Текст книги "Анти-Духлесс"

Наконец официантка с ненавистью в глазах приносит Жеке заказанное им час назад фирменное ресторанное блюдо. В движениях официантки угадывается плохо скрываемое раздражение. Видимо, хочет спать, сука. Это ее проблемы. На дверях заведения висит расписание. А там черным по желтому написано: «До последнего посетителя». Он, Жека, наверное, и есть тот самый последний посетитель. И до самого утра посетитель. В купе все равно не уснуть. Раскатистые звуки храпа отстойного старпера перекрывают ярость стука колес. Звуки храпа устрашающе влетают в слегка приоткрытое окно «теплушки». Эти звуки напоминают рев атакующей поезд немецкой авиации. Рев периодами продолжительно нарастает и затем неожиданно резко затихает. В минуты затишья растет вибрация окружающих Жеку предметов. Официантка не выдерживает авиаударов и в испуге прячется в служебном купе. Слышен разрушающий возникшие было надежды звук закрывающегося купейного засова. Все, теперь совсем один. Утешения и продажной любви тоже ждать больше неоткуда: «Надежду убили…». А ведь хотелось бы еще сегодня успеть проверить эякуляцию. После ужина. Похоже, не удастся. А может, откроет? Если понастойчивей так попросить? Поманить длинным рублем? Ладно, будет видно. Надо сначала перекусить. Не то дело не дойдет даже до эрекции. Какая же тогда может быть эякуляция?

Где же блюдо? Жека ищет блюдо глазами. Наконец глаза находят нечто. Блюдо имеет довольно длинное название: «Бифштекс рубленый с яйцом». Кроме длинного названия блюдо имеет какой-то свеже-весенний, молодо-серо-бурый цвет только что сошедшего снега и благоухает носками таежного лесоруба-вахтовика. «Не беда, – думает Жека, – если это блюдо обильно покрыть разнообразием специй, то получится очень даже ничего. Очень даже съедобно будет».

Но и тут его ждет еще одно разочарование: приборы со специями оказались бутафорскими. За долгие годы пользования этими ребристыми пузырьками их содержимое кристаллизовалось и перешло в цельнокусковое, монументальное в твердости своей состояние. Жека неуверенно стучит солонкой по засаленной поверхности стола, пытаясь выудить наружу хотя бы крупинку от монолитности кристалла. Крупинка не появлялась. Жека уже было хотел стукнуть солонкой изо всех своих сил, но вовремя заметив на поверхности стола глубокие выбоины, оставленные его нетерпеливыми предшественниками. Жека тяжело вздыхает и обреченно ставит прибор на место. Проклятая совковость. Ничем ее не удается вытравить из этого самодовольного быдла. Вот оно, крушение надежд целого поколения! В этот момент Жеке захотелось положить кому-нибудь голову на плечо и, возможно, даже заплакать. Отчаяние вдруг заволокло его и без того близорукие глаза. Поэтому он не сразу заметил подсевшего к нему за столик знакомого ему уже господина в безукоризненном фраке. О его близости Жеке опять просигнализировала вибрация второго паха. Но ущербные глаза его, даже промытые уже набежавшей вдруг слезой, еще ничего четко не различали. Ничего, кроме спроецированного в обдолбанный Жекин мозг мутного черного пятна. Но резервный пах не унимался. Когда, наконец, затуманившиеся Жекины глаза, в автоматическом режиме нащупали фокус, он сразу узнал в своем незваном на соседство соседе того самого синевыбритого иностранца. Того, который так неожиданно и, можно даже сказать, воровато как-то исчез тогда из полного опасностей кабака со звучным названием «Яма». Жека насупился и начал есть глазами это надменное, облаченное в пижонский фрак, напротивсидящее туловище.

– Ну, вот мы и встретились вновь, юноша, – произнес господин, демонстрируя свою запоминающуюся четверть-улыбку – вы, я вижу, удивлены? Напрасно, я же намекал вам, что у нашей встречи может быть продолжение. Да не таращьтесь вы так на меня! Вы же во мне дырку сделаете.

