Текст книги "Абхазия. Прогулки рука об руку"

Гагра, Пицунда

Поездка в этот курортный городок с заездом на обратном пути в Пицунду оказалась интересной, познавательной, но весьма необычной. С одной стороны, от Очамчиры до Гагры ехать часа два с половиной, если, конечно, соблюдать правила, а не гнать, как сумасшедший, копируя манеру езды в Египте или Турции. А это утомительно, учитывая горный серпантин и перепады высот. С другой стороны, хотелось увидеть по максимуму, однако от задуманного пришлось отказаться, поскольку вытянутый вдоль побережья город ниспадает по склону Гагрского отрога (короткого хребта) своеобразными «террасами», имеющими свою сеть разветвленных улочек, а потому без карты местности, хорошего Интернета или знающего сопровождающего увидеть все его достопримечательности практически невозможно. К тому же наш водитель, Виталий, в Гаграх, к сожалению, не ориентировался, знал лишь привычные, набившие оскомину, места. Так что нам пришлось довериться его знаниям и своей интуиции, запоминая понравившиеся места да прося остановиться возле них на обратном пути.

А начали мы с Гагрской колоннады, открытой в январе 1956 года и ставшей после выхода фильма Карена Шахназарова «Зимний вечер в Гаграх» визитной карточкой Абхазии вместе с взметнувшимся в небо белым голубем, олицетворением мира, венчающим фонтан на площади. До моря, пальмовой аллеи и Приморского парка – несколько шагов, как и до бывшего, ныне заброшенного, кинотеатра «Гагра», он же Зимний театр, отстроенный в начале 50-х годов прошлого столетия в стиле классицизма с античным треугольным фронтом, удерживаемым массивом колонн, и «позолоченными» львами у входа.

Немалый интерес представляют и заброшенные ж/д объекты: здания вокзалов и станционные павильоны. Один из таких, ж/д станцию Афон, выделяющуюся схожим с новоафонской Псырцхой круглым павильоном, мы осмотрели по дороге. А в Гагре их оказалось целых три, но нам довелось посетить лишь два из них. Оба были открыты в 1943 году, но если павильон ж/д станции Гагрипш, именуемой в то время «Гагра-Пассажирская», появился в 50-х годах, то здание ж/д вокзала Гагра отстроили сразу.

Тем не менее их внешний вид, как, впрочем, и у большинства остальных ж/д станций Абхазии, имеет схожие черты: удерживаемые колоннами арочные своды и галереи, в том числе открытые. Но если отличительной особенностью ж/д станции Гагрипш является массив лестницы с изящными ложными кронштейнами и урнами, а также балюстрада с вазонами и венчающими по периметру крышу пальметтами с пиками, то ж/д вокзал Гагра удивляет скромными, без излишеств, внешними архитектурными формами, узором мозаичных полов, а также сохранившейся пышной отделкой интерьера.

Ж/д станция Афон (недействующая)

Декор уличного фонаря

Гагра, городской пляж

Кинотеатр «Гагра», он же Зимний театр

Гагрская колоннада и фонтан с голубем

Лев на входе в Зимний театр

На лестнице, ведущей к Зимнему театру

Интерьер Зимнего театра

Зимний театр, потолочная розетка

Гранатовый фонтан, парк у Зимнего театра

Набережная Приморского парка

Гранатовый фонтан, мозаика

Монумент Независимости

Ж/д станция Гагрипш (недействующая)

Отдыхающая, парк (пр. Ардзинба, 58)

Ж/д станция Гагрипш, декор входа с арками

Балюстрада с волютой и урной

Ж/д станция Гагрипш, декор открытой галереи

Ж/д вокзал Гагра, вид со стороны платформы

Узор «паркета» со стороны платформы

Интерьер центрального помещения

Ж/д вокзал Гагра, станционное здание

Ж/д вокзал Гагра, вид со стороны улицы

Узор «паркета» со стороны улицы

Интерьер зала ожидания

Поезд Туапсе – Гагра

Остановка «Пансионат Литфонд»

Остановка «Птицефабрика» (на Пицунду)

Новый Афон, мозаика, кафе «Фламинго»

Остановка «Птицефабрика» (в Гагру)

Пицунда, вид на собор с улицы Гицба

Пицунда, вернисаж местных художников

Помимо этих мест да эвкалиптовой аллеи, высаженной вдоль проспекта Владислава Ардзинба, Первого Президента Абхазии, а некогда Нартаа, как на абхазском называются эти величественные деревья-богатыри, мы побывали на набережной возле Колеса обозрения и прогулялись до Монумента Независимости, значимого для каждого абхаза памятника, возведенного в память о тех, кто отдал свою жизнь за свободу и независимость своей родины во время Грузино-абхазской войны 1992—1993 годов.

