Текст книги "Королевство Хатуту"

– Париж, – сказал мсье Курбэ. Поль вскочил на ноги. В наушниках шипело. Издалека послышался уже знакомый женский голос: – Васко да Гама? – А потом уже совсем близко: – Васко да Гама? – звала мать.

– Да, это я, – сказал Поль.

– Васко да Гама? Поль?

– Да, это я.

– Поль, ты меня слышишь?

– Слышу, мама. – Последовала пауза. Мама, очевидно, подавив волнение, заговорила более спокойным тоном:

– Поль, нас опять могут прервать. Слушай меня. Ты хорошо слышишь?

– Хорошо слышу, – сказал Поль, хотя голос ее прерывался шипящими помехами.

– Поль, ты уже знаешь об официальном следствии по делу твоего отца?

– Знаю.

– Тебе сказали о нем?

– Сказали.

– Ты что-нибудь сказал кому-нибудь об этом?

– Нет. Я никому ничего не говорил. Меня не спрашивали.

– Ничего не спрашивали?

– Ничего. Все тактичные. – Опять последовала пауза. И опять голоос матери:

– Поль, ты меня слышишь?

– Слышу. – Мать заговорила ровным тоном. Вероятно, она сдерживала волнение.

– Поль, слушай меня внимательно и не перебивай. Я давала показания по делу убийства Томаса Диллона. Тебя тоже будут об этом спрашивать. Ты многое забыл. Не перебивай меня. Необходимо, чтобы наши показания сошлись. Ты меня слышишь?

– Слышу. – Мать продолжала ровным голосом:

– Я была единственной свидетельницей при показании. Ты меня понял?

– Да, мама.

– Слушай и не перебивай. Я рассказала, как сперва увидела тебя. Тебе было одиннадцать лет. Ты удивленно смотрел на Томаса. Затем вошел Жорж, твой отец. В руке у него был пистолет браунинг. У нас же по всему дому были пистолеты. Помнишь, я даже нашла пистолет в кухне, в ящике рядом с ложками и вилками. Когда я увидела в его руке пистолет, я крикнула: – Нет! – Ты помнишь, как я крикнула «нет»? Отвечай коротко. Только «да», или «нет».

– Да. – Мать продолжала, теперь она говорила торопливо:

– Твой отец выстрелил в Томаса. Не перебивай меня. Томас был убит. Ты схватил отца за руку, а в руке у него был пистолет. Ты боялся, что следующий выстрел будет в меня. Ты потащил отца из комнаты. Ты кричал: – Не надо! – Не перебивай меня. Когда пришла полиция, я сказала, что ничего не видела, что меня в этот момент не было в комнате, а когда я туда вошла, Томас был уже мертв. Когда я узнала, что отец улетел с тобой из Папита, я призналась, что всё видела. Я сказала на следствии, что видела, как твой отец выстрелил. После катострофы самолета следствие сразу прекратилось. Мне только-что звонили из редакции газеты «Пари-мач». Они уже знают, что ты нашелся после двенадцатилетнего пребывания на диком острове. Вероятно, это будет сенсация. Мне придется отвечать на вопросы корреспондентов. Тебе тоже. Я всё это говорю, чтобы наши ответы совпадали. Я откажусь отвечать на вопросы о следствии. Ты, вероятно, тоже захочешь отказаться. Я всё это говорю на тот случай, если нам придется что-то говорить. Ты меня понял?

– Да, мама.

– Еще одну минуту! – крикнула она. Поль понял, что мать это говорит кому-то на телефонной станции. – Поль, нас разъединяют. Я буду встречать тебя в Марселе. Какой твой любимый цвет? – Поль не удивился такому вопросу, ответил:

– Красный.

– Хорошо. Ты можешь не узнать меня, прошло столько лет. Я буду в красном костюме. Поль, как я хочу обнять тебя, мой мальчик… – И гудки, шипение, опять гудки. Поль посмотрел на мсье Курбэ, тот кивнул в знак того, что разговор окончен. Поль снял наушники, потер онемевшую ушную раковину. Мсье Курбэ сказал:

– Капитан был прав. До сих пор о следствии по делу вашего отца знали я и капитан. В цивилизованном мире у всех есть сложные проблемы, с которыми вы раньше не сталкивались.

