Текст книги "Неизвестный Пири"

Глава 11. Четвертый поход к Северному полюсу. 1906 год

Бриджмен заявил репортерам: «Лейтенант Пири проделал великую работу, и ему удалось пройти на север так далеко, как ранее не удавалось ни одному американцу…»

Газета New York Tribune нашла свой ракурс: «Ни один из живущих на Земле людей не провел столько лет в Арктике, выполняя полевые работы, как он… Следовательно, когда он заявляет о смелом предприятии [достижении Северного полюса], которое, по его мнению, не безнадежно, то мир науки без колебания принимает этот вердикт, а также выражает пожелание, чтобы сам Пири был послан еще раз на Север, дабы использовать любой шанс для выполнения этой задачи».

В январе 1903 года лейтенант разослал письмо богатым людям, приглашая их в ряды Арктического клуба Пири:

…В течение еще двух лет я хочу целиком погрузиться в работу и совершить запредельное усилие, которое увенчает успехом все предыдущие попытки, при условии что я буду располагать подходящим снаряжением, в первую очередь я имею в виду первоклассный корабль…

В случае если я одержу победу, имена тех, кто сделал этот поступок возможным, будут жить во все грядущие века, воспарив над забытыми и заброшенными осколками нашего времени и всей эпохи. И это не образное выражение, а беспристрастный факт.

Единственное, что мы помним о Фердинанде из Испании, так это то, что он послал Колумба выполнить дело всей его жизни.

По словам биографа Пири Грина, у Арктического клуба Пири существовали две насущные задачи: «…первая – изменить общественное мнение и уменьшить существующее предубеждение по поводу арктических работ. Вторая – построить корабль, который доставит Пири с отрядом на базу на берегу полярного моря. Каждая из них требовала исключительного таланта и большого количества денег… В течение месяца… по всей стране появились статьи в журналах и газетах, в которых новые арктические планы предстали в самом благоприятном свете. Пропагандистская кампания была выполнена чрезвычайно искусно и ловко».

Строительство корабля с помощью Джесупа, кораблестроителя Чарльза Дикса и банкира Джеймса Колгейта тоже успешно продвигалось. Пири хотел, чтобы судно обладало тем же замечательным свойством, что и нансеновский «Фрам», – льды при сжатии должны были выталкивать его из воды.

Лейтенант сдал экзамены и стал лейтенант-коммандером, а потом коммандером[119]119
  Lieutenant commander, commander.


[Закрыть]. Отношения с высшими чинами военно-морских сил выровнялись, и покорителю арктических просторов было предложено на выбор несколько назначений. Одно время коммандер рассчитывал на пост главы Управления верфей и доков, но разговоры о новой полярной экспедиции помешали столь заманчивому карьерному росту.

Пири был успешно прооперирован и теперь ходил скользящей походкой, не прихрамывая. 29 августа 1903 года Джозефина родила сына, которого назвали Роберт. Исследователь получил награды Шотландского и Парижского географических обществ и сам стал президентом родного Американского географического общества. Все складывалось превосходно, и коммандер попросил отпуск на три года, написав помощнику министра ВМС[120]120
  Assistant Secretary of the Navy.


[Закрыть] Чарльзу Дарлингу:

Достижение Северного полюса является, по моему мнению, нашей безусловной привилегией и долгом. Достижение полюса другой страной станет укором и позором для нас.

Положительный ответ не заставил себя ждать: «Достижение Северного полюса должно быть Вашей основной целью. Ничто меньшее не удовлетворит. Открытие полюсов – это все, что осталось совершить, чтобы заполнить карту мира… Наша национальная гордость связана с этим предприятием, и министерство ожидает, что Вы осуществите свое намерение и традиции признанных заслуг дополнятся новой славой.

В заключение я рад сообщить Вам, что президент США выражает свою симпатию Вашим мотивам и одобряет эту смелую инициативу».

Пири хотел назвать судно именем Морриса Джесупа, однако мудрый шеф предложил имя президента США – «Рузвельт». Большие суммы дополнительно пожертвовали Джордж Крокер, банкир и директор железнодорожной компании Southern Pacific; Томас Хаббард, юрист, генерал, директор Western Union и других крупных корпораций.

