Текст книги "Взлет Samsung. История самой выдающейся и скандальной технокомпании в мире"

Глава 7
Наследник

Б. Ч. Ли всю свою жизнь был нерелигиозен. Но теперь в возрасте семидесяти восьми лет на смертном одре он задавал экзистенциальные вопросы католическому священнику, который оставался рядом с ним. «Если Бог любит людей, то почему он допускает боль, страдания и смерть?» Он умер от рака легких у себя дома в 17.05, вечером 18 ноября 1987 года.

Через двадцать пять минут после его смерти президенты тридцати семи дочерних компаний собрались в штаб-квартире Samsung Group. Они единогласно избрали своим следующим председателем Ли Гон-Хи, сорокапятилетнего третьего сына Б. Ч. Отец выбрал его наследником в 1976 году, и он стал известен как Ли II.

Остальная часть империи Samsung была разделена на четыре части.

Новый председатель контролировал драгоценный камень короны Samsung – компанию Samsung Electronics. Продовольственная компания Samsung – Cheil Jedang (CJ) – перешла к старшему сыну Б. Ч. – пятидесятишестилетнему Ли Мэн Хи. Компанию по производству видеокассет, Saehan, получил второй сын Б. Ч. – Чан Хи Ли, пятидесяти четырех лет. Компания по производству бумаги и химикатов Jeonju (ныне Hansol) перешла к старшей дочери Б. Ч. – Ин Хи Ли, пятидесяти восьми лет. А сеть универмагов Shinsegae досталась младшей дочери Б. Ч., сорокачетырехлетней Ли Мён Хи.

Эти пять компаний связаны почти со всеми аспектами южнокорейской жизни. Большая часть экономики Южной Кореи, по сути, была сосредоточена вокруг Samsung и клана Б. Ч. Ли.

В соответствии с королевской традицией, после смерти Б. Ч. внутри семьи начались попытки избавится от потенциальных соперников; члены семьи покинули владения председателя Ли II.

Генри Чо, мой контакт, долгое время был близок к председателю Ли II. Он жил с молодым наследником в Японии, когда тот был студентом факультета экономики Университета Васэда. Он играл в гольф с его коллегами на поле Samsung Anyang после того, как Ли был назначен председателем, когда менеджер клуба подошел к игрокам.

«Вы, ребята, больше не члены клуба», – сказал менеджер группе. Их попросили удалиться. Тот факт, что Генри и председатель были близкими друзьями, не имел никакого значения.

И вот тогда Генри понял, что его кинули.

Семейное древо семьи основателя Samsung Ли, одной из самых богатых семей в мире, которая контролирует большую часть южнокорейского бизнеса. Когда основатель Samsung Б. Ч. Ли умер в 1987 году, его бизнес-империя была разделена на пять частей среди его детей. Сегодня эти бизнес-группы известны как Samsung, CJ, Shinsegae, Saehan и Hansol. Семейное древо составлено Гордоном Брюсом и Ионой Крейном. Использовано с разрешения

Рассказы об интригах внутри семьи возникали из-за недовольства распределением наследства менее удачливых братьев и сестер. В 1995 году на крыше дома председателя Ли была установлена видеокамера, несколько камер следили за домом семьи его старшего брата, жившего отдельно неподалеку. Почти два десятилетия спустя, в 2012 году, компания брата, Cheil Jedang, заявила полиции, что у нее есть кадры, на которых сотрудник Samsung C&T (что означает подразделение строительства и торговли) следит за соперничающим членом семьи, племянником председателя Ли. Этот инцидент произошел после того, как лишенный наследства старший брат председателя Ли подал иск о наследстве против председателя Ли, пытаясь получить то, что он считал своей справедливой долей в империи Samsung. Четверых сотрудников Samsung судили и оштрафовали без предъявления обвинения. В компании опровергли эту информацию.

