Текст книги "Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1"

В целом ряде обобщающих работ, написанных археологами и касающихся древнейшей истории скифов[89]89
  Сложный и многозначный термин «скифы» употребляется в условном значении. Скифами в настоящей работе называются те группировки кочевников, которые входили в состав объединения, сложившегося в европейских степях в результате вторжения не позднее рубежа VIII–VII вв. до н. э. некоей сильной орды (видимо, «царских скифов» Геродота), занявшей здесь господствующее положение. Различные группы земледельческого населения, также входившие в состав скифского объединения, в этой статье не рассматриваются.


[Закрыть], проводится мысль, что скифы с момента их появления в европейских степях (не позднее начала VII в. до н. э.) занимали лишь область к западу от Дона, т. е. ту же территорию, на которой позже помещает скифов Геродот, повествуя о событиях конца VI – середины V в. до н. э. (Крупнов 1960: карта на стр. 71; Смирнов 1964: карты на стр. 373, 375; Артамонов 1966: 10; Смирнов 1966: 47). Степи между Доном и Кавказом обычно не включают в состав собственно «скифских» земель, предполагая, что эту область скифы только проходили во время походов в Закавказье, причем лишь отдельные их группы могли ненадолго задерживаться в предкавказских степях (Крупнов 1960: 387, 389, карта на стр. 71; Артамонов 1966: 10, 13, 14).

На картах, отражающих древнейший период в истории европейских скифов, с начала VII в. до н. э., к востоку от них, за Доном, обычно помещают савроматов (Крупнов 1960: карта на стр. 71; Смирнов 1966: карта на стр. 50). Б. Н. Граков связывает с савроматами не только археологические памятники Подонья – Поволжья, что находит известное основание в письменных свидетельствах, но и памятники приуральских степей (Граков 1947а: 103), где античные авторы савроматов никогда не помещали. К. Ф. Смирнов в обобщающей монографии обосновывает это расширенное, «археологическое» понимание термина «савроматы». Он считает, что савроматами можно называть все население, жившее с VIII–VII по IV в. до н. э. на территории от Подонья до зауральских степей (Смирнов 1964: 4, 191–197, карты на стр. 293, 373, 375), и аргументирует это тем, что «иного общего названия для восточных соседей скифов античная литературная традиция не знала вплоть до III–II вв. до н. э.» (Там же: 194).

Однако изложенные выше представления современных исследователей об этногеографии Европы в VII в. до н. э. не вполне соответствуют тем сведениям, которые сообщают греческие писатели о размещении скифов и их соседей в конце VIII – начале VI в. до н. э.

Рисунок 43. Схематические карты размещения крупнейших объединений кочевников в восточноевропейских степях в VII–V вв. до н. э. по данным античных письменных источников. 1 – примерная граница между лесной и лесостепной зонами и зонами степей и пустынь; 2 – наименования крупных объединений кочевников и соседних с ними оседлых и полуоседлых «народов», стрелка показывает направление их перемещения; 3 – пески; 4 – горы

Наиболее связный рассказ о древнейшем периоде пребывания скифов в Европе дает Диодор Сицилийский (I в. до н. э.). Этот сравнительно поздний историк сохранил для нас бесценные сведения о ранней истории Боспорского царства, поэтому к его сообщениям о древнейшей истории скифов следует отнестись со вниманием. М. И. Ростовцев предполагал, что сообщения Диодора могут восходить к гораздо более ранним источникам, полученным еще ионийскими писателями при первом основательном знакомстве со скифами в конце VII–V в. до н. э. Приводимые ниже выдержки из сочинения Диодора позволяют представить основные этапы древнейшей истории скифов.

Сначала они (скифы. – Д. М.) в очень незначительном количестве жили у реки Аракса и были презираемы за свое бесславие; но еще в древности под управлением одного воинственного и отличавшегося стратегическими способностями царя они приобрели себе страну в горах до Кавказа, а в низменностях прибрежья Океана и Меотийского озера и прочие области до реки Танаиса <…>. В числе потомков этого царя были два брата, отличавшиеся доблестью <…>. Спустя несколько времени потомки этих царей, отличавшиеся воинственностью и стратегическими талантами, подчинили себе обширную страну за рекою Танаисом до Фракии и, направив военные действия в другую сторону, распространили свое владычество до египетской реки Нила <…>. Этими царями были переселены и многие <…> покоренные племена, а самых важных выселений было два: одно из Ассирии в землю между Пафлагонией и Понтом, другое из Мидии, основавшееся у реки Танаиса; эти переселенцы назвались савроматами (D. Sic. II, 43).