– Вы думаете, мсье Курбэ, что на острове у меня не было проблем? – мрачно спросил Поль.

– Это были проблемы иного порядка. Вы уже поняли, что ваши знания остались на уровне одиннадцатилетнего мальчика. Вы это чувствуете?

– Да, – признался Поль и серьезно подтвердил: – Все умнее меня. – Мсье Курбэ усмехнулся.

– Не умнее. Все они выросли в цивилизованном мире. Они смотрят на вас, как на редкого зверя в клетке, хотя и стараются это скрыть. Вы это чувствуете?

– Да, – угрюмо признался Поль.

– Вы нашли мать, и все рады за вас. Вам сочувствуют. А через три дня мы подойдем к Галапагосским островам. Там высокая радио-башня. Через нее мы сможем ловить Париж даже на средних волнах. И мы будем обязаны подключить все динамики на корабле к последним известиям из Парижа. Ваш случай уникальный: человек, проведший двенадцать лет на острове дикарей. Начнутся выяснения подробностей, и всё это будет передаваться по парижскому радио. Все на корабле будут знать, что ваш отец был обвинен в убийстве. – Поль молчал. Мсье Курбэ тоже молчал.

– Вы готовы к этому? – спросил, наконец, мсье Курбэ.

– Не знаю, – ответил Поль.

Когда он вышел на палубу, дождя не было, но и звезд не было видно. Было далеко за полночь. В каюте было душно. Поль сходил в душ, а потом достал из кармана кисти французского флага, которые следовало приделать к поясу халата. Теперь эта затея показалась ему вздорной. Спать не хотелось. Он полистал страшную книгу, прислушался к шуму машинного отделения, и ему стало невыносимо тесно в маленькой каюте. Он взял ноты и отправился в кают-компанию. Здесь он зажег свет, сел к пианино, сосредоточился на забытом чтении нот. Пальцы не слушались, ударяли между клавиш. На слух это получалось как нелепое тыканье в клавиатуру куда попало. Поль проиграл танец три раза. На четвертый стало уже получаться. Это было хорошо, потому что отвлекало от неприятных мыслей. Дверь открылась. Поль увидел девушку медсестру. Он теперь знал, что ее зовут Мари.

– Добрый вечер, мсье Дожер, – сказала она с улыбкой.

– Добрый вечер, Мари, – ответил Поль.

– Я знала, что вы умеете играть на фортепиано, но никогда раньше не слышала. А теперь проходила мимо и услышала, кто-то играет. – Она подошла к пианино. – А тогда на палубе, когда я была с другими девушками, вы подошли к нам из-за Кларетт?

– Я просто хотел узнать, как вас зовут. Я уже спрашивал у Антуана, но он почему-то не сказал.

– Вот ведь какой вредный! – рассмеялась Мари. – А зачем вам нужно было знать мое имя?

– Надо же знать, как зовут девушку, которая мне снится.

– Я вам снюсь? – И Мари рассмеялась.

– И давно, – серьезно ответил Поль. – Мне уже давно снится одна и та же девушка, которую я никогда не видел. А когда я увидел вас впервые, я понял, что вы и есть та девушка, которая мне давно уже снится.

– А там, на острове, я вам тоже снилась? – спросила с улыбкой Мари.

– Да, – так же серьезно ответил Поль.

– Но ведь там было много других девушек.

– Конечно. Но вы мне снились. Много раз. – Мари перестала улыбаться.

– Я никогда не слыхала, что такое бывает, – сказала она неуверенно. – И Поль с серьезным видом подтвердил:

– Я тоже не слыхал такого, но оказывается, бывает. – Мари, глядя на клавиатуру, о чем-то задумалась, а потом посмотрела на Поля и попросила:

– Сыграйте то, что вы сейчас играли. – Это было хорошо, что она не попросила сыграть что-нибудь другое. И Поль уже с уверенностью, почти без ошибок, проиграл Норвежский танец Грига, почти так же, как проиграл его много лет назад в их доме, когда его родители созвали для этого гостей. Теперь он уже точно знал, что женщины всех рас и возрастов любят, когда им говорят необыкновенные вещи. Он уже хотел взять Мари за руку и был уверен, что она не отнимет руки, но в этот момент в дверях неожиданно появился Антуан. Лицо его, как всегда в конце дня, было красным, особенно веки. На нем был белый костюм, которого Поль еще не видел, и белые ботинки. Это было красиво, и Полю захотелось такой же белый костюм.

