Текст книги "Все байки старого психиатра"

Так это что там впереди-то? ДТП, что ли? <Распутная женщина>, точно ДТП, вроде сбитый человек лежит. Вон парень бежит, руками машет. Ну все, вот тебе и сходил в туалет! Вот теперь-то уж точно со мной грех случится. А потом ходи и доказывай, что случайно водой облился.

– Идите быстрей, там девушка сознание потеряла! – заполошно крикнул парень.

– Так ее сбили, что ли?

– Да какой сбили, просто сознание потеряла!

У меня, извините за выражение, когнитивный диссонанс случился. Он привел нас не к сбитому человеку, а к девушке, скромно сидевшей на попе у края проезжей части.

– Что случилось? Вас тоже машиной сбило?

– Нет, нет, мы просто подошли посмотреть… а там … я как увидела все это и сразу отключилась.

– Так за каким же лешим вы шли смотреть?! Здесь что, шоу? Развлекуха?

– Ой, да не кричите вы так! Ну че, запрещено, что ли?

Видимо не дано мне понять, почему некоторых особо одаренных личностей так сильно привлекает смерть, причем в самом жутком ее проявлении? Ведь чувствуют же, что будет очень страшно, плохо и кошмары потом замучают. Но нет, будто какая-то неведомая дурная сила ведет, отбрасывая в сторону здравый рассудок.

В общем, все нормально у девушки, и давление, и пульс. Ни в какой помощи она не нуждалась. Ну разве что в психологической, но это уж пусть она сама о себе заботится. Ну а чтоб не выглядело это так, что мы ее вообще без помощи оставили, дали ей волшебный глицин. На вопрос «что это?», рассказал я, что это новейший импортный препарат, применяемый при сильных стрессах. Вот говорю, рассосете вы пять этих сладеньких таблеток и почувствуете себя заново родившейся. А от стресса даже следа не останется. И повеселела девчуля, дрожать перестала, цвет лица приобрела здоровый, светлая улыбка появилась. Вот что плацебо животворящее делает! Пообещала благодарность на нас написать. Ну а в ответ взял я с нее клятвенное обещание больше не глазеть на всякие непотребства.

И этот вызов оказался последним на сегодня.

Все фамилии, имена, отчества изменены.

Не судить и не осуждать

Вот и зима наступила. Снегу насыпало, пронзительный ветрище поземку метет. Такое чувство, что скоро вновь Новый Год встречать будем. Даже и не верится, что уже через два месяца лето наступит. Хорошо хоть день прибыл ощутимо: в начале восьмого уже во всю светло, больше не нужно пробираться в потемках.

Во дворе стояла скорая с бортовым номером сорок шесть. Левая бочина жестко вдавлена внутрь.

– Пьяный <гомосексуалист> на «Приоре» въехал, – пояснил водитель. – Ладно, хоть бригада не пострадала и больного в салоне не было. Зато этот <чудило> головенку свою разбил. Фельдшера ему помощь оказали и потом гаишникам сдали, падлу.

– Ну, туда ему и дорога.

Удивительно, но сегодня телевизор не работал и скромно молчал. Ну и замечательно, зато есть возможность спокойно пообщаться с коллегами.

– Вы представляете, Юрий Иваныч, – сказала врач Булыгина, – фельдшер Никонова вообще обнаглела! Три раза ездила, ее косяки исправляла. Первый раз она отказалась госпитализировать мужчину с макрогематурией. Ладно, я свезла. Второй раз – давление двести десять на сто десять. А она ей таблетку <Название> в зубы сунула и усвистала. Ну а на третий раз у женщины пневмонию прошляпила, да еще и отругала за то, что вызвала. Ведь надо же, какая засранка! И главное, что не молоденькая девчонка, на скорой уж лет двадцать работает!

– Так она, Ольга Ильинична, просто работать не хочет. Больные для нее как обуза. Напишите на нее докладную, может, прочистят мозги-то?

