Текст книги "История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1"

Из рыб в реках, озерах и лиманах вольностей запорожских казаков известны были: белуга, иногда до трех сажен длины; осетры, севрюга, стерлядь, сомы, сазаны, иначе коропы, судаки, или сула, окуни, щука, тарань, скумбрия, вырезуб, рыбец, бычки, камбала, иначе полурыбица, язи, чилики, марена, лещи, сельди, белизна, сабли, плотва, караси, раки и проч. Для рыбной ловли запорожские казаки располагались зимой в особых заводах, летом – во временных тростниковых шалашах, по берегам рек, озер и лиманов.

Из насекомых известны были в степях вольностей запорожских казаков: пчелы, особенно много разводимые казаками, сверчки, муравьи, тараканы, пауки и другие; из пресмыкающихся – гадюки, ужи, желтопузики, то есть желтобрюхи и прочие[124]124
  Записки Одесского общества истории и древностей, VII, 187.


[Закрыть].

Из произведений растительного царства известны были: виноград, яблоки, груши, вишни, терн, калина, барбарис, ежевика, дикий чай, шалфей, персики, водяные орехи, капуста, цикорий, горчица, спаржа, дикая морковь, хрен, пастернак, артишоки, которых особенное множество росло по Бугу, около Гарда между скал[125]125
  Там же, 170–187.


[Закрыть], пырей, ковыль, катран, бурьян, богородичная трава, чебер, бедринец, дягельник, чернобыльник, дикий лук, щавель, везил, пижма, лобода, репейник, крапива, полынь, лопух, тюльпан, васильки, мята, ромашка, гвоздика, капуста заячья, вязник, бронколь и другие; кроме того, по берегам рек, озер, лиманов и болот рос очерет, или камыш; из грибов известны были шампиньоны.

Представленные в таком привлекательном и заманчивом виде у одних писателей, вольности запорожских казаков изображаются в совершенно противоположном характере у других. Многие, покидая свою родину где-нибудь на Украине, в Польше и России, убегая за пороги и рассчитывая там на получение богатой добычи, напротив того, нередко возвращались назад, потеряв даже то, что несли с собой. Оттого и поется в казацких песнях:

 
Днипре брате, чим ты славен,
Чим ты красен, чим ты ясен —
Чи крутыми берегами,
А чи жовтыми писками,
А чи жовтыми писками,
Чи своими казаками.
Ой я славен бурлаками,
Низовыми казаками,
На Ныз идут – гроши несут,
А з Нызу идуть, тай воши бьют.
По-ид лавью рыбу плавлють,
Пид прыпичком горшки ставлють.
На пич добро выгружають.
 

Как пишет в журнале «Вестник Европы» господин Кулиш: «Рассказ Папроцкого выразительными чертами рисует местность, где гнездилось казачество. Становится понятным, почему она называлась «дикими полями», безлюдной пустыней, не принадлежащей никому из соседних народов. Это были пространства бесплодные, опустошаемые саранчой, удаленные от поселений настолько, что человек рисковал умереть голодной смертью во время переходов. Некоторые только места изобиловали рыбой и дичью, да на больших расстояниях были разбросаны оазисы богатой растительности для пастьбы скота. Удалиться за пороги значило подвергнуть себя многим лишениям, которые мог выдержать только человек с железной натурой. Чтобы войско могло стоять в этой пустыне кошем, отряды его должны были заниматься охотой и рыболовством. Даже добывание соли сопряжено было с далекими переездами и опасностями, и потому казаки вялили рыбу, натирая ее древесной золой вместо соли. «Казак-сиромаха» было давнишней народной поговоркой на Украине, где сиромахой обыкновенно называется волк в смысле голодного скитальца. Казак и убожество, казак и нужда – эти два понятия всегда имели близкое родство. Вспомним распространенное по Украине изображение запорожца с надписью:

 
Казак – душа правдива,
Сорочки не мае[126]126
  Кулиш. Вестник Европы. 1874. IV, 530.


[Закрыть].
 