– Я не помешал? – спросил небрежно Антуан.

– Нисколько, – не моргнув глазом ответил Поль.

– В таком случае, добрый вечер, – сказал Антуан и, скользнув взглядом по Мари, подошел к пианино, встал по другую сторону от Поля, заглянул в ноты. – Школьные этюды, – отметил он тем же небрежным тоном и посоветовал: – Тебе надо разучить какой-нибудь вальс Шопена. На женщин действует убийственно.

– Ты это сам проверил? – спросил Поль.

– К сожалению, я не играю. Меня в детстве пытались учить, но я наотрез отказался.

– Я тоже, – сказал Поль и, указав на ноты, признался: – Вот всё, что родители смогли от меня добиться. – И при этом он с удовлетворением отметил, что сказал он это вполне непринужденно.

– Ну что ж, – с улыбкой сказала Мари, – Если вы ничего больше не можете сыграть, я пойду спать. Время позднее. – Антуан выпрямившись сказал:

– Я вас провожу, мадемаузель, до каюты. – Мари обратилась к Полю:

– А вы, мсье Дожер, не хотите меня проводить до каюты? – Поль тут же вскочил на ноги.

– Хоть до самого Парижа, мадемуазель! – Он торжествовал: легкость французских выражений возвращалась.

– Как это приятно, – сказала весело Мари, – иметь сразу двух галантных кавалеров!

Они шли по коридору втроем: впереди Мари, чуть сзади Поль и Антуан, поскольку коридор был узким, и рядом было идти невозможно.

– Мари, а почему вы до сих пор не спите? – спросил Антуан. – Или вы так увлеклись Григом?

– Я подготавливала кабинет к осмотру. Завтра общий медицинский осмотр.

– Опять осмотр? – спросил Антуан.

– Как всегда, – и Мари обернулась к Антуану: – Вас, Антуан, это касается в первую очередь.

– Это почему же? – спросил он с улыбкой.

– После посещения Бальбоа, – сказала она насмешливо.

– Уколы будут делать? – серьезно спросил Поль. Мари обернулась к нему:

– Плохим мальчикам обязательно.

– А я хороший? – спросил Поль.

– Это мы проверим на медицинском осмотре. – Мари ключем открыла дверь своей каюты, сказала по английски:

– Благодарю за эскорт. Спокойной ночи, джентльмены. – И она закрыла перед ними дверь. Они пошли дальше по коридору.

– От женщин ничего нельзя скрыть, – сказал Антуан. – Они, конечно, поняли, что мы были в публичном доме. А ведь мы так старались незаметно оторваться от них, сказали, что идем в ботанический сад. Мы и встретились потом в ботаническом саду, возле орхидей. Но кто-то из них заметил, как мы шли от Портовой улицы. А ведь мы провели там не больше часа. – И тут Антуан спросил: – Ты пригласил Мари послушать Грига?

– Нет. Мне не спалось после разговора с матерью. Я зашел в кают-компанию поиграть, а Мари шла мимо, услышала, кто-то играет, и зашла.

– Ты так и не рассказал, о чем ты говорил с матерью.

– Она спрашивала, как я выгляжу. Она, наверное, не узнает меня. Я сам не узнал себя, когда посмотрел первый раз в зеркало. – Антуан положил ему руку на плечо.

– Это ничего, – сказал он. – Мать должна узнать тебя, сколько бы лет не прошло. И что она еще говорила?

– Что будет встречать меня в Марселе. – Чтобы переменить тему разговора, Поль спросил: – А что у тебя с Мари?

– Поль, я же не спрашиваю, что у тебя с Кларетт.

Они подошли к каюте Поля, Антуан пошел дальше, а Поль остановился. Неприятные мысли вернулись. В тесной каюте от них некуда деться. На палубу подниматься не хотелось: шел дождь, а Поль был в халате. Он вошел в свою каюту и обнаружил в ней Мадлен.

– Извините, мсье Дожер, – сказала она. – Я хотела узнать, как вы переговорили с матерью. Мсье Курбе отказывается что-либо говорить об этом. А меня это очень волнует. Ваша каюта была открыта, я вошла и решила дождаться вас. Еще раз прошу прощения.

– Это прекрасно, Мадлен, что вы зашли ко мне. Я был в кают-компании, играл на фортепиано.

– Как жаль, что я не знала! – воскликнула она вяло. – Я бы так хотела вас послушать. – Ее восклицательные фразы никак не вязались с ее обычной расслабленной интонацией голоса, и в этом была особая прелесть этой женственной блондинки с широкими бедрами и тонкой талией. Поль рассказал о разговоре с матерью, избегая упоминаний о следствии.

– Как это интересно, – протянула вяло Мадлен. – Ваш любимый цвет красный, и она будет в красном, чтобы вы сразу узнали ее. Это романтично. – Последние два слова она произнесла нежным угасающим голосом, и это было так очаровательно, что Поль схватил ее руки с длинными тонкими пальцами и прижал их к лицу. Руки ее были обнажены до плеч, она была в декольтированном, свободно свисающем платье. Поль коснулся ладонями ее плеч. Ее нежная кожа была покрыта золотистым ровным загаром. Но он знал, что там, под платьем, на уровне ее широких бедер, есть ослепительно белая полоса, обрамленная кружевами, а посреди этой полосы нежный треугольник мягких золотистых волос. Член его напрягся до чувства ломоты. Мешал халат. Он сбросил его. Мадлен продолжала смотреть в его глаза. Он обнял ее. Руки его ощущали под ее платьем пересечения швов, застежки, пряжки, лямки, но это уже не смущало и не раздражало его. Все эти женские приспособления гармонично были связаны с этим прекрасным телом. Все неприятные мысли ушли.

Глава 7. Купание. Конференция

С утра была солнечная погода, и капитан объявил, что будет купание. С нижней палубы спустили на воду стальные консоли, на которых матросы подвесили металлическую сетку. Получился бассейн глубиной в два метра, шириной около пяти метров и в длину около двадцати метров, расположенный вдоль борта парохода. Наружными стенками служила стальная сетка, подвешенная к пробковым поплавкам.

Сразу после завтрака Поль пошел в библиотеку. Вместо мадам Туанасье здесь была ее помощница Жозефина, девушка с длинным носом и маленькими хитрыми глазами.

– Что вам угодно, мсье Дожер? – спросила Жозефина.

Про войну, фашизм и коммунизм читать ему уже надоело. В детстве он начал читать роман «Три мушкетера». И он ответил:

– «Три мушкетера». – Жозефина улыбнулась и сказала:

– Я тоже до сих пор люблю Дюма.

Поль сперва не понял, но тут же сообразил, что Дюма это писатель, а слова «я тоже до сих пор» означали, что Дюма считается детским писателем. В своей каюте сняв сандалии и рубашку, Поль в одних шортах и с книгой в руке вышел на нижнюю палубу, превращенную в солярий. Женщины были в купальниках двух видов – в закрытых, от груди до бедер, и в двучастных, состоящих из очень коротких трусов и очень открытых бра. Мужчины были в плавках. Это напоминало Хатуту. Люди сидели и полулежали в брезентовых шезлонгах. Свободные от вахты матросы уже купались. Они должны были опробовать надежность бассейна. Поль сел в шезлонг, начал читать «Трех мкшкетеров». Он забыл содержание романа. В детстве он видел немой фильм по этому роману, который тоже забыл. И теперь он с интересом вникал в сюжет. На четвертой главе он так увлекся, что не заметил, как матросы поднялись на палубу, освободив бассейн для пассажиров.

Бассейн располагался между двумя трапами, спускающимися до самой воды. Лейтенант Госсен объявил, что те, кто плохо плавает, должны спускаться по заднему трапу, поскольку встречное течение относит пловцов назад. Женщины стали спускаться в воду по заднему трапу, мужчины направились к переднему. Поль, наконец, оторвался от книги, поднялся с шезлонга. Болшьинство мужчин были плавках настолько коротких, что они почти полностью открывали ягодицы. Но у некоторых молодых мужчин плавки были более закрытые и еще с белым пояском, сидящем низко на бедрах. Очевидно, это теперь модно. У лысого Бернара, как и у других пожилых мужчин, плавки были совсем узкие. Сзади у него их вообще почти не было видно, поскольку полоска была скрыта между полных ягодиц, а спереди плавки выглядели выпуклым треугольником, закрывающим яйца. А над этим треугольником нависал жирной складкой живот. У Поля не было плавок. Трусов под шортами тоже не было. После ночи, проведенной с Мадлен, трусы были в пятнах пролитой кока-колы. В шортах купаться было нельзя, поскольку в карманах были носовой платок, деньги, ключ от каюты и черные часы. Чувствуя себя как на острове Хатуту в окружении голых мужчин с условными треугольниками плавок, Поль, ничтоже сумняшеся, снял шорты, положил на них книгу, чтобы не унесло ветром, и совсем голый присоединился к мужчинам, столпившимся у переднего трапа. Никто не сделал ему замечания по поводу отсутствия плавок. Все приняли это естественно. Антуан положил ему руку на плечо и, критически оглядев его голову, сказал:

– Поль, у тебя на затылке отросли волосы. Сейчас такие не носят. Сходи в корабельную парикмахерскую. Там один матрос неплохо стрижет. – И он провел пальцами по затылку Поля. Они спускались по трапу в веренице мужчин. По заднему трапу, ближе к корме, спускались женщины. Там стальная сетка, служащая дном бассейна, была выше, это было для тех, кто не умел плавать. На ней уже прыгали с визгом несколько девушек. Вода им была по плечи. Мужчины, не доходя до конца трапа, прыгали в воду вниз головой, и их тут же относило встречным течением к заднему трапу. Хотя пароход на время купания сбавил скорость, свободно плавать в бассейне, отгороженном от океана сеткой, было невозможно: относило назад. Поль тоже прыгнул в воду. За ним последовал Антуан. Их тут же понесло к корме. Антуан повернул назад, поплыл стилем баттерфляй, но по отношению к борту он продолжал оставаться на месте. Тогда он поплыл кролем. Поль поплыл своим диким кролем и, поскольку он вырос на побережье Хатуту, обогнал Антуана, первым ухватился за трос передней сетки. Некоторое время, держась за трос, они покачивались на высоких продольных волнах, идущих от носа парохода. Мужчины, всё еще вереницей спускающиеся по трапу, прыгали один за другим в воду. Мсье Вольруи опустился по ступеням до самой воды. У него было несколько дряблое, мало загорелое тело, однако плавки на нем были модные, закрытые, с белым пояском. Бодро взмахнув руками, он головой нырнул в продольную волну. Мужчины плыли к корме, и поскольку их несло течением, казалось, что они плывут фантастически быстро. Антуан сказал:

– Поплывем к девушкам? – Они одновременно выпустили трос, их тут же понесло течением к корме. Вскоре они врезались в группу барахтающихся в воде девушек и женщин. Некоторые женщины пытались плыть к переднему трапу, но их относило течением назад. Теперь и мужчины и женщины поднимались по заднему трапу, чтобы по палубе пройти на передний трап и снова прыгнуть в воду. Рядом с Полем и Антуаном оказался коренастый Леон.

– Плывем к переднему трапу? – предложил он. Они поплыли втроем. Леон был хорошим пловцом. Поль, хотя благосклонно и не вырывался вперед, всё же первым ухватился за передний трос. Сверху послышались аплодисменты. Поль поднял голову и увидел, что на палубе стояли мужчины и женщины в купальных костюмах. Оказывается, они следили за заплывом трех мужчин. Еще немного поплавав, Поль стал подниматься по заднему трапу. На палубе он не стал надевать шорты, поскольку окружающие его люди были по его понятию тоже голыми, а поскольку никто не обращал внимания на его наготу, или делали вид, что не обращают внимания, он чувствовал себя вполне непринужденно. Он лег животом на деревянную палубу, раскрыл «Трех мушкетеров» и тут же увлекся разворачивающимся сюжетом. К нему подошел Антуан, присел рядом, бесцеремонно заглянул на обложку, сказал небрежно:

– Дюма-отец.

– Ты считаешь, это книга для детей? – спросил Поль.

– Для определенного уровня. Ты правильно делаешь, что начал с Дюма.

– А что читают на высоком уровне? – поинтересовался Поль.

– Сейчас в моде Монтень. Это философ шестнадцатого века. В общем – скука. – На Антуане были модные закрытые плавки с белым пояском. Поль потрогал поясок, спросил:

– А на пароходе можно достать такие плавки? – Антуан покачал головой:

– Только в Париже. – Понизив голос, Антуан сказал: – Это хорошо, что ты без плавок. И все соглашаются, что это хорошо.

– Почему? – насторожился Поль.

– Это научная экспедиция, – начал рассуждать Антуан. – Мы везем результаты исследований – этнографических, биологических и всё такое. Но главное – мы везем тебя, торчавшего на Маркизах в течение двенадцати лет. И люди всё время об этом помнят. Им это нравится. И то, как ты себя ведешь, остается для них в пределах самого хорошего тона. – Полю сразу вспомнились слова мсье Курбэ: «на вас смотрят как на редкого зверя в клетке». Подошел лейтенант Госсен в шортах и форменной рубашке. Он присел перед Полем и сказал:

– Мсье Дожер, мы наблюдали за плавающими. Вы лучший пловец среди пассажиров. У нас в команде есть хорошо плавающие матросы, и есть среди них наш чемпион. У нас идея: устроить состязание между вами и нашим чемпионом. Вы согласны?

– Соглашайся, – быстро сказал Антуан.

– Хорошо, – согласился Поль.

Пришел матрос с рупором и зычным голосом, да еще в рупор протрубил:

– Внимание! Объявляется чемпионат корабля «Васко да Гама» по плаванию! Все приглашаются на нижнюю палубу! – На палубе толпились люди. Оказывается, с утра матросы уже провели свой чемпионат и выявили чемпиона. Среди пассажиров лучше всех плавал Поль. Это все уже поняли. На палубе появился капитан. Он был в плавках. Модных. Молодежных. Не коротких. С пояском как у Антуана. После чемпионата капитан собирался тоже купаться. Лейтенант Госсен вызвал вперед загорелого брюнета, представил толпе зрителей:

– Матрос «Васко да Гама» Ришар Либер – чемпион команды корабля.

Антуан и Роже вывели Поля под руки вперед. Вставший перед ними мсье Вольруи неожиданно звонким баритоном объявил:

– Мсье Поль Дожер – чемпион экспедиции Французской Полинезии.

Поль смотрел на Ришара. Матрос был немного выше Поля. Плечи его были широкие и покатые. Мускулы сильные, но гладкие. И вся фигура его была обтекаемой. Всё в нем было как у прирожденного хорошего пловца. Плавки на нем были старомодные, как у пожилых людей: спереди треугольник, едва прикрывающий яйца, и узкая полоска на бедрах. Лейтенант Госсен подвел их к заднему трапу, громко объявил условия: доплыть против течения до переднего трапа, коснуться преднего троса, затем проплыть по течению назад до заднего трапа, коснуться заднего троса, и всё это повторить. В общей сложности восемьдесят метров. Они втроем опустились по трапу до самой воды. Поль посмотрел вверх. На палубе вдоль перил толпились люди. Здесь были все участники экспедиции и пассажиры, а также матросы, свободные от вахты. Многих Поль уже знал. Всё это напомнило ему состязание на бревне с Тибу-Товом. Лейтенант Госсен вынул из кармана шортов пистолет, сказал:

