Текст книги "Дорога дорог"

Египтолог встал, и я пожал ему руку.

Оставшись один, я некоторое время сидел в оцепенении. Информация, только что сообщенная мне, бурлила и клокотала в голове, точно Везувий, и никак не желала принимать спокойную, структурированную форму. Взгляд упал на лежащий на столе желтоватый сверток с папирусом.

«Подумать только, несколько миллионов», – я опасливо осмотрелся по сторонам и спрятал сверток вместе с заключением египтолога и переводом в портфель.

«Коньяку что ли выпить?» – подумал я и взглянул на часы. Было без пятнадцати час. «Вы уже перестали пить коньяк по утрам?» – отчего-то вспомнилась старая шутка, но я все равно заказал себе сто грамм.

Приехав в контору, я попросил секретаршу сделать мне крепкого кофе, после чего заперся у себя в кабинете и попытался собраться с мыслями. Однако это у меня не слишком получилось. Что делать дальше с папирусом, я представления не имел. Вынув из портфеля все, что получил от египтолога, я еще раз прочел заключение, после чего принялся изучать перевод. Всего в нем было 18 страниц. Завяз я уже на первой. Здесь излагалась некая космогония, причем текст изобиловал массой сносок и пояснений в скобках. Все это было трудно для восприятия и требовало полного сосредоточения. А мои мысли прыгали туда-сюда: от античного Платона с Пифагором до гуманистов эпохи Возрождения и нескольких миллионов баксов, за которые папирус якобы можно было продать.

Минут через 20 в кабинет осторожно постучали, и секретарша сказала, что по какому-то срочному делу звонят из типографии.

– Сейчас перезвоню, – отозвался я недовольным тоном.

Решив, однако, что вряд ли сию минуту что-то изобрету, а работа все же есть работа, я запер папирус в сейф и взялся за телефон.

После обеда я провел планерку, отправил на выставку – следить за стендом и вести переговоры с потенциальными клиентами – своего зама Володю Звягинцева, подписал счета, пролистал несколько каталогов иностранных издательств, присланных с утренней почтой, поругался по телефону с поставщиками бумаги… Одним словом, до конца рабочего дня я был завален делами, так что обратиться к переводу времени так и не нашлось. Под занавес выяснилось, что кладовщик на складе что-то напутал, и неизвестно куда подевались почти полторы сотни экземпляров заказного издания, причем отнюдь не самого дешевого. Пришлось тащиться на склад, устраивать разгон бездельнику, искать ошибку в складской базе данных, потом выяснять, куда кладовщик загнал паллету с потерявшимися экземплярами…

Я уже собрался было ехать домой, когда зазвонил телефон. Это была Натуля. Я совершенно забыл, что днем разрешил ей вернуться в мою квартиру на ночь. «Запасная связка ключей лежит…» – начал было я объяснять. Но Натуля быстро ответила «Я уже нашла. Целую» и повесила трубку. Одно слово – шустрая девочка.

Предвидя необходимость объяснять, где это я «до сих пор болтаюсь», а заодно испытывая раздражение на такую назойливость («она что, жена мне, в самом деле!») и имея самое твердое намерение дать достойный отпор нарушителю психологических границ, я нажал кнопку и строгим тоном произнес: «Да! Слушаю!»

Однако, вопреки ожиданиям, ничего объяснять, а тем более давать отпор не пришлось. Натуля была в совершенно невменяемом состоянии. Она что-то истерично крича-ла, и поначалу я не мог разобрать ничего, кроме слов «Ужас!» и «Что тут такое творится?»

Минут через пять мне удалось ее успокоить и выяснить, в чем дело. Придя, как мы и договаривались, в квартиру вечером, Натуля застала там страшный разгром. Было похоже, что в квартире побывали грабители.

– Я сейчас же уезжаю! – вопила она. – Сам с этим разбирайся!

– Ладно. Только осторожнее, когда будешь выходить. Посмотри…

– Ты что, совсем с ума сошел?! Куда меня посылаешь? Зачем я пойду? А вдруг меня убьют?

– Тогда сиди в квартире, только закройся на замок. Дверь-то цела?

– Да цела твоя дверь! Ты о какой-то двери думаешь больше, чем обо мне! Мне страшно!

– Что страшно?

– Находиться в квартире!

– Тогда поезжай.

– Пошел ты к черту! Лучше пошевеливайся там!

– Через полчаса буду, – и я побыстрее дал отбой, чувствуя, что еще минута – и я точно оглохну на правое ухо.

Машин на дорогах города в это время было не слишком много (час пик уже закончился), поэтому я домчался до дома даже быстрее – минут за 20 с хвостиком. Бросив машину у подъезда, я влетел в лифт и позвонил Натусе по телефону – чтобы она открыла.

Ната встретила меня изрядно захмелевшая и со стаканом джина в руке.

В квартире и вправду был разгром. Двери всех шкафов были открыты, как водяные шлюзы, через которые вот-вот должны хлынуть бурные пенные потоки. Половина стульев была опрокинута, книги с полок сброшены. Все ящики стола были выдвинуты, их содержимое тоже частично раскидано по полу. Кроме того, с первого взгляда было видно, что пропал ноутбук, а из большого стационарного компьютера буквально выдрали жесткий диск.

– Ну и ну! – я присвистнул и сел на диван. – Похоже, надо звонить в милицию.

Я набрал номер и продиктовал адрес. Повесив трубку, я оглянулся и увидел, что Натуся одетая стоит в коридоре.

– Все, я поехала, – заявила она. – С милицией сам разбирайся. Только до машины меня проводи.

– Ты что, с ума спятила? Куда ты поедешь? Ты же пила!

– Вот еще ерунда, – заявила Натуля. – Тоже мне причина.

Я крепко взял ее за руки и, несмотря на сопротивление, отвел в комнату. После чего силой усадил на диван. Затем вызвал такси. Минут через десять машина была у подъезда. Я отвел свою нетрезвую подругу к машине и не без облегчения проводил взглядом огни фар, скрывшиеся за поворотом.

Не успел я зайти в подъезд, как возле дома затормозила милицейская машина.

– Вы случайно не в квартиру 87? – спросил я у двух стражей порядка, выбравшихся наружу.

– А если так? – проговорил один из них, поправляя короткоствольный автомат на боку.

– Это я вас вызывал, – объяснил я и со вздохом открыл подъездную дверь.

Глава 5

Милиционеры толклись у меня уже второй час. Один сидел в кресле и, прихлебывая чай из кружки, диктовал, а второй, соответственно, писал протокол.

Последний час я лазил по разоренной квартире, пытаясь понять, исчезло ли у меня еще что-нибудь, кроме ноутбука и винчестера со стационарного компьютера. Однако в итоге поисков приходилось признать, что все остальное было на месте. Деньги лежали в сейфе, хотя тот и был взломан (впрочем, взломать его смог бы даже я: не сейф, а одно название). Не позарился вор и на дорогущие золотые часы – подарок бизнес-партнеров на юбилей. Шмотки тоже все были в наличии. Одним словом, если это был грабитель, то какой-то очень странный.

– А что было на ноутбуке и винчестере? – спросил тот, что писал протокол. – Что-то важное? Может, секретное?

Я задумался.

– Нет, ничего такого не было. Только макеты книг, рабочие материалы, договора, иллюстрации, почта…

– Для конкурентов ценность в этом есть?

– Да какая же тут ценность? Договора все равно на нас заключены. А какой смысл воровать тексты?

– Может, пароли, доступ к счетам?

– Нет, такого тоже не было, – ответил я уверенно. – Все это в конторе, и доступ там надежно защищен. Так что вряд ли.

– Вы все же проверьте, – усмехнулся милиционер.

Некоторое время я колебался. Пин-коды от карт у меня в голове, пароли от зарубежных счетов тоже. Разве что счет конторы проверить… Я взглянул на часы. Половина первого. Ничего! В конце концов, я ему за это деньги плачу. И не самые маленькие. С этой мыслью я набрал номер своего главбуха. На том конце провода долго не подходили, потом сняли трубку, и я услышал сонный голос Петровича:

– Алло!

– Привет. Это я.

Петровича прорвало.

– Ты че, охренел? Ты на часы смотрел?

– Петрович, спокойно. Форс-мажор.

Я вкратце обрисовал ситуацию.

– Понял, – отозвался проснувшийся Петрович. – Сейчас посмотрю.

Пару минут в трубке было тихо. Наконец там что-то зашуршало, и радостный голос отрапортовал:

– Все нормально. Движений по счету не было. Завтра с утра на всякий случай в банк отзвоню, предупрежу, чтобы подозрительные транзакции тормозили.

– Ладно, договорились. Отбой.

Я повернулся к милиционерам и пожал плечами:

– Вроде бы все нормально.

– Темная история, – пробормотал себе под нос тот, что заполнял протокол.

– Точно, – подхватил другой. – Совершенно не ясно, что преступник хотел. Так что протокол, конечно, мы заполним. Хотя единственное, что мы сможем здесь предъявить – это мелкое хулиганство и опять же мелкая кража. Шансы на раскрытие близки к нулю. Заявление писать будете?

Я взглянул на блюстителей порядка. На их лицах явственно читалась надежда на мой отрицательный ответ. Тем более, что, по их мнению, они и так потратили на меня слишком много времени.

– Нет, не буду, – угрюмо буркнул я.

Не скрывая своей радости, оба милиционера сердечно пожали мне руку и удалились восвояси.

Я оглядел царящий вокруг разгром. «Черт, надо будет завтра бабу Лену вызвать. Одному мне тут явно не справиться».

Умывшись и почистив зубы, я кое-как расчистил диван и лег спать.

Просыпаться мучительно не хотелось. Между штор пробился яркий сноп света и упал мне на лицо. Я перевернулся на другой бок и накрылся подушкой. Однако раздражающие сигналы из внешнего мира продолжали поступать в мозг. Сквозь туманную пелену сна потихоньку пробилось настойчивое треньканье телефона.

«Чтоб вы провалились! – подумал я со злостью. – Не стану подходить из принципа!»

Мобильник звонил, наверное, минут пять. Наконец он затих. И тотчас ожил стационарный городской аппарат.

«Нет, похоже, сегодня мне выспаться не дадут! Ну, держитесь, кто бы это ни был!»

Я рывком отбросил одеяло, прошлепал через комнату и поднял трубку. Это была секретарша Марина. Я не успел даже сказать «алло!», как услышал:

– Дмитрий Андреевич! Дмитрий Андреевич! У нас ЧП! Ночью в офис кто-то влез! Тут ужас какой-то! Везде милиция! Ваш кабинет вскрыт, что-то искали. Приезжайте скорее!

– Да, да, – бормотал я. – Сейчас еду. Уже собираюсь.

– Да, и еще, Дмитрий Андреевич… тут охранника ночью убили.

– Что?!

– Похоже, чем-то по голове ударили.

– Понял. Выезжаю.

Повесив трубку, я попытался собраться с мыслями. Происходила какая-то чертовщина. Ясно было одно – между погромом в моей квартире и ночным взломом в конторе, скорее всего, есть прямая связь. Сам собой напрашивался вывод – все эти криминальные события последовали сразу после того, как я привез в страну злосчастный папирус, стоящий, как выяснилось, невообразимую кучу денег. Все это я понял уже в первые пять минут после звонка, но последующие полчаса, пока добирался до конторы, упорно гнал эту простую мысль от себя.

Домчавшись до бизнес-центра, где снимал офис, я увидел перед входом большую толпу и штук пять милицейских машин. Предъявив пропуск и пройдя сквозь оцепление, я вошел внутрь. В фойе за столиком сидел какой-то лейтенант и снимал показания с начальника охраны. Я осторожно огляделся. Однако трупа нигде не было: видимо, уже успели увезти. Луж крови тоже нигде не наблюдалось. Немного успокоившись, я подошел и представился.

– Вам наверх. У вас в офисе сейчас наши люди.

Я поднялся на лифте на пятый этаж. Двери в офис были настежь распахнуты. Внутри царил беспорядок. На полу валялись листы бумаги, монитор и принтер. Кроме того, повсюду было стеклянное крошево – вероятно, от разбитой цветочной вазы. Какие-то люди в форме внимательно осматривали дверь.

Едва я переступил порог офиса, ко мне бросилась секретарша Мариночка.

– Дмитрий Андреевич! Что это такое? Это ужас! Я пришла на работу, а тут милиция везде! И труп на носилках! – она вытерла платком покрасневшие глаза и припухший нос. – Можно я домой уйду? У меня в боку колит, я сознание чуть не потеряла!

– Не волнуйся, – попытался я ее успокоить. – Все будет хорошо. Только, боюсь, домой отпрашиваться теперь не у меня надо.

– Правильно понимаете, – услышал я голос за спиной. Обернувшись, я увидел молодого, лет тридцати мужчину в форме майора. – Домой уйдете только тогда, когда вас опросят.

– Меня уже два раза опрашивали! Больше я ничего не знаю! – Мариночка была готова расплакаться.

– Ну, значит, все в порядке. Я посмотрю показания и распоряжусь вас отпустить. А вас, Дмитрий Андреевич, – майор повернулся ко мне, – я попрошу внимательно все осмотреть на предмет того, что пропало.

Я прошел через приемную и переступил порог своего кабинета. Положа руку на сердце, я заранее знал, что именно пропало, но до последнего надеялся: «А вдруг?»

Никакого «вдруг» не произошло. Сейф был открыт настежь. Ни папируса, ни бумаг, которые мне передал египтолог, не было. Пропали еще деньги, что-то около 2.000 баксов, и у меня зародились подозрения – уж не сами ли служители порядка их сперли, ведь грабителя деньги, как я смог убедиться еще в собственной квартире, явно не интересовали. Впрочем, может быть, взял для отвода глаз: мол, обычная кража… А охранник? Вот черт, еще охранник… Наверное, просто под руку попался. Как говорится, оказался в неправильное время в неправильном месте. Что ж, кража так кража. В любом случае, буду придерживаться этой версии. А вот про папирус – молчок. Благо никто больше в конторе о нем не знает.

Я повернулся к майору.

– Из сейфа пропало что-то около 2.000 долларов. Наличные на оперативные расходы, транспорт, ГСМ, канцелярию…

– Понятно, – майор что-то записал в блокнот. – Это все?

Я осмотрелся. Системный блок компьютера, располагавшийся под столом, был развинчен, и из него был вытащен винчестер.

– Винчестер пропал, – сообщил я коротко.

– Мы уже видели, только решили уточнить – может, вы компьютер чинили или еще что…

Я пожал плечами.

– Нет, компьютер был во вполне рабочем состоянии.

– А что такого примечательного было на этом винчестере?

– Да ничего особенного. Договора, письма, документы…

– Они могли представлять какую-то ценность, скажем, для конкурентов?

– Вряд ли. Что там может быть для них интересного? – сказав это, я осекся, вспомнив, что совсем недавно уже произносил почти точно такую же фразу.

– Но какой-то мотив у них все же был?

– Не знаю. Видимо, полагали что там есть реквизиты банковских счетов, карт… в общем – информация о доступе к деньгам.

– А ее там не было?

– Нет, не было. Не имею привычки хранить подобные вещи на электронных носителях.

– Что ж, разумно. И, знаете, еще один вопрос, прежде чем вы пойдете писать показания. Как думаете, почему был выбран именно ваш офис? Ведь внизу целых четыре этажа. И там куча других контор. Причем есть побольше и побогаче, чем ваша. Да и от лестницы ваша не самая первая. Удивительнее же всего то, что больше ни один офис не вскрыт. Даже попыток это сделать, судя по всему, не было.

– Вы хотите сказать, что воры с самого начала шли именно в мой офис?

– Именно это я и хочу сказать. Интересно, что им могло здесь понадобиться? Не знаете? Одним словом, если что вспомните, вот моя карточка, – майор протянул мне визитку. – А пока возьмите бумагу и подробно изложите, что делали на протяжении вчерашнего дня и, естественно, ночи. Да, мой коллега снимет с вас отпечатки пальцев. Ничего страшного, стандартная процедура…

Глава 6

Примерно через два часа милиция уехала. В офисе кое-как прибрались, сотрудники приступили к работе.

Я закрылся в кабинете, отключил телефон, улегся на диван и наконец смог расслабиться.

Минут пять мысли в голове путались, хаотично бегали туда-сюда, сталкивались, как бильярдные шары, и разлетались в стороны, не успев сложиться в какую-то упорядоченную структуру.

Наконец усилием воли я попытался привести этот хаос в порядок.

«Итак, что мы имеем в сухом остатке? – задал я сам себе вопрос. – Папирус стоимостью в несколько миллионов долларов исчез, причем вместе с переводом и экспертизой».

Я остановился и прислушался к своим внутренним ощущениям, не понимая до конца, что я испытываю – злость, досаду, или напротив – облегчение. Чувства были крайне противоречивые. Так до конца и не разобравшись в них, я встал и принялся ходить по кабинету.

«Охранника, судя по всему, действительно убивать не хотели. Об этом говорит характер повреждений. Видимо, стукнули чем-то по голове, но не рассчитали… Или тот сам при падении убился насмерть… Ясно одно – им был нужен папирус. Чертов папирус, который всучил мне этот проклятый бедуин! Ну, хорошо, взяли папирус. На кой черт ноутбуки воровать и винчестеры из компов выламывать?»

Я достал из бара бутылку коньяку и плеснул себе в стакан.

«Похоже, хотят, чтобы никаких следов не осталось. Зачищают полностью. Оно и понятно. Будут продавать на черном рынке, а тут какая-нибудь информация появится о краже и, не дай бог, убийстве. Труднее продать будет. Наверное…» – добавил затем, чувствуя, что версия в этой части какая-то не слишком убедительная. Решив оставить это на потом, я отхлебнул коньяку и откинулся на спинку дивана.

«Во всем этом есть и другая сторона, – продолжал я размышлять. – Откуда они вообще узнали, что папирус у меня? Значит, где-то протекло. А протечь могло только в двух местах. Первая – это Вака, то еще трепло, как известно. Вторая – египтолог. Хотя и тот и другой сами предупреждали меня об осторожности, – я подлил в стакан. – Но других возможностей я не вижу. Инфа могла утечь только через них.»

Я достал телефон и набрал номер Ваки.

Гудки следовали один за другим, но никто не подходил. Наконец, когда я хотел уже дать отбой, трубку сняли, и голос Ваки заорал из нее:

– Да! Алло! Привет старик! – по постороннему шуму было понятно, что Вака сидит где-то в кафе или ресторане. – Чего звонишь?

– Алло! Привет. Ты где сейчас?

– Я в Альпах! На лыжах катаюсь! Тут охренитель-но! А бабы какие! Шведки, польки, немки… Наших тоже много! Слушай, тут одна итальяночка есть… Это просто с ума сойти!

– Вака! – рявкнул я, поняв, что если тот разойдется, его будет уже не остановить. – Я тебе вообще-то по делу звоню!

– По какому? – осекся Вака тут же.

– По нашему общему. После моего приезда. Помнишь, по моей просьбе пакет относил?

– Помню, – Вака замолчал. – видимо, до него дошло, что я специально не называю ничего прямо, и он тут же насторожился. – Так я все отдал.

– Я знаю. Мой вопрос состоит в следующем. Говорил ли ты кому-нибудь о нашем деле?

– Конечно. Хохлову.

– И это все?

– Конечно все. Я что, дурак о таких вещах болтать с первым встречным?

– Это точно? Вспомни как следует.

– Да и вспоминать нечего. Никому не говорил. А что случилось?

– Ничего, я на всякий случай. Потом расскажу.

– Точно ничего не случилось?

– Точно, точно.

– Ты смотри, a то сам знаешь. Я тебе уже говорил…

– Я помню. Ты когда обратно?

– Дней через десять.

– Ладно, созвонимся.

Я нажал кнопку и снова погрузился в раздумья.

Не прошло и пяти минут, как телефон задребезжал. Звонил Вака. Видимо, хотел выяснить, что же все-таки произошло. «Ну его к черту, – решил я. – Не до него. Потом сам все узнает. А пока пусть спокойно катается на лыжах и клеит итальянок».

Я снова плеснул себе коньяку.

«Как ни крути, а получается, что протечь могло только через египтолога. Наверняка же он с кем-то консультировался, хотя бы по вопросам экспертизы. Ну, или перевода. Значит, заказчик, скорее всего, из профессионального окружения господина Хохлова. Заказчик и, соответственно, убийца».

Достав визитку египтолога, я набрал номер. Но на том конце провода не подходили. Дождавшись десятого гудка, я повесил трубку. Немного подумав, я набрал домашний телефон. Там тоже никто не отвечал. После пятого гудка включился автоответчик, и я оставил сообщение с просьбой перезвонить мне сразу же после получения данного послания. «Ну, надо же, никого нет на месте, когда они нужны», – проворчал я.

Потом встал и подошел к сейфу. Наверное, в сотый раз заглянул внутрь, словно надеялся, что украденное снова там появятся волшебным образом.

«Вот твари! Все сперли, подчистую… Стоп! – меня вдруг осенило. – Он же сказал, что послал электронный вариант мне на почту! Это, конечно, мало что меняет, но все же…»

Я подошел к компьютеру и залез в почту. Я не заходил в нее уже более суток, так что хлама там набралось предостаточно. Тем не менее, письмо египтолога было на месте. Я его открыл и увидел несколько прикрепленных файлов. Это были перевод и пара экспертных заключений.

«Ну, хоть что-то», – я записал файлы на диск, потом создал новую почту и на всякий случай кинул файлы еще туда.

Внезапно я вспомнил, что по приезде начал снимать папирус на свой фотоаппарат, пока Вака (черт бы его побрал!) не остановил меня. Выходит, фотографии должны были остаться на пленке. Вскочив, я крикнул секретарше, что меня, скорее всего, не будет до вечера. Вспомнив, что совсем недавно принял изрядную порцию коньяка, я добавил, чтобы она вызвала машину. Наш водитель уехал куда-то на склад, поэтому она позвонила в такси.

Заехав домой и взяв фотоаппарат, я зашел в ближайший «Кодак» и отдал пленку на срочную печать. Подождав с полчаса, я получил увесистую пачку фотографий и тут же принялся их просматривать. Там были фотографии мои, моей «египетской подруги», ее сына, поездки на квадроциклах, бутафорской деревни бедуинов… Наконец я нашел, что искал. Так. Всего семь снимков. Четкость была прекрасная, все буквы на папирусе читались великолепно. Эх, Вака! Сукин ты сын! Не надо было тебя слушать! – в который раз подумал я. – Хотя кого теперь винить? Только самого себя».

Я сунул снимки и футляр с пленкой в карман и отправился домой. Определенно нужно было устака-нить тот сумбур, который творился у меня в голове.

Вечер прошел в напряженных раздумьях.

Для начала я попытался спокойно проанализировать ситуацию, настойчиво отгоняя от себя навзчи-вую мысль о том, что сегодня утром я лишился нескольких миллионов долларов.

Взяв лист бумаги, я стал записывать.

Итак, что мы имеем?

1. Папирус и все материалы были украдены.

2. Скорость, с которой были предприняты данные действия, с большой вероятностью говорит, что это сделали не случайные люди. Скорее всего, речь идет об организованной преступности.

3. Указанное выше предположение подтверждается тем, что воры не остановились даже перед убийством охранника, а тот не производил, насколько я помню, впечатление слабака или неумехи.

4. Из дома и из офиса у меня похитили электронные носители, на которых гипотетически могли находиться материалы, имеющие отношения к папирусу.

Написав это, я задумался. На кой черт грабителям воровать ноутбук и жесткие диски? Чтобы не осталось вообще никаких следов? Но если они откуда-то узнали о папирусе, то наверняка знали и то, что он ввезен в страну нелегально, а потому вряд ли я стану заявлять о пропаже в милицию. Но тогда – зачем?

Некоторое время я размышлял, пытаясь рассмотреть вопрос с разных сторон. Но ничего не получалось. Как ни старался, я не мог найти ответа на вопрос. Постепенно мои мысли приняли новое направление.

«Интересно, куда бы я потратил несколько миллионов долларов? – я перебрался поближе к бару и плеснул себе джина. – Забавно, но Натулькин папаша предлагал вложить в мой бизнес полтора миллиона. Выходит, перво-наперво я бы еще раз с удовольствием послал ее папашу на хрен. Потом… Что потом? Вилла где-нибудь на Кипре или в Испании? Бассейн, спортзал, пять спален, омары на завтрак, как говорил классик, батистовые портянки… На неделю такого удовольствия, пожалуй, хватит. Ну, на две. А потом что? Уеду опять в Москву – бегать, суетиться, работать… Ведь не смогу же без этого! А виллу эту чертову куда девать? К тому же в любой момент можно просто поехать на Кипр или в ту же Испанию, заселиться в гостиницу и не покупать никакой виллы… Тогда – яхту? Поднять паруса – и болтаться вокруг света по морям-океанам. Хотя в одиночку отправляться страшно. Да и лодкой управлять надо учиться год как минимум. Так что придется какую-то команду нанимать. Да уж… И эти рожи будут все время перед тобой маячить: никуда не денешься, вокруг океан. В конечном итоге опротивеют настолько, что впору будет в этом океане утопиться. Может, женщину взять с собой? – я невольно поморщился. – Нет, с бабой на борту желание утопиться возникнет еще быстрее. Начнет везде свои порядки устанавливать, истерики закатывать… – я представил Натульку на борту своей яхты и содрогнулся. – Эта затея если не смертоубийством, то точно чем-то нехорошим закончится. Короче, яхта отпадает.

К тому же нанять какое-нибудь корыто и поплавать на нем вволю можно в любой момент… Тогда – замутить какой-нибудь большой бизнес! Вон какие дурни миллионами ворочают, а я что, хуже их? Буду летать на своем самолете, ездить на толстой машине, заседать в каком-нибудь совете директоров… – я плеснул себе еще джина, разбавил тоником, бросил два кубика льда. – Так и вижу – вокруг идеальный порядок.

Все в одинаковых дорогущих костюмах… Сидят и деньги считают… Скучища. Даже представить тошно.

Все время думать о деньгах, куда их вложить, чтобы сохранить и приумножить… К этому надо прибавить толпы родственников-попрошаек, непрерывную череду силиконовых баб, охотящихся за состояниями…

В результате – нервный тик и язва желудка… Может, тогда в банк положить? Один черт, переживать будешь: инфляция, финансовые кризисы. Да еще банк возьмет и лопнет. Директор с твоими бабками смоется куда-нибудь на Багамы – ищи его, свищи. Тогда – недвижимости накупить и сдавать? Но ею управлять надо… Бизнес вообще такая штука – чуть наблюдение ослабил – и нет у тебя бизнеса. (Глупые мысли о том, что, имея бизнес, ты будешь отдыхать, а за тебя будут другие работать, суровая действительность выбила из моей головы еще на заре моих попыток заниматься предпринимательством.) На хрена мне вообще недвижимость? Не хочу я заниматься недвижимостью! Я хочу заниматься тем, чем занимаюсь сейчас! – я налил себе еще немного «Бифитора».

Неожиданно получалось так, что я был абсолютно доволен существующим положением вещей и менять ничего категорически не хотел. Как ни крути, а выходило, что эти несколько миллионов долларов мне были попросту не нужны. Интуитивно я давно понял, что деньги, конечно, дают свободу, но только до определенного уровня. При превышении данного лимита они, напротив, свободу начинают отнимать.

Чтобы немного отвлечься, я включил телевизор и некоторое время бессмысленно переключал каналы. Однако мысли упрямо возвращались к только что сделанному открытию. Значит, мне эти деньги вовсе не были нужны? Я прислушался к собственным ощущениям. Да, похоже так… И тем не менее, какой-то оттенок недовольства, досады все же колыхался где-то в глубине. Минуты две я пытался понять природу этого чувства и скоро понял. Дело было не в чем-то конкретном, не в том, что меня лишили каких-то жизненно важных благ. Дело было в ПРИНЦИПЕ! Кто-то влез в мой дом, украл вещь, которую мне подарили, отблагодарив за добрый поступок. Все разгромили, вытащили винчестеры из компьютеров… Я уж молчу, что охранника в офисе укокошили!

Осознав все скрытые мотивы собственного поведения, я почувствовал, что настроение у меня улучшилось, как после хорошо сделанной работы. Это следовало отметить. Я налил себе еще одну порцию джина, на этот раз, правда, добавив побольше тоника и положив едва ли не полстакана льда.

«Да, но зачем они взяли винчестеры? И правда, черт побери…»

В итоге получилось, что я пришел к тому, с чего начал.

«А может, это какие-нибудь психи, увлекающиеся Древним Египтом?.. Мало ли сумасшедших коллекционеров? Египтолог кому-нибудь растрепал… Да и вообще – только через него информация могла утечь. Больше некому».

Вспомнив о том, что собирался позвонить Хохлову, я взял телефон и набрал номер. На том конце долго не подходили, и, когда я уже собирался повесить трубку, в ней что-то щелкнуло, и женский голос произнес:

– Алло, я слушаю.

«Интересно, какая-то барышня, – подумал я. – Выходит, даже египтологам ничто человеческое не чуждо. Хотя кто его знает, может, жена или еще какая родственница…»

– Будьте добры, Евгения Васильевича.

– А кто его спрашивает?

– Это по работе. Он для меня экспертизу делал.

– Евгений Васильевич подойти не сможет, – последовала пауза. – Дело в том, что он умер.

– Как умер? – обалдело пробормотал я.

– Разбился. Упал из окна. Извините, больше ничего сказать не могу.

В трубке раздались гудки.

Несколько минут я тупо смотрел прямо перед собой, не понимая, что происходит. Наконец смысл сказанного дошел до меня, и по коже пробежал озноб.

«Стоп, – одернул я сам себя. – Волноваться рано. Может, это просто несчастный случай».

Однако разум подсказывал, что это не так. И действительно. Как египтолог мог вывалиться из окна? Мыл стекла что ли? Или голубей кормил хлебными крошками? А может, жизнь внезапно опротивела, и он решил с ней покончить? Причем сразу же после того, как отдал перевод и результаты экспертизы, которые потом кто-то спер, пристукнув при этом охранника… Было совершенно очевидно, что это убийство. Причем второе за каких-то пару дней.

Приятное опьянение от джина, которое я ощущал всего каких-нибудь пять минут назад, улетучились без следа. Я пошел в ванную, включил холодную воду и сунул голову под кран.

Внезапно я вспомнил, что когда звонил Хохлову утром, то оставил у него на телефоне сообщение с просьбой связаться со мной. Час от часу не легче! Через эту запись милиция с легкостью выйдет на меня. Докопается до контрабандного папируса… Но это, конечно, если заподозрит убийство, а не несчастный случай… А с чего я вообще взял, что это убийство? Просто выпал из окна. Такое ведь тоже бывает?

«Бывает, – ответил я сам себе. – Да только я бы при таком положении вещей в несчастный случай точно не поверил. Вдруг докопаются?.. До чего они докопаются? Они не знают, что с террористами и заказными убийствами делать. Да и торговцев на рынке билетить куда приятней, чем расследовать дело, которое вполне можно списать на несчастный случай».

Успокоив себя подобным образом, я почувствовал, что настроение немного улучшилось. Джин кончился, и я плеснул себе хорошую порцию коньяку.

«Хрен до чего они докопаются!» – будто тост, произнес вслух и одним махом опорожнил бокал сразу наполовину.

Несколько минут я созерцал, как в телевизоре лохматый ведущий проводил какой-то идиотский конкурс в новой игре. Тем не менее, я не мог не заметить, что в глубине души осталось какое-то беспокойство. Словно гвоздь в ботинке. Постепенно оно оформилось и материализовалось во вполне конкретный вопрос: «Еесли это действительно было убийство, то и меня… могут?»

Беспокойство снова вернулось. «Не удивлюсь, если и у египтолога пропали винчестеры из компьютеров».

Но зачем воры это делают? Чертовщина какая-то. По всему получается, что дело в самой информации. Именно ее как таковую пытаются уничтожить любыми средствами. Выходит, цель – содержание этого папируса. Мне тут же вспомнились какие-то дурацкие голливудские фильмы, где разного рода религиозные фанатики и сектанты охотились за героями, которые случайно стали обладателями некой тайны – книги заклинаний, волшебного амулета или еще какой-нибудь подобной ерунды.