Текст книги "Повесть о потерянном времени"

И не надо презрительно ухмыляться, вспоминая те времена. Надо задать себя простой вопрос: «А сейчас чем лучше-то стало?» Туалетов вроде бы в самом начале нашего доморощенного капитализма открылось много. Росли в то время платные сортиры, как грибы после благоприятного для них дождичка. Даже начали они одно время теснить столовые и продуктовые магазины. И войти в них в первое время их существования можно было без особого риска. Уже не надо было облачаться в малопригодный для предстоящих довольно ответственных дел общевойсковой защитный комплект. Но уже через довольно непродолжительный время появились первые ограничения. Видимо ушлые труженики отхожих мест быстро почувствовали сильную зависимость граждан от услуг повсеместно открываемых заведений, а раз зависимость сильна, то необходимость в трудозатратах резко ослабевает. И решили тогда рыцари вантусов и швабр с этим делом завязать. В смысле, с трудозатратами. Результаты не заставили себя долго ждать. Вскоре при входе в заведения надо было соблюдать предельную осторожность и делать это с обязательной прищепкой на носу. Перед входом требовалось судорожно и глубоко вдохнуть в себя большое количество несвежего городского воздуха, напрочь затаить дыхание и крепко зажмурившись вприпрыжку ворваться в вожделенное заведение. Далее, не снижая темпов своего озабоченного передвижения, коротким скупым движением сбросить запрашиваемую в алчности своей сумму служителям сего храма и быстренько так все свои дела сразу и сделать. И еще успеть на том же, но уже еще сильней спертом вздохе выскочить! Выскочить и радостно, освобождено так и шумно задышать! Так дышат подводники всплывшие на поверхность с потерпевшей катастрофу подводной лодки. Некоторым это не удавалось. Падали бездыханными еще во время оправления. Этих слабаков мы и в расчет никогда не берем. Потому как надо было не лениться и тренироваться с детства. Коль уж довелось родиться в такой большой и великой стране. Стране, не терпящей проявлений каких-либо слабостей. В общем, начало капитализма вселяло тогда в здоровую часть населения нездоровый (как впоследствии выяснилось) оптимизм. Но потом большинство этих заведений куда-то очень быстро исчезло и все вернулось на круги своя, все к той же совково-туалетной реальности, но уже за вполне капиталистические деньги (нижайшая просьба не путать количество затраченных денег с качеством предоставляемых услуг).

Ну вот, теперь стало, наконец, все, вроде бы, ясно. Прояснел, наконец, факт того, что с удовлетворением естественных потребностей в период совковости этой, ныне модно ругаемой за какую-то отстойность, выглядело все просто даже отлично. По крайней мере, вполне достойно и прилично все выглядело все это тогда. А что касается всего остального, дрожащиго в низменности своих неестественных потребностей – это уже отдельная история. Эти потребности в неистребимом, до неприличия, но все же в тихом своем бунтарстве, совершали иногда робкие попытки хоть как-то подрасти и непроизвольно будоражили иногда своими наглыми притязаниями обыденное сознание населения. Но это было достаточно редко в силу того, что потребности эти были неестественными. Тем не менее даже в таких, достаточно редких случаях местные правители всегда были настороже. Выслушают они бывалыча робкие претензии подотчетного им населения: ну там, большие очереди на машину, в квартире народилось уже пятое поколение и хотелось бы пожить отдельно от маразматиков-предков (в общем какую только чушь и ахинею не приходилось выслушивать мудрым этим правителям!), и, строго-сдержано так, глядь в план свой прозорливо-многолетний, по-буравят выпуклыми от усталости глазами мудреную свою бумагу и тут же в светлых головах их рождается очередной строгий вердикт: а вот шиш вам, глубокоуважаемые нами товарищи, нашим гениально составленным планом никакого роста ваших и без того излишних потребностей не предусмотрено. Вот, к примеру, на хрена сдалась вам эта сраная машина? С нею столько же сразу возникает проблем: гараж, бензин, пробки, аварии. Вы же вынуждены будете сразу отвлекаться от созидательного своего труда. А кто же за вас будет строить коммунизм? А для чего мы так упорно и последовательно развиваем услуги общественного транспорта? Он же уже и так всегда почти вовремя и почти бесплатно для вас? Мы уже даже кондукторов упразднили и объявление даже специально для вас повесили над бесконтрольными кассами: «Совесть пассажира – лучший контроллер!» Но мы то ведь прекрасно понимаем, что совести у вас не была никогда и сейчас нет никакой! Знаем мы, что самые не ленивые из вас билетик конечно же выкрутят, но денежку обязательно в кассу эту бросить почему-то забудут (совершенно случайно между прочим, на фоне здоровой усталости от строительства нового общества). И мы это понимаем, потому как денежка-то такая маленькая в наличности-то у каждого про запас всегда имеется. Поэтому вовсе и не жалко вам ничего. Но вот эта здоровая усталость, да еще коварная, измученная глистами в детстве память, будь она неладна! Ну, да ладно, останется, в конце-то концов, вам что-нибудь про запас! А запас – он ведь не тянет. Не оттопыривает он вам предательски глубокие ваши карманы. А мы на вас за этот запас вовсе даже и не в обиде. Так чего же тогда вам еще надо, собаки? Отдельное жилье?! А с жильем вашим поросячьим вообще ничего не понятно нам. Дай вам каждому отдельное – опять появляется множество всяческих неудобств и отвлечений от строительства коммунизма. Этого вполне реального и справедливого общества. Вот, к примеру, только вы настроились внести какую-то особенную долю в это благородное и общечеловеческое дело, например, внедрить рацпредложение на родном своем предприятии, а тут бац и бабуля со своими старчески маразматическими капризами во внезапно возникшем, желании срочно пообщаться с казалось бы уже давно забытым внуком. А бабуля проживает очень далеко от вас, к примеру, за несколько тысяч километров. И вам приходится отвлекаться! Бросать свое производство без внедренного рацпредложения и вести сопротивляющегося внука через всю великую страну, дабы восстановить мнимо нужную и якобы исчезающую взаимосвязь поколений! И, представьте, мы все это предвидим! Поэтому-то и делаем все, чтобы собрать всех вас, единоличников, изначально вместе. Дабы не нарушить связь времен и поколений. И чтобы не тратить заработанные деньги на билеты. Пожалуйста. Все для вас. Общайтесь себе, сколько влезет. Передавайте свой десятилетиями накопленный опыт выживания в этой стране едва зародившемуся потомству. И мы вас уверяем – ваш опыт этим несмышленышам еще не раз понадобится! Мы и для этого сделаем все возможное! Отдадим всех себя этому делу без остатка!

Население всегда чувствовало в такие минуты небывалое угрызение совести. Население, оно ведь всегда верило в беззаветность служения народу своих правителей и постоянно ставило себе в пример их непоказную скромность (один всю жизнь носил потертый военный френч, другой лазил по кукурузным полям в соломенной шляпе и т. д.). Ну а раз верило и ставило в пример, то на какое-то время успокаивалось это население. А успокоившись, оно только усиливало свою бескомпромиссную идеологическую борьбу с мещанством, вещизмом, накопительством, фарфоровыми слониками и с неистребимым абы, чем обжорством (а ведь чем только не обжиралось население в то время: несколькими сортами картошки, капусты, свеклы и моркови, а иногда дело доходило даже до иваси и путасу!). В общем, начинало бороться со всеми потребительскими пороками человечества одновременно.

И не только в судьбах людских, но и в недрах земных копалась эта плановая экономика. Да еще как копалась! Будь здоров, даже как копалась! Не церемонилась совсем с недрами-то этими. Но большинство из того, что вытаскивалось на поверхность, сразу же отправлялось на подрыв западной капиталистической хищнеческо-рыночной экономики, для ускорения, значит, ее окончательного в неизбежности своей загнивания. Водоемы, опять же, хоть и слегка, но все же загрязняла плановая эта экономика, не любила она планировать заранее строительство очистных сооружений. Экономика-то должна ведь быть экономной. Это в перенаселенной Европе с очистными носятся все как больные. Но их то, как раз, можно понять: они ведь без очистных-то без этих на следующий день, сразу же в собственном говне возьмут и, хлюпая в гибельном восторге, мгновенно так и захлебнутся. Вот пусть и тратятся. Раз не хотят восторгов. И чтобы не мгновенно, значит. Чтобы постепенно как-то у них все это произошло. А мы вот возьмем и планово сэкономим. Нам-то зачем нужны эти затратные очистные сооружения? У нас ведь вона, какие просторы! Какие водоемы! Байкал, например. Полоумные зеленые вопят по поводу его загрязнения, а его ведь родимого и десятью целлюлозными комбинатами не засрешь. А все почему? Потому что действуют во всей этой природной шири своеобразные, так называемые, защитные механизмы естественной самоочистки (видно знала мудрая матушка-природа, с кем придется ей, в конце концов, иметь дело и решила все ж таки, хотя бы таким образом подстраховаться). Поэтому пока все будет хорошо. Нет если, к примеру, возьмем мы на себя повышенные обязательства и будем непрерывно и круглосуточно из всех своих биологических и промышленно-зловонно зияющих дыр грубо и беспринципно так, в беспределе своем попросту извращаясь, гадством этим заниматься – и то, не одно столетие надобно потратить, чтобы в дерьме-то этом можно было бы, в конце-концов, тихо так и безвольно захлебнуться! Или же даже с неподдельным восторгом захлебнуться. Это, опять же, как кому на тот момент понравится. Но нам-то на фиг, спрашивается, это все надо? Не такие уж мы, в конце концов-то, законченные дебилы, какими нас все время пытаются выставить. И в планах нашей не рыночной тогда еще экономики не было таких вот целей и устремлений. Потому-то и не было никаких апокалипсисов. Мы ведь таких далеко идущих целей перед собой и сейчас не ставим, а поэтому как-нибудь еще проживем какое-то время. И дети наши как-нибудь проживут после нас. А если и они не будут брать на себя повышенных обязательств в оглядке на нас, почти предусмотрительных, то может еще что-то и внукам с правнуками перепадет. Пусть тоже хоть чему-то порадуются, не поминая со злом нас всуе. Даже хоть и в запале каком словесном находясь, пусть и не думают даже поминать нас по не-доброму.

Мы-то, если так спокойненько-то и обстоятельно все обсудить, чем перед ними, молодыми этими да ранними, можем быть в принципе виноваты? Чем мы им собственно, могли не угодить-то? Мы ведь всегда бессонно старались. Накормить их старались всегда чем-то, и ведь поприличней старались все время накормить их, из того, что было на тот момент по средствам. Временами получалось даже покруче, чем путасу. И о духовном развитии не забывали. На кружки всевозможные да на секции всякие полезные водили их. Опять же, на те кружки и секции водили, которые были в то время. А было их тогда довольно много. И все были полезными. А мы втихаря радостно потирали ручки и тайно на что-то надеялись. Думали: а вдруг новый Ландау? Или Каспаров? Или же Сальников, наконец? А вдруг все же это будет обновленный Харламов или новоявленная Пахомова? Но про меж себя, ложно скромных, – так ни-ни, ни о чем, ни о каких тайно-сокровенных помыслах. Да что вы? Как вы могли такое о нас подумать? Нет-нет, мы ведь только за здоровьем, да за развитием сюда ходим. У нас, знаете ли, особые устремления или же особые виды хронической ангины. Что это такое? Это когда ребенку постоянно хочется сделать самолет или же у него постоянное воспаление горла, причем именно такое, которое протекает на фоне общего гниения и распада гланд. А тут, вы правильно понимаете, ребенка всему научат. И как самолет смастерить, и как ракету на скорую руку сварганить. А относительно здоровья: на льду (в воде, в воздухе) все негативное сразу же у детишек наших пропадает! Тут просто абсолютное здоровье начинает на подрастающее поколение ниспадать. И это есть наша главная на этой земле задача. А ежели еще какие государственные дела нам перепадают – мы же всегда «за», на выборах всегда присутствуем и непременно голосуем там. И всегда правильно голосуем. Демонстрируем, так сказать, народное волеизъявление. За единый блок коммунистов и беспартийных! Так что молодежь у нас, по отношению к нам сирым, всегда должна быть без особых там «претензиев» – чё могли на тот момент, то и сделали. Так що, ызвынайтэ нынешние дядьки та тетки.

Словом, все было еще относительно чистенько на этом отдельно взятом участочке. Ну, бывало, правда, что занесет порой куда-нибудь не туда. Ну, какой-нибудь ядерный взрывчик, к примеру, где-нибудь устроят. Но, это так, как говорится, потехи ради. Положат, к примеру, на какую-нибудь естественную или искусственную возвышенность десяток-другой килотонн в тротиловом эквиваленте ядерного заряда, вокруг различной боевой техники понаставят, нажмут на красную кнопку и только: «Ба-ба-бах!!!» Громко! И грибок какой красивый при этом получается! А весь мир почему-то содрогается в ужасе. Трусы! Не умеют ценить истинную красоту – красоту освобождающейся от пут ядреной энергии. Освобожденная энергия буйствует в радости. Сейсмическая волна успокаивается только на третьем круге своего пробега вокруг шарика. А нашим шалунам-забавникам все нипочем: первые из них начинают бегать по пораженной территории в поисках дополнительных рентген/час на интимную часть своего пропащего в грехе туловища, вторая группа баловников над ней, над пораженной, значит, этой территорией начинает летать на самолетах и головы (в клиническом своем любопытстве) из различных лючков высовывать, а третьи, стало быть, самые хитрые из шалунов, занимаются различного вида измерениями. Ходят, например, эти хитрованы в специальных защитных костюмах и все измеряют простой советской рулеткой: «Так-так-так, на сколько интересно откатилась там у нас от своего первоначального положения сорокотонная тушка танка? Каковы видимые повреждения? Есть ли скрытые дефекты? А другие, из тех же хитроумных третьих, вылавливают простаков из первых и вторых, уже светящихся от радости, веселых таких баловников и измеряют количество собранных ими рентген. Ну а закончив измерения, строго фиксируют время отбытия радостно святящихся в мир иной. При этом самые хитроумные из проказников озабоченно морщат лбы и делают сухие записи в своих потрепанных исследовательских блокнотах. Записи примерно следующего содержания: «Ч + 12 часов, потери – 30 % личного состава. Ч + 24 часа, потери – 50 % личного состава» (Ч – это то самое время, когда: «Ба-ба-бах!!!»). Ну а как по другому? Надо ведь все изучить, все тщательно исследовать. Вдруг когда-нибудь пригодится. А эти вымирающие придурки? Эти назначенные кем-то для исследований баловники? Да на фиг они теперь кому нужны… Вот того, кто все-таки не вымрет, того может быть чем-нибудь к старости наградим. Например, неработающие ручные часы с наспех накарябанной гвоздем на тыльной стороне надписью: «Сорок лет отечественному ядерному взрыву» принесем ему в хоспис. Ну а тех слабаков, которые все же не выдержат перегрузок и вымрут, этих-то и награждать ни к чему совершенно. Не прилично это. Их надо бы поскорее забыть. Ничего страшного – новые народятся.

Но это так только, отдельные, можно сказать, досадные в некомфортности своей фрагменты, проистекавшей на благословенном участке земной поверхности содержательно наполненной жизни. И участок этот занимал целую шестую часть земной тверди многострадального нашего земного шарика. Шарика, который уже начал потихоньку орошаться едкими в кислотности своей дождями. И этот постепенно прокисающий шарик начал уже потихонечку вкатываться в эпоху спорного потепления прилегающего к нему климата. Впрочем, спору собственно и не было тогда никакого. Споры появились уже сейчас, но опять же, только по поводу периодичности наступления этого самого потепления. А по поводу самого факта его наступления уже нет! Никто не спорит. Утихомирились, наконец, разномастные ученые, приводя в порядок разорванные в клочья бороды. А зачем попусту портить и без того редеющую растительность? О чем, собственно, можно теперь так вот предметно спорить, когда уже давно растаяла ледяная шапка на вершине самой знаменитой африканской горы Килиманджаро?

В общем, за исключением отдельных шалостей, абсолютно все негативные явления зарождались и проистекали в то время на остальных пяти шестых частях суши, подвергающихся хищнической эксплуатации со стороны многочисленных представителей общества потребления. Общества над которым порочно обнажил в зверином оскале свои тогда еще внешне крепкие, но уже подверженные скрытому кариесу зубы, циничный капитализм. А на гордом острове сбалансированных социализмом потребностей можно было еще с полной уверенностью в завтрашнем дне наблюдать положительно-продолжительные явления первородно-естественной природной гармонии.

И в эти созерцательно-умиротворенные минуты появления на небосводе радуги вовсе не хотелось тогда думать о пороках мирового общества, а тем более не хотелось думать о идущей где-то совсем недалеко войне. О войне, громыхающей преимущественно по ночам и всего-то навсего в двух локтях отсюда по генштабовской карте! Ну а если не по расстоянию, а по времени мерить, то в каких-то шести часах неторопливого военно-транспортного лета. А война эта, она ведь не просто так идет. Она ведь началась во искупление неизвестно откуда вдруг взявшиеся у нас интернациональных долгов. Долгов, вдруг как-то сразу так образовавшихся у всех без исключения республик СССР перед одним, хоть и внешне очень дружественным издалека, но слегка чем-то обиженным народом Афганистана. Ну что же, бывает такое хоть и не очень часто. Сама история подтвердила, что такое в принципе возможно. Задолжали как-то все разом народцы, населяющие территорию захудалого СССР, сынам великого афганского народа. И никто здесь не виноват. Так уж в историческом контексте как-то само-собой, случайно все образовалось. Сделать что-нибудь еще, чтобы как-нибудь так без долгов все образовалось уже в ту пору было совершенно невозможно. И теперь уже надо было как-то выкручиваться. Чтобы, значит, не опухшим от слез бессилия лицом в грязь. А чтобы значит с гордо поднятой над долговыми обязательствами головой. Долг он ведь тем и хорош, что платежом красен.

Сначала, правда, как всегда (для вида просто) покапризничали слегка – откуда долг-то? Не помним мы про него совсем. Ну а раз капризы вначале обязательны, то пришлось отказать-таки этому насквозь великому афганскому народу. Хотя народ-то этот поначалу много-то и не просил вовсе. Просил-то всего хоть какой-нибудь малюсенькой военной поддержки и не для чего-нибудь, не для какого-нибудь личного обогащения, а для достойнейшего дела: начала строительства социализма еще в одной соседне-дружественной стране. Захотелось, знатчица, этим новоявленным кредиторам-братьям у себя островок относительного благополучия забабахать. Обзавидывались все. Мол – у вас-то есть, вам хорошо и нам тоже хочется. А коль у вас есть, а у нас пока нет, то за вами и должок! (Это было очень похоже на современный анекдот про справедливый гнев «гаишника», остановившего на дороге «нового русского», который каждый день в течение долгого времени отстегивал «гаишнику» бабки за каждую не пойми зачем остановку, а потом вдруг куда-то на две недели пропал. «Ты где был, мерзавец, – орал, не помня себя от радости, внешне возмущенный «гаишник». «Да вот, знаете ли, на Канары на две недельки махнул. Отдохнуть там и все дела. Три года без отпуска», – испуганно лепетал «новый русский». «Вот, сволочь, – с утихающим раздражением думал про себя внешне гневный гаишник, – отдыхал он! И все ведь за мои бабки!») Тогда ведь многие хоть и знали о том, что делиться – это все же иногда бывает полезно, но в слух об этом не говорили и делиться не спешили. А сегодня это делают почти все, а г-н Лившиц и смело говорит о необходимости этого действа с экранов телевизоров. Те, кто делится они благодаря этому-то только и живы до сих пор. А тогда – нет! Не овладело это понимание еще серыми народными массами и их вождями. Не проникла еще эта мысль в серое общественное сознание.

И именно поэтому, из-за серости-то этой и отказали по-первости велико-просящему народу. Не всему народу конечно же. Всему-то, тем более такому великому, как откажешь? А потому-то и отказали очень хитроумно в бесшумности своей, даже, можно сказать, дипломатично очень даже отказали! Отказали всего-то-на-всего одному только официальному лицу товарища Тараки. Несмотря на то, что лицо это вполне официальное было и давно уже очень даже хорошо знакомо было всему без исключения тогдашнему руководству СССР. И при этом прозорливо-правильно все сделало тогда наше руководство. Не обращая абсолютно никакого внимания на свою серость. Вскоре ведь одинокое лицо товарища Тараки было изрядно подпорчено, просто доведено до синевы, а затем и вовсе стерто с лица земли другим искателем всеобщего счастья, правда, уже совсем не товарищем тогдашнего руководства СССР. Этого не товарища тогда все промеж собя так и называли – «нетоварищ» Амин. И по другому совсем (но, исключительно промеж собой) называли они этого незадачливого Амина. Но здесь нельзя сказать точно, как именно они называли его. Получится совсем уж даже не по литературному. Ну а тут, когда этот гад еще вдруг вздумал такое утварить с другом-Тараки! Несмотря на письменное обращение нашего Генерального секретаря! Тут чаша терпения серого руководства была переполнена. Факт гнусного убийства очень сильно возмутил, можно даже сказать очень сильно возбудил руководство великой страны. Такого полного беспредела откровенного аминовского хамства в отношении только что целованного взасос всеми членами Плитбюро ЦК КПСС «дружища» Тараки не ожидал никто. А возбужденно возмутившись, правители тут же и организовали вполне справедливое наказание для этого зарвавшегося хама. И возмездное наказание закончилось довольно удачно для тогдашнего руководства СССР – никто из этого руководства при штурме дворца Амина не пострадал. Окрыленное успехом проведенной операции тогдашнее старовато-сероватое руководство сразу же вызвало к себе нового своего товарища Кармаля. Свято место ведь пусто никогда не бывает. И с покойниками дружить всегда хлопотно. А тут такой живой и энергичный. Всегда не скрывающий своего желания стать главой такого величайшего во всей истории народа, особенно в ту пору, когда ему, величайшему этому, так сильно во всей округе задолжали. И вот, важный претендент, облачившись в новый костюм, в котором он явно чувствовал себя так, как мог себя чувствовать случайно отловленный в пустыне бедуин, затянутый в тесные средневековые дворянские одеяния и доставленный ко двору французского короля для подписания договора о подданстве, рискнул вдруг повторить на радость всем будущим душманам старинную просьбу почившего в бозе Амина. И риск этого живущего своей жизнью костюма, поддерживающего подбородок не известного еще широкой общественности лица товарища Кармаля оказался оправданным! Новый друг тоже был неистово зацелован взасос! Но на этот раз за засосом последовали конкретные действия! Кармаль же понял, что действия непременно последуют только после последнего в усталости своей хлюпающего засоса. Понял, устало отирая с потного в страхе риска лица своего, прокисшие слюни престарелых вождей. Неистово, но как можно незаметней (дабы ненароком не оскорбить старческой сентиментальности), отирая свежим дипломатическим платочком своим застаревшую свежесть склизких остатков проявления чувств, он краешком своего выросшего в коварной ночи уха успел уловить многочисленные шепелявящие шептания. Шептания эти вырывались из многочисленных шипящих протезами уст и, многогранный смысл их утопал в сложившейся какофонии, но основное, лейтмотив, так сказать, или же квитэсецию, как кому нравится, Кармалю удалось без ошибочно тогда уловить (кстати, квинтэсеция Кармалю всегда нравилась не сравнимо больше). Квитэсеция содержала следующее: «Ребята, гхе-хе, кха-кха, а ведь ей-ей, за нами-то все ж, как ни крути, а должок-то числится! Причем должок-то этот самый что ни на есть интернациональный! Как же мы могли про него забыть?! Может, это старость уже невзначай подкралась к нам? Что-что? Ах, да, мы ведь совсем еще молоды. Война с германцем только ведь недавно-то совсем еще закончилась. А там мы совсем ещё пятидесятилетними пацанами-то были. Так в чем же дело? Как проморгали мы эти священные обязательства? А, ну да, наверное, какой-то очередной заговор. Наверное, как всегда, это слюнявое МИД нам вовремя про долги наши не напомнило. Спят они, как всегда, эти бездельники! Мы– то своим партийным чутьем давно уже ущучили: что что-то все-таки здесь не так! Неладно как-то все идет. А поэтому и не спокойно на партийной нашей душе. Недомолвки всегда какие-то и недосказанностть. А тут вдруг – бац! И прозрение такое на нас вдруг снизошло! Такое, прямо таки очень даже приятно-бодрящее воспоминание! Возбуждающее такое! Ай да Кармаль! Ай да Боря! Ай да сукин сын! Пронял-то как, этот шельмец! Недаром ведь работал когда-то послом в насквозь дружественной нам Чехословакии! Как ведь все толково преподнес, паскуда! Что-что? МИД утверждает, что ничего мы никому не должны? Неудачным опытом Великобритании в такой дружественной нам стране пугает? Это в стране, которая слезно нас к себе зовет? И не по пьяному делу ведь зовет-то, Кармаль-то он ведь вроде бы трезвый был? Да, все говорят что Боря был как стеклышко. Мусульмане-то они ведь вообще не употребляют алкоголя. Так чего им надо тогда? Этим холеным врунам-дипломатам? Может они думают, что Боря был обкуренным? Опия ведь у них там хоть завались. Да нет, вроде не отлетал никуда он сознанием. Вполне убедительно клянчил возмещение долга. Чего же еще надо этому МИДу? Ну да, конечно же, это ведь у них работа такая – очень грамотно врать. Их ведь этому сызмальства обучают в ихнем МГИМО. И не каждый так сумеет – с утра до ночи все время врать. Простой какой человек соврет, к примеру, пару раз за день для своей пользы, а то и без пользы соврет, просто так, привычки ради и кается вечерком после выпитой чарки. А дипломаты эти, профессионалы-то наши– нет! Никогда ни в чем не покаются они. Даже после литра коньяка. Врут себе всю дорогу напропалую без всяческого зазрения никогда не бывшей у них совести: собьют, к примеру, наши доблестные ПВО какой-нибудь нарушивший наше воздушное пространство самолет, и совершенно ведь справедливо собьют! А как же – он ведь нарушил, гад-то такой! Поэтому должен быть любой ценой сбит! Все так в этом мире поступают. Особенно самые демократически продвинутые государства! А наши завравшиеся вконец дипломаты тут же сообщат: «Нарушивший наше воздушное пространство неопознанный никем объект скрылся в неизвестном направлении с экранов наших особо чувствительных радаров». Понятное дело, что объект куда-то скрылся. Попрубуй-ка ты еще полетай, когда из фюзеляжа торчит даже не разорвавшаяся полутонная чушка ракеты класса «воздух-воздух». Очень трудно с ней летать. Сильно нарушена аэродинамика. Но врать-то зачем? Надо всегда и всем говорить правду. Всю правду и прямо в лицо. За исключением неизлечимо больного люда. Возможно, это будет выглядеть туповато. Ну и пусть, зато так – гораздо гуманней. А потому как рушит все иллюзии. Но этим долбанным дипломатам… Им ведь, как в народе говорится – хоть ссы обильно им в глаза, все божья для них роса. Все с них, как с гуся вода. Поэтому-то и народ-то наш правдивый, в это самое МГИМО – главную школу их цивилизованного вранья и не стремятся зачислять никогда. В эту кузницу внешне респектабельных лжецов. Поэтому-то это погрязшее в коррупции заведение и называется у народа «мимо».

А раз так, то пусть они теперь сюда уже не лезут! Умники эти! Не демонстрируют свое идеологическое несовершенство. Они, видите ли, историю когда-то читали! А интернационализм, если хотите знать – это составная часть облика строителя коммунизма. Строитель коммунизма, он, конечно же не являлся пока еще фигурантом исторических эпосов. Новый он пока еще фигурант потому что. И это надо понимать. Но час строителя не за горами. А если этого кто-то до сих пор недопонимает – партийный билет на стол и вон из МИДа. В начальную школу идите. Вы же вроде как историю знаете? Вот учителем истории и попробуйте устроиться там по нашей рекомендации. А если повезет, то будете вы детям неразумным свои глупые сказки рассказывать. А еще лучше было бы вам в вечернюю школу устроиться. Рабочая молодежь вам там быстро мозги вправит, импотентным в рафинированности своей интеллигентам. Англичан, видите ли, они в пример нам приводят. Тех, кто давно уже все колонии свои просрал, а теперь уже и, казалось бы, со своей Ирландией справиться никак не может. Вот пусть они, надменные эти альбионцы и дальше там у себя сопли в туманности своей продолжают пережевывать. А мы здесь у себя будем принимать наши волевые, правильные во взвешенности своей и чрезвычайно своевременные такие политические решения! По-ленински, так сказать, принимать мы все это будем».

И одно из действительно мудрейших политических решений было незамедлительно принято! И какое грамотное в необходимости своей решение! Ввели-таки проходимцы-то эти, к старости своей неожиданно для себя обрюзгшие, но по решению-то по своему неожиданно молодому, войска в «жаждущий» социалистического обновления Афганистан! Стыдливый такой контингент этих войск получился у них. Чего же стыдились они? А стыдились они тогда все того же проклятущего запада. Совесть ведь у нас, наверное, где-то на западе спрятана. А с запада в то время доносились слухи о какой-то оккупации и якобы имперских амбициях наших истинных интернационалистов. И пришел тогда великий стыд. Ложный просто какой-то, после принятия такого-то великого решения! Границы с заведомо недружественными государствами как-то стыдливо не перекрыли. А оттуда, из недр этих внешне нейтральных государств, пошли абсолютно недружественные нам караваны, тщательно закамуфлированные под естественную кочевую миграцию. И ничего с этим вожди тогда почему-то не смогли сделать. Наверное, из-за прогрессирующего к старости гипертрофированного гуманизма: «Как же это мы такие все из себя гуманные строители коммунизма можем нарушить сложившуюся тысячелетиями естественную миграцию кочевых племен? Вона бедуины шастают караванами почти по всей Африке, а им при этом даже менее цивилизованные и, соответственно, гораздо менее гуманные, чем мы, государства еще и деньги за аренду земли отстегивают. Ихняя, стало быть, земелька-то в африканской округе, бедуинская!»