Текст книги "Проклятый изумруд"

Гринвуд был на страже, пока Чефуик открывая входную дверь, потом они поднялись пешком – лифты в этот час не работали – на четвёртый этаж. Гринвуд освещал путь маленьким электрическим фонариком. Вскоре они дошли до двери, на которой было написано «ДОДСОН И ФОГГ, АДВОКАТЫ». А внизу на стекле, ещё пять имён, и среди них имя Проскера.

Чефуик так быстро открыл эту дверь, словно она и не была заперта. Они следовали плану, который им дал Проскер, и вскоре нашли его кабинет. Мебель была расставлена так, как описал адвокат. Гринвуд сел за рабочий стол, открыл большой ящик внизу справа и в его глубине обнаружил приклеенный липкой лентой жёлтый конверт. Гринвуд улыбнулся, взял конверт и задвинул ящик. Потом он потряс конверт над столом, и из него выдал маленький ключ, похожий на тот, что Дортмундер получил днём раньше в банке.

– Ну, вот и всё, – сказал Гринвуд. – Невероятно.

– Может быть, удача всё же повернулась к нам, – произнёс Чефуик.

– Сегодня пятница, тринадцатое. Фантастика!

– Уже нет. Полночь прошла.

– Ну, пошли. Вот, отдашь его Дортмундеру.

Чефуик сунул ключ в карман, и они вышли из конторы. Садясь в машину, Гринвуд попросил:

– Подбросьте сперва меня, ладно? Меня ждут.

– Почему бы и нет? – сказал Марч.

Гринвуда доставили домой. Он быстро поднялся на лифте и вошёл в квартиру. Девушка сидела в его кровати и читала книгу про Джеймса Бонда. Она немедленно отложила книгу и погасила свет в изголовье, пока Гринвуд освобождался от лишней одежды.

Потом он скользнул в постель.

– Всё прошло хорошо? – осторожно спросила Линда.

– Я же вернулся, – просто ответил он.

Она поцеловала его и подняла на него восторженный взгляд.

– Ты из ЦРУ? Да?

– Я не имею нрава говорить об этом, – ответил он.

– Ммм… – промычала Линда и стала покусывать всё его тело, не ограничиваясь более ухом.

– Обожаю патриоток, – пробормотал Гринвуд.

Четверг девятнадцатого октября был одним из дней, когда погода сама не знает, чего она хочет. Альберт Кромвель, охранник при сейфах в полуподвальном этаже Национального банка на углу Сорок шестой улицы и Пятой авеню, вырядился утром в плащ, не говоря уже о зонтике, и вернулся домой, неся всё это в руках под палящим солнцем. Он не знал, чувствовать ли себя обиженным или радоваться хорошей погоде.

Альберт Кромвель жил в квартире на двадцать восьмом этаже здания в Верхнем Вест-Сайде и добирался домой на метро. В тот день, когда он вошёл в лифт, рослый импозантный мужчина с чёрным пронзительным взглядом, высоким лбом и густыми чёрными волосами, в которых начала серебриться седина, вошёл в лифт вместе с ним.

Альберт и импозантный мужчина стояли бок о бок около дверей.

Лифт начал подниматься.

– Вы уже видели эти цифры? – спросил мужчина глубоким зычным голосом.

Удивлённый Альберт повернулся к соседу. Незнакомые люди не разговаривают в лифте.

– Прошу прощения? – сказал он.

Кивком головы импозантный мужчина указал на ряд номеров над дверью.

– Я говорю об этих цифрах. Посмотрите на них! – предложил он.

Удивлённый Альберт Кромвель поднял взгляд. На узкой полоске стекла над дверями загорались по очереди маленькие цифры, указывая этаж, – слева направо, начиная с «П» (подвал) и кончая «35». Например, в тот момент зажглась цифра «4».

Альберт видел, как погас этот номер и зажглось «5».

– Обратите внимание на регулярность движения, – продолжал своим звучным голосом импозантный мужчина. – Как приятно видеть хорошо налаженный механизм, действующий безотказно, регулярно смотреть на номера, знать, что за каждым номером последует следующий. Смотрите на номера. Произносите их вслух, если хотите, это успокаивает после работы.

