Текст книги "Про жизнь поломатую... (сборник)"

Вот и получается, что новый федеральный закон почти напрямую способствует развитию коррупции в стране. Получается так, что президент и премьер с коррупцией борются изо всех сил, а ГД (одна аббревиатура чего стоит) её только укрепляет. Недавно в СМИ просочилась информация о квотах для вхождения в состав Комиссии по борьбе с коррупцией при ГД. Оказывается, всё очень даже просто: дай взятку в 500 тыс. рублей председателю и, пожалуйста, иди бороться с коррупцией – никто тебе мешать не будет. Подразумевается, что очень быстро, говоря на рыночном слэнге, «отобьёшь» эту сумму и начнёшь прибыль получать. Но такое предлагается далеко не всем, а только очень заслуженным людям. В этот раз предлагали какому-то генералу, а тот денег на взятку пожалел и давай в средствах массовой информации сердито возмущаться. Свинья неблагодарная! Ему такой пост доверили, а он …. В самую глубину светлой души порядочным людям плюнул, мерзавец. И никто из великих мира сего на это промелькнувшее всуе сообщение даже не отреагировал. Не наказал генерала заоткровенно хамское в неэтичности своей поведение. Никто из великих мира сего не сказал на всю страну: «Вы, генерал, негодяй! Люди к Вам со всей душой, а Вы каких-то пол-лимона пожалели! У Вас что, с витамином группы «Ц» напряжёнка?» Генералу сразу стало бы стыдно до кончиков седых волос. Он сразу бы отдал эту несчастную половинку лимона, пока тот не засох, и тут же, отправился бы на непримиримую борьбу со взяточниками и коррупционерами. И можно быть вполне уверенным, что генерал победил бы их. Пусть этот знаменательный факт состоялся только после того, как он «отбил» бы свои пол-лимона и заработал на небольшую усадьбу с фонтаном бассейном и лебедями, на Вазузском водохранилище. Не так это важно. Важным было бы то, что в конце-концов он всех мздоимцев победил бы. Но он, почему-то начал возмущаться. И ладно где-нибудь в каком-нибудь кабинете погундосил бы себе под нос – нет! Как же, генералы они все с амбициями, им сразу СМИ подавай! А толку-то? СМИ подали, а никто из власть придержащих никак не отреагировал. Что же, значит, это всем известная информация. А раз всем известная, то и не информация это вовсе, а так …, пустой звук. Наподобие банального житейского «пука». Нет, некорректное сравнение. После «пука» хотя бы запах остаётся. Пусть не всегда приятный, но запах. А здесь совсем ничего …. И коррупция по прежнему расцветает …. Может потому и процветает, что реакция на неё, в основном, только в предвыборных речах на уровне общих слов прослеживается. Справедливости ради надо вспомнить риторический вопрос: «А где «посадки?» Да нет их. Всем известно, что самые главными коррупционерами у нас являются врачи и учителя, а это очень утончённые и ранимые люди. Одного хотели недавно показательно посадить, а он возьми да и умри от огорчения. Вот и попробуй, поборись тут …. Эдак, скоро ни лечить, ни учить будет некому ….

