Текст книги "Возвращение Повелителя. Моя первая волшебница"

Размер Капеллы был стандартным, средним – именно относительно этой планеты миры Созвездия градировались по пяти категориям: «сверхлегкий», «легкий», «средний», «тяжелый», «сверхтяжелый». Скорость обращения Капеллы вокруг своей оси составляла двадцать четыре часа и тоже являлась своего рода эталоном – стандартным днем. А стандартный час определялся Хронометроном – одним из семи Великих чудес Созвездия. Этот древний артефакт, скрытый в глубинных пещерах острова Архарот и неизвестно кем изготовленный, с удивительной точностью отсчитывал время и служил ориентиром для всех миров, включенных во «Временной каталог».

География Капеллы особыми изысками не отличалась. Хотя Капелла и являлась планетой земной стихии, но примерно девяносто процентов ее поверхности покрывал океан. В северном полушарии Капеллы располагались четыре континента примерно одинаковой величины, выстроившиеся дугой между полюсом и экватором, и многочисленные островные архипелаги, расположенные к востоку от континентов.

Климат Капеллы был умеренным, природные ресурсы – обильными, а преимущественно равнинный ландшафт благоприятствовал развитию земледелия и животноводства. Поэтому, пережив (или не пережив) очередную планетарную катастрофу, люди вновь и вновь возвращались в этот притягательный мир, и совершили подобный камбэк трижды за последние десять тысяч лет.

Информацию о континентах Капеллы и расположенных на них государствах я просмотрел мельком – на этой планете меня интересовала лишь одна локация. В южном полушарии Капеллы находился крупный одинокий гористый остров – тот самый Архарот. Удаленность острова от континентов являлась причиной того, что обитатели Капеллы не знали о его существовании десятки тысяч лет.

Архарот был открыт людьми лишь в конце Темной эпохи, когда доминирующей силой в Базовом Континууме являлась Кошачья империя. Тогда этот остров стал тайной базой для вторжения сил Светлой Коалиции на другую планету системы Монарха – легендарный Темный Архон, являвшийся имперской метрополией.

Эпическая битва сил Света и Тьмы на Архоне, сопровождавшаяся вторжением Небесного легиона ангелов и демонической орды из Инферно, закончилась взаимным истреблением противоборствующих армий и гибелью самой планеты. Вместе с Архоном погибла и его бессмертная сущность – богиня Тьмы Мать-Кошка. Лишившись божественной поддержки, темные храмы по всему Базовому континууму потеряли концентрацию. Межмировые портальные связки, созданные при помощи темной магии, рухнули, и Кошачья империя прекратила свое существование.

А уцелевшие в битве маги с обеих сторон бежали на Архарот через порталы вторжения, которые оставались открытыми. Ужаснувшись содеянному, маги поклялись более никогда не допускать подобных противостояний, уравняли в правах темных и светлых заклинателей, понизив их статус до общего эфирного уровня, и создали единую структуру, которая упорядочивала заклинательную базу, ранжировала самих магов и законодательно определяла правила использования магии в Базовом Континууме.

Позднее эта структура получила название магический Конклав. Столица Конклава располагалась в Магнифиценте – неприступной горной крепости, которая создавалась, как база для Светлой Коалиции. После падения Архона военная компонента Магнифиценты потеряла свое значение по причине отсутствия врагов. За последующие семь тысяч лет крепость была основательно перестроена, расширена, углублена и в настоящее время представляла собой огромный комплекс зданий, размерами не уступающий полноценному городу.

Фактически, Магнифицента выступала неофициальным центром управления мирами Базового Континуума. В ее стенах периодически собирался Верховный Круг – совет архимагов, управлявший всеми магическими отраслями. Верховный Круг, являвшийся своеобразным «парламентом» Конклава, состоял из десяти почетных и десяти действующих академиков – бывших и нынешних глав магических школ. Решения Верховного Круга имели законодательную силу, а обязанность следить за их исполнением вменялась Узкому Кругу, состоящему из директоров десяти магических департаментов и Главы Конклава.