Особенно страшны были запорожские степи людям, не свыкшимся с ними, не знавшим всех свойств и условий степной жизни. Как пишет господин Русов в своих «Русских трактатах»: «Гетман Самойлович во время переговоров с дьяком Украинцевым о союзе с Польшей против Крыма, в 1679 году, советовал царю не нарушать мира с крымцами, надеясь на Польшу, ибо, по его словам, поляки, при всем своем желании быть верными царю, как только попадут в степь и испытают ее прелести, то не выдержат, изменят и перейдут на сторону хана, лишь бы не вести войны там, где могли ее переносить только свыкшиеся с ней сыны степей, казаки»[127]127
  Русов. Русские тракты. Киев, 1876, 72.


[Закрыть]. Выражаясь так, гетман Самойлович разумел крымские степи, но совершенно то же нужно сказать и о степях запорожских. Боплан, живший в XVII веке на Запорожье, отмечает главные недостатки запорожских степей – недостаток соли и воды[128]128
  Боплан. Указ, соч., 94, 95.


[Закрыть]; и точно, в запорожских степях редко можно было встретить пресную воду, большей частью там была вода горькая и соленая. Манштейн, бывший в Запорожье в начале XVIII века, считает бедствиями степей отсутствие подножного корма в осеннее время, холодные ночи и несносные стужи среди лета, страшную пустынность края, отсутствие воды и леса для топлива[129]129
  Записки о России. М., 1823, I, 140, 210.


[Закрыть]. У польских писателей прошлых веков вся земля запорожских казаков характерно называлась «Диким полем», иногда «Чистополем», «Пустополем». Тем же именем называются запорожские степи и у германского посланника Эриха Ласоты; последний дает название «Дикого поля» северо-западной окраине запорожских вольностей от реки Суры, правого притока Днепра, на север и на юг. На карте XVII века Typus generalis Ukraine «Диким полем – campus desertus et inhabitatus» – называется все пространство степей от левого берега Ингульца до реки Днепра. Малороссийские летописцы, польские писатели и западно европейские путешественники прибавляют к названным недостаткам степей Запорожского края страшный зной летом, невыносимый холод и лютую стужу, вследствие открытой, ничем не защищенной местности зимой; жестокие ветры, повальные болезни, всеобщий мор, часто посещавшие Запорожский край, саранча, комары, мошка, черви и хищные волки, свирепствовавшие в открытых степях и своим диким воем наводившие ужас на постоянных жителей и случайных путешественников – все это делало едва доступным для обитания край запорожских казаков. Многие из названных бедствий – засуха, повальные болезни, мор, саранча – повторялись нередко из года в год и были истинным бичом для низовых обитателей. Иногда, происходя даже где-нибудь на Украине, эти бедствия чувствительно отзывались и в Запорожье, как, например, в 1637, 1638, 1645–1650, 1677, 1686, 1710, 1748 и 1749 годах.

В 1575 году лето в запорожских степях было настолько жаркое, что от страшного зноя трава в степи повыгорела и вода в реках повысохла; осенью, в сентябре и октябре месяцах, во многих местах через Днепр даже овцы переходили вброд, а на днепровском Низу, у Микитина перевоза и речки Чертомлыка, высохли все плавни, так что татары свободно переправлялись с левого на правый берег Днепра и свободно нападали на становища запорожских казаков[130]130
  Феодосий. Исторический обзор церквей. Екатеринослав, 1876.


[Закрыть]. В 1583 году в степях запорожских свирепствовала саранча; Самуил Зборовский, владелец города Злочева, Львовского уезда, шедший в это время с отрядом польской шляхты по Днепру для соединения с запорожскими казаками с целью предпринять общий поход против московского царя Ивана Грозного, встретил ниже острова Хортицы на Днепре тучу саранчи, от которой у него пало до 300 лошадей и много попухло людей[131]131
  Кулиш. История воссоединения Руси. СПб., 1874, I, 116.


[Закрыть]. В 1637 году на Украине был страшный неурожай; весной этого года три месяца не было дождя; рожь рвали с корнем и за диво было видеть хоть один сжатый сноп, в Петровку жито продавалось по 20, даже 24 злотых, просо и гречиха по 12, овес по 8 злотых; трудно было человеку дожить до новины; тогда исполнилось пророчество Исаии, что кто сто мер посеял, тот едва одну взял[132]132
  Хмельницкая летопись. Киев, 1876, 30.


[Закрыть]. В 1638 году также был недород; вообще этот год был тугой на Украине: посеянный хлеб съел червь, оттого озими было очень мало, и если бы не яровой хлеб, гречка и просо, то люди поумирали бы от голода[133]133
  Хмельницкая летопись, 78.