Вот поэтому в стране и установился такой бардак. Что в столице, что в провинциях. Сейчас же в какую только глубинку ни сунься, сразу увидишь, что плохи у многих там дела – ни работы, ни денег, ни духовного роста над собой, ни экологии. Вернее, экология, конечно, есть, но больно уж она поганая какая-то. Что ей надо? Все заводы и фабрики стоят, а она всё равно поганая. И все уверены, что всё это поганство от «клятых москалив» всегда проистекает …. Ладно, пусть даже относительно чего-то другого всё так и есть на самом деле, но что касаемо родной природы абсолютно всё не так. В смысле экологии, всё поганство только от своих, от местных дурным духом исходит. Форменное глумление над природой учиняют они. «Москали», те, поганцы, способны только на то, чтобы обгадить окрестности вокруг места своего отдыха на природе и шкодливо смыться восвояси, чтобы продолжать гадить и там, «восвоясях». Это, конечно, очень омерзительные способности, но они не наносят необратимого вреда родной природе. А что же аборигены? Они уже давно не гадят по мелочи. Не на вёсельных лодках нынче сети ставят и тралы за собою тянут, а всё больше на моторных от «Ямаха» и «Сузуки» норовят они нанести ущерб родной природе. И невооружённым взглядом видно, что не от великой бедности всё это поганство проистекает, как иногда брюзжат добровольные правозащитники местного населения. Мол, это среда обитания местного народонаселения, и нет у него других средств для существования, кроме как хищнически рыбку в больших объёмах вылавливать. Оно, местное население, на поверку ещё похуже «москалей» будет. Внешне поведение такое же – там, где ест, там нынче и гадит. Под себя, то есть, гадит и во время еды. Для баланса, так сказать, питательных веществ в организме. Но если приглядеться, то на самом деле гораздо хуже ведёт себя как раз местное народонаселение. Хотя бы потому, что, в отличие от тех же «москалей», очень часто необратимо гадит оно. Необратимо гадит, и потом, ещё набирается наглости искренне так, от всей души просто, удивляться: «А чё рыбы в сетях так мало стало? А чё так мало её после траления таперича всплывает? А где раки? Куды бобры нынче подевались?» А некоторые из местных из всего виденного ещё и довольно своеобразный вывод делают: «Та это всё «кляты москалики» виноваты – понаехали тут, выловили всё и истоптали, гады! Надо бы ещё побольше сетей расставить да тралов подкупить!» Вот так. Такое вот непотребство учиняется местными рыболовными сообществами и прочими своеобразными любителями родной природы. И нечего на зеркало кивать, коль у самих рожа кривая! Перекосило её давно от алчности. Не даром же говорится: «Люби природу, твою мать!»

Но это всё не про питерские окрестности. Такое нынче в средней полосе, на Урале и в Сибири, в основном, происходит. Не говоря уже про Дальний Восток – там к российскому местному населению ещё и китайское присоединилось. Объединили, так сказать, эти два населения свои усилия в деле доведения до погибели родной для всех природы. Но китайское население ещё как-то можно понять – оно так быстро развивает производство, что не успевает строить очистные сооружения. А наше население ничего там не развивает, но природу всё равно умудряется нет-нет, да чем-нибудь оскорбить. А вот на питерских водоёмах, напротив, всегда всё хорошо. Достаточно рассмотреть всего несколько эпизодов. Несмотря на то, что «на питерских водоёмах ВСЕГДА всё хорошо», всё же интересней будет рассмотреть несколько типичных эпизодов, произошедших именно весной, что называется, «по последнему льду». В это время года на этих водоёмах как-то по особенному, хорошо. Повеселей, как-то. В глухозимье уж больно всё стабильно-скучно хорошо: рыба на заливе и Ладоге клюёт, но клюёт только мелкая и вяло клюёт, трещин на льду почти нет, сами льдины откалываются редко и, поэтому, прямо скажем, – грустновато. Весело только на Вишневском озере, где хоть и тоже не слышно треска льда, но за один световой день можно стабильно ловить штук по сто ершей величиной с указательный палец. Как говорится, даёшь стране угля – мелкого, но до …! (Тьфу, и откуда эта тяга к ненормативной лексике, когда начинаешь вспоминать про рыбалку?) Короче говоря, мелкого угля, но очень много. Это поговорка такая. Она, правда, про уголь, но ничего – к ершам тоже можно применить. Но если такой много-мелко-ершиной ловлей заниматься каждые выходные, то и это веселье очень скоро надоест, к тому же, куда этих оголтелых рыб девать, да ещё в таком количестве? Кошки эти колючки есть категорически отказываются, да ещё брезгливо и долго трясут над ними лапами. Ну, раз сваришь уху из этой сопливой сволочи, ну два …. Уха из ерша, конечно, хороша, но когда слишком часто её есть приходится, то появляется такое ощущение, как будто сам начинаешь постепенно превращаться в этого хищного прохиндея. День ото дня становишься злей, колючей и сопливей. А весной рыбалка везде разнообразней и веселей. Особенно на заливе и Ладоге. Вот туда и отправимся.

