Текст книги "Теория государства и права для чайников"

Русь и Россия. Происхождение Российского государства

Итак, вы имеете общее представление о теориях происхождения государства. Мы рассмотрели теории. А как государство образовалось на самом деле? Одного общего простого ответа на этот вопрос нет и быть не может, потому что почти у каждого современного государства есть свой собственный способ образования. Если же рассматривать вопрос во временном виде («в исторической перспективе»), то вопрос должен звучать так: «А как создавались, образовывались, происходили первые государства?» Ответ тот же: по-разному. До такой степени по-разному, что книги не хватит для того, чтобы это описать.

Давайте обратимся к Российскому государству. Российская государственность стала постепенно образовываться примерно две тысячи лет тому назад. Неправильно говорить: «Русь началась две тысячи лет тому назад». Все наоборот: как раз Русь не началась, а стала заканчиваться две тысячи лет тому назад, это было не начало Руси, а ее конец, ее уход, ее умирание, уход града Китежа под воду. Русь постепенно заменялась Россией, государственностью. Почему именно в это время на уходящей, вымотанной, разбазаренной и разбредшейся во все стороны Руси стала возникать какая-то государственность? Это вопрос политический. Образование любого государства – вопрос сильно политический. В книге «Гражданский кодекс для чайников» я писал о том, что с точки зрения типа ума люди делятся не на два типа – технари и гуманитарии, а на три – технари, гуманитарии и политики. Ту подглаву, в которой я это описываю, я включил и в эту книгу. Технари и гуманитарии, как правило, закрыты для понимания политических процессов, они сами по себе глухи к ним и закрываются от них. («Технари, гуманитарии и политики» – это тоже просто, условно, примитивно. Но просто, условно и примитивно почти все, что можно выразить современным типом языка…)

Попробую написать просто-просто, как азбуку. У появления государственности на Руси есть одна большая причина. Она такова: было слишком много проигрышей в войне. В войне настоящей, метафизической. На земном уровне эти проигрыши воплощались одновременно в двух процессах. Первый: внутреннее разложение русского общества, которое проявлялось в том, что русские столетиями отделялись от своего ядра и, разбазариваясь и самоуничтожаясь, ходили по земле, генетически смешивались со всеми подряд и создавали себе подобные культуры, языки и цивилизации, это был вид Исхода. Второе: военнополитическое поведение внешних сил, тех самых, которые через много веков стали называть «Западом». Самое важное сейчас то, что «Запад» – понятие политическое и геополитическое.

Еще в XIX веке никакой Украины как государства не было, был «аграрный край». Потом она стала самоорганизовываться, отрезая от России Малороссию, прививая ей иные коды. Получился как бы отдельный народ. Так вот, десятки народов Европы создавались именно так: от большого русского народа отрезался кусок, затем он генетически, антропологически, мировоззренчески перекодировался и делался враждебным своей матери-Родине.

Зачем русские смешивались с другими, очень не белыми, чужими, далекими от русского мира народами, зачем они стирали себя, распыляли, разбазаривали, принижали? Этот вопрос тяжел и неприятен, касаться его в данной книге мы не будем.

Природа власти

Государство – это не власть. Власть – это не государство.

Поговорим о власти.

Писать о власти на нормальном языке так же трудно, как пытаться объяснить словами – что такое любовь.

Итак, есть власть. Это и слово, и понятие, и наименование, и символ, и явление. И кое-что еще.

«Власть». Это слово звучит как-то расхлябанно, склизко, вяло, сладко, как «сласть».

ВЛ СТ. Еще до большевиков, испохабивших русский язык, эти четыре буквы (ВЛСТ) назывались «Веди-Люди-Слово-Твердь», т. е., условно говоря, «ВЛСТ», «власть» – это «люди, ведающие твердое слово».

Есть чувство власти. Есть стремление к власти. Есть жажда власти. Есть любовь к власти. Есть обладание властью. Есть власть. Властвование.

Какова природа власти? В чем ее суть? Мы изучаем не столько власть, сколько юриспруденцию. Вот в этих узких и «конкретных» рамках юриспруденции я и объясню суть власти.

