Текст книги "Повесть о потерянном времени"

Дмитрий Ненадович
Повесть о потерянном времени

По дороге с облаками…
(Вместо вступления)

Небо было беспардонно проткнуто радугой. Очень красивой, химически не модифицированной, полноценно-семицветной и арочно– выпуклой в правильной своей дугообразности. Простое же земное небо, наслаждаясь постоянством дружественного соприкосновения с безграничной вакуумной вечностью и, осознавая при этом собственную, глубочайшую в своей голубизне, но всеж-таки ограниченную верхними слоями стратосферы бездонность, ничуточки даже совсем на радужную эту беспардонность не обижалось. Какие обиды могут быть у великих? Пусть даже ограничено великих? Вообще-то обиды, конечно же, могут быть. Особенно у тех великих, величие которых кроме них самих никто не замечает. Но здесь был совершенно не тот случай. Было у этого величавого неба гораздо больше поводов на другое совсем обижаться. Ведь сколько кругом непотребства ежедневно твориться! Точнее сказать: ежесуточно сиюсекундно творится! Какие ведь только придурки с утра до ночи (а ночью еще и с утроенной энергией) в исступлении своем не стремятся нарушить гармонию нижних слоев ранимого небесного тела. Одни болезненно лопатят винтами геликоптеров, другие баламутят турбинами самолетов, а третьим нижних слоев уже для паскудства своего не хватает: так и норовят они продырявить безропотное до поры до времени родное наше небушко до самой что ни на есть стратосферы. Пульнут, к примеру, понарошку какую-нибудь радиоактивную чушку, изображающую ядрёный боезаряд, и лазят потом на другом конце света по болотам с дозиметрами, ищут ее, чушку эту понарошечную. Им ведь очень важно узнать: туда ли она прилетела? И глубоко наплевать им на стонуще-проткнутое насквозь баллистической траекторией тонкое тело. А то еще, бывалыча, вдруг устремятся они в этом теле как можно больше сквозных отверстиев понаколупывать. И ведь получается пока все у них. Понаколупают и вопят потом про свои успехи в мирном освоение ближнего космоса. А космос этот ближний давно уже забит банальными такими и паскудными в земном своем естестве экскрементами отважных покорителей космоса. Вся это отчаянная гнусность, наверное, ужасающе смердит под прямыми солнечными лучами. Еще бы – это ведь абсолютно беззащитные экскременты. Они ведь совсем незащищены родной атмосферой. Но вони их никто не чувствует. Вакуум, однако.

И чему же тогда собственно радуются покорители? Чем гордятся они? Открытием очередного отхожего места? Весьма сомнительное достижение. Подождите, но ведь это особые, можно даже сказать, выдающиеся экскременты – это ведь продукты жизнедеятельности самих, неустрашимых в отважности своей, покорителей космоса! И как много их! А как же? Покорение – это дело ведь весьма многотрудное. Поэтому и побочных продуктов всегда так много в процессе покорения появляется. А вы сами попробуйте. Покорите чего-нибудь и попробуйте при этом ни разу обильно так не обосраться. Ничего у вас не получится. Обязательно обосретесь. С ног до головы. И уверяю вас, что это будет не единожды. Это потом, если все задуманное вам удастся, ваше отмытое до лица тело будет венчаться, светясь лучезарной улыбкой на глянцевой обложке какого-нибудь особо продвинутого журнала. А во время покорения – нет. Там все прозаичней. Если же ли это конечно действительно покорение, а не какое-нибудь запугивание ежа голой попой. И ежели это не просто запугивание, то придется вам соприкоснуться с чем-то липким и пахучим. И не всегда только со своим. (Вспомните анекдот про генерала, осматривающего свой мундир утром после вчерашнего боя и с негодованием повествующего своему денщику: «Представляешь, Порфирий, этот поручик, этот патологический трус во время боя с перепугу мне весь мундир облевал!» «Да, да, – уныло поддакивает генералу старый денщик, – эта трусливая сволочь умудрилась вдобавок еще и в штаны вам насрать»). Так что, не расстраивайтесь – это все неприятно, конечно же, но вовсе даже не является каким-то там конфузом. Это нормальная практика экстремального освоения чего-либо доселе никому неизвестного. Такое встречается часто. Тем более в практике освоения космоса. Одно успокаивает – в открытом космосе очень трудно дышать, поэтому никто там особенно и не дышит. А раз никто особенно не дышит, значит, никто и не сможет погибнуть от всей гаммы этого страшного зловония. И даже не сможет этот «никто» никак повредить своему здоровью. А это ведь главное – быть живым и здоровым. Все остальное, как говорится, приложится.

