Текст книги "Пять дней"

Глава 2

Планы. Теперь у нас появились планы.

За завтраком в своем номере мы говорили и говорили о том, как будем строить совместную жизнь: выдвигали идеи, как дать толчок этой глобальной перемене, обсуждали практические детали, какие-то свои личные большие проблемы, которые не так-то просто решить. И я невольно восхищалась тем, с какой легкостью мы делились своими мыслями друг с другом. Из нас обоих била ключом энергия изобретательности, мы находились на одной эмоциональной волне.

Энергия изобретательности. Вот чего мне не хватало многие годы. Я была усердна на работе, усердна дома, всегда занята своими детьми, всегда пыталась храбриться при Дэне и спасения от однообразия и рутины искала в книгах. Но у меня никогда не было ощущения, что я стремлюсь вырваться из повседневности, жить полной жизнью.

И вот теперь…

Планы. Теперь у нас были конкретные планы.

В пятницу утром Ричард звонил агенту по недвижимости по поводу квартиры в доме на углу Дартмут-стрит и Коммонуэлс-авеню. Ему сказали, что квартира еще не продана. Плати двести шестьдесят пять тысяч долларов, и она твоя. Риэлтор дал Ричарду свой мобильный телефон и сказал, чтобы тот звонил в любое время, когда будет готов сделать предложение.

– А если позвонить ему через пятнадцать минут? – спросил меня Ричард.

– В воскресенье в десять утра? Думаешь, ему понравится?

– Он – риэлтор. И, как и все продавцы, он всегда готов продать свой товар. Квартира сейчас свободна. Я знаю, что мой знакомый строитель из Дорчестера уже на этой неделе обследует техническое состояние помещения и определит объем работ. При хорошем раскладе через три недели квартира будет наша. Новая кухня, ванная, малярные работы, циклевка и покрытие лаком пола… это все займет месяца два. Так что в конце января можно будет въезжать.

– Я слышала, здесь в Бостоне есть служба трудоустройства медперсонала. Я обращусь туда, – сказала я. – Вакансии рентген-лаборантов обычно есть. Как только что-то присмотрю, подам на увольнение. В нашей больнице в Дамрискотте после подачи заявления нужно отработать как минимум месяц. Счастливы они не будут, потому что в Мэне нехватка лаборантов. Но я отдала им восемнадцать лет своей жизни. При увольнении мне должны выплатить жалованье за пять месяцев, поскольку за годы работы у меня накопилось много неиспользованных отпусков. Мне полагалось три недели отпуска в год, а я брала только две. Представляешь? И о чем только я думала?

– В нашей стране к отпуску странное отношение: на отдых мы отправляемся с чувством вины. В какой-то степени это связано с нашими пуританскими корнями, ну и страх, конечно, присутствует: мы боимся, что в наше отсутствие кто-то займет наше место. Или, в моем случае, бизнес перейдет к кому-то другому.

– Нет уж, впредь я намерена брать полноценный отпуск. Буду ездить с тобой повсюду, посещать интересные места. А еще я предлагаю половину своего пятимесячного заработка, что мне выдадут при расчете в больнице, потратить на мебель для нашей квартиры…

– Для нашей квартиры. Мне нравится. Но на мебель у меня денег хватит. В любом случае, тебе еще надо выучить Бена, да и Салли будет поступать в следующем году…

Ричард, конечно, был прав, тем более что Дэну отныне придется жить только на свою зарплату – пятнадцать тысяч долларов в год, – которой ему едва будет хватать на текущие расходы. Слава богу, что дом уже практически выкуплен. Если мне в Бостоне удастся найти работу за восемьдесят пять тысяч в год – это обычное жалованье рентген-лаборантов в больницах крупных городов, – я смогу оплачивать повседневные нужды Бена и Салли; за их обучение (как сейчас за обучение Бена) будет частично платить фонд финансовой помощи Университета штата Мэн. Устроившись в одну из бостонских больниц, я наверняка сумею договориться о том, чтобы работать четыре дня подряд по десять часов и затем следующие три отдыхать. Я выселюсь из семейного дома и, возможно, попрошу Люси предоставить в мое распоряжение квартиру над ее гаражом, которую она обычно сдает. Сейчас эта квартира пустует, и, может быть, она сдаст мне ее до августа за небольшую плату. И затем я предложу Дэну следующее: четыре дня в неделю Салли будет жить с ним, три дня – со мной. В квартире Люси две спальни. Если Салли настоит на том, чтобы каждый день ночевать в семейном доме, я все равно буду приезжать в Дамрискотту на пол недели, чтобы видеться с ней.

