Текст книги "Сокровище"

41

Лиза сидела в углу, обхватив руками колени и, как загнанный зверек, смотрела на громил.

Первый в это время беседовал по мобильному с Сильвером.

– Он пишет, что приедет, как только освободится.

– Ждите! Он нужен мне живым.

Громила убрал мобильный. Девушка с мольбой взглянула на громилу.

– Теперь вы уйдете? Вы же обещали!

– Нет, – ответил первый. – Мы останемся здесь. Будем ждать. Сколько нужно. Пока он не придет.

42

Марина была близка к отчаянию. У нее ничего не получалось. В какой-то момент Марина уже была готова согласиться с Виктором и забрать Библию в командный пункт, но…

Тут она услышала голос отца! Несомненно, он стоял где-то рядом; все видел и слышал, вот только она его увидеть не могла.

– Пометки – ерунда, – насмешливым голосом сказал отец. – Не обращай на них внимания. Вряд ли Павел хотел сделать подсказки явными. Напротив, скорее, он пытался их замаскировать. Но они есть. Не сомневайся.

– Но как я их найду? – запаниковала Марина. – Где мне их искать? Здесь более тысячи страниц!

– У тебя все есть, – сказал отец. – Павел сам рассказал тебе, где искать.

– Второе послание апостола Павла Тимофею! – догадалась Марина.

Она положила Библию на подоконник; аккуратно пролистала и открыла на нужной странице.

Текст был чистым; никаких подчеркиваний, галочек на полях или надписей пером; вообще ничего – так показалось ей поначалу. Но потом, когда она провела по плотному листу кончиками пальцев, почувствовала несколько легких шероховатостей.

Марина развернула книгу, освободила лист и поднесла к запыленному стеклу; сквозь него пробивались неяркие послеполуденные лучи. Марина не увидела следов тайнописи; водяных знаков тоже не было, но…

– Я нашла! – торжествующе возвестила Марина.

Виктор подошел к ней; он смотрел на страницу, задерживая взгляд в тех местах, на которые указывал палец Марины.

– Видите? Одна, две, три, четыре, пять! Это же – отчетливо видно?

– Да, – согласился Виктор.

Марина не могла сдержать ликования. Она нашла!

Глава третья

1

Это была минута заслуженного триумфа. Марина стояла посреди командного пункта; ее окружали мальтийцы и с нетерпением ждали: что же она скажет? Митя, справедливо рассудив, что, находясь позади командора, он не будет попадаться ему на глаза, выглядывал из-за спины Габриэля.

– Где Библия? – спросил командор.

– Она оказалась не нужна, – ответила Марина. – Все – у меня в голове.

Габриэль нахмурился; видимо, услышанное ему не понравилось.

– Рассказывайте.

– Это не займет много времени, – сказала Марина. – В Мальтийской Библии, во втором послании апостола Павла, сделаны практически невидимые отметки. Пять проколов тонкой иглой.

– И что же там отмечено? – заинтересовался командор.

– Глава вторая и отдельные стихи.

Валентин, не дожидаясь указаний, вывел на экран текст Нового Завета. Марина подошла к экрану, для наглядности ткнула пальцем.

– Здесь, здесь, здесь, здесь и здесь. Вот, глава вторая, стих второй. «и что услышал от меня при многих свидетелях, то поручи верным людям, которые способны будут и других научить».

Виктор продолжил.

– Глава вторая, стих третий. «Страдай вместе со мной, как добрый воин Христа Иисуса».

Анна подхватила.

– Глава вторая, стих четвертый. «Никакой воин не связывает себя житейскими делами с целью угодить тому, кто призвал его в войско».

Настала очередь вора; он говорил с постоянными ужимочками, но голос звучал серьезно.

– Глава вторая, стих пятый. «Если же кто и подвизается, то не получает венца, если незаконно подвизается».

Валентин завершил чтение.

– Глава вторая, стих шестой. «Трудящемуся земледельцу должно первому вкушать от плодов».

В зале повисла тишина. Первым ее нарушил командор.

– И что это может означать?

– В этом есть какой-то смысл, – предположила Марина.

Командор язвительно усмехнулся.

– В этом – огромный смысл. Как и во всем Священном Писании.

– Нет, ну определенно, – не сдавалась Марина. – Здесь же говорится о какой-то программе действий.

– Да, – согласился командор. – Это пишет апостол Павел своему ученику Тимофею. Но как это приводит нас к сокровищу?

– Может, надо переставить слова или буквы?

– Да, – кивнул командор. – Переставляя буквы, мы получаем слова. Расставляя слова, получаем предложения. Люди занимаются этим уже очень давно. У кого-то в результате выходит «Дон Кихот».

В голосе Габриэля слышалось плохо скрываемое раздражение, и Марина начала нервничать. Она повернулась к Валентину – в поисках поддержки.

– Вы можете провести компьютерный анализ текста?

– Не проблема, – с готовностью отозвался Валентин. – Но мне нужно знать алгоритм. Возможно, это – только часть послания.

– Там больше ничего не было, – потупившись, тихо сказала Марина.

Ее уверенность куда-то улетучилась; похоже, триумф откладывался на неопределенное время.

Недовольный командор повернулся к Виктору.

– Почему вы не привезли сюда Библию?

Марина поспешила вмешаться.

– Потому, что это было не нужно.

– Откуда такая уверенность? – резко сказал командор. – Может, там что-то было под переплетом?

– Это – моя ошибка. Я сейчас привезу, – Виктор развернулся и направился к выходу.

Марина понимала, что в этом – нет никакого смысла; Виктор шел на уступки командору, чтобы предотвратить назревающий конфликт.

Она так же хорошо понимала, что в ее положении лучше промолчать, но интуиция – частью доставшаяся в наследство от отца, частью выработанная годами работы с историческими документами, – подсказывала, что пять еле заметных проколов тонкой иглой, – это вся информация, которую хотел оставить Павел Первый.

– Стойте! – воскликнула Марина, и Виктор остановился. – В этом нет смысла! Библия лежала в церкви, у всех на виду. Если бы Павел Первый хотел что-то спрятать, он бы замуровал это в стену.

Командор окинул Марину пристальным взглядом; он мысленно взвешивал ее слова и… Счел неубедительными.

– Привезите Библию! – приказал он Виктору.

– Нет! Не надо! – возразила Марина; настолько горячо, что командор на мгновение оторопел. Но – тут же взял себя в руки.

– Здесь командую я, – сказал он негромким, но настолько низким и густым голосом, что от его звука могли лопнуть камни.

Марина поняла, что сейчас – лучше всего немного отыграть назад.

– Простите! Я не пытаюсь оспаривать ваши приказы, – Марина склонила перед командором голову, как это делали остальные мальтийцы. – Я только хочу сказать, что это, – она показала на экран, – послание Павла Первого новому Великому Магистру. Не только послание, но еще и – испытание. Лишь самый достойный, расшифровав все ключи, сможет найти сокровище.

Командор немного смягчился.

– Думаю, вы правы. Я не могу это расшифровать. А вы?

– Дайте меня пять минут, – попросила Марина.

Марина застыла, глядя на экран. Одна глава, пять стихов. Что это?

Вдруг! Раздался голос отца.

– Не мудри! – сказал он. – Это же – просто. Как дважды два – четыре.

Марина просияла.

– Четыре! – громко воскликнула она, и все посмотрели на нее с удивлением.

2

Единственное оконце выходило во двор; он был из той знаменитой породы «дворов-колодцев», описанной еще Достоевским; узкая комната напоминала шкаф; скошенный потолок, понижающийся от двери к окну, рождал у входящего впечатление, будто он лезет в кроличью нору, и вызывал немедленное желание встать на четвереньки и ползти вперед, к скудным тусклым лучам.

Категорическая ограниченность пространства будоражила рассудок и сообщала беспокойство телу: Мануэль метался от двери к окну и обратно; первые три шага – в полный рост, еще три – ссутулившись, последние три – пригнувшись, потом – взгляд в окно, унылое созерцание влажной серой стены напротив, разворот, три шага – пригнувшись, еще три – слегка ссутулившись, три – в полный рост, и – к двери, в беспокойстве прислушаться, не идет ли кто.

Юзеф, напротив, чувствовал себя превосходно. Он снял ботинки на каблуках-ходулях и прямо в одежде завалился на скрипучую кровать с панцирной сеткой, чьи удивительно скромные габариты выдавали принадлежность к девятнадцатому веку; и даже комковатость ватного матраса, пришельца из века двадцатого, ничуть не нарушала блаженного уюта.

– Ты нервничаешь? Почему? – спросил Юзеф.

Мануэль метнул в сторону кровати недовольный взгляд.

– Меня угнетает бездействие!

– Жаль. Бездействие – это самое нравственное деяние, которое ты можешь себе позволить.

– Ах, вот оно что! – возмутился убийца. – Значит, я для тебя – безнравственный? Грязный? Только потому, что выполняю всю черную работу?

– Согласись, это было предопределено, – парировал Юзеф. – Образом жизни, которую вели наши родители. Воспитанием. Образованием, которые мы получили, – он немного помедлил. – Которое я получил.

Мануэль громко засопел и выпятил нижнюю челюсть.

– Не надо выставлять меня недоумком!

– Нет, друг мой. Я и не пытаюсь, – с неожиданной мягкостью отвечал иезуит.

– Тогда о чем же ты говоришь? – Мануэль был несколько сбит с толку.

– Я хочу, – торжественно начал Юзеф, – чтобы ты хотя бы попробовал осознать, на пороге каких великих событий мы стоим. Слышишь?

Мануэль прислушался.

– Часы тикают.

Юзеф покачал головой.

– Это – ход истории. Каждая секунда приближает нас к тому заветному моменту, за которым – вечность, – иезуит сел на кровати. – Кто ты? Пыль земная. Трава придорожная. Но! Скоро твое имя узнает весь мир. Узнает и замрет в трепете.

Убийца кивнул.

– Поэтому – успокойся, – продолжал Юзеф. – Предоставь судьбе делать свое дело.

– Мне было бы спокойнее не полагаться на судьбу, а сделать все самому, – если умиротворяющие речи иезуита и подействовали на Мануэля, то не до конца.

– Не стоит решать проблему силой, если можешь достичь того же результата смирением, – увещевал Юзеф. – Нам надо затаиться.

Убийца сжал огромный кулак; так, что громко хрустнули суставы.

– Но какой в этом смысл? Ведь мальтийцы про нас уже знают!

Ответ его обескуражил.

– Да. В этом и заключается план.

3

– А что, если это – просто цифры? – Марина обвела мальтийцев торжествующим взглядом.

– Что вы имеете в виду? – не понял командор.

– Павел Первый увлекался нумерологией, – пояснила Марина. – Он считал, что его счастливое число – четыре. Не знаю, насколько оно было счастливым, но цифра четыре действительно играла определенную роль в его судьбе. Например, он царствовал ровно четыре года, четыре месяца и четыре дня. Это – факт! И, кстати, среди его убийц было четыре мальтийских рыцаря.

Командор встряхнул кудлатой головой.

– Я пока не пойму, куда вы клоните.

– А вот куда, – отозвалась Марина. – Мы смотрим на текст. Пять стихов из одной и той же главы. А что, если все гораздо проще? Пожалуйста, перепишите цифры! – обратилась она к Валентину.

Валентин коснулся клавиатуры; на экране, под текстом, появилась отдельная строка, состоящая из одних только цифр.

2:2, 2:3, 2:4, 2:5, 2:6.

Марина удовлетворенно кивнула и показала на экран.

– Посмотрите! Цифра «два» повторяется. Это – номер главы. Главная цифра. Основание. А два, три, четыре, пять, шесть, – подчиненные цифры. Номера стихов. Степени. Валентин!

Но Валентин уже понял, что от него требуется. На экране появилась новая строка.

2², 2³, 2⁴, 2⁵, 2⁶.

– И что нам это дает? – спросил командор.

– Не торопитесь! – ответила Марина. – Пожалуйста, возведите в степень!

Пальцы Валентина запорхали над клавишами; на экране возникла новая строка.

4, 8, 16, 32, 64.

– А так – понятно? – Марина лукаво посмотрела на командора.

– Не совсем, – признался тот. – Зачем вы пичкаете нас элементарной арифметикой?

– Это – не арифметика, – пояснила Марина. – Это – числовая последовательность. Код. И он указывает на вполне определенное место. Точнее, здание.

– Какое? – нетерпеливо спросил командор.

– Резиденция Мальтийского ордена, – ответила Марина.

Командор глубоко вздохнул; он не скрывал своего разочарования.

4

Просыпаться в этот раз было особенно тяжело. Виноградов словно бежал по узкому гулкому тоннелю, а он все не заканчивался; и даже не думал заканчиваться. Впереди не брезжил свет; напротив, сзади подступала тьма: тихая, безмолвная. Абсолютная. Она не мчалась по пятам, не делала резких прыжков и не неслась стремительным потоком; она – медленно струилась, будучи совершенно уверенной в том, что рано или поздно обязательно настигнет беглеца. И эта уверенность – пугала больше всего.

В какой-то момент Виноградов оступился и упал; тьма подкралась и нежно облепила его левую ногу; густая и черная, как смола. Виноградов попробовал высвободить ногу и – не смог. Дернул сильнее, но – напрасно; он увяз во тьме, как муха – в патоке. Виноградов пришел в ужас: он напряг все силы, закричал и… Проснулся.

Но – не в холодной испарине; это было бы художественным преувеличением; его тело было покрыто выступившей лимфой и гноем. Первым делом Виноградов приподнял голову и посмотрел на левую ступню: она потемнела; была не черной, но – синей с блестящим красноватым отливом. Виноградов попробовал пошевелить пальцами на ноге – и не смог. Отчаяние овладело им.

Краем глаза Виноградов уловил какое-то движение; измотанные нервы ощетинились; с губ готов был сорваться крик, но… Виноградов увидел, что это – Скворцов. Облегчение накрыло волной жара; Виноградов откинулся на подушку и прохрипел.

– Воды!

Сердобольный Скворцов поднес к его губам трубку; Виноградов, захлебываясь, сделал несколько глубоких затяжек физраствором; стало немного легче. Успокоив дыхание, он спросил.

– Ты так и сидел здесь?

Скворцов кивнул.

– Мог бы прилечь.

– Я хотел, чтобы вы, проснувшись, увидели знакомое лицо, – сказал Скворцов.

– В моем положении это совсем немало, – благодарно отозвался Виноградов. – Спасибо! Долго я спал?

– Достаточно для того, чтобы восстановить силы. Три часа.

– Непростительно много, – пробурчал Виноградов. – Есть новости из Фетиньино?

– Я не жду оттуда новостей, – ответил Скворцов. – То, что мы послали туда людей, – скорее, мера предосторожности.

– Ты хотел сказать – жест отчаяния? – уловил суть Виноградов.

Скворцов быстро переменил тему.

– Я еще раз просмотрел запись выступления Марины Поляковой в университете. Того, что закончилось похищением.

– Ну и?

– И обнаружил знакомое лицо.

Скворцов взял пульт, нажал кнопку. На огромном экране появилась запись из актового зала. Скворцов дождался нужного момента и поставил на паузу. С экрана смотрел месье Жан.

– Это – тот человек, который был в ее квартире.

– Тот, что украл у тебя бумажник? – уточнил Виноградов.

– Да, – подтвердил Скворцов. – Они как-то связаны. Надо отработать эту цепочку.

Виноградов улыбнулся.

– Ты нашел след? Это – прекрасные новости. Чего же ты ждешь? Работай!

Скворцов ушел, а улыбка еще долго не сходила с лица «шестьдесят шестого»; дело было не в хорошем настроении – мимические мышцы свело судорогой. Месье Жан с экрана улыбался ему в ответ.

5

– Резиденция Мальтийского ордена? На Мальте? – командор поник.

Вот те раз! Двести с лишним лет искать в России, а оказалось, что сокровище не покидало остров? Но ведь Мальта – не такая уж большая; там давно уже все перекопали вдоль и поперек…

Голос Марины отвлек его от невеселых мыслей.

– А разве других – не было? Поближе? Замок? На острове?

– Михайловский замок? – неуверенно сказал Виктор.

– Да! – обрадовалась Марина. – Первоначально он был весь окружен каналами и, получается, стоял на острове. Михайловский замок строился именно как резиденция Мальтийского ордена в Санкт-Петербурге. Вам известно, кто был автором проекта? – вопрос был адресован командору.

Пока Марина говорила, Валентин успел сменить картинку: теперь на экране было изображение Михайловского замка; рядом – небольшая поясняющая статья.

– Начинал – Баженов, – прочитал командор, – продолжил – Винченцо Бренна.

Марина кивнула.

– И тот, и другой подчинялись воле императора. Сохранилось как минимум тринадцать вариантов проектов с собственноручными правками Павла Первого. Подлинным автором проекта был он. Именно по его указу замок имеет такую форму, – Марина повернулась к Валентину. – У вас есть план Михайловского замка? Снимок с высоты птичьего полета?

Валентин, недолго думая, открыл «Гугл карты». Все сразу стало понятно; комментариев, по большому счету, не требовалось, но Марина не удержалась и все же – подробно прокомментировала.

– Видите? Стоит на острове. Эти два канала, – она провела рукой вдоль экрана, – были засыпаны значительно позже. Посмотрите на форму замка. Квадрат. Четыре угла, четыре стороны. А теперь – внутренний двор. Он – восьмиугольный. Четыре и восемь.

– Допустим, я готов с вами согласиться, – сказал командор. – Эти две цифры действительно кодируют Михайловский замок…

– А вся последовательность, – подхватила Марина, – вполне конкретное место в Михайловском замке.

– Что такое шестнадцать? – спросил Виктор.

У Марины был готов ответ.

– Валентин! Нам потребуется описание, сделанное Августом Коцебу по просьбе Павла Первого.

– Сейчас найдем! – Валентин ориентировался мгновенно. Через несколько секунд в соседнем окне появилось репринтное издание «Русского архива» от 1871-го года с описанием Коцебу.

Мальтийцы погрузились в чтение; продираться сквозь дореформенную орфографию с «ятями» и «ижицами» было непросто, поэтому Марина решила ускорить процесс.

– Не трудитесь, – сказала она. – Я читала его много раз и помню почти наизусть. Смотрите! Числа увеличиваются, а объекты – уменьшаются. Четыре – стены замка. Восемь – внутренний двор. Шестнадцать – указывает на одно из помещений. В этом помещении должно быть шестнадцать повторяющихся элементов. И таких помещений – два. Овальный зал, где купол поддерживают шестнадцать кариатид…

– Кариатиды? – подал голос Митя, чем заслужил порицающие взгляды от мальтийцев и презрительный – лично от командора: как можно не знать таких простых вещей?

– Кариатиды – это колонны в виде женских фигур, – пояснила Марина и продолжала. – И еще – Мальтийская, она же – круглая тронная, зала.

Валентин к тому времени вывел на экран схему внутренних помещений замка. Марина показала Овальный зал, на Мальтийской тронной зале – задержалась особо.

– В ней – купол подпирают шестнадцать атлантов. Атланты – это колонны в виде мужских фигур, – не дожидаясь вопроса, специально для Мити, поведала Марина.

– Я уже догадался, – надулся Митя. – Атланты и кариатиды. Мужчины и женщины…

– Помолчи! – прикрикнул командор и, обращаясь к Марине, сказал уважительно. – Продолжайте, пожалуйста.

– Надо выбрать что-то одно, – сказала Марина. – Мальтийская тронная зала или Овальный зал?

– По логике, – вставил Виктор, – это должна быть Мальтийская тронная зала.

– В точку! – воскликнула Марина. – В Мальтийской тронной зале висела серебряная люстра работы датского мастера Иоганна Буха на тридцать два рожка!

– Итак, – подытожил командор. – Мальтийская тронная зала. А что такое шестьдесят четыре?

– А что первым приходит вам в голову? – задала встречный вопрос Марина. – Вся предыдущая последовательность была достаточно простой. Я бы даже сказала, очевидной, – Марина обернулась на столик, где совсем недавно командор устраивал ей тест на пригодность.

– Шестьдесят четыре – это… Шахматы? – догадался командор.

– Павел Первый очень любил шахматы, – подтвердила Марина. – И был изрядным игроком. Вас бы он точно одолел.

– Другой версии нет? – спросил Виктор.

– Я не искала другую, потому что эта – правильная, – ответ Марины звучал несколько самоуверенно, и командору это не понравилось.

– Вы знаете наверняка? – спросил он. – Вам точно известно, что в Мальтийской тронной зале были шахматы?

Вопрос, если честно, был убийственным; он ставил под сомнение всю предыдущую цепочку рассуждений. Но у Марины был железный аргумент; шахматы действительно были; именно на этом она и основывала свои выводы.

– Да, – ответила Марина. – Об этом я узнала еще от отца.

Командор одобрительно кивнул, и Марина объяснила.

– Павел Первый успел прожить в Михайловском замке всего 40 дней. За это время Мальтийская тронная зала использовалась по прямому назначению только один раз. 24-го февраля 1801-го года, за две недели до гибели, Павел Первый дал аудиенцию датскому министру Левендалю.

– Он тоже был рыцарем Мальтийского ордена, – поспешил вставить командор.

– Да, – подтвердила Марина. – Отец не мог пройти мимо этого факта. Он поехал в Копенгаген, чтобы поработать в королевских архивах. В своих воспоминаниях Левендаль пишет о роскошном убранстве Мальтийской тронной залы. И мимоходом упоминает про шахматный столик с внутренними отделениями, в которые складывали фигуры. В столике вполне может быть новый ключ. А если повезет – то и карта.

– Вы знаете, где сейчас находится столик? – спросил командор.

– Нет, – призналась Марина.

– Я займусь, – поднял руку Валентин. – Поищу сведения в интернете.

– Хорошая работа, – похвалил командор. – Мне нравится.

Марина скромно кивнула. Митя подмигнул ей.

– У вас – блестящий аналитический ум и обширные познания, – заметил Виктор.

– Как у отца, – отозвалась Марина. – Ну, почти, как у него. А теперь – расскажите мне. Кто его убил?

Виктор взглядом испросил разрешения у командора; тот, судя по доброжелательному кивку, не возражал. Виктор подвел Марину к монитору, стоявшему особняком; главный был уже занят Валентином, включившимся в поиск шахматного столика.