Из приведенного текста следует, что, завоевав сначала область между Танаисом, Меотидой и Кавказом, скифы затем проникли на земли к западу от Танаиса и к югу от Кавказа; поэтому естественно предположить, что на земли между Меотидой и Кавказом они продвинулись с северо-востока, из заволжских и закаспийских степей. О подобном же движении скифов (скорее всего, только скифов царских) с востока говорят и многие сообщения Геродота (Hdt. I, 103–104; IV, 11–13, 22–23). Какую реку Диодор называл Араксом – сказать трудно. Скорее всего, это тот же Аракс, на котором, по представлениям Геродота, жили массагеты, вытеснившие скифов из Азии (Hdt. I, 201–202, 216; IV, 11), т. е. Аму-Дарья. Время появления скифов в предкавказских степях может быть определено очень приблизительно. Ассирийские источники впервые упоминают скифов («шкуда») в Передней Азии в 70-х гг. VII в. до н. э. Следовательно, к северу от Кавказа они, по Диодору, должны были появиться еще раньше. Враждебные отношения скифов с киммерийцами не вызывают сомнений, т. к. в Передней Азии они отмечены Страбоном (Str. I, 3, 21), а в Северном Причерноморье – Аристеем (Hdt. IV, 13) и, возможно, какими-то другими источниками, использованными Геродотом (Hdt. I, 103–104; IV, 12), а также отражены в устной легенде, бытовавшей у населения Северного Причерноморья (Hdt. IV, 11). Поэтому представляется весьма вероятным, что именно в результате натиска скифов киммерийцы были вытеснены из европейских степей на юг, в Азию. По данным ассирийских источников, киммерийцы находились в Азии уже около 722–715 гг. до н. э., и поэтому появление скифов в предкавказских степях относится не позднее, чем к последней четверти VIII в. до н. э. Захват скифами земель к западу от Танаиса отнесен Диодором ко времени непосредственно перед их походом на юг, в Азию. В Азии скифы, по ассирийским источникам, зафиксированы дважды – сначала в 70-х гг. VII в. до н. э., а затем несколько позднее. Античной традиции был лучше известен более поздний период военных предприятий скифов в Азии, связанный с именем вождя Мадия (Hdt. I, 103–104; Str. I, 3, 21), поэтому, вероятно, именно этот период имеет в виду и Диодор. По хронологии И. М. Дьяконова, вторичное выступление скифов в Азии падает на 653–625 гг. до н. э. (Дьяконов 1956: 232, 288, 289), хотя в последнее время его обычно относят к 623–594 гг. до н. э. (Артамонов 1966: 12, 13). Таким образом, завоевание земель за Танаисом, описанное Диодором, следует датировать первой половиной VII в. до н. э. или, скорее, серединой VII в. до н. э.

Диодор почти ничего не сообщает о скифах VI–V вв. до н. э., после похода в Азию, и дальнейшая их история лучше прослеживается по тем сведениям, которые содержатся в труде Геродота. Последнее событие ранней истории скифов по Диодору – переселение ими из Мидии на Танаис какого-то объединения, называвшегося савроматами. Это событие может быть приурочено к уходу скифов из Азии обратно на север (Hdt. I, 106; IV, 3), произошедшему после борьбы скифов с мидянами, и, в таком случае, датируется концом VII в. до н. э. или, скорее, началом VI в. до н. э. После возвращения из Азии несколько ослабленные «царские скифы», судя по легенде, записанной Геродотом (Hdt. I, 1–3), с боями прорываются в северо-причерноморские степи и занимают степную область к западу от Танаиса, уступив более восточные земли союзникам-савроматам (Hdt. IV, 21, 102, 110–128).

