Текст книги "История французского психоанализа в лицах"

Даниэль Лагаш

Даниэль Лагаш (Daniel Lagache) родился 3 декабря 1903 года в Париже в семье адвоката. О ранних годах его жизни известно немного, однако косвенно, зная какой сложный интеллектуальный путь он выберет для себя в будущем, мы можем «реконструировать» его юные года. По-видимому, он чувствовал себя уверенно в классической философии, причем, судя по живому интересу к немецким авторам, читал он не только по-французски. В 1924 году Лагаш поступил в одно из лучших учебных заведений Франции – Высшую нормальную школу (École normale supérieure) – на философский факультет. Философом Лагаш в прямом смысле слова так и не стал, однако до конца жизни сохранял интерес к этой науке, что позволило ему находить общий язык даже с такими интеллектуалами, как Жак Лакан или Жан Лапланш.

С первого курса обучения на философском факультете Лагаш слушал лекции психолога и психиатра Жоржа Дюма (Georges Dumas) – ученика и идейного наследника известных французских психологов и психиатров Пьера Жене и Теодюля Рибо. Дюма произвел глубокое впечатление на Лагаша, который стал регулярно посещать его занятия, ведь в лице преподавателя он видел не только образцового наставника, но и одного из первопроходцев научной психологии во Франции. Дюма написал несколько фундаментальных трудов, в частности опираясь на опыт военного психиатра Первой мировой, основал ряд практических центров и лабораторий во Франции и за ее пределами. Дюма был знаковой фигурой французской интеллектуальной жизни того времени: его лекции в разное время посещали философы, психоаналитики и мыслители. Именно его пример (тоже философа по первому образованию) заставил молодого философа сразу же по окончании в 1928 году философского факультета изменить род деятельности, посвятив себя психиатрии. Таким образом, не успев еще побыть философом, Лагаш решился стать психиатром.

Для французской образовательной системы такая «академическая мобильность» не была чем-то исключительным. Человек, получивший качественное высшее образование, мог довольно сильно изменить вид своей деятельности, ведь в любом случае имел хорошую основу, то есть умел учиться.

Итак, Лагаш готовился сделать блестящую карьеру психиатра: в 1934 году он получил звание доктора медицины, а уже в 1937 году стал одним из ведущих врачей в больнице Св. Анны под руководством самого Анри Клода – психиатра и невропатолога, одного из немногих французских врачей довоенного периода, благосклонно относившихся к психоанализу, практиковавшего его в больнице Св. Анны и стремящегося переоценить клиническую психиатрию «в свете психоаналитических понятий»[69]69
  Энциклопедия глубинной психологии. Т. II, с. 600.


[Закрыть].

Французская психиатрия внешне относилась к психоанализу враждебно, однако внутри уже создавались благоприятные условия для проникновения учения Фрейда. Молодые психиатры вроде Лагаша или Лакана и их более старшие коллеги, например Анри Эснар, стремились заново осмыслить свой клинический опыт и использовали не только современную им медицину и философию, но и психоанализ, стремительно набиравший популярность во всем мире. Именно с этим можно связать тот факт, что психоанализ интегрировался во Францию не целостной теорией (как это было, например, в США), а отдельными концепциями и фрагментами. И именно так к психоанализу пришел и Лагаш – еще в 30-е годы, когда занимался патологией ревности.

Примером Лагаша можно проиллюстрировать еще одно небезынтересное наблюдение: философия и психиатрия порой ближе друг к другу, чем психиатрия и медицина. «Казенный» язык медицины слишком часто не позволяет передать суть тех психических феноменов, с описанием и пониманием которых философия справляется более успешно. Пытаясь понять феномен «человека» и его «психики» не как физиологической машины, а как целостной экзистенции, большинство психиатров неизбежно придет к философии, и интеллектуальный портрет молодого Лагаша достаточно типичен для своего времени. Он подвержен влиянию феноменологии и экзистенциализма К. Ясперса и Е. Миньковского (интересно, что другой известный экзистенциалист, Ж. – П. Сартр, стал его знакомым по Высшей школе).