У Главы имелся свой собственный правительственный аппарат, работающий на постоянной основе и также базирующийся в Магнифиценте. Там же размещались и пять главных департаментов Конклава: Капельдиниум, организующий строительство и эксплуатацию межмировых порталов, Эмбариум, исполняющий дипломатические миссии, Капиталум, ведающий финансами магической корпорации, Квеструм, чьим функционалом являлась внешняя разведка и вербовка сотрудников для Конклава, и Секьюритум, занимающийся внутренней безопасностью.

Еще на Архароте располагался магический университет Арканиум, обучающий профессиональных магов до третьего, экспертного уровня и специализирующийся на дипломатии и боевой магии. А специалисты научно-технического и управленческого профиля обучались на Синтерре – в Электориуме.

Однако книжку про Синтерру я прочитать не успел.

– Посторонним лицам не разрешено находиться здесь. – внезапно прозвучало прямо передо мной.

– Что… – растерянно произнес я, подняв глаза и с удивлением обнаружив, что в кабинете, где еще секунду назад никого не было, непонятным образом материализовался гремлин с тряпкой и метелкой. – А ты еще кто такой?

– Звиздц, уборщик, – проворчал ушастый крендель и принялся неспешно стирать пыль с моего рабочего стола.

– Да что ж у вас у всех имена-то такие языколомные? Ну извини, в переводе на человеческий у меня только одно слово получается – Звездец!

– Как пожелаете. Тем не менее, я обязан доложить о произошедшем инциденте руководству, вашу… и так далее.

– То есть начальнику службы безопасности замка. Ну так давай, докладывай, не теряйся!

– Я должен выполнить порученную мне работу, вашу… вот так-то, – покачал головой ушастик, возюкая метелкой по ковру. – К тому же инцидент не является опасным, поэтому докладывается на вечерней поверке в Малой приемной. Уж я-то порядок знаю…

Запинки в речи гремлина объяснялись просто – из нее были исключены непечатные слова. До какой же степени Карриол выдрючил персонал Белой Цитадели, если гремлины, в принципе не отличающиеся дисциплиной, перестали матюкаться и стали делать доклады на вечерней поверке!

Странность заключалась в другом: Звездец интуитивно не воспринимал меня, как Карриола, но будучи всецело увлечен работой, об этом даже не подозревал! Повезло же мне столкнуться с самым тупым гремлином в замке – неудивительно, что этому типу ничего, кроме тряпки и метелки поручить нельзя! Но в чем же тут дело?

И тут я вспомнил, что гремлинская раса отличается повышенной магической сопротивляемостью. Это означает, что Маска-Подменка воздействует на гремлинов в лучшем случае как базовое заклинание «Морок», которое создает лишь зрительную иллюзию, но другие чувства обмануть не может. Если это действительно так, то мой план рискует провалиться в любой момент!

– Пожалуй, я пойду… – напряженно произнес я, захлопывая атлас. – И книжку с собой возьму – почитаю на досуге.

– Книги из библиотеки Повелителя выносить нельзя! – взвизгнул ушастый уборщик, решительно перегородив мне путь своей метелкой. – Верните на место, вашу… да чтоб вас!

– Хорошо-хорошо! – успокаивающе воскликнул я, обойдя стол с другой стороны и медленно отступая в сторону двери. – Все книги останутся здесь. Только я не помню, откуда что взял.

– Я помню… – буркнул Звездец, расставляя книги по шкафам. – Я все помню – что где лежит, что где стоит. Уж я-то порядок знаю… Да вашу ж мать! Вы страницу в книге заломили! Так нельзя обращаться с подотчетным имуществом! Я немедленно доложу по инстанции! Или…

Альтернативного варианта я уже не слышал, так как поспешно выскочил из кабинета. И в этот момент мимо меня по коридору важно прошествовал Бхарз, гремлин-портной, за которым плелся его подмастерье, тащивший на плечах огромный тюк с кожей.

Из кожи, которую с недавних пор начали выделывать скорняки в Благодати, наши гремлины тачали ремни, упряжь, седла и даже обувь. Получавшиеся изделия не отличались особыми изысками, но зато были прочными и дешевыми, а потому пользовались постоянным спросом у небогатого населения Благодати, привыкшего считать каждую монетку в своем кармане.

Но то было в мирное время. А как замковые гремлины сподобились наладить торговлю, пребывая в осаде – вопрос крайне интересный! Впрочем, из истории земного Средневековья я знал, что при длительных осадах нередки были случаи, когда осаждавшие торговали с осажденными – ко взаимной выгоде. Так что возможно, и здесь имеет место быть нечто подобное.

Задумавшись над этим странным фактом, я едва не спалился! Бхарз, который обшивал еще самого Аполлона, был стар, подслеповат и без очков не мог даже нитку вдеть в иголку. Но зато с обонянием у него было все в порядке! Остановившись, портной настороженно принюхался мне вослед, почуяв неладное. Пожалуй, лишь терпкая вонь свежевыделанной кожи, напрочь перебившая чужой запах, не позволила старому гремлину распознать подвох и поднять тревогу.

На служебной лестнице, которая соединяла подсобные помещения Белой Цитадели и вела в подвал, мне начали попадаться и другие гремлины. В большинстве своем замковая прислуга была поглощена своей работой и не обращала на меня никакого внимания. Однако были и такие, что оборачивались мне вослед, недоуменно почесывая в затылке.

И я догадывался, что могло вызвать замешательство гремлинов. Только что они встречались с Карриолом в другой части замка, общались с ним, а возможно, даже и получали от него задания на сегодняшний день. А теперь комендант Белой Цитадели невозмутимо проходит мимо них, да возможно еще и в другой одежде! Если хоть кто-то из гремлинов сообщит Карриолу, что по замку ходит его двойник – вся моя маскировка рухнет к чертям собачьим!

Но нет, и здесь как-то пронесло… Я добрался до винного подвала, который был ожидаемо пуст – здесь редко убирались, поскольку вековая пыль на бутылках и заросли паутины на бочонках придавали вину солидность и подчеркивали его возраст. Такое правило было установлено еще при Аполлоне, и теперь винные запасы Белой Цитадели впечатляли своей древностью.

Кстати, со времени моего предыдущего визита их тут заметно поубавилось. Бутылочный арсенал, содержащий в себе наиболее благородные вина, оставался почти нетронутым. Но почти все ростовые дубовые бочки были помечены крестиком, а немалое количество бочонков поменьше просто исчезло. А ведь гремлины не употребляют алкоголь – эти носатые пройдохи по природе своей абсолютные трезвенники! Куда делись мои винные запасы?!

А сдается мне, я знаю – куда… Алкоголь утек в осадный лагерь – в качестве оплаты за разрешение торговать с горожанами. И если кого мне в этом и винить, так только себя самого – не готовил я свой собственный замок к осаде, не сделал продовольственный запас! Вот наши бедолаги теперь и выкручиваются, как могут.

Пока я беззвучно разорялся, считая потери, вдалеке протяжно скрипнула дверь – в погреб явно кто-то вошел. Атас, братва, менты на подходе – пора валить! Притушив лампу, я спешно подошел к фальш-бочке, открывая тайный ход. Спустившись по крутой лестнице и оказавшись в подземном сухом речном русле, я «на десять тысяч рванул как на пятьсот» – только песок из-под сапог фонтанами летел! Холодный пот ручьем струился по моей спине. Страх гнал меня в ощущении того, что за мной летит на крыльях сама Смерть.