Через двенадцать дней после смерти Б. Ч. новый председатель впервые выступил с крупным публичным заявлением, произнеся речь под лозунгом «Второе основание», размахивая перед толпой флагом компании.

«Я собираюсь основать второе предприятие с моими молодыми друзьями, проникнутыми духом предпринимательства», – объявил он. В знак сыновнего благочестия он назвал свой дом Сёнгдживон, слово-гибрид, что означало «уважение и следование желаниям моего отца».

Но топ-менеджеры Samsung, казалось, не обращали на него особого внимания. Они считали его «сыном императора» и «счастливым наследником», как они выражались, имея в виду изгнание двумя десятилетиями ранее его старшего брата Мэн Хи, которое привело к возвышению Ли.

А на самом деле молодой председатель был неподтвержденным лидером.

«Я чувствовал себя подавленным», – писал он позже в своей книге 1997 года «Очерки Ли Гон-Хи». «Я частично был вовлечен в управление компанией с тех пор, как стал вице-президентом в 1979 году, но всегда ощущал присутствие службы безопасности отца».

Через три месяца после смерти Б. Ч., в феврале 1988 года, Samsung вновь добился самого большого успеха в электронной промышленности на тот момент, выпустив четырехмегабитный DRAM. Это был результат пяти лет работы. Компания все еще отставала примерно на шесть месяцев от своих японских конкурентов, но, когда Samsung начал работать над производством чипов в 1983 году, он отставал на целое поколение, и мало кто думал, что он сможет догнать японцев. Samsung добился огромных успехов в сокращении разрыва.

Руководители Samsung сняли первый полупроводник с конвейера и положили его на могилу Б. Ч. Ли в знак благодарности и уважения.

«Мое прозвище – “молчун”, – признался новый председатель Samsung. – Дома я известен как человек, который не умеет веселиться». Сначала он хотел стать кинорежиссером или основать кинокомпанию.

Председатель Ли был похож на затворника, проводившего бо́льшую часть времени в своем доме, где вел жизнь созерцателя. Он отказался отвечать на звонки руководителей Samsung. Его спальня была завалена стопками видеокассет. Интерес к кино был страстью, которую он приобрел, ребенком проведя несколько лет в Японии, с несколькими школьными друзьями, прячась в местном кинотеатре по выходным или запираясь в своей комнате и просматривая до восьми фильмов в день. Его любимым жанром были документальные фильмы о дикой природе, а также фильм «Бен-Гур», удостоенный премии «Оскар». Еще он разбирал радиоприемники, телевизоры и другие электронные устройства, чтобы лучше понять, как они работают.

«Он копается в одном вопросе часами, днями и годами», – рассказал мне за чаем его бывший помощник Хван Ян Ки, банкир, который во время своего пребывания в должности консультировал Ли по финансовым вопросам и переводил для него тексты на английский язык.

Ли У Рён, профессор Женского университета Ихва, называл его Homo pictor, или «человек-художник». У Рён, который знал Ли лично, описал его как абстрактного мыслителя и довольно неуклюжего, задумчивого парня с широким пониманием корейской культуры и цивилизации (в отличие от Homo faber, изготовителя инструментов, умелого ремесленника из мастерской). В любом случае он был человеком, переполненным идеями.

«Даже в незначительных разговорах я не мог не восхищаться проницательностью председателя Ли Гон-Хи в отношении цивилизации двадцать первого века и его неизменным пониманием корейской культуры», – писал У Рён в книге «Очерки Ли Гон-Хи».

«Он не показался мне необычайно оживленным, – писал о встрече с Ли в том же сборнике эссе корейский писатель Пак Кен-Ри. – Он не был ни ловким, ни элегантным. Его уникальность обусловливалась утонченностью, дотошностью и чувством сдержанности. Творческая чувствительность – вот что я ощущал».