Четыре часа чёрного, как уголь, утра. Полубредовое пробуждение. Покачивающееся шарканье к унитазу. Щелчок переключателя. Свет …. Озноб, знаменующий удачное окончание процесса мочеиспускания. Эх, хорошо, когда нет энуреза и простатита! Далее уже стабилизированное в позвоночнике шарканье в комнату. Щелчок переключателя. Свет и сонное ворчание жены: «Несёт же тебя нелёгкая куда-то …». Короткий взгляд на покрытое морозными узорами балконное окно и поток горячего желания послать всё к «чертям собачачьим» и плюхнуться на диван к тёплой жене под бочок. Но Димон давит в себе упитанного комформиста, пьяненького эпикурейца и похотливого саддукея одновременно и медленно превращается в сухощавого стоика. Нельзя расслабляться! Через полчаса на промёрзшей платформе его будут ждать Витёк, Костян, Юран, Вован и Толян. Это его отмороженные и красномордые друзья-рыбаки. Попробуй, подведи таких! Всю оставшуюся жизнь глумиться будут – улыбки похотливые на рожи свои одубелые натянут и: «Ты чё, чувак, рыбалку на жену поменял? Десять лет уже женат, а всё никак не насытишься, плотоядный ты наш? Азартен же ты, Парамоша! Гы-гы-гы …». Но это они только на рыбалке такие дебилы. На самом деле все они советские интеллигенты. Среди них есть и преподаватели разных питерских ВУЗов, и инженеры, врачи, а некоторые из них были, даже кандидатами наук. Димон, он тоже был по своей сути интеллигентом – преподавателем и кандидатом наук. И это тоже нисколько не мешало ему быть полным дебилом на рыбалке. Но до неё ещё надо добраться. Димон стремительно надевает на себя приготовленное с вечера утеплённое барахло, хватает рыбацкий ящик-сидушку с привязанным к нему ледобуром, с трудом напяливает рюкзак на свой мозолисто-костистый (от житейских невзгод и трудов непосильных) горб, выключает свет и пытается в таком виде выйти из дверей своей маленькой, но построенной уже при развитом социализме, квартиры. Не тут-то было – происходит застревание разом потолстевшего тела в дверном проёме. Так-так, надо, наверное, сначала ящик с буром выставить за дверь и снять с себя рюкзак, наверное, только таким образом можно пролезть в утеплённой амуниции через этот, неизвестно на кого расчитанный дверной проёмчик. Хватит брюзжать, из хрущёвки вообще, наверное, не вышел бы, пока до трусов бы не разделся и не вышел с охапкой тряпья на лестничную площадку. А тут, как назло, ещё соседка покурить вылезет. Не спится ей, видите ли – с утра до ночи она в погоне за длинным рублём сумки-подделки «Адидас» шьёт и рекламные слоганы сочиняет. Например: «Кто носит сумку «Адидас», тому любая баба даст!» Тьфу, надомница хренова! Почему «хренова»? Она же ещё не вышла …. Неважно. А вдруг выйдет, а тут полуголый придурок на одной ноге по лестничной площадке скачет, пытаясь ногой в штанину попасть. И что тогда подумает она? Что это любовник, спешно покинувший платяной шкаф, когда неожиданно вернувшийся из командировки муж пошёл принимать ванную? Это, как говорится, классика, но соседка же знает его в лицо, так же, как хорошо знает, что Димон единственный любовник у своей жены. Если бы было иначе, он бы уже давно всё знал. От этой же никогда недремлющей соседки. О чём же она тогда ещё может подумать? О том, что Димона выгнали из дома? Вряд ли. В противном случае, этому должен был бы предшествовать громкий скандал со звонким битьём посуды и громким хлопаньем дверей. Чтобы затем вот так вот, неожиданно, оказаться в общественном месте – почти голым и с охапкой тёплой одежды в руках …. Нет-нет, в этом случае создавшемуся дурацкому положению должен был предшествовать серьёзный бой. Но такого в его семейных отношениях до сего дня ещё не бывало. Явно не было и сейчас. В смысле, громкого шума и откровенного мордобоя. Следы побоев на припухшей от сна морде лица Димона явно отсутствовали. Тогда, что же ещё могла бы она себе вообразить? А-а-а, наверное, то, что Димон записался в общество эксгибиционистов и теперь ловит кайф, когда его в таком виде лицезреют соседи! Кто-то непосредственно лицезреет, а кое-кто и через глазок входной двери с опаской таращится (неизвестно ведь, что теперь можно ожидать от этого извращенца?). Ну, да и фиг с ней, пусть думает, что хочет. Обидно, что завтра об этом заговорит весь дом. Ладно, всё таки, эксгибиционист – это гораздо лучше, чем педераст. На это высокое ныне звание Димон был совсем не согласен. И обязательно набил бы лицо тому, кто мог бы это даже только предположить.