– А че, я, типа, второй раз, в натуре, так Вас реально вижу! Да, базар какой-то был, типа потом объява проканает насчет конкретного погоняла. Чтобы в натуре. Чтобы как в ксиве. И все. Потом Вы куда-то испарились. Сделали фокус и исчезли, – сходу сорвался в галоп словесного поноса незадачливый и уже сильно пьяный маркетолог, – Щас опять будете мне фуфло втирать про Ангела-Васю? Не парьтесь! Мне эти непонятки без надобности. Своих заморочек море. В Питер вот еду, с одним козлом по понятиям разбираться. На стрелку, можно сказать, еду. Один-бля, еду – сам-бля! Без ансамбля. Во бля! Стихи! А вы тут! Юноша! Какой я Вам, на хрен, юноша! Вы че, намного меня старше? А даже если на много, мне уже давно по херу все!

– Не хамите, юноша. Во-первых, все эти ваши звания и названия не имеют ровным счетом никакого значения. Но я вас прощаю. Вас ведь тут любят дурить. Трактаты всяческие строчат. Доказывают вам зависимость судьбы от присвоенного при рождении имени. Или же могут обдурить вас трактатом об обратной зависимости. Чушь абсолютнейшая! Но, как у вас говорится, любой каприз за ваши деньги. Во-вторых, пора бы уже научиться различать знаки судьбы. Настораживаться при их едва заметном проявлении. И пытаться, хотя бы в такие ответственные минуты, никому не хамить. Не отпугивать от себя эти знаки своим безобразным поведением. Даже пребывая вот в таком вот пьяном и обдолбанном состоянии. В каком, вы и изволите сейчас пребывать. И не только сейчас. Можно ведь собраться и немного потерпеть. А там, как у вас говорится, чем черт не шутит? Авось, вам это пригодится. Какое-нибудь счастье по судьбе выпадет.

– Ну, допустим, слегка «измучился нарзаном» я сегодня. Но, у меня работа такая. Нервная очень. Да к тому ж, еще эти… Одиночество с невостребованностью на фоне преждевременной эякуляции, – уже более членораздельно и менее развязанно лепетал сумевший, на какое-то время, взять себя в руки огорченный маркетолог, – А где они, позвольте поинтересоваться, знаки эти? Что-то я до сих пор ничего такого никогда не замечал. И сейчас не вижу ничего. Кроме Вас и остывающего бифштекса. И совсем не понимаю, что это такое. Дорожные знаки мне вполне понятны. Типа: «Сюда ехать нельзя!», «Сюда ехать можно, но очень скользко!» Здесь все понятно! И со знаками судьбы точно так же должно быть. Чего там темнить? Как там, в детской сказке? Стоит громадная такая каменюка в чистом поле, а на ней надпись нацарапана, мол, пойдешь туда – издохнешь быстро, пойдешь сюда – без коня останешься, прямо пойдешь – бабла нарубишь и принцессу какую может еще по ходу захомутаешь. Вот это я понимаю – знак. Но ничего такого пока мне не видно.

– Да, прямо беда с вами, с маркетологами, какая-то. Какие-то вы все прямолинейные и нетерпеливые. Вам прямо сразу же все вынь и положь! «Разбогатей или сдохни, пытаясь!» Понапридумывали себе каких-то нереальных лозунгов и душите друг-друга. «Жить – это сейчас!» Прямо сразу одевай вам корону олигарха и датскую принцессу подавай! Скромнее надо быть. Ладно, что с вами делать? Давайте попробуем подойти к вам с несколько другой стороны. Если вы оказывается знаков, до сих пор никаких не заметили. С чего же начать-то мне с вами? Как оживить ваше обдолбанное со всех сторон воображение? Ну, ладно, давайте попробуем подойти к решению этой задачи несколько издалека. Мне вот, к примеру, очень нравятся многие ваши пословицы и поговорки. Все они, наверное, без исключения несут в себе частичку народной мудрости. Но вот смысла некоторых из них я все же не могу до сих пор до конца понять. Вот, например, хотел вам сейчас сказать: «Не плюй в колодец, пригодится воды напиться». Ну, может не совсем точно. Но без потери смысла. А вот теперь ответьте, юноша, откуда вдруг это непонятное желание – плюнуть в колодец? Для чего это надобно? Кому это надобно? Какая из этого может быть извлечена польза? И почему от свершения этого поступка необходимо отдельно кого-то предостерегать или даже, отговаривать?