Все это я поведала Ричарду, заметив также, что по обыкновению сосредоточена на практических аспектах.

– Но столь значительные перемены, как эта, сопряжены с массой практических аспектов, – сказал он. – Естественно, тебе придется периодически ездить в Мэн, чтобы повидать Салли и Бена. Да и мне придется найти квартиру в Бате, потому что бизнес требует моего присутствия там несколько дней в неделю. Вообще-то, если Салли откажется проводить пол недели в твоей квартире, ты можешь жить со мной в Бате.

– Тогда как же я буду видеться с Салли? – спросила я, зная, что Дэн не захочет, чтобы я появлялась в его доме после того, как я уйду от него к другому мужчине.

– Ты права. Тебе нужно иметь свое жилье в Дамрискотте, пока она не уедет в колледж. Я надеюсь, что в следующем году сумею найти покупателя на свою страховую компанию, продам свой бизнес и попытаюсь полностью посвятить себя литературному труду. Я также знаю одного человека, он преподает курс предпринимательской деятельности в Бэбсон-колледже здесь, в Бостоне. Он говорил мне, что они постоянно подыскивают почасовиков. Я мог бы через него закинуть туда свое резюме. Может быть, им нужен человек, знающий страховое дело. Преподавательская работа приносила бы дополнительный доход, хотя, думаю, я выручу хорошие деньги за свою компанию. Если я оставлю Мюриэл дом, думаю, ей не удастся отсудить часть компании.

– Как она воспримет твой уход? – спросила я, понимая, что вторгаюсь на опасную территорию.

– Думаю, она будет в шоке, в ярости. Но она понимает, что наш брак развалился много лет назад, что каждый из нас живет своей жизнью. Но все же это был статус-кво. Который я намерен изменить. Ей это не понравится. А я буду счастлив.

Я коснулась его руки:

– И я буду счастлива. Ужасно.

– А твой муж?..

– Будет в шоке, в ярости и т. д. Но мы тоже давно уже плывем по течению. Возможно, он будет клясться, что изменится. Но теперь уже слишком поздно. С этого момента моя жизнь принадлежит тебе.

Ричард стиснул мою руку:

– Жизнь может быть удивительной.

– Если своевременно встретишь человека, который создан для тебя. Главное – угадать со временем. Всего лишь десять дней назад мне предложили поехать на эту конференцию. Если б я не согласилась…

– А я в пятницу днем должен был встречаться с клиентами в Нью-Гэмпшире. Если б встреча не отменилась, если б я не приехал в отель одновременно с тобой…

– Если б ты не завязал со мной разговор, пока мы стояли в очереди…

– Если б мы оба не оказались в том кинотеатре в Кембридже…

– А я ведь решила сходить на тот фильм лишь потому, что увидела его афишу в газете «Бостон Финикс» и в тот момент оказалась неподалеку от кинотеатра, где его показывали…

– Если б я не вошел в зал через несколько минут после того, как погасили свет…

– Жизнь основана на совпадении множества мелких деталей, благодаря чему мы оказываемся в определенном месте в определенное время. Но случайность не трансформируется в нечто значимое, пока не сделан определенный выбор, не приняты определенные решения. Например, когда после кино ты пригласил меня в бар, я сразу же собралась ответить отказом. Не потому, что не хотела идти с тобой. Просто я за все годы своей супружеской жизни ни разу не ходила в бар с мужчиной, с которым только что познакомилась.

– А я, как и ты, до вчерашнего вечера всегда хранил верность жене.

– Это достойно восхищения.

– Возможно. В какой-то степени. Но верность оправдана только в том случае, если есть любовь. А у нас с Мюриэл нет любви с… Памятуя о своих чувствах к Саре… и, что более убедительно, зная свое отношение к тебе, я вынужден спросить себя: была ли вообще между мной и Мюриэл любовь?

– Этот же вопрос я задаю себе со вчерашнего дня о нас с Дэном. Дело в том, что мы не уникальны. За редким исключением, какой брак ни возьми, выясняется, что супруги выбирали себе спутников жизни по разного рода сомнительным причинам и что почти каждый из них видит в своем партнере то, что, по его или ее мнению, ему или ей необходимо… или, что еще хуже, то, что он или она заслуживает… в данный момент.