[Закрыть]. В 1645 и 1646 годах подряд Украину страшно опустошала саранча, причинившая народу неисчислимые бедствия[134]134
  Бошан. Указ, соч., 85–89.


[Закрыть]. В 1648 году был «незначный приморок» на людей: «люди бардзо упадали»; того же года был неурожай вследствие бездождия в течение трех весенних месяцев; только яровые хлеба были хороши, чем и спаслись люди от голода[135]135
  Хмельницкая летопись, 79, 80.


[Закрыть]; того же года во всей Украине было страшное множество саранчи, причинившей великие бедствия людям, пожравшей хлеб и траву, так что негде было и косить сена; к тому же зима была слишком продолжительна, во время которой нечем было и скота кормить; та саранча зазимовала на Украине и весной снова явилась, и «так великую дорожнету учинила[136]136
  Летопись Самовидца. Киев, 1878 г.


[Закрыть]», как говорится в летописи Самовидца. В 1649 году был большой неурожай; уродила лишь падалица от ржи в тех местах, где стояли таборы; яровой хлеб сняли руками; в этом же году было страшное множество саранчи, съевшей хлеб, и не менее того мышей; никто не знал примера, чтобы когда-либо было столько мышей, как в этот год: от этого была большая дороговизна на хлеб, соль и сено[137]137
  Хмельницкая летопись; Летопись Самовидца.


[Закрыть]. В Хмельницкой летописи говорится, что в 1650 году, тотчас после праздника Рождества Христова, рожь продавалась по два злотых с излишком, а потом по копе, а в апреле того же года осьмина ржи по четыре злотых, осьмина проса по 3 и по 10, яровое по 3 и овес по 2 злотых[138]138
  Хмельницкая летопись. Киев, 1878.


[Закрыть]. В 1677 году была великая снегами и морозами зима: снега и морозы продолжались почти до святого Георгия, так что у людей не только сена, но и соломы хватать не стало. В 1678 году, как говорят нам другие летописи Южной и Западной Руси, после Всеедной, выпали превеликие снега, от которых пало много татар и их коней, приходивших на Запорожье и Украину[139]139
  Сборник летописей Южной и Западной Руси. Киев, 1888.


[Закрыть]. А Самуил Величко пишет, что в 1680 году была страшная суша и спека солнечная, от которой повысыхали воды и травы, развелись черви, поевшие бобы, капусту, горох, коноплю, гречиху и переходившие с одной нивы на другую; в это же время в турецком городе Кизыкермене открылось моровое поветрие, первой жертвой которого был кизыкерменский бей со всем домом своим; из Кизыкерменя моровое поветрие перешло осенью в Сечь Запорожскую и там причинило великие бедствия[140]140
  Самуил Величко. Летопись событий Южной Руси. Киев, 1851, II, стр. 17


[Закрыть]. В 1686 году на Украине появилось множество черных червяков, величиной с гусеницу, причинивших страшный вред конопле и другим в этом роде растениям, кроме хлеба; они целыми стадами ходили по дороге и через ворота в город, из города – на огороды, не боясь дождей и мокрого лета. В 1688 году, 8 августа, в Запорожье и на Украину налетела в страшном количестве саранча, покрывшая все войско князя Василия Голицына, шедшее против татар; она повернула было вниз по-над Днепром, но потом явилась близ городков (то есть близ Украины); далее от Донца вновь явилась в бесчисленном множестве и укрыла все войско, но отсюда повернула в татарские степи; от нее падали лошади и рогатый скот, поедавшие ее с травой, также пропадали куры, гуси, утки и индейки; в это же время в Запорожье свирепствовала страшная чума, от которой умерло много народа[141]141
  Самовидец, 133,149, 150, 164, 171; Феодосий. Материалы. Екатеринослав, 1880, I, 334.


[Закрыть]. В следующем году, 9 августа, саранча все еще продолжала свирепствовать в Запорожском крае[142]142
  Сборник летописей Южной и Западной Руси, 31.


[Закрыть]. Читаем в той же летописи Самовидца: «В 1690 году весной в бывшем запорожском городке Самаре, или Новобогородицкой крепости, открылся великий мор людей: поумирало много народу великороссийского звания, скончался и сам воевода крепостной; из Самары мор распространился и по другим местам Запорожского края; в то же время на Украине около Стародуба явилась саранча; она налетела сюда 9 августа и отсюда бросилась частью в Литовский край, частью в Польшу, частью же осталась на зиму около Нежина, Чернигова и Стародуба; она шла широкой полосой, захватила окраину Московской земли за городом Свинским, испортила всю Комарницкую волость, сожрала озимый и яровой хлеб и была причиной такой дороговизны, что осьмина ржи и овса стоила по три злотых». В 1710 году на Украине, продолжает Самовидец, свирепствовала страшная моровая язва; она началась сперва в Киеве, а потом распространилась и по прочим малороссийским городам; в это же время налетела от моря на Украину великая саранча, поевшая хлеб и траву[143]143
  Летопись Самовидца.


[Закрыть]. Манштейн пишет: в 1738 году открылась в Яссах и Бухаресте моровая язва; отсюда она перешла в Каменец-Подольский, Бар, Могилев, захватила Украину[144]144
  Бантыш-Каменский. История III, 171; Манштейн. Указ. соч.


[Закрыть], перешла в Очаков и на Кинбурн, поглотила многих казаков на Запорожье, полегших своими костьми на кладбище Новой Сечи и черными могилами сразу увеличивших эту и без того мрачную обитель. В 1748 и 1749 годах на Украине свирепствовала страшная саранча, для истребления которой принимались такие же решительные меры, как против чумы[145]145
  Замечания, до Малой России относящиеся. М., 1848.


[Закрыть]. Феодосий повествует: в 1750 году страшная чума опустошила почти все Запорожье[146]146
  Феодосий. Материалы для историко-статистического описания, I.


[Закрыть]; в это время Кош предписал жечь имущество и кедии зачумленных иноков Самарско-Николаевского монастыря; тогда предана была пламени келия настоятеля монастыря, иеромонаха Прокла, умершего от чумы; вместе с его имуществом сожжено было множество документов, относящихся к истории этого монастыря, и биография первого настоятеля обители, иеромонаха Паисия[147]147
  Григорий Надхин. Память о Запорожье. М., 1877.


[Закрыть]. Эта чума продолжала свирепствовать потом ив 1756 году в тех же самарских местах[148]148
  Феодосий. Самарско-Николаевский монастырь, Екатеринослав, 1873.


[Закрыть]. В 1759 году было неурожайное лето в Запорожье; после него настала холодная и бурная осень, а после пасмурной осени наступила с конца октября глубокая и холодная зима: снега завалили запорожские степи; стужа, мороз и порывистые ветры довершали лютость зимы; такие холода упорно держались до февраля следующего 1760 года, и в это время погибло множество людей и еще более того скота[149]149
  Там же.


[Закрыть]. В наступивший 1760 год на запорожской реке Самаре вновь открылась чума. Феодосий описывает происходившее так: «Появившаяся и сразу в одно время обнявшая все вообще Запорожье моровая язва была так сильна и свирепа, навела на казаков запорожцев такой панический страх, что жители Запорожья в недоумении и страхе, в томлении сердец и в смятении духа, в виду смерти, прекратили все обычные занятия свои и всецело предались молитвенным воплям и сердечным воздыханиям к Богу. В Никитином (заставе) иеромонах-начальник, внезапно и скоропостижно умерший, незадолго до смерти в духе старческой, отеческой любви, написал умилительное воззвание к своим деткам-запорожцам, прося и умоляя их каяться во всех прегрешениях своих и готовиться к переходу в загробную жизнь; сечевой школы и церкви учитель и уставщик, иеромонах Леонид, прекратив все занятия в школе и переместив учеников своих из Сечи за речку Подпольную, по долгу звания своего, как отец сердобольный, возвысил к детям-запорожцам голос свой яко трубу, письменно и устно внушал всем и каждому, в тяжкие минуты явной опасности, заботиться исключительно о благоугождении Богу и о спасении души. Сам пан атаман Алексей Белицкий, именем всевельможного и всевластного Коша, располагал и приглашал казаков-запорожцев к тому же. В духовном, чисто религиозном настроении сердца казаки-запорожцы во все это время огромными массами ходили в Новый Кодак на поклонение образу великого милостивца и избавителя от наглой смерти, святителя Христова Николая»[150]150
  Феодосий. Материалы для историко-статистического описания.