В 1937 году, работая в больнице Св. Анны, Лагаш становится доцентом психологии в Страсбургском университете. Выбор места – кафедра психологии и должность – отнюдь не случайны: Лагаш – компромиссная фигура, умеющая не впадать в крайности «антифрейдизма», как его предшественник на кафедре Шарль Блондель (Charles Blondel)[70]70
  Dagfal А. La psychanalyse à l’intérieur de la psychologiе… [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: https://www.cairn.info/revue-essaim-2002-1-page-33.htm р. 34 (дата обращения: 23.12.2020).


[Закрыть], не уходить чрезмерно от твердой почвы академической психологии. Учитывая, что в конце 1930-х психоанализ уже был востребован и популярен, французским психологам и психиатрам пришлось принимать срочные меры, дабы оградить «свою» динамическую теорию от учения Фрейда. Кроме того, Лагаш всячески отстаивал независимость психологии от философии и медицины. И если для современного читателя эта независимость кажется чем-то очевидным, то в начале прошлого века все было далеко не так однозначно[71]71
  Впрочем, сегодня нам тоже следует задаться вопросом о статусе психологии и ее месте в ряду общественных и гуманитарных наук.


[Закрыть].

К этому моменту Лагаш уже знаком с психоанализом и французскими аналитиками; вскоре он сам решает стать психоаналитиком, предварительно пройдя обучающий анализ у одного из уже имеющихся коллег. Проблема была в том, что психоаналитическое общество Франции того периода едва ли можно было назвать большим: аналитиков насчитывалось чуть больше трех десятков; как такового выбора у Лагаша не было, и в 1933 году он начал свой анализ у Рудольфа Левенштейна. Левенштейн примерно в это же время анализировал и Лакана, тогда еще не снискавшего себе славу мэтра.

Несмотря на то что Левенштейн был одним из флагманов и первопроходцев психоанализа во Франции, Лагаш оказался невысокого мнения о нем, он «жаловался на высокомерие аналитика, подозревал, что он засыпает во время сеанса, и заметил, что, пока пациент занимается самоанализом, Левенштейн читает детективные романы»[72]72
  Дьяков С. Жак Лакан. Фигура философа, с. 60.


[Закрыть]. Однако именно благодаря Левенштейну Лагаш начал систематизировать свои знания о фрейдистском психоанализе; изучая немецкий, он стал читать Фрейда в подлиннике. Анализ был окончен в 1936 году; а уже в 1937 году Лагаш опубликовал статью «Скорбь, меланхолия и мания». Публикация позволила ему стать полноправным членом ППО.

В 1938 году психиатр и философ Анри Валлон решил привлечь своих молодых коллег, в числе которых были Лагаш и Лакан, к выпуску нового тома «Французской энциклопедии». В статье «Сексуальная жизнь человека» Лагаш продемонстрировал знание не только Фрейда, но и немецкой, и французской школ психопатологии. Статью он завершил словами: «В психопатологии, как и в обычной психологии, психоанализ и психология могут плодотворно сотрудничать»[73]73
  Цит. по Dagfal А. La psychanalyse à l’intérieur de la psychologiе… [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: https://www.cairn.info/revue-essaim-20021-page-33.htm р. 35 (дата обращения: 23.12.2020).


[Закрыть]. В этом часть его большого замысла, который еще не успел сформироваться окончательно, но уже явно присутствовал.