– Именно поэтому мы с тобой уникальны, мы единственные в своем роде. Я все еще не могу поверить – на самом ли деле это происходит? Неужели я и впрямь встретил женщину своей мечты?

Я снова сжала его руку:

– Мужчина моей мечты.

– Это просто невероятно, – произнес он.

– И не без сумасшедшинки.

– Запоздалая сумасшедшая любовь – это не преступление.

– Мы все так говорим. Но я знаю, что в Дамрискотте мое поведение будет обсуждать весь город. Как только пройдет слух, что я ушла от мужа, меня обвинят в безответственности, инфантильности, станут болтать, что я переживаю чудовищный кризис среднего возраста. А одноклассники Салли, узнав обо мне от своих родителей, начнут говорить все те отвратительные вещи, что девочки-подростки обычно бросают друг другу. Мне придется заранее объяснить все Салли, предупредить ее о том, что может ждать ее в школе после того, как мой поступок получит огласку.

– И что ты ей скажешь?

– Что в жизни все бывает. Любовь – самое желанное и непостижимое чувство. Я встретила тебя – и сразу поняла, не прошло и суток, что я люблю тебя всем сердцем. Ей известно, что мы с ее отцом уже давно перестали понимать друг друга. С тобой у меня есть шанс, реальный шанс обрести счастье. И я не хочу его упустить. Но она ни в коем случае не потеряет меня. Я всегда буду рядом.

– И как, по-твоему, она отреагирует?

– Ужасно. Тем более что, как и все подростки, она в первую очередь спроецирует всю ситуацию на себя: Я буду выглядеть дурой в глазах окружающих. Стану всеобщим посмешищем благодаря своей мамочке, потерявшей голову от любви. Я уже сейчас слышу, как она мне говорит, что я сломала ей жизнь. Не потому, что я бросила ее отца, нет. А потому, что подружки будут ее дразнить, изводить насмешками. Но Салли выстоит. И Дэн это переживет.

– А Бен?

– Мой потрясающе необычный, оригинальный мальчик наверняка проявит понимание и скажет что-нибудь иронично-хлесткое типа: «Дерзай, мам». Думаю, ты ему понравишься.

– Хоть я и не человек богемы, каким он сам стремится быть?

– Ты – писатель, творческая личность. Ты изменил свою жизнь. Ты любишь его мать, даришь ей огромное счастье. Уверяю тебя, он воспримет все как надо.

– Тебе повезло, что у тебя такой сын – талантливый, чуткий, эмоционально восприимчивый.

Я взяла его за руку, стиснула ее, сказав:

– Я знаю, ты сейчас думаешь о Билли.

– Я всегда думаю о Билли. Просто больше я ничем не могу ему помочь. Его будущее в руках властей штата. Он находится в психиатрической лечебнице, потерял себя как личность. Я не вижу для него возможности воссоединиться с семьей, тем более интегрироваться в общество, в обозримом будущем. Да, меня это терзает, мучит. Но я научился признавать, что в определенных ситуациях ничего нельзя вернуть на круги своя, исправить, восстановить, не говоря уже про счастливый конец. Так обстоят дела с моим браком. И, увы, с Билли.

– Знай, если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня. И ты должен всегда делиться со мной всем, что касается Билли и любых других твоих проблем.

– И ты знай, что я всегда помогу тебе во всем, что касается Бена и Салли. И я надеюсь, что Бену удастся выбраться из той ямы, в которой он оказался. Я сам там был, и знаю, как это ужасно.

– Как ни странно, но во мне созрела уверенность, что этот его нервный срыв, возможно, знаменует начало становления более сильного, более независимого молодого человека. Думаю, как и все мы, он ошибочно полагал, что кто-то сторонний может заполнить все его душевные бреши и щели. Но теперь, когда кризис более или менее миновал, мне кажется, он начал понимать, что взросление неизбежно связано с постижением, пожалуй, самого сурового и важного урока, суть которого заключается в том, что счастье человека зависит только от него самого. Да и счастье других людей, в конце концов, не может зависеть от тебя.

– В том, что ты сейчас сказала, кроется еще одна важная истина: чтобы быть счастливым, нужно хотеть быть счастливым, – заметил Ричард. – Я многие годы был несчастлив в браке, но принимал это как данность, как одно из условий компромисса, что я заключил с дьяволом. И теперь…

– Теперь мы все сделаем по-другому. Перепишем правила твоей и моей судьбы.