Тьфу, о чём это мы? Димон ведь не в хрущёвке живёт и полностью раздеваться, чтобы выйти из двери, ему вовсе даже не обязательно. Надо только сначала ящик с буром выставить за предварительно распахнутую дверь, а затем снять с себя рюкзак и вытянуть его перед собой на прямых руках. Вот и всё, теперь можно выходить. А то уже какие-то фантазии разыгрались спросонок …. «Хрущёвка» какая-то …. И всё же, почему делали такие маленькие дверные проёмы в этих самых «хрущобах»? Наверное, всё это потому, что в те уже далёкие времена, когда «хрущёвки» строили, социализм был ещё не развитым. Вернее, недоразвитым был он тогда каким-то. И жили при нём люди разных национальностей. А когда социализм стал развитым, то все национальности куда-то исчезли, и на их месте образовалась новая общественная формация – советский народ. И после этого дверные проёмы сразу стали гораздо шире. Непонятно, как эти факты можно взаимоувязать, но изменения наметились во всём: соль стала солёнее, сахар – слаще, масло – маслянистее и т. д.. Что и говорить, при развитом социализме жить стало ощутимо легче.

Так, вот и тёмный и морозный двор: «Б-р-р, второй месяц весны идёт, а по ночам такой дубак стоит!» Можно было бы на своём стареньком «Москвиче» попробовать доехать, но тогда водку на льду нельзя будет пить. И что это тогда будет за рыбалка? «Кстати, а водку-то я, случаем, не забыл ли?» – вдруг пронзает Димона, и его, без того ещё сонное, сознание мгновенно цепенеет. Застывшее на утреннем морозе сознание вдруг фиксирует образ жены, выскочившей на балкон в одной ночной рубашке. «Милый! – истошно вопит образ на весь спящий двор, – вернись! Ты же водку забыл!» Потрясённый до мозга костей Димон целую минуту трясёт головой: «Этого не может быть! Чтобы жена … водку …!» Через минуту истошно вопящий образ исчезает, и Димон, наконец, чётко вспоминает, что водку он самолично засунул вечером в рюкзак, предварительно завернув бутылку в резиновые бахилы от общевойскового защитного комплекта (ОЗК). Кстати, незаменимая вещь на зимней рыбалке этот ОЗК. Раньше приходилось долго выискивать самых продажных людей среди военных, чтобы выкупить у них этот маленький кусочек от обороноспособности страны. А сейчас этот комплект продаётся в любом рыбацком магазине – конверсия, однако. Так, ну ладно, самая главная вещь для рыбалки лежит в рюкзаке, стало быть можно бежать на первую электричку. А может быть, всё же на машине? Подъехать к платформе, забрать этих беспредельщиков и на Выборгское шоссе? А заведётся ли она сейчас? Это же «Москвич» …. В инструкции по эксплуатации этого разработанного специально для российских условий транспортного средства чёрным по белому написано, что запуск двигателя при температуре ниже – 15 градусов сильно затруднён. А это значит, что запуск двигателя в этих условиях невозможен принципиально! Это в стиле статьи-опровержения а ля Марк Твен написано: «Слухи о моей смерти сильно преувеличены». Для того, чтобы что-нибудь затарахтело, извольте вылить пару вёдер кипятка на кожух блока и, чтобы на картер хватило! Как же так, ведь делали-то специально для России …. Может, уже тогда догадались о скором наступлении глобального потепления? Вольф Мессинг подсказал? Навряд ли …. Тем не менее, бегать с вёдрами по двору уже поздно. И поэтому вперёд, трусцой, погромыхивая ящиком о лёдобур на заледеневшую, от коварства весенней погоды платформу!

