Текст книги "Повесть о потерянном времени"

Но не только этим чудесным невозвращением в мир кровожадных туземцев награжден был Серега за свои ратные подвиги, а еще премирован он был еще и переводом в Ракетные войска самого что ни на есть стратегического назначения. «Вы не волнуйтесь, – говорили ему, – хуже уже не будет, там уже с «духами» перестреливаться вам не придется. Это ведь не основная ваша специальность – свинец по сторонам метать. И связь вы до этого какую-то смешную организовывали – какие-то сотни километров. Пора бы сосредоточиться на решении стратегических задач. А в Сухопутных войсках вам этого не дадут. Там, Вы будете всю жизнь и в холод, и в зной по полям, лесам, болотам и пустыням таскаться. Оси прокладывать и рокады тянуть за наступающими на учениях войсками. А в Ракетных-то войсках да еще стратегического назначения жизнь вас ждет совершенно другая. Будете себе в подземелье посиживать да различные кнопочки нажимать – у них там все автоматизировано. Тепло, светло, с крыши не капает, и, заметьте, никакой стрельбы! Если уж они, «стратеги» эти, вдруг стрелять начнут – все, всем остальным, а через некоторое время и им самим (когда ракеты кончатся) больше никуда торопиться не надо будет. И волноваться больше ни о чем никому уже не придется. Но это ведь все только в самом крайнем случае может произойти! А так, в повседневности липкой все в этих войсках стабильно, комфортно и хорошо. Что-что? У вас клаустрофобия?! Теряете сознание в замкнутых пространствах и не переносите подземелий? Ничем вам помочь не можем. Мы и так вам навстречу пошли, учитывая ваше маниакальное желание служить. Вам с вашими ранениями и перенесенными заболеваниями вообще в армии больше делать уже нечего. Вы уже готовый, законченный совсем инвалид даже по гражданским критериям. Это касательно вашего соматического здоровья. А относительно вашего психического здоровья должны вас предупредить, что сохраняется реальная угроза достижения Вами долговременного состояния вялотекущей шизофрении. Вы ведь помните бессмертную классику: «Если человек дурак – то это надолго!»? А Вы ведь после «афгана» своего, Вы ведь все уже состоявшиеся дураки и есть. Проблемные вы уже все. Так что прямой и безальтернативный путь вам уже предопределен – только в Ракетные войска самого что ни на есть стратегического назначения. Идите, идите, проваливайте, пока для Вас не стало уже все поздно. Пока мы еще ничего по Вашему поводу не передумали.

Настороженное отношение к службе в Ракетных войсках стратегического назначения Сереге и его однокашникам настойчиво прививали в течение всех пяти лет обучения в военном училище. Распределением в эти войска разгневанные военноначальствующие пугали самых нерадивых обучаемых военных всякий раз после совершения ими каких-нибудь из ряда вон выходящих воинских проступков. «Ублюдки! Скоты! Всех в РВСН отправлю! Сгниете там все у меня, уроды! В ракетных шахтах смердеть до конца века своего будете!» – заходился, бывало в истошном крике какой-нибудь очередной удрученный поведением своих подчиненных военноначальствующий.

Что же конкретно там, в войсках этих стратегических, было страшного? Никто из обучаемых военных этого точно не знал. Были предположения о многочисленных аспектах тяжести несения службы в заглубленных командных пунктах, но все предположения разбивались об один аргумент, состоявший в том, что многие выпускники попадали служить на не менее заглубленные командные пункты (с сопутствующими каждой заглубленности проблемами поддержания приемлемого температурно-влажностного режима) других родов и видов войск, и никто из них каких-то сверхчеловеческих трудностей не испытывал. Но все же что-то настораживало обучаемых военных и заставляло подсознательно побаиваться попадания на эти четыре зловещих буквы. Наверное, пугающая близость «ядерной» кнопки.

Но, все-таки, обучаемым военным однажды удалось приподнять завесу тайны над всеобщим испугом. Как-то в ночном лесу на осенних учениях проговорился один из военноначальствующих. Расслабленно сидя вечером у костра, военноначальствующий провел с обучаемыми военными своего рода мастер-класс, посвященный умению делать логические выводы:

«Вы сами-то мозгами своими куриными пораскиньте. Когда примерно образовались Ракетные войска стратегического назначения? Правильно, на рубеже пятидесятых и шестидесятых годов. А вы знаете, как это реально происходило? Нет? Поясняю – перед вами живой участник тех далеких событий. Изготовили у нас в стране, знатчица, ядерные боеприпасы. Просто наперекор и в противовес Америке разработали. А когда испытывать начали, сами испугались – батюшки светы! Это же такая силища! Можно теперь и о мировой революции задуматься! Правда, нашлись в коллективе «отцов-содателей» и свои ренегаты. Про одного из них вы, наверняка, слышали. Про академика Сахарова слышали, небось? То-то. Да-да, трижды Герой. Вот посмотрел этот «герой» во время испытаний на то, что натворил с сотоварищи и испугался. Испугался, срочно переквалифицировался в диссиденты и стал выступать за запрет испытаний ядерного оружия и его немедленную ликвидацию. А что? Сейчас можно и повыступать немного. Это раньше диссиденты делились на две категории: досиденты и отсиденты. А сейчас… Вот, пожалуйста, тот же Сахаров – сколько кровушки он отпил у членов Политбюро ЦК КПСС своими обращениями к международной общественности? А вот, поди ж ты, – дали отдельную квартиру в городе Горьком, академическую стипендию тоже пожаловали. Вернее, не сумели у него отнять эту стипендию, – академики наши проявили солидарность и оставили его в своих рядах. В пику, так сказать, высшим нашим партийцам. Вот такой наступил нынче диссидентский гуманизм. Пользуйтесь, товарищи диссиденты, пока новый Сталин не родился. Сидите себе тихонечко и не вякайте. Ему ведь, Сахарову-то, когда он подрывной своей деятельностью занялся, очень поучительный анекдот маршал Неделин рассказал: «Молится дед перед образами на ночь: «Господи, укрепи и направь!» А бабка с печи: «Господи, ты главное-то укрепи, а направить-то мы и сами как-нибудь смогем!» Но не внял академик завуалированному в анекдот совету и попал в опалу. Ну, ладно, Бог-бы с ним. Извините. Отвлекся. Всевышнего в суе зря совсем упомянул. Так вот, заряды-то создали, а пулять-то ими как? Задумали, допустим, сделать подарок дядюшке Сэму, например, на день Независимости, а доставить его ему никак не можем. Уже и по телефону ему позвонили, чтобы устно поздравить. А во время устных этих поздравлений не удержались и похвалились приготовленным подарком. Похвалиться-то похвалились, а сами не везем ничего. Не самому же дядюшке Сэму, в конце-то-концов, за подарком приезжать! Должны же соблюдаться хоть какие-нибудь правила приличия?! Например, правила международного этикета. Можно, конечно, самолетами ему подарки доставить, но дорого очень – без дозаправки в пути не обойдешься. Да и долго очень – дядюшка-то Сэм особым терпением никогда ведь не отличался, охоч больно до подарков-то. Тогда, наконец-то, вспомнили: у нас ведь космические ракеты имеются! Надо их только немножко доработать, сделать из них межконтинентальные и порядок! Так и сделали. (Лукавство это все, конечно же, – ракеты делали в первую очередь для повышения обороноспособности страны Советов, а уже потом только для мирного освоения ближнего космоса. И все об этом знали. Но так, чтобы в слух такое ляпнуть… Ни в коем случае! Ни-ни! У нас гуманистическая идеология!). Взялись за дело круто и намодернизировали. А дальше-то что? Ну а дальше, конечно же, войска особые нужны. Не просто ракетные, а еще и стратегические! А как же? Кто ж все это хозяйство обслуживать будет и по необходимости ракеты эти подарочные пулять? И полетели в различные рода и виды Вооруженных сил СССР директивы с квотами на количество служилого люда, командируемого для формирования нового рода войск – Ракетных войск стратегического назначения. А теперь внимание: вопрос! Каких людей отдавали командиры для выполнения столь почетной миссии? Вот сами вы кого, например, отдали бы? Правильно тех и, отдали бы, от которых уже не чаяли Вы сами как избавиться. А как от них, сердешных, можно было избавиться? На службу иной такой служака приходит всегда вовремя. Мало того, что вовремя приходит, сволочь эта, он ведь на службе этой еще и не выпивает! А еще не гнушается он на ней, на службе этой, неограниченно долго задерживаться. Демонстрирует деланный в фальшивости своей фанатизм! Всем видом своим демонстрирует он – не запамятовал, мол, я о извечной военной ненормированности рабочего дня. И могу, мол, в течение всей этой ненормированности непрерывно имитировать вам кипучую деятельность в любом направлении. Понятно, что толку от такого служаки может не быть абсолютно никакого. Мало того, он может быть для ратного вашего труда чрезвычайно вреден. Кроме того, встречаются так же порой еще и экземпляры не только вредные до чрезвычайности, но еще и крайне опасные для окружающих их во время службы лиц. Им так и пишут в служебных характеристиках: «В мирное время – чрезвычайно вреден, в военное – катастрофически опасен». Командиры и начальники всех степеней (если, конечно же, сами не подпадают под определения этих категорий – бесполезных, вредных и опасных военных) пребывают в постоянных и напряженных размышлениях, в непрерывном поиске пребывают они. Поиске вариантов законного дистанцирования от этих часто ревностных, но удивительно бестолковых служак. Отправляют командиры этих скрытых врагов в дальние и длительные командировки: на курсы повышения их застывшей и дрожащей в окрестностях абсолютного нуля квалификации; в Казахстан на уборку целинного урожая; на сбор грибов и ягод в окрестные леса; на ловлю рыбы в соседних безнадежных водоемах и т. д.

Совсем уж отчаявшиеся командиры и начальники отправляли своих бездарей даже для сдачи экзаменов в Академии, деятельно хлопоча при этом о непременном их туда поступлении. А затем делали все возможное для гарантированного пребывания горе-военных в Академиях в течение всего срока обучения (не дай Бог, отчислят бездаря по неуспеваемости и пришлют во вред обратно!). Вот и идут академическому начальству подарочные контейнеры. Чего только не было в этих контейнерах: красная рыба и икра, лосятина и медвежатина. В общем, чем богаты, тем, как говорится, и рады были отчаявшиеся командиры и начальники. Только не вертайте, как говорится, взад этого академика-вредителя. А когда подступал момент выпуска, потоки подарков перераспределялись еще и на кадровые службы. Чтобы, значит, не вздумали бюрократы эти в отместку за что-нибудь прислать горе-выпускника обратно. Могли ведь они, кадровики эти, запросто взять и так вот антигуманно поступить. Затаить обиду на посылающих мимо них контейнеры и прислать этого гада обратно. Да еще на более высокостоящую должность прислать. А как же? Он ведь, вредитель, успешно завершил обучение в академии! Трепещите теперь, сирые.

Однако, в качестве частичного оправдания бюрократически-наживнической деятельности кадровиков, можно отметить, исключительно справедливости ради, что угрозой отправки очередного бездаря в места, откуда исходила обида пользовались не только они. В порядке безобидного разглашения военной тайны, поделимся: некоторые особо изощренные командиры и начальники использовали горе-служак в качестве орудий мести таким образом, что очередной служивый-подарок после выпуска из Академии оказывался вдруг в подчинении у давних их недругов. Комбинатор, как правило, выдерживал полугодовую паузу и звонил недругу, с нарочитой доброжелательностью в голосе говоря: «Здравия желаю! Я, такой-то! Помните? И я Вас! Я теперь Вас до конца жизни не забуду! Позвольте поинтересоваться, а как там такой-то? Да-да, это мой ученик! Для Вас готовил. Лучшие кадры всем раздаю! С кровью выдираю из сердца своего предынфарктного и раздаю! Сам себе удивляюсь, просто впал в альтруизм какой-то! Воспитываю этих шельмецов, вкладываю в них всю без остатка душу и раздаю!» А в ответ, как правило, уже не скрывающие широких улыбок комбинаторы слышали: «Так это ты этого гада…!? Ссу-кк-а-а! Отомщу! Пришлю! Жди!»)

И вдруг, такая вот несказанная удача выпала командирам и начальникам! Конец непрерывному поиску и терзаниям! И ведь, что здесь самое главное, – все на законных основаниях, без шума, так сказать, и без особой пыли. Сверстал приказ, и давайте, родной вы мой карьерист, дуйте к новому своему месту службы в новейшие свои войска. На этот раз это не я вас куда-то посылаю. Вас Родина на этот раз посылает. Да-да, именно Родина в лице нашей родной коммунистической партии и насквозь народного нашего правительства. Вот с ними и полемизируйте. На них и жалуйтесь в политотдел. Желательно в политотдел по новому месту своей службы начинать жаловаться, прямо сразу по приезду. Да не расстраивайтесь вы так. Может даже и с повышением у вас получится, если прямо сразу, сходу, значит, с самого доклада о прибытии дурь свою несусветную проявлять не будете, если затаитесь на какое-то время и умным удастся вам прикинуться, тогда может и повезет вам как-то.

Вот такие-то вот дивные горе-служаки и составили основу нового вида войск. А потом пошли туда служить их дети, по батькиным, так сказать, стопам. А яблоко от яблони-то, как известно, оно ведь совсем недалеко после падения во зрелости откатывается. Поэтому и первоначально сложившиеся традиции остаются там незыблемыми: строжайшее выполнение уставных и всяческих других предписывающих положений, помноженное на природную бестолковость. А это все приводит к круглосуточным бдениям ракетных военных, даже не задействованных в данное время для несения боевого дежурства. К примеру, тех ракетных военных, которые вроде как должны отдыхать после недели непрерывного боевого бдения в глубоком подземелье. Понятное дело: дежурным силам-то, как говорится, сам Бог бдить велел. А вот все остальные, в данный момент для выполнения боевых задач не задействованные, будут непрерывно собираться кем-то все вместе, о чем-то совещаться в режиме одностороннего монолога, а затем испуганно разбегаться и выполнять какие-то глупейшие в надуманности своей приказы и распоряжения. И так, в лучшем случае, до глубокой ночи будут то собираться и внимать суесловиям, то судорожно разбегаться и бестолково суетиться. А в худшем случае ракетные военные могут услышать: «К утру чтоб все було! К утру, я сказал, на-х!» Так что, ребята, вот так у них, у ракетных этих, все и всегда происходит. У нас тоже бестолковой всякой суеты порой хватает, но всеж-таки неизмеримо проще править воинскую службу. И поэтому шансов дожить до пенсии, не впав в растительное состояние, тоже неизмеримо больше».

Это ночное повествование у пламенеющего костра уже вроде бы совсем стерлось из Серегиной памяти, но вдруг вспомнилось как-то все сразу и было живо воспроизведено воспаленным его сознанием с точностью до мельчайших деталей. И случилось это озаренье в тот момент, когда Сергей как будто в полусне заслушивал текст из уст речистого направленца-кадровика самого Главного из всех управлений кадров. А смысл текста как раз и сводился к формулировке подкупающего своей заманчивостью, деятельного такого предложения о создании некой нерушимой связи Серегиной судьбы (причем в самое ближайшее время) с лучшими в СССР войсками. Можно даже смело утверждать о создании устойчивой в судьбоносности своей связи с элитой наших Вооруженных сил – самой значительной и действенной частью нашей ядерной триады. Это не каждому так может повезти! Это все только для избранных! Тем более, сразу на капитанскую должность. У нас таких должностей целую пятилетку ждут, а то и две пятилетки. Даже песня такая в строгих Ракетных наших войсках давно стала популярной: «Пятнадцать лет промчалось не заметно – и вот уже я старший лейтенант!» А вас сразу на капитанскую должность. Ценить надо! Правда, еще не факт, что вам это звание в ближайшем будущем присвоят. Это ведь так послужить-то надо, чтобы начальство сначала ваше рвение заметило, потом оценило и, наконец-то, все-таки, вам присвоило очередное ваше звание. Но это, казалось бы, очередное звание может ведь для вас и последним оказаться. И какую вы пенсию тогда будете получать, когда окончательно на службе состаритесь? С таким то вот высоким воинским званием? С голоду подохнете, донашивая старые мундиры. Поэтому полностью надо уметь отдаваться даже не всегда, положим, любимому делу. Вот просто взять так, плюнуть на все слюной и уйти из семьи, забыть о воспитании собственных злодеев-детей и посвятить себя работе с родным личным составом. А как вы хотели? Вот сейчас стали о тяжелой судьбе проституток писать. Вот уж не любят они, горемычные, сам процесс трудовой своей деятельности! (У них же, у б… й этих, все точно так же все происходит, как и у всех остальных представителей не таких уж и древних профессий – сначала нравится трудовой процесс, ну просто до оргазма нравится, а потом в один прекрасный момент вдруг раз – и все, чертовски и все сразу надоело, апатия вдруг просто какая-то нападает). Ненавидят уже жрицы любви сам процесс, но при этом так ему отдаются! Просто полностью ему отдаются – до самого кончика конца! До почек! И часто по нескольку раз на дню! А вы? Чем вы хуже проститутки? Почему вы должны работать с меньшей самоотдачей? И еще один важный момент ни в коем случае нельзя упускать (помимо работы с навязанным вам личным составом) – это организация грамотной эксплуатации, вверенной партией и правительством, самой дорогостоящей в мире (из золота сделанной и почти медицинским спиртом протираемой) боевой техники. А техники у вас будет много и вся на колесах. Да-да, мы учли ваши клаустрофобические склонности. Мы же не звери, в конце концов. Не хотите вы штаны просиживать в хорошо отапливаемом и иногда проветриваемом подземелье – извольте: теперь будете по полям, лесам и болотам топким кататься и лазить. Не один, естественно, будете кататься и всюду лазить, а с великим множеством различного люда – рядового, сержантского, прапорщицкого и офицерского сословий. Кататься с множеством слегка обученного чему-то людей беспорядочно расфасованных по кабинам и кунгам великого множества боевых и, по веселому, зеленых таких автомобильчиков. Теперь Вы будете и в жаркий зной, как говорится, и в студеную стужу (не говоря уже о весенне-осенней распутице) разнообразную связь ракетно-стратегическому командованию стараться обеспечивать. И попробуйте хотя бы разок чего-то не обеспечить!

Тем временем, изрядно впечатленный подобными «отеческими» напутствиями, наш хромоногий герой уже почти вплотную приблизился к цели своего пешего перехода и решил уточнить свои координаты у одиноко сидящей на остановке старушки: «Здравствуйте, бабуля, скажите, пожалуйста, чтобы выйти к поселку «Молодежный» мне налево сейчас надо повернуть?»

– Какой такой «Молодежный»? – озадаченно встрепенулась бабуля, изучающее вцепившись взглядом в молодого офицера – Сколько живу здеся – знать не знаю такого. Тебе, сынок, наверное, на «Фортран» надобно? Вона, вишь, антенны от «Корунда» из лесу торчать? Вот туды-то тебе, должно быть, и надоть итить.

Сергей вздрогнул от неожиданности: мало того, что бабка знала почти секретный позывной узла связи, она даже знала секретное (по тем временам) название военного комплекса спутниковой связи! «Да, чувствуется, что работа по защите от утечки секретной информации в стратегических войсках поставлена самым серьезным образом. Официального названия гарнизона никто в округе не знает, а информация, которую ракетные военные тщательно прячут, преспокойно разгуливает себе по окрестным деревням, – подумал Сергей, но вслух ничего не произнес, – а бабуля эта, ну, наверное, и не бабуля это вовсе, а заправский агент-проныра коварного империализма». Поблагодарив шпионистую бабусю и прохромав еще с километр, старлей наконец-то уперся в родные краснозвездные ворота, с типовым зданием-«собачьей будкой», называемым контрольно-пропускным пунктом (КПП). Из окна «будки» тоскливо-сонно смотрел на уходящую вдаль дорогу пожилой прапорюга обветшало-барбосистой наружности. Серега постучал по толстому оконному оргстеклу – никакой реакции со стороны «прапорюги», застывшего в какой-то предвечерней неге, сулящей скорое окончание дежурства, не последовало. Серега постоял еще некоторое время и, наконец, потеряв всякое терпение, резко открыл специальную форточку (форточку, предназначенную вовсе даже не для проветривания помещения, а служащую своего рода сначала звуко-, а затем и взятко-проводом между дежурным и представителями местного населения, желающими незаконно проникнуть на территорию части в магазин типа «Военторг», торгующий дефицитной для всей округи колбасой. «Прапорюга» испуганно вздрогнул и недовольно повернул свою шарообразную голову на несуществующей шее в сторону форточки. Взгляд прапорюги не меняя тоскливо-сонного выражения безразлично уперся в грудь старлея. Сергею пришлось прибегнуть к испытанному методу привлечения внимания и хлопнуть ладонями перед носом мечтателя.

– Старлей Просвиров! Прибыл для дальнейшего прохождения службы, – громко бросил Сергей в форточный проем и просунул туда мятый листок серо-казеной бумаги – Вот мое предписание.

«Прапорюга» наконец окончательно очнулся. Лицо его приняло, видимо, привычное для него важно-строгое выражение.

– Так-так, – озабоченно проговорил он, внимательно рассматривая предписание – эк же и угораздило Вас, товарищ старший лейтенант! Надо ж было в батальон-то Вам попасть! В гарнизоне еще две части и обе несут дежурство на стационарных объектах. Офицеры там просто «белые люди»! На дежурство на автобусике их привезли, подежурили они там, поспали всласть, отдохнули от семейных хлопот (А чего дергаться? Дежурные смены состоят из опытных специалистов – вольнонаемных гражданских лиц, как правило, имеющих высшее образование и стаж несения боевого дежурства по пять-десять лет), а после смены усталых начальников на том же автобусике развозят по домам и чуть ли не провожают до подъезда. А Вас так жестко – в батальон! Как же Вам не повезло! Как я Вам сочувствую! Батальон – это полная, извините товарищ старший лейтенант, и глубокая такая в безнадежности своей ж… а! Ну ладно, что теперь делать, подождите немного, я сейчас вызову посыльного из штаба, он Вас проведет куда надо».

Причитания унылого «прапорюги», так искренне соболезнующего Сергею, почему-то произвели на него обратное действие. Ему вдруг стало весело и только теперь проснулся в нем искренний интерес: «Чем же еще можно пронять боевого офицера, два года промаявшегося на высокогорной точке и побывавшего в таком переплете!? Ладно эти штабные чистоплюйчики-кадровики злорадно пугали. Им ведь само слово «войска» всегда вселяло неподдельный ужас и отвращение, а любимая присказка содержала следующий смысл: «Лучше иметь в подчинении сорок секретных сейфов, чем одного отличника боевой и политической подготовки». С ними все понятно, но чего разохался этот покрытый мохом прапорюга, которого уже кажется ничем не прошибешь?»

– Да не надо никакого посыльного, – остановил Сергей дежурного. – Вы обозначьте мне, пожалуйста, азимут. А я уж как-нибудь найду.

– Вот и славненько, – обрадовался «прапорюга», бросая телефонную трубку на рычаги раздолбанного в усмерть аппарата, – тем более, свободного посыльного у них сейчас нет. Всех разогнали куда-то. И неизвестно, когда они теперь вернутся из этого «куда-то».

Внимательно выслушав дежурного, Сергей перешагнул порог КПП и началась его служба в РВСН. В воинской части расположенной на самой что ни на есть границе. На тщательно охраняемой и оборудованной в инженерном отношении границе Московской и Калужской области!