Текст книги "Сквозь вечность или Джонни Бар-Абба. Хроника одной реинкарнации"

Атаман запрыгнул на коня и, придерживая балахон рукой, поскакал прочь. Ему вслед раздались крики: – Похитили!.. Бандиты!..

Из шатра начали выбегать встревоженные люди.

Фигуры в капюшонах разбежались в разные стороны. Люди, бросившиеся в погоню за похитителями, остановились в растерянности, не зная за кем и в какую сторону нужно бежать.

* * *

На окраине города находился храм Приапа. Сам Приап – деревянное божество, располагался за закрытыми дверями. Двери отворялись только в праздновании дня плодородия. Но для шайки Аббы закрытых дверей не существовало. Так что, после небольшой манипуляции, ветхие двери храма распахнулись, и люди в капюшонах втащили внутрь извивающееся тело.

– Ща, устроим жертвоприношение! – заорал атаман.

– Сегодня мой день!

Стая голубей, обосновавшаяся в храме, встревоженная нежданными посетителями, оглушительно захлопала крыльями, взмыла вверх и пропала через отверстие в потолке.

Посреди храма горел костёр, вырывая из темноты очертания высокой деревянной фигуры. Фигуру украшал торчащий фаллос огромной величины.

Мальчишки расхохотались и начали подкалывать атамана:

– Абба, у тебя конкурент!..

– Не-а, у атамана кинжал поострее!..

– Всё, братва! Айда отсель! Абба сделал строгое лицо и помахал рукой, приглашая всех к выходу.

– Кайф не портить! Мне здесь, кое-кому, нужно кое-что… И это я сделаю это «кое-что», без товарищей.

– Только, не кое-как – подколол один из его дружков.

Все заржали. Братва вышла из храма. Они кричали, оборачиваясь:

– Дай ей жару, братуха!.. Нам то чего-нибудь оставь!.. Пацаны, чур, я следующий!..

Закрывая визжащую ржавыми петлями деревянную дверь, малолетний атаман самодовольно проговорил:

– Боюсь, что после меня, вам здесь делать будет нечего. Вы меня з-знаете!..

Угасающий костер временами вырывал из темноты грубо высеченную фигуру древнего божества, Приапа.

Абба подошёл к девушке, чиркнул ножом по верёвкам. Начал освобождать её руки. Он не спешил, тянул время, так как, почему-то перестал понимать, что делать дальше. Это с ним случилось впервые.

– Ну, и с-сволочи – проговорил Абба. – Надо, же, такую классную певицу и вообще, красивую девчонку так грубо связали?!

Он вынул кляп у неё изо рта. Девушка молчала, но часто дышала, жадно хватая ртом воздух.

– Вот, черти! Кому-то от меня сегодня, точно достанется! – важно произнёс атаман малолетней шайки…

Он поднялся на ноги, облокотился о торчащий фаллос Приапа и стал пристально всматриваться в очертания лица похищенной певицы. Девушка сидела на полу, уткнувшись лицом в свои колени. Она молчала и не шевелилась.

Аббе сложно было признаться самому себе, что хорохорился он не от хорошей жизни. Беспризорник попросту испугался этой непонятной девушки из другого мира.

Он пытался как-то сгладить то, что произошло с ней по его инициативе. То, что так просто происходило с ним ранее, в подобных ситуациях, сейчас, почему-то, дало осечку.

– А ну ка, крошка, покажи своё личико – и он сорвал маску с её лица.

– Это… это, ты?.. – прошептал атаман в изумлении. И в этот момент получил сильный удар в низ живота. Абба согнулся и тот час, острое колено, расквасило ему нос.

Раздался голос похищенной девушки: – Кайф тебе не портить?! Это, такой твой кайф? Я тебе сейчас дам жару! Такого жару!..

Ухватив его за капюшон, она изо всех сил трепала его за голову.

– Ну, кто там следующий? – закричала Александра. За дверями послышались робкие смешки.

Абба уже не сопротивлялся. Стоя на коленях, он пытался остановить кровь, хлюпающую из носа. Капюшон упал с головы похитителя, открывая его лицо и копну рыжих волос. Абба застонал от боли.

Александра удивлённо откинулась назад, узнав в этом поверженном насильнике, своего спасителя. Она разжала руки и выдохнула:

– Ты?? Это ты? Тебе больно? Как же я тебя…

Девушка оторвала клок своей блузки присела перед ним на корточки и начала вытирать кровь с лица.

– Так это и есть гроза города, ужасный разбойник Абба? – улыбаясь, спросила она. Абба вскочил, отвернув голову в сторону.

– Начальник стражи никак поймать тебя не может. Знал бы он, что таинственный спаситель его дочки, это и есть сам Абба – рассмеялась Александра.

Абба, пошатываясь, пошёл к двери. Девушка опередила его и преградила путь, раскинув руки в стороны…

… – И сейчас он в моих руках! – Она притянула его лицо к своему и, неожиданно поцеловала оторопевшего атамана прямо в губы.

– Это тебе, разбойник, за моё спасение! – шепнула Александра.

С улицы послышался гомон толпы, громкие голоса.

– Абба! Атас! – закричал кто-то из его шайки. Раздался топот убегавших ног.

Абба рванулся к двери, но было уже поздно. У входа в храм собралась большая толпа простолюдинов.

Начали ломиться в двери. Ветхие ворота храма распахнулись, и люди с факелами ворвались внутрь. Впереди бежала старая храмовая жрица. Крючковатый красный нос, седые растрепанные волосы, крашеные брови делали ее похожей на ведьму.

Люди из толпы орали:

– Нашли!.. – Здесь они! Здесь!

– Вот и девица-певица, украденная!

– Храм осквернён! – орала жрица.

– Вот он! Смотрите, люди! Это Абба – насильник!

Атамана уже схватили и держали, заломив руки за спину. Жрица ухватила его за шевелюру своими длинными когтями.

– Осквернитель храма! Падаль рыжая!.. – она брызгала своей слюной в лицо мальчишки. – Да ты и верёвки не стоишь, на которой тебя повесят!..

Внезапно, толпа притихла и расступилась, испуганно озираясь. Послышался шёпот:

– Сам Климентий!?.. Начальник стражи!.. – Слыхали: – это, оказывается его дочка-то?! А никакая не заезжая певица.

Воспользовавшись суматохой, Абба вырвался и бросился в образовавшийся коридор к выходу из храма. Но, ослеплённый ярким солнечным светом из открытых ворот, он наткнулся на фаллос Приапа. Раздался громкий треск. Фаллос божества с треском отломился.

– А-а-а!.. – издала истошный вопль жрица. – Конец! Всему конец – прохрипела она, схватившись за голову, и свалилась в обмороке.

Климентий успел схватить малолетнего разбойника за волосы. Абба зубами впился ему в руку. Стражники схватили Аббу, сбили с ног и навалились сверху, прижав его к полу.

– С-с-сволочи! – заскрипел он зубами, от бессильной ярости. – Я вас ещё всех уделаю!

Стражник наотмашь ударил кулаком в лицо Аббы. Вновь потекла кровь, заливая глаза.

– Я тебя, зверёныш, «уделаю!» Я тебя так отделаю!..

Александра бросилась на стражника. Она била его, царапала ему лицо.

– Гад! Гад! – кричала девушка.

Климентий, потирая укушенную руку, повернулся и молча пошёл к выходу. Александру с усилием оторвали от стражника. Дочь крикнула вслед отцу:

– Папа! Стой! Это же он! Мой спаситель! Папа!.. Отец не обернулся.

Стражники, связав Аббу, выволокли из храма.

– Отпустите его! Отпустите! – жалобно кричала девушка, понимая, что ничего уже ей не поможет.

Расходясь, люди в толпе обсуждали происшествие:

– Ишь, какая! Её, можно сказать, чуть не снасильничали, а она – отпустите бандита!..

– А может всё это по их обоюдному сговору?.. Кто их знает?!

– Да бросьте – проговорил мужик с наглым лицом.

– Видать, хорошо ублажил девку, так ей и жаль его стало!..

– А отец-то, отец… – шептали бабы, оглядываясь вслед удалявшемуся Климентию, окружённому со всех сторон, вооружёнными всадниками.

Александра сквозь слёзы смотрела, как уводили Аббу. Его фигура размывалась и двоилась, как нереальная, пока вовсе не исчезла в пыльном мареве горячего воздуха, поднимавшегося от камней мостовой, раскалённых немилосердным солнцем.

Климентий вновь сидел у себя во дворе за столом и, со злым выражением лица, метал ножи в деревянного истукана. Слуга, вытирая пот с лица, собирал ножи, улетавшие мимо цели, и приносил их хозяину.

– Дьявол! Вот сатана! – ругался начальник стражи. – Совсем нервы ни к чёрту!

– Не бережёте вы себя, хозяин, – бурчал себе под нос усердный слуга. – Вот и сатану поминаете напрасно. Того, гляди, ещё призовёте. Отложили бы все свои заботы, да отдохнули. Сколько той жизни… – продолжал он философствовать.

Наверху дома, у окна стояла его рано повзрослевшая дочь и печально смотрела куда-то вдаль.

Глава тринадцатая
Изгнание

За городские ворота выехала повозка, запряжённая двумя лошадьми. В ней, на соломенной подстилке, связанный по рукам и ногам, избитый и раздетый догола, лежал Абба. Рядом с ним сидел огромный лысый детина. Абба поджал колени к подбородку. Лысый протянул руку и похлопал связанного мальчика по ягодицам.

– Жаль такую тугую девственную попку выбрасывать на помойку. – Лицо лысого исказила похотливая улыбка.

– Надо бы использовать её по назначению…

Изогнувшись, Абба укусил его за руку. Лысый вскрикнул от боли и ударил его по лицу.

– У-у, дикарь проклятый! – Он зализывал укус на руке и бил ладонями по лицу юноши.

– С-сучонок, а? Не понимаешь хорошего обращения… Сейчас я тебе порву задницу.

Я тебе задницу порву!..

Абба задышал учащённо и сплюнул от бессилия:

– Тьфу, п-пидор лысый. Я тебя убью! Обещаю! Только попробуй!

Лысый придержал лошадей, воровато оглянулся по сторонам и съехал с дороги в придорожный кустарник. Повозка остановилась.

– И попробую, сучка ты моя! – хитро улыбаясь Аббе, проговорил лысый, плотоядно облизывая губы. – Ха, смертник чего-то мне обещает… Ещё как попробую!

Он ловко перевернул связанного юношу на живот. Крепко прижал его голову к днищу повозки и стал пристраиваться к своей жертве сзади. Отчаянно извиваясь, пленник пытался сбросить с себя навалившуюся тушу. Абба задыхался. Рот его набился соломой. Неожиданно, позади повозки, раздался топот копыт.

– Отставить! – донёсся зычный голос Климентия. – Анан, ты опять за своё? – сказал он недовольным голосом.

Климентий подъехал в сопровождении двух всадников охраны. Один из всадников, наклонился к его уху:

– Я это и предполагал, командир. Анан ведь сам напросился, хотя сегодня у него отгул…

– Не пойму, Анан, баб тебе, что ли не хватает? Развяжи-ка его. Анан, недовольно пыхтя, принялся развязывать пленника.

– Мы решили дать ему последний шанс! – со снисходительным оттенком в голосе, процедил Климентий.

Анан ножом перерезал верёвку и ногой столкнул Аббу с повозки.

– Хотел, же, как лучше – хмыкнул он недовольным голосом. – Думал, подарю мальцу, напоследок, приятные ощущения.

Все заржали. Анан поддал ногой под зад и Абба кубарем скатился вниз с пригорка.

Климентий крикнул ему вслед:

– Живи пока! И скажи спасибо твоей защитнице. Но если когда-нибудь твоя нога переступит городскую черту, я лично отсеку тебе яйца! Запомни это, щенок, на всю оставшуюся жизнь!

Весь в крови, с оплывшим глазом, Абба встал на ноги и демонстративно помочился прямо на глазах хохочущей стражи.

– Вот, наглая тварь! – прорычал Климентий.

– Глядите – сказал стражник, да это же, сам Приап!

– Ха! Точно! У этого злодея есть чего отсекать!

– Погодите, с-сволочи – крикнул им снизу молодой разбойник.

– Я ещё вернусь!

– Угрожает! – обернулся к Климентию, стражник – его помиловали, а он угрожает?!.

– Взять наглеца! – зло, сквозь зубы, проговорил Климентий.

Стражники поскакали за молодым атаманом вниз, по склону.

Абба сорвался с места. Убегая, он обернулся. – А твою д-дочку, Климентий, я всё равно б-брюхатой сделаю, не будь я Абба!

– А-а! – взвыл от ярости Климентий и сам устремился наперерез, отсекая Аббе путь К спасению. Всадники загнали беглеца на крутой склон горы. Они оставили коней внизу, а сами полезли вверх. Отступая, Абба посмотрел вниз, на реку.

Пенящийся водоворот увлёк в глубину ствол большого дерева.

Стражники окружили беглеца и теснили его к краю обрыва.

– Иди же ко мне, мой сладкий! – поманил его пальцем Анан.

– Вот и всё, сучонок! Теперь ты мой!

Правда, командир? – и он, хитро улыбаясь, оглянулся на начальника стражи.

– Кончайте его! – заскрипел зубами Климентий.

Лысый схватил мальчишку, но тот выскользнул у него из рук и, оттолкнувшись от края обрыва, прыгнул в реку. Аббе повезло, если бы он не оттолкнулся, то наверняка разбился бы о камни, возле быстрины.

…Его тело по наклонной траектории летело в воду. Соприкоснувшись с поверхностью реки, тело прорвало её тонкую плёнку и стало погружаться в толщу воды, как нож в масло. На тело Аббы, погружённое в воду, начала действовать выталкивающая сила. Она была равна весу вытесненной этим телом жидкости. Если бы Абба знал закон Архимеда о поведении тел в воде, он бы воспользовался этим законом для своего спасения.

Но, к сожалению, Абба этого закона не знал… Преследователи склонились над обрывом.

– Ни одному шакалу эта речка не по зубам! – проговорил, покачивая головой стражник.

Голова беглеца то показывалась на поверхности, то вновь скрывалась под водой.

Вот он взмахнул руками и исчез в водовороте.

– Всё, конец! – махнул рукой второй стражник.

– А ведь этот щенок когда-нибудь мог стать смелым воином!?

– Шакалы не приручаются – буркнул Климентий.

– Туда ему, и дорога! – сплюнул Анан.

Абба, раскинув руки, погружался в глубину. На его амулете, собакоголовый монстр открыл глаза, зевнул. Из его пасти вырвался сноп воздушных пузырей. Монстр начал расти, увеличиваясь в размерах. Глаза чудовища загорелись красным цветом. Он оскалил пасть в мёртвой улыбке, и рванул вверх, лавируя длинным хвостом саламандры. За ним, на золотой цепочке, безвольно вращаясь, поднималось обессилевшее тело мальчишки.

Удаляясь, странная пара растворилась в потоках солнечного света, пронизывающего толщу воды.

Две колесницы, поднимая тучи пыли, мчались по городским улицам, пугая прохожих. Проезжая возле раскидистого старого дерева, они чуть было не врезались в стаю собак, расположившихся в его тени. С визгом, собаки разбежались в стороны.

Резко затормозив, колесницы остановились.

– Класс! – улыбаясь, проговорила девушка, управлявшая взмыленными лошадьми.

– Мы будем первыми на гонках, вот увидишь, Александра.

– Да-а, Летиция, неплохая у нас сегодня вышла тренировочка!.. – ответила ей Александра, к чему-то прислушиваясь.

Откуда-то сверху дерева доносился жалобный писк. Она подняла голову.

На ветке сидел огненно-рыжий котёнок и жалобно мяукал.

– Поехали! Вечно ты на всякую ерунду обращаешь внимание.

Обычный беспризорный грязный кот, – недовольно сморщила нос Летиция.

Александра подъехала к дереву, встала и, дотянувшись до ветки, протянула к котёнку руки.

– Ну же, малыш, иди ко мне!

Котёнок будто всё время и ждал этого предложения. Он смело прыгнул на руки своей спасительницы и замурлыкал.

– А-а, старый знакомый?! – улыбнулась она печально.

– Это не ерунда, Летиция. Этот котик необычный. И теперь он будет мой! Малыш, – она поцеловала котёнка в лобик, прошептав ему на ушко – я назову тебя Абба!

Глава четырнадцатая
Ученик Седобородого

Простите меня, мои читатели, но нам придётся немного замедлить динамику повествования, чтобы описать пристанище неких поселенцев. Большая пещера выглядела довольно необычно для этих далёких от нас времён, но была довольноуютная. В дальнем углу от входа, находился большой старинный камин. Этот камин скорее напоминал алтарь в православном храме, но в центре имел открытый очаг, с горящими дровами. В его топке горели не дрова. Если присмотреться, можно было различить, среди языков пламени, корчащиеся в вечной агонии, маленькие фигурки людей. Портал камина был украшен декором с крылатыми демонами, несущими в когтях свои жертвы, чтобы затем бросить их в топку. Каменный дымоход уходил высоко вверх. Вверху, на дымоходе, из белого камня была высечена фигура идеального человека – божества с огромными крыльями. Перед камином – алтарём, стояло кресло качалка с когтистыми лапами, а спинка кресла представляла собой огромные, сложенные вместе, остроконечные крылья.

В этом кресле покачивался некий господин с лысой головой и длинной ухоженной седой бородой. На господине был чёрный халат, расписанный золотыми письменами. Человек сидел лицом к горящему камину и попыхивал кальяном. Отблески пламени из камина время от времени вырывали из полумрака отдельные части его фигуры.

Вот он обернулся к нам своим лицом. Ба, да, это же наш старый знакомый, Седобородый, или Князь, как величали его подданные.

– Виноват – сказал Седобородый и прокашлялся кашлем заядлого курильщика.

– Вы уж простите… иногда позволяю себе маленькие слабости, когда возникает небольшой перерыв в трудовых буднях. Знаете ли, люблю посмотреть на огонь, помедитировать в тишине…

На полу, возле камина, сохранились отдельные фрагменты старинной напольной мозаики.

Цветные изображения необычных животных и сложных геометрических узоров указывали на мастерство гениального художника. Из всех фрагментов мозаики, выделялась одна крупная часть. На ней изображена была открытая клыкастая пасть монстра, куда добровольно устремились толпы людей. Это было заметно, по их подобострастно согбенным фигурам. У ног Седобородого лежал большой пёс и так же, как и его хозяин, смотрел на огонь. Вот пёс привстал и зевнул, открыв свою клыкастую пасть. И мы увидели, что это был совсем не пёс. Жуткое человекоподобное существо сразу же напомнило нам монстра из амулета Аббы.

Высокие своды пещеры кверху сужались и переходили в купол потолка с круглыми отверстиями. Из отверстий падали лучи солнечного света, освещая стены, испещрённые рисунками с изображениями боевых сражений. Тёмные сущности повергали светлых и обращали их в бегство. Да простят меня священнослужители религиозных конфессий, но вся пещера больше напоминала собой некий храм, а скорее всего: анти-храм. Ибо служила пристанищем тёмных и непонятных нам сил.

У выхода из пещеры всё было гораздо проще. Горел, потрескивая, небольшой костёр. На костре, нанизанная на вертеле, поджаривалась рыба. Капельки жира капали в огонь и шипели. Одноглазый сидел у костра, высунув от усердия язык, и до блеска полировал военные награды разных времён и достоинств. Он рассматривал их, а затем ссыпал в котомку.

– Шеф – обратился он к Седобородому – а у вас есть хобби?

– Хобби? – удивлённо переспросил Седобородый. Он хмыкнул, но, всё же ответил на этот неожиданный вопрос.

– А как же. Есть! Я, коллега, предпочитаю коллекционировать грешные души.

Должен заметить, что иногда попадаются о-очень редкостные экземпляры.

В ответ Одноглазый расхохотался. Его хохот эхом пошёл гулять по сводам пещеры и, вспугнув стаю летучих мышей, ударил по барабанным перепонкам, лежащего на попоне мальчика.

Абба очнулся и вскочил, готовый дать отпор. Он стоял и дрожал, но не от страха, а от какого-то мерзкого внутреннего холода. На его шее покачивался знакомый нам спасительный амулет.

– Вот мы, наконец, и пришли в себя! – сказал, подходя к юноше, Седобородый. Он дружески похлопал Аббу по плечу.

– Да, шеф – добавил Одноглазый. – Как иногда бывает полезно прийти, наконец, и окончательно, в себя самого. – Он набросил на плечи мальчишки длинный, до пят, халат. – Ведь, обычно, как получается… иногда, ходишь, ходишь, а приходишь не в себя, а в кого-то ещё… Бывало, оглядишься, а ты в та-аком дерьме… Кому это понравится?..

– Успокойся, а, главное, не переживай, сынок – перебил Седобородый психологические размышления своего учёного коллеги.

Троица подошла к костру. Одноглазый усадил Аббу и сам сел рядом.

– Ведь переживания: это ощущения, сопровождаемые эмоциями. А эмоции вызывают волнение и потрясение нашего сознания. Это вредно для правильного формирования личности, – продолжал философствовать Князь. – А потрясать сознание – нам не нужно. Нужно очистить, соскоблить с самого сознания всяческие душевные наросты.

– Ну-у, Князь сел на своего конька – пробурчал Одноглазый – теперь его не остановить…

Он увидел, какими жадными глазами смотрел юноша на жарившуюся рыбу.

Одноглазый снял вертел с костра, подул на него и протянул Аббе. Мальчик схватил вертел и, обжигаясь, стал хватать зубами горячее мясо.

– Не спеши! Это всё тебе, мой мальчик, проговорил Седобородый.

– Скоро ты окрепнешь, освоишь мои уроки, и мы с тобой покажем этому стаду, там, внизу, этой жалкой толпе, его истинного вожака! Главное – ты должен довериться мне. Полностью довериться, сынок!

Абба оторвался от пиршества, утёрся рукавом и, удивлённо глядя в глаза, спросил учителя: – Кто ты?

Седобородый наморщил лоб, и ответил ему:

– Кто я? Это, не простой вопрос. Но, я отвечу тебе по-простому – ангел, конечно!

Увидев, что Абба открыл рот, намереваясь задать новый вопрос, Седобородый приложил палец ко рту.

– Тсс!.. Только между нами… – прошептал он.

И, улыбаясь, стал шутливо взмахивать руками, словно крыльями.

Абба уже открыл рот, чтобы заржать удачной шутке, да так и застыл. Он увидел, что ступни ног учителя оторвались от земли. И сам он, взлетев, стал удаляться вверх, приближаясь к крылатой фигуре. Там, освещённый солнечными лучами, он замер, прислонившись к божеству. Раскинул в стороны руки-крылья. Раздалась какая-то внеземная торжественная музыка. И тело Седобородого исчезло, растворилось в блистающем свете, исходящем от божества.

Одноглазый стоял в какой-то молитвенной позе, воздев руки к потолку.

– Да-а – развёл руками Асмодей и глубоко вздохнул. Точно, – Блистающий! Вот, так он и подзаряжается от своего аккумулятора.

Абба тоже встал и сделал несколько шагов к камину, чтобы увидеть все эти чудеса поближе. Но какая-то сила отбросила юношу назад. Он присел на корточки, чтобы не упасть.

– Тебе очень повезло, дружище, не каждому этот фокус дано увидеть. Даже мне, – сказал Одноглазый и уселся рядом с Аббой.

– Хотя я, как-никак, являюсь его доверенным лицом и имею все полномочия. Растерянный юноша, вопросительно смотрел на Одноглазого.

– Ф-фокус? Ангел?..

Одноглазый открыл потёртый кожаный портфель, достал из него бухгалтерские счёты с костяшками из черепков.

– Ангел, ангел – пробормотал он утвердительно.

– Итак, одно явление… Стоимость затрат… Доходы… Расходы… Щёлкая костяшками, Одноглазый доверительно наклонился к уху Аббы.

– Только между нами, племянничек… Да, этот седобородый фокусник, можно сказать факир – настоящий ангел. Правда, некоторые глупцы называют его «падший». Хотя, какой же, он падший? Ну, подумаешь, оступился, упал. С кем не бывает…

Абба увидел, как, на счётах костяшка-черепок резко остановился и залился пронзительным смехом.

– Оступился, с кем не бывает? А?! – черепок высунул длинный язык чёрного цвета.

– Все могу оступиться и упасть. И что, значит они все падшие?.. Падшие… Ха-ха… Черепки остановились и стали кривляться… – Упал, поднялся и дальше себе пошёл. И в чём здесь проблема?..

Абба зевнул и понял, что он уже засыпает. Он уже ничему не удивлялся. Всё, что случилось с ним за этот день, обрушилось на его голову и давило непомерной тяжестью.

В глубине пещеры, откуда-то снизу, доносился гул множества голосов. Гул то нарастал, то отдалялся. Багровые вспышки пламени периодически озаряли каменные стены. Оттуда, из глубины пещеры, вбежало стадо свиней во главе с огромным хряком, в упряжке. Абба вскочил на ноги, порываясь бежать, но Одноглазый ухватил его за полу халата.

– Что это? – спросил юноша, у которого окончательно пропал сон, и он понял, что всё это ему не снится, а происходит на самом деле.

– Где это я?..

– Ничего страшного – успокоил его Одноглазый. – Это наши священные храмовые животные. А ты находишься в самом безопасном месте на Земле, племянничек.

Успокойся. Тебя окружают только друзья. Здесь твой учитель. А он, можешь мне поверить, имеет бо-ольшое влияние в определённых кругах.

Свиньи были покрыты густой красной щетиной. На спине хряка сидела красотка с длинными чёрными волосами, по которым пробегали огненные вспышки. Острые сосцы её налитых грудей, призывно торчали из-под тонкой накидки. Она лихо взмахнула длинной плетью и, ударив о пол, высекла сноп искр. Огневолосая спрыгнула со спины хряка прямо перед Аббой.

– Вот он, стервец! Красавец-самец! – она всплеснула руками от восхищения.

– Главный герой нашего спектакля.

Абба уклонился от её рук.

– А п-почему они красные? – спросил он.

– Красный цвет? – она всё же ухватила юношу за рыжие вихри.

– Вот этот красный, чёртов цвет, есть самый главный цвет! Красный цвет предвещает великие события, мой красавчик. Это цвет революций. Красный цвет пробуждает греховные помыслы – она всё трепала и трепала Аббу за волосы, прижимая к груди, пока сама не застонала, закрыв глаза от наслаждения.

Одноглазый ухватился за юношу и силой вырвал из её рук.

Две сущности, забыв о своих обязанностях, сцепились друг с дружкой, как собака с кошкой. Они царапались и кусались, стараясь сильнее досадить своему противнику.

Затем, как ни в чём, ни бывало, будто бы и не было никакой потасовки, Одноглазый, отряхнувшись, подошёл к Аббе и похлопал его по плечу.

– Вернёмся же к нашим баранам, чувак! У тебя есть шанс – сказал он юноше – видишь, как эти священные животные покорно идут за своим вожаком. Так и твоё стадо скоро пойдёт за тобой. Ибо ты узнаешь верный путь, который укажет тебе твой учитель. По этому пути, ты и поведёшь всех за собой.

Огневолосая взмахнула своей плетью, закружилась на месте, как огненный вихрь.

И застыла, как вкопанная. Теперь она была совсем другая. В длинном строгом платье, с очками на носу. Вместо плети, в её руках была указка.

– Итак, делу время, потехе час, мальчики – сказала Лилит строгим голосом учительницы. – Начинаем наши занятия.

– Гы, гы! – заржал было Одноглазый, но тяжёлая указка зашлёпала по его голове.

– Прошу тишины. И так, урок первый – сказала новоявленная учительница.

– Специально для будущих вожаков. Наша тема: чувства и как с ними бороться… Абба удобно прилёг на бочок, у догорающего костра, подпёр рукой голову, собираясь прослушать весь урок строгой учительницы.

Абба подтянул колени к груди. И старательно пучил глаза, чтобы они совсем не закрылись…

Что-то затопотало там, в углу пещеры. Как оказалось, это вся храмовая чертовщина вылезла наружу. Из одного угла в другой, цокая копытцами, пробежала компания настоящих чертей. Росточком черти были чуток поболее обыкновенных мышей, хвостатые, рогатые, короткошерстные, в общем, всё, как и положено. Они тянули за собой нечто похожее на фаэтон, в котором восседал огромный чёрт. При этом черти плевались и сквернословили. Хмырь, в тележке, заметив, что мальчишка открыл от удивления свой рот, состроил ему рожицу и, растянув губы, показал длинный язык.

– Бе-е!

Голос учительницы множился и ускорялся. Абба понял из её наставлений, что всё можно, только как этого добиться, он так и не узнал, ибо спал уже мёртвым сном.