– Прыгать в воду только после выстрела. – Поль и Ришар встали рядом на край нижней площадки трапа, так что волны омывали их ноги. Госсен поднял пистолет, выстрелил, и они оба одновременно прыгнули в воду. Поль, хотя и старался прыгнуть почти горизонтально, всё же дольше Ришара оставался под водой, и когда вынырнул на поверхность, Ришар был уже впереди. Они плыли быстро, но борт парохода совсем медленно уходил назад. Полю стало казаться, что плывя изо всех сил, он остается на месте. Всё же он догнал Ришара и даже опередил его. Он первым ухватился за передний трос, но не сумел правильно оттолкнуться. Ришар подтянул ноги к тросу и оттолкнулся от него ногами, выиграв таким образом около двух метров. Борт парохода теперь стремительно уходил назад. Ришар продолжал держаться впереди. До заднего троса они доплыли за несколько секунд. Теперь Поль уже правильно оттолкнулся ногами от троса и вырвался вперед. Опять началось медленное движение против быстрого течения. Но Поль всё же был впереди. Те же двадцать метров против течения заняли несколько длительных минут. Оттолкнувшись боком ногами от переднего троса, Поль почти весь выскочил из воды, успев при этом перевернуться на живот, и увидел при этом лицо Ришара, только теперь подплывающего к тросу. Глаза его были прищурены, а рот открыт. Это он выдыхал воздух по всем правилам спортивного кроля. Он был тяжелее Поля, и толчок от троса у него не получился таким легким. Всё же плыть по течению было психологически легче, борт парохода стремительно несся назад. Еще секунда, и Поль ухватился за задний трос, в то время как Ришар был только на середине бассейна. По трапу Поль поднимался победителем. То же самое чувство, когда он на острове сходил с бревна, а Тибу-Тов выкарабкивался по камням из воды. Толпа орала и визжала, так же как и на острове, когда он сошел с бревна. Тогда он сказал несколько ободряющих слов Тибу-Тову. И теперь, после того как Госсен взял его за руку и высоко поднял ее под аплодисменты толпы, Поль обратился к Ришару, стараясь перекричать общий шум и визг:

– Здорово плаваешь. Если бы ты вырос на Хатуту, ты бы стал чемпионом мира. – И мрачный Ришар понимающе улыбнулся. Это полезно: сохранять дружеские отношения с побежденным. Поля окружили поздравляющие, мужчины, и женщины. Первыми обняли Поля Антуан и Бернар, затем Роже и Конрад. Мишель обхватил его сзади за шею, крича:

– Маркизы впереди! – И тут же сбоку подскочила Мари, со смехом обхватила его за шею. Он обнял ее за тонкую талию, состоящую, казалось, из одного позвоночника, и крутанул вокруг себя. При этом она не обхватила его ногами, как это делали женщины Хатуту, а завела плотно сжатые ноги за его поясницу. У всех были смеющиеся доброжелательные лица. Никто не обращал внимания на его наготу. Приняли редкого зверя в свой круг.

Когда люди снова стали спускаться в сетчатый бассейн, Поль опять растянулся на деревянной палубе, углубившись в роман Дюма. Мимо него проходили разговаривающие люди в купальных костюмах, но Поль ничего не замечал, уйдя а мир шпаг, лошадей, уличных драк, любовных и политических интриг. Кто-то остановился рядом с ним. Поль поднял голову и увидел мадам Туанасье. Она была в закрытом черном купальном костюме.

– Я видела ваш заплыв, мсье Дожер, – сказала она официальным тоном и, слегка улыбнувшись, добавила: – Поздравляю.

– Спасибо, – ответил Поль, принимая сидячую позу.

– К сожалению, утром я была занята, иначе вы бы не получили эту книгу.

– Вы считаете, это детская книга? – спросил Поль.

– Существует много детских книг гораздо серьезнее, чем романы Дюма.

– Но это же так интересно! – воскликнул Поль, потрясая книгой.

– Мсье Дожер, – начала мадам Туанасье поучительным доброжелательным тоном, – вам предстоит войти в мир, полный социальных проблем. Развлекательная литература подобна карточной игре. Это развлечение для тех, кому нечего делать.

– Для чего же писатели пишут книги? – спросил Поль.

– Литература, прежде всего, источник информации. Что вам даст информация, которую вы получаете из романа Дюма? Поможет ли она вам разобраться в жизни современного общества, в которое вам предстоит войти? – Поль не нашелся, что ответить. Сидя на деревянной палубе, он разглядывал стройные ноги мадам Туанасье, стоящей перед ним.

– Дюма дает полезную информацию, – раздался голос Роже. Поль не заметил, как он подошел к нему с другой стороны. – В «Трех мушкетерах» говорится о верности в дружбе и любви, о внутреннем благородстве, о греховности политических интриг, об экономической и социальной зависимости между людьми. Чего вы еще хотите от литературы, мадам Туанасье?

