Текст книги "Та, что гасит свет (сборник)"

– Презерватив доставай…

– А у меня нет… – похолодел он.

– Как это? – Девушка даже привстала и подперла голову рукой.

– За ненадобностью… – пролепетал Борис Антонович.

Наталья захохотала, приложила к лицу подушку, чтобы заглушить смех, посоветовала:

– Дуй быстрее в магазин, он круглосуточный, лишь бы на пересменку не попал. Прямо в кассе продаются. А мне включи пока телевизор.

Борис Антонович в одеяле перенес ее в другую комнату, посадил в кресло, всунул в руки пульт и помчался на улицу. Купил первые попавшиеся средства контрацепции, но сразу двенадцать штук.

Ночью у них все получилось… Ближе часам к четырем, когда они уже выбились из сил, Наташа сказала:

– Я на работу от тебя пойду, ты не против?

– Нет-нет, конечно…

– Ну, тогда давай спать…

Пробуждение было тяжелым. С непривычки пришлось потолкаться в ванной. Пока он брился, из остатков печеночных оладьев, сельдерея и каких-то консервов она соорудила не совсем приглядную на вид, но очень вкусную еду. Когда они перешли к растворимому кофе, Борис Антонович задал свой главный вопрос:

– Ты заметила, что у меня одна нога короче другой?

– Конечно, сразу же. Только меня это нисколько не смущает. Вот если бы член был короткий, тогда да… Но у тебя… – она схватила его за ширинку под столом. – Я таких еще не встречала. И мужчина ты очень страстный. Надеюсь, не только от долгого воздержания.

– Но тем не менее я все-таки устал…

– Это после пятого-то раза? Ты в своем уме? Я уже после второго была на седьмом небе! Все, мы к этой теме больше не возвращаемся! Согласен?

– Конечно! – расплылся Борис Антонович в блаженной улыбке…

С Натальей договорились, что после смены она съездит домой переодеться. Он же тем временем купит «хорошей рыбы, свежих овощей, винограда и яблок». Наташа обещала приготовить ему шикарный ужин, а потом они будут «трахаться до самого утра, и утром тоже», потому, что «завтра она выходная, а у него суббота».

– У меня в субботу семинары, – вздохнул Борис Антонович.

– Так заболей, черт побери! Неужели тебя не подменят?

На улице, расставаясь, не могли оторваться друг от друга. Наконец он, опаздывая, сел в трамвай. Все тело ломило, особенно спину, – он решил, что это с непривычки.

Глава 4
Вот и пришла она – любовь!

Борис Антонович с нетерпением ждал встречу с Сашей. Выложил ему все, как на духу. Тот, в общем, за друга порадовался, но не преминул прочитать нотацию, чем очень разозлил товарища.

– Да какая разница, – свирепел Борис Антонович. – Она не замечает, что я калека, а это – главное!

– Когда вы пресытитесь сексом, а это рано или поздно произойдет, возникнет необходимость искать иные точки соприкосновения, а их у вас нет и быть не может. Станете вместе смотреть по телевизору «Ледовое шоу», передачи Малаховых, дом два, три или какой у них там сейчас «дом» по счету? Она же наверняка не пропускает ни одного сериала – «Зона», «Менты», разные бразильские и российские сопли с сахаром – ну, я не знаю, сам же не смотрю. И потом, она признавалась, что любит «гульнуть».

– Ты прав, ты прав! Я и сам об этом думал. Ну уж, знаешь, лучше необразованная кассирша с пухлыми губами для минета и сиськами третьего размера, чем дрочить под просмотр Fashion TV!

– Серьезный аргумент, мне возразить нечего, – улыбнулся Саша.

Ужин вечером в пятницу, равно как и обед в субботу, прошли замечательно. В воскресенье предполагалось отметить Наташин день рождения в какой-то забегаловке недалеко от ее дома. Должны были явиться подруги с друзьями и мужьями. Как Борис Антонович ни отнекивался, отказа у него не приняли. Достал он из запасников вытертые джинсы, обулся в те же кроссовки, позаимствовал у соседа бейсболку – на его взгляд, лет десять таким образом скинул. Хотя, с какой стороны ни смотри, мужик в возрасте, он и есть мужик в возрасте.

Праздник прошел «на ура», потому что в беседы молодых людей он не вмешивался, танцуя, хоть и трудно это давалось, тщательно скрывал свою хромоту. На улицу, в отличие от многих, блевать не выбегал, солидно, с помощью аргументированных устных убеждений погасил назревающий конфликт между парнем Иры и мужем Гали, пил со всеми наравне и даже рассказал несколько веселых анекдотов – заранее вычитал в Интернете. Как к семинару подготовился.

Были неловкие моменты, когда он не смог ответить на вопросы: «А что у тебя за тачка?» и «Ты охотник или рыбак?» Но тут Наташа переключила внимание присутствующих на себя и как-то все сгладила. Когда же принесли счет, все, как по команде, убежали курить. Борис Антонович безмолвно его оплатил («А че? Это его телка или нет?») и тем самым заработал себе безоговорочный авторитет. В общем, опыт неформального общения с молодежью удался, но ему хотелось, чтобы встречи эти проходили как можно реже.

Наталья, отпраздновав свои двадцать три года (о ужас на плешивую голову Бориса Антоновича!), ощутила себя взрослой дамой. Подводя итоги празднования, она ему поведала, что ее друзьям он очень понравился, а «Ирка-блядь», так та просто на него «запала». Все вечера они проводили у него дома, изредка выбираясь в кинотеатр. Театры и выставки были сразу отвергнуты с искренним и бурным негодованием.

Как-то в один из вечеров он спокойно предложил Наташе перевезти к нему вещи. Та с радостью согласилась, но попросила его прежде пообщаться с папой – должна же ее семья знать, где и, главное, с кем она живет. Борис Антонович решил явиться в гости с бутылкой экзотического спиртного напитка, но Наталья слегка пожурила его за «интеллигентские замашки» и заставила купить бутылку водки, «но большую».

Смотрины прошли на высшем уровне. Отец, встретивший дочь с новым женихом, похоже, уже «употребил». Мать, с допотопной «химией» на голове, уставила стол необычными и уж слишком жирными закусками. После того как принесенная женихом емкость «ополовинилась», глава семьи притащил аккордеон, исполнил две несвязные песни о гордости русского оружия, дал напутствие «беречь дочь, кровинушку» и отправился почивать. Мать, искоса поглядывая на кривую осанку гостя, время от времени переставала суетиться и впадала в крайнюю задумчивость.

Наташа поселилась у любителя португало-бразильской литературы. Плюсов от совместной жизни хватало – чистая, всегда выглаженная одежда, каждый вечер – новое блюдо. Теперь Борис Антонович со стыдом вспоминал, что мог на неделю вперед натушить куриных бедрышек и каждый день ими питаться. Он начал толстеть и – да! да! – добреть! Мир, пусть при всем своем убогом несовершенстве, перестал казаться ему жестоким. Он, прекрасно это осознавая, становился обычным мещанином. Но был один минус, и какой! Он теперь почти не мог работать! Раньше Борис Антонович садился за монитор сразу после ужина, и иногда порыв вдохновения оставлял его вовсе без сна. Он приходил в университет с красными от усталости глазами, бормоча, словно в забытьи: «Сарамаго, Сарамаго…» А сейчас… Рабочий стол он перетащил в спальню, так как в соседней комнате по нескольку часов в день грохотал телевизор, шли современные сериальные трагедии из разряда «то убил, то разлюбил». Из кухни доносилось бодрое бесконечное стрекотанье Натальи, обсуждающей с подругами по телефону многочисленные новости. Ранее столь благосклонная Муза стала все реже касаться его своим ласковым крылом. Если же, как часто бывало, Бориса Антоновича неожиданно осеняла свежая идея, поработать над ней не удавалось – в спальню проскальзывала в аромате духов обворожительная подруга и разными изощренными ласками затаскивала его в постель.

Пару раз он оставался вечером в университетской библиотеке. Саша обратил внимание на его округлившийся живот. Ведя малоподвижный образ жизни и каждый вечер объедаясь, Борис Антонович начал катастрофически полнеть…

Вскоре подруга тоже обратила внимание на его внешний вид. Она поняла, что с палочкой ходить ему все-таки легче, и настояла на покупке трости с набалдашником, заставила отпустить бороду. Он словно постарел на несколько лет, но солидности это, надо заметить, ему прибавило. Борис Антонович шутил, что теперь ему только цилиндра не хватает или шляпы-котелка.

Неожиданно он получил значительную сумму за давно сделанную работу. Независимое бразильское статистическое агентство, выполняя заказ коммерсантов, борющихся за российский рынок и не удовлетворенных официальными данными, выслало ему деньги за перевод обзора российского сельского хозяйства на португальский язык. Сразу сняв приличную сумму, он погулял часок по парку, принимая решение, потом зашел в ювелирный магазин и купил тоненькое колечко из белого золота с маленьким бриллиантом Chopard. Решение было мужское и требовало мужского поступка. Ни с кем советоваться он и не подумал.

Сославшись на выдуманную причину, он заманил вечером Наташу в Del Mare и там, под бокал «Вдовы Клико», достав из коробочки подарок, сделал ей предложение. Наташа совершенно спокойно (как будто ей предлагают выйти замуж каждый день!) надела кольцо на палец и сказала:

– Надо же! Как раз! – и поцеловала жениха. – Я согласна! Конечно, я согласна! Мой единственный, любимый до самой моей смерти!

Ночью все предыдущие сексуальные рекорды были побиты. Свадьбу назначили на последние выходные мая, благо оставалось недолго. Подали заявление, выбрали место (университетская столовая подошла идеально). От свадебного платья невеста резко отказалась, объяснив, что белоснежный наряд и фата – это предрассудок, что фату надевают только раз в жизни, а она уже была замужем. Список гостей со своей стороны, по просьбе экономного Бориса Антоновича, урезала несколько раз – да и он не собирался поить весь преподавательский состав.

Однажды, когда Наталья осталась ночевать у матери, ночью в квартиру Бориса Антоновича начал ломиться неизвестный с твердым намерением выломать дверь. Мода на металлические двери миновала Бориса Антоновича стороной, и сейчас хлипкая деревяшка не выдерживала яростного натиска незнакомца, который сопровождал свои удары грязной руганью.

– Женишок, блядь! – неслось с той стороны. – Открывай, сука! Тебе, козел, пиздец!

Угрозы подтверждались крепкими ударами тяжелого ботинка. Не нужно быть Пинкертоном, чтобы догадаться о личности незваного гостя, – это был Наташин «бывший».

– Сам дурак! – не выдержал интеллигентнейший Борис Антонович. – Прекратите немедленно! Я сейчас милицию вызову!

– Не успеешь! Я те ща хребет сломаю!

Борис Антонович кинулся на кухню, но не нашел не то что какого-нибудь завалящего топорика, но даже обычного молотка. Он вернулся в прихожую, снял телефонную трубку, набрал «02», представился и громко, чтобы было слышно за дверью, попросил приехать наряд милиции, так как у него хулиганы выбивают дверь в квартире.

– Как же вы достали… – устало вздохнули на другом конце провода. – Через десять минут будет наряд…

– Ты слышал, Отелло! – прокричал Борис Антонович. – Через десять минут наряд приедет! Ночь проведешь в вытрезвителе! Там хорошо, прохладно! Милые соседи! Ласковые менты!

После некоторой паузы он, услышав затихающие проклятия и звуки удаляющихся шагов, перезвонил в дежурную часть и отменил вызов. Но перед тем, как положить трубку, успел уловить нехорошее слово.

Утром Наташа, узнав об инциденте, кинулась звонить «бывшему», но тот ничего не помнил и был рассказом о своих подвигах сильно удивлен. Велик и могуч русский народ!

Борис Антонович встретил в университете Сашу, которого не видел несколько дней. Друг раньше не задавал ему вопросов о предстоящем бракосочетании, но за обедом в столовой поинтересовался, скорее из вежливости, чем из любопытства, что же Борис Антонович решил подарить суженой на свадьбу? И, услышав в ответ: «Машину», чуть не слетел со стула.

– Машину? Ты что? За каким хреном она тебе нужна? Ты как своей, извини, кривой ногой педали собираешься нажимать? Ты же при ходьбе стонешь от боли, а тут, даже если «автомат», а не «механика» – газ-тормоз, газ-тормоз! – сдохнешь через полгода!

– А я не себе, я – Наташе, – спокойно доедая суп, ответил Борис Антонович. – Земельный участок и дача мне не нужны, жилищные условия я улучшать не собираюсь. Ну есть чуть-чуть денег, куплю ей «пежо-207», стоит-то всего ничего, пусть ребенок радуется.

– Тогда покупай прямо сейчас, пока не расписались, потому что потом это уже будет совместно нажитое имущество, и при возможном разделе она сможет на него претендовать.

Лицо Бориса Антоновича покраснело:

– Как… Как ты можешь! Да ты вообще… Как ты подумал! Я ведь люблю ее, больше жизни люблю! Какой раздел, ты о чем?

– Да все о том же! – Саша даже вскочил со стула. – Ведь ты любишь прежде всего де Ассиса и Лиму Баррету! Пройдет немного времени, вы наиграетесь в любовь так, что смотреть друг на друга не сможете! Нет у вас ничего общего, кроме члена и влагалища!

– Ну а тебе-то что?! – Борис Антонович тоже вскочил.

Сотрудники за соседними столиками стали на них оглядываться. Борис Антонович стал говорить тише.

– Но, может, это и есть любовь, когда тот самый член вставляется в то самое влагалище!

– Тебе тридцать девять лет! – продолжал кричать Саша. – И ты калека! У тебя боли, и с каждым годом они все сильнее и сильнее! Думаешь, я этого не знаю! Тебе нужна сиделка, поклонница изящной поэзии, а твоей Наташке – жеребец! Она кассирша, ей нужен грузчик!

Борис Антонович затрясся мелкой дрожью:

– Пошел вон! Видеть тебя больше не желаю! Никогда! Нигде! Встречу в коридоре, кругом обойду! И руки никогда не подам!

– Мезальянс счастливым не бывает! – прошипел Александр, забирая портфель, лежащий на соседнем стуле. – У тебя была спокойная жизнь, и ты был счастлив. А теперь ты превращаешься в кусок жира, а скоро превратишься в кусок говна! Прощай!

Борис Антонович ничего не ответил, лишь устало махнул рукой и грузно опустился на стул. Через пять минут он вышел на улицу, сначала скрылся в продуктовом магазине, затем подошел к летнему кафе, где постоянно собирались выпивохи, показал бутылку водки и пластиковые стаканчики. Нетрезвая публика услужливо засуетилась. Он с трудом выпил свои сто граммов и, тяжело опираясь на трость (без нее он себя уже не представлял), пошел восвояси. Предательские слезы текли по его щекам – с Сашей они близко общались двадцать пять лет. Как говорится: «и Крым, и Рым…»

Борис Антонович с Наташей отправились в автосалон смотреть машину – она там побывала заранее и «кое-что заприметила». Выбор будущей супруги его ошеломил. Нет, в технических характеристиках, в ходовых качествах он был ни бельмеса, но внешний вид!.. О боги!.. О ужас!.. Красный кузов, черный кожаный салон, кресла с красной окантовкой, черные бамперы, тонированные стекла, диски с кучей спиц… Наташа прыгала вокруг этого чудовища как девочка, играющая в салочки. Не хватало бантиков, косичек и воздушных шариков.

– Слушай! – счастливо протянула она, прижимаясь к Борису Антоновичу. – У меня есть клевый знакомый, знаешь, какие он нам сделает крутые номера!

Ноги начинающего автолюбителя подкосились. Несмотря на то что процедура оформления и страхования заняла утомительно много времени, он так и не пришел в себя. Конечно, в предварительных обсуждениях упоминалось, что автомобиль покупается «на семью», но представить себя внутри этого монстра Борис Антонович, как ни пытался, не смог.

Ночью они всегда пылко любили друг друга, но эта ночь затмила собою все предыдущие. Утром он из-за болей в спине просто не смог разогнуться и на службу не пошел, сославшись на болезнь.

Глава 5
«Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала…» Медовый месяц

Между делом настал день свадьбы. Борис Антонович был молчалив и спокоен – скорее, нервически спокоен, с трудом соображая, что происходит вокруг. Наталья же суетилась, раздавала указания, ранним утром успела съездить в столовую (исправить недочеты), на «пежо» – права у нее были давно, получила она их вместе с «бывшим» – гоняла как Джейсон Баттон. Она заставила его купить новый костюм Canali, не хухры-мухры. Пусть жених не в смокинге и без бабочки, но с тростью и с бородой – очень стильно! (Покупку делали в «мультибрендовом бутике», Борис Антонович надолго заинтересовался рекламой Cortigiani – «Сен-Тропе, Капри, Миконос и Порто-Черво, и по сей день крайне привлекательные для всех обладателей платиновых кредитных карт, яхт и кабриолетов, определили мужчину Cortigiani. Он привык отдыхать на широкую ногу и носить что-то „интеллектуальное“, но предельно расслабленное. На отдыхе, с одной стороны, он не забывает про спорт, а с другой – не прочь пойти на вечеринку или же устроить ее прямо на своей вилле. Мужчина Cortigiani – счастливый человек без возраста. Ему, возможно, двадцать пять, он уже многого достиг, но многое ему еще предстоит. Или ему тридцать, он руководит крупной компанией, и все называют его счастливчиком. А возможно, ему за сорок, но никто и никогда не даст ему больше тридцати пяти: глаза горят, как у юноши, вокруг них еле заметная паутинка морщинок, а улыбка – харизматична, как и он сам». (Тьфу!) Сама же надела голубое полупрозрачное платье со стразами и откровенным разрезом на боку, через которое просвечивало голубое белье. Глядя на взволнованную невесту, Борис Антонович подумал, что любой мужчина думает прежде всего о том, как затащить такое совершенство в постель, а не о том, нравится ли ей Жозе Сарамаго.

У Дворца бракосочетаний собралась разношерстная толпа. Борис Антонович пристроился к коллеге Зубатову, потому что у того была припасена фляжка со студенческим коньяком «Мартель». Хмурые с утра мужчины в мешковатых пиджаках, бесформенные женщины в нарядах «на выход», безвкусно одетые ребята, девушки, кто в длинных платьях, волочащихся по грязному асфальту, кто в коротких юбках с замысловато накрученными прическами – все ожидали начала праздника.

К радости многих, во Дворце был буфет, и потому, пока молодые давали друг другу клятву верности и обменивались кольцами (с мылом не снимешь, Борис Антонович специально выбирал, чтоб, если что, оторвали только с пальцем), народ время зря не терял. Некоторые даже опоздали к торжеству, да оно и к лучшему. Суетился видеооператор, щелкала вспышка фотографа, Наталья сверкала белозубой улыбкой, а ее папаша зубами скрипел – пора было выпить. Борису Антоновичу стало душно, захотелось на воздух. Наконец поставили подписи, их объявили «мужем и женой», и все побежали рассаживаться по машинам. Лишь прохлада кондиционера в арендованном «мерседесе» привела Бориса Антоновича в чувство. Он достал реквизированную у коллеги Зубатова фляжку, глотнул сам, предложил Наташе, та хихикнула и тоже сделала «добрый» глоток. Борис Антонович не сводил со своей любимой глаз. Глотнув еще, он подумал: «Боже мой! А ты действительно счастлива! Люблю тебя, люблю!» – и полез целоваться. Она с жаром ответила. Из машины около столовой вылезла с размазанной на губах помадой и громко хохоча. Тут же ее окружили подруги и быстро привели в порядок.

Дальше пошло по традиции – тосты, водка, шампанское, салат оливье, котлеты. Через полчаса возрастная грань между поколениями стерлась. Автослесари, хозяева ларьков, индивидуальные предприниматели, строители коттеджей и преподаватели романо-германской филологии с жаром спорили друг с другом. Через час стали дарить подарки – кухонную утварь и мелкую бытовую технику. Кто-то подсовывал конверты с наличными (тысяча рублей? Или две?). Тамада был глуп, его никто не слушал. Начались танцы. Невеста выдавала такие коленца, что все не сводили с нее глаз. Она маняще выгибалась, кружилась, сверкала глазами и улыбкой. На ее призыв в круг выскочил стройный мускулистый парень, прямо настоящий Latin Lover, и завертел с ней настоящую карусель. Щеки Наташи горели огнем, грудь вздымалась, она ни в чем не уступала своему настойчивому кавалеру. Борис Антонович, решив, что ревновать не стоит, выпил очередную рюмку водки и закусил студнем. Танец закончился, неожиданной паре аплодировал весь зал. Кавалер, не будь дураком, взял невесту за руку, и та отвешивала поклоны, как балерина Большого театра. Шум стоял невообразимый. Борис Антонович знал, что со стороны он был похож на надувшегося индюка, но ничего не мог с собой поделать – молча сидел и время от времени улыбался, когда к нему обращались. За столом шептались, что жених нашел свое счастье за кассой в супермаркете. Случайные гости восклицали: «Не может быть!», имея в виду красоту невесты, а потом понимающе тянули, узнав о физическом недостатке жениха: «А-а, ну тогда все понятно!» Друзья, еще державшиеся на ногах, доставили молодоженов домой. «Первой брачной ночи» не получилось, потому как влюбленные были пьяны в стельку.

На второй день свадьбы пришли в снятую Наташей дешевую забегаловку лишь самые стойкие, в основном ее друзья. Борис Антонович пытался увильнуть, и лишь звонок коллеги Зубатова с обещанием притащить пару «Мартеля» поднял его на ноги.

Хорошо, что предел пьянству был поставлен запланированным свадебным путешествием в Турцию. Как ни хотелось Борису Антоновичу оказаться на волшебных Эшториле или Кинта до Лаго, про которые он столько читал и слышал от очевидцев, бюджет не резиновый – машина, свадьба, кольца. Наташу за кассу пускать больше нельзя – не тот статус, а переводов все меньше – кризис, а ставку в университете ему не повысят – об этом давно забыли и стерли из памяти… А жить как-то надо. А как? Да как весь народ живет – позволяя себе иногда маленькие радости. Вот и у них – Кемер. Синее море, камни, песок, отель, пальмы в кадках. Не Атлантический океан, но тоже вон – Средиземное море, не Белое, во всяком случае.

Настроение у Натальи – супер. Оставили вещи в номере и сразу – осматривать достопримечательности. Потом бассейн, пляж, ресторан, оздоровительный центр. После коротенького секса – так, территорию пометить – уснули, устали от перелета. Затем снова море, синие упругие волны, номер, переодевание, ужин, танцы…

Ну, танцы – это сильно сказано. Борис Антонович в льняном костюме потягивал итальянское белое, купленное за наличные (к дьяволу ваше «все включено» и мочу под видом вина!). Ему не до танцев. Наташа же не сидела ни минутки. В очередном легком полупрозрачном платьице танцевала под легкий лаунж. К ней подкатывались накачанные наглые турецкие аниматоры в расстегнутых до пупка рубашках. Она, улыбаясь, взглядом показывала на мужа. Он в своем бежевом костюме и с тросточкой – чистый олигарх (только что олигарх делает в Турции?). Обладатели рельефных мышц отваливали…

По утрам – вместе в бассейн. Плавали, пока не чувствовали прилив так нужной бодрости. Наташа – на массаж, дренаж, хамам, водоросли, обертывание – правильно, молодость не может быть некрасивой. А он за рабочий стол – преподнесли-таки на свадьбу единственный стоящий подарок – ноутбук, и писал себе, писал что-то там…

Вечером – легкий ужин с легким вином, бестолковые разговоры. Наталья не открыла ни одну из книжек, которые он ей взял в путешествие. Снова танцы…

На пятый день он вдруг понял одну закономерность в тексте Wander Piroli, увлекся и не пошел на дискотеку. Может, Наташу это обрадовало – его присутствие на площадке перестало ее стеснять. Возвращалась она заполночь, раскрасневшаяся, и требовала, требовала неизбежного секса…

На седьмой день Борис Антонович еле дополз до бассейна. Приступы боли в спине бывали и раньше, в воде чаще всего отпускало, но чтобы скрючило так, как сегодня… Старый друг мовалис не помог ни на секунду. Оставшиеся два дня он лежал, свернувшись клубком в номере, и стонал. Наташа перепугалась страшно, но билеты решили не менять – да это и невозможно: чартер как-никак. Летел он обратно согнувшись и весь зеленый от мучений.