Власть всегда была в той или иной мере сакральна. Власть не могла не быть мистической. Надчеловеческое, надмирное, потустороннее было непременным свойством власти. Под властью никогда не подразумевались ни государство, ни отдача приказов. Только в последние два-три столетия в связи с наступлением на Запад некой темной материи в общественном сознании появился так называемый материализм, уродующий все появляющееся у него на пути.

Заметьте: я не пишу о государстве, я пишу о власти. Государство – это более позднее явление. Государство по отношению к власти – это как закон по отношению к праву. Иными словами, государство – это один из способов выражения, проявления власти; закон – один из способов выражения, проявления права. Выражение «государство и право», оно не так первично, как другие устойчивые фразеологизмы в юриспруденции. Если подходить к этому строго и грамотно, то правильно должно быть так: «власть и право», «государство и законодательство».

Властители стояли на границе между народом и его создателем, между проявленным и непроявленным, между тем Светом и этим, между тонким миром и плотным. Есть понятие «воин-монах». Древние властители Руси были выше воинов-монахов и были вообще над варнами[1]1
  Варна – название четырех социальных групп (каст) в традиционной индийской культуре.


[Закрыть]. Потом властителями стали воины-монахи. Затем властителями стали становиться воины. Когда воины (цари, короли, императоры) оставались без мистической надстройки, без волхвов, жрецов, прорицателей и звездочетов, когда они теряли своего бога, свою идею, тогда они, воины, так или иначе начинали служить чужому богу, попадали под влияние жрецов. Это передергивание смыслов и нитей влияний, эта вербовка целых народов – обычное и повсеместное явление. Как заставить одних белых людей убивать других белых людей, причем миллионами? Разделением и противопоставлением их друг другу. Для этого надо часть белых людей переподчинить другой власти, другому богу, другому эгрегору, другим смыслам. Как? Один из способов – через создание и навязывание другой религии (а исторически позднее – идеологии).

Есть известный современный культуролог, литературовед Евгений Всеволодович Головин. В одном из его очерков об алхимии есть небольшая мыслительная загогулина, имеющая отношение к тому, о чем я пишу: «Почему алхимию называли «королевским искусством»? По самой прямой причине. Считалось, начиная с IX века, что этим искусством владеют монархи. Причем владеют, не изучая его. Известно много случаев так называемой трансмутации простых металлов в золото, совершенных такими королями, как Хлодвиг, Ричард Львиное Сердце, Фридрих Барбаросса и Людовик Святой. В алхимической литературе есть книги, написанные этими авторами. Понятно, что историки алхимии отрицают авторство Ричарда Львиное Сердце, поскольку он много времени провел совершенно в иных занятиях – в крестовых походах и прочих подобных делах. Но, тем не менее, такие книги существуют, и они весьма любопытны. Некоторые историки даже высказывают мнение, что падение монархий как таковых и смешение сословий случилось потому, что помазанники божии, начиная с XVI века, потеряли свои магико-медицинские и алхимические способности».

Вы должны понимать базовую вещь: русский язык меняется, похабится, загрязняется, уничтожается вместе с растерзанным, измятым народом. Не надо закрывать глаза на действительность.

То, что именно под словом «власть» обыватель понимает сейчас, и то, что под «властью» понималось 1000 лет тому назад, – это вещи очень разные.

Что под «властью» понимали 1000 лет тому назад? А вот что: у каждого человека есть воля. Вот живет сто человек и у каждого есть воля. Если эти сто человек, отберут из себя десять и поручат им выполнять определенные обязанности: охранять границы, мостить общие дороги, расследовать правонарушения, проводить разведку внешних земель и тому подобное, – это будет означать нормальную организованность: так и было. Если схематично изобразить эту власть на листе бумаги, то это – «горизонтальный» круг с точкой в центре. Но есть иной вариант: эти сто человек выделили из себя десять и передали им свою волю – право принимать решения по вышеуказанным вопросам (не исполнять волю общую и каждого в ряде вопросов, а принимать решения по этим вопросам), означает, что в людской общности стало появляться то, что позже стало называться словосочетанием «государственная власть». Если это рисовать схематично, получится «вертикальная» пирамида.

Таким образом, я описал два способа общественной организации:

1) сто человек выбирают из себя десять и дают им задание в течение какого-то времени выполнять какую-то общую, важную для всех ста, работу и отчитываться перед собой и всеми остальными за ее выполнение;

2) сто человек выбирают из себя десять человек и дают им право распоряжаться общей работой и в целом общественной жизнью. В итоге эти десять отделяются от остальных, образуют некую новую самостоятельную общность, нанимают уже каких-то других людей выполнять всю работу…

Второй вариант называется «зарождение государства».

Бывает такое, что первый случай под воздействием определенных (чаще всего – внешних, враждебных общине) причин переходит во второй, и также начинается процесс образования государства.

Вся суть организованности и власти – в вопросе обладания волей. У кого воля, у того и доля. Отказывается ли кто-либо от своей воли? Забирают ли у кого-то его волю? Кто кому передает свою волю?

Очень ценны в этом отношении слова Александра Сергеевича Пушкина, привожу три четверостишия. Прочитайте их внимательно, не только как поэзию, но и как текст четкий, строго логический, математически верный, написанный умнейшим человеком.

 
Два чувства дивно близки нам.
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
 
 
На них основано от века,
По воле Бога Самого,
Самостоянье человека,
Залог величия его.
 
 
Животворящая святыня!
Без них душа была б пуста.
Без них наш тесный мир – пустыня,
Душа – алтарь без божества.
 

С этой точки зрения можно сказать (условно), что есть три «вида власти»: древнеарийский, классический и современный. Древнеарийская власть – это живая, очень гибкая человеческая общность, по своему складу похожая на первые общины ирландцев и англосаксов в Америке три-четыре века тому назад. Классическая власть – это власть европейских монархов, это царь Иван Грозный, это многие так называемые «восточные деспотии», это власть государства как такового. При классическом понимании – каждому свое.

Власть и неравенство. Человек и быдло

Как я уже неоднократно указывал в своих книгах, человечества как единого явления не существует. Главным лозунгом Великой французской революции было: «Свобода, равенство, братство». Любая революция – это политическое действо. У этого действа есть интересанты, заказчики, сценаристы, режиссеры, постановщики, актеры… Итак, лозунг был назначен главным и сыграл свою роль в переделе власти. Что означают эти слова? В политических процессах это не имеет особого значения, так же как не имеет значения то, почему бык разъяряется именно от красного цвета. Есть данность, которую надо использовать в борьбе за власть и влияние.

Что значит равенство в здоровом, а не больном понимании этого слова? Это означает равенство правовых возможностей, это означает наличие равных прав у всех людей, являющихся частью общества как единого целого. Возможно ли это в действительности? Было ли когда-нибудь такое? Будет ли такое?

Социализм остался в прошлом. Советский Союз был особенным государственным образованием… В нем было много уродства, мещанства, тупости, бедности, отчаяния, но было и другое – то, что идеология не смогла сломить: некий остаток растерзанного русского духа, который проявлялся и в народе, и в недоуничтоженной части досоветского русского общества. В 1920-х годах отдельную часть населения, а именно чудом выживших в Гражданскую войну представителей городского культурного слоя, случалось, называли «недобитками». Дух этих «недобитков», этих выживших русских интеллигентов поддерживался Сталиным и окончательно угас уже после его смерти, в 1960-е годы. Да, до 60-х годов в Советском Союзе существовал некий внесоциалистический, внемарксистский и вообще внеидеологический дух, цивилизационный дух, который, собственно, и породил в Советском Союзе то, что можно назвать культурой. Сейчас для молодого поколения придумывают легенду о Советском Союзе. Кто-нибудь все равно выберет Советский Союз, так же как кто-нибудь все равно выберет общагу или теплый уютный хлев. Хороших художественных книг, характеризующих суть социализма, нет. Но есть просто хорошие книги, по которым можно понять смысл этого строя; это можно понять по книгам Зощенко, Платонова, Шукшина, Распутина. В них нет ни критики, ни недовольства; они просты и объективны; в них спокойно и точно описаны явления и события того времени.

Намедни я вспомнил слова политического деятеля начала XIX века В. В. Шульгина, его реакцию на первую русскую революцию:

«С первого же мгновения… отвращение залило мою душу и с тех пор не оставляло меня во всю длительность «великой» русской революции. Бесконечная струя человеческого водопровода бросала в Думу все новые и новые лица. Но сколько их ни было – у всех было одно лицо: гнусно-животно-тупое или гнусно-дьявольски-злобное… Боже, как это было гадко!.. Так гадко, что, стиснув зубы, я чувствовал в себе одно тоскующее, бессильное и потому еще более злобное бешенство.

Пулеметов! Пулеметов – вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулеметов доступен уличной толпе и что только он, свинец, может загнать обратно в его берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя.

Увы, этот зверь был. его величество русский народ.»

Шульгин находился в гуще событий и имел право преувеличивать. Мы же можем быть уравновешеннее и понимать: та часть населения, которая «с озверевшей рожей» восстала, русским народом не являлась. Народ – это часть традиционного мира. Когда традиционный мир разрушается и людей выбрасывают из крестьянской общины, из казачьего круга, из ремесленного цеха, то, что получилось, – жертва разрушителей мира, это те, кто устраивал революцию. Это пролетариат, «люмпен-пролетариат», уставшие от бестолковой войны солдаты и часть этнически нерусской интеллигенции. Это были первые современные люди – те, для которых Владимир Маяковский голосом забулдыги выкрикивал на площадях свою так называемую «поэзию».

А уродлив ли капитализм? Это неправильный вопрос, потому что как таковых ни социализма, ни капитализма нет, и социализм, и капитализм – это чьи-то иллюзии, это морок. В действительности есть совершенно разные страны, культуры, н а роды… Где-то когда-то «капитализм» уродлив, а этот же «капитализм» в другом месте, в другое время, можно сказать, вполне приемлем.

Как вы понимаете, я тоже свой же цензор. Я не могу себе позволить писать предельно честно. Но некоторые вещи вы должны зарубить себе на носу. Одна из них такова: да, жесткая внутренняя мировоззренческая система необходима каждому человеку, она не должна иметь ничего общего ни с одной идеологией. Не опускайтесь до «-измов».

Человеческое общежитие. Суть государства

Определений государства за последние столетия появилось много. Однако у них у всех есть одно уникальное свойство: определениями государства они не являются. Тут мне вспоминаются рассуждения современного русского мыслителя Олега Федорова на тему о том, кем какие определения государства придумываются:

«Разместили у меня на стене сообщений видеоклип под названием «Государство» на тему песни «Я люблю свою страну и ненавижу государство». Вспомнилось в связи с этим ленинское определение «государство – это аппарат насилия», давние, студенческие еще, споры о том, насколько верно это определение, чьи-то нынешние пламенные заверения, что глубже этого определения нет и быть не может, и из этого, мол, следуют соответствующие выводы… И знаете, что подумалось?

Вся эта философия очень похожа на рассуждения типа «мужчина это.» или «женщина это.». Озадачьте такими ключевыми словами любой поисковик, и он вам выдаст исчерпывающий список рассуждений на тему: что есть мужчина и что есть женщина вместе с обилием инструкций по их безопасной эксплуатации (а если список не покажется вам исчерпывающим, то можете дополнить его и собственными рассуждениями про это все). Вы думаете, государство является менее сложным организмом и у него меньше самых разнообразных функций?

Тут просто кому что ближе, тот то и выделяет. Вове Ульянову по прозвищу Ленин увиделось, что государство – это аппарат насилия. А другим видится, что государство – это аппарат защиты от насилия. Также многим видится, что государство – это аппарат распределения, что государство – это инструмент регулирования всего комплекса общественных отношений, и т. д.

Здесь интересней другое. Когда подобное вот суженное, быть может, даже куцее определение выдается за определение самое глубокое, за определение самое философски емкое – ну и естественно, когда другими потом оно в качестве такого воспринимается, – то происходит непроизвольное сужение мысли под это определение, пожалуй даже, сужение сознания и сужение способности более емкого восприятия и осмысления мира. Это своего рода НЛП. Программирование, направленное на усечение человека, на его «стреноживание», как говорили пифагорейцы. Вовлекаясь в систему подобных определений, мы даже не замечаем, как попадаем в зачарованный мир и становимся манипулируемыми марионетками, не понимающими того, что вокруг нас происходит».

То, что пишет Федоров, – понятно и правильно. И он указывает на одну из причин, по которой я стараюсь писать эту книгу относительно широко, не догматично, без попыток навязать читателю четкие скукоженные маленькие ответы на большие вопросы.

При написании книги я решил выяснить: существует ли хотя бы одно разумное, здравое, приемлемое, точное и полное определение государства. Я такого определения не нашел.

Советские ученые считали, что государство есть нечто вроде «…организации господствующего класса и подавление им других классов.», при этом сами эти же ученые утверждали что они живут в государстве, в котором классов как таковых не существует, из чего можно сделать вывод о том, что Советский Союз – раз в нем классов нет – государством не являлся. Однако эти же ученые утверждали, что Советский Союз – это все-таки тоже государство, просто другое, особое…

Одно из самых распространенных определений государства таково: «государство есть определенным образом организованное общество». Каким таким «определенным образом» – непонятно, каким-то, дескать, «определенным».

Давайте порассуждаем малость. не столько для того, чтобы найти ответы на вопросы, сколько для того, чтобы найти для начала правильные вопросы, которые высветят тему. Представьте себе: известный русский этнограф Николай Николаевич Миклухо-Маклай, убежденный в том, что негры – это вид обезьян, которые находятся на пути к человеку разумному, в XIX веке прибывает со своей экспедицией в Новую Гвинею и видит там папуасов. У папуасов, разумеется, есть некая общественная организованность. Стоп. Повторюсь: системные ученые считают, что «государство есть определенным образом организованное общество». Следует ли из этого то, что Миклухо-Маклай обнаружил у папуасов свое государство? Соответствующим ли образом у папуасов было организовано их общество? Вот смотрите: у обезьян есть стаи, т. е. некая организованность. У обезьян есть государство? У волков организованности еще больше. Возьмите русские поселения на Аляске (некоторые из которых существуют и поныне) – есть ли на Аляске государства? Когда англосаксы пришли на Аляску, русские там уже давно жили. И неплохо жили. Но ни в каких государствах русские не нуждались, государств не было. Когда испанцы и англосаксы прибыли в Америку, обнаружили ли они у индейцев государства? Нет. Создали ли сами испанцы и англосаксы в Америке государства? Нет, они долгое время тоже жили без государств и ни в каких государствах совершенно не нуждались. При этом общественная организованность у них была – не хуже, чем у русских на Аляске, и раз в тысячу лучше, чем в наше время.

Скажу больше: в догосударственное время, в эпоху образования у русских и у европейцев государств уровень общественной организации у всех белых народов был очень высоким. В один день многотысячный народ (например, этруски) мог встать как один человек, и перейти на тысячу километров в сторону от места своего обитания, и там осесть на каком-нибудь Капитолийском холме; и строить новую великую культуру. Для того чтобы у некой людской общности была организованность – государство не нужно. Запомните это раз и навсегда. А, например, венецианцам, цыганам, иудеям, тамплиерам, иезуитам, ассасинам и некоторым другим общностям (коих за последние пару тысяч лет были сотни) это было не нужно даже в эпоху государств.

Именно противостояние одних общностей другим и скрепляло изначальный род, усиливало его как общину, как народ. У Александра Дугина в книге «Философия войны» (2003) есть такие слова: «Война заставляет человека заново и ценой огромного личного усилия утвердить свою принадлежность к общине. В этом социальный или национальный, если угодно, смысл войны. Война всегда дело коллективное, направленное на какую-то общую цель – либо на сохранение народа или государства, либо на увеличение их мощи, их пространств, их жизненных регионов. Но все эти типы войны связаны с понятием уникальности культурной формы, так как именно конкретная и особенная культурная форма делает народ народом, а государство государством. В войне решается судьба и степень укоренения реальности сложного коллективного проекта, дающего смысл существования народу или цивилизации как в малом, так и в великом. Всегда приходит момент, когда на эту культурную форму обрушивается враг, желающий ее надломить, раскрошить, переварить, присвоить. Или наоборот, всегда приходит момент, когда сила, мощь и переизбыток внутренней энергии требуют выхода. А осуществиться это может лишь за счет другого».

У ученых нет цели понять и объяснить суть государства, природу государства. Чего только стоит теория социально-экономических формаций! Суть этой теории в том, что человеческое общество прошло через несколько этапов развития: первобытно-общинный строй, рабовладельческий, феодальный и капиталистический. Системных ученых болванов действительность не просто не интересует: они на самом деле убеждены в том, что есть «человечество», «человеческое общество», «единая дорога развития», само «развитие» и все прочее. Они так мыслят. Им так сказали, они покивали и пошли писать. Они живут в придуманном мертвом мирке. Но в одном ученые правы: они действительно произошли от обезьяны и их прошлое – это именно первобытно-общинный строй. Сейчас, в эпоху всесмешения, всерастворения и стандартизации люди живут совершенно по-разному, а уж тысячу (две, три… тысячи) лет тому назад в принципе не могло быть никакого единого во времени или в пространстве «первобытно-общинного строя», такой строй может быть только в головах у ученых потомков обезьян как выдуманная ими умственная научная модель. Сегодня, прямо сейчас, в центре Китая на поле стоит человек с мотыгой, а живет он в хижине, а моется в речке. А над ним пролетает диковинная железная птица – самолет. И так было всегда. На Земле в одно и то же время жили совершенно разные цивилизации и не смешивались, почти не взаимодействовали друг с другом. Русские никогда не жили при несуществующем «первобытно-общинном строе», но при этом им не приходило в голову лезть к каким-нибудь питекантропам и пытаться втюхивать им свои «университеты». Подобное мировосприятие – втюхивание университетов питекантропам и осчастливливание афроамериканцев – началось, по разумным (разумным – значит антинаучным) меркам, относительно недавно. Древние люди понимали, что у каждого народа свой бог и свой путь.

Так что же такое государство? Из чего исходить? Как понять? Государство – это не народ, не земля, не право, не обычаи, не традиция, не культура, не цивилизация, не общество и – обычно – даже не вид самоорганизации общества! Это что-то другое, тут есть сверхважная тонкость.

Представьте Персию в XVII веке. И представьте Швецию в конце XX века. Между этими государствами нет почти ничего общего, но и то и другое – государство. Государств много, и у всех есть что-то общее. Общие признаки. И среди этих общих признаков есть один главный и, может быть, единственный. Он-то нам и нужен.

Главное и чуть ли не единственное понятие, необходимое для понимания такого явления, как государство, – это понятие «власть». В этом понятии сосредоточена сама причина государственности как таковой. Запомните: государство – это форма властвования/управления. Государство нужно для властвования/управления.

Есть американская поговорка: «О чем бы ни говорили люди, они всегда говорят о деньгах». Если перефразировать эту поговорку по теме книги, получится так: «Чем бы ни занимались люди, они всегда занимаются властью».

Вы выходите на улицу и видите некий порядок. Трамвай едет по рельсам, а не лежит боком на асфальте. Люди ходят на двух ногах, а не на четвереньках. Окна в домах застеклены, и их никто не разбивает. Земля покрыта асфальтом и плиткой, а не бревнами, мусором и трупами. И это изо дня в день. То есть этот порядок кем-то поддерживается. «Люди просто живут» – это одно, а «люди живут с царем в царстве и с царем в голове» – это другое. Люди знают о том, что есть нечто, есть высшая власть, и с этим знанием они живут, и оно в той или иной мере руководит почти всеми их мыслями и действиями. Кем является настоящий властитель, самодержец? Он является «Удерживающим». Он удерживает народ, страну от распада, от распадения, от хаоса – так же, как Сварог защищает созданную им Сваргу от Предвечной Тьмы, а Перун защищает Явь от вторжения Нави.

Для того чтобы вы понимали это издревле сложившееся отношение народа к Властителю, к Удерживающему, а подобным образом совсем недавно люди относились к царям, приведу пример из воспоминания современного аналитика и общественного деятеля Сергея Кургиняна: «Дело было, когда побежали все из Москвы [в 1941 году]. Самое страшное было, когда побежали. Мы-то, говорит, решили остаться в Москве, потому что понимали, что Москву будут защищать как ничто, что если уж Москве капут – дальше все покатится… Но когда в октябре побежали, было страшно. Потому что начальство побежало, ломанулись все. Захожу, говорит, в аудиторию: холодно, у буржуйки сидит комсорг института Гриша и меланхолично сжигает в печке-буржуйке архив НКВД, говорит: «Вот смотри, вот на тебя доносы. – Потом он погиб в ополчении. – А вот на твою подружку-дуру, которая все писала в дневниках и говорила, что и ты тоже все это поддерживаешь». А вокруг летали бумаги, и было ощущение конца… Когда все поняли, что Сталин остался, произошел невероятный перелом. Это был первый перелом – когда поняли, что он остался в Москве, – это была первая точка. Еще не пахло победой. Еще никто не знал, что будет. Это была первая точка. А вторая – это когда пошли сибирские дивизии. Шли ребята, прекрасно одетые, с хорошим оружием, стройными рядами, молодые, розовощекие. Мы, говорит, стояли у окон и плакали. Спрашиваю: «Мам, а почему плакали?» – «Да потому, что понимали, что они все полягут». Это те сибирские дивизии, которые повернули ход войны и которые Сталин держал в резерве до последнего. И Жуков, никогда Сталина специально не хваливший, только глухо отказывавшийся его ругать, сказал: «Железная выдержка. Я к нему иду: «Иосиф Виссарионович, уже надо начинать, иначе все кончится». Он говорит: «Чувствую, что еще есть полтора дня». Приходишь опять через полтора дня и говоришь: «Иосиф Виссарионович, и что?» – «Чувствую, что есть еще день». То есть он накапливал силы до последнего. Железная выдержка и абсолютная готовность все время слушать специалистов. Я знаю, что существовал станок, особо дорогой, привезенный с Запада, уникальный, где каждую рабочую смену Сталин расписывал своей рукой».

Основных смыслов слова «государство» три:

1) государство – это страна;

2) государство – это вид организации общества;

3) государство – это субъект власти и управления.

Понимание государства как страны мы не рассматриваем в силу очевидной неправильности такой постановки вопроса. Это за пределами юриспруденции.

А вот другие два определения надо разграничить и уяснить.

Государство зародилось как переходная форма организации общества. Вопрос: переходная от чего и к чему? Ответ: переходная от традиционной формы организации общества (построенной на предании, на мифе, на традиции) к современной форме, в которой государство уже устранило общество как таковое, уже перестало быть формой организации общества и стало отдельной от общества (населения, толпы) группой людей – неким почти независимым от общества субъектом власти и/или управления.

Иными словами, государство – это в современном мире не форма организации общества. Здесь не правы и коммунисты. Государство – это относительно внешний по отношению к обществу субъект власти и управления. И если от населения, от безликой людской массы государство хоть как-то зависит, то от человека не зависит совсем. На практике государство «учитывает мнение общества» только в том случае:

1) если это государство слабо;

2) если это «мнение общества» не выходит за рамки общепринятой, одобренной государством программы. Как сказал Хосе Ортега-и-Гассет, «К толпе принадлежит тот, кто на все вопросы довольствуется ответами, уже вбитыми ему в голову».

Государство – это всегда власть/управление, а в последние времена это управление внешнее типа «субъект-объект». Это всегда вертикальное взаимодействие, это всегда надстройка.

Первое государство, ставшее уже тем субъектом, о котором я пишу, возникло как некий клубок энергии, нацеленный на рост, захват, расширение, пожирание, превращение всего окружающего мира во владение этого государства, этого субъекта властвования. Этот субъект был не народным, он родился не из народа, а из строгой, жесткой, мелкой и очень древней организационной структуры, из тайного ордена. Иными словами, некоему субъекту понадобилось облачиться в определенную форму (в форму государства) для того, чтобы, владея людскими и прочими ресурсами, использовать эти ресурсы для достижения своих целей. Это было своего рода паразитирование некоего коллективного существа как субъекта на некоей живой природно-культурной общности как на объекте (вспомните кордицепс).