– И чего Вам тут непонятно? Народец у нас такой, весь из себя пакостный. Безнадежный такой в отстойности своей тупой быдлятник. Гадит вечно вокруг себя. И под себя тоже, гадит. Ну, под себя, это типа физиология у нас такая, но смывать за собой все равно не любит. И если есть у засранца уверенность, что поганство это пройдет для него ненаказанным – никогда за собой не смоет. А поэтому и плюет в колодцы. Как только увидит где на пути своем какой-нибудь колодец, так украдкой подкрадется к нему и обязательно вовнутрь его плюнет. Чтобы другому, значит, которому этим колодцем пользуется на постоянку, хоть как-нибудь напакостить. Тот, другой который, этого плевка даже может и не заметит вовсе. Воды-то в колодце много. Что там какой-то плевок. Но верблюду, все равно при этом будет очень приятно.

– Позвольте, отчего это, вдруг, наступит для этого пакостника такое вот приятствие? Должен же в этом быть хоть какой-нибудь смысл? Что-то рациональное?

– Да ни от чего! Просто так! И ничего рационального! У нас народцу всегда приятно, когда кому-то другому хуже, чем ему. Он, положим, смотрит на чужой колодец и думает: «Ага, сволочь толстомордая, колодец ты себе соорудил. Холодненькой и чистой водички тебе захотелось? А у меня такого колодца нет! И что? Я теперь должен пить ржавую водопроводную воду, а ты, гад, буржуйский, будешь теперь жизнью наслаждаться?! Э, нет, брат! Шалишь!» А потом подкрадывается втихаря к колодцу (за такие дела-то, если заметят, могут ведь и лицо набить) и: «На вот тебе! Харк, тьфу! Наслаждайся, урод, всеми последствиями моего глубокого кариеса!»

– Неужели так стало у вас все запущено? Вспоминаются мне прошлые мои посещения этих мест – не было здесь никогда такого. Народ был немного диковат, конечно же. Копьями друг в друга кидался. Хотя это еще что под дикостью понимать? Я тут такого у вас уже насмотрелся… У меня в Аду, тьфу ты черт, в стране моей, гораздо лучше. Поприличней все, как-то. Поэстетичней.

– Ну, конечно. У вас на Западе, там – да! Там у вас оплот культуры. Высочайшая, можно сказать, степень развития человеческой цивилизации! Там у вас как раз и рационализм везде присутствует. Вы про него, недавно совсем, вспоминали. Этот ваш Запад долгое время пытался наш народец хоть как-нибудь окультурить. Широкие его массы. Много раз присылал сюда своих эмиссаров на различные руководящие должности. Ни шиша, ни у кого из них не получилось! Тогда, наконец, на Западе поняли, что с культурой широких народных масс у нас дела полный швах и стали налегать на этот самый рационализм. На этот раз, кое что все же получилось. Взять хотя бы ту же пословицу. В ней рационализм уже присутствует. Любителей поплеваться в чужие колодцы теперь часто предупреждают этой пословицей. Например, говорят такому любителю: «Прежде чем сделать это, Вася, надо тебе крепко подумать. А вдруг завтра в твоем водопроводном кране исчезнет вода? Даже такая вот ржавая и зловонная? Ну, там какая авария вдруг случится на какой-нибудь там Чагинской подстанции и все такое. Куда ты Вася, тогда денешься? Что делать-то будешь? Побежишь ты, наверное, далеко за город к известному тебе деревенскому колодцу. Где ты нынешним летом отдыхал. Прибежишь, а в колодце твои отравленные кариесом плевки плавают. С прошедшего лета. Неприятно тебе, наверное, станет. А, Вася? И многих «Вась» это уже останавливает. А многих других – еще нет. Не останавливает их пока ничего. Не верят они еще, что вода в кране может неожиданно кончится. Не верят и продолжают ежедневно повсюду гадить.

