Текст книги "Неизвестный Пири"

Перепроверил вчерашние и сегодняшние наблюдения, и они показывают очень схожие результаты, средний из которых 86°30′ (точки [обсервации] находятся на одной широте, только вчерашнее местоположение восточнее сегодняшнего), но меня пугает, что высота [солнца] в обоих случаях немного занижена, ибо измерения были произведены одно до полудня, другое – после.

Получается, что Пири не дотянул до рекорда Каньи всего 4 мили. Уолли Херберт, а он – опытный полярный штурман, увеличивает это отставание до 12 миль:

«Поскольку Пири хотел проверить данные о широте, маловероятно, чтобы время его наблюдений отклонялось от полудня более чем, скажем, на час. Имея это в виду, давайте поищем объяснение выражению: “но меня пугает, что высота в обоих случаях немного занижена”.

У Пири действительно была причина чувствовать отчаяние. На широте 86°30′ высота солнца 19 и 20 апреля за час до его прохождения через точку зенита или спустя час после этого хотя и ниже, чем высота точно в полдень всего на несколько минут…

Однако те два показателя высоты солнца, которые он получил 19 и 20 апреля и которые, по его словам, были “немного занижены”, дали бы ему значения широты где-то в районе 86°22′…»

Впрочем, в свете того, что Пири приписал себе рекорд 87°06′, не столь важно, до какой широты он добрался на самом деле: до 86°30′ или до 86°22′. Далее он пишет:

С момента обсервации мы прошли около двух миль.

И последние сохранившиеся строчки:

Мы находимся в настоящей западне разводий, испарения от которых затмевают солнце…

Приводим рисунок Херберта, изображающий блуждание Пири 19–20 апреля[138]138
  Herbert W. The Noose of Laurels… P. 180. За сердцевину рисунка Херберт берет широту 86°30′, а не уточненное им значение 86°22′.


[Закрыть].

Теперь, зная широту 86°30′ (с поправкой Херберта – 86°22′), достигнутую Пири 19–20 апреля, мы можем уточнить скорость отрядов 14–18 апреля. Утром 19-го движение продолжалось около 3 часов – предположим, что отряды прошли 4 мили. Тогда широта лагеря, поставленного вечером накануне, – 86°26′ (86°18′), и расстояние, освоенное за 36 часов[139]139
  Эту цифру Пири называет в дневниковой записи за 18 апреля (см. с. 240).


[Закрыть], равно 74 (66) милям[140]140
  Пройденное расстояние не учитывает зигзаги, объезды и т. д., реально увеличивающие путь, по оценке Херберта, на 25 %.


[Закрыть]. Скорость – 2 (1,8) мили в час. Это очень высокая скорость, но все-таки существенно меньшая, чем провозглашенная Пири.

19–20 апреля. Книга

19 апреля:

По мере нашего продвижения качество льда улучшилось, поля стали несомненно бо́льшими и торосы более редкими, но количество трещин и узких разводий возросло, и они почти все были в движении. (Такого не может быть – поля стали бо́льших размеров, а количество «живых» трещин увеличилось. – Д. Ш.) Эти трещины были расположены равномерно под прямым углом к нашему курсу, и лед на северной стороне быстрее двигался на восток, чем на южной. Наш темп разрывал сердца, особенно из-за того, что мы были на скудных рационах.

Еще один штрих, указывающий на интенсивность движения:

Тех собак, которые выдохлись и были не в состоянии поддерживать заданный темп, скармливали остальным.

20 апреля:

…мы вошли в район с открытыми разводьями, простирающимися на север и на юг, и движение льда стало более выраженным. Торопясь пересечь этот участок, мы организовали форсированный марш среди этих разводий.

Эти бодрые записи похожи на текст от 14 и 15 апреля. По аналогии можно предположить, с какой скоростью и сколько часов отряды двигались, и к пройденному ранее расстоянию прибавить новые мили. Рекорд Каньи остался в далеком тылу, но по-прежнему никаких реляций!

В дневниковых записях сказано совсем о другом. Источники – дневник и книга – в корне противоречат друг другу, и понятно, что в книге – ложь.

Между тем записи в дневнике и текст книжного повествования за 14–18 апреля, как мы видели, достаточно идентичны, разве что в почтенном томе опущены обидные упреки в адрес Хенсона. Совпадение доказывает, что машинописная копия дневника, попавшая в руки Херберта, достоверна. (Легко представить себе, что оригинальный рукописный дневник – вредное свидетельство – уничтожен, но предположение, что машинописная копия дневника, найденная Хербертом в Национальном архиве, – подделка, кажется абсурдным.) Вывод очевиден: в книге подлог, и это уже не убеждение Хейса, Холла, Райта или автора настоящей книги, а непреложная истина. Благодаря Херберту, Пири документально уличен во вранье. Ставить ли точку? Нет, и тому есть две причины:

1. Исследование мистификации должно быть продолжено.

2. Досадно было бы прервать рассказ о путешествии Роберта Пири, плачевный лагерь которого 20 апреля отделяет от берега расстояние более чем в 200 миль. Наш путешественник должен выбраться на землю, и, возможно, его возращение в апреле – мае 1906 года и есть самое героическое из всего, что он сделал в жизни. Жаль, нет достоверных записей, а к его книге, а лучше сказать ко всем его будущим книгам, доверия теперь кот наплакал.

Херберт оберегает Пири от чрезмерно суровых оценок, не акцентирует внимание на катастрофическом различии описаний 19–20 апреля в двух источниках и раз за разом превозносит неукротимый нрав и железную волю первопроходца. И тем не менее британский путешественник, как и подобает исследователю, ставит вопрос: мог ли Пири из своего лагеря на широте 86°30′ (86°22′) сделать рывок и достичь 87°06′, преодолев 36 (44) миль за один день?

Повторим сакраментальные строчки из дневника Пири за 20 апреля:

…В час дня остановились [у] разводья шириной около 200 ярдов… Велел людям построить иглу… Я не хочу испытывать силы собак, заставляя их совершать бесполезный путь, а углубление в местность, которая, очевидно, является еще одним тупиком, было бы именно бесполезным…

Мы находимся в настоящей западне разводий…

Херберт: «Едва ли это звучит как описание места, из которого он собирается вырваться и совершить последний марш на север на расстояние от 38 до 43 морских миль[141]141
  Подсчеты Херберта незначительно отличаются от подсчетов автора книги.


[Закрыть] по прямой, и [к которым] необходимо добавить, самое меньшее, 25 % на обходы…

…мы остаемся с двумя вопросами, требующими ответа: удалось ли Пири превзойти рекорд итальянцев и установить новую точку Самого дальнего севера, и если да, то как далеко он прошел?..

Его лагерь 20-го числа был на “неподходящей” стороне открытого разводья шириной в 200 ярдов, и он знал, что от этого лагеря было всего несколько миль до итальянского рекорда. Так же как и мы, он не знал, сколько именно (от 4 до 12. – Д. Ш.). Но в одном мы можем быть твердо уверены: Пири был из тех, кто готов приложить сверхчеловеческие усилия, чтобы побить рекорд, и, вероятно, он дошел до нового Самого дальнего севера, превзойдя ранее установленный рекорд 86°34′ на несколько миль.

А что насчет заявления Пири о достижении широты 87°06′? Я считаю практически невозможным согласиться с тем, что из лагеря 20 апреля он прошел до заявленной как Самый дальний север широты и обратно в тот же лагерь минимум 76 морских миль, и это расстояние по прямой, без дополнительных миль на обходы…

Почему он просто не сказал, как далеко он продвинулся на самом деле?»

Этот вопрос Херберта – «рука помощи» Пири, ибо почти наверняка на север он не сдвинулся, и уже утром 21 апреля заспешил к югу – промедление было смерти подобно.

Спасая кумира, Херберт отвечает на свой вопрос: «Любое улучшение рекорда Самого дальнего севера меньше чем на 20 миль… почти наверняка будет рассматриваться в некоторых кругах как сомнительное. Даже новый рекорд, который был бы на 25 миль лучше прежнего, находился бы в районе 86° и поэтому упоминался бы наряду с результатами Нансена и Каньи. Но если бы он превысил 87°, то новый рекорд представлялся бы более веским и менее подозрительным. Но здесь я, конечно, представляю лишь свой взгляд на дилемму, которая могла прийти в голову Пири. Нет убедительных доказательств ее существования…»

С Хербертом согласиться трудно. Если бы из точки на «неподходящем» берегу разводья Пири в самом деле пошел на север и выжал хотя бы милю сверх рекорда Каньи, задокументировав победу (а документальная регистрация достигнутой отметки входит в регламент этих грандиозных международных соревнований, длящихся десятилетиями), это была бы одна из самых трагических и красивых полярных побед в арктической истории. Ибо каждый шаг Пири на север увеличивал вероятность гибели его людей. Мы воздали бы должное героизму коммандера военно-морских сил США Роберта Пири.

Но такая недостаточная, с точки зрения Херберта, или такая триумфальная, с точки зрения автора, победа не зафиксирована. Истина совсем в другом: Пири не был в точке с широтой 87°06′, а в книге начиная с 14 апреля планомерно подтасовывал события, чтобы эта фальшивая широта была бы хоть сколько-нибудь правдоподобной.

Он прекрасно понимал, что никто не поверит, будто он мог из лагеря на широте 86°30′ обернуться на север и обратно за два дня, пробежав 72 (88) мили. Именно поэтому он «потерял» дневник и завысил в книге расстояния, пройденные 14–20 апреля, оставив на финиш, на 21 апреля, по его мнению, правдоподобное количество миль.

Вернемся к движению Пири 12–20 апреля и изобразим путь графически, но сначала попытаемся понять, что в эти дни происходило со льдами.

За предшествующую неделю (5–11 апреля) Штормовой лагерь сместился на восток на 65 миль и скорость дрейфа составила 9,3 мили в день. Разогнавшаяся фантастически большая масса льда, обладая несусветной инерцией, продолжала двигаться в прежнем направлении, да и ветер оставался попутным. 12 апреля Пири пишет:

После полуночи неистовство ветра утихло… хотя по-прежнему присутствовал значительный дрейф…

На следующий день Пири говорит о западном-юго-западном ветре, «который вызывал слабый дрейф». Цитируя Пири на странице 238, мы выделили курсивом его упоминания о ветре, и всегда он был с запада, иногда чуть отклоняясь к югу. «Первым полностью безветренным днем с того момента, как мы покинули Большую полынью», командир называет 18 апреля, и это исключение словно подтверждает правило. Обобщающая фраза по поводу ветра звучит так:

С того момента, как мы покинули Штормовой лагерь и пошли по восходящему маршруту, ветер дул с большей или меньшей силой, но без перерыва, немного южнее чистого запада.

Займемся построением следующей схемы движения отряда. 12–20 апреля льды двигались на восток, чуть отклоняясь к северу, и этим смещением на север мы пренебрежем. С какой скоростью дрейфовали льды? Сперва мчались – 9,3 мили в день. Затем скорость снизилась, но была по-прежнему высокой, и наше предположение: первые два дня после окончания бури – 5 миль в день и в следующие дни – 2 мили в день. За новый отсчет возьмем позицию Пири днем 12 апреля – на схеме 2 это точка Ж.

За двое суток, 12–14 апреля, Штормовой лагерь сместился на восток на 10 миль, и 14 апреля Пири ушел на север. Введем обозначения: З₁ – точка, из которой 14 апреля начато движение, и И – точка обсервации 19 апреля. Эту конечную точку будем считать «собирательной»: в ней Пири наблюдал за солнцем и 19, и 20 апреля, и в этом же месте в эти дни люди стояли лагерем. Широта точки И – 86°30′. Долгота? На карте Пири весь его обратный путь от рекордной точки до Большой полыньи проходит по 50-му меридиану, и нам, к сожалению, ничего не остается, как считать, что точка И имеет именно эту долготу – 50° з. д.

Расстояние между меридианами точек Ж и И, измеренное по 85-й параллели, – 62 мили. Между Ж и З₁– 10 миль, так что от З₁ до меридиана точки И – 52 мили. За 7 дней Пири сместился на восток приблизительно на 52 мили, и это, на первый взгляд более чем странно. Он знал о вполне значимом восточном дрейфе и, делая рывок на север, должен был бы брать упреждение к западу. Холл по этому поводу острит: «Даже несмышленые животные, переплывая реку, догадываются об этом благодаря банальному инстинкту. Птицы догадываются об этом, когда летят в потоке ветра». Разумеется, Пири брал упреждение, но снова, как и в марте, роковую роль сыграло неправильное магнитное склонение. Херберт предполагает, что Пири использовал магнитное склонение, определенное 30 марта на южном берегу Большой полыньи. При движении к востоку оно уменьшалось, Пири не учитывал этого, и отклонение от севера на восток усугублялось. Мартовская дуга выпуклостью на северо-восток симметрично превратилась в дугу апрельскую выпуклостью на северо-запад.

Схема 3. Путь Пири 12–20 апреля 1906 года

З₁ – лагерь, из которого Пири ушел 14 апреля; З₂, З₃, З₄ – лагеря, построенные соответственно 14, 15 и 16 апреля; З₅ – точка, из которой Пири ушел 18 апреля; З₆ – лагерь, построенный 18 апреля; И – точка обсервации 19 апреля.

Точки З₂, З₃, З₄, З₅, З₆ располагаются на линии, соединяющей З₁ и И, так, что длины прямолинейных участков З₁ – З₂, З₂ – З₃, З₃ – З₄, З₅ – З₆, З₆ – И пропорциональны расстояниям, пройденным соответственно 14, 15, 16, 18 и 19 апреля.

17 апреля отряд стоял на месте, и лагерь, построенный накануне, продрейфовал на восток 2 мили

Всех этих бед Пири мог избежать, если бы регулярно определял долготу. Верно говорит Херберт: «Пири был из тех, кто готов приложить сверхчеловеческие усилия, чтобы побить рекорд». Автор согласен с этим. Но сверхчеловеку надо ежедневно делать достаточно простую вещь – определять долготу. У нашего героя либо не было сил на это, либо ему мешала уверенность в том, что долгота не нужна. Через 3 года, на маршруте к полюсу, Пири снова проигнорирует долготу. Человек, названный первооткрывателем Северного полюса, на своем маршруте к вершине мира ни разу не определял долготу!.. На пушечном ядре к Северному полюсу и на нем же обратно – вот как это называется.

Забудем на время разоблачительный документ – дневник Пири – и обратимся к головокружительным событиям повести «Вблизи полюса».

Путь 21–22 апреля (по книге Пири)

21 апреля:

…поспали несколько часов [20 апреля] и, возобновив путь вскоре после полуночи, спешили вперед практически до полудня 21 апреля…

Во время этого последнего броска мы пересекли четырнадцать трещин и узких разводий, которые почти без исключений были в движении.

Отряды шли 10–11 часов, и скорость была высокая, та же, по-видимому, что и в другие хорошие дни. Совсем просто предположить, что 21 апреля Пири прибавил к своему запасу еще 25–30 миль.

Когда мои наблюдения были проведены и быстро подсчитаны, они показали, что мы достигли 87°06′ с. ш. и, наконец, побили рекорд, за что я поблагодарил Бога, как только мог…

У автора, следящего за рассказом Пири, рекорд получился знатнее – на 1,5 градуса больше. По Холлу рекордная отметка Пири находится вообще за 89° с. ш.

Книга:

…я более чем стремился продолжить путь, но когда я посмотрел на осунувшиеся лица моих товарищей, на немногих оставшихся собак, которые походили на живые скелеты, на мои почти пустые сани и вспомнил дрейфующий лед, по которому мы пришли, и неизвестные размеры Большой полыньи, отделяющей нас от земли, я почувствовал, что стою у допустимого предела. Я сказал моим людям, что с этого места мы должны повернуть обратно.

Мои флаги были сброшены с вершины ближайшего к нам самого высокого пика… за ним я оставил бутылку, в которую положил краткую запись и кусочек шелкового флага, пронесенного мною по северному побережью Гренландии 6 лет назад.

Была сделана фотография. Два слова о ней.

Статья контр-адмирала Томаса Дэвиса, процитированная на с. 223, называется «Новые доказательства того, что Пири был на полюсе» и посвящена походу 1909 года. Путешествию 1906 года в ней уделено незначительное место: помещена эта самая, известная фотография и дана подпись: «Заявление Пири о том, что в 1906 году он прошел дальше всех на север, тоже оспаривается. Оно было подтверждено фотограмметрическим анализом фотографии, сделанной Пири в “самой дальней северной точке”. Экспертиза… установила, что Пири находился очень близко к широте 87°06′' с. ш., о которой он заявил».

Лучше бы Томас Дэвис не упоминал эту фотографию. Ибо нельзя делать научные выводы, используя столь нечеткую, столь размытую фотографию. Право, автор полностью дискредитирует себя.

Но дело обстоит в тысячу раз хуже. С помощью «фотограмметрического анализа» снимка, полученного с вероятностью единица не севернее 86°30′ с. ш., адмирал доказывает, что Пири был на 87°06′ с. ш. Получается, что доказательство Дэвиса такой же блеф, как и заявка Пири. Понятно, что эти фальшивки – в 1906 году Пири и в 1990 году Дэвиса – в равной степени ставят под большое сомнение утверждения обоих о следующей победе полярника – в 1909 году.

Вернемся к книге Пири. В самой северной, рекордной точке он не стал разбивать лагерь. Следующая запись относится ко второй половине 21 апреля:

Мы уже совершили хороший дневной марш. Теперь мы должны были повторить его без еды и отдыха.

И они повторили его, прошли те же мили – теперь к югу.

Когда мы наконец дошли, спотыкаясь, до лагеря, я почти ослеп от обжигающего снега и ветра и совершенно выбился из сил от продолжительного напряжения… Я волочил ноги, будто они были из свинца… Из четырнадцати трещин и узких полыней, через которые мы перешли во время последнего форсированного марша, все, за исключением трех, за несколько часов, пролетевших между нашим движением вперед и возвращением, явно изменились, и две или три сместились до такой степени, что мы с трудом нашли наши следы на их южной стороне. Как только мы оказались внутри иглу и был разожжен примус для приготовления чая, я начал кататься по спальному ложу, мучаясь жжением в глазах… В течение часа или больше я боялся приступа снежной слепоты, вызванного обжигающим ветром и снегом и напряжением глаз во время обсерваций…

Любопытно: вместо «10–11 часов» Пири пишет «несколько часов».

Итак, поздним вечером 21 апреля, после двух упомрачительных маршей, Пири вернулся в тот лагерь, где сутки назад они «поспали несколько часов» и из которого «вскоре после полуночи» вышли в путь. Теперь, снова в этом лагере, они

наконец-то выспались впервые за несколько дней.

Главная ложь, если так можно сказать, исчерпана. Далее в книге некая смесь вымысла и всамделишных событий. Причем доля правды непременно присутствует, ибо Пири и его спутники все-таки выбрались на берег, прошли свои 210 миль за 19 дней (21 апреля – 9 мая), и средняя их скорость – 11 миль в день – была очень высокой. Пири приобрел ни с чем не сравнимый, можно сказать, потрясающий опыт битвы со льдами возле северного побережья Гренландии. Он выйдет на землю в районе мыса Неймайер[142]142
  Cape Neumeyer.


[Закрыть].

Разделим эту дорогу на четыре части: до Штормового лагеря; от Штормового лагеря до Большой полыньи; переправа; от Большой полыньи до берега.

От точки на широте 86°30´ до Штормового лагеря

По мнению автора, 21 апреля, находясь на широте 86°30′, Пири повернул на юг; как он выразился, «с максимальной скоростью». Книга:

В конце каждого марша мы, спотыкаясь, входили в наши старые иглу. Полностью измотанные, с глазами, воспаленными от ветра и метели, но благодарящие Бога за то, что нам не нужно прилагать дополнительные усилия для строительства иглу.

(По Пири, этих маршей было шесть, на самом деле, поскольку 17 апреля отряды стояли на месте, – пять.)

Прочтя последние слова начальника, подумаешь, что главная трудность в походе – построить иглу. Но снежные дома возводят инуиты; читатель может быть уверен, что Роберт Пири не режет снег длинным ножом, не таскает снежные кирпичи и не ровняет стены. А вот 25 миль пройти по льду – это каторга. Даже сидя в санях, 25 миль проехать трудно, но Пири ведь ищет след – и ноги будто налиты свинцом, и он катается по спальному ложу от нестерпимой боли в глазах.

Он рассказывает, что число собак сократилось, несколько саней были «списаны», и, как результат, появились свободные люди. Все силы были брошены на поиски следов. И следы обнаруживались.

Возвращаясь к залихватскому стилю записи 19 апреля: «Тех собак, которые выдохлись и были не в состоянии поддерживать заданный темп, скармливали остальным», Пири живописует:

Всякий раз, когда следы прерывались из-за движения льда, мы рассыпались цепью и брали вправо, на юго-запад (выделено мной. – Д. Ш.), пока не находили их опять. Когда мы подходили к трещине или к полынье, которые были слишком широкими, чтобы перетащить через них сани, один из моих эскимосов тотчас бежал налево, другой – направо, и тот, кто первым находил подходящую переправу, давал сигнал, махая рукой… саням, которые шли сзади, и сани брали курс на него, мы пересекали полынью, находили след на южной стороне и продолжали путь. Таким образом, сани не теряли время и мы могли сохранить такую же высокую скорость… как и на нашем пути к полюсу, несмотря на движение льда и необходимость придерживаться следа. Трое из нас часто бегали на значительные расстояния для того, чтобы… разведывать полыньи до того, как подъедут сани.

Можно представить себе, что спецназовцы, или спасатели, или полярные спортсмены проводят перед телекамерами показательную тренировку. В реальной жизни ничего подобного быть не может. По ровным полям большой площади бежать можно, хотя и трудно. Но если район движения динамичный, местами проглядывает открытая вода и под ногами лед разной толщины, то не до бега. Опасно ходить, не то что бегать. Разная твердость покрова, разная заснеженность, разная скользкость… Бугры, расселины, трещины. Легко упасть, легко получить травму, легко угодить под лед. Картина, нарисованная Пири, неправдоподобная и легкомысленная.

Ждешь, конечно, менее литературного, более реалистичного описания, но… какое есть, и важно, что люди в самом деле двигались к югу. Личные обязанности Пири на этом участке упростились, ибо не надо было хвататься за компас и размышлять о проклятом магнитном склонении. Книга:

Одному Богу известно, каким образом мы достигли Штормового лагеря. Последний переход был в тисках еще одной слепящей западной пурги с сильным снегом. В этой буре только один эскимос, очень хороший следопыт, мог держать след в течение пяти минут.

Мы не знаем точно, какого числа Пири начал движение, но, еще раз повторим, вероятно, утром 21-го. Он отчаянно спешил, ибо на карту была поставлена его жизнь. Если все шло гладко, то поздно вечером 25-го он должен был прийти в Штормовой лагерь, сместившись с широты 86°30′ на широту 85°12′.

Составим таблицу, из которой будет понятно, сколько времени и где «жили» без хозяев пять лагерей Пири, обустроенные в точках З₁, З₂, З₃, З₄, З₆ (см. схему 3). Новые местоположения лагерей, считая, что иглу в них оставались неразрушенными и сами стоянки дрейфовали на восток со скоростью 2 мили в день, обозначим: И₁, И₂, И₃, И₄, И₅.

На карте в своей книге коммандер расположил стоянки строго на 50-м меридиане. От точки З₁ (см. схему 3) до него – 52 мили, но в действительности, как показывает таблица, Штормовой лагерь продвинулся лишь на 24 мили и находился в момент возвращения Пири несколько западнее меридиана 55° з. д. Видимо, путешественник все-таки понимал, что «вчерашние» следы надо искать правее, на юго-западе, и этим объясняются его слова: «Всякий раз, когда следы прерывались… мы… брали вправо, на юго-запад».

Схема 4. Путь Пири 21–26 апреля 1906 года

– Путь Пири 14–19 апреля

Две ночи: 19–20, 20–21 апреля отряд Пири провел в точке И

И₁, И₂, И₃, И₄, И₅ – новые положения лагерей Пири (см. таблицу, предшествующую схеме)

Кстати, мы должны отвергнуть следующее, казалось бы, убийственное обвинение Холла и Райта в адрес Пири. Оба исследователя объясняли смещение полярника 14–20 апреля только восточным дрейфом. И тогда, рассуждали они, Пири на обратном пути никак не смог бы попасть в свои старые снежные дома на 50-м меридиане, ибо они «уехали» бы далеко на восток. Теон Райт с издевкой сравнивает людей Пири с почтовыми голубями, возвращающимися, несмотря ни на что, в Штормовой лагерь. Так вот, еще раз: кроме дрейфа, была и другая причина смещения экспедиции на восток – неверно взятое магнитное склонение.