[Закрыть]. В 1768 году с половины месяца января началась страшная «хуртовина» или «пурга», продолжавшаяся весь февраль до начала марта; от этого в Запорожье погибло много людей и скота более половины всей численности[151]151
  Там же, II.


[Закрыть], как пишет все тот же Феодосий. Такой же стужей отличалась зима ив 1769 году; в это время татары, сделавшие набег на Новосербию, потеряли от холода 30 000 лошадей[152]152
  Memoires du baron de Tott sur les turcs et les tartares, 1781, II.


[Закрыть]. В 1770 году в Запорожском крае был повсеместный неурожай и голод, а в Киеве открылась чума[153]153
  Феодосий. Материалы историко-статистического описания, II.


[Закрыть]. В 1771 году, продолжает Феодосий, в январе месяце, в Запорожье открылась моровая язва; уже в марте месяце от этой язвы опустели села Романково, Кодак, Самара и Перещепино; в октябре месяце обезлюдели многие славяносербские шанцы; в это время добычей страшной смерти сделались в Елисаветграде правитель духовных дел, священник Василий Логовик, в Бахмуте Семен Башинский, в Таганроге Михаил Парафацкий, в Азове Георгий Хрещатицкий и Михаил Алексеев, в конном казацком полку Павел Григорьев и многие другие[154]154
  Там же, II.


[Закрыть]. Наконец, в 1772 году, весной, в Запорожье было страшное и разорительное наводнение, а летом открылась повсеместная чума[155]155
  Там же, II; Григорий Надхин. Указ, соч., 47.


[Закрыть].

Страшные бедствия, которые приходилось испытать казаку, застигнутому в диких степях Запорожского края, художественно обрисованы в народной думе «О побеге трех братьев из-под Азова», в которой представлено, как два брата едут на конях через восточные степи Запорожья, а третий, пеший – пехотинец, спешит-поспешает за конными братьями, напрасно молит их взять его с собой, потом теряет их из виду, добирается до Савур-могилы и тут в страшных муках погибает от голода и жажды:

 
Из-пид города, спид Азова то невелыки туманы уставали.
Як три браты ридненьки,
Як голубоньки сывеньки,
Из города, из Азова, з тяжкой неволи
У землю хрестиянську до батька, до матери, до роду утикали.
Два брата кинных,
А третий брат, меньший, пиша-пишаныця,
За кинними братами угоняе,
На биле камння,
Ня сыре кориння
Свой нижки казацьки-молодецьки побивае;
Кровью слид заливае,
И до кинных братикив словами промовляе:
«Братики мои ридненьки,
Голубоньки сывеньки,
Добре вы учините,
Мене, наименыпого брата, миж кони возьмите,
И в землю християнську, до отця, до матери, до роду надвезите».
И ти браты тое зачували,
Словами промовляли:
Братику мылый,
Голубоньку сывый,
Ради б мы тебе миж кони узяти,
И буде нас Азовська орда нагоняти,
Буде в пень сикти-рубати,
И буде нам велыку муку завдавати».
И тее промовляли,
Видтиль побигали…
Тоди меньший брат на Савур-могилу збигае,
Словами промовляе,
Слёзами облывае:
Побило мене в поли три недоли:
Перша доля безхлибье,
Друга доля безвидье,
А третя – буйный витер в поли повивае,
Видного казака з ниг валяе.
Тоди меньший брат на Савур-могилу зихожае,
Головку свою казацьку склоняе,
Батькову-матчину молитву споминае.
От руками не визьме
Ногами не пиде,
И ясными очима на небо не зглине,
Кругом взирае,
Тяжко вздыхае:
«Голово моя казацькая!
Бували мы у землях турецьких,
У вирах бусурменських;
А теперь прыпало на безвидди, на безхлибьи погибате,
Девятый день хлиба в устах не маю,
На безвиддьи, на безхлибьи погибаю!»
Тут тее промовляв… не чорна хмара нолитала,
Не буйнии витры вийнули,
Як душа казацька-молодецька з тилом розлучалась.
Толи сыви зозули налитали,
У головах сидали, жалибно кували,
И як ридни сестры оплакали;
Тоди вовки-сыроманьци набигали,
И орлы чорнокрыльци налитали,
В головках сидали,
З лоба чорни очи выдырали,
Биле тило од жовтой кости одрывали,
Жовту кисть по-под зелеными яворами разношали,
И комышами укрывали.
И жалибненько квилили-проквыляли:
Тож вони казацькии похороны одпрьвляли[156]156
  Антонович и Драгоманов. Исторические песни малорусского народа. Киев, 1874, I.


[Закрыть].
 

О других бедствиях Запорожского края, саранче, разного рода насекомых, особенно комарах, слепнях и мошках, этих «крылатых шпильках запорожских омутов», и зимних стужах дают подробные и весьма любопытные описания современники-очевидцы, каковы упомянутый нами не раз инженер Боплан и барон Тотт. «Бесчисленное множество оной (саранчи) на Украине, – говорит Боплан, – напоминает мне наказание, ниспосланное Всевышним на Египет при фараоне. Я видел, как бич этот терзал Украину в продолжение нескольких лет сряду, особенно в 1645 и 1646 годах. Саранча летит не тысячами, не миллионами, но тучами, занимая пространство на пять или на шесть миль в длину и на две или на три мили в ширину. Приносимая на Украину почти ежегодно из Татарии, Черкесии, Бессы и Мингрелии восточным или юго-восточным ветром, она пожирает хлеб еще на корню и траву на лугах: где только тучи ее пронесутся или остановятся для отдохновения, там через два часа не останется ни былинки, и дороговизна на съестные припасы бывает ужасная. Бедствия увеличиваются в триста раз более, когда саранча не пропадает до наступления осени… Нет слова для выражения количества саранчи: она совершенно наполняет воздух и помрачает свет дневной. Полет ее лучше всего сравнить со снежными хлопьями, рассыпаемыми вьюгой во все стороны. Когда она сядет, все поле покрывается ею, и раздается только шум, который она производит, пожирая растения; оголив поле в час или в два, туча поднимается и летит далее по ветру. В это время исчезает свет солнца и небо покрывается как будто мрачными облаками. В июне месяце 1646 года я должен был остановиться на две недели в недавно построенном Новограде, где заложена была мною крепость; увидев там бесчисленное множество саранчи, я не опомнился от удивления. Гадина вывелась в окрестностях Новограда весной и не могла еще хорошо летать, но покрывала землю и наполняла воздух так, что я не мог без свечей обедать в моей комнате. Дома, конюшни, даже хлева и погреба были набиты ею. Чтобы выгнать эту незваную гостью из комнаты, я жег порох, курил серой, но все без пользы: как отворят дверь, бесчисленное множество насекомых вылетало и прилетало в одно и то же время. На улице она кидалась в лицо, садилась на нос, щеки, брови, даже падала в рот, если кто хотел вымолвить слово. Это неудобство еще незначительно в сравнении с беспокойством во время обеда: разрезывая мясо на тарелке, вы поневоле давите саранчу, и едва раскроете рот, чтобы проглотить кусок, в ту же минуту должны выплевывать влетевшую гадину. Люди самые опытные приведены были в отчаяние неописанным множеством саранчи: надобно быть самому очевидцем, чтобы судить об этом наказании. Опустошив в две недели окрестности Новограда и получив силу летать, саранча отправилась по ветру в другие области. Я видел ночлег ее: кучи насекомых покрывали дорогу на четыре дюйма в толщину, так что лошади наши останавливались и только под сильными ударами плети передвигали ноги; подняв уши и фыркая, они переступали с большим страхом. Гадина, давимая колесами повозок и лошадиными копытами, испускала смрад нестерпимый, для головы весьма вредный; я принужден был беспрерывно держать у носа платок, намоченный уксусом. Свиньи с жадностью пожирают саранчу и отъедаются весьма скоро; но никто из людей не употребляет ее в пищу, единственно по отвращению к гадине, которая наносит столь большой вред. Саранча живет не более шести с половиной месяцев, но распложается и на следующий год: октябрь месяц останавливает ее полет; тогда каждое насекомое выкапывает хвостом яму и, положив в оную до 300 яиц, зарывает их ногами; после этого умирает. Ни дождь во время несения яиц, ни сильный зимний холод не истребляют зародышей; весной же, в половине апреля, когда солнечные лучи нагревают землю, саранча вылупляется из яиц и расползается, но не прежде шести недель получает способность летать; до того же времени отходит недалеко от места своего рождения. Укрепись в силах, она направляет свой полет по ветру; постоянный северо-западный ветер вгоняет ее в Черное море, а ветры других стран разносят этот бич по Украине… Вот что замечено мной в долговременное пребывание на Украине об этом насекомом. Оно бывает толщиной в палец, а на длину имеет от трех до четырех дюймов»[157]157
  Боплан. Указ. соч.


[Закрыть].

Почти в тех же красках рисует степи ногайских татар, а с ними вместе и степи запорожских казаков и автор записок о турках и татарах, барон де Тотт. «Эти насекомые, – говорит он, – налетают тучами на равнины ногайские, садятся на поля, особенно засеянные просом, и опустошают их в одно мгновение. При появлении облаков саранчи свет дневной помрачается, и облака ее заслоняют солнце. Иногда удается земледельцам-ногаям прогонять ее криком и стуком, но чаще она садится на полях их и покрывает оные слоем толщиной от шести до семи дюймов. Тогда шум полета ее сменяется шумом, который она издает, пожирая растения, и который можно сравнить со звуком при падении града; но град не столько наносит вреда, как саранча. Самый огонь не может быть опустошительнее для полей: там, где отдыхала саранча, не остается и следов прозябания»[158]158
  Memoires du baron de Tott sur le turcs et les tartares, 1781, II.


[Закрыть].

В 1748 и 1749 годах для истребления на украинских степях саранчи введены были такие меры, какие принимались против моровой язвы. Как говорится в брошюре «Замечания, до Малой России принадлежащие»: «Бывшие малороссийские полки все были в поле выведены, и сами их полковники и старшины, употребляя и прочих обывателей, истребляли саранчу, то зарывая ее во рвы, то сожигая, то метлами побивая. Словом сказать, истребление саранчи всех начальников и жителей занимало и за первое дело почиталось и уважалось»[159]159
  Замечания, до Малой России принадлежащие. М., 1848.


[Закрыть].

Кроме саранчи, немалые бедствия причиняли жителям Украины, в особенности же Запорожья, мошка и комары. «Берега днепровские, – говорит Боплан, – замечательны бесчисленным количеством мошек; утром летают мухи обыкновенные, безвредные; в полдень являются большие, величиною с дюйм, нападают на лошадей и кусают до крови; но самые мучительные и самые несносные комары и мошки появляются вечером: от них невозможно спать иначе как под казацким пологом, то есть в небольшой палатке, если только не захочешь иметь распухшего лица. Я могу в этом поручиться, потому что сам был проучен на опыте; опухоль лица моего едва опала через три дня, а веки так раздулись, что я почти не мог глядеть; страшно было взглянуть на меня… Чтобы избавиться от мучительных комаров и мошек, одно средство – прогонять их дымом; для этого нужно содержать постоянный огонь»[160]160
  Боплан. Указ. соч.


[Закрыть].

Главным гнездилищем комаров и мошек были днепровские плавни и многочисленные острова с их непроходимыми камышами, болотными травами и густыми лесами; в открытые степи они доходили только в том случае, когда ветер дул от Днепра в какую-либо из четырех стран света вольностей запорожских: если ветер тянул к востоку, комары и мошка шли туда же; если он тянул к западу, они шли в ту же сторону и т. д. В самих же плавнях, особенно в Великом Лугу, их было такое множество, что они нередко буквально заедали телят и даже коров; попавшийся в плавни рогатый скот всегда ходил там облитый кровью и спасался только в воде или в дыму у раскладываемых пастухами костров. Обыкновенное время появления комаров в плавнях Днепра – половина апреля; конец – 6 августа, на Спаса, или 15, на Пречистую; оттого на этот счет приднепровские жители сложили следующее четверостишие:

 
Прыйшов Спас, пропав комарыный бас;
А як прыйде Пречиста, визьме комаря нечиста.
Як прыйде Спас, увирветця комарыный бас,
А в Пречисту як заграють, то и цымбалы поховають.
 

Из многих климатических неудобств Запорожского края не последнее место занимал и страшный холод в зимнее время. У Боплана находим в этом отношении несколько строк, весьма ярко рисующих бедственное положение спутника, застигнутого в зимнее время в открытой степи Украины сильным морозом и стужей; еще в большей мере эти слова можно применить к Запорожскому краю; в этом крае, не защищенном ни горами, ни лесами, представляющем из себя беспредельную равнину, особенно сильно чувствовались и летний зной, и зимняя стужа.

«Хотя Украина, – говорит Боплан, – лежит под одинаковой широтой с Нормандией, однако ж стужа в ней суровее и с некоторого времени не только жители, особенно военные, но даже кони и вообще вьючный скот не в силах переносить холода нестерпимого. Счастлив еще тот, кто спасается от смерти, отморозив пальцы, уши, нос, щеки или другие части тела. В этих членах естественная теплота исчезает иногда мгновенно, зарождается антонов огонь и они отпадают. Человек теплокровный хотя не может вдруг отморозить членов, но от стужи появляются на них вереды, которые производят боль, столь же мучительную, как и болезнь венерическая. Это доказывает, что стужа на Украине гибельна не менее огня. Вереды бывают сперва в горошину, но через несколько дней, иногда через несколько часов, увеличиваются и покрывают весь член, который потом отваливается. Два из моих знакомых лишились таким образом самого чувствительного органа.

Обыкновенно стужа охватывает человека вдруг и с такой силой, что без предосторожностей невозможно избежать смерти. Люди замерзают двояким образом: одни скоро; смерть их можно назвать даже спокойной, ибо они умирают во время сна, без долговременных страданий. Кто пустится в дорогу на коне или в повозке, но не возьмет необходимых предосторожностей, худо оденется и притом не может перенести жестокой стужи, тот сперва отмораживает оконечности рук и ног, потом нечувствительно самые члены, и мало-помалу приходит в забытье, похожее на оцепенение; в это время сильная дремота клонит его ко сну. Если дадут вам заснуть, вы заснете, но никогда уже не пробудитесь; если же соберете все свои силы и прогоните сон, или спутники разбудят вас, жизнь ваша спасена. Случалось и мне стоять на пороге смерти: я засыпал от холода, но слуги мои, крепкие телосложением и привычные к стуже, несколько раз расталкивали меня сонного. Другие умирают не так скоро, но смерть их труднее и мучительнее. Природа человека не в состоянии даже перенести тех мучений, которые приводят страдальцев почти в бешенство. Такой смерти не избегают люди и самого крепкого телосложения. Стужа проникает в почки и охватывает поясницу; всадники отмораживают под броней живот, особенно кишки и желудок. Потому-то страдалец чувствует неутолимый голод. Приняв пищу самую легкую, например бульон, он извергает ее немедленно с болью мучительной и коликами нестерпимыми, стонет беспрестанно и жалуется, что внутренности его раздираются. Предоставляю ученым врачам исследовать причину таких ужасных страданий; сам же замечу только, что некоторые любопытные украинцы, желая узнать, отчего болезнь эта столь мучительна, вскрывали трупы и находили большую часть кишок почернелыми, обожженными и как бы склеившимися. Это убедило их, что подобные болезни неисцелимы и что больной стонет и кричит день и ночь беспрестанно по мере того, как в отмороженных внутренностях появляется антонов огонь; продолжительная, мучительная смерть его неизбежна. В 1646 году, когда польская армия вступила в московские пределы для пресечения возвратного пути татарам и освобождения плененных ими жителей, жестокая стужа принудила нас сняться с лагеря: мы потеряли более 2000 человек, из коих многие погибли описанной нами мучительной смертью, другие же возвратились калеками. Холод не пощадил даже лошадей, хотя они и покрепче нас: во время похода пало их более 1000, в том числе шесть лошадей под кухней генерал-лейтенанта Потоцкого, бывшего впоследствии коронным гетманом и кастеляном Краковским. Стужа захватила нас близ реки Мерлы, впадающей в Днепр. На Украине защищают себя от оной единственно тем, что укутываются в теплую одежду и запасаются разными вещами, предохраняющими от холода. Что касается меня, то я, путешествуя в карете или в повозке, клал на ноги для тепла собаку, укутывал их суконным одеялом или волчьей шубой; лицо же, руки и ноги натирал винным спиртом, которым смачивал также и чулки, оставляя их высыхать на ногах. Этими предосторожностями, с Божьей помощью, я избавился от несчастий, мною описанных. Стужа бывает еще опаснее для того, кто не употребляет горячей пищи и питья, по примеру украинцев, которые три раза в день едят род похлебки из горячего пива с маслом, перцем и хлебом, и тем предохраняют свою внутренность от холода»[161]161
  Бошан. Указ. соч.


[Закрыть].