Ага, вот и она – платформа, с поцарапанной табличкой «Озерки». Населённый пункт с одноимённым названием был когда-то дачным районом дореволюционного Санкт-Петербурга, а сейчас обычный спальный район, отличающийся от других питерских «спальников» разве что резко бросающимся в глаза обилием наркоманствующего населения. Но в это время наркоманы обычно спят, утомлённые ночными межгалактическими путешествиями, а поэтому на платформе их не наблюдается. Лишь заваленные одноразовыми шприцами урны свидетельствуют о том, что совсем недавно наркоманы были где-то рядом. Только две упитанные и чем-то обеспокоенные фигуры топчутся по платформе своими слоноподобными ногами. Фигуры топчутся и смотрят куда-то перед собой, в ту пока ещё беспросветную даль, где гуляют косяки ещё не пойманных рыб. Время от времени, фигуры нет-нет, да и завертят своими большими меховыми головами. Нервно и почти одновременно поворачивают они головы то в сторону Финляндского вокзала, то в сторону лестницы, ведущей на платформу. В этих фигурах рыбацкому глазу совсем нетрудно распознать Витька, Костяна, Юрана и Вована, хотя для обычных людей эта задача была бы практически невыполнимой: как можно отличить друг от друга людей почти одинакового роста и одетых в толстые камуфляжные бушлаты в комплекте с такими же толстыми ватными штанами и громадными армейскими берцами, прозванными в народе говнодавами? Но рыбак рыбака, как говорится, видит издалека, поэтому Димон сразу узнаёт дорогих его сердцу друзей. Ещё бы, попробуй, перепутай с кем-нибудь этих великовозрастных дебилов, которые иногда даже во сне снятся уплывающими куда-то на льдине с димоновым рыбацким ящиком, полным наловленной рыбы …. А где же Толян? Неужели спит, мерзавец? Электричка ровно через пять минут! Теперь понятно, отчего дёргаются эти придурки.

– Здорово, моржи!

– Здоровее видали …. Тоже в миллиметровщики записался?

– Почему «тоже»? Какие миллиметры? Ещё целых четыре минуты.

– Четыре минуты! Здесь, достопочтимый сударь, Вам не Гамбург со Штудгартом вкупе …. Не знаете, как у нас электрички расписание соблюдают?

– Да брось ты, Витёк, это тебя служба в Германии сильно испортила. Насмотрелся там на их эрзац-порядки так, что уже родной край не мил стал. Всё у них там искусственное – не от души идёт, а от страха. Отмени штрафы за выброс мусора – завтра же в дерьме по уши зарастут твои хвалёные немцы.

– Насчёт мусора не знаю, а поезда секунда в секунду по расписанию приходят! Хотя со времён Гитлера железнодорожников там уже не расстреливают ….

– Ладно, на льду будем полемизировать. А где же Толян?

– А мы думали, что ты нам сейчас про это расскажешь.

– Это с каких-таких …? Он что, у меня в квартире проживает?

– Вчера именно ты с ним должен был созвониться.

– Я и созвонился. Часов в десять только смог. Он с какого-то кафедрального мероприятия пришёл еле теплый, лепетал что-то невнятное про постидустриальное общество и гуманизм, но, в итоге, обещал быть, как штык.

– Да, теперь хорошо знать бы, где этот штык, не воткнут ли он каким-нибудь антигуманистом в землю?

– Может и так: он когда трубку в руках держал, жена ему вокруг тела такой фон создавала! Что-то про испорченную генетику всё голосила и папашу алкоголика поминала. Ну и, конечно, всякие оскорбления в испорченном алкоголем воздухе там метались и иногда очень точно в микрофон попадали. Мол, козлина ты вонючая, мы тебя на помойке нашли и т. п. и т. д.

– Да, это на Ольгу очень похоже – православная она …. Все выходные в церкви вместе с детьми проводит, но как дело до истинного милосердия дойдёт, так сразу сбой с христианскими принципами наступает …. Всё, вот и электричка. Где же эта сволочь?

