Текст книги "Жемчужина гарема"

Сара молча сидела, держа обувь в руках.

– Что ты ответишь на мое предложение? – спросил он.

Сара молчала.

– Конечно, ты по-прежнему вольна уехать в Америку, если это твой выбор, – негромко сказал он. – Но я прошу тебя остаться со мной здесь, в Бурсе, и стать моей женой.

Сара прикоснулась к его лицу, и он притянул ее к себе на колени.

– Разве ты можешь меня покинуть? – спросил он, нежно прижимая ее к себе. – Разве можешь, користа?

– Нет.

– Тогда почему ты молчишь?

– Это очень серьезное обещание! Я ведь тогда должна отказаться от своей прежней жизни. Я больше никогда не увижу свой дом, правда?

– Может, увидишь. Мы будем путешествовать.

– Но это еще не все, Халид.

– Слушаю тебя.

– Я не хочу быть пашаной.

– Боюсь, что в этом у тебя нет выбора.

– Но мне не нравится, когда передо мной кланяются и лебезят. Я с трудом это переносила, когда была икбал, а когда стану твоей женой…

– Я могу приказать всем на тебя плевать, если тебе это больше нравится, – сухо ответил Халид.

– Не смешно.

– Извини.

– А нельзя оставить все так, как было? – спросила Сара. – Я была счастлива! А ты разве нет?

– Тебе хочется жить в гареме в качестве наложницы?

– Наверное, нет.

– А, может, ты хочешь видеть, как я возьму себе в жены другую женщину? Рано или поздно придется это сделать, мне же нужен наследник.

– Если ты женишься на ком-то, я этого не вынесу, – тихо сказала она.

– Тогда у тебя нет выбора. Я хочу, чтобы ты стала моей женой и родила мне детей. Хочу, чтобы ты была матерью наследника.

При мысли о детях Халида у Сары все внутри затрепетало. На кого они будут похожи? Будут ли они такими же стройными, прекрасными, как их отец?

– О чем ты задумалась? – спросил он.

– О будущем.

– Я хочу, чтобы ты разделила его со мной, – настойчиво проговорил он.

– Когда я впервые тебя встретила, то не предполагала, что у нас может возникнуть подобный разговор, – призналась Сара.

– А я предполагал.

– Ты с первой минуты нашего знакомства захотел на мне жениться? – изумленно спросила она.

– Я знал, что ты послана мне судьбой.

– Мне кажется, я чувствовала то же самое, но не хотела себе в этом признаваться.

– Так ты отвечаешь «да»? – спросил он, прижимая ее руку к своей щеке.

– Да, Халид. Я выйду за тебя замуж.

Он прикоснулся губами к ее лбу.

– Я сразу же начну приготовления.

– Какие приготовления?

Халид улыбнулся:

– Паша должен устроить пышную свадьбу, чтобы моего наследника признала вся область, где я правлю.

– Расскажи, какой бывает церемония?

– Ты прибудешь во Дворец Орхидей под густой чадрой и в красном свадебном платье. Косем подведет тебя к свадебному трону, установленному на возвышении. Когда я приподниму чадру и увижу тебя, то брошу зрителям монеты в знак того, что принимаю тебя в качестве невесты.

– А почему ты должен меня принять?

– При браке простолюдинов жених часто не видит жены до самого дня свадьбы.

– Какой ужас! Не хочешь ли ты сказать, что жених может отвергнуть невесту, если ему не понравится, как она выглядит?

– Да.

– А у невесты такой возможности нет.

– Да.

– Дивный обычай! Что еще?

– Потом начнется пир, после которого тебя отведут ко мне в спальню твои родственники-мужчины. Поскольку их нет, то сопровождать тебя будут мои алебардщики.

– А потом?

– А потом ты ляжешь в мою постель у изножья в знак того, что я – твой господин, – ухмыльнулся он.

– Это мы пропустим. Что еще?

– Утром с балкона мы должны продемонстрировать окровавленную простыню, – спокойно заявил он.

Сара изумленно взглянула на него:

– С этим у нас возникнут некоторые трудности, – сказала она наконец.

Халид рассмеялся.

– Ты была невестой-девственницей, користа. Мы просто не дождались формальной церемонии.

– Твои подданные могут расценить это иначе.