Так хорошо, что есть возможность отдохнуть, возможность смотреть на эти номера, чувствовать, как тело расслабляется, расслабляется, чувствовать себя в безопасности, смотреть на номера, следить за ними, чувствовать, как каждый мускул расслабляется, каждый нерв расслабляется, чувствовать, что можно, наконец, прислониться к стене и расслабиться, расслабиться, расслабиться. Теперь больше ничего не существует, кроме цифр и моего голоса. Цифры и мой голос.

Импозантный мужчина замолчал в посмотрел на Альберта, прислонившегося к стене лифта и устремившего бессмысленный взгляд на цифры поверх двери. Погас двенадцатый. Альберт Кромвель смотрел на номера.

– Вы слышите меня? – спросил импозантный мужчина.

– Да.

– Скоро, в ближайшие дан, одни человек обратится к вам на вашей работе. В банке, в котором вы работаете. Вы меня понимаете? – сказал импозантный мужчина.

– Да, – ответил Альберт.

– Человек скажет вам: «Ларёк с афганскими бананами». Вы меня понимаете?

– Да.

– Что скажет вам человек?

– Ларёк с афганскими бананами.

– Очень хорошо, – произнёс импозантный мужчина. Зажёгся номер семнадцатый. – Вы по-прежнему чувствуете себя совершенно расслабленным, – продолжал он. – Когда человек скажет вам: «Ларёк с афганскими бананами», вы сделаете то, что он велит. Вы меня поняли?

– Да, – ответил Альберт Кромвель.

– Что вы сделаете, когда человек скажет: «Ларёк с афганскими бананами»?

– Я сделаю то, что он мне велит, – ответил Альберт Кромвель.

– Очень хорошо, – сказал импозантный мужчина. – Это очень хорошо, у вас всё будет очень хорошо. Когда человек покинет вас, вы забудете, что он приходил. Понимаете?

– Да.

– Что сделаете, когда он вас покинет?

– Я забуду, что он приходил.

– Превосходно, – сказал импозантный мужчина. На табло зажёгся двадцать второй этаж. – Молодец, всё хорошо. – Импозантный мужчина протянул руку и нажал на кнопку двадцать пятого этажа. – Когда я вас покину, – сказал он, – вы забудете наш разговор. Когда вы доедете до вашего этажа, вы будете чувствовать себя расслабленным, вам будет очень, очень хорошо.

Вы не будете вспоминать наш разговор до того времени, когда человек скажет вам: «Ларёк с афганскими бананами». Тогда вы сделаете то, что велит этот человек, а когда он уйдёт, вы забудете наш разговору забудете человека, который к вам приходил. Вы сделаете это?

– Да, – ответил Альберт Кромвель.

Над дверями лифта зажёгся номер «25». Лифт остановился.

Двери раздвинулись.

– Молодец, очень хорошо, – сказал импозантный мужчина, выходя из кабины. – Очень хорошо.

Двери закрылись, и лифт поднялся на этаж, на котором проживал Альберт Кромвель. Двери раздвинулись. Альберт встряхнулся и вышел из кабины. Он улыбался. Он направился по коридору упругой походкой; он чувствовал себя отдохнувшим и бодрым и приписывал это необычайно тёплому дню.

Короче говоря, он чувствовал себя превосходно.

Дортмундер вошёл в банк. Он помнил, что Великий Миазмо сказал ему накануне, добившись нужного результата от Альберта Кромвеля.

– Если возможно, – сказал он, – проделайте вашу работу завтра. В противном случае нужно будет ждать весь уик-энд. Внушение достаточно сильное, чтобы продержаться до понедельника, но, естественно, чем раньше вы используете его, тем лучше. Он может посмотреть в субботу какой-нибудь дурацкий спектакль по телевизору, там кто-нибудь скажет: «Ларёк с афганскими бананами», и всё пойдёт прахом. Постарайтесь лучше не откладывать.

И «завтра» настало. Дортмундер уже приходил в девять тридцать утра, но когда он дошёл до лестницы и бросил взгляд вниз, то увидел, что Альберт Кромвель дежурит снаружи, что означало, что внутри дежурит Джордж. Джордж не устраивал Дортмундера, и он ушёл в надежде, что после завтрака они поменяются местами.

Удача была на его стороне. Когда Дортмундер подошёл к лестнице и посмотрел вниз, он увидел, что Альберт находится там. Дортмундер без колебаний спустился, приветствовал Джорджа, расписался в книге, и прошёл через решётчатую дверь, которую ему открыл Джордж.