Довоенный психоанализ во Франции не был сосредоточен на практике. Общество относилось к нему все еще с недоверием, предпочитая анализу более проверенные и традиционные методы терапии. Постепенно это отношение смягчалось во многом благодаря деятельности художников и литераторов-сюрреалистов, философов, но никак не стараниями «серьезных» ученых. Аналитики были вынуждены бороться за саму идею психоанализа и идею «бессознательного». «Алленди, Эснар, Лафорг, Мари Бонапарт пытались в своих работах […] доказывать реальность бессознательного и коррелятивную детерминацию психики. С помощью инструментария, разработанного Фрейдом и переданного затем своим ученикам, они “анализировали” Аристотеля, Бодлера и Эдгара Алана По. Раскрывая бессознательные мотивы творчества философа или поэта, они стремились не столько к тому, чтобы углубить идеи Фрейда, сколько доказать их правильность и необходимость»[74]74
  Энциклопедия глубинной психологии. Т. II, с. 600.


[Закрыть]. Тем самым они повторяли судьбу Фрейда, который на примере сновидений, патологии обыденной жизни и юмора стремился прежде других теоретических измышлений доказать реальность «бессознательного», как основополагающего концепта своего учения.

Вторая мировая война нанесла удар по зарождающемуся французскому психоанализу. «В 1945 году насчитывалось одиннадцать членов [ППО], живших в Париже… Столько же членов ППО насчитывало в год своего основания (1926)!»[75]75
  Там же.


[Закрыть] Но именно в военные годы «приходит время второго поколения [психоаналитиков], с Сашей Наштом – в клинической психиатрии, с Даниелем Лагашем… предназначенным к блестящей университетской карьере, и с Жаком Лаканом, тоже психиатром, но зачарованным гегелевской философией и играми сюрреалистического остроумия»[76]76
  Французская психоаналитическая школа, с. 60.


[Закрыть].

Во время войны Лагаш был мобилизован, но после поражения Франции вернулся в Страсбург, где продолжил заниматься психиатрией (о психоанализе, разумеется, на время ему стоило забыть) в качестве руководителя медико-психологического центра в центральной больнице города[77]77
  Dagfal А. La psychanalyse à l’intérieur de la psychologiе [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: https://www.cairn.info/revue-essaim-2002-1-page-33.htm р. 35. (дата обращения: 23.12.2020).


[Закрыть]. Но даже на этом видном посту он умудрился помогать евреям перебираться на безопасные территории[78]78
  Roudinesco E. Jacques Lacan, р. 155.


[Закрыть].

Несмотря на то, что, как и для большинства французов, поражение и фактическая оккупация Франции было для него тяжелым нарциссическим ударом, Лагаш постепенно сблизился с коллаборационистским правительством Виши. Дело было не в идеологической симпатии Лагаша к нацистам, а в том, что идея «обновления» французского государства, своеобразная «консервативная революция», о которой так долго мечтали европейские правые, давала ему шанс реализовать собственные амбиции, связанные с развитием психологии, тем более, что вишисты признавали важность «социального» контроля в деле обновления нации. Лагаш в этот момент работал с преступниками (сам он лаконично заявлял, что период Второй мировой позволил ему лучше узнать криминологию)[79]79
  Dagfal А. La psychanalyse à l’intérieur de la psychologiе… [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: https://www.cairn.info/revue-essaim-2002-1-page-33.htm, р. 35 (дата обращения: 23.12.2020).


[Закрыть] и участвовал в составлении и преподавании программ ускоренной подготовки новых кадров для центров профессиональной ориентации для обновленного общества. В «правильном» подборе молодых кадров вишисты видели залог будущего процветания. После войны, однако, Лагашу припомнили факт этого сотрудничества.

К 1946 году Лагаш закончил свою докторскую диссертацию «Любовная ревность – психологическое и психоаналитическое описание». В первом разделе «Ревность и проблема патологического сознания» представлено 44 наблюдения патологической ревности. Анализируя их, Лагаш пришел к небезынтересному выводу, что существует множество «ревностей», находящихся в зависимости от состояния индивида и его психики. Второй раздел работы носит название «Опыт ревности». Тут Лагаш пытается прояснить суть внутрипсихических механизмов, приводящих к ревности, а затем и к убийству из-за ревности. Автор указывает на необходимость метода, который позволил бы собирать и анализировать психологические факторы, побуждающие индивида взаимодействовать с миром и самим собой в той или иной форме.