Слушая себя, я мысленно улыбалась: сколько пафоса! Забавляло меня и то, с какой восторженностью и откровенностью мы с Ричардом выражали свою любовь друг к другу. Такой любовной близости я еще не знала. Вырви эти слова из контекста, и подумаешь: боже, что за слащавость! Но не это ли одно из великих чудес любви, раскрепощающей человека, побуждающей его без стеснения и самоцензуры выражать состояние своей души? После смерти матери отец однажды признался мне, что у него язык не поворачивался сказать ей: «Я тебя люблю», что, хотя они жили душа в душу, ему крайне редко удавалось заставить себя произнести эти столь важные, столь значительные слова. Дэн был так же сдержан (не потому ли я подсознательно выбрала его, что в эмоциональном плане он – копия моего отца?). Не потому ли теперь наши с Ричардом выспренние словесные излияния стали для меня откровением? Вот человек, который стремится выразить мне свою любовь при каждой удобной возможности. «Жизнь может измениться в мгновение ока», – любил говорить мой дед. И даже быстрее, должна добавить я. Однако… как все это объяснить?

– Любовь… во всей ее очевидной неопровержимости.

– Ты опять фанфаронишь, – рассмеялась я. – Но мне нравится твое определение. Тем более что оно абсолютно верно.

Ричард глянул на часы.

– Почти десять, – сказал он. – Пойду позвоню риэлтору и договорюсь о покупке квартиры.

– Вы поразительный человек, мистер Коупленд.

– Но с тобой не иду ни в какое сравнение.

Ричард прошел в спальню за сотовым телефоном. Я, воспользовавшись случаем, решила заняться тем, что меня страшило: включить свой мобильный и просмотреть ожидавшие меня сообщения. Я нашла свою сумочку, достала телефон, включила его. Из соседней комнаты до меня доносился голос Ричарда, беседовавшего с агентом по недвижимости. Ричард сказал, что купит квартиру за двести сорок пять тысяч. Это его последнее слово. Предложение остается в силе сорок восемь часов, ни минутой дольше. На протяжении всего разговора тон у него был исключительно любезный, но он ясно давал понять, что желает заключить сделку быстро и без проволочек. Меня особенно поразил его голос – уверенный, одновременно рассудительный и властный. Меня это невероятно обрадовало и обнадежило.

Пока я слушала его, меня посетила еще одна мысль: мужчина, которого я люблю, покупает квартиру для нас. Еще вчера он говорил о переезде в Бостон в «другой жизни». Сегодня эта «другая жизнь» фактически уже началась.

Квартира для нас.

Нас. Какое чудесное местоимение.

Бип. Характерный сигнал, оповестивший меня о наличии текстовых сообщений.

Мне пришло два письма. Оба от Дэна. Первое было отправлено в 6:08 минувшим вечером.

«Салли уехала с друзьями в Портленд. Завтра думаю покрасить ограждение на переднем крыльце. Ты права: его нужно освежить. Надеюсь, ты не скучно проводишь вечер. Д ххх».

Кольнуло ли меня чувство вины, когда я это прочитала? И да, и нет. Да, потому что я вышла за рамки должного и переспала с другим мужчиной. Нет, потому что сообщение Дэна было всего лишь еще одной попыткой залепить пластырем рану, из которой медленно, но постоянно сочится кровь, кровоточащую рану, коей является наш брак, лишенный всякой эмоциональной связи между нами. И это навело меня на следующую мысль: мужчина, с которым я познакомилась лишь два дня назад, не устает признаваться мне в любви, а из моего мужа, с которым я прожила в браке более двадцати лет, такого признания клещами не вытащишь. Потому что любви ко мне в нем нет.

Следующее сообщение Дэна пришло в 10:09 минувшим вечером.

«Надеюсь получить от тебя весточку до того, как лягу спать – пораньше. Все еще пытаюсь подстроить свой организм под ранний подъем в понедельник в четыре часа утра. Почему не позвонила и не написала вечером? Все нормально? Д ххх».