– Да, очень любопытные инсинуации я от вас сейчас услышал. Даже не ожидал от вас проявления таких цицероновских способностей. Думал, что опять придется слушать нечленораздельную вашу чушь. А вы вон как долго говорили, и почти не отклоняясь от темы. Делаете очевидные успехи. Вы, как у вас иногда говорят, дико растете над собой.

– В последнее время я сам это замечаю. Поэтому и расту по служебной лестнице. Скоро в «топы» выбьюсь. Надо только суметь еще хотя бы пару раз шефа незаметно подставить. А по поводу моего бла-бла-бла… Я Вам вот что скажу: главное для маркетолога – это вовремя собраться. А то ведь знаете, как у нас бывает: сидишь в кабаке и у тебя во лбу уже литр вискаря плещется, а тут вдруг звонит президент компании и дает указание через час организовать совещание. И чтобы там с цифрами, графиками, диаграммами и презентациями. В общем, чтоб не по детски все было…

– Довольно! Вот, только вроде бы похвалил, а вас тут же уже куда-то в очередной раз понесло!

– А че? Я же уже ответил на все Ваши вопросы. Теперь я уже хотел бы задать свои, – перешел было в наступление начавший уже опять раскисать Жека.

– Нет, юноша, ваше время задавать вопросы еще не настало. Вы лучше выпейте что-нибудь еще для бодрости. По-моему у вас уже похмелье начинается.

– Это можно. А то что-то совсем заговорился. Организм-то молодой, сами понимаете, требует. Ваше здоровье…

– И вам, как говорится, не хворать. Ну что провалилось?

– У-ф-ф! Хорошо!

– Ну, я рад за вас. Да-а-а, если бы не ваша специальная физиология…

– Что-что Вы сказали?

– Ровным счетом ничего. Позавидовал вашей молодости.

– А-а-а, а то я уже было подумал…

– Давайте вернемся к делу. Хотелось бы вот еще что понять. Вот вы, любезнейший, к какой части местного населения себя относите? Наверняка ведь, не к этому, как вы изволили только что выражаться, безнадежному быдлятнику. Ну, как-то так. Я не успеваю за вами. С этой вашей, знаете ли, нарушенной легкой «нарзанной измученностью», дикцией.

– Да-да, нас, попрошу, вместе с этой гнусной в своей отстойности массой не мешать! – Жека от возмущения даже подскочил на месте и стал похож на Гитлера из последней серии кинофильма «Освобождение». На того возмущенного Гитлера, который отмечал свой день рождения, а на его бункер вдруг посыпались бомбы: «Вот к чему привели ваши удары в Померании!»

– Да успокойтесь вы! Кого это нас? Кого вы требуете не мешать?

– Мы – это постепенно зарождающийся в маркетологических недрах общества, так везде называемый, средний класс. Но название «средний» нас не устраивает. Есть в этом названии тоже что-то отстойное. Нам бы больше понравилось что-нибудь вроде – класс эстетствующих маркетологов. Или еще что-то подобное. Но чтобы обязательно присутствовало в названии этом слово «эстетика».

– Извините, рискую показаться вам несколько старомодным, но уж снизойдите. Уж ответьте, пожалуйста, будьте так любезны. Вы что-нибудь из произведений Платона когда-нибудь читали?

– Платона? Нет, извините, на букву «п» я только Пелевина знаю. Слышал про его книжки. Мухоморы-глюкогены и все такое. Говорят, клево написано. Да, еще есть дальний родственник у меня, Платон Моисеевич. Где-то в Твери проживает. Но никакой он не писатель даже вовсе. Спился он уже давно. А так мы, маркетологи, в редкие минуты отдыха, все больше Эллисом и Ульбеком интересуемся.