– Да, напишу обязательно.

Фельдшер Куприянов поделился проблемой, которая чуть было серьезной бедой не обернулась:

– Эх, Юрий Иваныч, вот мы сегодня-то чуть не попали в передрягу! Приехали ночью на боль в груди к мужчине, а кардиограф сломался. Больной бледный, весь в поту, стонет. Ну что делать, позвонил на Центр, обрисовал ситуацию, обещали привезти другой. А мне-то что делать? Ведь привезут-то не сию минуту! В общем взял и на свой риск помощь, как при инфаркте оказал, наркотик сделал. Кардиограф привезли, пленку снял, а там точно инфаркт. Сразу от души отлегло, значит, наркотик обоснованно сделал.

– Да, Сергей Геннадьевич, с вашими кардиографами нужно ухо в остро держать!

– С какими это с нашими?

– С теми, которые за фельдшерскими бригадами закреплены. Обращение-то с ними, мягко говоря, не самое лучшее. Вот они и ломаются регулярно.

– Так это молодежь дурит. И говорить им бесполезно. Ведь каждый раз, как беру кардиограф, все провода распутываю, спиртовыми салфетками его протираю. А на следующую смену – опять все то же самое.

Объявили врачебно-фельдшерскую конференцию. Все как всегда: доклад старшего врача предыдущей смены. Зацепила душу гибель одиннадцатилетнего ребенка. Решил маме помочь окно вымыть. Ну и выпал с восьмого этажа. И тут все было без единого шанса. Вопросов и обсуждений не было, конференция закончилась быстро.

Всех разогнали в восемь ноль-ноль, а нас вызвали аж в начале десятого. Поедем на психоз к мужчине пятидесяти лет. Встретила нас пожилая женщина – мама больного.

– Здравствуйте, опять он допился! Недели три пил, как прорва, а вчера уж не полезло. Как стопку опрокинет, так сразу блевать бежит. А сегодня с утра какая-то чертовщина ему стала мерещиться. Ой, если б вы знали, как он надоел! Пятьдесят лет мужику, а нигде не работает, только на моей шее сидит! Так за всю жизнь и не женился. Да и понятно, какая дура будет жить с таким?

Больной, худощавый небритый мужчина в несвежей полосатой рубашке, встретил нас с возбужденным удивлением. Глаза его лихорадочно горели.

– Слушайте, мужики, вон, смотрите, чего творится-то! Маленькие такие, шибздики, по всей квартире бегают!

– Это кто ж такие-то? Чертенята, что ли?

– Да какие черти? Люди, человечки такие маленькие. Меньше карликов, как куколки мелкие! А наглые какие! Кривляются, письки показывают, гадят где попало! И ведь ничего не сделаешь! Если прихлопнешь такого, потом засудят за убийство! А я дурак, что ли, в зону-то ехать?

– Нет, Борис Сергеич, ты не дурак, а потому в зону не поедешь. Давай-ка, собирайся, в больницу тебя увезем.

– Опять в нарко, что ли?

– Ну а куда же еще?

Так и свезли болезного, спокойно и без приключений.

Вызов срочный: ДТП, сбит пешеход. Тут совсем рядышком, за пару минут долетели. Н-да… Все очень печально и банально. Молодой человек, вроде как, подросток, перебегал проезжую часть в неположенном месте. Так, рассуждать и делать выводы сейчас не время, сначала нужно пострадавшего в машину загрузить.

Дыхание патологическое. Да это, собственно, даже и не дыхание, а судорожные подергивания нижней челюсти и грудной клетки. И тут случилось то, что и ожидалось: смерть. Правда, пока еще только клиническая. Но не отпускало ощущение, что и биологическая где-то совсем рядом притаилась. Делали все: качали, стреляли, кололи. Бесполезно. Ушел. Ни документов, ни телефона, ни банковской карты при нем не оказалось. Так и свезли в Бюро судмедэкспертизы, как неизвестного. Ну а оттуда поехали на Центр, протоколы реанимации и констатации смерти оформлять, да карточку с планшетом заполнить. Ну а после всей писанины уж и пообедали заодно, пусть и рановато, конечно.

Приехали молодые фельдшеры Сережа Маров и Женя Ваганов. Оба грустнее грустных.

– Сейчас смерть в присутствии словили, – сказал Женя. – Приехали к женщине на головную боль. Ну и ничего там страшного не было: давление сто шестьдесят, пульс восемьдесят восемь, на кардиограмме ничего особенного, только аритмийка небольшая. Дали под язык <названия ингибитора АПФ и бета-блокатора>. Мы уж уезжать собрались, а она взяла и умерла.

– Фибрильнула?

– Нет, через асистолию ушла.

– А покажи-ка пленку-то.

– Вот, смотрите, ничего там такого нет.

– Ну как же нет-то, Жень? Во-первых, здесь увеличение PQ. Во-вторых, это не аритмия, а периодические выпадения QRS. Так что здесь, во всей красе, АВ-блокада II степени, Мобитц 1.

– И что же теперь?

– Да, собственно, ничего. Была б живой, то нужно было бы в кардио везти. На догоспитальном этапе, при такой бяке, помощь не требуется, а при асистолии только качать, да колоть.

– Так мы и качали, и адреналином кололи.

– Ну что ж, значит судьба такая.

– Юрий Иваныч, протокол реанимации поможете написать?

– Да без проблем.

Прилег, но сна не было ни в одном глазу. Из головы не шел тот паренек, погибший в ДТП. Видать, в определенных случаях кем-то сверху предписана безуспешность реанимации.

Часа через полтора вызовок прилетел: психоз у мужчины тридцати лет.

Оказалось, что психоз возник не от болезни, а от таблеточного ассорти. Накушался, болезный, противосудорожного препарата с красивым названием и дешевого трициклического антидепрессанта. Ну и получил, что хотел. А родители, с которыми проживало это великовозрастное дите, были, мягко говоря, шокированы.

Промывать было поздно: часа два прошло с момента приема. Да и вряд ли бы он, крепкий, мускулистый мужичок, спокойно позволил это сделать.

Больной хаотично и суетливо перемещался по комнате, бормоча что-то бессвязное.

– Саша, Саша, успокойся. Пойдем, присядем, поговорим.

– Да, да, я позавчера был. Там денег до фига дали! Сейчас ничего, все. Бампер отвалился. И через Москву поеду, потом через Нижний. Там вообще весело!

– Саша, как ты себя чувствуешь?

– А че, че такое-то? Все <зашибись>! Мне ехать надо!

– Погоди, погоди, Саш, давай мы сначала в больничку съездим!

– Да ну нафиг, вы чего, совсем, что ли, уже?

– Нет, мы еще не совсем. В отличие от тебя, мы таблеток не наелись.

– А че таблетки-то, это же не наркотики?!

– Ты на себя со стороны посмотри, на кого ты похож! Ты и без наркотиков красавчик писаный!

– Да мне ехать надо, вы не понимаете, что ли?!

– Так, Саша, короче, если сейчас не прекратишь колбаситься, вызовем полицию и привезем тебя в больницу принудительно, в наручниках!

– Да блин, ладно, поехали! Только чего я такого сделал-то?

– Да хотя бы родителей своих напугал! Вон, на них же лица нет!

– Ха, смотрите, смотрите, вон кошка с пятью лапами прибежала!

– Вот поэтому и надо в больницу ехать, пока к тебе настоящий монстр не заглянул!

– Не, не, не, доктор, не говорите так, а то мне стремно чего-то!

В общем свезли мы его в больницу. Ну а в приемнике, медсестра с недовольным лицом, высказалась:

– Юрий Иваныч, вот заметьте, вы же нам всегда все г…о свозите!

