Текст книги "Последняя Охотница на драконов"

Кевин Зипп

– А ты сама колдовать можешь? – спросил он, идя за мной мимо закрытых дверей бального зала к многокомнатному номеру «Эйвон».

– Всякий может колдовать понемножку, – ответила я, гадая про себя, куда мог подеваться Кевин Зипп. – Если, к примеру, ты о ком-нибудь думаешь, и тут вдруг звонит телефон, и это как раз тот человек, – это магия. Если на тебя накатывает странное ощущение, что ты где-то уже был или что-то уже делал, это опять магия. Да она, если разобраться, повсюду кругом! Она просачивается в ткань мироздания и капает наружу в виде совпадений, судеб, удачи-неудачи, нужное подчеркнуть. Штука в том, чтобы суметь заставить ее работать на тебя, действуя в нужном тебе направлении!

– Матушка Зенобия говорила, что магия – вроде золотых крупинок, подмешанных в песок, – заметил Тайгер. – Эти крупинки стоят уймищу денег, но прежде их необходимо отсеять.

– Верное наблюдение. Но если ты обладаешь магией, заключенной в тебе самом, если ты прошел надлежащее обучение и вдобавок умеешь должным образом направлять свое сознание… Тогда почему бы и не попробовать сделать карьеру успешного волшебника. Тебя ведь тестировали?

– Ну да. Мой показатель сто шестьдесят два и восемь десятых.

– А у меня сто пятьдесят девять и три, – кивнула я. – Ясно. Та еще мы с тобой парочка!

В самом деле, чтобы тобой хоть кто-то заинтересовался, следовало иметь как минимум триста пятьдесят. И свойство это не наживное, а сугубо врожденное. Вроде музыкального слуха или способности ехать задом наперед на одноколесном велосипеде, одновременно жонглируя семью булавами. Этот талант у тебя либо есть, либо его нету.

– Мы с тобой, да еще Нестабильная Мейбл – единственные обычные люди в здании, – уведомила я Тайгера. – Да и то, насчет Мейбл что-то меня смутные сомнения гложут… Это я к тому, чтобы из-за своей нормальности ты себя не считал типа лишенцем.

– Я попытаюсь…

Я открыла дверь в офисные помещения «Казама» и включила свет. Номер «Эйвон» был весьма немаленьким, но его размеры терялись из-за жуткой захламленности. Тут были огромные шкафы для хранения давно устаревших документов и письменные столы, за которыми некогда сидели очень занятые служащие, впоследствии уволенные за ненужностью. Всюду еще громоздились бумаги, валялись старые номера журнала «Заклятия», стояло несколько протертых диванов… а в углу стоял лось. Он безмолвно уставился на нас, пожевывая травку.

– Это Преходящий Лось, – между делом пояснила я, просматривая почту. – Иллюзия. Была оставлена тут в порядке хохмы еще до моего появления. Лось бродит по зданию, время от времени появляясь то там, то тут, являясь то одному человеку, то другому… Есть, кстати, надежда, что в обозримом будущем эта иллюзия уже рассеется.

Тайгер подошел к лосю и коснулся рукой его носа. Его пальцы прошли сквозь нематериальное животное, словно то было клубом дыма. Я сгребла бумаги с одного ближнего стола и переложила их на другой, пододвинула вращающееся кресло и объяснила Тайгеру, как обращаться с телефонной системой.

– Ты можешь отвечать на звонки из любой точки отеля. В смысле, если я не сниму трубку, значит, это должен сделать ты. Запишешь, что скажут, а я позже им отзвонюсь.

– У меня никогда не было письменного стола, – сказал Тайгер, с любовью глядя на предоставленную ему мебель.

– Теперь имеешь. В полном своем распоряжении. Чайник вон там, на боковом столике, видишь?

Тигровая Креветка кивнул.

– Это вечный чайник, о котором я уже говорила. Он всегда полон. Это же относится и к жестянке с печеньем. Можешь угощаться, когда захочется.

Тайгер сразу понял тонкий намек. Я сообщила ему, что сахару мне полпорции, и он без промедления направился к тихо булькавшему чайнику.

– А тут только две печенюшки, – проговорил он разочарованно, заглядывая в коробку.

– Мы, видишь ли, придерживаемся режима экономии. Вместо жестяной коробки, всегда доверху полной печенья, мы пользуемся заколдованной жестянкой, в которой всегда остается две штучки. Ты не поверишь, сколько магической энергии таким образом сберегается!

– Верно, – сказал Тайгер, вытаскивая оба печенья. Закрыв крышку, он затем снова открыл ее – и снова обнаружил там две печенюшки. Он спросил: – А несдобные и несладкие они тоже из-за экономии?

– В точку.

– Кварк.

– Что еще?..

Кваркозверь указывал отточенным когтем на ворох старого тряпья, видневшийся на одном из диванов. Я пригляделась пристальнее. И точно, ворох оказался Выдающимся Кевином Зиппом. Он крепко спал и знай себе тихонько посапывал.

– Доброе утро, Кевин, – жизнерадостно окликнула я. Он приоткрыл глаза, посмотрел на меня, заморгал и сел на диване. Я спросила его: – Как дела в Леоминстере?

Имелась в виду кое-какая работа, которую я подыскала ему в цветочном питомнике Леоминстера. Он должен был предсказывать, каким цветом распустятся еще не раскрывшиеся бутоны. Кевин был в числе наших лучших прорицателей. Из предсказанного им сбывалось не менее семидесяти двух процентов.

– Да неплохо, спасибо, – пробормотал коротышка. Одежда у него была крайне потрепанная (то-то я и приняла ее за тряпье), но он каким-то образом умудрялся сохранять представительность. Может быть, оттого, что Кевин был всегда гладко выбрит, чисто умыт и безукоризненно причесан. Оттого и выглядел не бомжом, а преуспевающим бухгалтером, собравшимся в костюме бомжа на костюмированную вечеринку.

Я, однако, уже поняла, что сюда он явился отнюдь не из-за проблем с нераспустившимися бутонами, и забеспокоилась. А вы бы сохранили спокойствие, глядя на явно нервничающего предсказателя?

– Это Тайгер Проунс, – сказала я ему. – Седьмой найденыш.

Кевин взял руку мальчика в свою и внимательно заглянул ему в глаза.

– Не садись в четверг в голубую машину…

– В который четверг? В любой? А какая машина?

– Голубая. В четверг.

– Ну ладно, – сказал Тайгер. – О’кей.

– Так что за видение у тебя было? – спросила я, продолжая перебирать овощи.

– Далеко не рядовое… – нервно начал Кевин.

– В самом деле? – нейтрально отозвалась я. Мне ли было не знать о мощнейших пророчествах, которые кончились пшиком. Равно как и о некоторых вполне жутких предвидениях, которые очень даже сбылись.

– Ты знаешь Мальткассиона? – спросил он. – Дракона?

– Лично – чести не имела…

– Ну, слышала о нем?

Естественно, я была наслышана. Покажите мне того, кто не был бы наслышан! Он был последним в своем роду и обитал в Драконьих Землях не так уж далеко отсюда. Другое дело, найти кого-нибудь, кто хотя бы краем глаза видел скрытного зверя, было непросто.

Я взяла переданный мне Тайгером чай и поставила кружку на стол.

– И что там про него?

Кевин глубоко перевел дух.

– Я видел его смерть. Видел, как он пал от меча Охотника на драконов…

– Когда?

Прорицатель сузил глаза.

– С полной определенностью – до конца следующей недели.

Мои руки, перебиравшие конверты, так и замерли. Неважно – это были либо счета, либо вовсе какая-то ерунда. Я подняла глаза и встретила пристальный взгляд Кевина Зиппа. Информационная важность видения была нам в равной степени очевидна. Существовал старинный указ, согласно которому земельные владения дракона после его смерти принадлежали любому, кто заявит о своем праве. Соответственно, смерть дракона неизменно сопровождалась некоторым хаосом на рынке недвижимости. Не пройдет и дня, как застолбят все до последнего квадратного дюйма. Еще несколько месяцев займут неизбежные судебные тяжбы, а когда все отгремит – начнется строительство. Пролягут дороги, вырастут жилые дома, потянутся электрические провода, возникнут рынки, магазины, промзоны… Короче говоря, прекрасные нетронутые земли очень скоро оденутся в асфальт и бетон. Четырехсотлетний уголок дикой природы будет навсегда захлестнут цивилизацией.

– Я слышал, – проговорил Тайгер, – что двадцать семь лет назад, когда умер дракон Данвуди, на его земли ломанулась такая толпа, что в давке затоптали шестьдесят восемь человек!

Паренек явно был неплохо подкован. А чего еще ждать, если с рождения живешь на самой границе Драконьих Земель.

Мы с Кевином переглянулись. Можно было себе представить, какую важность обретет кончина последнего представителя породы!

Я спросила:

– Как ты оцениваешь силу видения? По десятибалльной шкале?

– По десятибалльной? Я бы дал не меньше двенадцати, – ответил Зипп. – Могучее предвидение, иначе не назову! В жизни не бывало такого! Ощущение – ну, как если бы меня вызвал один на один сам Могучий Шандар, только полюса переменил! Я все чувствовал не только на низкочастотном альфа-ритме, но и на других мозговых частотах… Думается даже, видение посетило не меня одного!

Я вообще-то тоже так думала. И я без промедления позвонила Рэндольфу, четырнадцатому графу Пембриджскому, – единственному, кроме Кевина, предсказателю, числившемуся в нашем телефоннике. Рэндольф, или ГП-14, как его иногда для краткости называли, не только принадлежал к мелкой аристократии Херефорда, но еще и работал заводским прорицателем, делая для компании «Соединяем Полезности» предсказания о качестве швов промышленной сварки.

– Рэндольф, добрый день, это Дженнифер…

– Дженни, девочка моя! – немедленно отозвалась трубка. – Так я и знал, что ты позвонишь!

– Тут у меня Выдающийся Кевин Зипп сидит, – начала я. – И мы гадаем, может быть, вы тоже…

Мои подсказки оказались излишними. Он не только поимел такое же видение, но и мог назвать конкретный день и час ожидаемого события: в следующее воскресенье, в полдень.

Я поблагодарила его и повесила трубку.

– Еще что-нибудь? – спросила я Кевина.

– Да, – кивнул он. – Два слова.

– И какие же?

– Большая Магия.

– Это что значит?

Он ответил, что не знает, и я вполне его поняла. Кевина лишь посещали видения. Толковать их предоставлялось другим. Если истолковать было некому или не удавалось, смысл видений прояснялся последующими событиями. Или вовсе задним числом.

– Да, и прежде чем я уйду, – сказал он, вытаскивая из кармана мятый листок, – вот это – тебе.

Я думала, он вручит скомканное послание мне, но он протянул его Тайгеру.

Тот просмотрел записку, но, кажется, совсем не обнаружил в ней смысла. Вот что она гласила:

Смит

7, 11 и 13

Улан-Батор

Тайгер прочел ее вслух и опустил руку с листком.

– Что-то я не въезжаю…

– Я тоже не понял, – пожал плечами Зипп. – Не провиднеие будущего, а прямо хохма какая-то!

Тайгер покосился на меня, и я кивнула ему, подтверждая: к записке следовало отнестись серьезнейшим образом.

– Спасибо, сэр, – поклонился мальчик.

– Ну добро, тогда я пошел, – сказал Кевин. И отбыл действительно спешно, ибо его посетило доброе предчувствие насчет Бэрон, шестилетней кобылы, выступавшей на скачках в «Золотом Призе Херефорда».

Зазвонил телефон, и я взяла трубку. Немного послушала – и нацарапала на стандартном бланке записку.

– Это форма B2-5C, – пояснила я Тайгеру. – Заявка на небольшое заклинание, силой до тысячи стандартных единиц включительно. Теперь мне надо, чтобы ты отнес листок Таинственным Икс, в комнату двести сорок пять. Скажешь им, что это я тебя прислала и что эта работа должна быть выполнена чем быстрее, тем лучше.

Тайгер взял листок и неуверенно посмотрел на меня.

– Эти Таинственные Икс… Они кто?

– Они вообще-то не «кто», а скорее «что». Вряд ли ты там увидишь какую-то знакомую форму… и потом, у них есть еще другие свойства, очень плохо поддающиеся описанию. Это скорее ощущение, нежели личность. Этакий покров, мешающий воспринимать их истинную природу… Да, и еще запах – смесь арахисового масла и нестираных носков. Справишься!

Тайгер посмотрел на записку. Потом на Кваркозверя. И в довершение – на то место, где видел Преходящего Лося, успевшего благополучно исчезнуть.

– Это типа испытание, да?

А он, этот новенький, вправду оказался сообразительным. Я кивнула.

– В принципе, – сказала я ему, – уже сегодня вечером ты вполне можешь вернуться в Сестринскую Общину, и никто тебя за это не осудит. Я тебе вот что по строгому секрету скажу. Тебя послали сюда ко мне ни в коем случае не в качестве наказания, нет. Матушка Зенобия – сама отставная волшебница, и она отправляет сюда только тех, в ком она чувствует определенную исключительность. Пятого найденыша это не касается, мы о ней вообще предпочитаем не упоминать… Однако больше Матушка Зенобия ни разу не ошибалась!

– А вся эта пурга про Хромого, тринадцатый этаж и второй подземный? Все фигня, значит? И полет на ковре в картонной коробке? Это меня тоже испытывали?

– Нет, то все было по правде. Только правда у нас тут немножко не такая, как повсюду. Я тебе и рассказывала в том порядке, в каком в голову приходило… Кстати, мы о технике безопасности и аварийных ситуациях ни слова еще не сказали!

– Верно, – сказал Тайгер. Глубоко вдохнул, выдохнул – и вышел из комнаты. Правда, только затем, чтобы почти сразу опять всунуть русую голову в дверь.

– Это поручение, – сказал он, немного опасливо помахивая листком с формой B2-5C. – Оно небось имеет отношение к Силам Тьмы?..

– Сил Тьмы, – заверила я его, – в природе не существует. Меньше надо детские страшилки читать! Кроме того, в природе не существует ни «Темных Умений», ни «волшебников, перешедших на темную сторону». Есть только Добро и Зло в душе у самого человека. А чтобы у тебя не возникало вопросов, добавлю: задача Икс состоит в том, чтобы вырастить дерево. Думаю, он поворчит, но справится обязательно…

О Мистических Искусствах

– Там было что-то… такое нечеткое и расплывчатое, – сказал мне Тайгер. – Типа бесформенное, но с колючками!

– Весьма точное описание Таинственных Икс, – ответила я. – Они тебе показали свою коллекцию марок?

– Пытались, – сказал Тайгер. – Я успел увернуться. Слушай, а что оно все-таки такое – это Таинственное Икс?

Я пожала плечами. Титул «Таинственные» достался «Икс» очень даже не просто так…

Уже пора было ложиться спать, мы с Тайгером болтали на кухне, за чашечкой горячего шоколада. Волшебник Мубин и леди Моугон с Полноценом благополучно управились со сменой проводки и возвратились в город рейсовым транспортом. Кататься на двуколке им всем жутко понравилось; даже Моугониха в честь праздника позволила себе чуть улыбнуться. То, что сегодня энергетическое поле магической силы так и продержалось на небывало высоком уровне, было замечено уже всеми. Я отловила несколько заказов (правда, особо серьезных среди них не было), да еще был звонок от журналистки из «Херефордского Бельма» с закономерным вопросом насчет грядущей кончины дракона. Я сделала вывод, что слухи о предвидении успели распространиться, ответила журналистке, что мне про это ничего не известно, и повесила трубку.

Почти всю вторую половину дня я усердно объясняла Тайгеру, как у нас в «Казаме» делаются дела, и представляла его наиболее вменяемым обитателям Башен. Особое впечатление на новичка произвел Брат Гиллингрекс из Вудсивза. Этот персонаж специализировался на разговорах с птицами. В частности, он так хорошо знал «кряк» – утиный язык, – что даже освоил все восемьдесят два слова, которыми утки обозначают воду разного качества. А еще у него в багаже были языки лысух, гусей, цапель и особое наречие «чик-чирик», общее для голубей и воробьев. В данный момент он изучал речь скоп, мог кое-как объясняться с канюками и пытался осилить слово из языка сов, обозначавшее «мышь». Это слово очень трудно в произношении для того, кто не оснащен клювом. Услуги Брата были в основном востребованы наблюдателями за птицами, причем в сезон, когда производилось массовое кольцевание. Птицы, видите ли, необыкновенно заботливо относятся к своей наружности, – выражение «чистить перышки» ведь не просто так появилось, и чистят они их не ради полета, если вы так подумали. Соответственно, если вовремя шепнуть окольцованной птахе: «А до чего идет это колечко, как выгодно подчеркивает цвет оперения…» – иной раз не надо и колдовать.

– А еще у кого-нибудь в «Казаме» титулы есть? – спросил Тайгер. Кажется, у него просыпался некоторый интерес к менеджменту Мистических Искусств.

Я принялась загибать пальцы:

– Две «леди», один «таинственный», три «волшебника», один «выдающийся», двое «почтенных» и один «бесцельный»… На самом деле когда-то здесь титулы были у каждого. И куда как повыше только что перечисленных.

– А «бесцельный» – он кто?

– С моей стороны, – сказала я, – было бы нескромно открывать личность носителя, так что, полагаю, ты сам со временем догадаешься.

– Те, у кого титул «волшебник», – они самые могущественные, так?

– Не совсем так, – ответила я. – Титул присваивают не за высшие достижения, а, скажем так, за надежность работы. Взять, к примеру, волшебника Мубина. Он не самый сильный среди здешних обитателей, но на своем уровне – самый стабильный. Но на самом деле все еще сложнее. Титул – это одно, а реальный статус – совсем другое. Допустим, два колдуна могут иметь статус «заклинателя», но если один превратил козу в мопед, а другой – нет, оба получают почет «волшебника».

– Козу? В мопед?..

– Это я так сказала, для иллюстрации. На самом деле такое превращение невозможно.

– А-а… А кто решает, кому какой титул носить?

– Они их присуждают себе сами, – ответила я. – Идея какой-то организованной иерархии и высших управляющих органов – типа «Великого Совета Волшебников» – рассыпается прахом, стоит только вспомнить, какие они все неорганизованные и легкомысленные. Заставить троих из них волхвовать вместе – еще куда ни шло, да и то не всякий раз удается… Но вот попросить их сообща выбрать новую цветовую гамму для оформления столовой – задолбаешься. Они же чуть что – в спор, жутко инфантильные и при том темпераментные, как порох! Вот поэтому им всенепременно требуются люди вроде нас с тобой, чтобы вести все дела. За спиной у каждого крупного волшебника всегда стоял его агент, его менеджер. Эти люди держались в тени, но присутствовали неотлучно. Они оговаривали детали, заботились о транспорте, заказывали гостиницу, исправляли ошибки, подметали осколки разбитых сердец… Ну и всякое такое.

– И даже у Могучего Шандара агент был?

– Записей на сей счет не сохранилось, но нас, знаешь ли, история вообще склонна не замечать… В принципе, я практически уверена, что у него был агент. Прикинь, какая жизнь была у менеджера Могучего Шандара! Никаких отчислений от гонораров, но можно вообразить сопутствующие блага…

– Вроде услуг дантиста за счет босса?

– Ну да, если бы ты захотел, тебе бы и бивни поставили на штифтах… Но вернемся к титулам. Знаешь, в вопросах чести и почета колдуны разбираются очень тонко. Никто не присваивает себе титул, которого недостоин, и немедленно отказывается от имеющегося, если начинает уходить сила. Они, вообще-то, честные и добрые люди. Просто странные немножко. И в деловой области – решительно безнадежные!

– Так что там про тех, которые называют себя «бесцельными»?

– У них проблемы с уверенностью.

– Вот бедолаги…

– Да, – сказала я, – мне тоже их жалко.

Тайгер некоторое время обдумывал услышанное, потом спросил:

– А какими умениями должен обладать чародей, чтобы получить звание «заклинатель»?

Я отпила горячего шоколада.

– Он должен уметь левитировать нетяжелые предметы, останавливать часы, прочищать засоренные сливы, хорошо владеть простой стиркой и сушкой. Ниже этого уровня в «Казаме» только ты да еще я, Нестабильная Мейбл, Кваркозверь и Гектор…

– Гектор?

– Ну, Преходящий Лось.

И я кивнула в сторону иллюзорного лося. Тот стоял, прислонившись к одному из больших холодильников, с выражением чудовищной скуки на морде.

– Следующий уровень – колдуны, – продолжала рассказывать я. – Они должны уметь поднимать несильные ветерки и вызывать массовую миграцию ежиков. С пальцев у них должны слетать искры, а сила левитации – приподнимать машину. После этого идет ранг «мастер-колдун». Тут тебя могут попросить создать нечто из ничего. Еще ты должен будешь вызывать ветер средней силы, но не в ясный день. Мастеру-колдуну неплохо также уметь телепортировать, но не очень далеко и не слишком точно. Выше мастера-колдуна стоит гранд-мастер-колдун. Этого уровня не достигнуть бесталанному человеку. Требуется говорить на восемнадцати языках и поднимать несколько грузовиков сразу, изменять постоянный цвет предмета и затевать локальные грозы. Гранд-мастеру может удасться отдельная молния, но точности боя не требуют… Да, надо еще уметь выстроить мост из коробчатых балок, но это считается довольно легкой работой, не требующей особых усилий… Ну, а высшая категория – супер-гранд-мастер-колдун. «Потолка» у нее попросту нет. Супер должен быть способен делать, по сути, все, что угодно. Высвистывать штормовой ветер, повелевать стихиями и поворачивать приливы. Обращать людей в соляные столбы и поднимать целые здания. Творить настолько мощные заклинания, чтобы те продолжали действовать еще долгие годы после их смерти… Ясен пень, настолько одаренные чародеи встречаются офиздепительно редко. Я, по крайней мере, ни одного живьем не встречала… Самым великим из супер-гранд-мастеров был Могучий Шандар. Говорят, магической силы в нем было столько, что, когда он шел, его следы вспыхивали сами собой…

– Ага, так это в его честь назвали единицу измерения магической силы – один шандар?

– Точно.

– Но если был такой, должны же быть и другие? Наверное, живут где-то там, на работу ходят… Ведь не один он такой?

– Полагаю, – сказала я, – их насчитывается несколько сотен. Но для того, чтобы просто так взять и начать колдовать, не имея на руках законной лицензии, надо быть либо непроходимым дураком, либо угодить уже вовсе в отчаянное положение. Отношения у чародейского сообщества и простых граждан всегда были напряженными… А по строгостям наша профессия уступает только пищевой индустрии. Чтобы заниматься магией, требуется перво-наперво иметь установленный Сертификат Соответствия. Это как бы справка, подтверждающая, что ты пребываешь в здравом уме и не имеешь душевной склонности обращать Искусства во зло. Одолев это начальное препятствие, ты должен добиться аккредитации в одном из лицензированных Домов Волшебства. На сегодняшний день таковых Домов всего два – «Казам» и «Промышленная Магия» в Страуде… Ну а дальше ты только и делаешь, что как подорванный записываешь самомалейшее заклинание в особый журнал. Все, что меньше тысячи шандаров, – по форме B2-5C, от тысячи шандаров до десяти тысяч – по форме B1-7G, и все, что выше, – по форме P4-7D.

– Вот это, похоже, неслабые заклинания, – сказал Тайгер.

– Таких своими глазами ни ты, ни я никогда, скорее всего, не увидим. Форму P4-7D последний раз заполняли в тысяча девятьсот сорок седьмом, когда на Темзе возводили защитные сооружения от нагонной волны. В те времена магическое поле было куда сильней нынешнего, но даже при всем том потребовалось согласованное усилие двадцати шести колдунов, а мощь заклинания зашкаливала за один и шесть десятых мегашандара. Говорят, в радиусе двадцати миль все металлическое так раскалилось, что в руки нельзя было взять, а песок в детских песочницах расплавился и стал стеклом! Само собой, в преддверии подобной работы население было загодя эвакуировано…

Тайгер завороженно хлопал глазами. Магия вообще-то не являлась предметом обыденных разговоров. Она давала многие преимущества, но большинство народа все еще смотрело на колдунов с подозрением. Как тут очередной раз не вспомнить мистера Замбини, стоявшего у истоков превращения магической силы в каждодневное удобство вроде электричества, а может быть, и в спасательную службу номер четыре!

– Ну, а если бы кто-то все же попробовал? – спросил Тайгер. – Содеял акт незаконного чародейства, я имею в виду?

Я набрала полную грудь воздуха и в упор уставилась на него.

– На самом деле это почти единственное, на чем сходятся между собой все двадцать восемь наций Несоединенных Королевств. Акт нелицензированной магии, содеянный вне пределов Дома Волшебства, влечет наказание… в виде публичного сожжения виновного!

Тайгер, кажется, испытал настоящее потрясение.

– Да знаю я, знаю, – сказала я. – Все правильно. Тяжкое наследие прямиком из четырнадцатого века. Очень неприятная штука. И вот поэтому-то я, ты, кто там еще, должны трястись над каждой закорючкой, заполняя эти несчастные формы. Забудешь привнести какую-нибудь мелочь – и привет, потом чувствуй себя ответственным за жуткую смерть доброго друга. Мы вот таким образом потеряли Джорджа Нэша четыре года назад. Золотой человек был и практик отменный. Как он дымом управлял! Он про это дело забыл больше, чем мы когда-либо будем знать!.. Короче, он производил абсолютно стандартное выкуривание земляных червей… А кто-то взял и забыл заполнить форму B1-7G. Какой-то разиня недосмотрел…

Тайгер склонил голову к плечу.

– Потому вы тут о ней и не желаете говорить?

А он вправду был умный парень. Чему удивляться! Матушка Зенобия всегда нам присылала лучших из лучших.

– Да, – ответила я. – Имени пятого найденыша под этим кровом не произносят.

Некоторое время мы сидели молча. Только пыхтел Кваркозверь, чавкал травой Преходящий Лось да временами отдувались, прихлебывая свой шоколад, мы с Тайгером.

Полагаю, он думал о том же, о чем и я. О том, что мы были найденышами. Нас обоих оставили у дверей монастыря Благословенных Дам Лобстера совсем маленькими, даже не умеющими говорить. Мы не знали своих истинных дней рождения и носили придуманные Сестрами имена. Думается, поэтому Тайгер так легко и догадался, что за смерть Джорджа Нэша была в ответе моя предшественница. У нас, найденышей, нет худшего оскорбления, чем как бы лишиться права на то, что мы превыше всего ценим, – своего имени.

Тайгер спросил:

– А доподлинно выяснить ты пробовала?

Он имел в виду моих родителей.

– Нет пока, – ответила я. Все мы, найденыши, придумываем себе настоящих мать и отца. Некоторые их мысленно возвеличивают и потом бывают жестоко разочарованы. Другие, наоборот, мысленно принижают родителей, как раз чтобы впоследствии не разочаровываться. Но так или иначе размышляет о них каждый.

– Зацепки хоть какие-нибудь есть?

– Только мой «Фольксваген», – ответила я. – Меня оставили вместе с ним, я лежала внутри. Вот получу права гражданства и пойду разузнавать насчет прежних владельцев машины… А у тебя с этим как?

– У меня есть обратный билет на Карлайл, купленный в будний день, и еще медаль, – ответил Тайгер. – Она со мной лежала в корзинке на ступенях монастыря… Это медаль за Четвертую Войну Троллей. С планкой за доблесть.

И опять мы некоторое время молчали.

– У очень многих родители погибли в тех войнах, – сказала я наконец.

– Ну да, – очень тихо откликнулся Тайгер. – У многих.

Я потянулась и встала. Час был уже достаточно поздний.

– Что ж, Тайгер, – сказала я, – неплохо для первого дня, спасибо тебе за все.

– Да я ничего такого не сделал…

– А я и имею в виду как раз то, чего ты не сделал.

– Правда? И чего?

– Во-первых, ты не повернулся и не убежал с воплями прочь. Во-вторых, не начал сразу со мной ссориться или странные требования выдвигать…

– Я думаю, Проунсы все такие, – ответил он с улыбкой. – Верные и преданные. Это у нас, должно быть, семейное.

– А с бесстрашием у вас как?

Он покосился на Кваркозверя.

– Мы над этим работаем…

Я проводила его в комнату и на всякий случай спросила, не нужно ли ему было чего-нибудь. Он ответил, что все в полном порядке, то есть просто как из пушки, – у него была своя комната, пусть и заколдованная, но своя. Оставив его, я спустилась к себе, почистила зубы, облачилась в пижаму и забралась в постель. При этом я позаботилась расстелить на полу одеяло и положила подушку – чисто на всякий случай. Подумав еще немного, я сняла со стены плакат с сэром Мэттом Гриффином, который, как мне показалось, не добавлял очарования моему имиджу. Свернув большой лист с обликом первейшего сердцееда королевства, я сунула его в шкаф…

Взяв книжку, я принялась было читать, но уже через несколько минут дверь приоткрылась, и в комнату на цыпочках проник Тайгер. Устроившись на расстеленном мной одеяле, он испустил глубокий вздох. Ни разу прежде ему не приходилось ночевать одному.

– Доброй ночи, Тайгер, – сказала я.

– Доброй ночи, Дженни, – отозвался он.