Да, что-то опять куда-то не туда занесло… Случился вдруг какой-то эмоциональный и не продуманный совершенно срыв в обиде за Вселенную. Нервы стали ни к черту. А вот если спокойно так пораскинуть мозгами, погреметь полушариями и поразмыслить, то ничего страшного вроде бы и не происходит. В конце-то концов, ведь эти обильно гадящие покорители постоянно рискуют и как только могут честно делают свое дело. Не бескорыстно, конечно же. Получают за это покорение они немалые деньги. И видать, действительно заслуженно получают: просто так ведь, за удовлетворение собственного любопытства, платить никто не будет. Такие-то деньжищи да при рыночной-то экономике?! Да еще в период общемирового экономического кризиса?!! Но нам, земным насекомым, великих этих дел с наших глубоких атмосферных низов никак не разглядеть. Даже вооружившись мощным телескопом мы можем обнаружить в прилегающем к земной стратосфере космосе лишь многочисленные и беспокойно клубящиеся кучи наспех упакованного в ненадежные контейнеры дерьма отважных покорителей космоса. А средь всей этой объемной и вонюче-клубящейся под ударами метеоритов и жесткого рентгеновского излучения мусорно-экскрементной кучи сможем мы еще разглядеть в безоблачную погоду нарезающих свои вытянутые в эллипсы орбиты пронырливые спутники-шпионы. Эти вездесущие приборы всегда почему-то очень плохо замаскированы под контейнеры с экскрементами и поэтому очень сильно выделяются на общем фоне. Во всяком случае, распознать их можно без особого труда. Но все без исключения спутники-шпионы являются очень секретными. И прочными. А иначе нельзя: очень велик у этих космических аппаратов риск угодить в плотный центр экскрементного облака и быть там раздавленным. А при этом раздавливании из спутника могут вывалиться важные государственные секреты и упасть на территорию коварного врага. Допустить этого никак нельзя. Поэтому очень прочные они, эти аморально подглядывающие и нахально фискалящие космические аппараты. И поэтому очень дорого они стоят. Может взять так всем землянам сразу, собраться где-нибудь и промеж собой договориться чтобы совсем от этих ябед отказаться? Сэкономить, к примеру, на обеспечение откупных средств для сомалийских пиратов? Или же на содержание не желающих работать палестинцев? Нет, никак нельзя. За соседями, за ними всегда ведь надо следить. Всегда за ними глаз да глаз нужен. Так спокойней. А то того и гляди, умыкнут чего тихой сапой своей под покровом коварной ночи. Кусок какого-нибудь нефтегазоносного континентального шельфа. В районе Арктики, например. Ведь как говорят на постоянно ворующей у нас газ хитрой Украине: «Тиха украинская ночь, но сало…!? Сало надо перепрятать!» И правильно, кстати, говорят. Не только говорят, но еще и действительно друг от друга постоянно перепрятывают. (И не только друг от друга. От нас тоже прячут они его. А вдруг Россия нападет и конфискует этот главный хохлятский стратегический продукт в счет сворованного у нее газа?) Прячут хохлы в свои секретные подземные хранилища еще и другой газ – «на дурняк» у Европы отсосанный. Но не тут-то было! Мы тоже не лыком шиты – глядь на «незалэжных» своими спутничьими глазами сверху: «Ага, вон они схроны-то! Извольте-ка и газ в Европу вернуть и салом с нами расплатиться!» Но не все так просто. Они, хохлы лукавые, ведь этим салом и газом воровато спрятанным только-то и живы. Поэтому очень глубоко все время прячут. Со спутников схронов этих пока не разглядеть. А поэтому как только хохлам этим за неуплату и воровство перекрывают газовую трубу, они, недобро поминая «клятых москалив», тут же откапывают из схронов в лесу и на огородах свои вожделенные, густо посыпанные солью шматки и со свистом пускают в свои трубы заблаговременно сворованный газ из секретно-глубоких «самостийных» хранилищ. И живут себе дальше как ни в чем не бывало. Жгут, жаря свое стратегическое сало на ворованном российском газе. И ведь хорошо при этом живут паразиты: припеваючи и «москалив» ругаючи. С подобной беспардонностью надо как можно быстрей заканчивать. Чтобы не было этого любимого всеми хохлами – «на дурняк», «на шару» или еще как. Посправедливости надо бы. А вот для этого и нужны эти шпионские аппараты. И их надо непрерывно совершенствовать. Совершенствовать до тех пор, пока не начнут они надежно обнаруживать спрятанные хохлами продукты. А то ведь до смешного уже доходит – народ уже начал слагать анекдоты. В одном из них повествуется о том, как сидят наши правители на пикнике и один из них жарит на вертеле президента Украины. Другой правитель некоторое время удивленно смотрит на кулинара и говорит ему: «Ты чего так быстро его крутишь, он же не успевает как следует прожарится? Хочешь, чтобы у тебя рожа была как у этого сифилитика?» «Медленнее нельзя, – отвечает кулинар, – я уже пробовал, но ведь он, шельмец, сразу начинает угли воровать».

Вот так, сначала воруют, а потом прячут. Вот и нам надо постоянно все, что только можно перепрятывать. А как же? За нами ведь тоже постоянно следят. Вот уже ипретензии по поводу арктических шельфов начали предъявлять. Почуяли возможную выгоду от возможного потепления. Но шельф, его, конечно же, перепрятать очень трудно, а вот золотовалютный резерв – очень даже легко. Можно отправить его, к примеру, туда же куда отправили нефтедоллары резервного и стабилизационного фондов. На поддержку пошатнувшейся американской экономики. А дядя Сэм потом нам за это, но за другие и то же наши деньги милостиво пришлет нам пропитанные антибиотиками куриные окорока и старое кенгурячье мясо. Все это милостиво присланное за отдельную плату потом очень быстро съедается обедневшим за последнее пятнадцатилетие населением и поэтому оно, населении это, никогда и ничем не болеет. А потому как очень много оно поглощает антибиотиков. Их ведь не зря в свое время придумали. Антибиотики-то эти. Поэтому-то население и не болеет ничем. Оно просто мрет себе сразу так и со скоростью в сотню тысяч в год. И дело здесь вовсе не в неправильном питании. Это всегда так было. Еще Булгаков в свои экологически чистые времена утверждал, что проблема человека не столько в том, что он смертен, а в том, что он, поганец этот, человек, то есть, еще и почему-то внезапно смертен. Конечно же, с тех далеких булгаковских пор экология наша стала гораздо более мерзопакостной, но с точки зрения населения ничего не поменялось: оно, население, так и осталось внезапно смертным. Но, при всем при этом, народонаселение, продолжает оставаться по сути дела абсолютно здоровым до самой скоропостижной своей смерти. Стоп, стоп, стоп! Опять куда-то понесло. При чем здесь смертность населения, когда речь шла о мирном освоении космоса?

Так вот, до некоторых не доходит: почему это нынешнее освоение космоса называется мирным? Когда там, в космосе этом, в ходе его дерзкого освоения только-то химически агрессивное дерьмо покорителей и секретные спутники-шпионы роятся? Да, относительно врожденной агрессии дерьма здесь есть некоторые натяжки – мало тут мирного, а вот относительно спутников-шпионов все вроде бы понятно. Не совсем? Ну как же – они ведь, шпионы-то эти по сути-то своей очень даже мирные. Они ведь никого не обижают. Они только информируют кого надо. А эти «кто надо» уже стремятся воришек жестко наказать. Воры поэтому-то и не крадут никогда помногу, потому как знают: «Следят, гады! Уже, наверное, засекли. Надо поскорее делать ноги». Поэтому спилят воришки какой-нибудь гектар леса и бегом с покрытой пеньками поляны, потому как знают: «кто надо» уже в пути. А как только узнают ворюги, что нет этих секретных спутников – тут такое начнется! В общем, мира тогда уже нигде и не видать будет. Все друг у друга всё разворуют. Поэтому-то и мирные они, по сути своей, эти строгие на вид спутники, что мировое добро берегут. Всегда на страже стоят они, эти могучие сателлиты нашей матушки Земли. И вреда от них никакого. Польза одна. А вот от этого, пусть даже и тщательно упакованного в специальные контейнеры дерьма отважных героев-покорителей, вред только один и отрицательные эмоции. Космос, хоть и ближний – это ведь не нуждающаяся в удобрениях пашня. И основной вред этому высотному гадюшнику, называемому ближним космосом, создает так почему-то называемая международная космическая станция. Ну какая она на фиг международная?! Этой самой «международности» там, конечно же, наплакал кот: сплошь одни янки там между иллюминаторами порхают. Ну, наших туда еще иногда, правда все же, пускают. А куда этим янкам сейчас деваться? Пока только у нас есть такие аппараты, которые до этой станции надежно долетают. И слетают с нее тоже довольно уверенно. Правда, все время как-то жестко приземляются. На кадрах с места их посадки всегда можно увидеть недовольных американских астронавтов с болезненными гримасами, потирающих скафандры в районе ушибленных при посадке копчиков. Что, не нравится, господа америкосы? Не нравится вам наша жесткость и искреннее презрение к комфорту? Тогда придумайте для себя что-нибудь получше. Только не получается у вас ведь ничего. Вот накрали вы мозгов по всему миру и придумали этим ворованным серым веществом вполне комфортные для себя челноки-«шатлы», чтобы совсем уж просто было – как на пассажирском самолете из Далласа в Финикс. Но жажда комфорта в очередной раз вас подвела, господа америкосы. Они ведь, «шатлы» эти, у вас давно уже либо разбились, либо почему-то все время ломаются еще по пути на орбиту. Летят от них, пока еще не разбившихся, всю космическую дорогу какие-то ржавые ошметки. Но иногда некоторые из этих «шатлов» как-то еще, порой до орбиты станции этой американской всеж-таки умудряются дотягивать. Дотягивают они обессиленные кое-как до станции и безвольно повисают на ней. А могучие духом покорители космоса трясутся потом всю свою орбитальную дорогу от страха, глядя в толстые станционные иллюминаторы на дырявую «шатловскую» обшивку: «Как же теперь вертаться?» И от этого-то животного страха, конечно же, происходит ускорение выделения различного рода продуктов жизнедеятельности. Вместе с ускорением непрерывно растут и объемы выделений. И, само собой, в такие тягостные минуты еще большее количество сильно разжиженных экскрементов тупо выбрасывается за борт. Гораздо большее количество, нежели это происходит в обычном штатном режиме. Но тут уже ничего не поделаешь. Как мы уже отмечали, таковы законы экспансии. Проблема в другом: дрожь ведь не позволяет проделывать отважным покорителям свои садисткие эксперименты, пагубные для самых беззащитных представителей земной природы: мышей, насекомых, лягушек, амеб, микробов и вирусов. Не говоря уже о вообще беззащитных в бессловесности своей растений. В конце концов, очередное героическое покорение заканчивается в обычной будничности своей полной бесславностью: суетное латание ржавого космического корыта, судорожный выброс контейнеров с еще не остывшим экспериментально-экскрементальным материалом за борт (сейчас уже не до этого!) и торопливый побег с орбиты (до-мо-о-о-ой!). И зачем тогда туда летать-то вообще? Тратить столько пригодившегося бы и на грешной земле зеленого американского бабла? Неужели это у этих америкосов теперь такой новый вид спорта: кое-как долететь, подрожать немного, пометать экскременты, а потом, поминутно наполняя скафандр рвущимися в открытый космос фекалиями, ремонтировать дырявое корыто-«челнок» сгибаясь под порывами безжалостного космического ветерка? И при этом победителем, наверное, считается экипаж, героически доставивший на землю-матушку хотя бы одну замученную экспериментами, но, не смотря ни на что, не сломленную и живую еще муху? Если это так, тогда понятно. Спорт – это ведь здоровье нации. Хотя находятся иногда отстойные такие в обрюзгшести своей скептики, цедящие через обвисшую в слюнявости своей нижнюю губу что-то вроде того, что: «Польза сомнительна. Вред очевиден». Но эти гнусавые-то еще, ладно. С ними как раз все более или менее, но, во всяком случае, все же хоть как-то понятно. Они за всю жизнь ничего тяжелей неполного стакана не поднимали. Не дано им этого. Чтобы значит полными стаканами. Потому как сильно ручонки подрагивают. И аргументов у них поэтому-то и нет никаких. Какие же могут быть аргументы без полного-то стакана? А вот находятся еще иной раз какие-то особо изощренные скептики. Вот у этих как раз и нет проблем со стаканом и аргументами. Они ведь вот как преподносят все, шельмецы эдакие: «Если бы спорт был полезен для здоровья, – строят они такое предположение и тут же делают из него вывод, – то все спортзалы, стадионы и бассейны мира были бы забиты евреями!» Во как! И все, услышавшие это заведомо ложное утверждение с таким вот отстойным и бездоказательным выводом, вдруг сразу начинают вспоминать: когда же они последний раз видели еврея на беговой дорожке? Или же когда попадался им на глаза еврей в канатах ринга? Вот на хоккейной площадке в последнее время даже негры начали уже появляться, а евреев как не было, так и нет. Апологеты спорта одно время возлагали большие надежды на Стива Айзермана – разочаровал. Немецкие корни у него оказывается. Так что крыть пока нечем. Но это пока, время все равно найдет этот заветный аргумент в пользу спорта и утрет нос этим продвинутым в язвительном своем беспределе скептикам.

А вдруг это все же не спорт? Вдруг это все же желание извлечь из внешне бесславных космических полетов какую-то скрытую и внутренне-солидную коммерческую выгоду? Ведь летают уже на станцию за огромные «баблосы» космические туристы. Возвращаются, правда, всегда почему-то с красными руками. Недавно все-таки выяснилось, почему же проступает у них всякий раз это загадочное покраснение. Оказывается, дело не во влиянии невесомости, как многие ученые-медики до этого думали. Все дело в том, что очень сильно бьют по рукам этих незадачливо-отважных туристов профессионально дрожащие члены экипажа. Бьют в тех всегда наступающих случаях, когда на следующий день после прилета на станцию новоявленный турист начинает чувствовать себя вполне состоявшимся и уже довольно высокопрофессиональным астронавтом. Прочувствовав все это, турист тут же пытается пожмакать какие-нибудь особо понравившиеся ему кнопочки или дернуть за какой-либо особо оттопыренный тумблер. Вот тогда-то и начинают постепенно свирепеть полноправные члены экипажа, глядя на непрерывно мигающие красные лампочки пультов управлении. И в этом, каждый туристический полет наступающем случае, несмотря на отчаянные в совершенно необоснованной своей обиде туристические вопли: «Я вам такие бабки плачу!» и растопыренные в негодовании пальцы, без рукоприкладства обычно дело не обходится. Но от этих горе-космонавтов-астронавтов хоть какая-то польза есть – «баблосы». А от бесплатно прокатанных на орбиту лягушек, микробов и амеб, от них-то какая коммерческая выгода? Да и выглядит все это как-то трусливо. Вот затащили бы на орбиту кого-нибудь покрупнее, например, какого-нибудь вымирающего уссурийского тигра. А еще лучше захватить с собой полноценную и разнополую парочку тигров для проверки влияния невесомости на рождаемость. И вовсю над этой парочкой экспериментировать, кормя ее при этом гречневой кашей с индейкой из специального тюбика! Глядишь, и ряды космических натуралистов сильно поредели бы. Ну а поскольку тигров экспериментаторы стараются с собой почему-то не брать, ряды исследователей постоянно растут. Растет и количество плавающих в невесомости экскрементов.

Так что, вот такие вот мерзопакостные времена у нас нынче наступили. Просто даже как-то незаметно подкрались они к нам, времена эти. И мы ведь знаем, какое явление обычно подкрадывается к нам незаметно. Явление, выражаемое коротким, но очень емким словом. Знаем ведь мы, как это все может быть серьезно и порой, сильно грустим в предвкушении наступления этого явления. Но только не сейчас. Ведь тут такая радуга вдруг образовалась! И никому нет от нее абсолютно никакого вреда. Это ведь, если по околонаучному – продукт тихого и безобидного такого разложения слегка хамовитых в пронырливости своей, но все же веселых солнечных лучиков! Какие тут могут быть обиды? На естественным образом разлагающихся на этой планете уже давно никто не обижается. Не таят на них попросту никакого зла. На этой планете в таких случаях уже давно принято говаривать: «О разлагающихся – либо хорошо, либо вообще ничего». В общем, с разложением на этой планете все уже давно довольно строго. И поэтому образовавшаяся как-то вдруг радужная разноцветность беспрепятственно стекала капельками по широкой дуге и с благодатью впитывалась каждой клеточкой пересохшей земной поверхности. Поверхность видимо уже была чем-то больна и поэтому сильно жаждала именно этой радужной и целительно-разноцветной влаги. Недавно шедший дождь заставлял поверхность только брезгливо морщиться. Морщась, поверхность еще острее ощущала в болезненных складках своих набухающие от дождя мегатонны гниющего мусора – продукта, если так можно выразится, развития очередной земной цивилизации. Сколько же уже их было, цивилизаций-то этих на одной и этой многострадально истоптанной и всячески попираемой поверхности! Но, справедливости ради, надо отметить, что по разному вели себя эти цивилизации. Древние бывалыча тоже сильно докучали: то каналы возьмутся рыть в самой неплодородной части этой самой поверхности, то плужком по почве туда-сюда пройдутся. А то еще возьмут и набьют всякой дичи. Но как-то деликатней все намного было, раньше-то, душевней как-то. Поцарапают, к примеру, поверхность или флору с фауной слегка потревожат, когда очень уж сильно проголодаются и молятся потом неделю вымаливая прощение у потревоженных духов и богов: «Прости нас, засранцев, премилостливый, Перуне! И ты прости нас, достопочтимый Велес! Не со зла мы! Просто очень кушать нам хочется!» Боги с духами сперва слегка прогневаются, но потом простят страждущих. Простят, ибо понимают: действительно, не со зла же они ведь, в самом-то деле, просто так они все примитивно устроены, не могут пока еще святым духом питаться. «Мы вот хоть и можем на тонкую энергетику всецело подсесть, – думали многочисленные божества, – а ведь тоже не без греха, любим и мы тож иногда мясцо-то с хлебушком пожевать, когда свершаются в нашу честь различные жертвоприношения. А почему любим-то мы все это? Почему бы не отказаться от скоромного совсем? Другой энергетики-то ведь вполне хватает кругом. Вся беда в том, что уж больно она невкусная, энергетика эта. То ли дело подогретое на жертвенном огне и истекающее жирком мясцо!»

Вот так-то вот. Почти мирно все было в эти древне-справедливые времена. Ну, если даже и не совсем мирно, то хотя бы естественно. А затем появились откуда-то эти поганцы, представители так у них важно называемой техногенно-индустриальной цивилизации, они ведь не желают ждать никаких милостей от природы. Далась им эта милость. Они ведь какой лозунг-то себе придумали? Простой совсем лозунг-то, но тупой ведь абсолютно в своей же простоте: «Взять их (в смысле – милости) у нее (у природы, значит) – наша задача!». Задача у них, видите ли, такая. А как, простите, милость эту природную можно взять без просьб молитвенных, обсуждения разумного количества забираемого и, наконец, получения благословенного разрешения? Без всех этих «нежностей» это ведь уже грабеж какой-то в чистом виде получается! Изуверское просто глумление над матушкой-природой. Она ведь хоть и матушка, но такого вот беспредела точно не простит. Придумает она, в конце концов, свое адекватное возмездие. А эти-то, олухи, надеются праведного возмездия-то этого каким-то чудесным для них образом как-то избежать. Надеются ускорить так у них называемый, технический прогресс и, воспользовавшись его результатами, благополучно смыться с загаженной земной поверхности. Нырнуть, так сказать, в прозрачные глубины бескрайней нашей Вселенной. Ну конечно! Это было бы для них спасением. Но не долгим. Они ведь ни в коем случае и там, в глубинах этих, не успокоятся. Пакостить-то ведь ни при каких обстоятельствах не перестанут они и там, в просторной этой бескрайности. Ни за что! Потому что такая у них есть привычка. И привычка у них эта давняя и врожденная. А вот у далеких предков этих поганцев эта пагубная привычка была всего лишь – навсего приобретенной. Тогда ведь понятия никакого не было о приличных манерах, а пустой земли вокруг было много. В общем, не было тогда никаких сдерживающих это непотребное поганство факторов. Изгадил одно место стойбищем своим вонючим и тут же смылся на не занятую еще территорию. И так из поколения в поколение. И весь негатив просочился в гены. В итоге привычка стала врожденной. А врожденная привычка – это уже клинический случай. И очень даже похоже, что это уже безнадежно клинический случай. Впрочем, одна надежда еще только-то и остается – надежда на безупречную бесконечность эту вселенскую. А если вдруг бесконечность эта не так уж и безупречна? Может ее и нет вовсе? Страшно об этом даже подумать. Ведь тогда же уже совершенно некуда будет деться! Не спрятаться тогда уже не куда. Так и придется доживать свой скорбный век нашему потомку на одной из помоек самой удаленной от нас планеты самого ближайшего созвездия Альфа-Центавры. Доживать, в мусорной куче сидючи, и с удивлением глазеючи, задравши грязную, с жидкими и слипшимися волосами безумную головушку, на обнаруженную конечность вселенной: с одной стороны мерцающие звезды безнадежно загаженных галактик, с другой стороны глухая не понятно из чего сотворенная небом черная и вязкая в склизкости своей защитная стена. Все! Приплыли. Тупик. Больше теперь загаживать нечего. А как хотелось бы чего-нибудь лучшего! Проклятые гены! Но, коль тупик, может уже пора проделать весь путь в обратную сторону? Вмешаться в порочную генетику, все за собой убирая и обустраивая?

Но, до этого еще вроде бы далеко. Такой безысходный тупик – это ведь еще не скоро, наверное. Есть еще простор для поганствующего творчества. И, пока все происходящее непотребство продолжает успешно развиваться дальше. Пока не на территории всей галактики, а на многострадальной нашей планете с неброским названием – Земля. А на этой планете, как ведь всегда поступают? Очень просто и незамысловато – выдвинут какой-нибудь хищнический в гадкости своей лозунг и тащат, прикрываясь лозунгом, все подряд. И с поверхности тащат, и из глубочайших недр волокут. Флору косят, фауну истребляют. И при этом не просят в молитвах прощения ни у каких богов, а духи – те вообще уже давно вышли из моды. Ни кто им давно уже не молится. Богам еще кое-как, по великой нужде и сквозь зубы, но иногда такое случается. В такие редкие минуты изо всех молельных мест только-то и слышится: «Господи дай то (крутую машину, виллу на Кипре и т. д.)! Господи дай это (воровато-доходную должность, халявную путевку на Таити и т. п.)!» Помолятся страждущие всуе и продолжают себе дальше чего-нибудь косить и истреблять. И при этом везде за собой оставляют кучи зловонного мусора: слабость на поганцев, видите ли, нападает каждый раз после совершения очередных злодеяний – с такой самоотдачей напакостят, что убрать за собой уже сил не остается. И опять же, врожденная привычка все время дает о себе знать. Проклятые предки!

А если план межгалактического побега вдруг не удастся, ну там не заладится что-нибудь с долбанным их научно-техническим прогрессом? В этом случае просто какая-то запрограммированная на самоуничтожение собственным же дерьмом цивилизация у нас в итоге получается! И вот ведь что в этой ситуации кажется обидным: все поганство и, непотребность всяческая не в ходе ведь бегства от голода происходит. Просто очень хочется всем поганцам сразу и, одновременно всем хочется удовлетворить абсолютно все свои постоянно растущие потребности. А потребности растут с третьей космической скоростью, и уж они-то точно скоро покинут пределы родной галактики. На них только-то вся надежда и осталась. Но опять же надежда-то эта – не надолго она. Это ведь только-то небольшая отсрочка неизбежного тупика.

И сейчас уже путь к тупику пребывает в самом активном своем состоянии – все когда-то начатое на отдельных участках суши непотребство творится уже повсеместно. И стираются уже в памяти те относительно недалекие времена, когда на земле жили еще строгие и принципиальные строители коммунизма, и еще встречались островки относительного экологического благополучия. На одном из таких участков земной суши с прилегающими к нему морями было даже очень еще неплохо. И сегодня можно такое уже утверждать, что даже прекрасно все тогда там было. А все это потому так было, что сдерживала неуемный рост потребностей населения того благословенного участка плановая экономика. Экономика, так полюбившаяся местно-участковым тогдашним правителям. Отстойная совершенно в застойности своей, но оказавшаяся единственно правильной на все времена. И правители эти, начитавшись марксово-энгельсовских трудов, взяли просто тупо так и стали игнорировать в планах своих всяческую, хотя бы мало-мальскую возможность роста каких-либо потребностей населения этого благословенного участка. Нет, потребности населения, конечно же, всегда учитывались, но только естественные. И туалет был в доме у каждого! У кого непосредственно в доме, у кого во дворе дома. Но что бы каждая отдельно взятая семья осталась тогда без туалета?! Не было такого. (И не надо сейчас порочить родную нашу советскую действительность своими погаными языками! Были в ней, конечно же, отдельные недостатки. Ну да, мало было, конечно же, туалетов на советских улицах. А на фига они вообще, спрашивается, нужны? На наших зеленых забытых жилищно-коммунальными службами сразу же после постройки улицах-то? И широких наших вспоминаемых только по большим революционным праздникам площадях? В те заведения, которые все же кое-где были, все равно ведь нельзя было уже войти после того, как в нем побывали самые первые после открытия посетители. Только в армейском общевойсковом защитном комплекте можно было туда проникнуть без особого ущерба для здоровья. Зато все это было абсолютно бесплатно. Плохо только, что в комплекте-то в этом прорезиненном вообще дырочек никаких не предусмотрено было. Потому как не для того их делали, комплекты-то эти, понимали, видать, что не до посещения туалетов уже будет во время ядерно-химической и бактериалогической войны. Понимали, что во время этих войн совершенно другие проблемы будут у населения. Вот и получается, что воспользоваться клозетами нереально, а вот красоту города портят эти отстойные сооружения. Просто-таки на корню уничтожают весь созданный когда-то и кем-то великим архитектурный облик. Великий старался-старался, можно сказать всю душу в этот облик вложил, а тут на тебе – все перечеркивают такие вот убогие одноэтажно-заляпанные источающие зловоние первых посетителей чудища. Недаром в те не такие далекие еще времена эти редкие заведения народ называл не иначе как «домиками неизвестного архитектора». И недаром скрывал свое имя от народа этот неизвестный никому архитектор. Узнал бы народ – несдобровать было бы этому бездарю. А так все закончилось для него, наверное, благополучно. (Это можно только предположить, потому как имя его до сих пор остается неизвестным). Всенародного признания, конечно же, не смог добиться неизвестный архитектор в те неблагодарные годы. Ну и ладно, зато хотя бы жив, наверное, остался он. Судьба у него, видимо, такая была. И далеко не каждому ведь так может повезти. В Питере был вот тоже какой-то архитектор. Имени своего не прятал. Не туалеты строил он. Исключительно дворцы для царей сооружал и соборы для попов и народа зодчил. В общем, благие и большие дела всегда творил. До сих пор стоят – не покачнутся даже. Монументальные просто какие-то. Так не повезло ведь ему, несмотря ни на что. Недавно об этом стало известно. На экскурсии кто-то был не так давно в Зимнем дворце, так экскурсовод поведал, что расстрелян он нынче. Экскурсовод так и сказал: «Архитектор этого дворца расстрелян!» Даже, говорят с какой-то непонятной радостью приподнёс эту информацию экскурсовод. Видать за что-то в обиде на архитектора. Наверняка какой-то производственный конфликт. Великие они ведь все конфликтные. Ну что же, и это тоже судьба такая. Что тут поделаешь? Уже ничего нельзя тут поделать. Но и бездельничать по жизни тоже нельзя, а поэтому надо бы ненадолго вернуться к домикам неизвестного архитектора. Мало их было. Ну, а уж если случилось вам обосраться, наконец-то, от постоянного вашего переедания мясными продуктами (а в застойное то время причина такого вот нечаянного недуга вашего могла состоять исключительно только в этом), так и сидите себе дома и щурьтесь в окошко. Нечего нигде шляться. Дома то, там же все есть! Правители обо всем загодя позаботились. Ну, а если вас по-маленькому где в пути прихватит, пивка там хлебнули лишку и все такое прочее – тоже не беда. Спасительно-маскировочные кустики и низкорослые деревья произрастали тогда повсюду и в изобилии.