– Они ничего не узнают. До меня к тебе не прикоснулся ни один мужчина, а это – главное.

– А как же быть с простынями?

– Зарежем цыпленка и его кровью вымажем постельное белье.

Сара замолчала, ужаснувшись.

– Надеюсь, ты пошутил, – с трудом прошептала она через минуту.

– Нет. Так часто делают. Девственницы теперь редко встречаются.

Сара закрыла глаза.

– Халид, скажи, что ты все это выдумал? – с надеждой попросила она.

– Не выдумал. Муж может отказаться от жены, если окровавленная простыня отсутствует.

– Это такое…

– Варварство? – подсказал Халид, наблюдая за ней.

– Знаю, тебе не нравится это слово.

– Но, думаю, что в какой-то степени именно это во мне и привлекает тебя, не так ли?

Сара взглянула на него, но ничего не ответила.

– Я не из тех, кого можно встретить на домашних вечерах с танцами и чаем, который устраивают Дочери Американского Обновления.

– Возрождения, – поправила его Сара.

– Какая разница! Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду.

– А откуда ты знаешь про вечера с танцами и чаем? – спросила она.

– Я бывал на нескольких, пока учился в Оксфорде, – ответил он, преувеличенно вздыхая.

– И нашел их скучными?

– Я нашел их очень… западными. Масса болтовни и никакого действия.

– Представляю, какую ты вызывал реакцию, находясь за столом с сандвичами и бутербродами!

– Я вызывал любопытство. По-моему, некоторые из молодых леди ожидали, что я появлюсь с зажатым в зубах кинжалом.

– Или надеялись на это, – вполголоса добавила Сара.

– Что?

– Неважно. Когда будет церемония?

– Через три дня.

– Через три дня! У меня остается так мало времени!

– А зачем тебе время?

– Ну, я же должна подготовиться!

– И что для этого нужно, користа? – с улыбкой спросил Халид.

Сара задумалась. Действительно, приглашать на свадьбу ей некого, личных вещей, кроме тех, что находились во дворце, у нее не осталось.

– Мне нужно время, чтобы подумать об этом, – неубедительно ответила она.

– Понимаю. У невест всегда есть свои мечты. А о чем ты мечтаешь?

– Всегда быть с тобой, – мгновенно ответила Сара.

– Это я тебе гарантирую.

– Иметь красивых, храбрых и умных детей, как их отец, – добавила она.

Он ничего не ответил – только взял Сару за подбородок и легонько провел большим пальцем по ее губам. В слабо освещенной комнате его глаза горели необыкновенно ярко.

– И быть твоим лучшим другом, – закончила она.

– Ты и есть мой лучший друг, – признался Халид, и голос его дрогнул. Осторожно опустив Сару на ковер, он начал снимать с нее одеяние, над которым столько трудилась Мемтаз.

– Если я тебе когда-нибудь надоем, ты отправишь меня обратно в Бостон? – спросила Сара, расчесывая пальцами его волосы.

– К тому времени ты будешь слишком старой, чтобы куда-то ехать, – ответил Халид, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

– Ах, госпожа, свет еще не видывал такой прекрасной невесты! – воскликнула Мемтаз, любуясь Сарой в высоком зеркале.

Сара тоже смотрела на свое отражение, не веря своим глазам. Неужели эта женщина – она сама. На ней было платье с длинными рукавами и высоким воротом, застегнутое на золотые пуговицы, расшитые золотыми цветами и подпоясанное поясом из золотой сетки. Бриллиантовая тиара на голове удерживала короткую вуаль из шелкового газа, обшитую золотом. К ней прикреплялась длинная вуаль, или абайя, а в уши были вдеты серьги в виде золотых колечек с подвешенными к ним огромными жемчужинами. Поверх всего этого она наденет красную бархатную фераджу, чтобы проехать в карете от ворот Каретного дома до Дворца Орхидей. Плащ уже лежал на ее постели, напоминая, что через час она станет пашаной Бурсы.

– Я так рада, что ты будешь присутствовать на церемонии! – сказала Сара, обращаясь к Мемтаз.

Служанка радостно кивнула.

– Паша всем разрешил прийти. Доктор Шакоз сказал, что хислар уже достаточно поправился, чтобы на несколько часов подняться с постели.

– Хорошо. Рада буду видеть Ахмеда.

– Вам больше ничего не надо? – спросила Мемтаз.

– Нет. Передай, пожалуйста, Косем, что я готова.

Мемтаз отправилась за валиде пашаной, которая должна проводить Сару до кареты, а оттуда – в тронный зал, где невесту уже ждал Халид.

Паша расхаживал перед своим троном, не замечая подданных, ожидавших начала церемонии, ни алебардщиков и янычар, выстроившихся вдоль стен, ни хислара, сидевшего у двери (из-за ранения ему было позволено сидеть в присутствии паши). Все внимание Халида было сосредоточено только на двери, через которую в тронный зал должна войти Сара, войти, чтобы стать его женой.

Казалось, прошла вечность, прежде чем появилась невеста. Рядом с Косем, наряженной в лучшие одежды, она шла гордая и красивая. Халид наблюдал, как женщины подходят к нему. Сара заняла место рядом с ним. Он нежно улыбнулся и поднял абайя, заглянув ей в лицо.

Именно в этот момент из толпы приглашенных вышел Турхан-ага и ударил в пол своей алебардой.

Халид гневно повернулся к нему, прорычав что-то по-турецки.

Турхан ответил что-то на древнем цветистом языке, которого Сара не понимала, по толпе пронесся ропот. Халид отошел от Сары и быстро двинулся к двери.

– Что случилось? – встревоженно спросила Сара у Косем, застывшей с неподвижным лицом. – Что происходит?

– Кто-то возражает против брака, – ровным голосом ответила Косем. – По нашему обычаю свадьба не может состояться, пока обида не будет высказана, даже если женихом является паша.

Косем не выглядела удивленной таким поворотом событий, и Сара что-то заподозрила:

– Вам что-нибудь об этом известно?

Косем не ответила. И в эту же секунду Сара увидела, как у дверей тронного зала появился Джеймс. Потрясенная, она с ужасом наблюдала, как по команде Халида двое алебардщиков схватили кузена, удерживая его на месте.

– Не тревожься, Сара! – крикнул Джеймс, перекрывая взволнованный ропот гостей. – Тебе не нужно выходить замуж за этого человека!

– Отведите его в темницу! – приказал Халид, и алебардщики потащили Джеймса из зала.

– Вам меня не остановить! – крикнул Джеймс. – В американском посольстве знают, что я здесь! Я приехал забрать Сару домой.

Глава 13

Сара подбежала к Халиду и схватила его за руку.

– Если Джеймса арестуют по твоему приказу, я никогда не буду с тобой разговаривать! – гневно бросила она. – Я хочу услышать, что он скажет.

Халид выдернул руку, но жестом приказал, чтобы стражники отпустили Джеймса. Они повиновались, и Джеймс встряхнулся и поправил сюртук и галстук, не спуская глаз с Сары.

– Очистите зал от гостей, – сурово приказал Халид янычарам. – Сегодня свадьбы не будет.

Халид, Джеймс и Сара неловко стояли друг перед другом, пока выходили гости, а потом Сара проговорила, пытаясь сохранить нормальный тон:

– Что все это значит?

– Я пытался тебя увидеть с того момента, как ты исчезла из гарема султана, Сара, – поспешно заговорил Джеймс. – В конце концов отправил письмо сюда, паше, а он ответил, что в ближайший месяц будет занят и не сможет дать мне аудиенцию.

Сара изумленно посмотрела на Халида. Тот, мрачно хмурясь, отвел глаза.

– Тогда я попытался проникнуть во дворец с помощью взяток, а когда об этом узнала валиде пашана, она пригласила меня прийти.

Халид резко обернулся к бабке и бросил на нее гневный взгляд.

– Валиде пашана сообщила мне, что тебя похитили бедуины и что паша отправился за тобой. И пообещала, что если бедуины вернут тебя, она пошлет мне весточку.

У Халида, продолжавшего испепелять старуху гневным взглядом, на виске билась жилка. Сара шагнула к Косем и взяла ее за руку, недружелюбно посмотрев на Халида.

Тот отвернулся.

– Несколько дней назад я получил записку от валиде пашаны. В ней говорилось, что ты уже в Бурсе, жива и здорова, и собираешься сегодня выйти замуж за пашу, – продолжал Джеймс. – Я выехал из Константинополя и поспешил сюда. Сегодня утром я послал письмо паше с просьбой о немедленной с ним встрече. Но он отказал мне в аудиенции и запретил являться во дворец.

На глаза Саре навернулись слезы ярости. В эту минуту она даже не могла бы взглянуть на Халида.

– Как тебе удалось войти? – шепотом спросила она у Джеймса.

– Капитан алебардщиков счел долгом чести последовать обычаю, согласно которому на церемонию может явиться каждый, кто возражает против брака. Таким образом я оказался здесь.

Сара благодарно взглянула на Турхан-агу, который мрачно уставился в пол. Даже ради паши он не пожелал поступиться долгом. Он по-настоящему честный человек.

– Джеймс, я буду с тобой через несколько минут, – хладнокровно сказала Сара. – Косем, вы не позаботитесь о том, чтобы мой кузен мог спокойно меня дожидаться? Я хотела бы поговорить с Халидом наедине.

Косем взглянула на Халида, который обратился к хислару:

– Ахмед, позаботьтесь, чтобы пожелания икбал были выполнены. Косем займет гостя, остальные могут идти.

Когда они остались одни, Сара сказала Халиду:

– Как ты мог так поступить? Как ты мог?

Халид молчал.

– Ты внушил мне мысль, что моим родным нет до меня дела, что меня бросили на произвол судьбы! Ты лгал мне!

– Я не лгал тебе, просто не рассказывал о поисках твоего кузена, – наконец ответил он.

– Это одно и то же! – Сара почувствовала, как к горлу подступают рыдания, но усилием воли она справилась с ними. – Когда ты говорил, что мне не надо спать с тобой в уплату за мое спасение, я решила, что ты изменился. Когда ты говорил, что я по-прежнему вольна вернуться в Бостон, после того как мы снова оказались во дворце, и что сама могу решать, остаться ли с тобой, я снова подумала, что ты изменился. Вот почему решила выйти за тебя замуж. Я подумала, что ты наконец научился уважать чувства другого человека. А теперь узнаю, что Джеймс пытался со мной связаться, а ты даже не сказал мне об этом! Ты не изменился, Халид, просто говорил то, что мне хотелось услышать. Это была лишь уловка, чтобы успокоить меня!

Халид отвел взгляд.

– Ты можешь назвать мне хотя бы одну причину, по которой решил ничего мне не говорить? – настаивала она.

– Я думал, ты скорее захочешь остаться со мной, если будешь считать, что тебя за стенами дворца никто не разыскивает, – монотонно проговорил он.

– Другими словами, ты попытался устранить возможность выбора, – заключила она.

Он не стал отрицать.

– Халид, может, я хотела слишком многого от человека, в котором с детства воспитали уверенность в том, что он выше всех. Твои желания – это не единственное, что имеет значение. Я тоже что-то значу. Ты не задумывался над тем, как на меня повлияет твое молчание? Я ведь знала, что Джеймсу сообщили, где я нахожусь, и решила, что настолько мало для него значу, что он не стал даже ничего предпринимать.

– А для меня ты много значишь, – отрывисто бросил он. – И это должно быть главным для тебя. Кто мог сообщить твоему кузену, что ты находишься здесь? Опять Косем?

– Не вмешивай в это Косем! Дело касается только нас двоих! И речь идет об уважении ко мне, как к человеку. Как я могу выйти замуж за человека, который считает меня игрушкой?

Казалось, Халид по-настоящему встревожился.

– Что ты говоришь? – спросил он, беспокойно глядя на нее.

– Говорю, что не могу выйти за тебя замуж, – ответила Сара, не пытаясь больше сдерживать слезы. Сняв с головы тиару, она поставила ее на столик. – Я уезжаю с кузеном.

– О чем ты говоришь? – воскликнул Халид, крепко сжимая ее руку. – Ты же меня любишь. Я знаю, что любишь! Ты никогда не согласилась бы спать со мной, если бы не любила меня. Ты не можешь уехать!

– Я не говорила, что не люблю тебя. Я сказала, что не выйду за тебя замуж. А теперь отпусти меня!

Но он только сильнее сжал ей руку.

– И что ты собираешься сделать, Халид? – устало спросила Сара. – Бросишь в темницу, пообещаешь отстегать плетьми меня или снова Мемтаз? Скажешь, что выстроишь шеренгу новобранцев и выстрелишь каждому в голову, если я тебя ослушаюсь? Но что бы ты ни сделал или пообещал сделать, ты не превратишь меня в послушную игрушку для забав.

– Я вовсе не этого хочу, – с горечью проговорил он, не отпуская ее руку.

– Неужели?

– Да, Сара. Ни один мужчина, если он не сумасшедший, не стал бы с тобой связываться только ради секса – от тебя слишком много хлопот. У меня полон гарем женщин, которые охотно согрели бы мне постель, но на свою беду я влюбился в тебя.

– Ну что же, это наше общее несчастье.

Сара потянула руку, и он наконец отпустил ее – да так резко, что она чуть не упала. Сняв с себя золотые кольца и браслеты, она положила их на столик рядом с тиарой.

– Ты действительно уезжаешь?

Видимо, Халид до сих пор не мог поверить в это. После того, как он провел с Сарой столько времени, сейчас, перед их свадьбой, это казалось ему страшным и непонятным ударом.

– Да, уезжаю. Я только вернусь в гарем, чтобы переодеться. И, надеюсь, у тебя хватить порядочности не наказывать Косем и не мешать моему кузену торговать здесь после моего отъезда. Они поступили так, как считали правильным. Думаю, когда ты остынешь, сам поймешь это.

Халид молчал.

– Все остальные вещи я оставлю в покоях икбал, – сказала Сара, вынимая из ушей серьги и добавляя их к груде драгоценностей. – Я. хочу уехать так же, как сюда попала – ни с чем.

– Кроме воспоминаний, – заметил Халид.

Она направилась прочь от него, с трудом различая все вокруг из-за застилавших глаза слез.

– Я не дам тебе покоя, – пообещал он сдавленным голосом.

Сара обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на несостоявшегося жениха в свадебных одеждах.

Он был также красив, как в день их первой встречи.

– Нет, дашь.

– Ты будешь по мне скучать.

Она выбежала из комнаты. Халид рванулся за ней следом, потрясенный до глубины души случившимся.

– Так он не заставлял тебя выйти за него замуж против твоей воли? – недоверчиво спросил Джеймс.

– Нет. Наверное, тебе трудно это понять, Джеймс, но я его полюбила. Я просто не могу быть для него такой женой, какую он хочет.

Джеймс удивленно посмотрел на Сару, словно видел перед собой незнакомку. Они дожидались в Каретном доме эскорта, который должен был проводить их за пределы Дворца Орхидей. Сара уже успела проститься с Мемтаз и Косем, и теперь была одета в юбку для верховой езды и блузку – единственную одежду, которую она брала с собой. Ее заплаканное лицо было печальным, но решительным.

Она не видела Халида с той минуты, как оставила его в тронном зале.

– Но он тебя украл, Сара! Он заплатил за тебя султану, напоил каким-то зельем и увез посреди ночи!

– Да, именно так все началось. И поначалу я была возмущена этим не менее твоего. Но после того, как я его узнала… Ну, он может быть совсем не таким, каким ты его видел сегодня.

– Он очень хорош собой, – сказал Джеймс. – Я удивился, когда увидел Халида. Надо полагать, это тоже способствовало твоим чувствам.

Сара вздохнула.

– Все очень… непросто, Джеймс, но его попытка скрыть от меня то, что ты разыскиваешь, непростительна.

– Он это сделал, потому что хотел удержать тебя рядом с собой.

– Такие побуждения не оправдывают поступка Халида. И дело не только в этом. Мне вообще не нравится, как он ведет себя. Но казалось, что в отношении меня он стал другим, а теперь вижу – я ошибалась. Однажды Халид пригрозил выпороть мою подругу, рабыню, которая прислуживала мне во дворце, когда я отказалась что-то сделать по его желанию.

– Он пригрозил выпороть служанку, чтобы заставить тебя делать то, чего хотел?

– Да.

– О, в таком случае он хорошо тебя изучил и понимал.

Сара печально кивнула.

– Не представляю, как ты теперь сможешь вернуться в Бостон к своей прежней жизни, – недоумевал Джеймс.

– Ты прав, наверное, не смогу. Я очень изменилась.

– Не знаю, сохранили ли за тобой место в школе.

Сара изумленно взглянула на кузена. Об этом она даже не думала.

– После твоего исчезновения я написал в школьный совет, что ты… вынуждена задержаться, – объяснил Джеймс.

– Можно назвать это и так.

– Мне ответили, что если ты вернешься к весеннему семестру, они, возможно, сохранят за тобой место.

Сара положила руку кузену на плечо.

– Джеймс, благодарю тебя за все, что ты для меня сделал.

Он похлопал по лежащей у него на плече руке:

– Беа будет рада тебя видеть! Она так тревожилась.

– Джеймс, может, нам лучше не рассказывать ей о свадьбе и о моих отношениях с Халидом? Мне кажется, она этого не поймет, а огорчать ее не хотелось бы.

Джеймс согласно кивнул.

В дверях появился Турхан-ага.

– Карета ждет вас, мисс Сара. Она отвезет вас на железнодорожную станцию. Поезд на Константинополь будет через два часа.

– Спасибо, Турхан.

Они с Джеймсом встали.

– Попрощайтесь за меня с хисларом, – попросила она Турхана.

– Обязательно. – Взяв ее руку, он прижался к ней губами. – Мы все будем по вам скучать, – добавил он. – Много женщин появляется в гареме и исчезает из него, но ни одна не запомнится так, как вы.

Сара улыбнулась ему:

– Какие приятные слова!

Вынув какой-то предмет из нагрудного кармана, Турхан протянул его Саре:

– От Мемтаз.

Это оказалась икона русского святого, искусно вырезанная на дереве и в окладе, украшенном мозаикой из цветного стекла.

– Она сказала – «на счастье», – добавил Турхан.

Сара зажала иконку в ладони.

– Счастье мне очень нужно.

Турхан с поклоном открыл дверь, выходившую на подъездную аллею. Сара быстро осмотрела комнату, надеясь запомнить ее. Она никогда не забудет это место и людей, которых здесь встретила.

– Джеймс, я готова ехать, – сказала наконец Сара, и они вышли вместе за двери.

– Хочешь чашку чая, милочка? – спросила Беатрис. – Я тебе принесу.

– Я же не больна, Беа. Я и сама могу себе налить.

Встав, Сара налила чаю из чайника, стоявшего на сервировочном столике в гостиной Вулкоттов, а потом вернулась в комнату к Беатрис. Прежде она никогда не замечала, насколько неудобна ее собственная одежда: китовый ус корсета врезался в тело, высокий жесткий воротник платья не давал возможности шевелить шеей. Ей сейчас так не хватало свободных одеяний, которые она носила в гареме.

– О чем ты все думаешь, Сара? – спросила Беатрис.

Сара только пожала плечами.

– Забудь о пережитом. Постарайся выбросить это из головы, – добавила Беатрис.

– Я пытаюсь.

Размешивая в чашке сахар, Беатрис тихо сказала:

– Если тебе захочется поговорить со мной, я буду рада тебя выслушать.

– Спасибо.

– Может, ты хочешь побеседовать с нашим пастором? Здесь есть христианская церковь, основанная европейскими поселенцами. Уверена, доктор Хастингс будет рад уделить тебе время.

– Хорошо, я подумаю.

После долгой паузы Беа снова заговорила:

– Милочка, ты кажешься такой грустной. Мне бы хотелось тебе помочь.

– Ты помогаешь уже тем, что рядом со мной, и я могу жить у тебя, пока не куплю билет домой.

– Это было ужасно? – спросила наконец Беа, впервые за весь день посмотрев ей в глаза.

– Нет.

– Но… тебя принуждали?

– Меня не изнасиловали, если ты об этом спрашиваешь.

– Но ты ведь жила в гареме, да?

– Да.

– А разве гарем не для того существует, чтобы поставлять паше любовниц?

– Да, но он меня не принуждал.

– Ты хочешь сказать, он тебя не выбирал?

– Он меня выбрал, но я сама этого хотела.

Ну вот, правда сказана. Беа чуть покраснела.

– О! Понимаю.

– Джеймс тебе мало что рассказал о моей жизни в гареме.

– Да.

– Это я его об этом попросила, но, похоже, тебе хотелось бы узнать. Я готова была выйти замуж за пашу Бурсы в тот момент, когда Джеймсу удалось наконец меня увидеть.

– Выйти за него замуж?! – поразилась Беатрис.

– Да. Но когда я узнала, что мой будущий муж скрыл от меня, что Джеймс пытается меня отыскать, я поняла, что у нас нет будущего.

Беатрис молчала: она не находила слов.

– Понимаю, ты шокирована, Беатрис. Я не хотела тебе ничего рассказывать, повторяю. Но тебе йнтересно, поэтому я предпочла бы, чтобы ты услышала все, как было на самом деле, от меня.

– Ты хочешь к нему вернуться? – спросила наконец Беа.

– Хочу, – мрачно ответила Сара.

– Тогда почему же не возвращаешься? – осведомилась Беа, удивив Сару этим вопросом.

– Я считала, что помогла этому человеку посмотреть на все по-другому, но ошиблась. Я не могу провести жизнь с мужчиной, который считает меня своей собственностью, которую необходимо прятать от других, чтобы ее не отняли.

– Они здесь все такие, – грустно сказала Беа. – Разве ты не поняла?

– Да, наверное, ты права. Он просто так воспитан.

– Но ты его любишь.

– Да, я его люблю, – призналась Сара. – Понимаю, что тебя это шокирует.

– Я не собираюсь тебя осуждать, – решительно проговорила Беа, вставая. – Хоть я никак и не могу привыкнуть к жизни на Востоке, мне не нравится здесь, но не считаю, что все должны соглашаться со мной и думать так же. Пойду посмотрю, как у нас обстоят дела с обедом.

Как только Беатрис вышла из комнаты, чтобы посоветоваться с прислугой, вошел Джеймс и, стянув с шеи галстук, сразу же направился к выставленному на буфете хересу.

– Извини, но у меня дурные вести, – сказал он, наливая в рюмку немного янтарного вина.

– Какие?

– Я только через месяц смогу достать тебе билет до Парижа на Восточный экспресс.

– Почему?

– Двадцать девятого в Париже состоится какое-то собрание, и все места на поезд до конца месяца забронированы. Тебе придется ждать.

Сара молчала.

– Извини, – расстроенно проговорил Джеймс. – Знаю, тебе будет совсем невесело сидеть здесь без дела, вспоминать Дворец Орхидей да слушать жалобы Беа.

– Ничего. Я потерплю. Уверена, что Бостон никуда не денется.

– И к тому же, боюсь, нас ждет плохая погода, – добавил Джеймс. – Поздней осенью здесь обычно все время идут дожди. Тебе придется постоянно сидеть дома.

– Ну что ж, займусь чтением, – беззаботно отозвалась Сара.

Джеймс тяжело опустился в одно из мягких кресел.

– К сожалению, свои каникулы на Востоке ты провела вовсе не так, как планировала.

– Да.

– И хочу сказать тебе, Сара, вот еще что. Я, конечно, сожалею, ведь это была моя «гениальная» идея – отправить тебя работать в гареме. Считаю себя ответственным за все, что с тобой случилось.

– Джеймс, я – взрослая женщина. Я сама принимала решение и сама должна расхлебывать последствия.

– Ты не жалеешь о случившемся?

– Нет. Разве можно жалеть о том, что полюбил кого-то. Из этого, правда, ничего не вышло, потому что мы оказались слишком разными, но, наверное, я буду любить Халида до самой смерти.

– Он так много для тебя значил?

– Да.

– В таком случае, как же ты могла от него уехать?

– Не знаю. Откуда-то взялись силы. Очень умный, он заставил меня верить в то, во что мне хотелось верить. Но когда ты приехал, я вдруг поняла, насколько все это было ненастоящим. Халид никогда не изменится, а оставаться с человеком, который считает меня вещью, я не могу.

– Ты боялась, что он тебя бросит? Так часто поступают с женщинами, для этого у восточных мужчин и существует гарем.

– Нет, этого я не боялась… почти. По-своему Халид был… мне очень предан.

– Тогда в чем же дело? Может, культурный разрыв был слишком велик? Например, Беа так и не смогла его преодолеть.

– Отчасти дело, наверное, в этом. В конце концов, именно культура сделала его таким, какой он есть.

В дверях появилась Беатрис.

– О, привет, Джеймс. Я не знала, что ты уже дома. Листак подаст обед через десять минут.

Сара с Джеймсом встали, чтобы пройти в столовую.

– Убирайся с моих глаз, пока я не приказал четвертовать тебя и подать янычарам в виде супа, – мрачно произнес Халид, глядя на Косем.

– Мне надо с тобой поговорить, – ответила его бабка, не обращая внимания на алебардщиков, готовых по малейшему знаку Халида выбросить ее вон.

– По-моему, ты уже сказала гораздо больше, чем требовалось.

Косем села рядом с ним и похлопала по руке.

– Еще не все потеряно, – проговорила она. Пробормотав себе что-то под нос, Халид отдернул руку.

Косем разглядывала его, качая головой. Щеки внука покрывала небритая три дня щетина, рубашка была расстегнута до пояса (две пуговицы вообще оторваны), глаза покраснели от бессонницы.

– Оставьте нас! – рявкнул Халид стражникам.

Те поспешно исчезли.

– Я знаю, где Сара, – сказала Косем.

– Я тоже знаю. Она в доме своего кузена в Константинополе. Я приказал людям Турхана постоянно наблюдать за домом. Но это не означает, что она собирается ко мне вернуться.

– Но я могу тебе помочь.

– Неужели?! Так же, как «помогла» Саре уехать с ее кузеном? Я тебя не понимаю, донме пашана. Ты, похоже, выживаешь из ума. До появления Сары в гареме ты ни о чем – ни о чем! – другом не говорила, кроме как о моей женитьбе и рождении для тебя наследника. А когда появилась идеальная возможность достичь этого – что ты сделала? Сообщила Джеймсу Вулкотту, где находится Сара, чтобы он смог приехать и забрать ее. Не знаю, почему я не предал тебя казни?

– Возможно, потому что ты был слишком занят мыслями о том, как заполучить Сару обратно, – чопорно отозвалась Косем. – Глава твоего монетного двора уже два дня ждет приема.

– Если ты попытаешься читать мне сейчас наставления, я брошу тебя в темницу, – отрезал Халид.

Косем ничего не ответила.

Конечно, внук очень тяжело переживал отъезд Сары.

– Почему ты сообщила ее кузену, что она вернулась, – жестко спросил он, взглянув холодно на бабку.

– Сара должна была знать, что родственники ее разыскивают. Или ты действительно хотел, чтобы девушка осталась с тобой только потому, что у нее не было другого выбора?

– Я просто хотел, чтобы она осталась! – взорвался внук. – Ты же могла предположить, что она разгневается, когда узнает о моем обмане!

– Я не думала, что она тебя оставит, – тихо ответила Косем. – Правда, Халид, не думала! Понимала, что такая возможность существует, но искренне считала, что она просто встретится с кузеном и будет рада знать, что ему известно, где она и что с ней. Я думала, что сильное чувство к тебе удержит ее здесь.

– Надо полагать, мы оба ее недооценили, так? – горько воскликнул Халид.

– И ты собираешься просто здесь сидеть? Ты не намерен ничего предпринимать?

– Я строю планы.

– И что это за планы?

– Я еще не закончил.

– Халид, такая пассивность на тебя не похожа! Когда Сару похитили бедуины, ты уже через десять минут был на лошади, чтобы скакать на ее поиски!

– Когда ее похитили бедуины, я беспокоился о ее безопасности и был уверен в том, что она будет счастлива меня увидеть. Сейчас ситуация совершенно иная.

– Но ты же здесь властитель, паша. Можешь предпринять все, что пожелаешь!

– И что мне дала моя власть? В результате я сижу здесь, в полном отчаянии, и веду с тобой этот жалкий разговор.

Помолчав несколько секунд, Косем спросила:

– Когда Сара уезжает из Турции?

– Через несколько недель. Я велел Турхану подкупить начальника вокзала, так что когда ее кузен качнет наводить справки, ему скажут, что все места на Восточном экспрессе забронированы до конца месяца.

– А ты говоришь, что дала власть? – иронично ответила Косем, поднимая брови.

– Об этом Сара не узнает. Но если я распоряжусь арестовать ее или отнять у нее паспорт, чтобы она не могла уехать, это она будет знать.

– Надо понимать так, что ты обдумывал и такой способ действия? – поинтересовалась Косем.

– Да, но он не даст результата. Сара должна принять решение самостоятельно. Она хочет, чтобы я вел себя, как цивилизованный европейский джентльмен, а не оттоманский тиран.