Текст книги "Кто ты?"

– Ах, как это мило с вашей стороны, – пролепетал он. – Они будут вам бесконечно благодарны. Только, знаете ли, не давайте мне деньги. Я могу их истратить или потерять. Боюсь, на меня нельзя положиться. Вот викарий – другое дело... Преподобный Константин Фрогмортон. Напишите ему в Денвер. Его там все знают.

– Обязательно напишу, – заверил его мистер Миллиган. – Скут, запишите, пожалуйста, 1000 фунтов, чтобы я не забыл!

Секретарь, светловолосый молодой человек с длинным подбородком и полным отсутствием бровей, молча исполнил распоряжение шефа. Лорд Питер перевел взгляд с лысой головы мистера Миллигана на рыжую шевелюру секретаря, и его сердце вновь ожесточилось.

– Я бесконечно признателен вам, мистер Миллиган, и моя матушка тоже будет признательна, когда я скажу ей. Обязательно сообщу вам о дате ее базара... она пока не определена наверняка, потому что мне надо повидаться с другими деловыми людьми. Я намеревался обратиться в какую-нибудь газету, чтобы они назвали мне какого-нибудь талантливого человека из британского рекламного бизнеса... Что?.. Ничего?.. Один приятель обещал мне немецкого финансиста... очень интересно... Только, боюсь, у нас плохо относятся к немцам. И надо найти кого-нибудь из евреев. Я было думал пригласить Леви, но он куда-то запропастился...

– Да уж, – подтвердил мистер Миллиган. – Никто не знает, куда он делся. Хотя, признаюсь вам, лорд Питер, мне его исчезновение чрезвычайно выгодно. Наши интересы скрестились... Нет, нет, к нему лично я ничего плохого не питаю... Но дело осталось за мной, хотя я всегда счастлив предложить ему руку помощи.

Перед мысленным взором возник сэр Рувим в узилище, ожидающий конца финансового кризиса. Видение былоне такое уж невероятное и куда более приятное, нежели прежние догадки лорда Питера и, кстати, оно более подходило тому впечатлению, которое произвел на него мистер Миллиган.

– Несмотря на шум, – заявил лорд Питер, – уверен, у него были причины для исчезновения, хотя иногда лучше ничего не знать, правильно? Кстати, мой приятель из полиции, который занимается этим делом, говорит, что он перекрасил волосы, прежде чем ушел из дома.

Краешком глаза лорд Питер наблюдал за рыжим секретарем, который записывал цифры и тут же подсчитывал результат.

– Покрасил волосы? – переспросил мистер Миллиган.

– В рыжий цвет, – ответил лорд Питер.

Секретарь оторвался от своих цифр и посмотрел на него.

– Странно, правда? В полиции ничего не понимают, – продолжал лорд Питер. – А вы как думаете?

Интерес секретаря быстро угас, и он вернулся к своим цифрам.

– Думаю, все обойдется. – Лорд Питер встал. – Прошу прощения, что отнял у вас столько времени, мистер Миллиган... Моя матушка будет очень довольна. Она напишет вам, когда уточнит день благотворительного базара.

– Я в ее распоряжении. Очень рад былпознакомиться с вами.

Мистер Скут бесшумно поднялся и открыл дверь. Обратив внимание на его необыкновенно длинные и тощие ноги, до того скрытые под столом, лорд Питер прикинул, что в молодом человеке не меньше шести футов четырех дюймов, и мысленно вздохнул.

– Жаль, что нельзя приставить голову Скута к шее Миллигана, – проговорил лорд Питер, выходя на улицу. – Что скажет матушка?

Глава 5

Мистер Паркер был холостяком и занимал очень неудобную квартиру в старом георгианском доме на Грейт-Ормонд-стрит, за которую платил один фунт в неделю. Его усилия на благо цивилизации были отмечены не бриллиантовыми перстнями от королевы и не внушительными чеками от благодарных премьер-министров, а скромным, но вполне достойным жалованием из карманов британских налогоплательщиков. После долгого дня напряженной, но мало результативной работы он лег спать и проснулся утром, как ему показалось, от запаха подгоревшей овсянки. В открытое окно спальни вползал знаменитый лондонский туман, а повешенные на стул штаны вдруг заставили его задуматься о нелепой форме человеческого тела. Зазвонил телефон, и Паркеру пришлось выползти из теплой постели, чтобы пойти в гостиную, где миссис Маннс, которая убирала в квартире и готовила ему еду, чихая, накрывала на стол.