Эрудированный одиночка, лишенный словоохотливости, присущей большинству современных руководителей, он говорил мало, а иногда даже неполными предложениями. Похоже, он предпочитал проводить время с собаками, а не с людьми. У него было более двухсот щенков в известном семейном питомнике, и ему приписывали первое чистокровное разведение национального символа Южной Кореи – собаки породы чиндо.

«Вернувшись в Корею [из Японии], я поступил в среднюю школу, – писал Ли о своем детстве. – В то время антияпонские настроения были очень сильны, и для человека, который, как я, только что приехал из Японии, приспособиться к школьной жизни было нелегко. Именно в этих обстоятельствах я сблизился с собаками, и с тех пор у меня всегда были собаки».

Но председатель нуждался в частом стимулировании ощущений. Все свободное время он проводил в разъездах по частной гоночной трассе Samsung – его любимым автомобилем был Porsche 911. Это хобби привело не к одной громкой аварии.

«Вождение на скорости двести миль в час ставит вашу жизнь под угрозу, – заявил он в 1994 году в интервью Business Week. – Оно максимально повышает бдительность и снимает большую часть стресса».

«Очень интересный человек, – сказал о нем Генри Чо, его племянник и бывший друг, и продолжил с оговоркой, – он был самым ленивым парнем из всех, кого я знал».

Непостоянный, похожий на маньяка, председатель также имел темную жилку. Он мог быть, по словам Чо, «жестоким».

«Утром он выходил из душа, а его апельсиновый сок стоял на столе, и, не глядя, – вспоминал Генри, подражая тому, как председатель прикрывает глаза, чтобы отогнать утреннюю сонливость, – он брал стакан правой рукой».

«Где мой апельсиновый сок?!» – кричал он, ругая своих помощников, если стакана не было на месте.

Приводя другой пример его причудливости, Генри сказал: «Он велел своему водителю, скажем, на всем маршруте от отеля Hyatt, нажимать на тормоз автомобиля только пять раз».

Как писал сам председатель в книге очерков, он «несколько лет назад прошел из своего офиса на двадцать восьмом этаже штаб-квартиры Samsung до самого нижнего уровня офисов сотрудников, чтобы измерить время в пути и посмотреть, какой маршрут самый быстрый». Он также «изменил расположение ручек ящиков, чтобы выяснить, принесет ли это удобство, и переставил мебель».

Южнокорейцы, понятное дело, не оценили этот образ злобного богатого юноши. Распространились слухи, что у него рецептурная наркомания – никаких доказательств представлено не было, – а также отношения с лифтершей, в результате которых в конце 1970-х годов родился скрываемый ребенок. Ходили слухи, что у него была любовница в Лос-Анджелесе и что он был отцом десятков других внебрачных детей. Эти истории создавали вокруг него ауру власти и таинственности.

Председатель опроверг подобные слухи в средствах массовой информации. Относительно легенды о его 95 детях – число, достойное Чингисхана, – он утверждал, что сделал вазэктомию после рождения четвертого ребенка от своей жены, что опровергало такие заявления.

«Он сидел на наркотиках», – сказал мне Генри. Председателя прооперировали после автомобильной аварии в 1980-х годах: «он [председатель] пострадал так сильно, что ему пришлось принимать демерол. Он подсел на этот препарат». Демерол является мощным опиоидным анальгетиком.

Генри был председателем совета директоров компании Samsung Koryo General Hospital Foundation с 1981 по 1994 год. Он рассказал, что корейское правительство запросило информацию о якобы имевшемся в больнице запасе демерола для председателя правления Samsung. Генри утверждал, что подозрения были правдой, хотя правительство и не выдвигало никаких обвинений. «Мы должны были поставлять [демерол], – сказал он. – У нас это абсолютно незаконно».

Такого рода претензии в адрес председателя правления Samsung были хорошо знакомы южнокорейцам. Ким Ён Чхоль, бывший прокурор, который позже перешел работать в Samsung, написал в своих мемуарах 2010 года, Thinking of Samsung, о странном деле, которое он возбудил в суде против наркоторговца, создавшего кокаиновую сеть, думая, что это поможет ему получить бизнес председателя Ли.

А еще были проститутки.

В серии обнародованных видеороликов председатель Ли сидит в кресле-качалке в комнате с опущенными шторами, одетый в рваную белую футболку, глядя на экран телевизора, доставая свои фирменные DVD-диски из стопки рядом. Он продолжал оплачивать сексуальные услуги четырех женщин. Одна из них тайком снимала его на скрытую камеру, прикрепленную к ее сумочке. В апреле 2018 года три человека были осуждены за попытку шантажа Samsung с помощью этого видео, прежде чем оно просочилось в СМИ. Каждого из шантажистов приговорили к тюремному заключению сроком от трех до четырех лет.

Один из журналистов, описывавших эту историю, работает на следственном сайте Newstapa. Он сказал мне: «Я всегда слышал, что председатель [был] этаким божеством, – но вспоминая свои мысли при первом просмотре секретного видео, он заметил, – а теперь мы увидели его во плоти. Вот и все. Таков наш император. Это разочаровывает».

Хотя Ли II не торопился брать бразды правления компанией Samsung Electronics, постепенно он начал адекватно реагировать на ситуацию.

«На самом деле он не появлялся в офисе около полутора лет», – сказал его помощник Хван Ен Кей. Но в 1990 году он стал приходить все чаще.

«Знаете ли вы, – обратился он к группе своих подчиненных, пытаясь привлечь их внимание, – сколько зерен риса содержится в одной порции суши?»

Никто понятия не имел.

«Двести пятьдесят», – сказал он. Повар – мастер приготовления суши, как объяснил председатель, тянется к миске с рисом и вынимает ровно двести пятьдесят зерен, «возможно, в восьми случаях из десяти», – уточнил он.

Председатель имел в виду мастерство shokunin, крупного японского специалиста, стремящегося к всесторонним знаниям через повторение. Ли убеждал своих начальников мыслить именно так.

«Вы считаете, что невозможно смотреть один и тот же фильм десять раз, – сказал он руководителям компании. – А я думаю, что это очень интересно. Если вы смотрите фильм впервые, то узнаете сюжет, главного актера, возможно, ведущую актрису. Во второй раз вы видите статистов или актеров второго плана, вероятно, выделяете трех или пятерых исполнителей второстепенных ролей. В третий раз вы замечаете декорации: машины на улицах, здания в отдалении, вы видите много другого».

Но даже десяти раз недостаточно, чтобы познать замысел режиссера, пояснил председатель. Как раз это и должно быть конечной целью зрителя, который хочет по-настоящему понять фильм.

«Всякий раз, когда [Ли] что-то говорил, он стремился донести некую мысль», – сказал Хван.

В 1991 году холодная война закончилась. В 1989 году пала Берлинская стена. И Ли понял, находясь в изоляции своего дома, что Samsung не в состоянии соответствовать зарождающемуся глобальному буму.

«Даже в такой ситуации у Samsung не было никакого ощущения срочности», – писал Ли II. Компания пребывала в ложном убеждении, что Samsung – по-прежнему «номер один» в своей области.

Председатель знал, что ситуация угрожающая. Согласно брошюре, которую Samsung опубликовал, чтобы рассказать о его мыслях, столетие назад лидеры Кореи пытались укрыться в своем изолированном феодальном королевстве, сопротивляясь прибытию иностранцев (и даже казнили некоторых из них), но затем их королевство вскрыли, как раковину устрицы. Сперва появились канонерские лодки, а затем Япония аннексировала Корею, на полвека ставшую колонией.

Ли был убежден, что мир вновь переживает схожий момент. Открывались новые рынки, росла торговля, и Южная Корея, все еще находившаяся на изолированном полуострове, вновь оказалась уязвимой: ее опять могли раздавить иностранцы – на этот раз такие глобальные компании, как IBM, Microsoft, Motorola и Sony.

Председатель Samsung Ли Гон-Хи, также известный как председатель Ли II. Унаследовав компанию от своего отца, он начал движение по превращению Samsung из производителя третьесортных микроволновых печей и телевизоров в мощную глобальную державу

Ли знал, что, хотя компания Samsung, возможно, и была компанией «номер один» в Южной Корее, она все еще была слаба по мировым стандартам.

«С лета 1992 года и до той зимы я страдал бессонницей, – писал Ли. – Я испытывал такое отчаяние, как будто Samsung не просто нужно было отказаться от одного или двух бизнесов, а словно она могла полностью погибнуть. В те дни я никогда не спал больше четырех часов. Вместо обычного отличного аппетита, который можно было утолить только тремя порциями bulgogi [маринованных ломтиков говядины или свинины], мне едва удавалось поесть раз в день. В тот год я похудел более чем на десять килограммов».

А потом он вышел из своего скита.

Глава 8
Славный председатель!

В феврале 1993 года председатель Ли II собрал руководителей компании на конференцию в Лос-Анджелесе в отеле Century Plaza.

«Пойдите и убедитесь сами, насколько наши продукты [стали] бесполезны на американском рынке», – сказал председатель руководителям. Он повел их в ближайший универмаг, где они разглядывали японские и американские телевизоры, стоявшие на полках на уровне глаз, в то время как продукты Samsung пылились внизу.

Председатель рявкнул, что эти продукты не заслуживают названия Samsung. Позже он сказал журналу BusinessWeek: «Но они меня не слушали».

Стремясь обойтись без руководителей, которые мало рассказывали ему о том, что происходит в компании, председатель вызвал репортеров из вещательного центра Samsung Broadcasting Centre, внутреннего телевизионного новостного канала компании, и приказал им разместить скрытые камеры на заводе в Южной Корее. Позже он посмотрит видео своих сотрудников за работой.

То, что бизнес Samsung оказался в беде, не было для Ли тайной. Но он не понимал, насколько все плохо, и хотел получить внешнюю оценку. Когда журналисты Samsung приступили к изучению деловой практики компании, Ли обратился за мудрым советом к японцам, которые были верными учителями и жесткими конкурентами. В том же 1993 году 4 июня он отправился в Японию и пригласил японских советников в свой номер в отеле Okura, где обычно останавливался его отец.

Возглавлял японскую делегацию промышленный специалист с негромким голосом по имени Тамэо Фукуда, который последние три года удаленно помогал компании Samsung из офиса в Осаке. Это была его первая встреча с председателем.

«Сегодня вечером вы должны прямо сказать мне, как вы оцениваете Samsung Electronics», – попросил председатель.

«Председатель [задал] несколько острых вопросов, и японские инженеры лихорадочно ответили на все из них, – сообщил Фукуда газете JoongAng. – Мы не спали, проведя за обсуждением всю ночь».

До этого момента менеджеры Samsung игнорировали советы Фукуды, чем сильно раздражали его. Офисы действовали изолированно, отказываясь делиться самой насущной информацией. Стандарты были неопределенными. Детали внутри электронных изделий, таких как микроволновые печи и мобильные телефоны, монтировались небрежно, а контроль качества был ужасен. Дорогостоящее испытательное оборудование в научно-исследовательском центре Samsung Electronics уже несколько дней не использовалось из-за сломанной электрической розетки.

Японская делегация продолжала беседовать с Ли до пяти часов утра, предоставив ему отчет о своих выводах, сделанных во время посещения предприятий и офисов Samsung Electronics. Председатель убрал доклад в портфель, готовясь на следующее утро вылететь во Франкфурт.

В официальных историях Samsung не упоминается, что поездка председателя в Германию была связана с автомобилями: у него была запланирована встреча с ведущими немецкими автопроизводителями. Ли стремился учиться у них, будучи заинтересованным в том, чтобы войти в автомобильную промышленность и реализовать одну из малоизвестных составляющих ви́дения его отца.

«Автомобили были самой важной частью поездки Ли Гон-Хи», – признал его советник Хван.

Однако во время полета председатель открыл портфель, чтобы прочитать доклад, подготовленный японскими консультантами.

Дизайнеры Samsung, отметил Фукуда в своем докладе, нуждались в более широких полномочиях для работы с инженерами, которые традиционно управляли компанией, а не под их руководством.

Он писал, что истинная красота продукта находится внутри. «Внешняя форма важна, – говорилось в отчете, – но также важен и внутренний дизайн». Это «не просто создание формы или цвета продукта, а скорее формирование или использование культурного подхода для создания нового образа жизни пользователя путем увеличения добавленной стоимости, начиная с изучения удобства продукта». Другими словами, дизайн призван не просто делать вещи красивыми. Речь о том, чтобы заставить их работать.

По мере того как он читал дальше, председатель приходил в ярость. Руководство Samsung игнорировало столь необходимые советы Фукуды. Он вызвал своих пятерых непосредственных подчиненных, находившихся в задней части самолета.

«Почему это происходит?» – спросил он, повторив свой вопрос еще несколько раз. Он вручил руководителям отчет, велел им прочитать его и ответить на его вопрос к тому времени, когда они приземлятся в Германии.

Но «расплывчатый» вывод, к которому пришли руководители, – о том, что у сотрудников Samsung отсутствуют необходимое образование, мышление и отношение – не удовлетворил председателя Ли.

Затем в своем гостиничном номере во Франкфурте председатель просмотрел пленку секретных наблюдений, сделанную его собственными журналистами-расследователями.

То, что он увидел, повергло его в ужас. Дверцы стиральных машин были настолько плохо изготовлены, что царапали края, когда закрывались. Вместо того чтобы реструктурировать сборочные процессы и уменьшить количество брака, инженеры выбрали быстрые решения, такие как удаление излишков пластика с помощью перочинного ножа. Как можно было дойти до такого?

Он позвонил руководителям Samsung в Сеул и кричал на них в течение часа, требуя, чтобы его звонок был записан и распространен среди группы высшего руководства.

«Чем вы занимались все это время? – вопил он. – Вы ничего не изменили, несмотря на то что я постоянно подчеркиваю важность управления качеством. С этого момента я лично буду все контролировать».

Записи голоса председателя воспроизводились в течение многих лет в зданиях компании, как постоянное напоминание об обязанностях каждого сотрудника Samsung.

Затем разъяренный председатель приказал двум сотням сеульских руководителей Samsung немедленно вылететь во Франкфурт для импровизированного совещания по вопросам управления.

29 апреля 2016 года я посетил президентский номер председателя в отеле Kempinski Frankfurt Gravenbruch. Это был величественный дуплекс недалеко от Франкфурта – с телевизором Samsung и видом на пруд. За эти годы он почти стал святилищем Samsung. Председатель выбрал место проживания не просто так: город Франкфурт – за его индустрию, а отель Kempinski – за тишину. Свежий воздух и лес поблизости делали его убежищем, годным для саморефлексии.

«Несколько лет назад Samsung прислал сюда съемочную группу, чтобы снять документальный фильм», – сообщил гид по отелю во время моего тура. Руководители Samsung, как я узнал позже, иногда возвращались сюда, как паломники.

Мы спустились вниз и прошли через вестибюль, оформленный в стиле баварского охотничьего домика. Наш гид открыл двери в помещение, где произошло событие, впоследствии ставшее известным, как революция Samsung, – главный конференц-зал.

