Текст книги "Медсестра. Сборник произведений"

Глава 6

Утро. Катя откинула одеяло, и нехотя спустив ноги, стала искать тапочки. Она плохо спала. Мысли о художнике возвращались к ней снова и снова. Она разговаривала с ним в одном сне, в другом колотила нерадивую служанку. Катя придерживается строгих правил и жесткой дисциплины. Прислуга в доме давно уже почувствовала это на своей шкуре. Катю ненавидят за чрезмерную жестокость, но уважают и боятся. Но художник не игрушка, которую можно поставить в угол. Катя поняла также и то, что она, возможно, всю жизнь ждала, чтобы кто-нибудь сказал ей именно такие слова, которые говорил Боря и не в порыве страсти, обуреваемый похотью, в постели по ночам, шепча бессвязно, а при свете дня, рассудительно и внятно. И если она отмахнется, то это никогда больше не повторится. Остаток жизни она проживет одна в этом доме или в другом, и состарится, раздавая пощечины служанкам, и вероятно разобьет об головы своих рабочих не одну бутылку из-под шампанского, и ей за это ничего не будет. Но разве это главное? Рано или поздно дочь покинет ее и заживет своей жизнью. Она давно тяготится наставлениями матери и хочет делать все по-своему. Катя поняла это внезапно и так отчетливо, как никогда раньше. Она останется совсем одна. Именно почему-то сейчас, в это мгновение, когда она протянула ногу, чтобы обуть тапочек, перед ней открылась суть происходящего. Она и раньше задумывалась об этом, но не так явственно, как в эту минуту. Вошла горничная. Катя повернула к ней сонное лицо и спросила:

– Вы сделали то, что я просила?

– Да, мадам. Ваши платья готовы. Они в гардеробной.

– Я не про это – Катя скривила губы.

– Конечно. Он здесь. Позвать?

– Позовите.

– Сию минуту, мадам – она склонилась в поклоне и быстро вышла.

Катя подошла к зеркалу и отрешенно – безразлично, посмотрела на свое отражение. Затем натянула чулки, долго выбирала подвязки, поменяла платье. Вошел Боря и плотно закрыл дверь.

– Мадам! Я так торопился – он подошел ближе, упал на колени и стал целовать ее руки.

Катя подняла его и прижала к своей груди. Сказала взволнованно:

– Перестаньте меня так называть! Мы же договорились… Послушайте, как бьется сердце! Я так долго ждала вас, что потеряла счет времени. Какой сегодня день? Четверг или пятница? Все перепуталось…

– Ах! Какая разница, какой день? Я так сильно люблю вас! Все эти дни я думал только о вас и ни о чем более… И вот я здесь. У ваших ног. Что может быть прекраснее на Земле? Видеть вас, думать о вас. Обнимать вас!

– Милый мой художник! – она прижала свои ладони к его лицу, заглянула в его глаза – Мне так много надо сказать вам. … Но все потом. А сейчас, целуйте меня. Целуйте всю! Я ваша!

– О! Какое блаженство – он целует ее лицо и грудь.

– Да! Да! Вот так! Теперь ниже – она опустила его голову и подняла платье – Я вся дрожу! – Катя, увлекая за собой художника, упала на кровать и, откинув голову, развела ноги. Затем вздохнула и, закрыв глаза, зашептала, что-то бессвязно. Ее тело задрожало.

Катя поправляет прическу перед зеркалом. Художник полощет рот возле умывальника. Он вытирается полотенцем, застегивает пиджак и подходит к ней со словами:

– Вы не сказали, что у вас месячные…

Катя посмотрела на него и грустно ответила:

– Какие мелочи. Они почти закончились – она кокетливо ему подмигнула – Что за пустяки? Ну, в самом деле? Не будьте букой!

Катя провела пальчиком по его лицу и чуть касаясь, погладила шею, спросила:

– Помните тогда, в первый раз? Как это было?

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловав много раз, каждый пальчик, ответил:

– Никогда не думал, что такой маленькой ручкой можно вытворять такие чудеса. Поразительно!

– Вы слишком долго сидели в беседке. А ведь есть вещи и поинтереснее пейзажей. Не так ли?

– Да, но творчество. Для меня это очень важно… – Боря запнулся, затем продолжил с волнением – Вдохновение это стихия, как море в шторм! Сильный ветер, внезапно, ни с того ни с сего. Он налетает и все вокруг меняется в тот же миг. Мир становится другим, за какие-то секунды все изменяется.

– Понимаю. – Катя участливо кивнула головой. – Это такое особое ощущение, состояние души. Вы много работали в санатории? Судя по количеству папок, которые вы с собой привезли, у вас накопилось немало картин. А еще ранние работы, о которых вы упоминали.

Она подошла к Борису и, положив руки ему на плечи, посмотрела в глаза:

– А почему бы нам не организовать выставку? Вы когда-нибудь выставлялись?

Боря, смотря ей в глаза, смутился и, опустив голову, произнес сдержанно:

– Очень сложно. Реклама и все такое. Меня никто не знает.

– Я возьму это на себя! – Катя подошла к телефону и набрала номер.

Быстро договорившись с одним из своих знакомых по бизнесу, и оставив художника отбирать картины для выставки, она поспешила в оранжерею. Взглянуть, как всходит рассада, посаженная ею накануне. Подойдя к месту, она ужаснулась и всплеснула руками:

– Кто мог сделать такое? Бедная Королева ночи!

Неподалеку маячила фигура нового садовника, недавно принятого на работу. Молодой мужчина вскапывал грядки. Он оглянулся и, увидев Катю, побледнел и затрясся.

– Так вот, кто растоптал мои бедные тюльпаны! – закричала Катя.

Бросив инвентарь, садовник попытался сбежать. Но не тут-то было. Его поймали возле ограды и поволокли во двор, где стояла бочка с водой. Крепко держа за ноги, окунули в нее с головой несколько раз.

– Ну, хватит! Довольно! – скомандовала подошедшая Катя – А то заболеет и работать не сможет. А мне нужны здоровые рабочие.

Садовника отпустили. Он поднялся и, дрожа, стал снимать мокрую куртку. Один из охранников дал ему подзатыльник. Садовник выронил куртку и, пригнувшись, испуганно посмотрел на него.

– Надеюсь, ты запомнишь этот урок, и больше не будешь топтать мои цветы – сказала Катя строгим голосом.

– Никогда не буду! – он закивал головой – Простите, мадам!

– Как тебя зовут? – Катя подошла ближе – И не вздумай убегать в следующий раз! Тебя все равно поймают.

– Андрей… – он, с опаской поглядывая на охранника, поднял куртку.

– Ну вот, что, Андрей, – продолжила Катя – Считай, что тебе повезло. У меня еще остались луковицы. Ты идиот, болван безрукий. А теперь повтори.

– Я идиот. Болван… Зачем вы меня унижаете? – Андрей вдруг распрямился. Поднял голову, посмотрел Кате прямо в глаза – Это доставляет вам удовольствие? Увольте и все!

– Это просто. Слишком просто – возразила Катя. Она заметила крестик на его груди, висевший на простой нитке и добавила:

– Веришь в Бога?

– Да.

– Бог тебе не поможет, так же, как не помог однажды мне, – она задумалась на минуту, погрузилась в свои мысли и, сделав несколько шагов, произнесла уверенно, с чувством:

– Люди придумали Бога, потому, что не знали, откуда взялось солнце, море, небо и Земля. Но теперь-то мы знаем… Ну да ладно. Не будем больше ссориться.

Катя, считая инцидент исчерпанным. Повернулась и пошла по тропинке, бросив на ходу:

– Дайте ему водки! И теплое одеяло. Пусть согреется!

Глава 7

На площадку перед домом приземлился вертолет. Из него вышел человек с портфелем. Это профессор Владимир Павлович. Последние годы он занимался разработкой оружия и достиг на этом поприще весьма неплохих результатов. Он приветливо помахал рукой и стал отдавать команды людям, вынимавшим из грузового отсека ящики, похожие на гробы.

Катя пошла ему навстречу. Они встретились, словно старые друзья.

– Добрый день! – сказала Катя. – Мы давно вас ждем.

– Здравствуйте, Екатерина Ивановна! – он улыбнулся.

– Как завершились ваши испытания, Владимир Павлович?

– Удачно, мадам, на редкость удачно!

– Это вон те ящики? – она повернулась в сторону вертолета – Недурно!

– Да! Мои ненаглядные, они вам понравятся. Вот увидите. Мне удалось увеличить скорость в два раза! Представляете? Такого не удавалось никому.

– Там есть видеокамеры?

– Конечно… Ба! Кого я вижу? – он обернулся в сторону приближающейся группы людей.

– Женя?

– Это наш доктор, Евгений Семенович, – представила Катя. – Вы знакомы?

– Профессор? И вы здесь? – лицо доктора помрачнело.

– Мир тесен, как видите. Недовольны встречей?.

– Мы заканчивали с вами один институт, вместе ходили на лекции. Но вот мои научные труды служат медицине, а ваши для убийства людей, – доктор посмотрел на профессора с укоризной и добавил. – От таких встреч мало радости. Мы многого добились в этой жизни на научном поприще. Только я лечу людей, – он поднял указательный палец, – а вы их убиваете! – и опустил его вниз. – Если бы мне сказали об этом раньше, я бы ни за что не поверил. Стыдитесь!

– Вот и не подумаю! – Владимир Павлович оглянулся по сторонам и стал нервно помахивать портфелем. – Не стыдно ни капельки! – сказал он, волнуясь.

Доктор снял очки и грустно посмотрел. Он достал носовой платок и, медленно протирая линзы, произнес, сопровождая свои слова взглядом полным печали и осуждения:

– Я так и знал, что вы человек без чести и без совести.

– Перестаньте! – Владимир Павлович досадливо махнул рукой. – Каждый из нас занимается своим делом.

– Вот именно, – вставила Катя. – Мне совсем не интересно слушать вашу перепалку.

Опустив голову, она стала не спеша прохаживаться и, обернувшись к профессору, спросила:

– Вы христианин?

– О, да!

– Я так и думала. Религия всегда давала толчок научным исследованиям… Сергей Иваныч, займитесь грузом. Его надо погрузить на катер.

Несколько человек возились возле ящиков.

Сергей Иваныч подошел к ним и стал давать необходимые указания:

– Боеголовки не трогайте! Я сам их проверю. И осторожнее, осторожнее.

– Давайте испробуем торпеды в деле! – воскликнул профессор, потирая руки, и подошел к ящикам.

Сергей Иваныч в ответ показал рукой в сторону Кати и доктора, которые прохаживались неподалеку. Профессор подошел к ним и услышал фрагмент разговора:

– Вы не понимаете.

– Все я прекрасно понимаю, – ответила Катя. Но нельзя остановить неизбежное, – она посмотрела на подходящего профессора и сказала. – Вы преуспели. Поздравляю. Сколько я вам должна?

– Я бы хотел испытать их в море. Не на полигоне, а в океане. Это было бы здорово!

– Как же вам не терпится! – доктор покачал головой.

– Опять вы мне морали читаете.

– Моя ученая степень меня обязывает…

Профессор злорадно расхохотался:

– А пациент то ваш давеча умер на операционном столе! Да, да, в больнице, где вы работаете. Думаете, я не знаю?

– Причем здесь этот случай? Он попал в процент, к сожалению, – ответил доктор недовольно.

– Ах, процент… – протянул профессор. – И этот мальчик, о нем еще в газетах писали, тоже процент?

– Он умер у меня на руках. Я хотел помочь ему, видит Бог! Я старался! Я берусь за такие операции, которые другие врачи не делают и считают их безнадежными.

– Ну, оправдывайтесь, оправдывайтесь. От этого легче не становится, – профессор закивал головой.

– Да перестаньте вы, в самом деле! – Катя развела руки в стороны. – Вам надо помириться.

К Кате подошел Сергей Иваныч и зашептал на ухо:

– Девчонка этого парня-программиста, скрылась. Никаких следов.

Она, строго взглянув на него, ответила резко:

– Найдите! Родственники, дети. Возьмите и потрясите хорошенько. Вам подсказать, как это делается?

– Нет, мадам! – он отходит в сторону.

– А ваши опыты над обезьянами? – не унимается профессор. – Ни одна из них не выжила. Ни одна!

– Ну, знаете ли. Это для опробования лекарственных препаратов. На благо людей, так сказать.

Профессор с ехидной ухмылкой подошел вплотную к доктору и спросил:

– Какими еще препаратами вы их напичкали? Накачали и оставили умирать в клетках. Бедные животные! Вот где бесчеловечность! Я хотя бы честен. Против чужого оружия я выставляю свое, чтобы сохранить баланс. А вы попросту издеваетесь над беззащитными животными, которые не могут за себя постоять. И закончим этот разговор!

– Да и в самом деле. Вы меня оба утомили, – сказала Катя. – Пойдемте лучше в столовую.

Они зашли в столовую и стали рассаживаться.

– Может, коньячку? – предложил Сергей Иваныч, бросив взгляд на Катю.

– Сегодня не до того, – ответила Катя недовольно.

– Вы, Сергей Иваныч, пообедайте и погрузите торпеды на катер. Наши вчерашние гости уже ждут. Они их и испробуют.

После обеда Катя спросила профессора:

– Чего вы так доктора не жалуете? Он даже обедать не стал, обиделся.

– Это долгая история. Лучше вам не знать.

– Да расскажите, интересно же.

Они вышли во двор и стали прогуливаться по парку, беседуя.

– Он у меня девушку увел, еще давно. Не могу ему простить, – начал Владимир Павлович.

– Ах, вот как? Печально, печально.

– Грустная история. А вы как? Все одна?

– Нет. Уже нет. Раньше я привыкла быть одной, и меня это вполне устраивало с одной стороны, а с другой, не знаю…

– Нам надо прощаться, – профессор опустил голову и добавил:

– Но что-то не хочется, честное слово. Скоро прилетит вертолет. Моя миссия выполнена. Я оставляю вам оружие, над которым работал долгие годы. Таких торпед нет ни у кого в мире. Я упорно трудился и вот результат.

– Да, спасибо. Результат превзошел все ожидания. Я смотрела видеозапись. Теперь попробуем сами. Вам переведут всю сумму на ваш счет завтра же. А вот и вертолет!

Профессор подвинулся ближе к Кате и легонько взял ее за локоть:

– Я хотел вам сказать еще в прошлый раз, – он протянул ей визитку. – Позвоните мне как-нибудь.

– Боюсь, что вы уже опоздали. Мне есть, кому звонить. Но спасибо, все же. – Катя улыбнулась.

Профессор пошел к вертолету, оглядываясь на ходу. Катя смотрит ему вслед с грустной улыбкой на лице. У самого вертолета он остановился и крикнул:

– Пусть будет запасной вариант! Всегда должен быть вариант «В».

*******

Верхушка милиции не хочет усиления Катиной группировки, а прикормленные ею начальники не имеют решающего влияния на ход событий. Зная ее вспыльчивый характер, это может привести к необратимым последствиям. Им нужна послушная девочка. Подкупленные садовник, и горничная выбыли из игры. Милиция посылает опытного агента, который прячется под личиной нового садовника. Это Андрей – молодой худощавый мужчина крепкого телосложения, умный и опасный. Он должен добыть информацию о секретном оружии, разработкой которого занимается ученый Владимир Павлович, входящий в группировку Кати, а если ему удастся похитить образец – еще лучше. Новый садовник-агент строит из себя простака и работягу. А сам приглядывается, запоминает план дома, количество охранников, начало и конец смен. Он регулярно выходит на связь и докладывает обстановку. После инцидента с растоптанной им рассадой, который он тщательно спланировал, ему удается войти в доверие к обитателям дома. Прислуга его жалеет, а охрана над ним посмеивается, считая доходягой. Его никто не подозревает. Он вошел в доверие и может приступить к выполнению операции. Делая беспечный вид, он вскапывает грядки. Проходящий мимо охранник запускает в него гнилым яблоком. Андрей корчит глупую гримасу и падает на землю, закрываясь руками. Охранник хохочет. Катя видит это из окна и жалеет нового садовника. Она просит Сергея Иваныча урезонить охранников: «Оставьте парня в покое! Сколько можно!». Андрей, притворяясь забитым, и подавленным прячется в сарае. Но когда его никто не видит, он преображается. Прислонив ноги к стене сарая, стоит на руках, делает упражнения, скинув грязную робу, окунается в бочке с водой, той самой в которую его когда-то окунали. Виден великолепный торс, под загорелой кожей играют мускулы.

Андрей делает вид, что трудится в поте лица. Он хорошо играет свою роль. К предстоящей операции все готово. Он знает расположение комнат в доме, привычки охранников и как пройти, не попав на видео. На дороге его ждет машина. Близится вечер. Проходящий охранник снова запускает в него на этот раз гнилым помидором. Андрей бросает грабли и притворно испугавшись, прячется в сарае. Он ложится на койку и закрывает глаза. Темнеет. В доме стихает суета. Все готовятся ко сну и забираются в свои теплые постельки. Андрей открывает глаза, встает, прячет за пояс пистолет и нож, и прислушиваясь, выходит из сарая. Он пробирается в подвал. Там на складе лежит привезенное профессором оружие. Дежурный охранник выходит из темноты и окликает его. Прикинувшись дурачком, агент приближается к нему.

– Что ты здесь делаешь? – Охранник пинает его ногой и хватает за шиворот. Андрей выкручивает ему руку и ломает шею, тащит тело в кусты, приговаривая:

– Доиздевался, паскудник! Теперь моя очередь.

Затем спускается в подвал и душит охранника дремавшего на стуле. В туалете слышится спуск воды из бачка. Второй охранник открывает дверь и, столкнувшись лицом к лицу с Андреем, падает с ножом в сердце. Но агенту не везет. На складе находится Катя, и он не знает об этом. Она пришла взглянуть на новые арбалеты, купленные ею накануне, и задержалась. Катя слышит шум, гасит свет и прячется за дверью. Входит агент. Катя бьет его фонарем по голове и включает свет.

– Вот черт! – ошарашенный агент, опираясь о стену, выхватывает пистолет и направляет на Катю.

Она выбивает оружие, и пистолет падает, проваливаясь сквозь решетку коллектора. Ударить себя третий раз Андрей не позволяет. Он перехватывает руку Кати и бьет ее в живот. Катя бессильно повисает на его руке. Он толкает ее к стене и снова бьет. Катя падает, ломая мебель, и старается восстановить дыхание. Он подходит, грубо переворачивает ее на спину и срывает пояс с ключами вместе с куском платья. Видны розовые трусики и белое беззащитное тело, оно содрогается. Он улыбается, открывает сейф и осматривает ящики, достает техдокументацию. Катя поднимает голову, косится на ящики с арбалетами, и наблюдает за агентом, сплевывая кровь. Рядом со своей рукой она замечает шомпол от пистолета. Падая на пол, она опрокинула ящик, на котором он лежал. Зажав шомпол в руке, она закрывает глаза. Андрей торопится. Забрав все нужное, он подходит к Кате, наклоняется и жадно разглядывает ее.

– Ну, вот, пожалуй, и все, – говорит он – Попрощаемся? Я не знал, что вы здесь и убивать не хочу, честное слово. Это работа и ничего личного.

Катя открывает глаза и произносит со вздохом:

– Ну, так не убивайте. Я хочу жить. Как и все, те, кого вы убили, убрали, ликвидировали. Как там у вас называется? Свяжите, оглушите. Вы успеете уйти. Чего вы боитесь?

– А если не успею? – он поднимает ее туфлю, слетевшую с ноги, и подносит к лицу, вдыхая – О! Немного с горчинкой! Какая прелесть! – целует.

– Жалкий извращенец! – она хохочет, снимает оставшуюся туфлю и протягивает ему – Возьми другую!

Андрей бросается на нее, хватает ее за горло и начинает душить. Катя вонзает шомпол ему в шею со словами:

– Я дала тебе шанс! Ты не захотел им воспользоваться!

Он встает и делает безумные глаза. Катя бежит к ящикам, где лежат арбалеты, достает и заряжает один из них. Со свирепым выражением лица он идет за ней. Она спускает курок. Стрела бросает его на пол. Катя склоняется над ним и трогает торчащую в его груди стрелу. Андрей стонет. Она знает, кто его послал и ей все равно, что он скажет. Она даже ни о чем его не спрашивает. Ей просто нравится эта игра. Она снова дергает стрелу и смотрит ему в глаза. Андрей пытается схватить ее за руку, но силы покидают его. Наконец ей надоедает играть. Она хватает стрелу обеими руками и вынимает. Агент умирает, устремив на нее скорбный взгляд. Входит Сергей Иваныч с охранниками:

– Однако же вас угораздило! – он помогает Кате подняться – Я подозревал, что он не так прост. Все равно внезапно получилось.

– Ничего. Кто же знал, – отвечает Катя – Пойду, приведу себя в порядок. Скоро выставка. Надо быть в форме, – она уходит прихрамывая.

Утром, Боря, видит Катю немного не в себе. Работая на пленэре, он пробует разную технику письма и спешит поделиться с ней впечатлениями. Он спрашивает подошедшую Катю:

– Что случилось? У вас синяк на шее.

– Ничего. В саду за ветку зацепилась.

– Вы что-то не договариваете. Поделитесь со мной.

– Зачем вам это знать? Только расстроитесь накануне выставки. Да и говорить не о чем. Давайте лучше ваши картины обсудим. Это гуашь? Вода в стакане для того, чтобы краски разводить?

– Нет. Акварель. Краски я уже развел, а вода в стакане, чтобы кисти споласкивать.

– Вы почти закончили? – Катя внимательно вгляделась в рисунок. – Мне кажется, здесь теплицы не хватает.

– Верно. Я не стал ее рисовать. Задача другая.

– Я хотела сказать вам, очень важное…

Катя замолчала, глядя на него пристально, затем придав своему голосу нужную глубину и серьезность, с соответствующей интонацией, продолжила:

– Жизнь – сложная штука. Да вы и сами это знаете. Мне нужен человек, с которым я смогу прожить остаток своих дней и в радости и в печали. Вы подходите мне, и я вижу вас таким. В своей жизни я перепробовала много мужчин и скажу, что ценю вашу искренность. Я запомнила те слова, что вы мне говорили. Они вошли в мое сердце и поселились там навсегда, и я бы хотела каждый день видеть перед собой человека, который их произнес. Всегда видеть. Понимаете?

Он отвел кисть в сторону, изменившись в лице, побледнел. Наконец, пытаясь преодолеть охватившее его состояние, ответил волнуясь:

– Хотел вам сказать… Предложить себя… – пытаясь сдержать подступившие слезы, замотал головой – Не смог. Думал мы не пара. Вы особенная… – он взглянул на Катю и утвердительно кивнул – Не такая как все.

– Я пытался забыть вас – продолжил он, подняв брови и рассеянно глядя на мольберт, – не смог. Я вас хотел, с того самого дня, когда первый раз вас увидел. Я страдал. И потом до боли.

Бросив кисть на палитру, отложив все в сторону, он опустил голову и сжал губы. Она вынула платок и поднесла к его лицу, приговаривая:

– Ну не надо так расстраиваться. Я причинила вам боль, но все прошло. Все хорошо – она промокнула легким движением слезы на его щеках. Сказала ласково:

– Мне не раз приходилось причинять мужчинам боль, но я никогда не вытирала им слезы, но теперь мне хочется это сделать. Наверное, это только для вас.

Катя внезапно сильно прижала Борю к себе и поцеловала в губы, страстно, с чувством, как только могла. Затем отпустила, стерла помаду с его губ и произнесла уверенно:

– Считайте, что это предложение. Раз вам никак не решиться. Я пойду, распоряжусь, чтобы ваши картины, те, что собраны, в машину погрузили.

Она уходит, держа спину прямо и стараясь не хромать. Спустя некоторое время, к художнику подходит Вера, смотрит на мольберт и говорит:

– Красиво рисуете!

– Спасибо! Стараюсь – отвечает успевший прийти в себя Боря.

– Вам повезло, молодой человек, – продолжает Вера доверительным тоном. У нее до вас было много мужчин и все ее добивались. А вы так сразу ей понравились. Такое редко бывает.

– Думаете? – Борис вопросительно смотрит на нее, отложив кисть.

– Я не думаю. Я давно с ней и знаю. Вы не смотрите, что она немного не в себе бывает. У нее судьба такая тяжелая. Сын с мужем погибли. Так она теперь в каждом подозрительном их убийцу ищет.

– Вот те на! А она мне об этом ничего не рассказывала.

– Она не любит об этом рассказывать. Вы если что пожалейте ее лишний раз, подыграйте ей. Так лучше и легче будет для вас обоих.

– Хорошо. Конечно.

*****

Ольга собирается в дорогу. Выбирая платья, она прикидывает их перед зеркалом и откладывает в сторону, торопится, нервничает. Катер ждет у пристани. Гена, волнуясь, прохаживается по палубе и смотрит на берег. Появляется Ольга с сопровождающим ее охранником, несущим чемодан.

– Хорошо, что мы будем вместе! – восклицает Гена обрадовано – Как же я рад!

– Я тоже! – Ольга, поддерживаемая охранником, идет по трапу. Гена подает ей руку и помогает ступить на палубу. Он берет чемодан и, поблагодарив охранника, ведет Ольгу в каюту.

– Располагайтесь. Здесь все, что нужно. Через пару часов мы будем у корабля. Виталий Алексеевич уже там и ждет нас. Мне пришлось задержаться по одному важному делу.

– Знаю, знаю, как вы секретничали с моей мамой. Куда-то пропали на целый день. А я хотела погулять с вами в саду. Что-то секретное было?

– Да так ерунда. Обычное дело.

Ольга садится и сложив руки на коленях осматривает каюту.