Нужно подчеркнуть, что, по Диодору, древнейшей областью, занятой скифами в Европе, были степи между Танаисом, Меотидой и Кавказом. Да и позднее, во время похода за Танаис и за Кавказский хребет, эти земли, возможно, оставались во владении скифов. При этом Диодор не одинок в утверждении, что предкавказские степи входили в состав основных владений скифов на раннем этапе их истории. Эсхил (ок. 525–456 гг. до н. э.), писавший еще до поездки Геродота в Ольвию, помещает скифов не к западу от Танаиса, а «вокруг Меотийского озера» (Aesch. PV 417–419), т. е. там, где позднее Геродот, Еврипид и Псевдо-Гиппократ помещают савроматов. Возможно, отражением этой древнейшей этнокарты являются сообщения Ксенофонта (около 434–355 гг. до н. э.): «в Европе скифы господствуют, а меоты им подвластны» (Xenoph. Mem. II, 1, 10). Да и сообщения самого Геродота о древнейших событиях истории скифов заставляют предполагать, что они прочно владели степями Северного Предкавказья. Так, Геродот говорит, что скифы, придя в Европу, заняли территорию киммерийцев (Hdt. IV, 11). Исходя из сообщений самого Геродота о «киммерийской топонимике» (Hdt. IV, 11, 12) и об отступлении киммерийцев на юг вдоль восточного берега Понта (Hdt. I, 103–104), можно считать, что в состав владений киммерийцев, а следовательно, и скифов безусловно входило Северо-Западное Предкавказье, где их помещали, опираясь на древнюю традицию, и более поздние авторы (Никифор Блеммид, Сокращенная география, см. SC I: 292). Описанный Геродотом поход скифов на юг через Дербент также заставляет предполагать, что они в VII в. до н. э. господствовали в предкавказских степях.

В этой же связи особенно интересно свидетельство Геродота об исседонах, повторенное им многократно в ряде близких по содержанию отрывков со ссылкой на Аристея из Проконнеса. С этим именем связывалась поэма «Аримаспея», написанная либо около рубежа VII–VI вв. до н. э., либо еще ранее (Ельницкий 1961: 37). В ней, в частности, сообщалось, что где-то на севере Европы[90]90
  Границей Европы и Азии, по Аристею и Геродоту, являлся Фасис (Hdt. 45).


[Закрыть] живут длинноволосые исседоны, за ними одноглазые аримаспы, борющиеся за золото с грифонами, а выше их – гипербореи. Аристей также утверждает, что аримаспы потеснили исседонов, исседоны – скифов, а скифы, в свою очередь, – киммерийцев (Hdt. III, 116; IV, 13; 16; 27). Если отбросить некоторые фантастические подробности, то следует признать, что Аристей рисует довольно правдоподобную картину движения жителей степей с востока на запад, имеющую многочисленные аналогии в более поздних периодах истории кочевого мира. Ясно, что, по представлениям Аристея, в момент появления скифов в европейских степях ближайшими и непосредственными соседями их на востоке были не савроматы, а исседоны.

О том, что подобное соседство скифов с исседонами действительно имело место в течение некоторого времени, свидетельствует и Павсаний, явно использующий очень ранний источник, видимо, того же Аристея. Он сообщает: «В Прасиях есть храм Аполлона; сюда приносят, говорят, начатки от гипербореев; гипербореи передают их аримаспам, аримаспы – исседонам, от них скифы привозят их в Синопу, отсюда они несутся эллинами в Прасии…» (Paus. I, 31, 2). Важно отметить, что непосредственные контакты скифов с Синопой могли иметь место не позднее самого начала VI в. до н. э., что в какой-то мере определяет время, когда этот «международный путь» мог быть реальностью. Еще определеннее рисует древнейшую карту размещения северных народов Дамаст (около рубежа V–IV вв. до н. э. или несколько ранее), продолжавший, по М. И. Ростовцеву, очень древнюю традицию сведений ионийских греков о народах, живших в основном к востоку и северо-востоку от Черного моря. Стефан Византийский пишет: «Дамаст в сочинении „О народах“ говорит, что выше скифов живут исседоны, еще выше этих – аримаспы, за аримаспами находятся Рипейские горы, а за этими горами живут гипербореи» (St. Byz. s. v. ‘Υπερβόρεοι). Полулегендарные «Рипейские горы», находившиеся, по мнению греков, где-то на севере Европы, с достаточным основанием могут быть сопоставлены с Уральским хребтом[91]91
  Позднее Д. А. пришел к отождествлению Рипейских гор с Алтаем (см. статьи первого раздела).


[Закрыть], рядом с которым и Геродот, говоря о времени около середины V в. до н. э., помещает аргиппеев, исседонов и аримаспов (Hdt. IV, 16–27).

Таким образом, на этой древнейшей этнокарте европейских степей, отраженной у Геродота, Дамаста и Павсания, восходящей к Аристею из Проконнеса и, возможно, к какому-то еще более древнему источнику, данные которого Аристей использовал уже в полуфантастической обработке для своей поэмы, на карте, где савроматы еще не отмечены, исседоны отчетливо помещены к северо-востоку от скифов и юго-западу от южной части Уральских гор, т. е. в степях по течению реки Урал, а также, возможно, и на левобережье Волги в районе Самарской луки. Что касается западной границы исседонов, то и на этот счет у Геродота имеются некоторые указания. Из описания знаменитого пути от берегов Меотиды к Рипейским горам (т. е. в Приуралье) явствует, что где-то в северной части заволжских степей и лесостепи, западнее Урала жили скифы, отколовшиеся от скифов царских (Hdt. IV, 21–27), а неподалеку от них жили и исседоны. Такой «откол», вероятнее всего, мог произойти в результате борьбы скифов с исседонами в то время, когда последние в своем движении на запад (Hdt. IV, 13) как бы «разрезали» скифскую орду надвое. В таком случае западная граница исседонов в VIII–VII вв. до н. э. должна была проходить где-то в районе Самарской луки.

К какому времени и какой исторической ситуации можно приурочить эту этнокарту? Думается, что без каких-либо натяжек ее можно отнести к древнейшему периоду истории скифов в Европе, который, как было показано выше, отражен лучше всего в последовательном рассказе Диодора, а также в отдельных отрывках из произведений Эсхила, Гелланика и Геродота. Этот период охватывает время от первого появления предков «царских скифов» в Европе до возвращения их из похода в Закавказье и Переднюю Азию и датируется концом VIII (или ранее) – началом VI в. до н. э. Соседство скифов с исседонами становится понятным и естественным, если вслед за Диодором принять, что на раннем этапе своей истории скифы владели степями между Доном и Кавказом[92]92
  Тесную связь скифов с Северным Кавказом на раннем этапе истории признавали и подчеркивали такие исследователи, как М. И. Ростовцев (Ростовцев 1925: 21, 22) и А. А. Иессен (Иессен 1954: 130, 131, рис. 16, 17).


[Закрыть]. На востоке их владения должны были достигать Волги и Каспия и граничить с землями исседонов.

Сведения Дамаста, Павсания и Геродота о соседстве скифов с исседонами и о размещении исседонов в VII в. до н. э. юго-западнее Урала могут все же ставиться под сомнение, так как сама личность Аристея, к которому восходят эти сведения, является полулегендарной, да и отождествление Урала с Рипейскими горами для столь раннего времени не является бесспорным. Однако локализация исседонов, восходящая к Аристею, находит подтверждение в источниках, отражающих историческую реальность более позднего времени.

Среди этих источников в первую очередь следует назвать сообщение Геродота о том, что массагеты живут «за рекой Араксом, напротив исседонов» (Hdt. I, 201) и что они же «занимают значительную часть огромной равнины», примыкающей с востока к Каспийскому морю (Hdt. I, 204). Как убедительно доказал И. В. Пьянков, Араксом в данном отрывке названа Аму-Дарья; причем той частью реки, за которой жили массагеты, мог быть только Узбой – ныне пересохшее древнее русло Аму-Дарьи (Пьянков 1964). Таким образом, к этому времени массагеты размещались в пустынных областях к северу от Узбоя и к востоку от Каспия до Аральского моря. Восточнее, в низовьях рукавов Аму-Дарьи, которые «теряются болотах» (Hdt. I, 202) при впадении в Аральское море, жили не массагеты, а совсем иное по образу жизни население; далее на восток простирались пески Кызыл-Кумов, а на землях за Сыр-Дарьей жили многочисленные саки, и в частности саки амиргийские (Пьянков 1968). Если учесть эти обстоятельства, то станет ясно, что исседоны могли соседствовать с массагетами, только занимая территорию, лежащую на север от Аральского и Каспийского морей и примыкающую с юго-запада, юга и юго-востока к южным отрогам Уральского хребта.

Сообщения Геродота о массагетах и исседонах восходят, вероятно, к сведениям, полученным во время похода Кира II против массагетов в 530 г. до н. э., и отражают действительное размещение народов в третьей четверти VI в. до н. э. (Пьянков 1964; Ельницкий 1961: 38).

Еще в одном сообщении Геродота об исседонах говорится, что они жили по соседству с аргиппеями, т. е. рядом с конечным пунктом знаменитого скифского пути в Приуралье. Локализация всех этапов этого пути требует отдельного исследования, однако необходимо вкратце показать, что карта этого пути, составленная по «Геродоту», совпадает с современной картой местности, расположенной между Доном и Уралом.

Путь на север от «угла Меотиды» приводит в лесистую область будинов (лесные массивы и лесостепь в окрестностях современного Воронежа), затем сворачивает на северо-восток через «пустыню». Так как Геродот степь обычно называет пустыней (Hdt. IV, 18, 23; ср. Hp. Aër. 17), то и эту пустыню, скорее всего, можно отождествить с тамбовской степью, лежащей к северо-востоку от Воронежа (Берг 1947: 362–366). Далее путь идет на восток и через лесистые земли фиссагетов и ирков, занимающихся охотой, т. е., вероятно, через богатые лесом области, простирающиеся от р. Цны до левобережья Волги, севернее Самарской луки и южнее впадения Камы включительно (Смирнов 1966: на стр. 50 дана карта, близкая к нашей), приводит в земли скифов, отколовшихся от скифов царских. Весь путь до этой области расположен на равнине, «а начиная отсюда земля становится камениста и неровна» (Hdt. IV, 23). Действительно, до этих мест путь пролегал по равнине и невысоким северным отрогам Приволжской возвышенности (немногим выше 200 м), а «каменистая и неровная» страна скифов легко увязывается с западными отрогами Урала – Белебеевско-Бугульминской возвышенностью (высочайшая точка в верховьях р. Демы – 481 м), в восточной части которой находится область со щебнистыми почвами (Добровольский 1968: см. карту почв СССР). Естественно предположить, что скифы-«отщепенцы» живут, как и их причерноморские собратья, не в лесу, а в степи и лесостепи. И действительно, именно около Бугульминской возвышенности степь и лесостепь заходят далеко на север и оказываются прямо на линии, ведущей на восток от Цны и верховьев Дона. Если пройти «значительное пространство» этой страны, то оказывается, что «у подножия высоких гор», которые можно идентифицировать лишь с Уральскими горами, обитают, видимо, в лесостепной области, некие аргиппеи (Hdt. IV, 23–26)[93]93
  Из текста Геродота нельзя определенно заключить, являются ли «скифы, отколовшиеся от царских», и аргиппеи одной этнической группой или двумя соседними.


[Закрыть]. Аргиппеи, по Геродоту, употребляют в пищу плоды, которые исследователи склонны считать дикорастущей вишней, распространенной в степях, а в зоне леса встречающейся именно в Юго-Западном Приуралье. Описывая аргиппеев, Геродот указывает на отсутствие у них волос, на их вздернутые носы и большие челюсти, в чем многие исследователи видят утрированные признаки населения монголоидного типа (Томсон 1953: 100). Любопытно отметить, что население, зафиксированное в Юго-Западном Приуралье (по р. Белой и севернее) археологически и оставившее известную ананьинскую культуру, было по своему антропологическому типу метисным, монголоидо-европеоидным.

За землями, на которых жили аргиппеи (видимо, бассейн среднего и нижнего течения р. Белой), возвышались Уральские горы, достаточно внушительные в этих местах (гора Ямантау – 1640 м), в которых, по рассказам аргиппеев, жили «козлоногие люди». Рядом с аргиппеями живут и исседоны. Однако локализовать их трудно: исседоны помещены к востоку от аргиппеев, тогда как непроходимые горы, судя по контексту, находятся к северу от аргиппеев (Hdt. 25–27). Геродот, видимо, отдал дань распространенному в его время представлению, что на севере Европы в широтном направлении тянутся высокие Рипейские горы (Ельницкий 1961: 66, 67). Однако известно, что высокие горы (Урал) находились к востоку от аргиппеев, а исседоны жить в горах постоянно не могли, так как были, судя по всему, степняками, к тому же и сами аргиппеи в горах знали других, «козлоногих» жителей. Исседоны соседствовали с аргиппеями, вероятно, лишь на границе степной зоны и лесостепных западных предгорий Урала. Таким образом, на основании свидетельства, относящегося к середине V в. до н. э., исседонов следует помещать к югу и юго-западу от Уральского хребта, в бассейне р. Урала, где К. Ф. Смирнов размещает восточную группу своих «савроматов».