Звонил Бантер.

– Его светлость говорит, что был бы очень рад, сэр, если бы вы приняли приглашение позавтракать с ним.

Мистер Паркер мгновенно ощутил аромат поджаренных почек и бекона и испытал почти блаженство.

– Передайте его светлости, что я буду через полчаса.

Бросившись в ванную, которая одновременно служила еще и кухней, он сообщил миссис Маннс, как раз заваривавшей чай водой из давно остывшего чайника, что он не будет завтракать дома.

– Можете взять овсянку себе, – мстительно проговорил он и с такой решимостью взялся за халат, что миссис Маннс ничего не оставалось, как с шипением удалиться.

Автобус №219 остановился на Пиккадилли ровно на пятнадцать минут позже, чем мистер Паркер обещал, и мистер Бантер предложил ему восхитительный завтрак, несравненный кофе и "Дейли Мэйл", сервировав все это напротив весело горевшего камина. Невидимый лорд Литер распевал "et iterum venturus est" из "Мессы" Баха, сообщая о том, что чистота и хорошее настроение хотя бы раз в день встречаются в этом доме. Немного погодя, распространяя аромат вербены, появился сам лорд Питер, с мокрыми волосами и в банном халате, разрисованном множеством павлинов.

– Доброе утро, – сказал он. – Ужасный сегодня день. Очень любезно с вашей стороны откликнуться на мою просьбу, ибо я получил письмо, которое хотел бы вам показать, а у меня ни за что не хватило бы сил тащиться к вам. Мы с Бантером провели за ним всю ночь.

– Что за письмо? – встрепенулся Паркер.

– Никогда не позволяйте себе говорить о делах с набитым ртом, – попенял ему лорд Питер. – Возьмите оксфордского мармелада. Потом я покажу вам своего Данте. Его как раз вчера принесли. О чем мне следует сегодня прочитать, Бантер?

– Коллекция лорда Эрита выставляется на продажу, милорд. Об этом пишет "Морнинг Пост". Думаю, вашей светлости будет интересно взглянуть на рецензию на новую книгу "Физиологическая основа совести" сэра Джулиана Фрика в "Таймс Литерари Сапплмент". В "Кроникл" отчет об очень интересном ограблении, милорд, а в "Геральд" опять нападки на титулованные фамилии. По-моему, позвольте заметить, плохо написано, но не без непринужденного юмора. Вашей светлости понравится.

– Прекрасно. Сначала преступление.

– Я уже просмотрел другие страницы и пометил материалы для чтения вашей светлости после завтрака, – заметил мистер Бантер, указывая на пачку газет.

– О нет, только не сейчас, а то у меня испортится аппетит.

Все умолкли, слышались только хруст тостов и шуршание газетных листов.

– Расследование продлили, – заметил Паркер.

– А что делать? – откликнулся лорд Питер. – Вчера приехала леди Леви, и вам придется сегодня пойти с ней вместе в морг и, к неудовольствию Сагга, официально удостовериться, что труп не принадлежит сэру Рувиму.

– Где взять время? – вздохнул Паркер.

И они опять замолчали.

– Нет, Бантер, ограбление как ограбление, – неожиданно заявил лорд Питер. – Работал мастер, но у него совсем нет воображения. Где "Морнинг пост"?

Лорд Питер опять углубился в чтение.

– Бантер, пошлите за каталогом. На Аполлония Родосского стоит взглянуть[2]2
  Имеется в виду издание 1496г. Несмотря на искреннее желание раскрыть преступление, совершенное на Баттерси, лорд Питер не отказал себе в удовольствии приобрести редкую книгу перед отъездом на Корсику. (Прим. автора.).


[Закрыть]. Нет, будь я проклят, если одолею рецензию. Но вы можете взять книгу в библиотеке, если хотите. Его последнее сочинение, о природе преступления, была довольно интересной, но у него свои причуды. Он думает, будто Бог – выделение из печени... пусть его. Разве можно что-нибудь доказать, если сам себя ограничиваешь какими-то рамками? Вспомните Сагга.

– Прошу прощения, – вмешался Паркер. Я не очень внимательно слушал. А аргентинские акции, кажется, потихоньку стабилизируются, насколько я понимаю.

– Миллиган, – заметил лорд Питер. – С нефтью творится что-то не то. Леви всех поссорил. А вот бум в Перу, который начался перед самым его исчезновением, как будто прошел. Интересно, былли он заинтересован в нем? Как вы думаете?

– Я выясню, – пообещал лорд Питер. – А что там?

– Какое-то совсем глухое дело, о котором много лет никто слыхом не слыхивал. А на прошлой неделе началось оживление. Я обратил внимание, потому что моя матушка много лет назад купила акции, на которые совсем не получала дивиденды. А теперь вот опять...

Вимси отодвинул тарелку и взялся за свою трубку.

– Теперь, когда с завтраком покончено, можно и поработать, – объявил он. – Нашли что-нибудь вчера? – спросил он Паркера.

– Нет. Облазил все, что только можно, притворившись газовщиком, налоговым инспектором, сборщиком пожертвований на брошенных собак, и ничего не нашел. Разве что служанка из квартиры на последнем этаже сказала, будто ей ночью показалось, что на крыше кто-то топал. Спросил, когда это было.Она не помнит. Спросил, не было ли это в понедельник, она сказала, что возможно. Спросил, не было ли это в субботу, когда дул ужасный ветер, который у меня снес трубу, она сказала, что возможно. Спросил, точно ли ей показалось, что шумели на крыше, а не в квартире, она даже этого не смогла вспомнить наверняка. Но сказала, что наутро нашла упавшую картину. Очень славная девушка. Видел ваших приятелей, мистера и миссис Эпплдоров, которые встретили меня холодно, но ничего определенного не могли сказать о Фиппсе, разве что его мать громко кричит, а он один раз явился к ним незваным, держа в руках памфлет, высмеивающий тех, кто против вивисекции. Индийский полковник с первого этажа был на удивление добродушен. Он угостил меня за ужином карри и очень хорошим виски, но живет он отшельником, так что поведал только, что терпеть не может миссис Эпплдор.

– Значит, ничего?

– Дневник Леви. Я принес его. Вот он. Хотя не понимаю, чем он может помочь. Ну, что нам дадут записи, типа: "Обедали с Томом и Анни", "День рождения моей милой жены, подарил перстень с опалом", "Мистер Арбатнот заходил на чай, он хочет жениться на Рашель, однако мне хотелось бы кого-нибудь понадежнее для моей красавицы". Однако я подумал, что из него мы можем узнать, кто былпринят в доме. Писал он, очевидно, по ночам. В ночь на вторник ничего нет.

– Думаю, дневник пригодится, – заметил лорд Питер, листая страницы. – Бедняга. Но сейчас я не уверен, что он убит.

И лорд Питер рассказал мистеру Паркеру, как он провел вчерашний день.

– Арбатнот? – удивился Паркер. – Тот самый Арбатнот?

– Полагаю, что тот самый. Я разыскал его, потому что знал, что ему отчаянно нравится крутиться на Бирже. А Миллиган показалсямне безобидным, хотя в бизнесе он жесток и ничего нельзя сказать наверняка. Кстати, у него рыжий секретарь. Все время считает что-то. У него рыбье лицо, и он все время молчит... А у Миллигана великолепный мотив на несколько дней убрать Леви из Сити. Но появился еще один человек.

– Еще один?

– Письмо, о котором я сказал. Где оно? Вот. Отличная бумага. Адрес адвокатской конторы в Солсбери. Судя по почерку, его писал пожилой и несколько старомодный джентльмен.

Кримплшэм и Уикс,

адвокатская контора.

Милфорд-Хилл, Солсбери,

17 ноября 192... года.

Сэр!

В отношении вашего объявления в «Таймс» имею сообщить, что указанные вами очки и цепь могут быть утерянными мною в понедельник в электропоезде, в котором я ехал из Лондона. Я выехал с вокзала «Виктория» в пять сорок пять и не заметил потерю, пока не приехал в Болхэм. Приметы вещей, а также рецепт окулиста, который я прилагаю, надеюсь, послужат гарантией моих благих намерений. Если очки мои, я буду вам очень признателен, если вы пришлете мне их по почте. Что касается цепочки, то это подарок моей дочери и как таковой очень ценен для меня.

Заранее благодарю вас и сожалею о доставленном беспокойстве.

Искренне ваш Ф.Кримплшэм.

Лорду Питеру Вимси

110, Пиккадилли, Уэст.

– Вот уж не ожидал! – воскликнул Паркер.

– Или здесь какое-то чрезвычайное недоразумение, – заметил лорд Питер, – или мистер Кримплшэм очень смелый и хитрый пройдоха. Возможно, конечно, что очки не его. Надо побыстрее с ними разобраться. Полагаю, они в Скотланд-Ярде. Будьте добры, позвоните и попросите прислать нам их медицинское описание. Может быть, в ним нет ничего особенного?

– Вы правы.

И Паркер взялся за телефонную трубку.

– А теперь, – сказал его друг, когда тот закончил разговаривать, – пойдемте ненадолго в библиотеку.

На столе были разложены фотографии – уже высушенные, еще совсем мокрые или немного влажные.

– Фотографии поменьше – оригиналы, побольше – увеличенные копии, – заметил лорд Питер. – Вот это – отпечаток на линолеуме. Положим его отдельно. А вот отпечатки пальцев. Их пять лотов. Вот перечень:

А. Отпечатки пальцев самого Леви с записной книжке, которая лежала на ночном столике, а также со щетки для волос. Видите? Тут шрам. Его ни с чем не спутаешь.

Б. Смазанные отпечатки пальцев в резиновых перчатках того мужчины, который спал на кровати Леви в ночь на вторник. Их ясно видно на бутылке с водой и на ботинках... поверх отпечатков Леви. Особенно на ботинках, что удивительно, ведь это несмотря на перчатки. Я полагаю, что перчатки тонкие и, на этот раз, были мокрые.

Вот еще, что еще интересно. Леви ходил вечером под дождем, насколько нам известно, и вот эти темные пятна – грязь. Видите, она всюду поверх отпечатков пальцев Леви? Забавно, где можно найти отпечаток большого пальца! Если бы Леви сам снял ботинки – одно дело. Но этот отпечаток говорит о том, что их снял не он. Тем более, мы видим чужие пальцы поверх грязных пятен. Итак, я делаю выводы. Незнакомец приехал на Парк-лейн в такси, в кэбе, в карете, будучи в ботинках Леви, но какое-то расстояние ему все же пришлось пройти пешком. Что скажете?

– Замечательно, – ответил Паркер. – Хотя я лично предпочел бы обыкновенные отпечатки пальцев.

– Ну, я тоже не ставлю их в первый ряд, но, тем не менее, они подтверждают нашу версию. Итак, пойдем дальше.

В. Отпечатки, оставленные нашим преступником на ванне Фиппса и замеченные вами, Паркер. Я их пропустил. Левая рука, как видите, но отпечатков нет. Вероятно, он держался за край, желая что-то поднять, наверное, пенсне. Он в перчатках. Ничего не поделаешь. Что есть, то есть. Дальше.

Г и Д – с моей визитной карточки. Видите, в углу, помечено "Е", обратите внимание. На оригинале отпечаток большого пальца юноши, который взял у меня карточку после того, как вытащил изо рта жвачку и заявил, что понятия не имеет, примет меня мистер Миллиган или не примет. Г и Д – большие пальцы самого мистера Миллигана и его рыжего секретаря. Не помню точно, какой кому принадлежит, однако я видел, как юноша со жвачкой передал карточку секретарю, а когда был допущен в святилище, то мистер Миллиган держал ее в руке. Уходя, я забрал карточку с собой.

Все это, Паркер, не давало нам с Бантером заснуть до самого утра. Я совмещал, сравнивал, измерял, пока у меня голова не пошла кругом. Я почти ослеп, но не мог все бросить. Вопрос первый. Совпадает ли В с Б? Вопрос второй. Совпадают ли Г и Д с Б? Оставалось измерять и вновь измерять... А ведь они такие нечеткие... Что вы думаете?

Паркер покачал головой.

– Наверно, о Д можно забыть. Он слишком длинный и узкий. Но есть сходство между Б с бутылки и В с ванны. И не вижу причины, почему Г не может совпасть с Б, разве лишь у нас слишком мало материала для исследования.

– Ваше неученое суждение и мои измерения привели нас к одинаковым выводам... если это можно назвать выводами, – с горечью заметил лорд Питер.

– Вот еще. Какого черта нам надо соединять Б и В? То, что мы с вами друзья, вовсе не означает, что два случая, которые мы расследуем, являются двумя сторонами одного преступления. Собственно, с чего вы это взяли? Единственный человек, который так думает, – Сагг, а мы ведь ему не доверяем. Все было бы иначе, если бы мужчина в ванне оказался Леви, но мы точно знаем, что он не Леви. Не может быть, чтобы один и тот же человек, да еще в одну и ту же ночь, совершил два преступления – одно в Баттерси, другое – на Парк-лейн.

– Ну да, хотя не следует забывать, что Леви был на Баттерси и, теперь нам точно известно, не вернулся домой в двенадцать часов, как предполагалось вначале. У нас нет оснований забывать о Баттерси.

– Правильно. Но в Баттерси много других мест, помимо ванной комнаты Фиппса. Кстати, его не было в ванной комнате Фиппса, – не унимался мистер Паркер. – По крайней мере, это единственное место во всей вселенной, где его точно не было. Ну, и что нам делать с Фиппсом?

– Не знаю, – ответил лорд Питер. – Может быть, сегодня нам повезет больше.

Он откинулся на спинку кресла и, куря трубку, вновь взялся за газеты, которые ему подал Бантер.

– Они вытащили вас на авансцену, – заметил он. – Слава богу, Сагг ненавидит меня так сильно, что никогда не говорит обо мне. Ужасно скучно! "Милый Пупсик, вернись поскорее к своему Мопсику!" Вечно молодые люди нуждаются в деньгах, вечное: "Помни о Создателе в дни молодости". Звонок! Вот и ответ на наш запрос.

В медицинском свидетельстве говорилось, что очки необычные, сделанные на заказ, с довольно сильными стеклами, причем разными.

– Вот и хорошо, – вздохнул Паркер.

– Да уж, – задумчиво произнес Вимси. – Версия номер три отменяется. Остается версия номер один: случайное совпадение двух разных происшествий, и версия номер два: преднамеренное убийство, совершенное с хладнокровной расчетливостью... которая естественна, если преступник один. Используя методы, принятые в университете, членом которого я имею честь состоять, мы самым внимательным образом рассмотрим факты, говорящие о том, что мы имеем дело с версией №2.Эта версия может предполагать два варианта. Согласно первому варианту (который был бы поддержан моим коллегой, профессором Снапшедом), преступник – обозначим его Х – никакого отношения не имеет к Кримплшэму, однако пользуется фамилией Кримплшэма как щитом или эгидой. Этот вариант может предполагать альтернативу. А: Кримплшэм невинный и ни о чем дурном не подозревающий помощник, а Х состоит у него на службе. Х пишет нам от имени Кримплшэма на его бланке и использует его адрес, чтобы заполучить нужные ему вещи, то есть, в частности, очки. Он в состоянии изъять посылку прежде, чем она попадет в руки Кримплшэма. Таким образом, Х может быть уборщицей Кримплшэма, его клерком, секретарем, грузчиком. Здесь у нас почти безграничные возможности, но мы ограничимся беседой с Кримплшэмом, выясним, посылал он письмо или не посылал и кто мог бы послать его вместо него. Б: Кримплшэм во власти или под влиянием Х, который заставил его написать письмо (а) взяткой, (б) уговорами или угрозами. В этом случае Х может быть влиятельным родственником или другом, а то и кредитором, шантажистом или убийцей. Кримплшэм, следовательно, корыстолюбец или жертва. Нам следует, по моему разумению, побеседовать с Кримплшэмом, выложить ему имеющиеся у нас факты и убедить его самым категорическим образом, что его, возможно, приговорят к довольно долгому сроку как соучастника в убийстве... Вот так! Благодарю вас, господа, за ваше терпение, и позвольте мне перейти к варианту №2,к которому я сам склоняюсь и который предполагает, что Х и Кримплшэм – одно и то же лицо. В этом случае Кримплшэм, который, если говорить словами английского классика, человек безграничного-ума-и-безграничной-изобретательности, правильно предположил, что мы, скорее всего, не заподозрим в нашем корреспонденте преступника, которого ищем. Соответственно, он решил рискнуть, скажем так, сблефовать. Он придумал ситуацию, в которой очки легко могли быть потеряны или украдены, и требует их у нас. Естественно, он изобразит величайшее удивление, когда ему скажут, где они были найдены, и предоставит нам свидетелей, которые видели, что он сел в поезд без пятнадцати шесть и в соответствующее время вышел на вокзал в Болхэме, а весь вечер в понедельник играл в шахматы с каким-нибудь почтенным жителем Болхэма, которого там все знают. В этом случае допрос, или беседу, следует провести с почтенным жителем Болхэма, и если окажется, что он холостяк, а домоправительница у него глухая, то опровергнуть алиби будет нелегко, ибо только в детективных романах кондукторы помнят нужных автору пассажиров, да еще могут, не задумываясь, назвать день недели и даже время поездки.

Итак, господа, я вынужден обозначить слабое место всех версий, а именно: ни одна из них не объясняет, зачем преступнику понадобилось оставлять очки и цепочку на теле жертвы.

Мистер Паркер со вниманием и терпением выслушал академическое выступление лорда Питера.

– А не может Х, – предположил он, – быть врагом Кримплшэма, который решил под ставить его под удар?

– Может. В таком случае мы его легко обнаружим, поскольку он должен жить в непосредственной близости к Кримплшэму и его очкам, а сам Кримплшэм из страха за свою жизнь станет отличным союзником обвинительной стороны.

– А каковы шансы, что это все-таки совпадение или несчастный случай?

– Нет, нет, практически никаких, по крайней мере, у нас нет данных для обсуждения.

– В любом случае, – проговорил Паркер, – надо ехать в Солсбери.

– Похоже на то, – подтвердил лорд Питер.

– Отлично, – встрепенулся детектив. – Кто едет? Вы или я?

– Я, – ответил лорд Питер, – по двум причинам. Во-первых, если (версия №2,вариант №1,альтернатива А) Кримплшэм всего лишь орудие в чужих руках, то я, ибо я давал объявление, должен вернуть ему его собственность. Во-вторых, если мы принимаем вариант №2,то не должны упускать из вида, что Кримплшэм=Х подготовил ловушку, собираясь раз и навсегда избавиться от человека, который легкомысленно объявляет в популярной газете о своем интересе к тайне ванной комнаты.

– Но это означает, что мы должны ехать вместе, – вмешался детектив.

– Ничего подобного. Мы не можем играть на руку Кримплшэму= Х. Не хватало еще, чтобы он узнал, кто в Лондоне, кроме меня, владеет информацией и, скажем так, мозгами, способными соединить его с обнаруженным в ванне трупом.

– Но если мы сообщим в Скотланд-Ярд, куда отправились, а потом с нами что-нибудь случится, они поверят в виновность Кримплшэма и его повесят, пусть не за труп в ванне, но за нас – уж точно.

– Н-да, – пробормотал лорд Питер, – и все-таки, если он убьет только меня, то вы останетесь живым и выведете его на чистую воду... Что толку зря сотрясать воздух, вы ведь человек взрослый? Кроме того, вы забыли о Леви. Если не вы, то кто будет его освобождать?

– Но мы можем пригрозить Кримплшэму, что напустим на него Скотланд-Ярд.

– Ну и что? Если уж до того дойдет, то я могу попугать его вами, а в этом смысла больше, ведь у Скотланд-Ярда на него ничего нет, а у вас есть. К тому же, предположим, это пустой номер. Значит, вы потеряете время, которое можете использовать на благо нашего расследования. У вас хватит дел тут.

Паркер неохотно подчинился напору лорда Питера.

– Ну, ладно. Тогда объясните, почему я должен остаться.

– Господи! Я нанят престарелой миссис Фиппс, к которой испытываю искреннее почтение, защищать ее сына и лишь из любезности позволяю вам работать со мной.

Мистер Паркер застонал.

– Возьмите с собой хотя бы Бантера.

– Щадя ваши чувства, – проговорил лорд Питер, – я беру Бантера, хотя он былбы куда полезнее, проявляя фотографии или занимаясь моим гардеробом. Бантер, какой самый удобный поезд в Солсбери?

– Без десяти одиннадцать, милорд.

– Мы должны на него успеть, – сказал лорд Питер, направляясь в спальню и на ходу снимая халат. – Кстати, Паркер, если вам нечем заняться, поговорите с секретарем Леви и выясните у него все насчет перуанской нефти.

* * *

Лорд Питер прихватил с собой в дорогу личный дневник сэра Рувима Леви. В свете последних событий это был, с одной стороны, самый обычный дневник, а с другой, душераздирающий документ. Могущественный биржевой делец, который мог одним кивком головы заставить плясать медведя или дикого быка есть из его рук, который одним вздохом мог ввергнуть в страшный голод целые провинции или стереть с лица земли известных финансовых воротил, в своей частной жизни оказался простым, домашним человеком, по-детски гордящимся собой и своим богатством, доверчивым, щедрым и немного скучным. Он скрупулезно отмечал сэкономленные пенсы и шиллинги, а рядом записывал умопомрачительную стоимость подарков жене и дочери. Записывал он и мелкие домашние происшествия, типа: «Поменяли крышу в теплице», «Наняли нового дворецкого (Симпсон) по рекомендации Голдбергов. Думаю, он у нас приживется». Все визиты и развлечения тоже были расписаны по числам, начиная от роскошного ланча, данного в честь лорда Дьюсбери, министра иностранных дел, и доктора Джейбеза Ворта, американского полномочного представителя в Британии, и дипломатических обедов в честь известных финансистов до ужинов с друзьями дома, которые были обозначены одними именами или даже прозвищами. В мае он сделал первую запись о слабых нервах леди Леви, которая потом повторялась довольно часто. В сентябре «Фрик пришел повидать мою милую жену и посоветовал полную смену обстановки. Она решила ехать с Рашель за границу». Примерно раз в месяц знаменитый невропатолог обедал или ужинал у Леви, и лорду Питеру пришло на ум, что, наверное, надо былобы поговорить с ним.

– Иногда люди весьма откровенны с врачами, – пробормотал он. – Боже милостивый, а ведь Леви мог искать дом Фрика в тот злополучный вечер. Надо подумать!

Лорд Питер пометил себе, что пора навестить сэра Джулиана, и перевернул страницу. Восемнадцатого сентября леди Леви в сопровождении дочери уехала на юг Франции. И, наконец-то, пятого октября лорд Питер нашел, что искал: "Голдберг, Скрайнер и Миллиган – обед".

Неопровержимое доказательство, что Миллиган бывал или, по крайней мере, один раз был в доме Леви. Это было похоже на обмен рукопожатием накануне дуэли. Скрайнер приобрел известность в качестве дельца, занимающегося картинами, и лорд Питер представил, как после обеда все отправились наверх посмотреть на двух Коро в гостиной и портрет старшей дочери Леви, которая умерла, когда ей было шестнадцать лет. Портрет писал Август Джон, и он висел в спальне. Имя рыжего секретаря не упоминалось ни разу, разве что изредка встречающаяся буква "С" имела к нему отношение. В сентябре и октябре частым гостем был Андерсон из "Уиндхэма".

Лорд Питер покачал головой и вновь задумался о таинственном трупе на Баттерси-парк. В деле Леви было совсем нетрудно найти мотив преступления, если преступление имело место, но понять, как оно было проделано и где жертва, было невозможно. В другом деле препятствием служило полное отсутствие всяких мотивов.

Странности в обоих делах подвигли газеты на публикацию довольно большого числа материалов, но ни они, ни описание внешности убитого мужчины, разосланное во все полицейские участки, не подвигли никого опознать загадочный труп из ванной комнаты мистера Фиппса. Правда, в описании были указаны чисто выбритое лицо, модная стрижка и пенсне, но полиция указала также и все остальные приметы, а также предполагаемую дату смерти. Но похоже было, что человек выбыл из жизни, не оставив в ней ни малейшего следа. Определить же мотив убийства человеческого существа, не имеющего ни родственников, ни документов, ни даже одежды, – все равно, что выйти в четвертое измерение. Великолепная задачка для следователя с богатым воображением, но совершенно бесперспективная. Даже если предстоящая беседа прольет свет на темные пятна в прошлом и настоящем мистера Кримплшэма, каким образом соотнести их с человек без прошлого, чье настоящее ограничено узкой ванной и полицейским моргом?

– Бантер, – сказал лорд Питер, – прошу вас в будущем удерживать меня от охоты за двумя зайцами. Наши сегодняшние дела вносят разлад в мою нервную систему. Один заяц невесть откуда выбежал, другой – невесть куда убежал. Похоже на delirium tremens[3]3
  Белая горячка (лат.).


[Закрыть]. Когда мы с ними покончим, я буду вести себя осторожно, не стану читать полицейскую хронику и налягу на диетические сочинения покойного Чарльза Гарвиса.

* * *

Сравнительная близость к Милфорд-хилл подвигла лорда Питера пообедать в отеле «Минстер», а не в «Уайт Харт» или каком-нибудь другом отеле, расположенном в живописной местности. Обед не пришелся ему по вкусу, и, как во всех «соборных» городах, в Солсбери была соответствующая атмосфера, так что, похоже, ни завтрак, ни обед, ни ужин не обходились без некоей молитвенной приправы.

Печально тыкая вилкой в нечто малосъедобное и совершенно безвкусное под названием "сыр" (хотя сыров на свете немало и почти все они имеют красивые, звучные названия), лорд Питер поинтересовался у официанта, где находится контора мистера Кримплшэма.

Официант показал ему на другую сторону улицы.

– Вам все покажут, сэр, мистера Кримплшэма все знают.

– Наверное, он хороший адвокат?

– О да, сэр. Лучше, чем мистер Кримплшэм, не найти, сэр. Некоторые говорят, что он уже стар, но я предпочитаю иметь дело с мистером Кримплшэмом, чем с ненадежными юнцами. Правда, он как будто собирается на покой, сэр, потому что ему уже почти восемьдесят лет, но тогда у нас тут есть мистер Уикс. Он – хороший, честный молодой человек.

– Неужели мистеру Кримплшэму и в самом деле столько лет? – выразил удивление лорд Питер. – Боже мой! Но он, видимо, еще очень энергичен. На прошлой неделе у одного моего приятеля были с ним дела.

– Очень энергичен, сэр, – подтвердил официант. – А ведь у него больная нога, сэр. Вы не поверите! И все же, сэр, я часто думаю, что после определенного возраста мужчина глупеет, и женщины тоже глупеют, может быть, даже сильнее.

– Вероятно, – произнес лорд Питер, мысленно рисуя портрет восьмидесятилетнего человека с больной ногой, который посреди ночи тащит труп по крышам Баттерси. – Он глуп, сэр, глуп, как старый Джой Бэгсток, и дьявольски хитер, хоть с виду глуп.

– Вы так думаете, сэр? – спросил официант. – Не знаю.

– Прошу прощения. Я просто-напросто цитировал стихи. Очень глупо. Привык с младенчества и никак не могу отвыкнуть.

– Да, сэр. – Официант с удовольствием принял приличные чаевые. – Благодарю вас, сэр. Вы легко отыщете дом мистера Кримплшэма. Сначала будет Пенни-фартинг-стрит, сэр, потом два поворота, и с правой стороны, как раз напротив...

* * *

– Боюсь, от версии Кримплшэм=Х придется отказаться. Очень жаль. Великолепный персонаж. Впрочем, он может быть мозговым центром... старый паук, который сидит посреди трясущейся сети. Бантер, вы как думаете?

– Да, милорд.

Они вместе шли по улице.

– Похоже, контора вон в том доме, – сказал лорд Питер. – Почему бы вам, Бантер, не зайти в лавку и не почитать газету? Если же меня не будет больше сорока пяти минут, действуйте по своему усмотрению.

Мистер Бантер направился к лавке, а лорд Питер перешел дорогу и решительно позвонил в дверь.