Текст книги "Преступление, искупление и Голливуд"
Автор книги: Донал Лог
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 9. Старая ярость, 1972
Работу на Карлисси я бросил. Фрэнк Руссо хотел свести меня с кем-нибудь из бывших зэков, кто живет неподалеку, чтобы у меня была поддержка на пути трезвости.
– Дэнни, ты слишком сильно увяз, я с тобой не справляюсь, – печалился Фрэнк.
В чем-то он был прав, я и правда нуждался в спонсоре посерьезнее.
С особым уважением заключенные – бывшие и настоящие относятся к людям, которые отмотали длиннющие сроки в таких легендарных тюрьмах, как «Сан-Квентин» и «Фолсом». Сэм Харди, огромный деревенский увалень из Луизианы, был одним из таких мужиков. Он отсидел пятнашку за убийство, всегда очень медленно говорил и при этом жевал не меньше килограмма жвачки. Когда я спросил, как он попал в тюрьму, тот степенно ответил:
– Видишь ли, Дэнни, у меня возникло недопонимание с двумя джентльменами. Одного я убил, а второго покалечил.
Сэм нанял меня в собственную компанию по продаже инструментов. В первый рабочий день я надел костюм, подъехал к гаражному кооперативу и спросил у работяг, можно ли поговорить с менеджером. Я показал инструменты, красочно описал, как они хороши, и назвал цену – тридцать баксов, после чего меня послали.
Работа не заладилась. Меня, источающего дух торгаша, видели издалека и прогоняли, не давая возможности открыть рот. Проработав так пару дней, я решил сменить подход. Надел белую футболку, длинное черное кожаное пальто, «левайсы» в заклепках и начищенные до блеска темные ботинки. К гаражам я заворачивал из подворотни и свистел. Меня тут же замечал менеджер:
– Есть чего?
Я кивал на свою тачку и открывал багажник.
– Вот эти инструменты, землячок.
– Выглядят неплохо.
– Они реально хороши.
– Сколько?
– Сорок.
– Беру.
Честного человека нельзя обмануть, а у всех этих засранцев была своя червоточинка. Когда меня спрашивали, дам ли я чек, я только усмехался:
– Да брось, землячок. Разве похоже, что я таскаю с собой чеки?
Мы смеялись и расходились, довольные друг другом.
Когда я кинул на кухонный стол Сэма восемьсот баксов, заработанных за день, он не поверил своим глазам.
– Ты как это сделал?
– Выдал за краденое.
– Черт возьми. Нам придется оформить чеки на все эти продажи, но комиссионные у тебя будут огромные.
У Сэма здорово получалось сбивать мои приступы ярости, которые часто случались в первые годы после моей отсидки.
Еще в детстве я научился превращать свой стыд в ярость, все уроки по управлению гневом мне преподавал Гилберт, а это все равно что учиться у великана ходить на цыпочках. Как-то раз, когда я вернулся из природоохранного лагеря, мы с ним сидели в баре «Куколка» с двумя дамочками постарше. Гилберт вышел за сигаретами, и тут на нас троих буквально рухнул огромный пьяный работяга. Он втиснулся между нами, встал ко мне спиной и начал трещать с девчонками. Они тут же ему заулыбались.
Я попросил его отвалить.
– Ну и че ты сделаешь, мудак? – огрызнулся он.
– Давай выйдем, – предложил я.
Я прошел в туалет, он – за мной. В помещение вели распашные двери, и как только он прошел через них, я завалил его быстрой комбинацией, а потом избил, как мешок с дерьмом. Он лежал на полу без сознания, но я еще был адски зол, поэтому обоссал его.
За этим меня и застал Гилберт. Он покачал головой и сказал:
– Дэнни, можно избить кого-то, и тебе спустят это с рук, но нельзя унижать соперника. Если унизишь, он будет мечтать о мести до самой смерти.
Когда мы вышли из бара, я проковылял мимо какого-то «кадиллака», и тут из него высунулся парень. Потом я услышал хлопок, и ночь перестала быть томной.
Я почувствовал, как что-то врезалось мне в грудь, и упал. «Кадиллак» тут же сорвался с места.
– Ты в порядке? – подбежал Гилберт.
Я был готов поклясться, что меня подстрелили, но с ног меня сбил всего лишь шок.
– Гилберт, надо валить.
– Что такое?
– Я обоссался, – ответил я.
Гилберт помог мне добраться до машины, мы сели и начали ржать в голос.
– Это карма, сучонок! – засмеялся Гилберт.
Тогда я услышал это слово впервые.
– Ты получил то, что заслужил. Запомни мои слова, землячок. Никогда не мочись на соперника, если уже его отмудохал. Никогда никого не унижай.
Я больше не ссал на людей после драк в баре, но моя ярость все равно всегда плавала у поверхности. Однажды я ехал по 405 шоссе недалеко от Вентуры, и какой-то мужик на «эль камино» обогнал меня, при этом подрезав. Во мне словно тумблер щелкнул. Я преследовал его десять миль по шоссе, держась вплотную. Он свернул на поворот к Уилширу, едва успев на зеленый свет. Я проскочил на красный и остался висеть у него на хвосте.
Потом он уперся в пробку, и ему пришлось остановиться. Я выбрался из машины и с воплем подскочил к его машине.
Он оказался здоровым парнем, но остался сидеть в машине, подняв руки вверх и плача:
– Погоди, погоди!
Он был так напуган, что не мог выбраться из тачки. Голосом маленького мальчика он протянул:
– У меня просто был паршивый день.
– Сейчас будет еще хуже, – прорычал я.
Но потом я посмотрел на офисных клерков, которые сгрудились на тротуаре, глядя на меня с открытыми ртами. Они были в ужасе. Я представил себя со стороны: татуированный мексиканец с безумными глазами, орущий что-то невнятное, и подумал: «Вокруг сплошные республиканцы». Потом я представил, как стою перед европейским судьей, который платит европейскому чистильщику бассейнов и ездит на «эль камино», представил пятнадцать европейских свидетелей, услышал, как обвинитель говорит:
– Ваша честь, подозреваемый – безумный мексиканец…
Я тут же понял, что ничем хорошим это для меня не закончится.
Сэм знал, как меня успокоить. Там, где Гилберт говорил, что делать после того, как я кого-то избил, Сэм смотрел на шаг вперед. Мы как-то стояли у него на кухне, и он сказал:
– Как по мне, если чувака не стоит убивать, то и в драку с ним влезать не надо. А если драться с ним не стоит, то и расстраиваться из-за него себе дороже. А раз уж ты не грустишь, принеси-ка мне из холодильника газировки.
Я понял, что изменился, когда меня в очередной раз подрезали на дороге. Вместо того чтобы погнаться за ублюдком, я пожал плечами и мельком подумал, что водила точно куда-то спешит.
Мне было просто признаться себе, что у меня проблемы с алкоголем и наркотиками. Следующим шагом стало осознание, что в мире есть нечто сильнее меня. Казалось бы, что может быть проще? Но я был эгоцентристом, живущим на собственной силе воли, и никак не мог соотнести Бога своего детства с «силой, превосходящей твою».
Чтобы помочь мне прийти к этому осознанию, Сэм Харди иногда вытаскивал меня на пляж и говорил:
– Попробуй остановить хотя бы одну из этих волн. Даже океан сильнее тебя, дружище.
Он совсем не прозрачно напоминал мне, что планета способна выжить и без моего вклада. Например, он говорил:
– Китайцы построили Великую стену длиной в четыре тысячи миль и как-то справились без твоей помощи.
Океан, луна, горные лавины – Сэм давал мне понять, что мне не надо тащить все на своих плечах. Я научился просить Господа избавить меня от моих проблем и недостатков, но все равно хотел оставаться собой. Выбора особо не было – все остальные шкуры были уже заняты. Я молил Бога сделать меня сознательнее и научить контролировать неприглядные стороны своей личности.
Иногда Сэму сходили с рук вещи, которые со мной никто раньше не проворачивал. Однажды он ни с того, ни с сего ляпнул:
– Люблю тебя, Дэн.
Этим он застал меня врасплох.
– Какого хера тебе надо? – спросил я.
– А какого хера у тебя есть?
– Тебе, кроме члена, похвастаться нечем, а мне как-то и своего хватает.
– Да что с тобой не так, Дэн? Каждый раз, когда ты слышишь слово «люблю», сразу думаешь, что сейчас кого-то трахнут. У тебя за душой тоже нет ничего, кроме отмотанного срока, мне и своего хватает. Твоя вонючая жопа мне точно не нужна.
– Но признай, что задница у меня хороша.
Мы посмеялись. Отшутившись, я избежал неприятной правды, которую озвучил Сэм. До этого момента я никогда в жизни не слышал, как один мужчина говорит другому «я тебя люблю». И мне потребовались годы, чтобы сделать это самому.
Продажа инструментов была неплохим занятием, но вскоре я обработал каждый гараж и автосервис в Долине. Когда дело пошло на спад, Сэм предложил мне найти какую-нибудь работенку, где можно было бы работать руками на свежем воздухе. Так я очутился в компании по стрижке лужаек, которую держал Дэнни Левитофф, мой знакомый по ВНС. Левитофф был смазливым белым мальчиком из Долины, которого воспитывали в богатой семье, но сам он долбил наркоту по-черному. Чтобы достать деньги на дурь, Левитофф как-то совершил налет на кафе «Джек в коробке» на бульваре Вентура. После ограбления он выкинул пушку, но забыл снять лыжную маску. Он успел отдалиться на пять кварталов от места преступления, а потом его арестовали прямо в балаклаве. Как состоятельному белому пареньку из семьи со связями и деньгами, ему повезло – вместо тюрьмы его приговорили к посещениям собраний ВНС. К тому же, его дело рассматривал судья Хьюз.
На собрании Левитофф сказал, что забыл снять маску из-за адского кайфа.
– Сглупил жестко, да?
Мы все покатились со смеху. Смех – лучший целитель, хотя многих это удивляет. Я никогда в жизни так не смеялся, как на собраниях, где люди делились своими самыми жуткими историями. Даже в «Большой книге» АА написано: «Мы не такие уж мрачные люди».
До того, как я встретил Дебби, Левитофф предложил мне переехать к нему в квартиру, которую он делил с парочкой соседей. Я согласился. Один из живущих там парней оказался наркошей.
– Да ты же в хлам, придурок, – сказал я ему.
– Ваще нет. Пошел ты, – ответил он.
– Мне нельзя общаться с наркоманами, так что ты либо завязываешь, либо валишь отсюда.
Он свалил, а позже Левитофф рассказал, что именно поэтому предложил мне переехать к нему – он давно хотел избавиться от того парня. Левитофф хоть и переживал, что тот чувак может сделать какую-нибудь глупость, оставшись без крыши над головой, но был уверен, что я справлюсь с грязной работой.
Левитофф был лицом нашей компании по стрижке лужаек. В двери потенциальных клиентов всегда стучал он, потому что с такой милой мордашкой у него точно было больше шансов на успех, чем у меня. Мы рано поняли, что страшному мексиканцу в татуировках редко кто даже дверь откроет. Поначалу мы работали бесплатно. Недалеко от моих родителей жила женщина, которую все местные детишки звали Ведьмой. Я знал ее историю, и она была не из веселых. Один ее сын погиб во Вьетнаме, второго убили в стычке банд, а ее муж с горя покончил с собой.
После смерти мужа она перестала выходить из дома. Лужайка заросла и была похожа на джунгли. Мы с Дэнни как раз работали в доме неподалеку на людей, которые разрешили нам пользоваться косилкой, потому что свою мы еще не купили. Каждый раз, когда мы стригли газон у них, приводили в порядок и ее участок. Мы не спрашивали разрешения, просто аккуратно и красиво постригали ее лужайку. Она ни разу не вышла наружу, но иногда я замечал, как она смотрит на нас из-за шторок.
Почти два месяца мы стригли газон перед ее домом. В один жаркий летний день мы как раз чистили лезвия косилки, и тут я услышал стук входной двери. Я повернулся к дому и увидел на пороге огромный графин с лимонадом и два хрустальных бокала со льдом.
Я никогда и никому об этом не рассказывал, но во время отсидки в «Фолсоме» я часто мечтал о том, как сорву крупный куш, проверну масштабную сделку с наркотиками или ограблю инкассаторскую тачку. В своих мечтах после такого дельца я отправлялся в Лас-Вегас с полными чемоданами бабла, шел в модный клуб, где на меня вешались лучшие цыпочки, и пил виски из хрустального бокала. Я всю жизнь пил из пластиковых стаканчиков, жестяных кофейных кружек, термосов, но никогда не держал в руках хрусталя. Я буквально грезил о нем.
Сидя на пороге дома той печальной дамы, я впервые услышал, как стучит лед о хрусталь. Я до сих пор помню этот звук. Левитофф сказал что-то смешное, и я посмеялся. Я был потный и уставший, но та усталость была приятной, а лимонад на вкус оказался в тысячу раз лучше любого виски. Возможно, потому что мы помогали одинокой женщине в горе, которое страшно представить.
Только Богу известно, как должны сбываться мечты. И у него потрясающее чувство юмора.
Через неделю, когда мы как раз заканчивали работать у дома Ведьмы, к нам подошел крупный белый мужик. Ему было около шестидесяти, он перемалывал челюстями жвачку, словно корова.
– Эй, Панчо, сколько берешь со старушки за работу? – спросил он и сплюнул табачную слюну.
Стоило ему сказать «Панчо», как я сразу понял, что ни за какие коврижки не стану разговаривать с таким мудаком. Я вернулся к работе.
– Эй, Панчо!
«Если этот ублюдок хочет, чтобы мы постригли его лужайку, придется ему заплатить в десять раз больше просто за то, что он козлина», – подумал я.
– Чего? – спросил я вслух.
– Сколько берете со старушки за лужайку?
– Нисколько.
Выражение его лица изменилось.
– Пойдем, покажу кой-чего, – предложил он и кивнул на Дэнни. – И Пако с собой бери.
Тут уж я решил, что он заплатит в пятьдесят раз больше, если мы согласимся на работу.
Мы с Дэнни прошли за мужиком вниз по улице к его дому. Он открыл гараж, и мы увидели десятки великолепных инструментов и большой верстак. Стены были выкрашены в синий цвет, у каждого прибамбаса было свое местечко, обведенное белым контуром. Все висело по рядам, не хватало только молотка. В гараже все было на своих местах, кроме молотка. Я даже немного забеспокоился.
– В прошлом году у меня был инфаркт, – сказал мужик. – Теперь моя старушка запрещает заниматься тяжелой работой. Если пострижете мне лужайку, отдам все эти инструменты.
Он указал на красивую, новейшую газонокосилку, триммер и кучу садовых ножниц и граблей. Мы с Дэнни переглянулись. Мы только недавно говорили о том, что надо купить оборудование, чтобы расширять бизнес и больше не арендовать косилки у клиентов.
Бог снова нас удивил. На обратном пути Левитофф включил философа.
– Дэнни, думаешь, Бог специально это делает? – спросил он.
– А то как же, Пако, – ответил я.
Мы поржали. После того случая «Стрижка газонов Д&Д» пошла в гору. Я был уверен, что мужик не обманет и отдаст нам все инструменты без проблем. Позже мы с ним очень сблизились, и он больше никогда не называл меня Панчо.
Примерно в то же время мой старый дружок Джимми Пенья вышел на связь. Он услышал, что я отмотал срок и стал посещать собрания АА, и захотел поболтать. Мы договорились встретиться в кофейне.
Джимми был бывшим зэком, а теперь, оказавшись на воле, помогал людям слезть с наркоты. Он устроился работать в программу «Проект по профилактике наркомании» (ППН). Там героиновых наркоманов лечили метадоном. Тогда он был не очень популярен. В том же Нью-Йорке его использовали активнее, чем в Лос-Анджелесе.
Джимми знал, как я умею убеждать людей в необходимости реабилитации. Он слышал, что я был председателем реабилитационной группы в «Соледаде» и не сорвался после выхода из тюряги. Он пригласил меня работать к нему вместе с другим консультантом, Норманом Спранком, известным в ППН как Норм, а еще с парнем по имени Билл Уилсон, который отвечал непосредственно за лечение. Сам Джимми управлял финансами. Я всегда мечтал работать в полноценной реабилитационной программе. На тот момент я уже тратил львиную долю своего времени, выкладываясь на собраниях и общаясь с людьми, но настоящая работа, основанная на реальной помощи людям, стала настоящим божественным даром. В ППН я мог бы делать работу Господа да еще получать за это деньги.
Я приехал в ППН и понял, что штаб-квартира проекта – страшный кошмар наркомана на реабилитации. По кварталу шатались дилеры, у здания тусовались нарики. На входе меня встретил Джимми и сразу выдал:
– Дэнни, первое задание – очистить квартал.
Джимми нанял меня вовсе не из-за моего чудесного дара убеждения, так же, как и Левитофф в свое время видел во мне не просто соседа по квартире. Джимми нужна была грубая сила, чтобы расчистить пространство для клиентов. Я присвистнул, чтобы привлечь внимание народа на улице.
– Все быстро пошли нахер отсюда!
Один барыга не прислушался к моему призыву. Я с первого взгляда понял, что он сидевший, да и он тоже быстро признал во мне своего.
– Эй, землячок, – позвал я. – Ты же не хочешь вернуться за решетку за это дерьмо? Делай, что должен, просто отойди на три квартала дальше. Нам у реабилитационного центра этого дерьма не надо.
Он смерил меня взглядом.
– Лады, мужик. Только ради тебя.
Я убил полтора дня, но все-таки расчистил четыре квартала вокруг здания от барыг и наркош. Норма это впечатлило.
– Джимми говорил, что эта работенка точно под тебя.
– Он был прав.
Большую часть моего рабочего дня в ППН занимал прием новых пациентов и их транспортировка в государственную больницу в Норуолке. Я был единственным сотрудником с автомобильной страховкой, поэтому мне доверяли клиентов. Во время этих часовых поездок я становился для них кем-то вроде социального работника или психиатра. Доктор Беркман, мой психиатр в «Сан-Квентине», говорил мне:
– Дэнни, в мире нет психиатра, который способен помочь человеку, если тот сначала сам не решит свою проблему с наркотиками.
Когда встречаются два наркомана, происходит волшебство общения. Мы разговариваем друг с другом без лишних сюсюканий. Тебе не врут, и ты не врешь в ответ. Большинство пациентов знали, что я вел чистую жизнь по эту сторону решетки. Я был живым доказательством того, что с дряни можно слезть и стать лучше. Я никогда не настаивал на беседах, ни один наркоман не захочет непрошеного сеанса психотерапии. Я просто предлагал:
– Поехали куда-нибудь, перекусим и отдохнем.
Обычно после этого пациенты открывались, их всего-то надо было хорошенько накормить. Блинчики творят чудеса.
Дополнительно я развозил пациентов по судебным заседаниям. Однажды я пришел на работу в костюме, и Джимми Пенья спросил, какого хрена я так вырядился.
– Эй, землячок, разве ты не знаешь, что костюм – это язык зала суда? – спросил я.
Когда участники процесса приходили на заседания, одетые как чмыри, суд относился к ним, как к отбросам. А я мог спокойно попросить судью освободить своего пациента под мою ответственность просто потому, что был в костюме.
Чтобы выглядеть еще солиднее, я сделал себе ламинированный бейдж с фотографией и логотипом ППН. Богом клянусь, почти все офицеры в суде, увидев мой бейдж, принимали меня за агента ФБР. Однажды я пришел в суд за клиентом, и охрана впустила меня без обыска. Я не понимал, что происходит, пока один из них не заговорил со мной на копском сленге, думая, что я федерал.
Удивительно, но костюм и ламинированная карточка открывают большинство дверей. В 2001 году, например, преступник по имени Кевин Паллум вышел с заседания по обвинению в умышленном убийстве и спокойно прошел мимо охраны на улицу – в гражданской одежде и с бейджиком, на котором было фото Эдди Мерфи в образе доктора Дулиттла.
В другой раз я забирал пациента из суда, чтобы отвезти его в Норуолк, когда ко мне повернулся легавый и спросил:
– Трехо, заковать его?
– Не, – отмахнулся я. – Я справлюсь.
Пациентом был чувак, с которым я как-то сидел. Он с удивлением на меня посмотрел.
– Какого черта это было?
– За федерала меня принял, – ответил я, и мы поржали.
Тогда же Билл Уилсон и Норм представили меня доктору Дорру, который управлял «Западной тихоокеанской медицинской корпорацией». Доктор Дорр открыл свою первую метадоновую реабилитационную клинику в Глендейле и хотел, чтобы я работал с ним. У меня не было никаких рекомендаций, но оказалось, что они никому и не нужны. В 70—80-е годы людей больше интересовали результаты твоей работы, а не формальные бумажки. Мы помогали зависимым слезть с иглы, и только это имело значение.
Я продал свою долю в компании по покосу газонов Дэнни Левитоффу и посвятил все свое время реабилитационной работе. Я выходил на улицы и разговаривал со знакомыми барыгами. Многие их клиенты были бездомными и жаловались, что у них нет денег на дозу. Самых жалких дилеры отправляли ко мне. Один барыга навел меня на дом потенциальных пациентов, и там я нашел двух чуваков – Малыша Джо и Томми Эндрюса, которых когда-то знал. Они дремали прямо на пороге, из вен на руках торчали шприцы. Я их разбудил.
– Встаем и вперед! – приказал я.
– Куда?
– В больничку, землячок.
– Ладно, Дэнни. Дай только еще разок ширнусь, – Томми зашарил по порогу в поисках шприца.
– Он у тебя в руке.
– Ох, черт, точно! Ты прав.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?