В маленьком помещении между дверьми никого не было, и на секунду Дортмундер почувствовал, как леденеют пальцы и дрожь пробегает по спине. Он уже видел себя задержанным торжествующими полицейскими. Достойный конец истории с изумрудом «Балабомо»!

Но Джордж объяснил:

– Альберт сейчас займётся вами, сэр.

И страшные опасения Дортмундера рассеялись, как дым.

Джордж запер дверь за собой на ключ и вернулся в свою клетушку.

В помещении стояло два стула, но у Дортмундера были слишком напряжены нервы, чтобы садиться. Ему казалось, что его забыли, как забывают, например, зонтик. Но через пару минут дверь отворилась, и вышла старая дама, прижимавшая к своему лисьему манто китайского мопса. Её сопровождал Альберт.

Он закрыл дверь и обратился к Дортмундеру:

– Одну минуту, сэр.

– Не торопитесь, – ответил Дортмундер.

Альберт открыл другую решётку, выпустил даму, потом повернулся к Дортмундеру.

– Пожалуйста, следуйте за мной.

Они прошли через внутреннюю дверь и направились прямо к сейфу Дортмундера. Альберт открыл его своим ключом, попросил ключ у Дортмундера и выдвинул ящичек.

– Я хотел только взять вот это, – сказал Дортмундер, вынул из сейфа конверт и сунул его во внутренний карман пиджака.

Альберт запер двумя ключами теперь уже пустой сейф и вернул ключ Дортмундеру.

– Сюда, сэр.

– Ларёк с афганскими бананами, – произнёс Дортмундер.

Альберт замер на месте. Потом повернулся к Дортмундеру. Весь вид его излучал готовность к услугам.

– Да, сэр.

Дортмундер достал из кармана ключ Проскера.

– Теперь мы откроем этот сейф, – сказал он.

– Да, сэр.

Альберт взял ключ и пошёл к сейфу Проскера. Двумя ключами открыл его и замер неподвижно, по-прежнему со спокойным лицом, внимательный, готовый оказать любую помощь.

В сейфе Проскера была масса бумаг; какие-то акты, толстые белые конверты, свидетельства о рождения… И среди всего прочего – маленькая чёрная коробочка, в которых обычно держат запонки или серьги. Дортмундер взял коробочку и открыл её.

Изумруд «Балабомо», занимавший там почти всё место, казалось, подмигнул Дортмундеру под ярким светом ламп.

Дортмундер закрыл коробочку и сунул её в левый карман пиджака.

– Отлично, – сказал он, – запирайте.

Альберт запер сейф и вернул Дортмундеру ключ Проскера.

Он по-прежнему сохранял спокойный, внимательный вид готового к услугам человека.

– Это всё, – сказал Дортмундер. – Я готов уйти.

– Да, сэр.

Альберт проводил его к первой решётке, открыл её и посторонился, чтобы дать пройти. Потом Дортмундер должен был подождать, пока он запрёт её, прежде чем подойти к наружной решётке.

Дортмундер вышел, и стоявший по другую сторону наружной решётки Джордж вежливо сказал:

– Всего хорошего, сэр.

– Спасибо, – ответил Дортмундер.

Он поднялся по лестнице, вышел из банка и подозвал такси.

– Угол Амстердам-авеню и Восемьдесят четвёртой улицы, – бросил он. Такси поехало по Сорок пятой улице, повернуло направо и застряло в заторе.

Дортмундер, сидевший на заднем сиденье, медленно и неуверенно улыбнулся, словно не в силах себе поверить. Невероятно.

Изумруд у него в руках. Наконец-то они в самом деле похитили изумруд!.. Дортмундер заметил в зеркальце недоуменный взгляд шофёра: чему может радоваться попавший в затор пассажир?

Но удержаться он не мог. Он улыбался.

Фаза Шестая

В комнате в недрах «Бара-и-Гриля» вокруг стола сидели Марч, Келп и Чефуик. Марч пил пиво с солью, Келп – чистый бурбон.

Так как день только начинался, Чефуик, против обыкновения, не пил шерри; он потягивал диет-колу. Гринвуд был в баре – показывал Ролло, как готовить водку-сауэр. Ролло, нахмурив брови, скептически смотрел на него, не собираясь ничего запоминать.

В комнате стояла тишина. Потом Марч неожиданно заявил:

– Знаете, я очень много думал обо всём этом.

– И зря, – сказал Келп. – Не думай. Может испортиться пищеварение.

– Всё пытаюсь предугадать, продолжал Марч, – где сорвётся на этот раз… Например, банк со вчерашнего дня переехал в новое помещение. Или один из парней, работающих в банке, стащил изумруд.

– Я согласен с Келпом, – тихо произнёс Чефуик. – Ты должен немедленно перестать думать. Или, по крайней мере, перестань говорить.

– Но всё это кажется мне маловероятным, – не унимался Марч. – Я почти готов поверить, что Дортмундер скоро откроет эту дверь и войдёт с изумрудом в руке.

Марч протянул руку к двери, и та отворилась. Вошёл Гринвуд с рюмкой водки-сауэр (Сауэр – подгруппа коктейлей кислого вкуса. Водка-сауэр: водка – 3/4, лимонный сок – 1/4, 1 чайная ложка сахарного сиропа, 1-2 ягоды вишни. Готовят в шейкере, подают без льда в специальной рюмке с «наледью»). Он подмигнул Марчу, увидев наставленный на себя палец, и спросил:

– Меня кто-нибудь звал?

Марч опустил руку.

– Нет, – ответил он. – Я просто объяснял, что чувствую себя оптимистом.

– Ошибаешься, – проворчал Гринвуд, садясь за стол. – Я специально освободил сегодняшний вечер, представив себе, как мы будем сидеть здесь и подготавливать новую операцию.

– Не надо говорить об этом, – взмолился Келп.

Гринвуд покачал головой.

– Боюсь сглазить. А что, если бы я позвонил одной очаровательной, расположенной ко мне особе, чтобы предложить ей пообедать вместе сегодня вечером? Что бы ты на это сказал, Келп?

– Да, – ответил Келп, – ты прав.

– Точно. – Гринвуд сделал глоток водки. – Ммм, чудесно!

– Здесь приятное место, – вздохнул Марч. – Далековато от меня, конечно, но почему бы не заскочить иногда просто так?

Он сделал глоток пива и прибавил немного соли.

– Который час? – спросил Келп, но как только Чефуик посмотрел на свои часы, прибавил: – Не говори! Не хочу знать!

– Если он позволил себя сцапать, – сказал Гринвуд, – если Дортмундера сцапали, нам, разумеется, придётся его выручать. Как вы выручали меня.

– Конечно, – ответил Чефуик, и остальные утвердительно кивнули головами.

– Есть у него камень или нет, – уточнил Гринвуд.

– Ну, как же иначе, – подтвердил Келп.

Гринвуд вздохнул.

– Когда моя бедная матушка советовала мне найти порядочную работу, я, честно говоря, думаю, что она имела в виду не такую.

– Вы верите, что мы когда-нибудь наложим руку на этот камешек? – спросил Марч.

– Может, господь бог хочет, чтобы мы завязали, и даёт нам тонкий намёк?

– Если пять работ за один камень – тонкий намёк, – горько произнёс Келп, то я не хотел бы, чтобы господь Бог высказывался прямо.

– Тем не менее, – проговорил Чефуик, разглядывая стакан с диет-колой, – это было небезынтересно. Моё первое путешествие на вертолёте, например. А вести «Мальчик-с-пальчик» просто здорово.

– Хватит с меня интересных работ, – заявил Марч. – Если остальные не возражают, то, начиная с сегодняшнего дня, я предпочитаю простые трюки. Всё, чего я хочу, это чтобы дверь отворилась и вошёл Дортмундер с изумрудом в руке.

Он указал на дверь, она открылась и вошёл Дортмундер с пустым стаканом в руке.

Все впились в него взглядами. Дортмундер осмотрел на уставленный на него палец, отошёл с линии огня, обогнул стол, чтобы сесть на пустой стул около бутыли с бурбоном.

Сел, налил себе и сделал глоток. На него смотрели, не моргая. 'Тишина стояло такая, что слышно было бы, как комар пролетел.

Дортмундер поочерёдно посмотрел на своих друзей. Лотом Дортмундер улыбнулся.

Изумруд лежал посреди старого деревянного стола – восхитительный камень, волшебное зелёное яйцо, сверкающее в свете свисавшей с потолка лампы. Свет тысячекратно отражался в гранях и искрился; изумруд будто молча подсмеивался я хихикал – гордый своим великолепием, гордый вниманием.

Пятеро мужчин, сидевших вокруг стола, не сводили с камня восхищённых глаз. Окружающий мир затерялся где-то вдали, приглушённые уличные шумы доносились словно с другой планеты.

В задней комнате «Бар-и-Гриля» царила благоговейная тишина. Пятеро мужчин в восторге застыли, а на их лицах застыла улыбка – от уха до уха. Они смотрели на подмигивающий и улыбающийся в ответ камень.

Келп вздохнул.

– Вот он.

Остальные зашевелились, будто выходя из забытья.

– Никогда не думал, что это случится, – промолвил Марч.

– Но он действительно тут, – возразил Гринвуд, – и смотрится великолепно.

– Как жаль, что Мод это не видит, – сказал Чефуик. – Нужно было прихватить с собой фотоаппарат.

– Сердце болит при мысли, что его надо отдать, – сказал Келп.

– Понимаю тебя, – кивнул Дортмундер. – Мы так намучились из-за этого изумруда. Но нужно сразу же избавиться от него. Этот камень действует мне на нервы. Всё кажется, что вот-вот откроется дверь и ворвётся миллион полицейских.

– Они слишком заняты девочками, – с лёгкой тоской сказал Гринвуд.

– Тем не менее, настал момент отдать камень майору и получить наши денежки.

– Ты хочешь, чтобы пошли все? – спросил Марч. – Я на машине.

– Нет, – ответил Дортмундер. – Впятером мы рискуем привлечь внимание. К тому же, если случится что-то непредвиденное, нужно чтобы большинство из нас имело свободные руки и было готово вмешаться. Келп, это ты нашёл работу и привлёк к ней всех нас, ты первым познакомился с майором. Именно ты всегда носил ему списки… Хочешь отнести ему камень?

– Конечно, – с восторгом согласился Келп. – Если вы считаете, что мне нужна охрана…

– Марч проводит тебя, – сказал Дортмундер. – А мы втроём останемся здесь. И если судьба ещё раз ударит нас, то она ударит любого, у кого будет камень. Если тебя постигнет неудача, мы поймём.

Келп не понимал, должен ли он чувствовать себя уверенней от этой мысли. Пока он, нахмурив брови, размышлял, Дортмундер убрал изумруд в маленькую чёрную коробку. Келп взял её со словами:

– Если мы не вернёмся в течение часа, то одному богу известно, где мы.

– Мы будем ждать до тех пор, пока не получим от вас известий, – сказал Дортмундер. – После вашего ухода я позвоню майору и скажу, чтобы он открывал свой сейф.

– Отлично. – Келп сунул коробочку в карман и допил бурбон.

– Пошли, Марч.

– Я готов. – До скорого, – попрощался Келп и вышел вместе с Марчем.

Дортмундер взял у Чефуика монетку и пошёл в телефонную будку, чтобы вызвать посольство. Ему пришлось поговорить с двумя людьми, прежде чем он добился разговора с Айко.

– Мы принесём его сегодня, – сообщил Дортмундер.

– В самом деле? – воскликнул явно обрадованный майор. – Отличная новость. Я почти потерял надежду.

– Мы тоже, майор. Полагаю, что товар стоит оплаты.

– Разумеется. Деньги ждут вас в сейфе.

– К вам придёт тот же, кто и обычно.

– Вы придёте не все? – Майор казался разочарованным.

– Мне не нравится ходить толпой. Это может привлечь к нам нездоровое внимание.

– Пожалуй. – В голосе майора сквозило сомнение. – Но всё пройдёт хорошо, я уверен. Спасибо, что позвонили. Я буду ждать нашего друга.

– Отлично, – сказал Дортмундер и, повесив трубку, вышел из кабины.

Как обычно, дверь открыл чернокожий секретарь.

– Эй! – воскликнул Келп, когда они сделали не тот поворот.

– Биллиард, понимаешь? – Он поводил рукой, будто примериваясь кием к шару.

– Сегодня кабинет, – отрезал секретарь.

– Вот как? Ну что ж, сегодня, полагаю, день особый, – согласился Келп. Кроме того, он был доволен, что майор не станет показывать ему никаких новых фокусов. Или станет? Чернокожий секретарь распахнул дверь в кабинет, и Келп вошёл, но майора за письменным столом не было.

Вместо него там сидел Проскер, который расположился, как у себя дома. Он приветливо улыбнулся Келпу, как паук мухе.

Келп остановился на пороге, но рука, упёршаяся ему в лопатки, подтолкнула его вперёд.

– Эй! – произнёс он, оборачиваясь. Чернокожий секретарь, вошедший следом, закрыл дверь, достал из кармана автоматический пистолет и нацелил его в лоб Келла.

Келп отступил в комнату, поспешно увеличив расстояние между собой и оружием.

– Что тут происходит? – спросил он и увидел ещё двух чернокожих с пистолетами в руках, которые стояли в глубине комнаты.

Проскер начал хихикать.

Келп повернулся к нему и злобно потребовал:

– Что вы сделали с майором?

Проскер был поражён таким вопросом.

– С майором? Бог мой! Вы действительно невинны, словно только родились. Что я сделал с майором!..

Келп угрожающе шагнул вперёд.

– Да! Что вы вообще тут делаете?

– Я говорю от имени майора, – сказал Проскер, принимая серьёзный вид, и спокойно положил руки на стол. – Теперь я работаю на майора, и майор решил, что будет лучше, если именно я помогу расставить все точки. Он полагает, что мой юридический опыт поможет мне в нескольких фразах выразить то, что вы сможете передать вашим друзьям. К тому же это мой план.

– План? – у Келла было ощущение, что три пистолета уже проделали в нём три дырки, но он не хотел показывать ничего, кроме гнева. – Какой план?

– Садитесь, Келп. Поговорим.

– Я буду говорить только с майором, – заявил Келп.

Теперь улыбка Проскера выражала грусть.

– Должен я приказать людям, которые стоят сзади вас, чтобы они заставили вас сесть? Разве вы не хотите уладить наши дела без насилия?

Келп подумал, прежде чем ответить.

– Ладно, я вас слушаю.

И сел.

– Итак, слушайте внимательно, – сказал Проскер. – Для сначала вы отдадите мне изумруд «Балабомо» и не получите никаких денег. Майор уже выдал вам общим счётом четырнадцать тысяч, потом ещё пять тысяч для гипнотизёра, около пяти тысяч на разные расходы. Другими словами, Айко заплатил более двадцати четырёх тысяч долларов, что он считает вполне достаточной суммой.

– За камень стоимостью в полмиллиона долларов, – с горечью проговорил Келп.

– Да, но по справедливости он принадлежит стране майора, – заметил Проскер, – Двадцать четыре тысячи – это большая сумма для такой маленькой страны, как Талабво, особенно когда их тратит на приобретение своей же собственности.

– Вы хотите, чтобы я поплакал над тяжким уделом Талабво? Меня и моих товарищей ограбили, лишили двухсот тысяч долларов, а вы хотите, чтобы я растрогался из-за какой-то страны в Африке!

– Я только хочу, чтобы вы поняли, почему майор считает своим правом больше ничего не платить за возвращение национального имущества. Я считаю, что всё ясно осветил вам, перехожу ко второму пункту. Майор не хочет, чтобы у вас и ваших друзей были неприятности из-за этого дела.

– Вот как? – Келп криво улыбнулся. – Скорее неприятности будут у майора.

– Не обязательно, – возразил Проскер. – Вы помните слабость майора к досье?

Келп нахмурил брови.

– Бумажки в папках? Ну и что из этого?

– Всё зависит от человека, который откроет эти паши и прочитает бумажки. Прокурор Манхэттена, например, безусловно найдёт чтение этих бумаг занимательным. Это раскроет пять преступлений, совсем свеженьких; а потом могут помяться догадки и по поводу кое-каких старых преступлений… Келп, прищурившись, подозрительно посмотрел на Проскера.

– Майор собирается нас заложить?

– Только в том случае, если вы попытаетесь причинить ему неприятности. В сущности, вы легко отделались, учитывая неумелость, с которой выполняли свою миссию.

– Неумелость?!

– Вам понадобилось пять попыток, чтобы получить камень, – напомнил Проскер. – Заметьте, это не критика. Всё хорошо, что хорошо кончается, как сказал великий маг, вы и ваши товарищи в конце концов поставили товар. Но вы не явили тот образчик эффективности и профессионализма, на который, нанимая вас, рассчитывал майор.

– Он самого начала собирался нас надуть? – в ярости закричал Келп.

– У меня нет своего мнения на этот счёт. Прошу вас положить изумруд на стол.

– Не думаете ли вы, что я настолько ненормален, что взял его сюда?

– Я именно так и думаю, – спокойно сказал Проскер. – Вопрос в том, настолько ли вы ненормальны, чтобы заставить господ, стоящих позади вас, отобрать его. Ну?

Келп размышлял. Он задыхался от ярости и бессилия, но всё же пришёл к решению не быть таким ненормальным. К чему бессмысленное сопротивление? Надо свыкнуться, что этот раунд за противником, утешая себя мыслью, что борьба ещё не закончена. Келп достал из кармана маленькую коробочку и положил её на стол.

– Отлично, – улыбаясь, произнёс Проскер.

Он протянул обе руки, открыл коробочку и снова улыбнулся.

Потом закрыл её и посмотрел мимо Келпа на трёх молчаливых мужчин.

– Один из вас должен отнести это майору, – сказал он.

Чернокожий секретарь, поблёскивая стёклами очков, взял коробочку и вышел из комнаты. Келп проводил его взглядом.

– Теперь, – сказал Проскер и Келп повернулся в его сторону.

– Теперь, – повторил Проскер, – я немедленно отправлюсь в полицию. – Я уже придумал хорошую историю: меня похитила группа людей, ошибочно думавших, что мне известно, где спрятано сокровище одного моего клиента. Им понадобилось несколько дней, чтобы убедиться в своей ошибке, и тогда они меня выпустили. Я никого из них не узнал и не смогу узнать среди серии фотографий всяких мошенников, которые мне покажут в полиции. Как видите, ни майор, ни я не имеем намерений доставлять вам неприятности. Надеюсь, вы будете об этом помнить и не вынудите нас прибегнуть к более строгим мерам.

– Продолжайте, – сказал Келп. – Ещё что?

– Больше ничего, – заключил адвокат. – Вы не получите ни одного доллара. Майор и я решили покрыть ваши преступления ради этого изумруда. Если вы удовольствуетесь тем, что вернётесь к своим делам, это будет конец истории, но если хоть один из вас доставит неприятности майору или мне, мы в состоянии сделать вашу жизнь весьма затруднительной.

– Майор может вернуться Талабво, – заметил Келп. – Но вы-то остаётесь здесь.

– Нет, – приветливо улыбнулся Проскер. – В Талабво нуждаются в юридических советниках – разрабатывать новую конституцию. Должность весьма значительная и хорошо оплачиваемая. Для подготовки новой конституции потребуется около пяти лет. Я заранее радуюсь перемене обстановки.

– Я пожелал бы вам одну перемену обстановки, – бросил Келп.

– Не сомневаюсь, – кивнул Проскер. – Мне очень не хочется вас выпроваживать, но я немного стеснён во времени. У вас есть ко мне вопросы?

– Ни одного, на который вы хотели бы ответить, – сказал Келп и встал. – До встречи, Проскер.

– Вряд ли она состоится, – ответил Проскер. – Эти двое господ проводят вас.

Что они и сделали, сразу же закрыв за ним дверь.

Машина Марча стояла за углом. Келп подбежал к ней и скользнул на переднее сиденье.

– Всё нормально? – спросил Марч.

– Всё паршиво, – коротко ответил Келп. – Подай вперёд, чтобы можно было видеть улицу.

Марч реагировал немедленно: включил зажигание, отъехал и спросил:

– В чём дело?

– Нас надули. Мне нужно позвонить по телефону. Если кто-нибудь выйдет из посольства, раздави его.

– С удовольствием, – сказал Марч, и Келп выскочил из машины.

Ролло вошёл в комнату.

– У телефона второй бурбон. Он хочет с тобой поговорить.

– Я так и знал, – сказал Гринвуд. – Что-нибудь должно было случиться.

– Может, и нет, – пожал плечами Дортмундер, но, судя по его тону, он и сам в это не верил.

Он встал, прошёл следом за Ролло в бар, а оттуда – в телефонную будку. Закрыв за собой дверь, он поднял трубку.

– Да?

– Обмануты, – раздался голос Келла. – Приезжей быстрее.

– Ладно, – ответил Дортмундер и повесил трубку.

Выйдя из кабины, он стремительно прошёл к комнате, открыл дверь, просунул голову и скомандовал:

– Пошли!

– Это уже действует мне на нервы! – возмутился Чефуик.

Он резко поставил свой стакан с диет-колой на стол и последовал в Дортмундером и Гринвудом.

Такси нашли сразу же, но понадобилась целая вечность, чтобы пересечь парк. Во всяком случае, дорога показалась им вечностью.

Но, наконец, и вечность закончилась, и Дортмундер с друзьями вылезли на углу улицы, в полуквартале от посольства Талабво. Марч побежал к ним навстречу, и, когда такси отъехало, Дортмундер спросил:

– Что случилось?

– Нас обманули, – сообщил Марч. – Проскер и майор заодно.

– Нужно было зарыть его в лесу! – прорычал Гринвуд. – Я это знал, я слишком добр, вот и всё.

– 3амолчи, – приказал Дортмундер и спросил у Марча: – где Келп?

– Пошёл за ними, – ответил Марч. – Майор, Проскер и трое негров вышли из посольства минут пять назад и сели в такси. С багажом. Келп последовал за ними в другом такси.

– Проклятье! – сказал Дортмундер. – Мы потратили слишком много времени, объезжая парк.

– Нам надо ждать Келпа здесь, что ли? – спросил Гринвуд.

Марч указал на телефонную будку на углу улицы.

– Он записал номер телефона этой будки и позвонит, как только сможет.

– Разумное решение, – одобрил Дортмундер. – Тогда ты, Марч, останешься возле кабины, а Чефуик и я войдём в посольство. Гринвуд, оружие с собой?

– Конечно.

– Дай его мне.

Гринвуд передал Дортмундеру свой револьвер, который тот сунул в карман.

– Будешь стоять на стрёме.

Марч вернулся к телефонной будке, а Дортмундер, Чефуик и Гринвуд быстро направились к посольству. Гринвуд у входа остановился и, облокотившись на решётку из кованого железа, с небрежным видом закурил сигарету, в то время как Дортмундер и Чефуик поднялись по ступеням. На ходу Чефуик достал из кармана несколько маленьких отмычек.

…Пятница, четыре часа дня. Пятая авеню была забита машинами. На тротуарах толкались пешеходы, няни прогуливали детей в колясочках, цветные сиделки заботливо вели согбенных стариков… Дортмундер и Чефуик повернулись спиной к этой толпе, загораживая виртуозные руки слесаря. Дверь отворилась, и Дортмундер с Чефуиком скользнули внутрь. Дортмундер достал револьвер, а Чефуик закрыл дверь.

Две первые комнаты, которые они стремительно прошли, были пустыми, но в третьей за пишущими машинками сидели две негритянки-секретарши. Их быстро заперли в шкаф, а Дортмундер с Чефуиком продолжили свой путь.

В кабинете Айко они нашли на письменном столе записную книжку с пометкой карандашом на первой странице: «Кеннеди-№301-7 ч. 15 м.»

– Они, вероятно, поехали в аэропорт, – догадался Чефуик.

– Но какой авиакомпании рейс?

Чефуик ещё раз внимательно посмотрел в записную книжку.

– Тут не указано.

– Справочник! – потребовал Дортмундер.

Они начали открывать все ящики в поисках телефонной книги, которая оказалась в нижнем левом отделении.

– Ты будешь звонить во вое авиационные компании? – поинтересовался Чефуик.

– Надеюсь, не придётся. Попробуем «Пан-Ам». – Он поискал номер, набрал его, и на четвёртый звонок ему ответил невыразительный женский голос.

– Я хочу задать вам вопрос, который может показаться глупым, – начал Дортмундер, – но я пытаюсь пресен бегстве годной парочки.

– Бегство, сэр?

– Я не хочу становиться на пути зарождающейся любви, – извинился Дортмундер, – однако только что стало известно, этот мужчина уже женат. Мы знаем, что они улетают сегодня вечером из аэропорта Кеннеди в семь часов пятнадцать минут. Рейс № 301.

– «Пан-Америка», сэр?

– А вот этого мы не знаем. Нам неизвестны авиакомпания и направление.

Дверь кабинета отворилась, и, поблёскивая стёклами очков, вошёл чернокожий секретарь.

– Одну секунду, – сказал Дортмундер в трубку. Он прижал её к груди и продемонстрировал нежданному посетителю револьвер Гринвуда. – Встаньте вон там, – велел он, указывая на голую стену в стороне от двери.

Чернокожий секретарь поднял руки и безропотно направился к стене.

Не, спуская глаз и револьвера с чернокожего секретаря, Дортмундер сказал в трубку: