Текст книги "Конец великой эпохи"

Дмитрий Лукин
Конец великой эпохи

Арсений Иванченко не знал, что ему делать и куда идти. Спятивший квантовик – это полный аут. Двоичных кодовиков можно привести в чувство, отпоить или просто заменить. Квантовики – на вес золота. Это основа, фундамент. И что теперь? Новую работу искать? Простыми хакерами компанию не удержишь. Значит, Василич уволит всех.

Ноги сами привели Арсения в приемную директора. Вошел пошатываясь и с побелевшим лицом. Секретаршу Любу не заметил – остановился перед лакированной сосновой дверью, схватился за позолоченную ручку и замер. Что говорить? Как бы это помягче-то оформить? Отличная новость, квантовик сбрендил, теперь «Тонкому миру» ек!

Люба во все глаза смотрела на Иванченко. Хаживали к Максим Василичу люди и поважнее: главы корпораций, чиновники, силовики. Так первым делом к ней стопы направляли. Комплименты, кофе, чаи, вкусности в ассортименте. Уважить секретаршу – это же самое главное! Умные люди понимают.

Уже неделю ни одного подношения. Нижний ящик стола катастрофически пуст: ни шоколадки, ни конфет. И запах выветрился.

А Иванченко даже не поздоровался! Полный игнор.

Люба такое не спускала. В компании «Тонкий мир» она работала уже третий год, многое повидала и закидоны программистов научилась воспринимать адекватно, как неизбежное зло. Виртуал накладывает отпечаток. Это она сразу поняла. Власть над нулями и единичками дается не просто так. За все нужно платить: в реальном мире гении виртуала частенько сбоили. Сомнабулический транс, гардеробная анархия, жрачка, оставленная на подоконниках в коридорах, и прочие прелести «двоичной» жизни в компании считались нормой. Люба смирилась и приняла правила игры.

Но только не на своей территории!

Здесь уж, товарищи программисты, будьте добры соответствовать! К тому же Арсений и не программист вовсе! Был когда-то, но не угнался за временем, упустил технологии и теперь так… подай-принеси, личный помощник директора. В общем, никаких скидок!

Иванченко ожил, поднял обе ладони на уровень глаз и стал неслышно барабанить по двери подушечками пальцев.

– Арсений, любезный вы мой, скажите, я похожа на мебель? – проворковала Люба, эффектно откинувшись на спинку эргономического кресла.

Иванченко перестал барабанить и повернулся к Любе.

– Что?

– Я похожа на мебель?

– Как-то не задумывался. – Он огляделся. – А вообще – да. У вас тут все так аккуратненько, чистенько, симпатично. Козюлю прилепить некуда. Шкафчики эти, стол, кресла навороченные. И ты такая… тоже аккуратненькая, чистенькая, красивенькая. Органично смотришься. Причесочка в тему. Да, похожа.

– Арсений, ты прекрасен! Совсем уже мозги оцифровал? По-твоему, я надела сегодня новую блузку и все остальное, чтобы стать похожей на шкафчик? А в студию красоты ходила для более успешной маскировки?

– Ты о чем, Люба? Ты чего? – Иванченко попятился и тут же уперся спиной в дверь.

– Здороваться надо, когда к людям заходишь! Перезагрузи машину!

– А! Подвис немного.

– Ну и…

– Здравствуй, Люба!

– Вот! Поздравляю, Арсений, ты снова стал человеком! Теперь говори, что случилось. Опять по синусоиде гуляешь. А вроде трезвый.

– Так это… Долго рассказывать. Секретная информация. Начальник свободен?

– По телефону общается. Городская линия. Незащищенная. Какие-то монстры опять хотят нас купить. Приняли за новичков. Максим Васильевич устал отбрехиваться. По третьему кругу отказывает, только другими словами. На, сам послушай! Мне надоело.

Не вставая с кресла, Люба протянула Арсению белую телефонную трубку. Тот помедлил секунду, но все-таки решился: подошел и приложил трубку к уху.

– Продукция, услуги, сопровождение – это всегда пожалуйста! – говорил Максим Васильевич. – Хоть сейчас. А «Тонкий мир», увы, не продается. Так в нашем уставе записано. Ни целиком, ни по частям. И акций у нас нет. Без надобности. Зато вы можете купить безопасность…

Иванченко резко опустил трубку на рычаг, крикнул оторопевшей Любе: «Ерунда какая-то! Нет времени это слушать. Нечего нам уже продавать!» и бросился в кабинет начальника.

– Куда??? – прошептала Люба, выскользнула из туфель, вскочила и побежала следом за Иванченко.

Разумеется, не догнала.

Когда ворвалась в кабинет, Максим Васильевич одной рукой отмахивался от Иванченко, как от назойливой мухи, другой рукой прижимал трубку к уху. Иванченко показал себя мастером пантомимы. Он молчал и с мимикой сумасшедшего изображал апокалипсис: провел ладонью по шее, сжимал кулаки и скрещивал предплечья перед носом директора, синхронно крутил указательными пальцами у висков, большими пальцами показывал на дверь за спиной, потом отступил на шаг, глубоко вдохнул, собрался изобразить что-то новенькое, но Люба не стала ждать: зацепила его под локоть, выволокла в приемную и, тихонько прикрыв дверь, бросила на диванчик.

– Встанешь – вызову охрану!

Пока Иванченко пытался осознать произошедшее и прийти в себя, Люба поправила блузку, юбку, нашла туфельки, обулась и снова с улыбкой эффектно откинулась в кресле. Только сейчас она заметила одышку и почувствовала жар на лице.

Иванченко вяло ткнул себя куда-то в волосы.

– Прическа немного сбилась. Поправить бы. Не гармонично.

Люба проигнорировала.

– Ладно, с меня простава!

– От вас, Арсений Иванченко, я ничего не возьму, даже денег за испорченные колготки. Вам придется с этим жить!

– Люба! Как ты не понимаешь, нас всех уволят! Конец Великой Эпохи!

– Пока не уволили, извольте вести себя прилично. Здесь я командую: моя приемная – мои правила.

Иванченко махнул рукой и обреченно уставился на сосновую дверь без таблички.

Люба не отвернулась, но теперь она смотрела на Иванченко будто со стороны, будто впервые его встретила. Новенький серый костюмчик на размер больше. Туфли с узкими носками. Почти что «лодочки». На голове – бежевый пушок и глубокие залысины; лицо перепуганное, гладко выбритое, противное; глазки скользкие, бегают; губы, обычно пухлые, сейчас сжаты. Надел бы кроссовки, потертые джинсы и такой же потертый свитерок – сошел бы за обычного хакера. Не так противно было бы.

«Это он обезьянничает, – подумала Люба. – Как директор сменил джинсы и свитер на костюм, так и этого понесло. Но директор – понятно: административная работа, соответствующий дресс-код… И костюмчик на нем смотрится шикарно. А этот? Подай-принеси! Зачем ему костюм? В кроссовках же удобнее бегать. Не по Сеньке шапка. Галстук толком завязать не может! Зачем этот карго-культ? Только чтоб на других свысока смотреть?»

Почему-то вспомнился Одинцов. Штатный квантовик. Элита среди программистов. Тоже к директору всегда заходит в костюме и начищенных до блеска туфлях. Правда, редко. Не каждый месяц. Но если уж вылезет из своей «берлоги», так первым делом к ней: самочувствием поинтересоваться, здоровьичка пожелать, ящичек нижний пополнить… И не противный совсем! Каждое появление в приемной как праздник!

Особенно первая встреча была феерической. Она уже знала, КТО это; любопытство подмывало, вот и спросила:

– Вы тут самый крутой хакер?

– Любочка, вас обманули. Я физик, в меньшей степени – математик, еще в меньшей степени – шифровальщик (здесь это называют криптографией). Хакерством не занимаюсь принципиально.

– Так не может быть. Вы тоже меня обманываете?

– Я перед вами, Любочка, душу открыл. Какой уж тут обман!

– Но… Вы же… Ваша должность… Вы же занимаетесь взломом!

– Разведкой я занимаюсь. Конкурентной. И много чем еще. Это по должности. А в душе я физик!

– Разведкой?

– Взлом – это не мое, это скучно. Хакеров здесь и без меня хватает.

Вечером она дождалась, когда начальник освободится, и тут же к нему:

– Что это за разведчик у нас подозрительный: из «берлоги» не вылезает, хакеров терпеть не может?

– А зачем ему куда-то выходить, когда у него весь мир на ладони? Зачем что-то взламывать, если ты и так все видишь? Это другой уровень, Люба.

– Где же вы отыскали такое чудо?

– Учились вместе. На факультете фундаментальной математики.

Что значит «весь мир на ладони», она поняла через полгода, когда оказалась в аэропорту Сиднея без паспорта, без денег и без обратного билета. Сумочку сорвали прямо с плеча. Шустрые черные ребята в беговых кроссовках. Промелькнули – и нет их. Телефон тоже остался в сумочке. Первая мысль: обратиться в полицию. Только без паспорта и билета как с ней будут разговаривать? И будут ли? Банда явно под «крышей» работала. Померещились газетные заголовки: «Белая женщина пропала без вести», «Приехала на отдых – оказалась в борделе». В полицию идти побоялась, получила багаж, села в зале ожидания, пыталась найти решение. Не получилось. Часики тикали. Спасительная идея так в голову и не пришла. Слезы как-то сами по щекам потекли. Утерлась ладонью: платочек и салфетки тоже в сумочке остались. Полная прострация. Вокруг, словно в другом измерении, туда-сюда ходили люди всех цветов к

...

конец ознакомительного фрагмента