайфа» видели всего шесть с половиной сотен человек. Городские газеты писали о фестивале мало. Непонятное название смущало редакторов, поэтому команда фигурировала в заметках то как «Чай», то просто как «Группа Шахрина». Читатели заинтересовались, но удовлетворить свой интерес сразу не смогли.


Открытие первого сезона Свердловского рок-клуба, 5 октября 1986 года


Только 5 октября рок-клуб открыл свой первый сезон. На посвящённом этому концерте среди фестивальных лауреатов выступил и «Чайф», впервые исполнивший такие золотые хиты, как «Белая ворона» и «Вольный ветер». В одном из номеров к центральному микрофону в коротком красно-чёрном платье вышла Алина Нифантьева. Для неё Антон написал на стихи Шахрина песню «Акция». Вокальная партия была довольно сложной. Алина блестяще с ней справилась, но зал хлопал несколько недоумённо: это было красиво, но на «Квадратный вальс» походило мало. После концерта к Володе подошёл Илья Кормильцев и авторитетно заявил: «Нет, это не „Чайф“!» Это было всего лишь пятое выступление группы, и что такое «Чайф» – ещё никто точно не знал, но Шахрин прислушался к совету коллеги и избавился от феминистического уклона в своём коллективе. В результате между ним и Антоном пролегла первая трещинка. Алина несколько раз участвовала в записях «Чайфа» как бэк-вокалистка – её тёплый голос делал звучание группы вкуснее. Но молодой супруг не хотел видеть свою жену только «на вторых ролях».


Решетников, Бутусов, Шахрин и Бегунов на рок-семинаре в «Селене», 15 октября 1986 года. Фото Дмитрия Константинова


За четвёртый квартал 1986 года «Чайф» выступил шесть раз, не удаляясь от Свердловска дальше пригородов. В основном концерты проходили в вузах. Студенческая молодёжь распробовала «Чайф» и полюбила его музыку. На каждом выступлении группа радовала зрителей (а среди них уже появились фаны, кочевавшие с концерта на концерт) новыми песнями. Репертуар рос как на дрожжах, Шахрин выпекал один хит за другим: «1986–1987-й были, наверное, самые активные годы для меня как для автора. Как будто открылся кран, и оттуда полился поток сознания сплошной». В своём первом интервью он объяснял, что «когда пишешь музыку на стихи, получается быстрее, а к мелодии подобрать текст уже не так просто». Обратите внимание, что речь идёт не о муках творчества, а именно о скорости, с которой в то время в Володиной голове оформлялись песни, востребованные публикой до сих пор.


В ДК «Восток», Верхняя Пышма, 6 декабря 1986 года. Фото Дмитрия Константинова


Тогда же на глазах у родной аудитории выкристаллизовывался имидж «Чайфа», мало кого оставлявший равнодушным. Даже программа, состоявшая из забойных рок-н-роллов, превращалась в уютный междусобойчик благодаря живому и доверительному общению Шахрина с залом: «Нам всем повезло, что в самом начале мы не видели никаких видео. Мы не знали, как надо. Поэтому мы делали так, как подсказывает нам наше сознание. Скорее всего, если бы информация эта была, мы бы стали подражать. Зачем что-то выдумывать, когда есть примеры, как надо выглядеть, как надо двигаться на сцене, как давать интервью. Мы всё придумывали сами: то штаны-бананы натягивали, я то в майке, то в шинели в дедушкиной выходил. Никто нам не предлагал имиджа».


Пантыкин и Нифантьев во время выступления «Чайфа» в Казани 10 января 1987 года


Первые редкие концерты ещё не превратились в рутину, и музыканты, выходя на сцену, сами переживали бурю эмоций. «Каждый раз я испытывал восторг, непередаваемое ощущение, когда ты – простой парень – выступаешь в родном городе, и всем – и Сортировке, и Химмашу – интересны и важны и ты, и твои песни, и твои идиотские три аккорда. Тебе и самому это интересно», – вспоминал Бегунов. С каждым выступлением «Чайф» не только вёл себя на сцене всё уверенней, но и звучал всё лучше. Если раньше группе хватало двух аккордов (по словам музыкально образованного Нифантьева, «малой каракатицы» и «большой каракатицы»), то теперь общий уровень исполнительского мастерства рос на глазах.

Выступление «Чайфа» 15 октября в программе рок-клубовского семинара на турбазе «Селен» произвело неизгладимое впечатление на гостя из Ленинграда, редактора самиздатовского журнала «РИО» Андрея Бурлаку: «Я до приезда в Свердловск уже знал название "Чайф", слышал их альбом "Жизнь в розовом дыму". Но то, как они выглядели живьём, оказалось очень круто. На следующий день я выпросил запись этого выступления, увёз плёнку домой и стал рассказывать о "Чайфе" каждому встречному, всячески пропагандируя в Питере их творчество».

Не довольствуясь тем, что рассказывают об их концертах очевидцы, с началом нового 1987 года свердловские музыканты и сами двинулись по просторам родной страны. 9 января в компании с «Наутилусом» и «Группой Егора Белкина» «Чайф» отправился на гастроли в Казань. На такую большую ораву билетов в одном поезде не хватило, поэтому выезжать в Татарию пришлось двумя группами. Второй поезд в пути задержался, и к началу концертов в строю недоставало Белкина, Бегунова и Решетникова. Пока утром выступал «Наутилус» с местной командой «Акт» на разогреве, ополовиненный «Чайф» искал выход из сложившейся ситуации. На помощь пришли «урфинджюсовцы» Зема и суперклавишник Александр Пантыкин. Саша тут же расписал на ноты всю программу и буквально за час её переаранжировал. Дневной концерт стал одним из самых необычных во всей истории «Чайфа». Клавишные партии Пантыкина добавили в песни Шахрина дополнительный шарм, а слова Володи о том, что «в сегодняшней сборной винегретной солянке играет половина "Урфина Джюса"», вызвали ажиотаж – «УД» в Казани нежно любили. В «Это» Пантыкин вставил фрагменты из «джюсовской» песни «Чего это стоило мне», чем усилил восторги.

Опоздавшие музыканты прибыли только к пяти часам, злые и голодные – в их тихоходном поезде вагон-ресторан отсутствовал. Вечернее выступление получилось вялым. Те, кто попал с корабля на бал (вернее, с поезда на концерт), не успели прийти в себя. На всякий случай уже отыгравшие «чайфы» во время выступления «Наутилуса» сели в зале и стали «работать» аниматорами: свистели, махали руками и всем своим видом показывали пример казанским зрителям – можно вести себя свободнее.

На следующий день организаторы робко просили Шахрина ещё раз включить Пантыкина в состав группы, намекая, что с этим ингредиентом «Чайф» принимали лучше. Но Володя отказался, и не зря: отдохнувшие свердловчане были в ударе и показали казанцам свою музыку во всей её красе. Два концерта прошли на эмоциональном подъёме. Татарские газеты, в своих репортажах осторожно называвшие группу «Чаем», отмечали её «задушевную демократичность», находили истоки программы в «русских народных и бытовых песнях городской среды» и делали акцент на «артистизме и богатой мимике» В. Шахрина.


Шахрин в Казани, 11 января 1987 года


Горячий приём не смог остудить даже 35-градусный мороз на улице. Хозяева дали почувствовать гостям, что те настоящие звёзды. Присутствовало всё необходимое: пресс-конференция, фотосессия, раздача автографов и, что немаловажно, гонорары. Музыкантам заплатили по 4 рубля 50 копеек за концерт, а концертов было пять. Получились большие деньги, значительная часть из которых была тут же молодецки пропита. Последний вечер в Казани Шахрин вспоминает с трудом: «Точно помню, что туалет в гостинице находился очень далеко по коридору. Идти было уже тяжело, и мы открывали окно, один вставал на подоконник, двое его держали, потом менялись…»

7–8 февраля под напором «Наутилуса» и «Чайфа» сдалась Пермь. Концерты в ДК телефонного завода получились очень удачными. Публика была в восторге, впрочем, как выяснилось, не вся. После выступления Шахрин отвечал на вопросы из зала. Одна из случайных зрительниц возмущалась: «Да вы знаете, что такое работать по двенадцать часов?! Если бы вся молодёжь слушала вас, у нас не было бы ни новых домов, ни лекарств…» Володя пожал плечами: «На стройке приходилось работать и побольше».