В 1947 году он получил кафедру психологии в Сорбонне, и это стало весьма важным событием для развития французской психологии. Лагаш создал первый во Франции «лиценциат» по психологии, независимый от медицины и философии, в рамках которого существовала общая, социальная и детская психология.

Некоторые тезисы, провозглашенные Лагашем еще в диссертации в 1946 году, получают дальнейшее развитие в лекциях 1947 года, вышедших в печати в 1949 году: «Единство экспериментальной и клинической психологии». В этом тексте Лагаш противопоставляет экспериментальную психологию, которая стремится лишь объяснить человеческое поведение, психологии «клинической», «которая наблюдает “поведение” людей при рассмотрении конкретных ситуаций и стремится его “понять”»[80]80
  The Work of Daniel Lagache: Selected Papers [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://books.google.com.ua/books?id=nXJDsihVj9kC&dq=Dan iel+Lagache&hl=ru (дата обращения: 23.12.2020).


[Закрыть].

Были сформулированы основные принципы клинического подхода: «1) психическое функционирование мотивировано психическими конфликтами; 2) человеческая личность – это совокупность в процессе развития; 3) она является продуктом своей индивидуальной истории и производит свое будущее»[81]81
  Там же.


[Закрыть]. Лагаш использует не только сугубо психологию и психоанализ, но теорию Ясперса и феноменологию: «Так, обсуждая некоторые ошибки психоанализа, он обращается к феноменологии как к лучшему подспорью и задается вопросом: “Ввиду того, что мы говорили о феноменологической, а не о клинической позиции, находится ли наше методологическое сознание в долгу перед философами и психологами?”»[82]82
  Логос, № 6 (57) 2006, с. 182.


[Закрыть].

В 1940–1950-е годы Лагаш, как упоминалось ранее, также начинает интересоваться криминалистикой. Лагаша интересует личность преступника, а не морально-этическая оценка его деяния. Текст 1948 года «Вклад в психологию преступного поведения: психоаналитический комментарий к докладу эксперта» Лагаш начинает с сомнения в существовании так называемой преступной личности: «Согласно самым достоверным и недавним статистическим данным, подавляющее большинство правонарушителей (более четырех пятых) не имеют четко выраженных психиатрических отклонений и не отличаются в значительной степени от остальной части населения… так что говорить о “преступной личности” несколько неправильно» [83]83
  The Work of Daniel Lagache: Selected Papers [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://books.google.com.ua/books?id=nXJDsihVj9kC&dq=Dan iel+Lagache&hl=ru (дата обращения: 23.12.2020).


[Закрыть]. Далее Лагаш утверждает, что «криминальные» наклонности, хотя и выражаются явно у преступников, однако «существуют в той или иной форме у не-преступников»[84]84
  Там же.


[Закрыть]. Понять личность и ситуацию «преступника и преступления» можно, только изучив его историю, что и сделал Лагаш на примере одного лейтенанта, который вечером 16 февраля 1945 года трижды выстрелил в мужчину, любовником жены которого он был в течение нескольких лет. Следствие заподозрило лейтенанта в невменяемости, после чего он был подвергнут исследованию специалистов.

Анализируя этот случай, Лагаш пришел к следующим выводам[85]85
  Читатель, должно быть, понимает, почему я не имею возможности пересказать весь ход мысли Лагаша, хотя он и может быть занимательным: это заняло бы слишком много места в обзорной биографической статье, а во-вторых, потребовало бы гораздо лучшего перевода, чем тот, что может предоставить автор.