– Что же, вовсе даже неплохо. Это мои ребята. Но Платона все таки, советую прочитать. Хоть это и не совсем писатель в сегодняшнем понимании этого слова. В сегодняшнем понимании – это, скорее всего философ. Всех его трудов вам, конечно, не одолеть. Почитайте хотя бы «Государство». Хотя бы в той части, где описывается деление общества на три части: стражей, воинов и простолюдинов. Про мудрое государственное устройство писало очень много разных людей. Но я могу сказать вам, по большому секрету, что ближе всех к истине был все же Платон. Хотя очень многие глупцы называют его работы утопиями. Утопия – это, как раз ваше постиндустриальное общество. А Платону удалось угадать замысел Творца. Не весь, конечно. Но в части выбора, лучшей из всех возможных форм государства – здесь ему удалось это сделать. Лучшей, с точки зрения высшей справедливости.

– Хорошо, если мне попадется такая книжка, я ее обязательно почитаю. Хотя вряд ли она мне когда-нибудь попадется. А вот если не откладывать все в долгий ящик, то, может, все же сами расскажете, коль все равно уже прочитали. С воинами и простолюдинами вроде как все понятно. А вот кто такие стражники?

– Охотно поясню. Стражники – это правители. Носители политической власти. Таким образом, Евгений, если все остальное вам понятно, то кем же вы оказываетесь на самом деле? Вместе со всеми продвинутыми маркетологами сразу? Вы ведь явно не стражник, а уж воин из вас совсем никакой. Угадайте-ка, как у вас говорят, с трех раз.

– Ну, это… Уж не хотите ли Вы сказать…? Э-э-э…

– Да-да, Евгений. Именно это я и хочу сказать. Сказать, чтобы вы сильно насчет себя никогда не обольщались – обыкновенные вы все простолюдины. Я с полной ответственностью заявляю вам, что все без исключения маркетологи являются простолюдинами. Даже внешне эстетствующие. Впрочем, исключения все же есть. Исключение составляют те маркетологи, которым удалось пролезть в стражники. Правда, это не их заслуга, а моя. Впрочем, это уже не суть важно. А значит вы, Евгений, как это для вас ни прискорбно, и есть то же самое быдло. Если вам угодно так выражаться. Если «быдло» звучит для вас благозвучней «простолюдина».

– Но ведь существуют же в обществе еще и некие прослойки… Нам еще в школе про это говорили. Ну там, интеллигенция и все такое…

– Безусловно, существуют. Точно так же, как и существуют в обществе некие, извините, прокладки. Которые, как вы знаете, являются интимной частью женского туалета. Заметьте, Евгений, ин-тим-ной. Но подобные вам маркетологи совершенно беззастенчиво рекламируют их с экранов ваших телевизоров. Кстати, я своим уже запретил этим заниматься. Скоро и до остальных доберусь. А то ведь подозреваю, что скоро совсем распоясаются. Скоро уже продемонстрируют подробную видеоинструкцию по использованию этих самых прокладок по назначению! Я, Евгений, поверьте, далеко не моралист, но считаю, что до такого скотинизма доходить никак нельзя. Почему? Чисто из эстетических соображений. Все должно быть красиво. Даже в критические дни. Это не имеет ничего общего с вашим пониманием эстетики. В чем разница? Это я вам чуть позже и поподробней объясню.

– Секундочку. Вы уже который раз называете меня по имени, а мы ведь друг другу, кажется, даже и не представлены? Откуда вам известно мое имя? Подслушали еще тогда, в «Яме»? Назовите, наконец, себя и, может, давайте уже и на бруденшафт?

– Подождите, мой юный друг, не опережайте события. У меня не было никогда нужды ничего подслушивать и, тем более, распивать с кем-то алкоголь. Мне все всегда и так давно известно. В том числе и о вас. О вас, поверьте, я знаю гораздо больше, чем вы сами о себе знаете. Но и об этих своих знаниях я вам расскажу чуть позже. Давайте закончим проведение аналогий между этими несчастными прокладками и вами.

– Дались Вам эти прокладки! Не может здесь быть никаких аналогий. Вы что, не понимаете, что для маркетологов – это же живые деньги! А деньги это сейчас все! Деньги ведь они не пахнут использованными прокладками.

– И тем не менее. Так вот, Евгений, так же, как нельзя вот так беспардонно рекламировать интимные детали женского туалета, так же нельзя выпячивать свою исключительность, находясь внутри какого-либо слоя. Тем более, никакой исключительности у вас, у маркетологов, на самом деле нет. Поверь мне на слово. Обычные вы торгаши. Некая прослойка внутри простолюдного слоя. Причем самая беспринципная прослойка. И я вам сейчас это докажу Но для этого придется перейти на ваш сленг, чтобы вам попонятнее было. Не возражаете? Благодарю. Так вот, конечно, денежек на своих торгашеских махинациях поболее вы, конечно же, имеете, нежели все остальные участники товарно-денежных отношений, даже куда более достойные, чем вы. Имеются ввиду, те достойные, которые что-то производят. Своими мозолистыми руками. Но, так почему-то всегда было. Издревле как-то повелось. Почитайте исторические романы. Кто всегда червончик– другой в заначке имел? Торговцы и ростовщики. А ремесленники с крестьянами, те всегда в поте лица и с грошом в кармане. Вот и сидите себе потихоньку. Крысьте помаленьку себе на черный день. Страна ваша ведь никогда стабильной не будет. А вы все выпендриваетесь, все напоказ пытаетесь выставить – Канары, «Челси-Арсенал» и все такое прочее. Зачем так явно и напоказ-то. Съездил и съездил. Обменялся впечатлениями в своем узком маркетологическом кругу и за работу. Крысь себе дальше. Наворачивай проценты. Копи себе тихо на следующую поездку. Или на нового «мерина». Так вы же – нет! Пальцы веером и все напоказ!

– Вот здесь я совершенно с Вами не согласен. Мы как раз против того, чтобы что-то крысить! Мы как раз хотим честно зарабатывать деньги! Честно заработать, а потом, никого не таясь, тратить их на свои эстетические удовольствия!

– Ну, в торговле вам этого никогда не удастся. Вы сами это все прекрасно представляете и знаете, что если все в торговле будет честно, то ни на какие «Челси-Арсенал» вам никогда не хватит. Но вы ведь любите друг перед другом повыделываться. Мол, мы этих азбучных истин не знаем и знать не хотим. Мы вообще не понимаем, о чем вы говорите? О каких-то махинациях с накручиванием процентов вы говорите? Эти проценты едва покрывают наши издержки. И вообще, все спросом определяется. Пусть не покупают, если кому-то что-то не нравится. Может, конечно, кто-то там где-то и мухлюет когда-нибудь. В семье, как говорится, не без урода. Но уроды, они где-то там. В других маркетологических компаниях. А у нас их попросту нет. У нас они просто никогда не приживутся. Потому что мы ведь чего, в конце-концов-то, хотим? Чего в итоге добиваемся? Только одного – чтобы все по-честному везде было. И поэтому, взяток, даже гаишникам, ни в коем случае не даем мы. Сами не берем ни у кого и не даем никому. Такие у нас принципы. И никаких откатов! Мы о них, конечно, слышали. Но сами ни-ни, никогда. Что-что вы там такое говорите? Почему торговые цены превышают цены производителей в несколько раз?! Иногда в десятки?! Первый раз об этом слышим мы! Может это какой-нибудь новый, еще до конца не исследованный закон рыночной экономики?

– Ну да, десятки. Всего-то на 5 отпускную цену рулона умножаем.

– Речь идет не только о вашей туалетной бумаге. А кстати, обоснуйте– ка, почему именно на 5 вы умножаете?

– Ну там погрузка, доставка, разгрузка. Бензин постоянно дорожает…

– Вот в этой наглейшей лжи и состоит первая часть совокупности всех ваших дешевых понтов. Начинать дело только тогда, когда велика вероятность получения сто пятидесяти процентной прибыли – это и есть понты. А на этих дешевейших понтах и основывается все ваше дальнейшее выпендрежное поведение.

– Так-так, интересно, а что, по вашему мнению, составляет вторую часть этих самых понтов? Кстати, у вас неплохо получается с нашим сленгом. Очень даже доходчиво.

– Благодарю. Хотя мне это, если честно, иногда это просто противно. Так вот, для того, чтобы ответить на ваш вопрос, мне необходимо получить ответ на новый свой. И это вовсе не дань еврейским традициям. Это необходимо для ускорения вашего понимания.

– Хорошо, я готов на него ответить.

– Так вот, позвольте уточнить, любезный мой Евгений, это какие же такие удовольствия вы причисляете к эстетическим? Уж не ежедневное ли поглощение дорогого алкоголя в непотребных количествах? Может вы действительно считаете, что если вы за какой-нибудь там час вместо бутылки дешевой «Гжелки», например, выпили бутылку Suntory Yamazaki Single Malt Whiskey, то за этот час вы получили гораздо большее эстетическое удовлетворение? Может быть, конечно, но только в самом начале самого процесса поглощения будет немного поприятнее. В смысле вкусовых ощущений. Пока рецепторы окончательно не будут умерщвлены в течении двух-трех приобщений. То есть, совсем это ненадолго. Итог-то ведь все равно будет один. Итог будет оглушительным – утрамбованная квадратная голова с торчащим из нее – полувбитым гвоздем и мерцающие сумерки отравленного сознания.

– Но это ведь все с утра элементарно лечится! Либо клин клином, либо еще как.

– Вот – вот. О чем я и говорю. Чем же вы тогда отличаетесь от простых быдлячих алкоголиков, встречающих похмельное утро в своих рваных майках-алкоголичках на прокуренных и засаленных кухнях. Более дорогим алкоголем? Теплым глинтвейном вместо холодного рассола? Более дорогим прикидом? Футболкой с надписью «HOMELESS. WILL WORK FOR FOOD»?

– Ну, можно еще пустить в дело «кокс».

– А можно еще и МДМА, МДА, МДЕА, МБДБ и «герыча» пригласить в завершении. Кратковременный эффект может быть, конечно, действенней. Но вот насчет долгосрочных перспектив у меня большие сомнения. Вашу страну от наркомании может спасти только пьянство. Пьянство, поверьте, это все же лучше. Пусть ненамного. Но это так. И что тогда у нас в итоге получается? А получается то, что в среднесрочной перспективе ваш выигрыш проглядывается очень слабо. А в долгосрочной – проигрыш ваш очевиден. Вот это и есть вторая часть ваших дешевых понтов. Сюда же можно присовокупить и вашу, так называемую, свободу нравов. Вашу сексуальную революцию! Весь ваш приобретенный с годами педерастизм и модное ныне лесбиянство.

– Позвольте, а как же наша тяга к мировому культурному наследию? Париж там, Лувр и все такое?

– Не паясничайте, Евгений, не заставляйте меня начать расспрашивать вас о том, на что вы в этом Лувре смотрели и что вам там особенно запомнилось. Вы же будете сейчас долго кхмыкать, хрюкать и мычать. Но кроме красивых дворцовых перил с золотыми шишечками ничего больше и не вспомните. Зато фотографии на фоне музея, безусловно, сможете вы всем продемонстрировать. Даже видеозапись в качестве доказательства вашего там пребывания сможете знакомым своим прокрутить. Вот вам и банально-быдловское: «Здесь был Вася». Ну, так и в чем же состоит ваше глобальное отличие от наших платоновских простолюдинов?

– Ну а вот что вы скажете насчет нашей любви к чтению различной экзотической литературы? Согласитесь, быдло ведь этого читать никогда не будет?

– И правильно, что те, кого вы быдлом считаете, этого никогда не читают. Это им только на пользу. Здоровее будут. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы читали. Но пока не читают… Мне пока и вас, выпендрежников-понтовиков, вполне достаточно. А вот от презрения к такому же, как вы простому, но непонтящемуся люду я хочу вас серьезно предостеречь.

– Нам что надо всем сразу переродиться и стать лузерами или лохами? Утром на работу вечером с работы? Стакан за ужином, полчаса пяленья в отстойный ящик с «Аншлагом» и на боковую? А назавтра с глубокого похмела и все сначала? А как же прочие эстетические радости жизни?

– Достали вы уже меня своими радостями. Мы же с вами только сейчас пришли к выводу, что радости у вас те же самые. Нет в них никакого эстетизма. Только что все это ещё и на дешёвых понтах происходит, да и разврата в несколько раз больше. Садомства всякого и другого извращеннейшего прелюбодеяния!

– Но так все равно веселее. Прикольнее. Что ни говорите.

– О всех доступных для вас радостях давно уже написано в Библии. Вы знаете, что это такое, Библия?

– Что-то слышал. Кто-то мне что-то за косячком рассказывал. Говорили, что написано как-то скучно и много там непонятного. Что-то про древних евреев.

– Да, это вам далеко не Ульбек с Эллисом. Но все же советую почитать. Может что-то и поймете.

– Попробую когда-нибудь, может и найду там что-нибудь прикольное. А что это вы так об этих лузерах беспокоитесь? Что Вас так раздражает в нашем отношении к ним?

– Я просто не люблю этого, как бы вам это попроще… А, вот, не люблю беспредела. Надо бы уже давно вам понять, что этот люд несет вам в супермаркеты, неважно как добытые, деньги. (Вам ведь это совершенно не важно? Конечно! Деньги, как вы только что утверждали, не пахнут. Вам должен быть важен исключительно один момент – чтобы непахнущие ничем деньги несли именно вам!) И вот, Евгений, этот такой же, как и вы простой люд несет вам деньги, в том числе на ваши порочные увеселения. А вы как бы со стороны на это все смотрите и презрительно цедите из себя некие описания творящегося в супермаркетах: «напоминающих мне восточные рабовладельческие базары или разграбленные кочевниками города Римской империи. То же бессистемное брожение сотен людей с отсутствующими лицами тащащих перед собой тележки, доверху набитые различным барахлом». Вы, извините, где такое вообще видели? Бывал я, наездами правда, в тех краях, когда империя распадалась. И на рабовладельческих рынках бывать мне иногда приходилось. Но кочевников, тащащих перед собой тележки с барахлом, я нигде не видел. Тем более, Евгений, кочевников с отсутствующими лицами никогда наблюдать мне не приходилось. Смею вас заверить, что лица у них были всегда, как вы изволите выражаться, чисто конкретными. И вам сильно повезло, что ваша встреча с этим людом до сих пор не состоялась. В противном случае далеко бы вам пришлось тележку толкать. А лицо ваше излучало бы при этом неиссякаемый оптимизм. Но весь этот бред, Евгений, наверное, можно списать на проблемы связанные с вашей постоянной усталостью. Этой болезненной для вас темы мы сегодня касаться не будем.

– Так позвольте, я всего раз говорил на эту тему в кругу близких мне друзей. Позволил себе такое сравнение. А как об этом узнали вы?

– Как, в вашей среде могут быть друзья? Даже близкие? Вы меня все больше и больше удивляете. Не задавайте лишних вопросов. Я же сказал – не все сразу. Не торопитесь.

– А как Вам удалось присутствовать при распаде Римской империи? Ее же ведь уже, наверное, лет сто как нет, а вы выглядите гораздо моложе?

– Сто лет?! У меня несколько другое отношение ко времени, нежели у вас. Но это к делу не относится. Вы бы лучше задумались над другим, вопросом: а при каких обстоятельствах распалась эта империя? Что послужило, так сказать, толчком к ее распаду?

– Ну и что же?

– Читать вам больше надо, Евгений. И нужные книги вам надо читать. Совсем еще недавно они у вас издавались. По крайней мере, по древней истории. С искажениями минувшей реальности, конечно же. Но, в основном, все верно. Историю средних веков и новейшую историю исказили гораздо больше. Так что поройтесь в библиотеках и обязательно там что-нибудь стоящее найдете.

– Да некогда мне лазить по этим библиотекам!

– А вы бы, Евгений, вместо кабака бы, раз, и в библиотеку. Вместо косячка бы, хоп, и исторический рассказик прочитан. Вместо забега по длинной «коксовой» дорожки, бац, и научно-историческая монография преодолена. А, Евгений?

– Вы просто на глазах становитесь скучным моралистом!

– Ну, о том, какой я моралист вы узнаете несколько позже, а сейчас вам, так и быть, я коротко расскажу о своих впечатлениях, сложившихся при этом самом распаде. В книгах там подробно все: причины, следствия, гносеологические предпосылки и связи. А я вам попроще как-нибудь.