Концерты свердловчан стали ярким событием в тусклой музыкальной жизни Перми, и дискуссия о них продолжалась на страницах местной прессы полтора месяца. Музыковед В. Ломейко в газете «Молодая гвардия» (15.02) писал: «Музыкальная стилистика "Чайфа" во многом определяется проторенным руслом панк-рока. Точнее, уместней говорить лишь о некоторых, как правило, внешних составляющих этого направления. "Мы включаем и будем включать в нашу программу больше элементов, я подчёркиваю, музыкальных элементов стиля панк-рок, – рассказывает В. Шахрин. – Нам хочется играть пожёстче, позлее. Этого требует содержание наших песен". Жёсткость звучания "Чайфа" таким образом вполне оправданна. Вряд ли мощный эмоциональный заряд текстов В. Шахрина достиг бы своей цели, не будь музыка группы столь напористой и резкой». Методист межсоюзного Дома самодеятельного творчества И. Конюшевская на страницах «Вечерней Перми» (04.03) выразила свой ужас и от «Чайфа», и от того, что их музыка понравилась зрителям: «Создал ли "Чайф" интересные, оригинальные произведения, которые явились бы следующим этапом развития рока? Нет… Стремление к эпатажу, к корёжащим звукосочетаниям, к музыкальной грубости, на наш взгляд, идёт от низкой музыкальной культуры, от неумения выразить свои чувства, мысли. В. Шахрин говорил о том, что их творчество направлено против псевдовоспитанности, псевдообразованности, пошлости, обывательщины, поверхностности. Действительно ли воспитывает, выражает их музыка сказанное ими? Текст их песен усваивается, только когда его дают после концерта в отпечатанном виде. Как его осмысливали зрители, "работающие" не за страх, а за совесть, весь концерт полоща руками в танце и утирая пот? А не воспитывает ли "Чайф" именно то в молодёжи, против чего выступает сам? И если к "Наутилусу" можно присмотреться, что-то взять для городского рок-клуба, то "Чайф" – это то, от чего, по-моему, нужно отказываться». Для более полного понимания ситуации необходимо добавить, что на тот момент созданию в Перми рок-клуба мешал только один факт – отсутствие в городе собственных групп.

Шахрин ничуть не удивляется подобной реакции отдельных представителей контролирующих культуру органов: «Они старались запретить всё не такое, непонятное. Ведь самое страшное – то, что не-по-нят-но. А эти рокеры непонятно о чём поют, непонятно к чему призывают, почему злятся, почему смеются, ёрничают. Какая бутылка кефира, какой "я похож на новый «Икарус»"? Что они имели в виду? Нашу песню "Вольный ветер" реально запрещали – услышали в припеве "дури-дали". Дури – это же наркотиков дали?! И в названии "Чайф" они видели только "кайф". Даже дефис в слове не помогал».

Между настоящими музыкантами, пусть даже принадлежавшими к разным стилям и поколениям, разногласий было гораздо меньше. 13 февраля в актовом зале ДК МЖК встречались с молодёжью Александра Пахмутова и Николай Добронравов. «Чайф», занимавший подвал в том же здании, должен был отрабатывать свою репетиционную точку, поэтому до прихода прославленной творческой четы собравшихся развлекал дуэт Шахрин – Бегунов. Они пели под акустику свои самые невинные песни. Незаметно появившаяся Пахмутова с удовольствием послушала пару номеров и благосклонно отозвалась об их мелодической составляющей. Творческая встреча закончилась хоровым исполнением под авторский аккомпанемент хита всех времён и народов «Под крылом самолёта». «Чайфы» запевали…

В конце марта, перед ответственным выездом в Ленинград, группу покинул Олег Решетников. Концертная, а тем более гастрольная жизнь были ему в тягость, да и от рока он не фанател, предпочитая слушать «АВВА» и Аллу Пугачёву. Развитие группы его уход не остановил: на сцене маленького тройничка уже не хватало, да и работал по нему Олег не очень ритмично. Для усиления ритм-секции позвали опытного барабанщика Володю Назимова. Он и до этого пару раз выручал «Чайф» на сцене, а теперь прикрыл их тыл на постоянной основе.

На тот момент Владимир «Зема» Назимов уже много лет задавал ритм уральскому рок-н-роллу: «В середине 1970-х в Верхней Пышме мы собирались в одном из ДК, бренчали на гитарах. Почему я взялся за барабаны – не помню. Помню только, положил на стол две книжки – одну потолще, другую потоньше – и стал стучать по ним незаточенными карандашами. По толстой – звук пониже. По тонкой – повыше. С этого всё и началось».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации