Текст книги "Сладкоголосая Сирена"

Глава 8. Новая жизнь

Долго думал пан Владислав о том, как приручить эту полудикую красавицу. А то, что она была красавицей – факт очевиден. Видел он красивых женщин. Да и в театре у него были таковые девушки. Он не разрешал парням даже сметь думать о тех девушках, которые состояли у него на службе. Только он один имел право пользоваться их любовью и расположением. За их ласки он щедро награждал. И девушки с удовольствием шли на это. Да и что они могли сделать с хозяином, если он хотел именно с ними любви? Поэтому в некотором роде между девушками шла конкуренция за эти знаки внимания, вернее за близость с паном. Это был своеобразный гарем. И каждую ночь он сам себе выбирал девушку.

Теперь же, когда появилась Настенька. Все красавицы в сравнении с ней имели весьма бледный вид. Только вот беда: слепая актриса не могла произвести должного впечатления на публику.

Но пока затащить её в свою постель было рановато, да и о цыгане своём девица твердила каждый день. И Владислав придумал для неё в начале таинственную роль в своём спектакле.

Досталась Насте роль озёрной русалки. По сценарию спектакля она появлялась на берегу со своими песнями только ночью. К этому времени в зале тушили все свечи. А Настю в светлом одеянии слуги выводили на сцену, где она пела свои песни. Никто не догадывался о том, что девушка слепая и требовали не единожды её на «бис». Но девушка так ни разу и появлялась на сцене повторно. Это порождала слухи, и вся публика уже с негодованием подступала к хозяину театра, чтобы немедленно показал загадочную русалку.

Ну, не мог же он так разочаровать публику, и поэтому держал в тайне, что девушка слепая. Думая, что правда о ней, плохо скажется на репутации театра. Да и в таборе начался переполох, когда хватились, что пропала девушка. Однако вскоре слуги пана Владислава сделали так, что пребывание цыган в этой местности стало невозможным, и табор съехал в неизвестном направлении. Об этом начали говорить в театре пана Владислава. Настя слышала все эти разговоры, и оставшись одна проливала горькие слёзы о своём любимом Гожо. Она понимала, что судьба навеки разлучила её с любимым. Что она могла сделать? Да ещё и слепая к тому же.

А недоброжелатели из числа девушек-артисток, а таких было несколько, особенно те девушки, которые имели неплохие голоса, начали ежедневно «подзуживать Настю», чтобы та настояла на своём и упросила хозяина отвезти её в город на операцию. Девушкам хотелось убрать конкурентку с глаз подальше и блистать на сцене самим, а не этой слепой девке, почти цыганке (как они выражались между собой).

И если вода капает постоянно на камень, то и он разрушается. Вот и Настя послушалась и теперь начала капризничать, иногда отказывалась на репетициях петь. И когда пан вызвал её к себе и спросил сурово в чём же дело? Почему она идёт против его воли? То Настя ответила:

– Если хотите, чтобы я продолжала петь, то сделайте так, чтобы я стала видеть. И вот увидите сами, я запою ещё лучше прежнего. Теперь моя душа словно заперта в клетке. Я ведь не вижу то, о чём пою.

Пан Владислав обещал подумать. Ведь если и найдётся такой хирург в Польше, то денег эта операция будет стоить огромных, и тогда Насте придётся отрабатывать их своим пением, а может и не только голосом.

Так многозначительно закончил он свою речь.

А девушка очень скучала по той вольной жизни, к которой привыкла уже за то время, что провела в таборе. Жалела ли она о родителях? Да, конечно, очень скучала. Но только знала одно, что, уходя из родительского дома с любимым Гожо, она приобретала свободу. И кто знает, может когда-нибудь, как говорили карты бабушки Эйш, она воссоединится со своим любимым.

Наступила зима, и пан Владислав со своим домашним театром уехал в Варшаву. Репетиции проходили ежедневно и по несколько часов в день. Режиссёр очень требовательно относился к новоиспечённым артистам. Ведь публика здесь была городская. Эта публика очень хорошо могла отличить фальшивую игру актёров от настоящей. Поэтому и требования к артистам, были гораздо жёстче.

Первый спектакль в городе, в котором принимала участие Настя, прошёл на «бис». И так же, как и в поместье, зрители требовали видеть прекрасную «русалочку» после спектакля. Но в этом им было также отказано. В людской молве появилось прекрасное прозвище для тайной актрисы. Люди прозвали её «Сладкоголосая Сирена»

Потом, после двухдневного перерыва, спектакли снова повторялись. Теперь о новом театре говорил весь город. Однажды после того, как по требованию зрителей Настя снова не вышла на сцену, за кулисы к хозяину театра зашёл пожилой мужчина, в дорогом костюме.

Мужчина за руку приветливо поздоровался с хозяином театра. Со стороны было видно, что они знакомы друг с другом. Да и кто в Варшаве не знал самого богатого и знатного помещика Михала Лаздовского? А это был именно он.

В городе давно уже перестали судачить о том, что он прогнал из дома с проклятием своего единственно сына. А лет шесть назад похоронил и жену Ядвигу. Теперь вот услышав удивительный голос красавицы «русалки» не мог утерпеть, чтобы собственными глазами не увидеть это чудо. Ведь по городу начали ходить слухи о том, что поёт на сцене вовсе не девушка, а уже далеко пожилая женщина. Другие очевидцы говорили, что поёт конечно же девушка, но она на столько безобразна, что хозяин театра не показывает её публике. И вот пользуясь тем, что в молодости он с Владиславом Заблоцким поддерживал дружеские отношения, явился, чтобы убедиться, кто же из сплетников прав?

Тут уж Владислав не в силах был отказать бывшему приятелю и отвёл того в комнату, где после спектакля находилась Настя. Она ещё не переоделась, так как женщина, которая заведовала костюмами, до сих пор была занята другими артистами. Настя лежала на небольшой софе, и при звуке открывшейся двери приподнялась и устремила невидящий взгляд в ту сторону.

Пан Михал, как заворожённый уставился на девушку неземной красоты. Он и слова не мог вымолвить. Язык прирос к нёбу.

– Кто здесь? И что Вы хотите? «Пан Заблоцкий это Вы?» – тихим мелодичным голосом спросила Настя.

Хозяин её успокоил и попросил не волноваться. Мол, скоро Софья-костюмер, придёт к ней, чтобы помочь переодеться и провести домой. Успокоенная Настя опустилась на софу. Мужчины тихо покинули её.

Несколько минут пан Михал не мог сказать ни слова. Он был поражён красотой девушки. Ведь ничего подобного он ещё не встречал. А потом всё же поинтересовался у друга:

– Так, где тебе удалось отыскать этот бриллиант, пан Владислав?

А тот только весело засмеялся и неопределённо махнул рукой.

– Это долгая, и весьма неинтересная история.

Заметив пренебрежение театрала, Михал, прищурившись, предложил:

– Так может, ты продашь мне её? А? Я не пожалею никаких денег, ты же знаешь.

Но Владислав категорически отказал ему в этом.

– Нет! Извини. Не могу я сейчас этого сделать. У меня с этой слепой певицей уговор. Она мне собирает аншлаги на представлениях, а я пообещал этой девушке, что помогу ей вернуть зрение. И теперь, пока идут постановки здесь в городе, я усиленно ищу доктора, который смог бы сделать ей операцию. А потом она сама, если Бог даст, и она прозреет, то выберет остаться у меня или согласится пойти к тебе. Только на каком основании она будет жить у тебя? Наложницей?

– Да я готов хоть сегодня жениться на ней. Кстати, о деньгах даже не думай, я сам оплачу любые расходы, только, помоги вернуть девчонке зрение. Уж очень она запала мне в душу.

У Владислава чуть глаза на лоб не полезли.

– Ты что старый, жениться удумал? Так она же тебе, вроде во внучки годится. В душу она ему запала. А в душу ли, пан Михал? Или на другое место какое???

Пан Михал лишь засмеялся, и по-приятельски похлопал друга по плечу.

– Не переживай за меня, мой старый друг. Чувствую я себя не хуже, чем 30 лет назад. Я своей супруге спуску не давал, каждую ночь кричала подо мной. Думаю, что смогу доставить не малое удовольствие любой девице.

Так весело переговариваясь и подав друг другу на прощание руку, товарищи разошлись каждый по своим делам.

Теперь ежедневно на спектакли пана Владислава приходил и пан Лаздовский. Он всякий раз усаживался в первом ряду, чтобы при затенении хорошо была видна «русалочка» и всякий раз за кулисы ей посылал огромные букеты цветов и дорогие подарки. Это способствовало тому, что в коллективе порождалась зависть и лживые слухи об этой слепой девушке.

Но однажды перед выступлением, пан Владислав застал Настю в слезах. Он озабоченно поинтересовался:

– Что случилось, моя прекрасная русалочка? Кто обидел мою Сладкоголосую Сиреночку?

Настя не смогла ничего ответить. Ей исподтишка кто-то подставил подножку, когда она после спектакля шла к себе, и она больно ушиблась. Заговорила в ней и боль, и обида на свою проклятую судьбу, и на то, что никак не могла забыть своего любимого цыгана Гожо. А тут хозяин с таким участием спросил её о её слезах. Она теперь плакала безудержно, горько и просила взять и отпустить её насовсем из театра. Потому что она здесь всем мешает. Все её тут ненавидят и что она совсем несчастлива.

С участием выслушал пан Владислав девушку и на следующий. Свободный от спектакля день, отправился на поиски доктора для этой бедной девушки. Чувство сострадания взяло верх над его корыстолюбием. И очень скоро отыскался доктор, который согласился осмотреть глаза слепой девушки на возможность возвращения её зрения.

Пану Владиславу пришлось заменить полюбившийся зрителям спектакль с участием русалки. После обследования доктор сказал, что по предварительным данным он, кажется, сможет помочь этой несчастной девушке, но пока не решился сказать самой Насте, а сказал только её хозяину. Ведь и доктор не остался равнодушным к этой прекрасной девушке и не хотел в случае неудачи подвергать её сердечко испытаниям.

Зрители были недовольны заменой программы и некоторые отказались посещать зрелище и требовали вернуть им деньги за билеты. Однако, пан Владислав молчал. Никак не комментировал это событие. Он просто выжидал. И вот через 10 дней доктор прислал к нему посыльного с радостной вестью, что Настенька успешно прооперирована и идёт на поправку.

Но и денег на это потребовалось уйма. А тут ещё и театр содержать надо, так, что пан Владислав вынужден был теперь сам лично отправиться с визитом к пану Лаздовскому. Тот выслушал приятеля и пообещал тотчас же внести требуемую сумму за операцию на глазах Сирены. Но взамен тот должен отдать девушку ему. Делать нечего, и друзья заключили между собой сделку. Только в ней была одна оговорка, что Настя будет проживать у пана Лаздовского, но по-прежнему выступать будет в театре у пана Владислава.

Так богачи решили судьбу девушки, не спросив на то её согласия.

А Настенька по-новому воспринимала открывшийся перед ней мир. Это было потрясающе! Она уже не на ощупь видела все предметы, а своими прекрасными васильковыми глазами. И радовалась, словно маленький ребёнок, таким простым и обычным вещам. Радовался и доктор, и его помощники, глядя на эту прекрасную девушку. К тому же у неё было и щедрое сердце. Ко всем относилась с благодарностью и добротой. И почти все дорогие подарки, которые она получила во время своих выступлений от богатых поклонников, она щедро раздала обслуживающему персоналу той больницы, где ей сделали эту умопомрачительную, как она выражалась операцию.

Её радость немного омрачилась, когда пан Владислав объявил, что теперь она жить будет не вместе с другими актрисами, а в доме богатого помещика пана Лаздовского. Ничего не подозревая, Настя согласилась и вскоре уже входила в сопровождении красивой дамы, которая являлась его горничной, в светлый и богатый особняк помещика.

Там её приветливо встретил пожилой, но довольно-таки приятный мужчина. Она поняла, что это и есть тот человек, который не так давно приходил к ней в гримёрку, чтобы взглянуть, как он тогда выразился на «Сладкоголосую Сирену». Теперь она смогла рассмотреть. На вид ему было лет около 65. Это был довольно ещё привлекательный мужчина. Чёрные когда-то волосы только слегка посеребрила седина. Глаза карие смотрели пытливо из-под широких чёрных бровей. Лицу особый шарм придавала аккуратно постриженная, так же с проседью бородка.

– Здравствуй Настенька. Я пан Лаздовский, и я очень рад знакомству с тобой. Ты же знаешь, что в народе тебя окрестили «Сладкоголосой Сиреной». И не врут совсем эти люди, ты действительно прекрасна.

Он поцеловал Насте руку, чем ввёл её в большое смущение. Для жилья ей отвели две большие и просторные комнаты, в которых было уже всё готово для её проживания. Шкафы ломились от множества разнообразной одежды, туфелек плащей, меховых манто и других нарядов, которых Настя отродясь, ещё не видела.

На столе стояла шкатулка с красивыми и дорогими, так ей подумалось украшениями. Это так и было на самом деле. Просто Настя никогда не видела такой красоты и теперь просто привыкала к роскоши. А роскошь встречалась на каждом шагу.

К Насте приставили всевозможных учителей, которых выписал пан Михал из-за границы. Эти учителя должны были научить девушку читать, писать, правилам хорошего тона, танцам и прочему искусству пребывания в богатой и знатной семье. Однако у неё были ещё и обязанности выступать в своём театре, что она делала с большим удовольствием, чем все эти обучения.

Спустя несколько дней на всех афишах города красовалась огромная надпись:

«Уважаемые горожане, а также селяне, жители соседних деревень, и не менее любимые и глубокоуважаемые гости города!!! Слушайте и не говорите, что не слышали. Сегодня и каждый последующий вечер для Вас и только для Вас, на сцене варьете Владислава Заблоцкого состоится новая премьера мюзикла „Страдания перед Масленицей“. Спешите, спешите, спешите. Приходите все на представление, ведь в роли озёрной русалки снова выступит неподражаемая „Сладкоголосая Сирена“!!!! Спешите все услышать её божественный и ни с чем несравнимый голос. Добро пожаловать»

И действительно люди волной шли к кассе и скупали все билеты, даже на несколько месяцев вперёд. По-прежнему зрителей было в театре много. Теперь, когда на сцене вновь появилась Сирена, поклонники заполняли зал. И теперь «на бис» уже непременно выходила эта очаровательная русалочка. Зал неистовствовал. По несколько раз Настя должна была выходить и раскланиваться. Её осыпали цветами и дорогими подарками. И по-прежнему её подруги по театру тихо завидовали.

Это был триумфальный успех. Владислав был счастлив.

Но одно лишь обстоятельство очень тревожило его. Это предложение старого друга на покупку его золотой Сирены. Это же означало лишь одно, он заберёт его звезду и деньги перестанут литься рекой. А этого допустить старому театралу совсем никак не хотелось. Поэтому он решил разорвать договор, который они заключили с паном Лаздовским.

И в очередной вечер, когда тот зашёл к другу после ошеломительного представления, Владислав грубо отказал помещику Михалу, сказав, что Настю он оставляет себе, а деньги, которые пан потратил на операцию, он будет ежемесячно равными суммами отдавать ему под расписку, пока не отдаст всю сумму.

Пан Лаздовский был, конечно, опечален такому критичному повороту. Не ожидал он от друга такой прыти. Пан долго сидел в кресле и выслушивал объяснения театрала, в отношении его возлюбленной.

Потом он встал, размял руки, сурово взглянул на Владислава и вдруг… улыбнулся. Театрал был в шоке. Он ведь представлял недовольство богача, и был готов к унижениям и оскорблениям со стороны того. Но улыбка…. Она полностью выбила его из колеи. И пока Владислав собирался с мыслями, в поиске ответов, Михал лишь произнёс, что всё понимает и даже знал прекрасно, что театрал не отдаст свою золотую жилку и причину его денежного успеха. И как богач богача он его тоже прекрасно понимает, и готов с этим смириться. А в знак примирения предложил выпить дорого вина, которое хранилось в винном погребке этого жадного помещика.

Не чувствуя ничего подозрительного и обрадовавшись, что так всё легко разрешилось, Владислав по-молодецки кинулся за бутылочкой вина в погреб. Вернулся и с радостью налил алкогольный напиток в уже готовые фужеры, осыпая не обиженного друга похвалами и лестью. А пан, просто молча, улыбался и наблюдал, чтобы друг до дна выпил вино из своего бокала. И после этого вежливо попрощался и пошёл к выходу, пообещав, что очень скоро они снова увидятся, но уже при других обстоятельствах.

А театрал, проводив глазами друга приказал своей слуге убрать со стола, а сам отправился в спальню из-за лёгкого недомогания.

И уже на следующий день по городу пронеслась ужасная новость. Все газеты как одна пестрели одним самым главным сообщением. Утром в своей постели был найден холодный труп Владислава Заблоцкого.

Глава 9. Переполох в таборе

Невозможно передать словами, что происходило в цыганском таборе всё это время.

С момента пропажи Насти – Шувани табор вроде бы и вздохнул с облегчением, но ненадолго продлилось это радостное ощущение. Как странно это не звучало, но цыганский народ привязался к этой милой девочке, и особенно к её великолепному голосу. Да что тут говорить все цыганские дети перестали быстро засыпать, без колыбельной песенки Насти, которую девушка пела перед сном всем желающим. Ну а если они с капризами засыпали, то могли поздно ночью проснуться и больше не сомкнуть глаз. Бедные родители этих детей не знали, что делать. Но хуже всего было парню Гожо и его бабушке. Бедный парень просто не находил себе места. С раннего утра, до поздней ночи он бродил как тень в поисках любимой. Спрашивал всех и каждого, может видел кто или случайно заметил. Но новостей не было.

Глядя на переживания мужа, его жена Лаура одновременно и злилась на него, и гордилась сама собой. Не зря же её в таборе называли «Ужянгло66
  Хитрая (Цыг. яз)


[Закрыть]». Женщина была довольна своей местью и мысленно ликовала, своей выдумке. Осталось дело за малым, сделать так, чтобы Гожо перестал думать о своей Шувани и принадлежал только ей одной.

Весь табор понемногу сопереживал страданиям парня и тоже хотели, чтобы Настя поскорее отыскалась.

В один из обычных дней Лаура снова проснулась одна, мужа не было рядом. Начиная волноваться, она оббежала весь табор, но его нигде не было. Парень словно растворился в воздухе. Не зная, что и думать цыганка пошла к бабушке Эйш.

– Кеды ёв угея77
  Куда он ушёл? (Цыг. яз)


[Закрыть]? – с порога заявила озлобленная цыганка.

Эйш лишь сочувственно мотала головой и молчала. Сбавив напор, Лаура расплакалась, говоря, как сильно она любит её внука и как не находит себе места, не зная где он и что с ним. Со слезами Лаура умоляла, чтобы старушка рассказала ей всё что знает. Но мудрая Эйш лишь ответила, что уже ничем не может ей помочь, потому что влюблённой птице клетка не преграда.

Проплакавшись, Лаура вытерла слёзы, и прошептав: – Те ажютил туме одел88
  Да поможет вам Бог (Цыг. яз)


[Закрыть], пошла на выход.

Слова старухи она прокручивала в голове пока шла к себе домой. И тут её осенило: табор располагался недалеко от деревеньки Кривые Ложки. Вспомнила пытливая цыганка, что именно из этой деревни какое-то время назад, её парень Гожо и привёл эту наглую и бессовестную разлучницу Настю. Немедля ни секунды, Лаура собралась в дорогу, вывела из стойла своего любимого коня и поскакала в деревню.

До деревни домчалась необыкновенно быстро. Медленно проходя мимо деревенских дворов Лаура, ловила на себе испуганные взгляды деревенских жителей. Люди с опаской выглядывали из окон избушек и крестились вслед нежданной гостье.

Задача у Лауры была уже намечена, но вот, в каком домике живёт семья Насти, она и понятия не имела. Уже начиная терять терпение от усталости и голода, Лаура решила поспрашивать у жителей нужную информацию. Но во дворах как на зло, не было ни души. Заходить во дворы было нецелесообразно, так как грозный лай собак не предвещал ничего хорошего при встрече с ними.

Дойдя до конца деревни цыганка уже готова была бросить всё и уехать домой ни с чем, но вдруг её окликнули.

Во дворе с покосившимся забором стояла не старая женщина с бледным, сохранившим прежнюю красоту лицом.

– Девочка, ты что тут делаешь? Может потеряла чего???

Лаура подошла к женщине, представилась и рассказала, что ищет дом, где проживала девушка Настя.

Услышав это имя женщина всплеснула руками и заохала. Это и была Марыся, мама пропавшей девушки. Она сразу пригласила цыганку в дом и усадила за стол.

В результате не долгого разговора Марыся узнала новости о своей дочери.

Цыганка детально рассказывала, как незнакомую девушку привёл в табор цыган Гожо, рассказала, что дочка её жива, здорова, живёт в таборе со своим любимым мужчиной и всё у неё хорошо. А теперь влюблённые уже и к свадьбе готовятся. Женщина с умилением слушала приятную весточку от её дочери, с намокшими от слёз глазами. И в благодарность гостеприимно, предложила Лауре поесть.

Но вдруг настроение Лауры резко и критично поменялось. Она, повышая голос, стала говорить, что вообще-то именно она была наречённой невестой для цыгана Гожо. А после того, как он влюбился в эту Настю, вся её жизнь пошла наперекосяк. А теперь ещё и этот случай, когда Настя пропала невесть куда и вместе с ней исчез и Гожо.

Марыся сидела напротив цыганки и просто не верила своим ушам. Та мимолётная симпатия к незнакомке улетучилась так же быстро, как и появилась. Женщина уже строго смотрела на свою собеседницу и нервно теребила подол юбки дрожащими пальчиками.

– Поэтому я Вас теперь спрошу прямо, они же здесь у Вас живут? Гожо приходил к Вам? Отвечайте мне честно! Мой любимый Гожо мог искать эту наглую прохиндейку только в своём родном доме.

Услышав оскорбления в адрес дочери, Марыся резко поднялась и стукнула кулаком по столу.

– Послушай меня девочка. Я не знаю кто ты и что именно случилось в твоей личной жизни, но оскорблять мою любимую дочь в моём же доме, это просто верх наглости. Из твоего рассказа я лишь поняла, что цыган Гожо, который забрал мою дочь из дома, видимо тоже очень полюбил её. И пусть она и с недостатком зрения, но в сердце у неё нежности и доброты в сотню раз больше, чем в твоём чёрством сердце. Поэтому я больше не хочу с тобой разговаривать, убирайся прочь!!!

В это время в дом зашёл уставший Станислав. Увидев строгую жену, он тут же спросил:

– Так, что тут происходит и что это за гостья???

Женщина кивнула цыганке в сторону выхода и ответила:

– Ничего серьёзного милый. Мы уже всё выяснили, и девушка уже уходит. Правда, ведь?

Лаура, понимая, что оставаться в доме с обиженной хозяйкой становится уже совсем не безопасно. Поэтому она сквозь зубы процедила: «Всего хорошего», и направилась на выход.

Стась лишь мельком осмотрел странную особу и пошёл мыть руки.

А Лаура открыла входную дверь и, находясь ещё на пороге, обернулась на маму Насти и прошипела:

– Ту хохавэса, мэ джином99
  Ты врёшь, я знаю (Цыг. яз)


[Закрыть]!!! И тут же хлопнула дверью, спешно покидая ненавистный дом и людей в нём.

Марыся не понимая слов, но по интонации голоса угадала, что сказали ей что-то нехорошее, взяла тряпку со стола и бросила в уже закрытую дверь, вслед бессовестной хамке.

Тут и Станислав, вернулся, вытирая тряпкой руки и увидев расстроенную супругу подошёл, обнял за плечи и усадил на лавку со словами:

– Ну а теперь ты успокоишься и медленно, и подробно мне сейчас расскажешь, что тут стряслось.

Не менее расстроенная Лаура скакала галопом на своём любимом скакуне и горько рыдала. Слёзы градом текли из её глаз и напором ветра тут же сдувались с лица. Девушка в сердцах проклинала и эту Настю и её родителей и всю деревню в целом. Почему-то ей казалось, что ей эти люди соврали и просто прячут от неё мужа, чтобы он мог миловаться с этой разлучницей Настей. Как же ей хотелось вернуться и отомстить всем. Правда она ещё не знала как? Но была уверенна, что скоро подумает об этом, а именно сейчас ей приходилось понемногу успокаиваться, так как в дали уже виднелись разноцветные кибитки родного табора.