Текст книги "Оранжевая собака из воздушных шаров. Дутые сенсации и подлинные шедевры: что и как на рынке современного искусства"

Глава 9. «Лиссон» едет в Нью-Йорк

Успешными и влиятельными, как правило, становятся те арт-дилеры, которые меньше зациклены на бизнесе и больше думают об искусстве[33]33
  Melanie Gerlis, «Amateur management’ blamed as book claims third of galleries run at a loss», The Art Newspaper, August 29, 2015, http://theartnewspaper.com/market/art-market-news/amateur-management-blamed-as-book-claims-third-of-galleries-run-at-a-loss/.


[Закрыть].

Джеффри Дейч, арт-дилер

Пространство галереи, архитектура здания, в котором она расположена, место на карте города – все это много может рассказать об идее, которую в ней исповедуют. Иные коллекционеры вообще не заходят в галерею, но им все равно хочется знать, что она существует[34]34
  Марк Шпиглер, цит. по: Blake Gopnik, «Great Art Needs an Audience», The Art Newspaper, February 12, 2014, http://old.theartnewspaper.com/articles/Great-art-needs-an-audience/31726.


[Закрыть].

Марк Шпиглер, директор ярмарки «Арт-Базель»

«Лиссон» – одна из ведущих мировых галерей современного искусства. Когда ее основатель Николас Логсдейл решил открыть филиал в Нью-Йорке после сорока восьми лет торговли произведениями искусства на северо-западе Лондона, он действовал вопреки существующим правилам. На первый взгляд решение Логсдейла может не показаться таким уж радикальным, но на протяжении предшествующего десятилетия все происходило ровно наоборот: галереи расширялись в направлении Нью-Йорк – Лондон. Лондонских галерей, пришедших в Нью-Йорк, не так уж много, самые известные из них – «Мальборо» Тимоти Тейлора (открылась в Нью-Йорке в 2016 году под названием «16 × 34»); галерея Альмин Реш; «Хаузер & Вирт» (открытие планируется в 2018 году) и галерея «Хонч оф Венисон» (Haunch of Venison, продержалась всего несколько лет).

Решение Логсдейла позволяет нам проанализировать не самые очевидные преимущества и сложности расширения галерей и выявить различия и особенности в области торговли искусством в двух столицах художественного мира.

Сам факт, что число лондонских галерей, открывающих филиал в Нью-Йорке, относительно невелико, кажется странным, ведь Нью-Йорк, по сравнению с Лондоном, занимает на рынке современного искусства лидирующую позицию. Искусствовед Айзек Каплан подсчитал, что из ста художников, чьи работы продаются на аукционах дороже всего, 56 процентов ставят свои рекорды в Нью-Йорке и лишь 25 процентов – в Лондоне. Десять самых дорогих продаж случились именно в Нью-Йорке.

В мою книгу «Супермодель и фанерный ящик», вышедшую в 2014 году, я включил список ведущих современных галерей по версии тридцати представителей художественного мира. Мой вопрос «Какие галереи являются ведущими?» был не без оснований услышан большинством респондентов как: «Какие галереи лучше всего продают искусство?». Галерея «Лиссон» фигурировала под двенадцатым номером, сразу после галереи «Белый куб» и галереи Полы Купер. Такое ранжирование отражало реальность: в отличие от Великобритании и Европы, в США бренд «Лиссон» пользовался куда меньшей известностью.

Я использовал только один критерий, и это сбило с толку. Галереи бывают нескольких ярко выраженных типов. И если нам нужен адекватный рейтинг, каждую галерею следует оценивать в сравнении с другими галереями, преследующими аналогичные цели. Некоторые галереи демонстрируют только произведения вторичного рынка (то есть прежде уже кому-то принадлежавшие) и не выставляют работы новичков. Другие работают с нишевым рынком, представляя произведения, созданные в рамках конкретного художественного движения, направления, географической области или временнóго периода.

Самые крупные галереи ориентируются на рынки и коллекционеров, которых обслуживают. Одного-единственного направления деятельности у них нет; они продвигают художников, чьи работы продаются, и могут отказаться работать с теми, чьи произведения реализуются не слишком хорошо на двух выставках подряд. Большинство наблюдателей согласятся, что в эту группу входят галереи Гагосяна, «Пейс» и Цвирнера. Данная мною характеристика отнюдь не является субъективной оценкой – этой модели придерживается большинство бизнес-компаний, как в художественном мире, так и за его пределами.

Последнюю категорию галерей я бы назвал «художникоцентричными» или «ориентированными на художников». Они ставят во главу угла интересы группы художников, которых представляют и в чье творчество действительно верят, а не тщательно рассчитанную доходность в перспективе. Выжить таким галереям удается не всегда. Те, у которых получается просуществовать долго, как правило, хранят верность своим художникам. К этой категории относится «Лиссон» и галереи Мэриан Гудман и Глэдстоун из моего предыдущего списка.

После обвала художественного рынка в 2008 году многие галереи были вынуждены уменьшить выставочные площади или закрыться вовсе, а их руководители стали частными дилерами. Логсдейл сохранил свое галерейное пространство в Лондоне и продолжал представлять художников на основных ярмарках. Это отражает и ориентацию галереи на художников, и финансовые возможности владельца, позволившие ему выдержать рецессию художественного рынка.

Логсдейл объясняет свой интерес к искусству влиянием дяди – писателя Роальда Даля (среди прочего, автора книги «Чарли и шоколадная фабрика»). С семи лет Логсдейл сопровождал Даля в его походах в Тейт и Национальную галерею, а также к дилерам с Корк-стрит. Он вспоминает, как они с дядей ехали, загрузив в багажник картину Фрэнсиса Бэкона, и как он потом помогал ее вешать.

Логсдейл успел поучиться в нескольких художественных школах, а в 1967 году поступил в Школу изящных искусств Слейда. Со второго курса Логсдейла отчислили, поскольку, по его собственным словам, на протяжении трех месяцев до этого он слишком часто прогуливал занятия, организуя выставку-продажу работ однокурсников. Выставка проходила в его новом и несколько запущенном доме на Белл-стрит, на северо-западе Лондона. Дом был куплен в 1966 году за 2 тысячи фунтов (в то время это было примерно равно 5600 долларов), по контракту за него надо было «заплатить в течение трех лет».

Дерек Джармен и другие студенты Слейда выбросили хлам и покрасили дом. Логсдейл называет ту выставку – одну из первых за пределами галерейного района Корк-стрит – «прото-„Фриз“», предшественницей более известной выставки «Фриз», организованной двадцать лет спустя в пустом здании администрации лондонского порта Дэмиеном Хёрстом и «Молодыми британскими художниками» (yBas). Выставка привлекла внимание «богемы», включая Йоко Оно и Джона Леннона, о ней писали в лондонской прессе – как о новаторском подходе к выбору места проведения, так и о результатах. К удивлению и радости художников-участников, почти все работы с выставки были проданы. Успех определил будущее Логсдейла – торговать искусством у него явно получалось лучше, чем это искусство создавать, – и местонахождение его галереи.

С тех пор Логсдейл приобрел несколько зданий по той же улице и соединил их, оборудовав два отдельных галерейных пространства в домах 27 и 52 по Белл-стрит. Вокруг «Лиссон» по-прежнему расположены самые разные офисы и магазины – по соседству с домом номер 27 находится похоронная контора Ronald P Sherry & Son, со звучным девизом «130 лет на службе обществу». Дальше располагается ливанский магазин по продаже конфет и орехов Nuts About Nuts («Без ума от орехов»). Здесь не найдешь ни ювелирных салонов, ни бутиков высокой моды. За пятнадцать минут сюда можно доехать на такси от галерейного кластера на Мэйфер и в районе Сент-Джеймс в Центральном Лондоне, где находится около девяноста галерей. И коллекционеры готовы приложить усилия, чтобы добраться до «Лиссон».

Галерея первой представила в Лондоне и Европе выставки концептуалистов и минималистов, в том числе Сола Левитта, Карла Андре, Дональда Джадда, Дэна Грэма, Роберта Мангольда и Она Кавары. В 1980-е годы «Лиссон» представила британских скульпторов – Тони Крэгга, Ричарда Дикона, Ширазе Хушиари и Аниша Капура. Когда в 1990-е многие лондонские галереи бросились выставлять участников группы «Молодые британские художники» – Дэмиена Хёрста, Криса Офили и других, «Лиссон» осталась со своими авторами. В 2016 году галерея представляла пятьдесят одного художника, среди которых были Марина Абрамович, Ай Вэйвэй, Тацуо Миядзима, Джонатан Монк и Райан Гэндер (см. ил. 9).

«Лиссон» видит себя скорее как международную галерею в Лондоне, а не как лондонскую галерею, где выставляются художники со всего мира. С самого начала концепция состояла в том, чтобы брать молодых художников и «развивать» их. Половину составляли иностранцы, половину – британцы; «Лиссон» явно питает особое пристрастие к скульптуре от авторов из США и Великобритании.

С 1984 по 1999 год художники галереи «Лиссон» были четырнадцать раз номинированы на премию Тёрнера. Награда, носящая имя английского художника Джозефа Мэллорда Уильяма Тёрнера, ежегодно вручается британскому художнику в возрасте до пятидесяти лет (изначально – до сорока). Это самый желанный художественный приз в Великобритании. Художники галереи были удостоены его пять раз: Ричард Дикон (1987), Тони Крэгг (1988), Аниш Капур (1991), Гренвиль Дэйви (1992) и Дуглас Гордон (1996).

Спустя сорок восемь лет после того, как для посетителей распахнуло двери здание на Белл-стрит, Логсдейл принял решение основать филиал в Нью-Йорке. В мае 2016 года в районе Челси в помещении площадью 790 квадратных метров в новом здании, расположенном между 23-й и 24-й улицами, по адресу: Западная 24-я улица, 504, открылась новая галерея. За выбором Челси в качестве ее месторасположения стоит философия, совершенно противоположная той, что определила локацию в Лондоне. Челси находится в двух шагах от главных галерей – Гагосяна, «Луринг – Августин», Андреа Розен, Мэри Бун, Мэтью Маркса и Барбары Глэдстоун – и недалеко от нового Музея Уитни.

Помимо нью-йоркского филиала, владелец «Лиссон» открыл в 2011 году небольшую галерею в Милане площадью 140 квадратных метров. Миланское пространство используется для тестирования новых художников, новых художественных стилей или скульптур, созданных уже известными авторами. Здание примыкает к палаццо Ателлани, принадлежащего семье Кастеллини, в садах палаццо проходят выставки скульптур.

Почему «Лиссон» решила расшириться в Нью-Йорк после стольких лет работы? Ответов может быть несколько, и каждый из них что-то говорит нам о современном арт-рынке. Когда у тебя пятьдесят один художник, два помещения в Лондоне и одно в Милане и в каждом ты можешь проводить в год от шести до восьми выставок, обеспечить персональную выставку каждому художнику каждые два – два с половиной года довольно сложно. Пространство в новом городе позволяет галерее набирать еще художников и организовывать более качественные показы тех, с кем она уже работает.

Нью-Йорк по-прежнему сохраняет звание мирового центра для коллекционеров современного искусства благодаря концентрации художников, дилеров, аукционных домов, богатых коллекционеров и художественной периодики. Нью-йоркские галереи специализируются на продаже американского – и любого другого – искусства всему миру. Лондон, если сравнить, отнюдь не является местом притяжения для современных художников и не может похвастать многочисленным сообществом состоятельных коллекционеров, которые проживали бы в городе постоянно. В сентябре 2016 года лишь 16 из 51 художника «Лиссон» были резидентами Соединенного Королевства. За время существования галереи 90 процентов работ были проданы коллекционерам не из Британии. Немногим более 50 процентов произведений, купленных в лондонских галереях «Лиссон», переезжает в США. Галерея знает, где оказываются продаваемые ею работы, ведь она осуществляет прямую доставку с тем, чтобы покупателю не пришлось платить английские налоги.