– Дык, Наталья Петровна, к чему вызывают, то и возим.

Вот и еще вызовок дали: вновь психоз у мужчины тридцати восьми лет.

Мама больного, дамочка с крашенными в рыжий цвет волосами, прямо с порога заговорщически прошептала:

– Тише, я вас попугать его вызвала!

– Так, я не понял, вы нас в качестве пугалок вызываете, что ли? Нам больше заняться нечем, кроме как попугать кого-то? – спросил я, даже не подумав приглушать голос.

– Ну как вам не стыдно!

– Представьте себе, вообще не стыдно. А вас я предупреждаю об административной ответственности за ложный вызов экстренной службы.

– Да какой ложный-то, вы чего? Вы посмотрите, он же вообще распустился! Не моется уже третью неделю, переодеваться не хочет, вон штаны и футболку засрал полностью! Он же уже шестой год на учете состоит с шизофренией.

– Так, давайте мы сначала с ним самим пообщаемся.

Больной сидел на стуле, тупо уставившись перед собой. Одежда на нем, действительно, была неопрятной.

– Здравствуй, Никита! Как ты себя чувствуешь?

– Дратути! Намально! Я таблетки пью, – косноязычно ответил больной.

– К психиатру ходишь?

– Да, всегда хожу.

– Ой да кой черт от этих таблеток! – вмешалась мама. – Вы посмотрите, во что он превратился!

– Да вообще-то это называется «дефект личности», который развивается у большинства больных шизофренией. Вы когда-нибудь слышали про такое?

– Ну да, чего-то такое слышала. Но ведь его все равно надо лечить!

– К сожалению, это состояние необратимо. Излечивать его пока никто не научился.

– Так что, он теперь навсегда таким останется, что ли?

– Да, к сожалению, именно так. А для госпитализации оснований нет, потому что нет острой психотики.

– Да ладно уж, я все поняла, извините.

Ну и хорошо, что все обошлось без скандала на прощанье. А вот с близкими больных шизофренией следовало бы проводить учебу. Нет, не отдельные беседы с лечащим психиатром, а именно полноценную учебу, которая разъясняла бы доступным языком все нюансы и последствия этого заболевания.

Дана команда следовать в сторону Центра. Ну что ж, послушно следуем. На полпути прилетел вызов: мужчина шестидесяти трех лет без сознания. Ну вот опять, япона мама! Зачем, спрашивается, давать такой вызов психиатрической бригаде, когда других до фига и больше, а? Но нет, пока у власти нынешний главный врач, ничего не изменится.

Маленький, покосившийся частный домик с окнами, наглухо забитыми досками. Забор почти повален, калитки нет. Встретил нас БОМЖ в классическом обличии: возраст от тридцати до семидесяти, круглое, отекшее лицо, пегие, свалявшиеся волосы и борода. Одежду описывать не буду, думаю и так понятно, что не деловой костюм с белоснежной рубашкой.

– Мужики, там чет Гоше плохо, лежит, не шевелится, может, умер?

– Сейчас посмотрим.

Дааа, легко сказать «посмотрим»! Темень такая, что собственной вытянутой руки не видно! Нет, фонарик-то у меня есть, конечно, но такой фигушкой много ли насветишь? Хорошо, что у водителя Володи оказался большой, полноценный аккумуляторный фонарь. Вот в его-то свете мы и увидели больного, лежавшего на кровати в куче безобразного тряпья. Он был жив, но только почти без давления. Невероятным чудом, фельдшер Толик сумел закатетеризировать вену и наладить капельницу с вазопрессором. Может, спросите, мол, почему в машине все это не сделали? Ну а представьте себе, если он помрет при переноске? И что тогда, в машину заведомого покойника грузить или бросить его на полпути? Нет уж, мы лучше перестрахуемся. И вновь случилось чудо: давление поднялось аж до ста десяти! Но капельницу отсоединять категорически нельзя, ведь давление держится, только пока капает вазопрессор.

В машинку его снесли, но уезжать мы пока не торопились. Надо бы экэгэшку сделать, но меня что-то дернуло вначале сахар померить. Опаньки, а его всего лишь один и девять! Да, совсем несладкая кровушка у бомжика. Мозг, напрочь лишенный питания, отказался выполнять свои прямые обязанности, в том числе и давление держать. Толик подкололся через переходник системы и влил аж четыре двадцати кубовых шприца сорокапроцентной глюкозы. И вот тут случилось третье чудо: больной пришел в сознание. Причем, быстро, резвенько так пришел!

– Опа, <распутная женщина>, а че такое-то, а?! – спросил он хриплым голосом, удивленно вытаращив глаза. При этом, он резко присел на носилках, не обращая внимания на капельницу.

– Лежать, падла! – кинулись к нему Толик с Герой.

– Так я в скорой, что ли?!

– Нет, на международной космической станции! – ответил Гера.

– Мужики, да отпустите меня, ну че вы как менты, в натуре?!

– Отпустить-то, – говорю, – отпустим, а ты не свалишься?

– Да никуда я не свалюсь, вы чего?

– Ну хорошо, только скажи сначала, сколько же времени ты не ел-то, болезный?

– Да фиг его знает… Дня три, наверное. Мы с Олегом тут подкалымили нормально и «перчика» накупили. Много, вообще до <фигища>! Ну он ел чего-то, а я только водой запивал, да чуть-чуть черняшки отщипывал.

– Ну, тогда все понятно. Ты уж смотри, друг любезный, не будешь есть – совсем загнешься!

– Не, не, теперь буду!

– Ну, тогда иди с богом!

Картина была предельно ясной. Целых три дня Гоша только пил и практически ничего не ел. Хотя алкоголь сам по себе обладает способностью сахар крови снижать. Вот и схлопотал господин гипогликемию, то бишь резкое падение уровня глюкозы. И повезло ему, что друган его нас вызвал вовремя. Можно сказать, в последний момент ухватил за подол убегавшую жизнь. Ну а опустившихся людей я не осуждаю. Никто мне не давал права судить и осуждать, а также делить больных на «плохих» и «хороших».

Только освободился, как сразу еще вызов подкинули: боль в руке у женщины пятидесяти двух лет. В примечании лаконично добавлено: икает. Для человека непосвященного, все это выглядит несерьезно и даже смешно. А вот я ощутимо напрягся. Ведь по всему выходило, что приедем мы к Нему, великому и ужасному господину Инфаркту.

Больная, очень приятная женщина, выглядевшая значительно моложе своих лет, со смущением рассказала:

– Извините меня, что я из-за ерунды вас вызвала! Просто вся левая рука от плеча до пальцев, так болит, что сил никаких нет! Я уж три таблетки <название нестероидного противовоспалительного препарата> выпила и все без толку. Видимо, какой-то нерв защемился. А еще так долго икала, прям остановиться не могла, только сейчас прекратила.

Вот и выползла лента. Ну а на ней, как и ожидалось, подъемы выше крыши. Одним словом, классический острый инфаркт миокарда. Когда я сказал об этом больной, у нее аж глаза чуть не выскочили от удивления.

– Ой, да вы что? А причем же здесь рука-то? Ведь у меня в груди ничего не болит!

– Инфаркты часто маскируются под боли в других местах. У одних нижняя челюсть болит или горло, у других – живот или голова. А у одного пациента вообще только локоть болел. Да много чего может быть.

– И что теперь?

– Ну что, сейчас помощь окажем, потом в больницу поедем.

Обезболили мы ее качественно, все остальное дали и сделали, что по стандарту положено. Ну и свезли в областную больницу, стентирование делать.