Далее, к северо-востоку, в степях между Уралом и Иртышом, богатых месторождениями золота, можно условно локализовать полулегендарных соседей исседонов – занимавшихся добычей золота аримаспов (Hdt. IV, 27; III, 116).

Путь к скифам от берегов Меотиды в Приуралье, а также к отколовшимся от них соплеменникам-скифам, жившим в северной части Заволжских степей, лежал не прямо через степи, через земли дружественных им савроматов, а был окольным, проходил через территорию ряда народностей лесной зоны. Это обстоятельство говорит о том, что все степи за Волгой в районе Самарской луки и по р. Уралу в V в. до н. э. были заняты каким-то объединением кочевников – скорее всего, исседонами, враждебность которых к скифам отметил еще Аристей (Hdt. IV, 13).

Таким образом, из изложенного явствует, что античные авторы, повествующие об исседонах в связи с событиями VII–V вв. до н. э., помещают их в степях, лежащих к юго-западу и к югу от южной части Уральского хребта. Восточные границы этого мощного объединения кочевников для этой поры не прослеживаются. Что касается савроматов, то, как было показано выше, по свидетельству Диодора, они появляются в Европе, «у Дона», как самостоятельная сила только после походов скифов в Переднюю Азию, т. е. никак не ранее самого конца VII в. до н. э., а скорее всего, на рубеже VII–VI вв. до н. э. Версия Геродота о происхождении савроматов носит легендарный характер, однако М. И. Ростовцев и другие исследователи полагали, что в основе легенды лежат действительные события.

По Геродоту, савроматы произошли от браков молодых скифов с амазонками, причем местом формирования этого объединения кочевников были степи на побережье Меотиды, около торжища Кремны (Hdt. IV, 110–117), позднее локализованного Клавдием Птолемеем в центральной части северного побережья Меотиды (Ptol. Geog. III, 5, 4). Поскольку при изложении событий древнейшей истории скифов (приход с востока, борьба с киммерийцами, поход в Азию) конца VIII – начала VI в. до н. э. Геродот не упоминает савроматов, а в конце VI в. до н. э. они, судя по скифской легенде о походе Дария (Hdt. IV, 122), уже прочно занимали степи восточнее Танаиса, естественно предположить, что их выделение в самостоятельное объединение кочевников произошло в первой половине VI в. до н. э., когда центр скифского объединения уже находился в Северном Причерноморье и Приазовье. Подобная датировка подтверждается и тем, что, по тексту легенды, формирование савроматского объединения произошло около «торжища Кремны» (Hdt. IV, 20; 110;). Торжище Кремны на пустынном северо-западном берегу Меотиды могло возникнуть, скорее всего, в результате контактов греков с местным населением. Проникновение же греков в эту окраинную область ойкумены трудно представить ранее, чем в самом конце VII в. до н. э. Так что, исходя и из этого соображения, формирование савроматского объединения следует относить ко времени не ранее рубежа VII–VI вв. до н. э.

Сообщения Геродота, Диодора и других авторов не позволяют сколько-нибудь точно определить восточную границу территории, занятой савроматами в VI в. до н. э. Однако ясно, что центр этого объединения кочевников лежал сравнительно недалеко от Танаиса, где-то в междуречье Дона и Волги, вероятно, ближе к первому (Hdt. IV, 116). Представление Геродота о размерах занятой савроматами территории и об их «военном потенциале», видимо несколько уступавшем скифскому, позволяет допускать, что они занимали и часть степей, непосредственно прилегающих к левому берегу Волги в нижнем ее течении. Области к востоку и северо-востоку от савроматов занимали, судя по всему, исседоны.