– Надо ехать, следующая, только через час. Если что – дорогу он знает.

– В состоянии ли будет ….

– Всё! Загружаемся. Вован, повиси-ка на всякий случай на «Стоп-кране», мы прикроем!

Друзья-рыбаки отработанными движениями перебросили всё своё имущество в заиндевелый тамбур посеребрённой электрички и высунулись вслед за Вованом на платформу. В этот момент в конце платформы замаячил чей-то длинный худощавый силуэт, отчаянно гремящий какими-то металлическими предметами. Было такое впечатление, что это сам Донкихот Ламанческий сорвался-таки в долгожданную атаку на ветряные мельницы.

– Толян! – заорал Димон что есть силы на все Озерки и зачем-то повис вместе с Вованом на крючке «Стоп-крана», – прыгай в любую дверь, найдёмся!

Зря он это сделал. Если бы не крикнул, то Толян, наверное, так и сделал бы. А сейчас, увидев перекошенные рожи друзей, торчащие из тамбура самого дальнего от него вагона, он уверенно, можно даже сказать, с чувством собственного достоинства, засеменил вдоль платформы. В динамики электрички громко упражнялись в ненормативной лексике машинисты первого и второго класса. Их справедливые, гневные в обличительности своей, но в сущности очень волюнтаристические речи содержали в себе прямые угрозы здоровью и жизни для тех, кого они сейчас обнаружат висящими на кране. При этом, машинисты довольно часто поминали матерей тех, кто висел и задерживал отправление поезда.

Надо отметить, что у всех русских есть такая дурная привычка: чуть что – поминать мать досадившего ему человека …. Ну при чём здесь, спрашивается, мать, когда человек, несмотря на все её усилия, вырос, в конце-концов, самым обычным мудаком? Тут кто угодно виноват: генетика, нездоровый коллектив в детском саду, в котором начал пробуждаться интерес к противоположному полу, полностью испорченный коллектив средней школы, в котором считается, что половая близость это ещё не повод для знакомства, наконец, трудовая бригада хронических алкоголиков и идиотизм армейской действительности – да всё, что угодно, но только не мать! В нашей действительности, мать, как правило, – это один из немногих людей (иногда, включающих в себя и отца), которые желают своему любому, пусть даже самому неудачному своему сыну-перерожденцу счастья до конца дней своих земных! Даже, если этот сын в процессе отрицательной эволюции в негативной окружающей среде постепенно превратился в несгибаемого мудака. Будьте уверены – мать его этому не учила. А её из-за этого мудака поливают все кому не лень …. И правы кавказцы нерусской национальности, когда сильно обижаются на то, что некоторые ублюдки славянской наружности пытаются в извращённой форме осудить их матерей. Обижаются и пытаются чем-то острым и национальным наказать их за это: «кынджал в джопа», например. Что же, наверное, очень действенно. Поддерживаю их темперамент, но только в этом случае. Чтобы мать любой национальности всякая тварь всуе не упоминала. Но чаще бывает совсем наоборот. Чаще бывает так, что тот, кто недобрым словом поминает чью-то мать, собственно и является настоящим, просто-таки монументальным мудаком! А тот, чью мать поминают, является очень добропорядочным и законопослушным гражданином. Налицо был именно этот случай, и справедливость требовала немедленного возмездия.

– Ну ладно, подонок, за мать ты сейчас ответишь, – прохрипел Димон, втягивая в тамбур за шкирку расслабленное во всех сочленениях тело Толяна и возвращая рычаг в прежнее положение.

– Ты смотри, дошёл-таки, алкоголик, – растрепал буйную рыжую Толянову шевелюру Витёк, а мы уже думали, что тебя никуда не отпустят по причине нарушенного генофонда ….

Электричка, освобождёно набирая обороты, уверенно покатила к Зеленогорску. Рыбаки раскидали свою амуницию по широким полкам и уже приготовились было чуть вздремнуть после пережитых волнений, когда в вагоне возник очень важного вида брандохлыст в железнодорожной форме:

– Кто дёргал «стоп-кран»? Признавайтесь! – грозно рыкнул он на весь вагон, поглядывая на какое-то подобие погон своей новой формы.

– Ого! Вот ты и сам! А мы уже ждём тебя не дождёмся, – обрадовано воскликнул Димон, в одно мгновенье оказавшись рядом с блюстителем железнодорожного закона и, сбив с него фуражку, резко заломил ему руку за спину и болевым приёмом поставил его на колени между рядов пассажирских сидений, – Витёк, иди-ка сюда. Сними с этого поганца его нарядные портки с лампасами и выдай ему десять ударов ремнём по глупой железнодорожной жопе за непочтение к родителям.

– Что вы делаете! Я предупреждаю, ваши действия противоправны, вы будете отвечать в суде ….

– Ответим, сынок, если надо будет, ты главное не волнуйся, но до этого суда когда ещё время дойдёт, а вот ты прямо сейчас ответишь и знаешь, за что?

– Ой-ей, ру-ку-ку, не дави так – сломаешь!

– Не боись, сломаю, возьмёшь больничный и походишь немного в гипсе. Отдохнёшь. Устал, поди? Так догадываешься ли ты, раб Божий, за что муки принимаешь? (Последнюю фразу Димон произнёс густым басом и нараспев, явно подражая православному священнику, которого он когда-то видел в кино).

– Откуда же мне знать …. Вы вон сами хулиганите на транспорте и сами же чем-то недовольны ….

– Недовольны …. Будешь с вами довольным. А кто наших матушек оскорблял, мерзавец ты этакий?

– Ай! Легче! Так это же не я …, это старший машинист, Георгиевич на вас матерился! А чё вы сразу за «стоп-кран»!

– А это не твое дело! «стоп-кран» для каких случаев придуман? Правильно, для экстремальных. Вот и произошёл у нас такой случай. А Георгиевич твой скоро по отдельной программе получит. Ладно, штаны мы с тебя снимать не будем, а то ещё суд поймет нас превратно, и это уже совершенно другая статья получится. С такой статьёй на зоне лучше не появляться ….

– Так то ж не я матюгался ….

– Это уже не так важно …. Проведём профилактическую работу, чтобы ты, когда сам старшим машинистом станешь, не оскорблял лучших людей города, а тем более их родительниц ….

– Да я и так ….

– Считаем – раз!

– Ой-ёй-ёй! Больно!

– Молчи, гадёныш! Тьфу, молчи, сын мой! Всегда трудным бывает оно, искупление грехов тяжких и приобщение к высокой культуре поведения в обществе. Не достойно поведение твоё, отрок, высокого звания советского человека! Моральный кодекс строителя коммунизма изучал, негодяй ты этакий, в своём железнодорожном ПТУ?

– Ай, ой, эх, ух …. Я техникум …. Уй-й-й! Уже десять! Хватит! Я же считал!

– Ну, ладно, иди с миром, раз считал, помогай рулить своему Георгиевичу, а то он скоро может так устать, что придётся тебе одному справляться. Только не говори ему ничего – пусть ему возмездие сюрпризом будет. Не всегда же тебе за него отдуваться ….

Принявший мучения «за други своя» помощник машиниста в спешном порядке покинул пропахший бунтом вагон, потирая уязвлённые места, злобно оглядываясь на обидчиков и очень тихим шёпотом произнося в их адрес какие-то укоризненные слова.

– Тьфу, доспать не дали, собаки …. Зеленогорск уже через одну остановку ….

– Это тебе-то, дядь Толь, поспать не дали?

– А что вы думаете …. Я только в два часа лёг.

– В два? Чем же ты до этого занимался?

– Дык, это …. Лекции слушал, вернее, проповеди о вреде обпивства и прелюбодеяния.

– Ну, с обпивством понятно, а когда же ты ещё попрелюбодействовать успел?

– Да в том-то и дело, что не успел, но для супруги моей это одно и то же. Мол, раз выпил, значит и на бабцов кидался …. А на кого мне кидаться, когда у нас на кафедре две с половиной старые грымзы?

– Так уж и «с половиной»?

– Да, одна грымза на полставки у нас работает, а нервов портит на целых пять.

– И что, все они вызывают сильное отвращение, даже когда хорошо выпьешь?

– Что значит «хорошо выпьешь»? Я знаю одно: я физически не смогу выпить столько, чтобы хоть кто-то из них мне понравился …. Ну хотя бы не до полового акта, а так, кокетства ради ….

– А жена когда-нибудь видела твоих коллег-крокодилиц?

– Да я ей как-то показывал фотографии какого-то кафедрального праздника, а что толку?

– Ну тогда она должна сразу успокоиться ….

– Ну да! У неё одно на уме. Свинья, говорит, (и, как я понимаю, речь всегда идёт обо мне) везде грязь найдёт!

– Да, случай почти клинический, но надо терпеть и тогда воздастся тебе, сын мой ….

– Вот и ты туда же ….

– Ну а как же, надо помучиться. Помнишь анекдот о том, как помер мужик, который жён, как перчатки менял? Помер он и попал на Небеса ….

– Нет, анекдотов с таким весёлым началом ещё не слышал – продолжай.

– Так вот, попал, значит, мужик этот многожёнец в мир горний и видит: двое ворот с надписями «Рай» и «Ад», а меж ними Апостол Пётр стоит с ключами (мужик его сразу узнал, он уже один раз видел Первоверховного Апостола в церкви на иконе, когда заходил туда по пьяному делу на Пасху), и выстроилась к Апостолу длиннющая очередь. Мужик, хоть и не въехал до конца в происходящее, но в очередь, как и всякий уважающий себя советский человек, на всякий случай, тут же встал: вдруг какой-нибудь дефицит из ворот выкинут.. Быстро движется очередь, и вскоре мужик начинает понимать, что идёт распределение душ между Раем и Адом. Вспомнив прочитанное когда-то описание Ада с его громадными, шипящими смолой сковородками и подумав о своей полной грехов жизни, сильно погрустнел мужик, но куда уже было ему деваться? И вот остаётся перед ним в очереди три человека. Мужик напряг как только мог слух и слышит: «Был ли ты женат, сын мой?» – вопрошает Апостол. «Да» – смиренным тихим голосом ответствует первая человеческая душа из очереди. «Добро пожаловать в рай, сын мой, удачи тебе!» – добродушно благословляет душу Апостол. Тоже происходит и со второй, и с третьей душой из очереди. «Во как, – сразу повеселел мужик, – один раз женаты были и в рай попали. Ну, а я-то уж со своими пятью женитьбами гарантированно прохожу!» Подходит его очередь. Апостол не меняет своего вопроса: «Был ли ты женат, сын мой?» «Да, был, Святой Отец, аж целых пять раз!» – радостно захлёбываясь, отвечает мужик. «В Ад, сын мой!» – грустно произносит Апостол и указывает перстом на соответствующие ворота. «Как!? – взвопил не своим голосом мужик, – эти всего по разу были женаты и их в рай?! А я целых пять раз и …!» Скорбно посмотрел Апостол на ропщущего мужика и с вселенской грустью в голосе молвил: «Рай, сын мой, создан для истинных МУЧЕНИКОВ, а не для полных ДУРАКОВ!»

– Хо-хо-хо! Гы-гы-гы! Очень поучительно!

– Так вот и терпи теперь, коль поучительно.

– А может, не поедем далёко и в «Курорте» выйдем? А там пешочком минут пятнадцать и уже на льду! Это ведь не то, что в Пески переться – от Зеленогорска ещё столько автобусом пилить. Всю душу вытрясет ….

– Да, Толь, мы понимаем, что твоей измученной нарзаном душе сейчас много не надо – чуть потрясти её в душном автобусе-скотовозе, и начнёт она трубно призывать из моря Ихтиандра. Но в «Курорте» ведь только осенью хорошо бывает и с плотвой. Есть у кого-нибудь удочки для плотвы? Вот, то-то же …. Так что и здесь потерпеть придётся, брат Толя!

Вскоре электричка остановилась на станции города Зеленогорска. И пока друзья оперативно выгружали свой многочисленный скарб, Димон трусцой отправился к головному вагону: