Текст книги "Восхождение язычника"

– Уйди, – я отталкиваю Далена в сторону и смотрю на парня. На одного из тех, которые были на дереве, хвостик Иловая, как же его звали? Тишило.

Горло разорвано, и все в крови, в боку торчит костяной нож, тянусь пощупать пульс. Чувствую, что он мертв, но тешу себя надеждой. Пульса нет.

Из моего горла вырывается хрип. Как, как?

Мне становится некомфортно, словно корежит всего. Неприятное чувство опустошенности пробирается в меня, я не могу понять, из-за чего. Оглядываю поляну, мертвые гоблины, мертвый Тишило, сила смерти разлита на поляне, и от этого мне плохо. Сила жизни, что бурлит во мне, делает само нахождение здесь некомфортным, я отпускаю ее, и мне становится легче.

Ребята стоят хмурые, а тем временем с дерева спрыгивает парень и с воплем бросается к мертвому Тишило, начинает его трясти.

– Как вышло-то так? – ни к кому конкретно не обращаясь.

– Я пока с этим бился, – Дален кивнул на труп гоблина, что лежал в стороне. – Этот подкрался, я и не заметил, а Тишило на него прыгнул, пока побил своего, тварь Тишило рвет уже.

Спасатели хреновы.

А над лесом уже вовсю сгущалась ночь, скоро вообще ни черта не видно будет, и оставаться ночевать на этой поляне у меня желания не было.

Подняв копье, я осмотрел еще раз поляну, парочка гоблинов было еще жива и дышала, надо добить. Оглядев все как следует, я заметил пару заплечных мешков, сделанных из плохо выделанной кожи, принадлежащих шайке гоблинов.

Преодолев себя, я в них залез и нашел кожаные шнурки и веревку, какие-то гнилые ткани и куски вяленого и пропеченного мяса.

Можно было бы его пустить нам на ужин, вот только имелись сомнения на его счет. Помня, с каким аппетитом они смотрели на парней, я предпочёл его выкинуть, хотя желудок активно бунтовал, не хотелось рисковать и стать гурманом. Человечина все-таки не мое.

Посмотрев еще раз на поверженных гоблинов, я поймал себя на мысли: может, стоит одного захватить с собой? Пусть народ полюбуется, узнает, что в лесах завелось, а то еще не поверят нашим словам. Скажут, на зверя наткнулись, а нам тут заливают. Пройдясь между гоблинами, выбрал более целого. Им оказался тот, с которым я бился, руки были сломаны, да и челюсть раздроблена, он лежал и тихонько подвывал, не делая попыток встать. Остальных же я добил, попутно обыскивая, ни черта у них не было. Только у вожака был за поясом неплохой нож. Связав своей жертве руки, на горло накинул удавку. А чтобы не подвывал, еще и кляп пришлось соорудить.

– Что, готовы? Пошли отсюда, – я вернулся к парням, которые так и пребывали в тягостной тишине.

– Может, стоит Тишило хоть закопать.

– Похоронить здесь мы его нормально не сможем. Мы его с собой возьмем.

– Чего? – парни с удивлением на меня посмотрели.

– Он достойно поступил. Пусть даже и мертвый, он пройдет испытание, и похороним мы его как доброго воина. Он этого достоин, а не гнить в лесу, или чтобы его кости зверье растащили. Если надо, сам понесу.

Парни смотрели на меня с удивлением, в том числе и Крой, второй парень и единственный, кого мы спасли.

– Что смотрите? Лан, на, держи, смотри, чтоб не сбежал, – я передал ему удавку с гоблином.

– Гостивит, вон копья лежат, что я собрал, забери их, и вон там лук лежит, не забудь, – дождавшись кивков от парней, я отвернулся.

– Ну что, Дален, хватайся, я за ноги, ты за руки. – Дален сначала дернулся что-то сказать, но огляделся и молча кивнул, так и двинулись к месту, где и хотели остаться на ночевку.

Придя к ясеню, начали располагаться. Тело Тишило все же положили подальше, парням было боязно.

Готовиться к ночлегу начали почти в темноте, соорудили лежанку из лапника и кустов папоротника, которые обнаружили неподалеку; всяко лучше, чем на голой земле, собрали хворост для костра.

После, уже когда полыхал костер, освещая небольшой пятачок земли, я настоял на дежурствах: надо за гоблином следить, чтобы не сбежал, да и мало ли что, от этого леса я уже всего ожидать готов.

Гоблина встретил, хотя для нашей полосы они совсем не распространены, они вообще ни для какой полосы не были распространены, это что-то новое и неведомое. Значит, появились совсем недавно, а это наталкивает на определенные мысли.

Гоблина встретил, мда уж. А в следующий раз кого, эльфа или вовсе бога? Пошевелив палкой в очередной раз угли, я прислушался, о чем говорят парни, все стычку обсуждают.

– Крой, а как вы на дереве-то оказались, неужто убежать не смогли?

Парень немного помолчал, а после начал рассказывать. Его голос был тих и надтреснут:

– Мы днем на них наткнулись, в лесу среди деревьев услышали голоса и решили посмотреть, посмотрели. Там эти были, они нас заметили, ну, мы и дали деру. Казалось, убежали, а нет. Они нас нагнали, вроде и медленно бежали эти и не могли нас догнать, но каждый раз, когда мы убегали, они догоняли. Мы убегали, а они снова нас догоняли. Устали и, казалось, не сможем уже дальше двигаться. Они шли за нами и шли, хотелось просто рухнуть, вот и забрались на дерево. Думали, что не полезут, уйдут…

И Крой замолчал, мне казалось, что он даже ушел в себя, а потом продолжил:

– Так бы отсиделись, и они бы ушли, да тут вы. Тишило и полез.

В глазах его была злость и обида.

По-хорошему было бы в морду зарядить Крою, но мне было лень вставать от костра, да и после сегодняшних событий ощущалась какая-то эмоциональная опустошенность.

Парни молчали под треск костра.

– Ну да, ну да. Отсиделись бы. Конечно, – в моем голосе сквозила неприкрытая ирония и издевка. – Пока они копья не начали метать. А да, они же их просто так с собой носили, как же я не подумал.

– А еще я и Лан, и Гостивит, и Дален виноваты, что вы на них наткнулись и не смогли убежать. А перед тобой мы виновны, что Тишило не отсиделся, а спас Далена, а ты так и сидел на дереве, трясясь, как лист на ветке. В то время как Тишило убивали, в этом мы, конечно, тоже виноваты. Может, нам с парнями на колени встать да извиниться, а, Крой? Что замолк?

Спустя пару мгновений раздался его голос.

– Я не так сказал.

– А я с парнями так услышал.

А на самом деле парням просто не свезло, понятно, что гоблины не так быстры, но упорны в преследовании.

Разговоры как-то сошли на нет, остался только треск костра и шум ветра, гуляющего сквозь деревья.

– Яромир, – вдруг нарушил тишину Гостивит.

– Чего тебе?

– А кто такой лесной народец? А то ты обмолвился и сказал, что это не духи.

Да что б тебя, Гостивит, в самом-то деле.

– Эх, – я горестно вздохнул.

Будет тебе сказка от дядюшки Кощея, на сон грядущий.

Глава 7

– От кого я это услышал, не помню. Может на торге где подслушал, а может, и еще кто рассказал, – начал на ходу придумывать. – Лесной народец был когда-то людьми. Жили племенами и родами, имелись у них и поселки, кто в лесу охотился, а кто и иным промыслом занимался.

Ребята придвинулись и начали внимательно вслушиваться в каждое мое слово.

– Чтили лесных духов и богов. Выдалась как-то холодная и лютая зима, голодно стало, и много людей умерло от этого. Но настала весна, и вышли они на охоту, и начали без разбора бить зверей лесных, больше, чем того требовалось им для пропитания. – И пригрозили духи лесные и боги карами разными. Не послушались их люди, озлобились, ведь у многих от голода родичи умерли, и боялись они голода больше, чем богов и духов. Да и усомнились в них: где были боги и духи, когда у матери на руках умирал ребенок? Где были боги, когда старики в лес уходили на прокорм волкам, дабы племя могло до весны дожить?

Я на мгновение замолк, всматриваясь в лица ребят, а после продолжил:

– И прокляли то племя духи и боги. И под проклятьем люди изменились. Перестали они быть людьми, но и зверьми не стали. Стали они полны ненависти и злобы ко всему живому, и терзал их неутолимый голод. Вот такой он, лесной народец, – в полной тишине я закончил свой рассказ.

Парни сидели и осмысливали мою байку, я же наслаждался тишиной и спокойствием.

– Враки какие-то, я о таком и не слыхивал, – выдал Крой с недовольным лицом.

– Почто тогда слушал, коль не любо, – встал на мою защиту Дален.

Добавив пару полешек в костер, я растянулся на лежанке.

Хорошо, тепло, и чем-то момент из детства напомнило. Так же отблеск костра, шум ветра и друзья, а на огне на веточках висят ломтики сала, а рядом картошка печётся и запах, такой запах стоял, ммм…

Только нет ни сала, ни картошки, и друзей из того детства нет, и жрать охота, а сверху покапывает дождь, заставляя жаться к костру. Грустно хмыкнув, я вновь прислушался, о чем говорят парни: сначала-то разговоры и вовсе не клеились, все были подавлены смертью.

– Злые боги, несправедливые, несправедливо людей прокляли, – выразил свое мнение Лан, в его голосе звучало негодование.

– Почто такое толкуешь, боги и духи их ведь предупреждали, что зверя без меры бьют, предупреждали, вот и получили справедливое наказание, а голод. Так, может, кормов на зиму мало заготовили, на духов и богов надеялись, – ввязался в спор Гостивит.

– Да как ты… – начал Лан.

– А ты, Яромир, что думаешь? – не дал разгореться спору Дален.

– А что здесь думать? Боги – это боги, у них свое, а мы люди, у нас свое. Излишне жестоко наказали, обрекая на такую жизнь, то да, но их предупреждали, они не послушали. Да и правда это или нет, не ведаю, может, и вымысел все. Ложитесь уже, а то завтра вдруг день еще принесет чего, да и на страже все-таки стоять будем.

Парни побурчали, но никто не спорил, даже присоединившийся к нам Крой.

Поднявшись с теплой лежанки, я вышел из-под ветвей дерева. Прохладно, а мелкий дождик придавал еще большую свежесть.

Задрав лицо к небу, я взглянул на звезды, вспоминая их вчерашнее расположение.

Сбились с пути, оттого с гоблинами нам никто и не помог. Завтра правее брать надо. Постояв пару минут, я продрог и поспешил вернуться к теплому костру.

Мысли же кружили вокруг встречи с гоблинами. Не было у нас таких тварей, зато они здесь есть или появились недавно. Я четвертое поколение, как в мир пришла магия: прадед, дед, отец и я. А в том мире я был в первом поколении, может, и у нас бы появились наверняка такие твари. И мои мысли приходили к тому, что уже и неважно, прошлое это или совершенно другой мир, так похожий на мой. Я живу здесь и сейчас, и нет у меня другой жизни. Да и перестать надо сравнивать и измерять все понятиями того мира.

Да и вообще, дары и их развитие мне интересны, но не стоит на этом останавливаться. Даже если только этим и заниматься, нужна какая-то база. Ага, укрепленная база, а лучше и вовсе город, чтобы в комфорте жить, насколько это возможно, и в гости чтоб никто непрошенным не заявился, чтобы можно было отпор дать любому и самому потом в гости наведаться.

Это было бы неплохо. А что, вполне можно стать основателем города, а то и заложить свою династию. Все-таки тщеславие мне не чуждо. А место, где поставить, думаю, найду, сейчас территории не так заселены. Да даже если и живет кто, можно культурно попросить подвинуться, или не совсем культурно. Здесь как получится, только надо быть силой, и чтобы сила стояла за мной. А это не только личная сила и владение дарами или умение размахивать топором, но и отряд вооруженных и опасных воинов, которые будут готовы пойти за мной и встать за моим плечом.

Мне нравится: есть к чему стремиться, а может, и вовсе смогу что изменить. Надо обдумать и уже с почти закрывающимися глазами я вернулся к костру.

Утро красит. Да ни черта оно не красит. Зябко, мокро и голодно. Угли костра дают едва ощутимый жар, разгоняя сырость и холод утреннего леса, все парни сонные, включая меня. А рядом в корнях деревьев извивается и мычит гоблин, даже сквозь кляп умудряется.

Размявшись немного и согнав сон, я осмотрел его: побитый и весь квелый какой-то, запястья переломаны, а челюсть свернута, причем все это сделал я. Но никакой жалости он у меня не вызвал. Надо подлечить засранца, а то подохнет, тащи его еще.

Найдя три более-менее ровных ветки, я их обломал под подходящий размер и снял путы с рук пленника. Он аж дергался от моих прикосновений, а в глазах плескался страх. Одну ветку просунул между его запястий, а две с боков рук, хотел завязать, да несподручно. Пришлось звать на помощь. Первым откликнулся Дален, а там и другие парни подтянулись. И с удивлением смотрели, как я делаю шину гоблину на поломанные руки, а сверху еще и веревкой обе руки стягиваю дополнительно.