Таким образом, нет никаких оснований отводить савроматам всю огромную область вплоть до зауральских степей и приписывать им какие-либо памятники VIII–VII вв. до н. э., а также вводить новое, расширенное «археологическое» понимание названия савроматы, отличное от понимания его античными авторами (Смирнов 1964: 4, 191–197, карты на стр. 293, 373, 375).

Многие археологи считают доказанным, что границей, разделяющей савроматов и скифов в VI–V вв. до н. э., по свидетельству Геродота, относящемуся к середине V в. до н. э., был Танаис, и что лишь в самом конце V – начале IV в. до н. э., по свидетельству трактата Псевдо-Гиппократа «О воздухе, водах и местностях», написанного на рубеже V–IV вв. до н. э. или в начале IV в. до н. э., савроматы, перейдя Танаис, вторглись в скифские земли, а затем продолжали движение на запад уже под именем сирматов и сарматов (Граков 1947а: 101–103; 1954: 20, 21; Смирнов 1957: 18; 1964: 196, 290).

Однако эта концепция не может быть признана вполне убедительной. Во-первых, следует уточнить датировку двух основных источников, на которых она базируется. Труд Геродота, как известно, остался неоконченным, и полагают, что Геродот продолжал работу над ним вплоть до смерти, которая последовала где-то около 425 г. до н. э. Что касается времени создания тех частей труда, которые освещают историю Скифии и для написания которых Геродот использовал материал, полученный, видимо, во время его пребывания в Ольвии, то здесь опорным пунктом может служить подробно описанная Геродотом история столкновения скифского царя Октамасада с фракийским царем Ситалком (Hdt. IV, 78–80).

К сожалению, точная дата начала царствования Ситалка неизвестна, однако на основании косвенных соображений специалисты считают, что оно началось или около 450 г. до н. э. (Всемирная… 1956: 143), или около 440 г. до н. э. (Wiesner 1965: хронологическая таблица на стр. 233; Werner 1961: 111), или около 431 г. до н. э. (Casson 1926: 193–194), а столкновение Ситалка с Октамасадом Б. Н. Граков относит к третьей четверти V в. до н. э. (т. е. позднее 450 г. до н. э.) (Граков 1954: 16), Й. Виснер – к промежутку времени между 441–437 гг. до н. э. (Wiesner 1965: 233), Р. Вернер – к 440–432 гг. до н. э. (Werner 1961: 111). Все точно датированные события из жизни Ситалка относятся к 432–424 гг. до н. э. (RE III-A: 377, 378). В целом можно заключить, что столкновение Ситалка с Октамасадом произошло, вероятно, в 440 – начале 430-х гг. до н. э. и сведения об этом событии Геродот мог получить не ранее этого времени[94]94
  Многие исследователи считают, что после 447 г. до н. э. Геродот не путешествовал и, следовательно, посетил Скифию ранее 447 г. до н. э. Однако это заключение не базируется ни на одном бесспорном факте, и поэтому нельзя исключать возможность посещения Геродотом Ольвии и позже названной даты, в пределах третьей четверти V в. до н. э. (40–30-е гг. V в. до н. э.).


[Закрыть]. Еще точнее определяется время, когда Геродот обобщил все полученные им из устных и письменных источников сведения и оформил их в виде знаменитого «скифского рассказа» в книге IV своего труда. В ней имеется хорошо известное сравнение Таврического полуострова с Япигией (полуостровом Калабрия) в Италии (Hdt. IV, 99). С. Я. Лурье справедливо указал, что подобное сравнение могло быть наглядным только для жителей города Фурии в южной Италии, который был основан в 443 г. до н. э. и гражданином которого был Геродот (Лурье 1947: 16, 26, 27). Следовательно, IV книга Геродота писалась (или, во всяком случае, подверглась обработке и правке) после 443 г. до н. э. Книга VI, где также изредка встречаются сведения по истории Скифии, была написана, видимо, не ранее 431–430 гг. до н. э., так как в ней имеется описание событий, произошедших в эти годы (Там же: 26, 27).

Таким образом, можно уточнить встречающееся в литературе несколько неопределенное утверждение, что сведения Геродота о Скифии относятся к середине V в. до н. э. Пребывание Геродота в Скифии относится не ранее чем ко времени около 450 г. до н. э., а возможно, если опираться на принятую ныне хронологию царствования Ситалка, и к 40–30-м гг. V в. до н. э. «Скифский рассказ» был написан Геродотом в третьей четверти V в. до н. э., вероятно, не ранее 443 г. до н. э.

Эти незначительные уточнения оказываются весьма важными при сопоставлении труда Геродота с сочинением Псевдо-Гиппократа, которое многие археологи относят к рубежу V–IV – началу IV в. до н. э., безоговорочно полагая, что в нем отражена более поздняя, чем у Геродота, этнокарта Причерноморья. Так, Б. Н. Граков сначала датировал этот трактат концом V – началом IV в. до н. э. (Граков 1947а: 102), а в своих последних крупных работах уже безусловно относит его к IV в. до н. э. (Граков 1954: 20; Граков, Мелюкова 1954: 48). К. Ф. Смирнов в монографии «Савроматы» не высказался определенно о дате написания трактата, но полагал, что в этом сочинении зафиксирован совершившийся уже после смерти Геродота (т. е. не ранее чем в последней четверти V в. до н. э.) переход савроматов на правый берег Дона (Смирнов 1964: 196, 290; 1967: 47). В более поздней работе К. Ф. Смирнов датирует трактат концом V в. до н. э., но по-прежнему безоговорочно утверждает, что в трактате отражена послегеродотовская этнокарта Северного Причерноморья. Однако подобная точка зрения не вполне соответствует действительности. Датировка трактата Псевдо-Гиппократа концом V – началом IV в. до н. э. восходит, по-видимому, к В. В. Латышеву (SC I: 57), который еще рассматривал трактат как сочинение самого Гиппократа (время жизни – около 460–377/51 гг. до н. э.).

Впоследствии было доказано, что это произведение написано не Гиппократом, и М. И. Ростовцев датировал его сначала VI в. до н. э., а позднее, опираясь на ряд специальных работ, относил (как и труд Геродота) к эпохе Перикла (443–429 гг. до н. э.), хотя автор трактата использовал источники более раннего времени (Ростовцев 1918: 60; 1925: 22). И в настоящее время подобная датировка трактата считается наиболее обоснованной, хотя некоторые исследователи допускают и несколько более позд-нюю дату – около 410 г. до н. э. (RE VIII: 1815–1816; Томсон 1953: 161). Д. П. Каллистов называет Псевдо-Гиппократа «современником Геродота», т. е. относит его труд к третьей четверти V в. до н. э. (Всемирная… 1956: 148). Б. Н. Граков не занимался специально датировкой этого сочинения Псевдо-Гиппократа и не оспаривал точку зрения М. И. Ростовцева и других историков, однако почему-то вернулся к старой ошибочной датировке трактата В. В. Латышевым, который допускал, что временем его написания может быть и начало IV в. до н. э.

Таким образом, произведения Геродота и Псевдо-Гиппократа, содержащие древнейшие сведения о территории, занятой савроматами, являются не разновременными сочинениями, одно из которых относится к середине V в. до н. э., а другое – к концу V – началу IV в. до н. э., а практически одновременными, одно из которых (Геродота) было написано примерно между 443–425 гг. до н. э., а другое (Псевдо-Гиппократа) – около 440–410 гг. до н. э. Даже если принять, что трактат Псевдо-Гиппократа был написан на одно-два десятилетия позднее «скифского рассказа» Геродота, то все же маловероятно, что за 10–20 лет основная масса савроматов могла бы переместиться из степей восточнее Танаиса в «скифские степи» западнее Танаиса и что греческий ученый успел бы зафиксировать их здесь как нечто стабильное (Псевдо-Гиппократ ничего не говорит ни о передвижении савроматов, ни о вражде скифов и савроматов и именует савроматов «скифским народом»). Да и другие источники, как увидим ниже, ничего не знают о подобном передвижении в конце V в. до н. э., отмечая савроматов еще в IV–III вв. до н. э. в степях восточнее Танаиса и Меотиды. В целом есть все основания считать вслед за М. И. Ростовцевым, что сочинение Псевдо-Гиппократа было написано практически одновременно с трудом Геродота, а потому и не может привлекаться как источник, дающий боле позднюю этнокарту Северного Причерноморья. К тому же и различия в этнокартах Геродота и Псевдо-Гиппократа в большой степени являются мнимыми.