Все нормально? Более чем. Я влюбилась. Любовь полностью изменила траекторию моей жизни. Но если сейчас я дам понять мужу, что «нам надо серьезно поговорить» – намекну, что отношения между нами, во всяком случае для меня, достигли завершающей фазы, – Дэн, я знала, начнет бомбардировать меня звонками и сообщениями прямо сегодня. А я хотела, чтобы мой сегодняшний день любви прошел без подобного вмешательства. У нас с Дэном впереди поистине тяжелые дни. Мне предстоит пережить мучительный разрыв и помочь Дэну преодолеть это испытание (хотя я догадывалась, что его первоначальный шок сменится гневом, когда он узнает, что я полюбила другого). Но пока…

«Привет. Вчера вечером мы с тремя рентгенологами устроили девичник. Немного перепили вина. С утра голова раскалывается. Помнишь мою приятельницу Сэнди Нельсон? Из отделения рентгенологии Массачусетской больницы. Она пригласила меня на ужин к себе домой в Сомервилле сегодня вечером. Завтра мне на работу к часу. Надеюсь, ты не против. Прости, что завтра не смогу проводить тебя на работу. Л ххх».

Еще совсем недавно, прежде чем отправить Дэну сообщение даже самого невинного содержания, я перечитывала его по нескольку раз, потому что мой муж умел найти скрытый подвох даже в самых недвусмысленных словах. Но сегодня утром я просто нажала на телефоне кнопку «Отправить» и стала прислушиваться к тому, что говорил риэлтору Ричард в соседней комнате.

– Если сегодня вы заручитесь согласием продавца, завтра утром в девять я мог бы прийти к вам в офис на Массачусетс-авеню и подписать необходимые документы, а также договориться со своим банком о переводе депозита… который будет подлежать возврату, если мой эксперт найдет какие-то существенные недостатки в квартире. Надеюсь, этого не случится. Да, хорошо, я на телефоне до вечера. Но скажите продавцу: мое предложение не подлежит обсуждению. И, как вы знаете, я плачу наличными.

Бип. Новое сообщение. Как я и ожидала, от Дэна.

«Вечер с выпивкой, похмелье… по-хорошему завидую тебе. И ужин у Сэнди сегодня вечером, похоже, тоже неплохая идея. Надеюсь, твоя больница оплатит дополнительную ночь в гостинице».

Пусть думает, что хочет, рассудила я. Но потом все же решила успокоить мужа:

«Сэнди предложила мне переночевать у нее, так что никаких дополнительных расходов. Надеюсь, ты хорошо выспишься и твоя новая работа окажется более интересной, чем тебе представляется. Это – хороший новый старт. Будем надеяться, что с твоим появлением в компании ее показатели улучшатся. Л ххх».

Отправив это сообщение, я вдруг подумала, что Дэн, возможно, попытается связаться с Сэнди вечером. С другой стороны, он сто лет не видел Сэнди. Мы с ней познакомились на курсах рентген-лаборантов в Муниципальном колледже Южного Мэна. После один раз, в 2002 году, она навестила нас со своим тогдашним мужем (с которым впоследствии развелась). С тех пор мы поддерживаем связь по электронной почте. Мне известно, что сейчас у нее новый мужчина, с которым она живет в Сомервилле. Но если Дэн не сумеет выловить меня по сотовому – если он вообще предпримет такую попытку, – не позвонит ли он в службу информации Сомервилля, чтобы узнать телефон Сэнди? Может, мне стоит связаться с ней и попросить прикрыть меня – на всякий случай? Но тогда мне придется давать объяснения женщине, которую я считаю просто своей знакомой, а не подругой. Пожалуй, я слишком осторожничаю. Потому-то я так рада, что мы с Ричардом не тянем кота за хвост и сразу начнем жить вместе. Нам не придется месяцами встречаться украдкой. Не придется лгать и придумывать, как замести следы. Одна лишь голая правда: я влюбилась. Нашему браку конец. Я ухожу.

Однако сейчас нужно было уладить кое-какие формальности. Например…

Я быстро набрала сообщение одной из своих коллег, Герти: не могла бы она подменить меня завтра до обеда?

Бип. Герти ответила тотчас же:

«Вообще-то, я готова отработать за тебя завтра всю смену, если ты выйдешь вместо меня в пятницу. Мне бы хотелось ее пропустить».

Отличные новости. Это значит, что мне не придется завтра рано утром мчаться в Дамрискотту. Больше времени проведу с Ричардом. Я немедленно написала ответ:

«По рукам. Пожалуйста, сообщи сегодня администрации больницы, что мы с тобой поменялись сменами. Ты просто чудо. Л ххх».

Теперь – очень важное сообщение Люси:

«Прямо сейчас говорить не могу. Но в моей жизни произошло нечто значительное. Хотела бы заскочить к тебе завтра. Как ты на это смотришь? Твоя квартира над гаражом все еще свободна?»

Что ж, откровеннее некуда. Но Люси – моя лучшая подруга. А мне необходимо поговорить с лучшей подругой прежде, чем я сброшу бомбу на Дэна.

Бип. Везет мне сегодня на быстрые ответные сообщения.

«Ты меня заинтриговала! Завтра с утра я в библиотеке, так как во вторник у меня вечерняя смена. Жду тебя после часа в любое время. Да, квартира все еще пустует. Если нужно, она твоя. И если найдешь время поговорить, звони сегодня, когда захочешь. Как ты догадываешься, мне не терпится узнать подоплеку всей этой интриги. Люблю. Люси».

Интрига. Как же мне хотелось написать в ответ: «Это не интрига. Это история великой любви!» Но благоразумие остановило меня от опрометчивого шага. В любом случае, завтра Люси услышит всю сагу от начала до конца. Поэтому я просто написала: «Все расскажу при встрече. Ты – замечательная подруга».

Бип.

О, боже, снова Дэн.

«Похоже, ты только и ищешь предлог, чтобы подольше не возвращаться домой… и разве тебя можно за это винить, да? Кому охота ехать домой ко мне? Но спасибо, что пожелала мне удачи на новом месте. Я тебе крайне признателен».

Я расстроилась. Дэн был в своем репертуаре, показывал свой коронный номер. Сделав примирительный жест, снова изливал свое недовольство, свою желчь, зная, что таким поведением портит мне настроение.

Читая сообщение мужа, я чувствовала, как меня охватывает холодное раздражение – ощущение, которое раньше я всегда старалась в себе подавить. Сомнений не оставалось: между нами все кончено.

– Плохие новости? – спросил Ричард.

Я подняла голову от телефона, стараясь стереть напряжение со своего лица. Потом сказала себе: почему бы с самых первых дней этой новой любви не дать себе слово всегда быть откровенной со своим возлюбленным… не заниматься самоцензурой, не прятать свои мысли и чувства под пресловутый замок? Поэтому я ответила:

– Муж расстроил. Ему не нравится, что я остаюсь еще на один день в Бостоне, чтобы повидаться со своей старой подругой. Дал мне понять, что уже ненавидит свою новую работу, к которой приступает с завтрашнего дня.

– Он никогда не ценил тебя по-настоящему, да?

Я смежила веки и почувствовала, как в глазах собираются слезы.

– Ты такой хороший.

Ричард подошел ко мне, обнял меня.

– Ты – потрясающая женщина, – произнес он.

– А ты – потрясающий мужчина. И держу пари, она тебе тоже никогда этого не говорила.

Он лишь пожал плечами:

– Разве теперь это имеет значение?

Я поцеловала его:

– Ты прав. Главное…

– Это мы.

Мы снова стали целоваться. На этот раз страстно. Мои ладони скользнули под его халат, его – под мой.

Бип. Мобильник Ричарда уведомил своего хозяина, что с ним хотят связаться по телефону. Ричард проигнорировал сигнал, тем более что мы оба уже находились в состоянии возбуждения. Бип. Новое уведомление. Ричард и не подумал ответить, и тогда телефон зазвонил по-настоящему.

– Очень вовремя, – пробормотал Ричард.

– Ты кому-то срочно понадобился.

– Обойдутся.

– Ответь, – сказала я, подумав, что, возможно, звонят по поводу Билли, хотят сообщить что-то важное.

Ричард достал из кармана халата телефон, щурясь, посмотрел на дисплей и ответил.

– А, да, здравствуйте, – поприветствовал он звонившего. – Не ожидал услышать вас так… Да, ясно… Оперативно вы… Да… И?.. Серьезно?.. Так сразу?.. Да, тогда понятно… Что ж, значит… Совершенно верно… До встречи… И… Да, адрес я помню… И всего вам доброго.

Он завершил разговор. На губах его играла едва заметная улыбка.

– Хорошие новости? – спросила я.

– Очень хорошие.

– Выкладывай.

Он улыбнулся во весь рот:

– Квартира – наша.