– Яромир, ты решил лечить это брыдло[10]10
  Гадкий, вонючий.


[Закрыть]? – под руку влез Гостивит.

– А что, ты предлагаешь так оставить? Так по пути издохнет, и на руках его тащить. Неизвестно, сколько нам еще идти, и про Тишилу не забывай. А так этот гоблин сам пойдет, своими ножками, нам же легче будет.

Парни удовлетворились моими объяснениями.

Ощутив свой источник, понял что есть силы. Чуть больше четверти от моих сил, и это неплохо, исходя из того, как я вчера себя выжал. Интересное наблюдение: если выжать из себя все силы магии полностью, прям досуха, то, помимо отвратительного самочувствия, сила восстанавливается полностью за двое суток, а вот если не до конца и что-то остаётся в плане магии, то силы восстанавливаются быстрее.

Пустив силу жизни в поломанные конечности гоблина, немного его подлечил. До полного выздоровления далеко, но страдания облегчил точно. Хотя шут его знает этих тварей, может, у них регенерация выше, чем у людей, и кости у него быстрее срастутся? Ладно, посмотрим, главное, не дать сбежать.

А вот с Тишилой пришлось изворачиваться: как его тащить? Ведь носилок нет, а на загривке не унесешь, да и окоченел он весь. Так что пришлось выходить из ситуации с тем, что имеем. Взяли толстую ветвь, скорее напоминающую ствол небольшого дерева или вовсе бревно, а после привязали труп Тишило, словно подбитую дичь. Так себе ощущения.

А после уже в путь. Гостивит держал на поводке нашего гоблина, Лан тащил оружие, собранное с гоблинов, а Далин с Краем несли Тишило, я же шагал с луком наготове.

Так как сбились с пути, пришлось забирать правее, да и к маршруту движения относиться по-другому. Периодически менялись местами, и «груз» все несли по очереди.

Уже после обеда мы начали встречать других ребят, проходящих испытание. Значит верной дорогой шли.

Вот только наша компания привлекала внимание, и к нам приближались, рассматривая гоблина и труп Тишило, пытаясь выяснить, в чем дело.

Вот тут и наставал звездный час Гостивита, который с удовольствием рассказывал о встрече с духами в виде стаи волков и о бое с лесным народцем, в ходе которого и погиб Тишило.

И что мы его несем, дабы и он, будучи мертвым, прошел испытание и был погребен как настоящий воин, а не гнил в лесу. Кто-то уходил, после того как услышал байки Гостивита, а кто-то и присоединялся, и помогал, так что к вечеру нас собралось тридцать парней.

Большой толпой как-то легче было идти, а все разговоры велись на тему того, что уж сильно тяжелое нынче испытание, раз в этом лесу можно встретить духов и лесной народец. Сомнения все-таки имелись у ребят поначалу, но гоблин был перед глазами.

А я по пути смог пару птах подстрелить, так что голодными не остались, немного вышло на всю толпу, но по кусочку получил каждый.

На ночлег расположились возле большого ручья, под сенью деревьев. Птах же разделали и поджарили на костре, а после с аппетитом съели. Так что голодными не остались, немного вышло на всю толпу, но по кусочку получил каждый.

Оставив пару кусочков поджаренного мяса, я развязал гоблину морду. Посмотрел на его развороченную челюсть и немного подлечил, надо кормить эту зеленокожую заразу. И на это зрелище собрались все.

Сначала хотел руками его покормить, но, глядя на его зубки, как-то желание растерял, несмотря на поломанную челюсть: а вдруг цапнет? Ну его нафиг, без пальцев оставит, так еще и заразу занесет. Так что кормил его, нацепив кусочки мяса на острие ножа. Не знаю, то ли они все так едят, то ли конкретно этот не мог жевать после моего удара, но мясо глотал он, не жуя, при этом утробно урча. А после весь наш лагерь с таким же любопытством смотрел, как гоблина на водопой водили.

Ночь прошла тихо и спокойно, а вот к полудню мы вышли на берег варяжского[11]11
  Оно же балтийское, оно же свебское (немецкое название) восточное море (шведское название).


[Закрыть] моря.

И вот вдали с правой стороны за утесом, что выпирал в море, мы заметили черный дым, поднимающийся в небо, и направились дружной гурьбой на этот ориентир.

Пришлось вновь возвращаться в лес и обходить утес, попросив Лана сбегать вперед и посмотреть, что там такое, а то не хватало нарваться на еще большую толпу гоблинов. Однако в груди теплилась надежда.

Спустя пару десятков минут Лан вернулся весь запыхавшийся, ничего не ответил, просто кивнул с улыбкой.

Большой и дружной толпой мы вышли из леса; на берегу были ладьи, что нас привезли. И рядом с ними крутились наши, ребята, что пришли раньше нас и команды кораблей.

Я с облегчением выдохнул. Бросил взгляд на окружающих ребят: у каждого на лице была улыбка и облегчение. Дошли и успели к сроку, грязные, голодные и уставшие. Испытание пройдено.

Наставников, на первый взгляд, не видно: наверное, еще по лесу потеряшек отлавливают.

А наша толпа словно замерла на кромке леса, не решаясь пойти дальше или не веря до конца, что испытание пройдено и мы больше не юнцы, не сопляки, а мужи.

– Мы это сделали, мы прошли, – и я первый шагнул вперед, а следом и толпа ломанулась.

Некоторые даже побежали.

Мальчишки, какие мы еще мальчишки.

Начав спускаться к берегу, я принялся оглядываться. На берег были частично вытащены ладьи, и в основном возле них народ и крутился. Были разожжены костры, на нескольких готовили еду в котлах, судя по запаху, кашу. Балиха, очень уж у нее характерный запах. А вот чуть подальше полыхал большой костер, который чадил черным дымом.

Не знаю, кто его разжег, и кто до этого додумался, но он просто, ну очень хороший человек, я был готов его обнять и расцеловать. Если бы не дым от костра, чую, побродили бы мы по бережку.

Ребята начали разбегаться кто куда, а вот возле Лана, наоборот, собралась толпа, все рассматривали гоблина, и, судя по разговору, об этой чуде были уже наслышаны от тех ребят, которые не стали к нам присоединяться и смогли обогнать.

Я же, забив на все, направился к морю. Дождавшись приливной волны, смог умыться. А вода была прохладная и освежающая, как раз то, что надо.

Вернулся к толпе, где стоял гвалт голосов взрослых мужей и только прошедших испытание парней.

Нашел своих друзей, которые так же были рядом, а Лан успел уже гоблина привязать к одному из деревьев, которые росли на берегу. Надеюсь, если уродца оставить одного, его не забьют.

– А где Дален? – я его что-то не увидел.

– Да где этот проглот может быть, уже утробу, видать набивает во всю, – пробурчал Гостивит.

– Вон он. – Лан указал на фигуру Далена, идущего к нам с небольшим котелком в руках, от которого шел еще горячий пар.

– И вправду проглот, – согласился я с Гостивитом.

– Поснедаем ребята кашицей, вкусная, – довольно протянул Дален.

– А ты, небось, уже пробу снял? – со смешком спросил я.

– А как же иначе-то? – пожал он плечами.

Отойдя от толпы, мы уселись, и Дален поставил промеж нас котелок. Достав свою ложку, я зачерпнул горячей и пахучей каши. Подув на нее, я закинул в рот. Ммм.

– Это чем еще воняет? – раздался крик, я аж кашей чуть не подавился.

Оглянувшись, увидел, как какой-то мужик пинает тело Тишило.

– Это что еще за гниль, на кой это приволокли?

У парней заиграли желваки, да и взгляды стали совсем недобрыми. Думаю, и у меня такой же вид.

Мы по вскакивали, да и вокруг нас начала образовываться толпа ребят, с которыми мы проделали этот путь, несли Тишило и делили тяготы.

Парни молчали.

– Бля-я-я, – только и смог я тихонько протянуть, пытаясь успокоить зарождающуюся злобу.

И слово предоставляется дядюшке Кощею.

– Дядя, – я постарался вложить в это слово все свое омерзение к этому человеку.

– Ты почто Тишило забижаешь? А? Он тебе чем помешал, али думаешь, что мертвые сраму не имут, ты что удумал-то?

– Чего? Ты что, соплежуй? – взревел мужик от неожиданности. – Совсем вас наставники распоясали, так со старшими разговаривать, так я поучу!

Лук уже давно был в моих руках. Раз, и тетива на нем, два, и стрела наложена. Эх, жаль, мало стрел осталось.

– Ты кто такой, что меня учить вздумал? Я с тобой из одного котла не хлебал и возле одного костра не спал, так и в бою с тобой не был. Ты кто такой, что удумал нас учить и говорить о том, кто кого распоясал? – меня несло. – А вот Тишило был с нами в бою и спас друга своего, грудью прикрыл своей. И он здесь, как и мы, прошел испытание, он на наших плечах его прошел.

– Да как ты разговаривать так посмел, ерохвост[12]12
  Задира, спорщик.


[Закрыть], на кой вы его притащили?

– Так нам бросить его надо было, товарища, на поживу зверью? А говорю я словами, как прошедший испытание, я и все, здесь находящиеся. Мужи мы.

К мужику, который пинал труп Тишило, подошел другой, старше и солиднее. С бородой, заплетенной в косу, и с боевым топором за поясом. На мой взгляд, он был старше сорока, может, и по более. Он положил руку, успокаивая мужика, который весь покраснел и готов был вот-вот сорваться в мою сторону, дабы призвать к ответу за слова, которые он посчитал оскорблением.

– Охолоните оба, ишь, распетушились. А ты убери лук, не след оружие на своих поднимать.

– Свои? – в моем голосе так и звучала ирония. – Рядом с вами лежит мертвый Тишило, он свой. Он жизнью свою отдал, пожертвовал ею в бою, он не увидит свет солнца, он не возьмет в руки своего первенца, он не пойдет с нами в бой больше. Те, кто рядом со мной, – я обвел рукой парней, – те несли его на плечах. Они свои. Ты не пинаешь мертвого и не оскорбляешь, ты свой, а он какой свой? Чем ему Тишило помешал-то, за что он его так?

Над берегом плыло молчание. Почти весь народ находился рядом и слышал мои слова. Они думали. А ты, дядя, выкручивайся теперь, как хочешь, явно за мужиком слава пойдет о поругании мертвых, недобрая слава, не знаю уж, кто он тебе.

– Так и хоронити, а вы что, начали животы набивать, ишь какие, – ответил он.

Спорить сейчас, наверно, лишнее, только испорчу о себе впечатление. Так что я лишь молча кивнул и снял с лука тетиву, а после все-таки ответил:

– Займемся.

Мужчина развернул своего товарища, а после и сам развернулся пошел к ладьям. Спустя пару шагов повернулся вновь к нам и заговорил:

– Молодец! А ты чьих будешь? А то уж больно лико знакомо.

– Яромир я, свободный муж, сын Велерада, внук Деяна и правнук Рознега.

– О как! Знаком с твоим прадедом. Да и деда знавал: ох и лютый был Деян в бою, да и в жизни, за то и погиб, – отвернувшись и придерживая за плечо своего товарища, отправился к ладьям.

Тяжко вздохнув, обвел взглядом ребят, которые собрались подле меня. Многие выбрасывали камни, которые до этого подняли.

– Ох и выдерет меня тятя[13]13
  Папа, отец, батя.


[Закрыть], – грустно пробормотал рядом стоящий Гостивит.

– Ага, выдерет, – таким же тоном добавил Дален.

И после их слов я понял, что они правы. И меня Велерад тоже выдерет за такое действо. Вновь грустно вздохнул, что ж, бывает.

– Ну что, обряд для Тишило готовить будем, – пересилив себя и отогнав мысли о будущем наказании, обратился к ребятам.

И понеслась подготовка. Сбор дров для костра и камней, дабы обложить и сделать подобие лодии, в которой будем сжигать тело Тишило.

В процессе подготовки погребального костра явились наставники, ведя пару ребят, которые не были расторопны и попали к ним под руку.

Валуй сразу начал выяснять, что произошло, и после услышанного, разглядывая гоблина, под нашими весьма недружелюбными взглядами согласился, что Тишило прошел испытание и достоин почестей. Для нас это было важно.

Вечер, солнце садится за горизонт.

Тишило покоится на большой куче дров, с меня высотой, и это все обложено камнями в форме лодии. Дрова пропитаны маслом, чтобы быстрее разгорелись. Долго думали с ребятами, кому доверить поджечь: Далену которого спас Тишило, или его другу Крою. Решили, что пусть все-таки будет Крой. Столько лет дружили, и один друг проводит другого.

Крой выхватывает факел из костра. Шаг, еще шаг и подносит к дровам, разжигая, а после и бросает. Огонь постепенно разгорается, и вот – почти до небес. Тишина.

Кто-то из ребят начинает плач[14]14
  Плач – определенная форма песни. Самым известным плачем, на данный момент это плач Ярославны.


[Закрыть], воинский плач, и его подхватывают все стоящие на берегу балтийского моря.

Через пару дней у нас будет посвящение богу и принятие его благословения. Надеюсь хоть там, все спокойно пройдет.