«Рузвельт» отчалил 16 июля 1905 года. В прощальных словах Пири пошел дальше обычного:

Я отправляюсь сейчас во имя Господа, и я надеюсь с Божьей помощью достигнуть цели в обозримом будущем.

На «Рузвельте» у коммандера была просторная каюта и рядом ванная комната –

единственная роскошь, которую я себе позволил.

На стене каюты висели фотографии Морриса Джесупа и президента Рузвельта. Личный штат Пири состоял из четырех человек: стюарда Чарльза Перси, в обычной жизни работавшего в поместье Пири на острове Игл[121]121
  Остров в штате Мэн, купленный Пири в 1881 году.


[Закрыть]; Росса Марвина, 24-летнего выпускника Корнелльского университета, секретаря и помощника; доктора Луиса Вольфа и Мэтта Хенсона. Последний, как рассказывает Брайс, «отправляясь снова на Север после нескольких низкооплачиваемых мест работы и неудачной службы на железной дороге в качестве носильщика, был словно оживлен».

Кроме новенького «Рузвельта», в Арктику шло судно «Эрик» с углем и дополнительным провиантом. После перегрузки, завершившейся в Эта 16 августа, «Рузвельт»

был заполнен углем так, что вода едва не доставала до планширя[122]122
  Верхняя кромка борта судна.


[Закрыть];

«Рузвельт» во время зимовки при лунном свете. Экспозиция при полнолунии в течение трех часов. 12 декабря 1905 год. Фото доктора Вольфа, хирурга экспедиции. Подпись из книги Р. Пири

На судне находилось более 200 собак и полсотни инуитов – мужчины, женщины, дети вместе с пожитками.

5 сентября 1906 года «Рузвельт» встал на зимовку возле северо-восточного берега Земли Гранта, у мыса Шеридан, в 111 километрах к северу от форта Конгер. В течение долгой зимы было заготовлено мясо, сшита одежда и отлажено снаряжение.

Западнее мыса Шеридан лежит мыс Хекла – место старта прошлой экспедиции, а еще западнее – мыс, получивший название Пойнт-Мосс[123]123
  82°58′ с. ш., 67°08′ з. д.


[Закрыть], от которого Пири намеревался идти до полюса и обратно – 844 мили. Предполагалось, что шесть вспомогательных групп местных охотников возглавят: Роберт Бартлетт, капитан «Рузвельта»; Хенсон; Марвин; доктор Вольф и два матроса – Райан и Кларк. Отряды должны были перебросить экспедиционные грузы на 200 миль к северу, на широту, как выражался Пири,

самого дальнего [рекорда] Абруццкого, моего пункта отправления [к Северному полюсу].

Каюта Пири на «Рузвельте»

По мнению полярного исследователя, предстоящий маршрут от Пойнт-Мосс до «моего пункта отправления» будет достаточно прямой линией, вдоль которой транспортные группы устроят один за другим склады продовольствия и снаряжения. Помощники возьмут на себя и разведку, и прокладку пути, и строительство снежных домов для продолжительного использования, то есть основные трудности. Главный же отряд будет следовать, сберегая силы, по проторенной тропе. В назначенной точке к моменту появления босса должны быть сосредоточены все припасы для его финального броска и возвращения с Северного полюса к земле.

Редкий случай – Уимс критикует своего героя: «План оригинальный, но он был обречен на неудачу из-за одного принципиального недостатка. Несмотря на все свершения Пири в Арктике, у бывалого исследователя по-прежнему не было достаточного опыта работы на морском льду. Хотя он и понимал, что с определенной вероятностью льдины будут перемещаться, он не осознавал в полной мере величину постоянного дрейфа арктического льда на восток. Оказалось невозможным сохранять один рабочий маршрут такой протяженности через льды».

Дорогой Уимс, в принципе, льды перемещаются во всех направлениях, ибо, кроме генерального движения, заданного океанскими течениями, существует ветровой дрейф – льды подчиняются и ветру. Сформулирован закон, связывающий направление ветра и направление дрейфа, но дело не в формулах, а в том, что поверхность Северного Ледовитого океана – это стихия, которой человек управлять не может.