[Закрыть]: роль, которую играет убийца, связана с особенностями его идентификаций. Его идеал-Я создан в противовес отцовскому образу – несправедливому отцу, осуждающему сына; отцу, который бьет женщин. Это порождает «героическое отождествление», соответствие культурным законам, которые, к сожалению, устарели, но само преступление «стилизировано» именно под определенный культурный образец: прекрасная женщина, жертва жестокого мужа, отомщена отважным мужчиной.

Лагаш указывает на то, что «клиническое исследование не смогло обнаружить репрессированные гомосексуальные тенденции, как хотелось бы фрейдистской теории паранойи»[86]86
  The Work of Daniel Lagache: Selected Papers [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://books.google.com.ua/books?id=nXJDsihVj9kC&dq=Dan iel+Lagache&hl=ru (дата обращения: 23.12.2020).


[Закрыть]. Лагаш подчеркивает, что «индивидуальность, поведение и убийство [лейтенанта], по-видимому, мотивируются и оцениваются семейным комплексом» [87]87
  Tам же.


[Закрыть]. Скрытый смысл преступления, каким его видит Лагаш, в том, что сын мстит отцу за мать и доказывает свое превосходство над отцом, который его отверг. Мнимое «оправдание» способно разрушить понимание о реальной ответственности, и потому преступник добровольно совершает акт убийства.

В 1950 году, участвуя на Международном конгрессе по криминологии в Париже, Лагаш представил доклад «Психокриминогенез», в котором развил свои взгляды. Он писал, что «преступник» слишком часто определяется отрицательными терминами, такими как недостаток социализации, трудности в идентификации, игнорирование правил и норм общества. Однако, ссылаясь на открытия Мелани Кляйн о первых этапах развития психики человека, Лагаш задается вопросом: «Должны ли мы предполагать, что именно подавляющая тяжесть и чрезмерная жестокость “Супер-Я”, а не его беспомощность или отсутствие, как это обычно предполагают, несет ответственность за асоциальное и преступное поведение людей?»[88]88
  Tам же.


[Закрыть].

В это время в среде французского психоанализа разворачивается настоящий невроз. Саша Нашт, господствовавший на психоаналитическом олимпе, занял позицию «Сверх-Я» и, будучи весьма авторитарной личностью, не только претендовал на лидерство в ППО, но и, как полагается «Сверх-Я», создавал собственные законы, призванные урегулировать деятельность аналитиков; он настаивал на жестких правилах обучения и прохождения дидактического анализа и стремился приблизить психоанализ к медицине. Будучи ортодоксальным фрейдистом, он крайне негативно относился к попытке обратить психоанализ главным образом к проблеме «Я», то есть пойти по стопам американских коллег.

Даниэль Лагаш, чей авторитет не уступал наштовскому, представлял собой «Я»: он не был согласен с Наштом, призывая к более либеральному отношению как в вопросах обучения, так и в отношениях с американскими коллегами. Как мы помним, он был сторонником объединения психоанализа и психологии. И если Нашт следовал указаниям Международной психоаналитической ассоциации, то Лагаш призывал адаптировать некоторые правила на французский манер.

В споре «Я» и «Сверх-Я», как полагается, ключевую роль сыграло «Оно» в образе Жака Лакана. Лакан не отягощал себя регламентами и указаниями; общеизвестна его практика коротких сессий по 15–20 минут; экономя время, он набирал больше учеников, которые затем становились его сторонниками. Нашт видел в этом угрозу и неоднократно указывал на недопустимость подобного, однако «Лакан не стал проявлять упрямства, клятву дал, но по-прежнему проводил короткие сеансы, а своих пациентов заставлял лгать перед комиссией»[89]89
  Дьяков С. Жак Лакан. Фигура философа, с. 112.


[Закрыть].

Так или иначе, но конфликт был неизбежен. В 1953 году, после нескольких лет «позиционной войны», Нашт, заручившись поддержкой таких фигур, как Мари Бонапарт и МПА в лице Анны Фрейд, пошел в наступление. Это сражение было столкновением Нашта и его сторонников со всей «либеральной» частью преподавателей обучающего Института при ППО. Лакана фактически «изгнали» из психоаналитического общества, несмотря на то, что не так давно он был выбран его президентом большинством голосов.

В этой ситуации Лагаш проявил принципиальность и твердость: он, Дольто и Фаве-Бутонье вышли из ППО, отметив, что для них неприемлем авторитаризм руководящей группы. Вслед за ними окончательно покидает ППО и Лакан. Но не стоит думать, что Лагаш и Лакан были единомышленниками, «психологизация» психоанализа была так же чужда Лакану, как и наштовская «медикализация». Лагаш понимал это и желал оставаться независимым от Лакана, но союз с ним был необходим – действовать в одиночку было бы сложно. Именно эти события подтолкнули Лагаша к реализации своей давней идеи: создать независимую от ППО институцию «университетского» типа. 18 июня 1953 года Лагаш обнародовал первый манифест Французского психоаналитического общества (ФПО), в котором главными целями объединения провозглашались свобода науки и гуманизм.

(Спустя время уход от «медицинского» психоанализа и психологии пошел обществу на пользу. Молодой Мишель Фуко, посещавший лекции Лагаша, спрашивал, нужен ли ему диплом медика, для того чтобы стать психологом. Лагаш отвечал Фуко: «Если бы мы жили в Америке, это было бы необходимо, но во Франции это необязательно».)

Но политические сложности не мешали Лагашу заниматься теоретической деятельностью. В 1955 году Лагаш написал очень важную работу «Психоаналитические модели личности». В ней он указывает на так называемые внутрисистемные конфликты, которые происходят не между, а внутри психических инстанций. Далее приведем некоторые тезисы из этой статьи (сохраняя авторскую терминологию). Во фрейдовском понятии «Сверх-Я» вместилось сразу несколько функций: само «сверх-Я», «идеал-Я» и «идеальное-Я» (в английском переводе статьи: superego, the ego ideal, and the ideal ego). При мании «идеальное-Я» находится в конфликте с «идеалом-Я», над которым оно главенствует; при меланхолии все наоборот. С другой стороны, конфликт между «сверх-Я» и «идеальным-Я» является фундаментальным в мазохизме. Наконец, конфликт между «сверх-Я» и «идеалом-Я» лежит в основе навязчивого невроза, депрессии и чувства вины и неполноценности. В этой и других работах Лагаш указывал на важность изучения «Я», тем самым отказываясь разделять известную точку зрения Лакана, призывавшего минимизировать его значение.

Лагаш и Лакан, несмотря на разногласия, продолжали сотрудничать. В качестве идейной базы нового движения Лакан «предлагал эпистемологическое переосмысление фрейдовского учения, перемещая центр внимания психоанализа с истерии на паранойю. У него уже сложилось представление о том, что в центре субъекта располагается параноическая структура сознания»[90]90
  Там же, с. 127.


[Закрыть]. Как стало понятно, Лагаш не всегда мог следовать этой доктрине, но, обладая достойным восхищения терпением, он признавал за Лаканом право на собственное мнение… Да и как его было не признавать? Лагаш, при всех его талантах, не был Лаканом: у него было меньше влияния на умы молодых аналитиков, в теоретическом пространстве он был менее оригинален, чем его коллега. ФПО была организацией Лагаша, но фактическим лидером был именно Лакан. Лагашу же была уготована роль в тени, с чем он до поры до времени еще мог мириться, но некоторые обстоятельства в будущем поставили его перед самым сложным выбором в жизни.

Хорошим примером послужил конгресс психоаналитиков в Риме в сентябре 1953 года. На него прибыли обе французские организации, и, разумеется, не обошлось без конфликтов; важно то, что выступали там и «ортодоксы», и «раскольники». Лагаш в своей речи защищал технику Лакана, отстаивая его право на самобытность. Еще одна «раскольница», Дольто, заявила, что чувствует себя «маленьким дракончиком» рядом с двумя «большими драконами» Лаканом и Лагашем.

В 1953–1963 годах французский психоанализ переживал эпоху расцвета. Лагаш и Лакан – крестные отцы новой волны аналитиков, Лагаш получил прозвище «дядюшка Дани». Лагаш активно и много писал, способствовал переводам Фрейда, изданию журнала. Оправдывая репутацию «блестящего академика», он стремился к унификации всех достижений психоанализа. Еще в 1947 году он основал Библиотеку психоанализа и клинической психологии. Всего было издано 42 тома, в девяти из которых содержались тексты Фрейда. Именно Лагаш стоял у истоков проекта «Словаря психоанализа», работы, которая должна была решить многолетнюю сложность с переводами и пониманием немецких терминов во Франции. Труд по подготовке словаря он передал посетителям своего семинара Ж. Лапланшу, Ж. Понталису. Словарь вышел в свет в 1967 году.

Но относительно спокойное время подходило к концу… Чем больше у ФПО появлялось сторонников и молодых аналитиков, тем больше они хотели приобщится к международному движению, которое тоже очень интересовалось тем, как обстоят дела в неспокойной Франции. Серьезным препятствием для признания со стороны МПА был Лакан: его теория и практика уж очень не вписывались в пределы норм, установленных международным сообществом, под которым понимались в первую очередь англо-американские школы. МПА идет на решительный шаг: призывает исключить Лакана и некоторых других людей из рядов ФПО в обмен на признание со стороны общества. Несколько лет Лагаш и другие участники ФПО отчаянно боролись за Лакана. Однако рано или поздно выбор все же делать пришлось, и Лагаш его сделал… не в пользу противоречивой фигуры мэтра. Однозначно оценить эту ситуацию довольно сложно: каждая из сторон конфликта руководствовалась собственным ценностями и целями, и Лагаша в какой-то мере оправдывает то, что он совершил свой поступок не для личной выгоды (положение его все равно оставалось довольно-таки унизительным в глазах коллег) и с пониманием того, что другого шанса может и не быть.

Однако в прежнем виде ФПО не просуществовала долго, а Лагаш и его приверженцы уже в июне 1964 года объявили об организации новой структуры – Психоаналитической ассоциации Франции (ПАФ). Год спустя эту организацию во многом благодаря деятельности Лагаша приняли в лоно Международной организации.

Теоретические изыскания Лагаша в это время обратились в основном к трем понятиям: горе, перенос и ревность. Лагаш предложил исследовать горе не только в его психологическом (психоаналитическом) смысле, но и в различных социальных практиках, придающих ему (горю) форму. Лагаш полагал, что работа горя направлена на установление дистанции между живыми и мертвыми. Агрессия служит для выполнения этой работы (в самом начале текста «Работа горя: этнология и психоанализ» (1938) Лагаш задался вопросом о смысле этого «странного словосочетания»: «работа горя»), но в некоторых маниакально-мазохистских случаях она препятствует надлежащему исполнению необходимого разделения живого и мертвого.

Обращаясь к переносу, Лагаш подчеркивал его вездесущность. Он опирался на мнение раннего Фрейда о переносе как о повторении потребности, «незаконченном деле» из прошлого, разделяя перенос смысла и перенос функции, о котором он говорил в докладе «Проблема переноса» (1951). В этом докладе «проявляются вся строгость, аксиоматическая и методологическая глубина Лагаша, профессора психологии, работавшего сначала в Страсбурге, а затем в Сорбонне[91]91
  Энциклопедия глубинной психологии. Т. II, с. 606.


[Закрыть]. (В Сорбонне Лагаш был профессором психологии с 1947 года, в 1955-м занял должность профессора психопатологии, а в 1952 году создал лабораторию социальной психологии.) Лагаш подчеркивал и разделение двух «способов» интерпретаций: динамический момент, акцентирующийся на моменте здесь и сейчас аналитической ситуации, и генетический момент, где интерпретация указывает на то, какая часть истории актуальна в моменте здесь и сейчас. Это переход от «настоящего» к «там и тогда» и составляет цель интерпретации любого переноса.

Ревность составляла неизменный интерес для Лагаша. В статье «К вопросу об изучении идеи гомосексуальной измены в ревности» он выражает следующие мысли: «В обычной своей форме ревность имеет объект любви одного пола, ревнивого человека и соперника другого пола. Реже ревность наблюдается там, где ревнивый человек относится к одному полу, а соперник и объект любви другого, – например, муж ревнует друга своей жены; жена ревнует к другу-мужчине своего мужа. В таких случаях присутствует идея гомосексуальной неверности… Психоаналитический интерес к этому вопросу связан с пониманием паранойи и ревности. В гетеросексуальной паре обычная ревность частично связана с проекцией гомосексуального интереса на соперника»[92]92
  The Work of Daniel Lagache: Selected Papers [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://books.google.com.ua/books?id=nXJDsihVj9kC&dq=Dan iel+Lagache&hl=ru (дата обращения: 23.12.2020).


[Закрыть]. Лагаш говорит о ревности как о состоянии, когда любимый объект рассматривается как вещь, а не как независимое сознание: патологический ревнивец отказывается признать инаковость другого.

«Объединение» психоанализа и психологии – таков был главный «проект» жизни Лагаша. Лагаш видел возможным объединение двух дисциплин, включение психоанализа в клиническую психологию, возможность преподавания психоанализа на психологических факультетах, чему активно способствовал начиная еще с Сорбонны. Однако остается спорным, насколько уместным был такой проект с позиций самого анализа, насколько «союз» психологии и психоанализа соответствовал духу самого фрейдовского учения. Несомненно, психологи многое получили бы, ведь психоанализ как минимум представлял из себя прекрасный метод изучения и интерпретации, чуждый психологии как таковой, поскольку в ней не находится место для бессознательного в том виде, который предполагал Фрейд.

Даниэль Лагаш умер в возрасте 69 лет 3 декабря 1972 года, окруженный почетом и уважением. После себя он оставил не только окрепшее и влиятельное психоаналитическое движение, но и развитую психологическую школу. И это несмотря на то, что Лагаша нельзя назвать чрезвычайно харизматичной личностью; там, где, например, Лакану помогал талант и врожденный острый ум (а также ораторское мастерство), Лагаш добивался своего работоспособностью и терпением. Именно этим он снискал уважение к себе всех коллег и даже противников. Сохраняя известный либерализм, Лагаш тем не менее умел постоять за интересы психоанализа и психологии во Франции.

Литература

1. Дьяков С. Жак Лакан. Фигура философа. М., 2010. 560 с.

2. Логос, философско-литературный журнал. 2006, № 6 (57).

3. Французская психоаналитическая школа / Под. ред. А. Жибо, А. Россохина. СПб., 2005. 576 с.

4. Энциклопедия глубинной психологии. Т. II. Новые направления в психоанализе. Психоанализ общества. Психоаналитическое движение. Психоанализ в Восточной Европе / Общ. ред. А. М. Боковикова. М., 2001. 752 с.

5. Dagfal A. La psychanalyse à l’intérieur de la psychologie: les avatars du projet de Daniel Lagache [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: https://www.cairn.info/revue-essaim-2002-1-page-33.htm (дата обращения: 23.12.2020).

6. The Work of Daniel Lagache: Selected Papers 1938–1964. Vols. I–VI. /ed. Eva Rosenblum., London, Karnac books, 1993 [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://books.google.com.ua/books?id=nXJDsihVj9kC&dq=Daniel+Lagache&hl=ru (дата обращения: 23.12.2020).