И опять дали вызов: ДТП, травма грудной клетки у женщины тридцати семи лет. И вновь как-то все нелогично и непонятно. Вызов срочный с доездом не более двадцати минут, но на противоположном конце города. Можно подумать, что кроме психиатрической больше вообще нет ни одной бригады!

Как и следовало ожидать, несмотря на нашу «светомузыку», доезд занял более двадцати минут. На месте ДТП уже работала ГИБДД. Оказалось, что пострадавшая на своей легковой иномарке въехала в зад троллейбуса, к счастью, ехавшего без пассажиров. Слабым голосом, задыхаясь, она рассказала:

– Я грудью об руль ударилась… Теперь болит… Дышать тяжело…

Бледновата она, идет пошатываясь. В машине ее осмотрели. Грудная клетка сверху отечна, при пальпации ощущается крепитация. Вы когда-нибудь сжимали в руке пакет с крахмалом? Представляете, как он похрустывает? Вот это и есть та самая крепитация. Значит, у пострадавшей имеется эмфизема – скопление воздуха в подкожной клетчатке, который проник туда из плевральной полости. Давление сто на семьдесят, при привычном сто тридцать на восемьдесят. Да, скорее всего, там еще и кровопотеря есть от повреждения легких и плевры. В общем, в наличии гемопневмоторакс. На кардиограмме – признаки ишемии миокарда. То есть, еще и травма сердца до кучи. Ну а дальше, выполнили мы стандарт и благополучно свезли ее в стационар.

Только освободился, мгновенно дали следующий вызов: психоз у женщины сорока семи лет.

Встретила нас сестра больной.

– Здравствуйте! У нее опять обострение. Орет, ругается. Она с молодости на учете стоит, уж в больнице сто раз лежала. Ой, господи, у меня у самой-то из-за нее скоро крыша съедет…

И тут из комнаты выскочила сама виновница торжества, с растрепанными волосами, безумно вытаращенными глазами и перекошенным от злости лицом. Демонстративно держа перед собой смартфон, она проорала дурным хриплым голосом:

– Все, <песец>, я вас сфотографировала! Я вас под суд отдам!

– Надо же, как интересно! А за что?

– Пошли на фиг отсюда!

– Ну, как-то нелогично получается: если мы сейчас уйдем и скроемся, то как же вы нас под суд отдадите?

– Вы издеваетесь, что ли, надо мной, твари?! Я вас всех убивать буду! Валька, <самка собаки>, это ты мне «голоса» делаешь!

– Так, стоп, Ксения Андреевна! У вас «голоса», что ли?

– Да вы сами все прекрасно знаете, что вы тут из меня дуру-то делаете?! Валька, смотри, ты – первая на очереди! Я тебе никогда этого не прощу! Я тебя уже прокляла!

– Так, Ксения Андреевна, все, хватит! Давайте одевайтесь, обувайтесь и в больницу поедем.

– Нет! Нет! Никуда я не поеду!

– Ксения Андреевна, вы все равно поедете!

– Нет, я сказала!

Мои фельдшеры крепко взяли ее под руки и стремительно повели, не давая опомниться. Да, повели прямо в тапках, ведь обувь по сезону на нее было никак не надеть. Ну, разве что, рискуя получить ногой по носу, но в наши планы это не входило. На оглушительный визг внимания не обращали. В больнице концерт продолжился. Больная категорически отказалась идти в отделение. Так и пришлось моим парням туда ее силой вести и на вязки укладывать.

Ну вот и все. Закончилась моя смена. Эх и укатали нас сегодня! Шутка ли, почти без передышки, столько вызовов отработали! И радует лишь одно: сегодня обошлось без переработки.

А дома я нашел видео в Яндексе. Оказывается, что в Подмосковье уже первые грибы пошли на проталинах. Саркосцифы, этакие красные блюдечки. И от такой новости стало веселей и теплей на душе. Как же все-таки мало надо для счастья!

Все фамилии, имена, отчества изменены.