– Вот именно объяснения этой зависимости, – ответила мадам Туанасье.

– Вы имеете ввиду Толстого, Бальзака, Шиллера? – Роже был в модных плавках с пояском. Ему было, очевидно, за сорок, но он сохранил юношескую фигуру, и в молодежных закрытых плавках выглядел вполне молодым мужчиной. И Поль решил, что по приезде в Париж надо в первую очередь купить такие модные плавки.

– Именно это я имею ввиду, – говорила мадам Туанасье. – Литература без раскрытия социальных конфликтов – лишь пустое развлечение.

– Ваши взгляды устарели, – возразил Роже. – Полвека назад Золя возмущался возведением памятника Дюма, в то время как еще не было памятника Бальзаку. Теперь, не смотря на то, что памятники Бальзаку уже есть, и даже в голом виде, оказалось, что писать о социальных проблемах как Бальзак могут многие. И многие пытались писать развлекательную литературу, но как у Дюма ни у кого не получалось. И даже если вам удастся с помощью Бальзака построить коммунизм и поставить на месте Эйфелевой башни памятник голому Бальзаку той же величины, талант Дюма будет попрежнему сверкать превыше всей социальной литературы.

– А знаете, кого вы мне напоминаете? – с улыбкой спросила мадам Туанасье.

– Кого же? – улыбнулся Роже. – Скажите очередную гадость. Вы это любите.

– Того змия из Ветхого завета, который рекомендовал Еве запретный плод.

– Вполне достойное коммунистки обращение к Библии. – Они теперь говорили между собой, не обращая внимания на голого Поля, сидящего между ними. И тогда он снова лег на живот и углубился в чтение увлекательных любовных и политических интриг семнадцатого века.

После обеда купание продолжалось. Многие женщины поменяли купальные костюмы. Мадам Туанасье на этот раз была в двучастном купальнике голубого цвета. Она лежала на шезлонге против солнца. Поль подошел к ней, он как и до обеда был голый, и спросил:

– Мадам Туанасье, так что мне читать вместо Дюма?

– Я еще подумаю, – ответила она с улыбкой.

– В голубом купальнике вы очень красиво выглядите, – сказал Поль не совсем уверенно, поскольку еще не научился делать изящные комплименты. Он вспомнил, как она говорила с Роже, не обращая на него внимания, и спросил: – А для кого вы надели этот купальник?

– Я всегда одеваюсь только для себя, – ответила она небрежно и тут же насмешливо спросила: – А вот для кого вы разделись? – Поль не нашелся что ответить, отошел в сторону, лег на палубу и снова раскрыл «Трех мушкетеров». Когда герцог Букингем проник в королевский дворец, к Полю подошла мадам Колоньи, пожилая женщина, которая в Панаме рассказывала об истории города и архитектуре. Она была в закрытом купальнике с короткой юбочкой. С фальшивой вежливой улыбкой она сказала:

– Мсье Дожер, я вас еще раз поздравляю со званием чемпиона нашего корабля. – И тут же, сделав строгое лицо и выставив указательный палец, сказала: – Имейте ввиду: послезавтра в кают-компании опять конференция. Для нас это очень важная конференция. И не вздумайте сбежать, как вы это сделали в прошлый раз. – Она отошла, а Поль опять погрузился в историю с алмазными подвесками, которые королева по неосмотрительности подарила герцогу Букингему. Потом Поль еще долго плавал в бассейне среди других пассажиров. Оказалось, что мадам Планше хорошо плавает. Она единственной из женщин проплыла против течения от заднего трапа к переднему. Стюардессы принесли на палубу прохладительные напитки. Это было вместо кофе. Полю не нравилась кока-кола и содовая вода, и он пил только чистую воду со льдом, которая напоминала ему воду с водопада. Вскоре капитан приказал поднять консоли с сеткой на палубу, и пароход набрал прежнюю скорость.

После ужина Поль в своей каюте продолжал читать Дюма. Он читал, пока не почувствовал, что у него воспалились глаза от непривычно долгого чтения. Он принял душ и снова лег на кровать. И сразу вернулись неприятные мысли. Но тут в дверь постучали. Поль открыл. Это была Кларетт.