Тема этой войны для многих абхазов до сих пор отдается болью в каждом слове, но не каждый готов вспоминать те дни, а уж тем более о ней дискутировать. Поговорить любят лишь те, кто на войне не был либо в боевых действиях участия не принимал. Эти и пошутить могут, и свою лютую ненависть грузинам выказать, и клятвенно заверить, что на защиту России в тяжелую для нее годину встанут. Только глаза у них пустые, злобой опаленные. Не то что у нашего водителя, Виталия, и его однополчан, которых мы несколько раз встречали, пока вместе путешествовали. Свет в них горел яркий. Или, может, то была мудрость?! Вспоминал он лишь то, как с танка летел, когда второй раз ранило, да то, как все начиналось: не дома он был, на выезде, да еще со своим соседом-грузином, с которым деньги своей семье передал, а сам в ополчение подался. Тот грузин плечом к плечу с Виталием сражался, свою жизнь за свободу Абхазии отдал, а другой грузин мать Виталия в своем доме прятал, пока Очамчира под ворогом была…

На обратном пути мы заглянули в Пицунду и неожиданно для себя, пока туда добирались, открыли интересный вид гражданской архитектуры – остановочные павильоны, выполненные в форме морских раковин и губок либо просто украшенные мозаикой. Такие объекты встречаются по всей Абхазии, только успевай примечать да головой вертеть, тем более что без них, признаться, придорожная застройка, то и дело сменяющаяся лесистыми просторами и заброшенными участками, выглядела бы безлико.

Что же касается самой Пицунды, то этот некогда античный город, крепость и порт Питиунт, что в переводе с древнегреческого означает «сосновый», долгое время был обычным поселком с реликтовой сосновой рощей, территория которой в начале XX века с целью сохранения даже принадлежала Ново-Афонскому монастырю. Сосновая роща есть и сейчас, объявлена заповедником, только видимая ее часть на въезде в Пицунду со стороны Гагры выглядит удручающе, а подступы к ней, как и к берегу моря, за исключением центра города и, быть может, нескольких улочек, преграждают заборы многочисленных коттеджей и войсковой части. Но дойти до пляжа мы так и не решились, ограничились лишь посиделками в одном из уютных ресторанчиков да прогулкой до часовни Всех Святых Пицундских и Пицундского собора.

Сухум

В тот день, 9 января, была завершающая наше новогоднее турне групповая экскурсия в столицу Абхазии, но, приняв решение путешествовать самостоятельно, мы от нее попросту отказались, предпочтя общество немногословного и добродушного Виталия. И хотя вместе с нами в Сухум ездила его знакомая, которой нужно было что-то прикупить в большом городе, поездка, тем не менее, выдалась очень насыщенной и интересной.

А началось все с храма Илии Пророка в поселке Агудзера, украшенных мозаикой остановочных павильонов и здания ж/д станции Келасури, пока на въезде в Сухум, после разговора по телефону, Виталий вдруг не стал серьезным, сообщив, что заброшенные здания лучше вообще не фотографировать, поскольку бытует мнение, что такие снимки специально выкладывают в Интернете в интересах врагов Абхазии, после чего довез нас до набережной Махаджиров и, объяснив, что в городе делать особо нечего, высадил нас на подступах к Администрации Президента, договорившись встретиться с нами возле фонтана в районе порта. На все про все нам выделялось два часа. На этом мы и расстались.

Конечно, столь резкая перемена в поведении Виталия сбивала с толку и одновременно настораживала, как-то не вязалась вся эта ситуация с предыдущими днями. Но ломать над этим голову нам не хотелось, как и тратить драгоценное время на прогулку по набережной, а потому, не мудрствуя лукаво, мы, не пройдя и двести метров по тенистой аллеи, свернули к трехэтажному зданию бывшей резиденции Сталина, а ныне Президента Абхазии, и устремились в центр города. Там-то все и прояснилось.

В Сухуме в тот день проводились спецмероприятия по пресечению несогласованных акций оппозиции, о чем и поспешили сообщить Виталию его друзья, а он, опасаясь за нашу безопасность, немного сгустил краски, не объясняя сути. Но обо всем этом мы узнали совершенно случайно, услышав разговор парнишки по телефону. Диалог, правда, велся на абхазском, но периодически мелькали русские слова, среди которых были «облава» и «спецоперация». А потом, будучи на проспекте Аиааира (Победы), мне удалось поговорить с силовиками в штатском. Нас заверили, что ситуация в городе под контролем и проблем для туристов нет, как и запрета на фотографирование различных зданий, включая разрушенные, за исключением разве что относящихся (в соответствии с принятой мировой практикой) к военным и стратегическим объектам.

В итоге, обрадованные этим известием и их добрыми напутствиями, мы отравились гулять по проспекту Леона, названному в честь Леона II, основателя Абхазского царства, умудрившись дойти аж до ж/д платформы Гума, некогда Бараташвили и Ботанический сад, с прекрасно сохранившимся, построенным в 1949 году, павильоном галерейного типа, а заодно попутно осмотреть местные достопримечательности: здание Городской администрации 1914 года с башенными часами, в котором, как и сто лет назад, до сих пор в торце находится аптека, скульптурные композиции в Городском парке и возле Исторического музея, а также входные врата в Ботанический сад. И лишь затем, выпив по чашечке ароматного кофе сидя за одним из столиков возле недействующего ныне ж/д павильона Гума с видом на проспект Леона и Ботанический сад, мы повернули обратно.

В запасе оставался еще час свободного времени. За это время мы не только добрались до набережной Махаджиров и исходили ее вдоль и поперек, глазея по сторонам, но и отыскали руины некогда мощной Сухумской крепости VI века, которую иногда называют «крепость Диоскурия», поскольку возвели ее на месте более древних греческих и римских фортификационных сооружений. От былого величия, к сожалению, не осталось и следа, лишь оплывшее булыжное нагромождение, внешне напоминающее угловую башню у моря, притопленные каменные блоки да огромный огороженный пустырь с руинами каких-то построек и обтрепанным красным полотнищем, развивающимся на высоком флагштоке.

На обратном пути была еще возможность осмотреть вблизи 12-этажное здание Парламента Абхазии, возведенное в 1985 году и сильно пострадавшее во время Грузино-абхазской войны 1992—1993 годов, чей обгоревший каркас виден издали практически со всех точек центра города. Но мы отдали предпочтение ж/д вокзалу Сухум, выстроенному в традиционном стиле сталинского ампира в начале 50-х годов прошлого столетия. В настоящее время здание ж/д вокзала находится на реставрации, что, однако, не мешает регулярной отправке поездов в Москву, Санкт-Петербург и Самару.

А на краю селения Адзюбжа, что в 30 км от Очамчиры, напротив храма Рождества Пресвятой Богородицы, построенного русскими православными миссионерами в 1904 году и открытого после реставрационных работ в 2002 году, нам довелось увидеть еще один уникальный памятник, спрятанный в тени разрушенной во время Грузино-абхазской войны 1992—1993 годов больницы. Там, на огороженном пяточке, возвышается чудом уцелевшая в горниле войны скульптура женщины с ребенком, установленная в 1968 году. Бронзовая, облупившаяся местами, краска да, как поговаривают, следы от пуль.

Предположительно в этом месте в 1892 году Максим Горький принял роды у беременной женщины, о чем в своем рассказе «Рождение человека» он написал: «И вот – на руках у меня человек – красный. Хоть и сквозь слезы, но я вижу – он весь красный и уже недоволен миром, барахтается, буянит и густо орет, хотя еще связан с матерью. Глаза у него голубые, нос смешно раздавлен на красном, смятом лице, губы шевелятся и тянут: „Я-а… я-а…“ Такой скользкий – того и гляди уплывет из рук моих, я стою на коленях, смотрю на него, хохочу – очень рад видеть его!»

Мозаика на фасаде остановки (Абжуйское ш.)

Остановка «Багмаранский поворот», мозаика

Здание ж/д станции Келасури (недействующая)

Красочные руины возле остановки «Пляж»

Здание Городской администрации, 1914 г.

Ж/д станция Келасури, декор капители

Уютный столик, ж/д платформа Гума

Арки входа в Ботанический сад

Абхазский писатель и поэт Дмитрий Гулиа

Ж/д платформа Гума

Русский театр драмы (пр. Леона, 8)

Здание гостиницы «Ориенталь» с бутиками

Фасад гостиницы «Ориенталь» (пр. Леона, 1)

Гостиница «Рица» (пр. Леона, 2)

Поэт Абхазии Баграт Шинкуба

Фонтан «Волна», парк Баграта Шинкуба

Ресторан San-Remo (пр. Леона, 2)

Источник «Без вести пропавшим посвящается»

Пингвин-философ

Жилой дом (наб. Махаджиров, 62)

Жилой дом (наб. Махаджиров, 70)

Руины Сухумской крепости VI в.

Площадь им. Сергея Васильевича Багапша

Башня Сухумской крепости VI в.

Возле скульптуры «Ника и патефон», 2012 г.

Вид на здание Парламента Абхазии, 1985 г.

Сухумский ж/д вокзал

Станционное здание

Адзюбжа, скульптура «Рождение человека»

Декор галереи Сухумского ж/д вокзала

Изгиб русла бурной реки, вид на горы

Очамчира, красота мокрого камня

На следующий день, в понедельник утром, мы возвращались назад, в Россию, а пока нас ждал обед у гостеприимной Медеи и неспешная прогулка до центра Очамчиры с возвращением обратно вдоль берега моря в компании рослых хвойных великанов, удерживающих на своих плечах-ветках огромные шишки величиной в два кулака взрослого мужчины. Праздники подошли к концу, а с ними и наше путешествие в Абхазию.

Послевкусие

С первой минуты пребывания в какой-либо стране мы кожей ощущаем, наше ли это место и можем ли мы чувствовать себя там как дома. Иногда для вхождения в определенный ритм приходится проводить внутреннюю сонастройку, чтобы быть на одной волне и получить максимальное удовольствие. Иногда оказывается, что страна «не твоя», но она настолько колоритна и увлекательна, что с интересом изучаешь ее культуру, архитектуру и самих людей. Однако, очутившись в Абхазии, нам сразу стало понятно, что мы здесь чужие. А потом уже мозг сам выстроил аргументы, почему сложилось именно такое ощущение.

До поездки в Абхазию каждый раз, когда мы слышали слова «Гагра», «Пицунда», «озеро Рица», в голове возникали образы советского элитного отдыха, лучшего, что было в нашей стране. Это были места, в которые вкладывался весь Советской Союз и куда, помимо Крыма, каждый год выезжали целыми семьями, чтобы погреться на солнышке, просолить свое тело, надышаться морским воздухом и вдоволь наесться мандаринов, а потом вспоминать об этом целый год, прикладывая к уху ракушку и лелея надежду на скорую встречу. Абхазия некогда была тем местом, которое советский народ культивировал и очень ценил, а теперь оно в запустении. И от этого очень грустно и больно. Как будто кто-то взял и испортил вашу любимую детскую игрушку. И больше никто так и не может ее починить и почистить. И это сожаление так и не прошло за время нашего пребывания в Абхазии, мы не смогли ни привыкнуть к этому, ни с этим смириться.

Для нас любая страна – это не только достопримечательности, но и сами жители, их ментальность, понимание того, о чем они говорят, и даже того, о чем молчат. В картине мира абхазов (тех, с кем нам довелось пообщаться) осталась война. Даже у самых молодых в матрице сознания она есть. И это не просто воспоминания о войне или разговоры о днях минувших, а установка на отсутствие активных действий по преобразованию пространства вокруг себя, так как рано или поздно, но все будет вновь разрушено. Вот и получается, что для жизни абхазу сегодня нужен только турист, который даст деньги на день текущий. И этого хватит, потому как на следующий день обязательно придет другой, а за ним будут еще и еще. За 10—20 лет можно поднять страну из любых руин, но для этого нужно желание, амбициозная цель и законодательство, позволяющее инвестировать. Похоже, что в Абхазии сегодня нет ни первого, ни второго, ни третьего.

Ну да ладно, это глобальные вопросы, вернемся к обычным людям. Да, многие доброжелательны и открыты, но в отличие от тех же армян или узбеков не готовы рассказывать свою многовековую историю, показывать свои достопримечательности. Наши попытки расспросить разных людей о местных обычаях и великих абхазах – поэтах, писателях, художниках, спортсменах, успехом так и не увенчались. Ответы всегда были односложные и разговор быстро затихал. Не нашли мы ответ и на разрекламированную гидами традицию произносить на свадьбе 99 тостов. Перечислить хотя бы первые три тоста сумел лишь один человек, да и то только после долгого сравнения с аналогичными традициями жителей Северного Кавказа!

Зато многочисленные рассказы наших гидов неизменно отличались заурядностью, хрестоматийностью и неуместными шутками. Не было в них лишь слов любови и гордости за свою великую страну и ее не менее великую историю. Именно этого нам и не хватило! А еще желания нам что-то показать и рассказать. Быть может, потому что, как нам сказали, основная задача гостя – понравиться абхазам. И если так случится, то они непременно раскроют нам свою душу. И мы увидим… Правда, что именно увидим, лично для нас так и осталось загадкой. Возможно, мы им не понравились…

Очамчира, Абхазия, 4—10 января 2022 г.