Еще одна причина для открытия филиала на новом месте – расширение возможностей для тех художников, которые до сих пор не были представлены в Нью-Йорке. Так же важно удержать своих художников, чтобы их не переманили дилеры, предлагающие выход на международный рынок. Близость мультинациональных галерей и их способность влиять на цены – большой соблазн для художников, уже добившихся успеха. Им хочется, чтобы их работы были представлены как можно шире. Кое-кто ради этого готов сменить галерею. По признанию дилеров, за большинством расширений стоит именно этот страх. Галерист Эммануэль Перротен рассказывает, что для него главной причиной выхода на нью-йоркскую арт-сцену из Парижа в 2013 году стали соображения защитного характера. Некоторые из художников, с которыми он работал, желали быть представленными в Нью-Йорке, и, если бы он не начал их там выставлять, они бы ушли к другим дилерам. «Всеми нами прежде всего движет страх потерять художников, если мы не будем поспевать за ними в развитии»[35]35
  Эммануэль Перротен, цит. по: Nicolai Hartvig, «Art Basel Opens in Time of Turbulence for Dealers», The New York Times, June 11, 2013, http://www.nytimes.com/2013/06/12/arts/Art-Basel-Opens-in-Time-of-Turbulence-for-Dealers.html?_r=1.


[Закрыть].

За несколько десятилетий у «Лиссон» переманили только трех или четырех художников, но галерея всегда уязвима. Формальных контрактов с художниками у нее нет – только письма-соглашения. Логсдейл утверждает, что не стал бы пытаться удерживать художника, настроенного перейти к другому галеристу, и не считает, будто наличие контракта поспособствовало бы урегулированию подобной ситуации в пользу галереи.

Пятьдесят художников галереи «Лиссон» на момент расширения имели дилерское представительство в Нью-Йорке – среди них художница-перформансист Марина Абрамович (Шон Келли), Аниш Капур (Барбара Глэдстоун), Ай Вэйвэй (Мэри Бун) и Лоуренс Вайнер (Мэриан Гудман). Всегда интересно, кто в итоге будет представлять художника после расширения. Обычно дилеры, открывающие филиалы, утверждают, что намерены уважать отношения, уже сложившиеся у художника с иностранной галерей, и что на новом месте галерея будет выставлять других своих художников. После объявления о выдвижении в Нью-Йорк художники, по словам Логсдейла, стали спрашивать: «И когда ты у меня поинтересуешься, перейду ли я к тебе в Нью-Йорке?» Он ответил, что не будет задавать этот вопрос: если художник принял решение перейти в «Лиссон», то спросит его сам. Один известный искусствовед на мой вопрос, что он думает о подобной политике, ответил: «Логсдейл может оказаться чересчур славным человеком, чтобы преуспеть в Нью-Йорке».

На практике есть масса примеров перехода и несколько историй с двойным представительством. Майкл Вернер открыл свою новую галерею в Лондоне показом картин Питера Дойга. На тот момент Дойга в Лондоне представляла галерея Виктории Миро, она же осталась его представителем и после выставки у Вернера. Художники редко выставляются в разных галереях в пределах одного города, но такие случаи бывают. Галерист Эммануэль Перротен – один из немногих дилеров, кто откровенно заявляет о готовности рассматривать «открытый брак» с художниками, то есть наличие у них нескольких партнеров. Однако галерист учитывает и сложности подобных отношений: например, какая галерея в таком случае обладает правом первого выбора работ для выставки или художественной ярмарки?

Вторичным мотивом для расширения часто является стремление сотрудничать с одним или двумя популярными художниками. Когда работы художника успешно продвигаются, экономическая концепция спроса и предложения переворачивается с ног на голову. Художники, которых показывают во многих городах и на многих художественных ярмарках, становятся более известными, спрос на них растет, а цены повышаются. Каждый показ в галерее, каждое появление на ярмарке и каждая статья или реклама в профильном журнале увеличивают спрос. Уверенная позиция бренда дилера подкрепляется энтузиазмом коллекционеров во многих странах.

Филиалы галереи в разных точках мира призваны гарантировать допуск на важнейшие художественные ярмарки и удобные по расположению стенды на самих ярмарках. «Лиссон» на этот счет волноваться не нужно. В 2016 году издание The Art Newspaper составило рейтинг двадцати самых активных галерей с точки зрения посещения «важнейших», по определению газеты, международных художественных ярмарок за пять последних лет. «Лиссон» шла шестой в списке (галерея присутствовала 50 раз на десяти, в среднем, ярмарках в год), опередив «Пейс» (48 раз за пять лет) и галерею Гагосяна (40), перед ней были «Мальборо» (58) и галерея Цвирнера (56). Однако количество ярмарок и размещение на каждой из них для галереи всегда вопрос первостепенной важности. Когда ты выставляешься в одном павильоне с Гагосяном, Цвирнером и «Пейс» на ярмарке «Базель-Майами» или на нью-йоркской «Фриз», это сигнализирует о твоем статусе и престиже твоих художников. Последние понимают, как важно работать с дилером, способным обеспечить такие места.

Для брендированного дилера, способного показывать художников, пользующихся большим спросом, финансовые риски от расширения могут оказаться минимальными. Когда искусство продается по ценам от 50 тысяч долларов и выше, несколько выставок, распроданных полностью, могут покрыть затраты на аренду помещения и его переоборудование. Ларри Гагосян как-то бросил, что расточительно дорогое расширение галереи в Афинах окупится после первых четырех выставок, если они будут полностью распроданы.

Негативная сторона расширения – то, насколько это оказывается утомительным для владельца галереи. Для многих дилеров владелец и является брендом – вспомним Гагосяна, Цвирнера или Гудман. Справедливо это и для Николаса Логсдейла в Лондоне. С открытием филиалов дилер проводит меньше времени в своей «домашней» галерее, а художники и коллекционеры уже не могут с ним встречаться лично с прежней частотой. В середине 1990-х Марк Глимчер, тогдашний президент нью-йоркской галереи «Пейс – Вильденштейн», открыл филиалы в Лос-Анджелесе и Лондоне. Пару лет спустя он их оба закрыл, поскольку и новые, и старая галерея страдали от его постоянного отсутствия. Из этого правила есть одно заметное исключение. И это исключение – Ларри Гагосян. Глимчер как-то сказал: «У Ларри есть особый талант: клиенты не ждут с ним встречи, они счастливы прикоснуться хотя бы к ауре Ларри».

Для «Лиссон» проблема отсутствия хозяина так резко не стояла. Лицом нью-йоркского филиала стал сын Логсдейла Алекс, возглавивший представительство «Лиссон» в Нью-Йорке с момента его открытия в 2012 году.

Культура приобретения произведений искусства в Лондоне и Нью-Йорке сильно различается. Как выразилась Анджела Чун, старший партнер в галерее Дэвида Цвирнера, описывая покупку произведений искусства в Нью-Йорке: «Люди приходят, смотрят, спрашивают, сколько стоит, торгуются, и дело сделано». В Лондоне иначе: «Люди не рвутся на открытие. Им нужно время, чтобы посмотреть работу… понять ее, по-настоящему о ней поговорить».

Отличается и то, что продают. Лондон исторически воспринимался как рынок, где предпочитают картины с лошадьми, охотничьими собаками и умершими членами семьи. В том, что касается современного искусства, Лондон – это скорее первичный, нежели вторичный рынок. 85 процентов рынка «Лиссон» – первичные продажи, 15 процентов – вторичные. В числе последних – работы художников, которых галерея представляла ранее или представляет сейчас. В Нью-Йорке стандарт для галерей – 50 процентов первичных и 50 процентов вторичных продаж, причем второй сегмент куда доходнее.

Еще одно различие заставляет задуматься, насколько нью-йоркские коллекционеры окажутся восприимчивыми к некоторым лиссоновским художникам из Европы и других стран. Газета New York Times приводит слова американского художника ирландского происхождения Шона Скалли (в контексте разговора о том, что выставляется в музеях), который считает, что мировое искусство «работает в Лондоне, в Америке оно не срабатывает». Америка формировалась «совершенно иначе, – объясняет свою позицию художник. – Она не колонизировала две трети мира, как это сделали британцы»[36]36
  Шон Скалли, цит. по: Deborah Solomon, «Becoming Modern: The Met’s Mission at the Breuer Building», The New York Times, November 25, 2015, http://www.nytimes.com/2015/11/29/arts/design/becoming-modern-the-mets-mission-at-the-breuer-building.html?_r=0.


[Закрыть].

В ноябре 2015 года на нью-йоркских торгах «Кристис» одно из произведений в секции послевоенного и современного искусства осталось непроданным, и это дает еще один ответ на вопрос, какое искусство считается приемлемым в Америке. Непроданным лотом стала картина британского художника Люсьена Фрейда «Портрет голой женщины на красном диване» (1989–1991). На полотне изображена дочь художника Белла – она полулежит на диване в сексуальной позе. Предварительная оценка лота была очень высокой – от 20 до 30 миллионов. Ставки сделали всего двое участников, и оба даже не приблизились к стартовой цене, которая, как ожидалось, должна была составить 16 миллионов долларов. И это притом, что мировой рекорд цен на Фрейда был установлен именно в Нью-Йорке. После торгов многие сошлись на том, что «Потрет голой женщины» надо было выставлять на торги в Лондоне: британский аукционный зал был бы свободен от «давления пуританской морали»[37]37
  Nate Freeman, «Christie’s ‘Artist Muse’ Sale Nets $491.4 M., Led by a $170.4 M. Modigliani, the Second-Highest Price Ever Realized at Auction», ArtNews, November 9, 2015, http://www.artnews.com/2015/11/09/christies-artist-muse-sale-nets-491-4-m-led-by-a-170-4-m-modigliani-the-second-highest-price-ever-realized-at-auction/.


[Закрыть], возмущенной инцестуальными намеками в картине.

Выход «Лиссон» на нью-йоркский рынок в 2016 году произошел спустя несколько лет после того, как нью-йоркские галереи повально выдвинулись в Лондон. У Дэвида Цвирнера галерея в Мэйфер площадью 930 квадратных метров, у «Пейс» – 836 квадратных метров сразу за Королевской академией на улице Берлингтон-гарденз, а Гагосян присоединил третье помещение к своим уже существующим галереям на Британия-стрит и в Мэйфер. Эти и другие нью-йоркские галереи в Лондоне ориентируются на гостей города и на супербогатых, состоятельных и облагаемых минимальными налогами коллекционеров из России, Азии и с Ближнего Востока, не являющихся резидентами Великобритании. Почти треть из шести тысяч жителей Лондона с собственным капиталом свыше 30 миллионов долларов (18,5 миллиона фунтов стерлингов) – нерезиденты, включая таких коллекционеров, как Роман Абрамович (с капиталом от 6,2 до 7,5 миллиарда фунтов стерлингов) и Виктор Пинчук (с капиталом от 1,2 до 1,4 миллиарда).

И наконец, еще один потенциальный плюс наличия нескольких галерей в разных местах – ценообразование. Гагосян может просить цену с надбавкой даже за художников, впервые выходящих на рынок (впрочем, с такими художниками его галерея работает редко), ведь при покупке коллекционер приобретает и предмет искусства, и бренд Гагосяна. Это справедливо и для других супергалерей, пусть и в меньшей степени.

Открытие новой галереи «Лиссон» в Нью-Йорке может укрепить и бренд в целом, и имидж галереи, то есть суммарная доходность для коллекционера будет выше. Сможет ли ценность бренда «Лиссон» сместиться в сторону повышения, приблизившись к уровню бренда Гагосяна? Поможет ли переезд в Нью-Йорк прежде сотрудничавшим с галереей коллекционерам по-новому взглянуть на их предыдущие покупки? Будут ли они чаще говорить: «Я купил(а) это у „Лиссон“?» Будут ли аукционные дома чаще указывать «Лиссон» в провенансе лотов, предлагаемых на торгах?

Экономисты сказали бы, что приход «Лиссон» в самый центр нью-йоркского художественного мира должен повысить удовлетворенность клиентов и тем самым позволить выставлять более высокие цены. Тот, кто не является коллекционером, читая эти строки, посчитает идею безумной: почему покупка произведения искусства после расширения галереи должна вдруг принести большее удовлетворение или стоить дороже? Коллекционер из верхнего сегмента поймет эту концепцию без проблем.