Уимс пишет о недостаточном опыте коммандера Пири, но так ли это? Экспедиция 1902 года дала лейтенанту массу информации, к тому же ему был известен богатый опыт Нансена, Каньи и многих других полярных исследователей.

Впрочем, пусть так – согласимся с Уимсом – у Пири не было достаточной практики. Заглянем в ближайшее будущее. Природные условия в 1906 году в пух и прах разнесут идеи Пири о прямолинейности маршрута и о способности вспомогательных отрядов согласованно действовать между собой на большой дистанции. И вот, уже имея этот опыт, этот почти катастрофический опыт, в 1909 году полярник ни на йоту не откажется от своих догм. Как странно! Как объяснить упрямую, непоколебимую веру инженера-строителя Пири в прямолинейность дороги к полюсу, без постоянной ее коррекции с помощью навигационных наблюдений и расчетов?

В меморандуме, адресованном самому себе, в 1885 году Пири нарисовал такую таинственную картину взятия полюса:

…Когда наступит подходящий момент, экспедиция сможет вырваться к Северному полюсу, как ядро из пушки…

…Очевидно, что шансы экспедиции попасть в благоприятный по погодным условиям период в течение одного сезона и сейчас, и спустя 10 и более лет весьма малы… Единственный выход – затаиться и ждать в подходящем месте, пребывая в готовности; наблюдать сезон за сезоном и использовать самый благоприятный из них, и, поверьте мне, такой сезон наступит. Тогда счастливчик, ожидающий на краю неизведанной территории, сможет устремиться к полюсу…

Пири, когда он писал эти строчки, было 27 лет, и, по-видимому, фантазия, что поход к полюсу схож с ядром, выпущенным из пушки, не оставляла его все последующие годы. (Снаряд летит прямо к полюсу – очевидно, он должен прилететь и обратно, причем так же прямо.)

Иной юноша, создавая в мечтах счастливый и идеальный образ своего героя, потом всю взрослую жизнь старается походить на него, и, возможно, подобно этому яркая метафора из восторженной молодости: «поход к полюсу – ядро из пушки» – мешала Пири в зрелые годы реалистично смотреть на вещи. Но есть и другое, более прозаическое объяснение. Подспудно Пири стремился к простоте. Ему, пожилому человеку с травмой ног, преодолеть реальные сложности на льду океана было не под силу. Физическая слабость определяла его постулаты, и главным из них стала удобная фантазия, придуманная когда-то, – на пути к полюсу все складывается идеально, ядро летит из пушки и потом возвращается.

В книге Пири «Вблизи полюса» из 411 страниц путешествию по океанским льдам отведено всего 43. Это 10,5 %. Выходит, книга о чем-то другом, а не о путешествии к рекордной точке.

Эту странную сдержанность нашего героя компенсируют прекрасные исследования: знаменитая книга капитана Томаса Холла «Был ли открыт Северный полюс?», изданная в Америке в 1917 году; монография преподобного Гордона Хейса «Роберт Эдвин Пири», появившаяся в 1929 году в Великобритании, и произведение Теона Райта «Большой гвоздь», опубликованное в Штатах в 1970 году и переведенное на русский язык. Все три автора уверены: Пири сочинил свой рекорд продвижения на север в 1906 году. Он не достиг точки с объявленной широтой 87°06′. Позже, в 1989 году, к этим обличителям прибавился знаменитый полярный путешественник Уолли Херберт, допущенный к архиву Пири. В отличие от Холла, Хейса и Райта, Уолли Херберт превозносит Пири, но, несмотря на это, обнародует документ, опровергающий рекорд 1906 года. Предел 87°06′ – придуман, Пири соврал, обвел всех вокруг пальца, и никто не узнал о лжи: ни военно-морской министр, ни президент США, ни моралист Джесуп, ни жена Джозефина.

Достижения 1906 года – еще один «золотой кирпич». И заметьте, если гренландскую выдумку – канал Пири при большом желании можно объяснить ошибкой исследователя: увидел то, чего нет, ибо показалось, что есть, – то «рекорд продвижения на север» оплошностью не назовешь, это – подлог. Цель понятна, она та же, что и раньше, – привезти в США ожидаемую победу; оправдать доверие; проглотить очередную ложку славы; добиться «следующего раза». Уверенность коммандера в том, что его афера удастся, – стопроцентная. Раз уже на заре карьеры, в 1892 году, канал Пири приняли на ура, то по прошествии 14 лет, на пике карьеры, «новый рекорд» будет встречен тем более с восторгом и ликованием. Итак, с одной стороны, перед нами история смертельно опасного, необыкновенного полярного похода, а с другой стороны – история позорного мошенничества.

Пойнт-Мосс – Большая полынья

Книга Пири:

19 февраля капитан Бартлетт наконец отправился на мыс Хекла. Марвин и отряд вышли на следующий день, потом были доктор Вольф и его отряд, и спустя два дня пошел я.

Коммандер, руководители отрядов и двадцать один инуит со 120 собаками собрались на мысе Хекла. Следующим пунктом был Пойнт-Мосс, лежащий в 20 милях к западу.

Из книги Робинсона: «Мэтту план показался очень надежным. “Это сработает, – сказал он Пири, – если только Господь, ветер, разводья, лед, снег и все дьяволы этой проклятой застывшей земли пожелают”.

Пири уверенно улыбнулся: “Конечно, это сработает. Профессор Марвин, Бартлетт, доктор Вольф, я и два члена экипажа «Рузвельта» образуют основную группу. И чтобы быть чертовски уверенным в успехе, я посылаю тебя, Мэтт, раньше на шесть дней с передовой группой”».

1 марта отряд Хенсона скрылся из виду, и в течение четырех следующих дней за ним потянулись отряды-снабженцы. Торжественно звучат слова Пири:

6 марта я покинул Пойнт-Мосс и направился от земли по полярному паковому льду на север.

Коммандер Пири

Капитан Бартлетт

Мистер Марвин

Мэттью Хенсон

В 1902 году исследователь стартовал с мыса Хекла месяцем позже. Выигрыш – благодаря «Рузвельту» – колоссальный. Объясним почему. В марте – апреле стоят жестокие морозы, которые сковывают воду льдом. В мае теплеет, и открытой воды становится больше. Так что чем раньше пуститься в путь, тем лучше. Немаловажно и то, что в 1906 году люди и собаки, доставленные на «Рузвельте» почти к месту старта, начали движение свежими, а не изнуренными сотнями пройденных километров, как в прошлые годы.

В конце первого марша Пири, расположившись в иглу, построенном отрядом Хенсона, послал инуитов вперед на разведку.

Они вернулись с сообщением, что в том месте, где проследовал вчерашний отряд, произошли сильные сдвиги льда и след разорван.

Временами Пири цитирует свой дневник. Запись от 7 марта:

Пока мы двигались траверсом по ледяному полю, началось ярко выраженное торошение, и вокруг стали образовываться разводья и трещины. Иногда они возникали между санями, следующими друг за другом, и тогда требовалась быстрая, оперативная работа: все сани следовало собрать на фрагменте старой льдины, имевшем в поперечнике несколько сотен ярдов…

Из второго лагеря Марвин и Райан вернулись в первый, чтобы привезти оставленные грузы.

…Они рассказывали, что лед там все еще находится в движении. Они добрались до грузов как раз вовремя и успели их спасти, иначе они были бы затерты сильным торошением.

В этот же день:

Пока мы были в лагере, льдина с двумя моими иглу разломилась на две части, разрушив оба иглу. По-видимому, под большим, жестоким давлением лед постоянно скрипел и трещал.

В третьем лагере. 9 марта:

…Льдина, на которой были построены мои иглу, раскололась под страшным давлением, иглу сотрясались и дрожали, как при землетрясении, так что некоторые эскимосы в испуге выбежали наружу… Мы рано отправились в путь, несмотря на сильный северо-западный ветер и неприятный дрейф.

Пири в этот день встретил Бартлетта, который возвращался от первого склада, сделанного в конце шестого марша, за новыми грузами.

Он [Бартлетт] сказал, что лед везде в движении; льдину, на которую были помещены мои передовые грузы, вчера сместило на милю или больше на юго-восток, и след разорван на большом протяжении.

Сам Пири в этот же день обратил внимание, что его сносит на восток.

Странно в свете всех этих ежедневных тревожных сообщений о движении льда звучат слова Пири, записанные в дневник 10 марта:

Обстоятельства слишком благоприятны. Я подавлен страхом встретить впереди открытую воду.

Что именно «слишком благоприятно»?

Пири погружает читателя в два параллельных мира. Один – явно придуманный и реализующийся только в словах мечтателя: «чертовски уверен в успехе» и «обстоятельства слишком благоприятны». Другой – реальный, и, слава богу, пока мы видим его. В построенном в уме, мифическом пространстве отряд ожидает большая вода, которая и в самом деле через две недели преградит путь. Но почему опытный полярник испытывает страх перед объективно существующим препятствием? Очень верно написал Херберт: «По полярному паку он [Пири] ехал позади армии своих людей с бешеным желанием достичь своей цели, но никогда не испытывал того чувства благоговения и свершения, которое доступно только первопроходцу, того трепета и приятного возбуждения, которые человек, идущий во главе, ощущает где-то под ложечкой, совершенно точно зная, что подвергает себя опасности».

Дневник Пири. 17 марта (одиннадцатый марш):

Чудесный день, чистый, как кристалл, и солнце сияет почти 12 часов. Земля отчетливо видна, но она не так далеко, как мне хотелось бы.

Несмотря на смещение льда, которое, как видел читатель, сопровождало отряды буквально все время, путь Хенсона от Пойнт-Мосс до первого склада и дальше – до точки, отмеченной как конец одиннадцатого марша, расположен скорее всего на прямой, имеющей направление (по мнению Пири и Хенсона) юг – север, то есть на меридиане, ибо, зафиксировав характерную точку на земле (позади себя), оглядываясь, всегда можно по компасу следить за курсом, корректируя его по выбранному месту; это элементарно, доступно каждому и, конечно, Мэтту Хенсону[124]124
  Ниже объясним, что Хенсон эти первые 11 маршей шел не на север, а отклонялся от севера к западу на 11°.


[Закрыть]. Внимательный читатель, впрочем, отметит, что Пири стартовал шестью днями позже Хенсона и за эти дни след головного отряда вполне мог сместиться. Не совсем так. Пири сообщает, что 15 марта он догнал Хенсона и отправил его дальше. Так что 17 марта Хенсон был впереди Пири всего на один марш. Поэтому, приблизительно (а все наши рассуждения приблизительны), путь Пири 6–17 марта отклоняется от прямой незначительно, и на схеме, которую мы построим, это отклонение не будет учитываться.

После четырнадцатого марша передовыми отрядами был сооружен второй склад. Пири подошел к нему 20 марта. Он пишет:

Несмотря на то что работа двигалась не так скоро, как мне хотелось бы, она шла настолько гладко, что я постоянно испытывал страх – не ждет ли нас впереди какое-либо непреодолимое препятствие. А еще я чувствовал, что может случиться и так, что 20 лет труда, разочарований и жертв приведут наконец к победе.

Ночью поднялся сильный западный ветер, продолжавшийся весь следующий день, и поля быстро изменили конфигурацию. Льдина, по выражению Пири, «громыхала». Стены снежного дома дали трещину. В этом лагере Пири провел два дня. Он рассказывает:

Хотя я постоянно с этим борюсь, я не могу не предаваться мыслям об успехе при нынешних обстоятельствах, когда с таким трудом пробиваюсь вперед. Нетерпение мое растет, так что останавливаться в иглу мне не хочется, а только идти и идти вперед. Ночью я плохо сплю, дожидаясь того момента, когда собаки достаточно отдохнут, чтобы продолжить путь. Затем я думаю, что будет, если некое непреодолимое препятствие – открытая вода, совершенно непроходимый лед или ужасный снегопад – выведет меня из игры теперь, когда все выглядит так обнадеживающе? Разорвет ли это мне сердце или просто повергнет меня в безразличие? И тогда я понимаю – какое это имеет значение? Самое большее через два месяца страданиям настанет конец, так или иначе я узнаю, что произойдет, и чем бы все ни обернулось, еще до того, как с деревьев опадет листва, я снова вернусь на остров Игл и буду бродить по знакомым местам вместе с Джо и детьми, слушая пение птиц… (существует ли все это в реальности на этой замерзшей планете?).

Американский писатель Райт подмечает: «Такие рассуждения Пири могли бы послужить интересным объектом исследования для психиатра. И даже если сделать скидку на некоторую рисовку, отрывки из его воспоминаний показывают, какую странную, можно сказать шизофреническую, задачу поставил перед собой Пири. Стремление пройти как можно дальше на север и вечный страх, что ему что-нибудь помешает, боролись с сильным желанием поскорее вернуться домой, на остров Игл»[125]125
  Здесь и далее при цитировании книги Райта «Большой гвоздь» перевод в некоторых случаях уточнен по первоисточнику.


[Закрыть].

После шторма коммандер усмотрел «явные изменения в состоянии льда».

Где-то в двух милях от лагеря только что образовавшаяся полоса воды шириной в сотню ярдов или больше заставила нас поволноваться… В двух местах из-за ужасного давления образовались разводья… Лед с северной стороны всюду был смещен на восток.

Однако погода была чудесной, и четыре дня – 23, 24, 25 и 26 марта – Пири шел быстро.

Десять лет тому назад я бы сказал, что протяженность каждого марша была 15 миль, теперь же, я надеюсь, мы проходили по меньшей мере 12 миль.

(Запомним: за 4 дня 48 миль!)

Дневник Пири, 26 марта:

Прекрасный день и блестящий марш. Самая лучшая скорость, и затем удар – то, чего я все время боялся. Я слишком много мечтал в последние несколько дней, и это могло иметь только один результат – мои надежды на быстрый успех подорваны.

Вечером 26-го выяснилось, что все три отряда, находящиеся в авангарде, собрались вместе около

широкого открытого разводья, простирающегося на запад и восток.

Пири отмечает:

Северный лед медленно двигался на запад (выделено мной. – Д. Ш.).

27 марта полынья расширилась. Пири передал Бартлетту, что

если он не сможет переправиться, то ему нужно возвращаться…

Первая часть предложения написана для публики, так как понятно, что перебраться через полынью Бартлетт не в силах. Начальник продолжает:

Я хотел бы отправить его и Кларка с их людьми назад за дополнительным провиантом.

И обосновывает свое решение:

Я не имел возможности кормить все эти упряжки и людей здесь во время ожидания, которое могло продлиться несколько дней.

Капитан и Кларк ушли утром с семью санями… Вечером полынья все еще продолжала расширяться и лед медленно двигался на запад (выделено мной. – Д. Ш.).

Любопытно было бы узнать, что делали Бартлетт и Кларк, повернув назад. Судя по записям Пири следующих дней, Бартлетт был послан за провиантом на берег, а Кларк – ко второму складу. До земли порядка 100 миль[126]126
  Находясь на южном берегу Большой полыньи, Пири измерит широту места – 84°38′. Широта Пойнт-Мосс 82°58′. Разница широт составляет 100 минут, или 100 географических миль.


[Закрыть], до второго склада более 48 (расстояние, пройденное Пири за его последние четыре марша). Неужто можно ожидать их скорого возвращения с «дополнительным провиантом»? Кларку потребуется минимум 8–9 дней, Бартлетту – существенно больше. Книга Пири не рассказывает, пытался ли капитан «Рузвельта» выполнить задание коммандера или почему он не смог его выполнить, но известно, что Бартлетт благополучно достиг Земли Гранта. Также известно, что матрос Кларк подошел к Большой полынье через два дня после того, как Пири пересек ее. Разводье снова открылось, и Кларк повернул к земле. Он не достиг Пойнт-Мосс, не выбрался на мыс Хекла и не прибыл на мыс Шеридан. Проделав длиннейший путь, чудом избежав голодной смерти, он очутился в Гренландии.

Большая полынья, 84°38´ с. ш.

Но, дорогой читатель, стоит поразмышлять, что было бы с Кларком, если бы он все-таки перешел Большую полынью. Ее ширина, по словам Пири, достигала 2 миль. Разведчики, посланные начальником на запад и на восток вдоль ее южного берега, сообщили о ее рукавах. То есть она представляла собой огромное, местами разветвленное, «живое» водное пространство. «Живое» в том смысле, что очертания берегов постоянно менялись. Люди, успешно наладившие переправы с интервалом в несколько дней, могли оказаться очень далеко друг от друга. Это предельно ясно. Как же Кларку, преодолевшему полынью, к примеру, через неделю после Пири, искать его следы на северном берегу? Как искать и как найти? Поставить перед матросом Кларком такую задачу значит послать его на верную гибель. К счастью, Кларк, встретив бескрайнюю воду, повернул и волею судьбы оказался в Гренландии.

Книга Пири:

28-го северный лед продолжал медленно двигаться на запад (выделено мной. – Д. Ш.) в течение всего дня, который был очень хорошим…

Поздно вечером… лед вокруг нас треснул со свирепым раздирающим звуком, и наше иглу задрожало…

Движение северного льда уменьшилось, и полынья затянулась пленкой. Миновал еще один ясный день. Движение льда почти прекратилось…

Наблюдения с секстантом и теодолитом показали удовлетворительные результаты: широту 84°38′ с. ш. и долготу 74° з. д. (приблизительно) и магнитное склонение 107,5º к западу. Мы сдвинулись на запад сильнее, чем я намеревался, из-за того, что Хенсон и его люди постоянно обходили полыньи и участки торошения слева.

Поразительную безграмотность демонстрирует Пири. Вот факты, ему известные. Хенсон шел 18 дней. Он сместился на запад на 40 миль[127]127
  Расстояние от меридиана Пойнт-Мосс до 74-го меридиана западной долготы, измеренное по параллели 84°30′, равно приблизительно 40 милям.


[Закрыть]. Выходит, в среднем за день Хенсон отклонялся к западу почти на 2,2 мили. Но, держа курс на север и обходя препятствия слева, сместиться за день на запад на 2,2 мили невозможно. Это абсурд.

К тому же, находясь позади Хенсона, имея собственный компас и видя ошибку спутника, Пири вполне мог одернуть его: слишком влево берешь, приятель. Но таких замечаний командир не делал.

Видимо, дрейф смещал отряд Хенсона. Роберт Пири имел все шансы сделать географическое открытие, ибо в этом районе и в самом деле существует постоянное западное течение, зафиксированное в атласах[128]128
  Южная ветвь так называемого антициркулярного движения льдов в Северном Ледовитом океане. См., например, Атлас океанов: Т. 3. Северный Ледовитый океан. Л., 1980.


[Закрыть]. (Локально дрейф мог быть и восточным. Пири дважды упоминает западный ветер и дважды говорит о смещении льда в восточном направлении.) Спутники Пири, аборигены, заметили западный дрейф, исследователь Пири не заметил. Более того, в книге он одернул инуитов:

Мои эскимосы… все были абсолютно уверены, что дрейф нас относит на запад. Лишь по той единственной причине, что лед на северной стороне Большой полыньи, пока я не присоединился к ним… явно дрейфовал (по их словам) в западном направлении.

Сам Пири четырежды[129]129
  Три записи Пири о западном дрейфе были выделены. Четвертое упоминание коммандера о западном дрейфе впереди.


[Закрыть] упоминает лед, плывущий на запад. В чем же упрекать местных? Это и есть западный дрейф.

Наряду с движением льда, возможно малозаметным, существует иная причина отклонения Хенсона к западу, если хотите, рукотворная – неверно взятое магнитное склонение. В районе, где пролегал маршрут Пири, вдоль меридиана магнитное склонение достаточно постоянно, но при смещении влево или вправо, то есть на запад или на восток, оно меняется. Если магнитное склонение увеличилось или уменьшилось, то курс следует корректировать, иначе… линия движения ляжет мимо полюса: западнее или восточнее. В случае Пири – западнее. Да плюс западный дрейф.

Первые 11 маршей Хенсон выверял направление движения по ориентирам на юге (на земле) и шел по компасу, используя магнитное склонение, заданное ему начальником на Пойнт-Мосс. Но величина, взятая Пири, была неверной: он использовал магнитное склонение мыса Шеридан, между тем на Пойнт-Мосс оно увеличилось на 11°[130]130
  Herbert W. The Noose of Laurels… P. 173.


[Закрыть]. Соответственно, направление движения Хенсона составляло с меридианом Пойнт-Мосс угол в 11° к западу. По мере продвижения Хенсона магнитное склонение росло, и поэтому направление движения все более отклонялось к западу. Если бы Большая полынья не остановила отряды Пири и он продолжил в том же духе, то через 7–10 дней в полной уверенности, что он идет на север, он стал бы приближаться к земле.

Подвоха можно ожидать и от меридионального времени. Самый простой способ вычисления широты места – это определение высоты солнца в полдень, когда светило находится строго на юге, в точке кульминации. Но полдень на каждом меридиане свой. Разумеется, отклоняясь влево или вправо на незначительные расстояния, мы без потерь пренебрегаем возникающими погрешностями, но незаметная систематическая ошибка может расти и стать существенной.

Строчки из дневника автора книги, 1979 год, 74-й день лыжного перехода от острова Генриетты к Северному полюсу:

«29 мая. Кульминация происходит не в положенный полдень, а в 10:40. Почему? За последнюю неделю без солнца мы существенно сбились на восток, и “палаточное” время, выбранное еще на острове Генриетты, отстало от истинного – времени меридиана, на котором мы находимся».

Капитан Томас Холл, один из главных критиков Пири, высказывает предположение, что Пири просто не умел определять свое местоположение. Контр-адмирал Томас Дэвис, президент частной навигационной организации в городе Роквилл, штат Мэриленд, в National Geographic Magazine пишет противоположное: «…Он [Пири] был в высшей степени компетентным штурманом и топографом, что не удивительно при его образовании инженера-строителя и его предыдущем опыте…» Обосновывая свое мнение, Дэвис ссылается на «достаточное количество астрономических наблюдений, сделанных Пири в Арктике в 1890-х и начале 1900-х годов». Да, наверное, Пири и знал, и умел, тем не менее его неудачный путь от Пойнт-Мосс до Большого разводья – хрестоматийный пример неграмотных действий, и прав капитан Холл, говоря: «В тот самый день, когда Пири потерял из виду землю, каким бы этот день ни был, Пири потерялся сам».

Книга Пири:

Воскресенье, 1 апреля. Почти идеальный день…

Досадно терять такую погоду в бездействии… Направление течения было по-прежнему на запад (выделено мной. – Д. Ш.)…

2 апреля…

Вчера около 9 часов вечера со своими тремя людьми прибыл Райан…

Он привез совсем легкие грузы. Но и они помогли нам, к тому же Марвин и Кларк должны быть близко.

Матрос Райан сообщил, что доктор Вольф повернул к земле от первого склада. К северу от второго склада Райан встретился с Бартлеттом. Но матрос не упомянул ни Кларка, ни Марвина. Видел ли он их? Вероятно, нет, иначе сказал бы. О передвижениях Кларка мы уже говорили, и он не мог быть близко. Марвин вечером 15 марта был послан на мыс Хекла за «дополнительным провиантом». Легко прикинуть, что прийти к Большой полынье он мог в лучшем случае дней через десять. Поэтому все разговоры коммандера о Марвине и Кларке, которые «должны быть близко», – красивые слова при плохой игре.

Райану с двумя инуитами было приказано возвращаться на берег. Пири сообщает:

Пока мои люди проводили разведку, я составил записки-инструкции Марвину, Кларку, капитану, врачу и самому Райану, которые он взял с собой.

Содержание посланий неизвестно. Стоит вспомнить циркуляры Пири времен Северо-Гренландской экспедиции – тщательные, исчерпывающие формулировки, педантично приведенные в отчете об экспедиции. Теперь – не так, и причина в том, что существуют личные тайны Пири, или на копирование документов у него не хватает сил.

2 апреля в 2 часа ночи Пири приготовил чай и послал людей на разведку. Место, где можно переправиться, нашлось, и уже на другой стороне в 8 утра Хенсон продолжил путь. Начался второй этап экспедиции. Подытожим, что же удалось сделать Роберту Пири 6–30 марта.