Но обошлось и в этот раз. Захлопнув за собой крышку потайного люка и углубившись в дебри Заповедной пущи, я обессиленно рухнул наземь. И потом еще долго лежал, судорожно глотая воздух иссушенным ртом.

Слабак! Ты, Аваллон, жалкий слабак! Всего лишь какой-то километр забега по песку – и твое тело уже подыхает от усталости! А я, между прочим, марш-броски между мирами делал! Я со скелетами врукопашную сходился! Я огненного повелителя демонов почти в одиночку завалил! А ты… Как же ты со мной собрался тягаться, сынок?

А вот как. Когда бессильная ярость окончательно переполнила разум – мое сознание словно объяло какой-то темной пеленой. Тотчас в сознании зазвучал призывно шепчущий голос, и в тело хлынул поток живительной, освежающей энергии. Уже через минуту я чувствовал себя бодрячком, готовым к новым подвигам и свершениям. Даже пот на мне высох, впрочем, как и одежда. И даже волосы сами по себе уложились так, будто над ними парикмахер поработал!

Что это такое сейчас было? Что за чудеса эфирной физиологии? Ежу понятно, что это магия. Но какая конкретно? Я бы от такого полезного заклинания тоже не отказался. Ну-ка, ну-ка, что там у тебя в волшебной книжонке, дорогой ты наш? О-о…

Заклинательный аксессуар Аваллона не очень-то походил на магическую книгу – это была маленькая черная книжка, напоминавшая молитвенник приходского священника. Ну да, Аваллон ведь и есть священник, а точнее – клирик, который творит эфирную концентрацию с помощью силы своего божества или стихии. Значки в молитвеннике были такими же, как и в моей магической книге, но здесь они сопровождались не заклинаниями, а короткими воззваниями – молитвами.

И почти все молитвы Аваллона были обращены к Тьме. Конечно, большинство из них были неактивными – молитвы высокого уровня требовали большого расхода маны.

Однако я с неудовольствием заметил, что у Аваллона имеется уже три гекса маны, и теперь ему доступны некоторые молитвы второго уровня, такие как «Ментальный контроль», «Темное Покровительство» и «Дыхание Тьмы». Последнее входило в бонусный пакет Тьмы с пятидесятипроцентной скидкой на энергозатратность, являлось пассивным умением клирика и помогало мгновенно восстановить силы и часть затраченной маны, а также исцелить незначительные ранения.

Именно эффект «Дыхания Тьмы» я и ощутил сейчас на себе – это заклинание скушало четыре единицы маны, восстановив две из них, после чего перестало быть активным, и теперь обозначалось в книге, как использованное. Вот же я попал – минус к карме теперь будет однозначно. Нет уж, к черту такое умение – с ним Яхмус Всеблагой меня точно из списка своих друзей исключит!

А сынок-то меж тем становится все более продвинутым и опасным! Теперь с ним уже в одиночку на кривой дорожке встречаться не стоит – околдует, зачарует и заставит отдать все, что есть, и в придачу самому отдаться! Все-таки нужно поскорее заканчивать эту затянувшуюся эпопею с кольцами Призыва, пока Аваллон не вошел в силу и не подобрался к четвертому уровню мастерства, позволяющему создать Великий Алтарь Тьмы. Если Первосвященник Тьмы построит свой храм и воплотит стихию в своем теле, тогда совладать с ним смогут только архимаги Конклава.

Если захотят, конечно. А захотят ли – это еще большой вопрос. Я прекрасно помню про подпольный тотализатор, который устроили архимаги относительно меня и Аваллона. И про ставки с большинством не в мою пользу.

Когда я об этом узнал от гранд-магессы Констанции Файербарт – это меня лишь позабавило. Ведь на тот момент у меня на руках были три кольца Призыва из четырех, необходимых для победы. Но вот теперь, в моем нынешнем состоянии, когда мой Кольценосец Гвидо Остролист переметнулся к Врагу, мой аватар Аграфен Бортник сидит в антимагической тюряге, а сам Аваллон гуляет на свободе – такой расклад уже не кажется противоречивым.

Одолеваемый невеселыми раздумьями, я вышел на опушку Заповедной пущи и не сразу понял, где нахожусь. В восточной части своего феода я был лишь один раз, наивно предположив, что если на карте есть дорога, то ею можно проехать. Проехать по восточному радиусу мне тогда так и не удалось, да и пройти пешком там оказалось непросто – за время запустения Благодати эта часть княжеского домена полностью заросла лесом, в котором с трудом угадывались останки каменной мостовой.

Теперь эти заросли были расчищены, дорога восстановлена, а передо мной находилась локация с названием «Кузница». Раньше на этом месте были сплошные руины, которые с трудом проглядывались в подлеске. Восстанавливать Кузницу своими силами Благодать не имела возможности – для этого требовалось слишком много денег и трудовых ресурсов. Да и специалистов нужного профиля у нас все равно не было, не говоря уж о том, что кузницу еще нужно было оснастить соответствующим оборудованием, покупка которого просто разорила бы наш скромный бюджет.

Поэтому во время своего предыдущего посещения Альтернативы я передал Кузницу в долгосрочную аренду Нарбону Молотобойцу, цеховому мастеру артели барухов-кузнецов. Отец Нарбона при Аполлоне был управляющим производственного комплекса в Морских Вратах и сумел вывезти с завода некоторое оборудование после того, как железная руда в шахте иссякла, и производство железа прекратилось. Но с тех времен минуло уже более семи десятков лет, и я не особо рассчитывал на то, что кузнечное оборудование, на котором делали железные корабли для нашего сиятельства, сохранилось в целости и сохранности.

Поэтому в моих скромных производственных планах значилась классическая средневековая кузня, оснащенная ржавой наковальней, примитивным ручным горном и потным бородатым мужиком в кожаном фартуке и с молотом в руках. Но не одна кузня конечно, а штук этак десять! А лучше – сразу полсотни, чтобы организовать поточное производство и за счет специализации кузнецов существенно увеличить их производительность. Один кует подковы, другой – лопаты, третий – мечи, ну и так далее.

Однако выяснилось, что в своих предположениях я сильно недооценил барухов и уровень развития их ремесла. Я был сильно удивлен, когда, выйдя из леса, обнаружил перед собой небольшой, но полноценный металлургический завод!

Фабрика, состоящая из трех примыкающих друг к другу цехов, была оборудована двумя самыми настоящими угольными доменными печами, которые поддувались пневматическими мехами и поочередно выдавали на-гора расплавленный металл. На плавильном производстве работали исключительно големы – лишь бесчувственные создания из глины могли выдержать жар, исходивший от печей, в которых плавилось железо.

Следующий цех завода являлся литейным. Расплав поступал туда самотеком и заливался в керамические формы, медленно перемещавшиеся по длинному гусеничному конвейеру. Вторая производственная линия представляла собой примитивный прокатный стан, на котором раскаленный металл раскатывался и нарезался в железный лист. В литейке, помимо големов, уже работали и люди – эта работа требовала соблюдения надлежащего качества продукции. Тем более это было важно и в кузнечном цехе, где из еще не остывших заготовок штамповали металлическую фурнитуру и ковали инструменты.

Энергия для металлургического производства подавалась из речной энергостанции Благодати. В каждом из цехов стояла сфера-накопитель, от которой питались огненные элементали, трудившиеся кочегарами в домнах, воздушные элементали, нагнетавшие воздух в печи, а также элементали энергии, крутившие механические приводы в кузнечном цехе.

Сердцем Кузницы и ее самым технологичным оборудованием являлся большой паровой молот. Гигантская установка, оснащенная двумя пневмоприводами, внутри которых сидели воздушные элементали, медленно поднимала огромный цилиндр на высоту двухэтажного дома. А оттуда молот обрушивался на литую наковальню весом в несколько тонн, на которой ковались и перековывались перекрученные железные прутья. Таким нехитрым и весьма трудозатратным способом в Кузнице создавалось высокопрочное железо – кованый булат.

Могучий и раскатистый грохот, издаваемый большим молотом, было слышно издалека – именно он и вывел меня прямиком на Кузницу. Что удивительно, никто не мешал мне бродить по производственным цехам – встречавшиеся мне работники либо делали вид, что очень заняты, либо и вовсе старались скрыться от меня. И лишь в самом конце пути, у мастерской сложных изделий, где трудились только барухи, я лицом к лицу столкнулся с Нарбоном. Глава кузнечной общины, очевидно, не был рад этой встрече – лицо баруха скривилось так, словно его заставили съесть лимон вместе с кожурой.

– Господин Карриол, я же просил вас больше не появляться здесь! – раздраженно выпалил Нарбон, перекрикивая грохот кузнечных молотов. – У нас у всех семьи, дети и родители на содержании! А у меня – бизнес, мне заказы позарез нужны, я в кредитах по уши сижу! Я мирный человек, не лезу в политику и таки ничего не имею против вашего Повелителя! Но ваши разборки с графом Декстра мне как кость поперек горла! Если граф узнает, что вы опять подбиваете народ на забастовку – беды не миновать! Так что уходите отсюда, прошу вас!

– Ну что ж вы за люди такие? – укоризненно произнес я. – Карриола вы хотя бы боитесь – понятно почему. Но я даже боюсь предположить, что было бы, если б на этом месте перед вами стоял сам Повелитель Благодати. Вы бы, наверное, тут же доложили куда следует.

– Лучше и не спрашивайте, – вздохнул Нарбон и потупил взгляд. – Мы ведь даже не люди. Мы, барухи, с измальства посвящаем себя ремеслам. Наше жизненное кредо – стремление к творческому совершенству. И не принципиально, кому мы при этом платим налоги и с кем заключаем договоры. Для нас куда важнее, чтобы налоги были вменяемыми, а обязательства своевременно соблюдались. С этой точки зрения граф Декстра – не самый плохой вариант. Однако против князя Лексуса я тоже ничего не имею! Я даже буду очень рад, если его сиятельство восстановит свою власть в Благодати! Вот так!

– Двурушники! – проворчал я, махнул рукой и пошел прочь, раздраженно ворча себе под нос: – И вот с такими людьми, которые, оказывается, даже и не люди, я вынужден иметь дело! Не удивлюсь, если большинство населения Благодати придерживается тех же принципов. Теперь понятно, почему Белая Цитадель до сих пор в осаде – враг здесь как у себя дома!

– Вот, возьмите! – догнал меня Нарбон и передал мне замасленную тряпочку, скрученную в трубку. – Мы нашли это в станине, когда восстанавливали большой молот – здесь нарисован геральдический символ Повелителя. Возможно, это что-то очень важное для него. Поверьте, я бы и рад был помочь чем-то более существенным. Но у меня…

– Семья, дети, работа… – отмахнулся я, нехотя принимая грязную и ветхую тряпицу. – Идите уже, делайте свой бизнес. И постарайтесь не влезать в долги – они превращают человека в запуганного, конъюнктурного слизняка.

Нарбон облегченно выдохнул и побрел обратно в сторону Кузницы. А я развернул тряпку и аж присвистнул от удивления: внутри обнаружился листок от блокнота Странника с номером 23 и лаконичной надписью «Следуй далее по дороге. Сокровище ты найдешь там, где солнце не светит».

Это была часть самого первого квеста, который я получил, оказавшись в Благодати. Очевидно, Странник не мог предугадать, по какой дороге я направлюсь, выйдя из Белой Цитадели, поэтому перестраховался, продублировав записки. Оба пути в итоге выводили меня на мегачерепаху по имени Археоцетрикс, в панцире которого был скрыт тайник с золотым ключиком от шкатулки в дупле Ореходуба. Только западный путь, которым я, в итоге, и прошел, был короче. А восточная дорога имела еще один промежуточный пункт, обозначенный запиской номер 24.

Местонахождение ее было предельно понятно, поскольку на восточном радиусе в промежутке между Кузницей и Белой Цитаделью имелся только один объект – Башня Знаний. Но на стратегической карте Карриола эта локация была помечена черным флагом. Это означало, что там размещены вражеские войска, и там мне не стоит появляться. Тем более находясь в облике Карриола, который…

Просто прикипел ко мне! Я, сколь не старался, не смог ни изменить образ, ни вернуться обратно к облику Аваллона. Да и просто снять Маску-Подменку тоже не получалось – она намертво прилипла к моему лицу и готова была оторваться только вместе с моей кожей! Видимо, проклятый артефакт требовал от меня какую-то жертву. Вот только какую? Насчет этого я даже боялся делать предположения.

Развернувшись, я уже собирался двинуться в направлении Гостиного двора, чтобы покинуть Мирабеллу. Таможенный контроль у графа Декстры был поставлен даже лучше, чем при моей власти – весь периметр припортальной площади простреливался арбалетчиками и хиробаллистами. А на воротах денно и нощно дежурила военная полиция, которая чесала входящий товарно-людской поток мелкой гребенкой в поисках оружия и подозрительных личностей.

Однако на путников, покидавших город через порталы, парни с красными горжетами не обращали совершенно никакого внимания. Этой лазейкой в системе безопасности оккупантов я и собирался воспользоваться.

Но тут мне вспомнилась одна важная вещь. Я не знал, даже приблизительно не представлял, где мне нужно было искать четвертую фразу стихотворения из записки номер 11, добытой мною в банке Теобранда. Казалось, это был очевидный тупик.

И, тем не менее, секретный выход из этого тупика имелся. Конец предыдущей записки номер 12, найденной в Рубиновом Шпиле, давал подсказку: «Четвертое кольцо Призыва имеет ключевое значение. Если ты возьмешь его – это почти гарантирует тебе итоговую победу. Но если это кольцо каким-то невероятным образом все же окажется во власти Врага – ты потеряешь свою путеводную нить. И тогда твоим последним шансом продолжить игру станет удвоенный номер этой записки».

Удвоенный номер от 12 – это 24. И, между прочим, это единственный блокнотный лист, который до сих пор не был найден мною. Где еще можно вскрыть упомянутый в стихотворении орешек знаний, если не в Башне Знаний? Будем надеяться, что внутри я никого не встречу. А если такая встреча все же случится, то мне придется воспользоваться магическим арсеналом Аваллона. От молитвенных воззваний к Тьме у меня наверняка будет минус по карме, но это я уж как-нибудь переживу.

Крадучись и озираясь по сторонам, я долго пробирался через заросли, в которых с большим трудом угадывались очертания давным-давно заброшенного и одичавшего парка. И все это время меня не покидало чувство явного когнитивного диссонанса. Нестыковка заключалась в следующем: промышленное оборудование, которое я сегодня видел в Кузнице, и которое некогда было вывезено из Морских Врат, было, без сомнения, весьма и весьма продвинутым для своей эпохи.

Да, это оборудование вполне позволяло изготавливать железные катера на элементальной тяге – которые, однако же, вскоре пришли в негодность из-за невысокого качества руды, добываемой на Бурых островах Альтремары. И да, верфи Повелителя были настолько хорошо оборудованы, что на них можно было серийно делать даже небольшие эсминцы.

Можно было бы делать, если б на то позволяла квалификация персонала. А она, увы, была невысока – из трех эсминцев, заложенных в Морских Вратах, удалось достроить только один. Да и тот был сделан настолько халтурно, что после первого же шторма на этой убогой жестянке начали протекать швы. Во время освободительного похода таллау в Крайну маг Паулино Мазератти, управлявший эсминцем, с большим трудом сумел довести его до Масконы. Водные элементали, посменно крутившие двигательные турбины корабля, в свободное время успевали еще и выкачивать воду из его трюма.

Однако после того, как Мазератти ушел вместе с армией на Медузу, флагман Великого флота лишился плавучести и позорно затонул прямо в порту Масконы. А после того, как островитяне были разбиты и в спешке покинули континент, охотники за жемчугом быстро разобрали и растащили брошенный железный одр до последней заклепки. Вот так и был развеян миф о том, что железный корабль, склепанный вручную кустарями-самоучками, может держаться на воде за счет воздушных камер. Может то может, но только недолго и не без помощи магии.

Да, барухи – истинные знатоки своего дела и, возможно, лучшие специалисты по металлообработке во всем Созвездии. Но все же это уровень эпохи Средневековья, с его цеховыми устоями, мелкосерийным производством и отсутствием каких бы то ни было стандартов – каждый мастер делал, как хотел, как умел и как душа лежала.

А перед моими глазами, как наяву, стоял мини-авианосец «Масква», севший на вечный прикол на выходе из гавани Морских Врат и являвшийся монументальным памятником былых достижений Благодати. И ведь этот корабль у Повелителя Аполлона был не один – таллау по рассказам дедов помнили, что в Морских Вратах долгое время стояли три таких железных колосса.

Это были продукты совершенно иной технологической эпохи – эпохи промышленных фабрик, огромных прокатных станов и массового конвейерного производства. Я бы даже сказал, сама верфь в Морских Вратах была построена исключительно для отвода глаз вездесущего Конклава, запрещавшего экспорт технологий в менее развитые миры.

Где же были сделаны эти корабли? У меня на этот счет имелось лишь одно предположение – технологически развитый мир Флоренсия, с которым у Аполлона имелись прочные связи – как официальные, так и не вполне легальные. А то и даже совсем противозаконные. Большой гравитатор в подвале форта Гардринг – явное тому подтверждение. Как бы мне самому попасть в этот загадочный мир? Возможно, путь из блокнотных листов когда-нибудь доведет меня и туда…

В общем, мысли мои шли своим извилистым путем, а ноги – своим. И вскоре я уже стоял перед массивной каменной башней, высотой не уступающей современным городским многоэтажкам.

Когда-то в Башне Знаний Благодати обучались начинающие волшебники и чародеи. Здесь, в средней школе магии, они обретали второй уровень мастерства и стихийную специализацию. А наиболее перспективные выпускники получали работу в звездной империи Аполлона и возможность получить университетское образование за государственный счет. Карьерный «эскалатор» предоставлял шанс на успех всем и продвигал наверх наиболее талантливые кадры, вне зависимости от их происхождения.

Ярким примером тому была судьба двух моих кольценосных волшебниц, Александры Меллинор и Оэллис Священной Воды. Они происходили из совершенно разных социальных страт: Меллиноры на протяжении сотен лет служили Повелителю Аполлону и являлись одним из самых уважаемых и состоятельных семейств Благодати, а родители Оэллис были всего лишь бедными рыбаками из богом забытой Альтремары. Обе девушки обучались в Башне Знаний Благодати в разное время, но на совершенно равных основаниях, и обе закончили обучение в категории «2+» – что в местных реалиях являлось аналогом золотой медали.

Увы, все это было давно в прошлом. После семидесяти лет запустения Башня Знаний выглядела неважно – ее толстые каменные стены были покрыты мхом и обвиты плющом, а вокруг башни разрослась густая ясеневая рощица. Деревья отсутствовали лишь по створу входной композиции, представлявшей собой готическую ступенчатую арку, исполненную из серого мрамора. На люнете арки была вырезана крылатая фраза «Ученье – свет, а неученых – тьма!». Очень даже в тему, если понимать игру слов и перекладывать ее на постулаты этой вселенной.