Отель ремонтировался, когда я посетил его, так что обстановка не была полностью исторически точной. Но я стоял в конференц-зале в благоговейном страхе. Именно здесь была произнесена речь, которая положила начало радикальной трансформации управления внутри Samsung. Это был момент, который помог переосмыслить мир технологий.

Утром 7 июня 1993 года собравшиеся руководители Samsung, одетые в одинаковые белые рубашки и синие или черные костюмы, с блокнотами сидели за столом. В передней части комнаты, согласно южнокорейской традиции, стоял стол для ораторов, украшенный розовыми цветами. За ним красовалась роскошная картина маслом, изображавшая каналы и жителей Венеции.

В то утро, когда председатель вошел в конференц-зал, руководители Samsung встали и захлопали в ладоши. Воздух в комнате был тяжелым от напряжения.

Председатель спал не больше двух-трех часов в день, рассказывал Хван. Он сел, настроил микрофон и без всяких предисловий, без всякого сценария обрушивал на них свою ярость в течение следующих восьми часов. Компания Samsung никогда не публиковала полную расшифровку этой речи. Но благодаря интервью с очевидцами, видеозаписям, сообщениям СМИ и официальным материалам компании мне удалось собрать воедино ее ключевые элементы.

«Я почувствовал, как холодный пот бежит у меня по спине при мысли об этом кризисе, – сказал председатель, согласно внутренней брошюре компании, под названием Samsung’s New Management («Новое управление Samsung»). – Мы приблизились к краю пропасти, и перед нами встает вопрос жизни и смерти».

«Холодная война закончилась, но началась более интенсивная экономическая война. В этой новой войне огневая мощь страны будет определяться уровнем ее технологий, – предупредил он. – Многие в Samsung не понимают, насколько беспощадной и жестокой может быть эта технологическая война».

Он был полон решимости сократить количество брака и повысить качество продукции, – стратегия, которую освоили Sony и другие японские конкуренты Samsung. «В Samsung мы должны придерживаться трех кредо: бракованные продукты – наш враг, бракованные продукты – корень всех зол, и если мы произведем бракованный продукт трижды, то должны взять на себя ответственность и уйти в отставку».

В течение следующих трех дней на заседаниях, длившихся от восьми до десяти часов ежедневно, он излагал свою новую философию и стратегию, останавливаясь лишь за тем, чтобы сходить в туалет. Руководителям были выданы ланч-боксы и бутерброды, чтобы пережить день.

«Меняй все, кроме жены и детей», – сказал Ли II, используя фразу, которая стала его девизом. Samsung считал это «философией постоянного кризиса».

«Франкфуртская декларация», как называли прошедшие три дня сотрудники Samsung, стала частью профессионального кредо компании, напоминая «Токийскую декларацию» Ли I, сформулированную десятилетием ранее.

Эти выступления были «абсолютно неожиданными для всех, включая меня самого, – рассказал помощник председателя Хван Ен Ки. – Это были довольно старые идеи. Он вынашивал их уже много лет».

Тем не менее некогда неуклюжий наследник не всех смог убедить своими взрывными харизматичными выступлениями. Некоторые думали, что их коллективно отчитывают, хотя лично они не сделали ничего плохого. Один из руководителей, О Чжон Хван, вспоминал, что звучал упрек в адрес начальников с «ругательствами и вульгарными словами».

На третий день за едой председатель спросил руководителей подразделений, что они думают о предыдущих трех днях.

«Простите, сэр, но количество тоже имеет значение, – сказал один из мужчин за столом. – Думаю, что качество и количество – две стороны одной медали».

Председатель Ли бросил на стол ложку, которую держал в руках, и выскочил из комнаты.

Очевидно, что одних выступлений во Франкфурте было недостаточно, чтобы радикально преобразовать компанию и изменить ее культуру. Следующие три месяца председатель провел в головокружительной поездке, посетив Лондон, Осаку и Токио, проведя 48 бесед, которые составили 350 часов обсуждений. Некоторые из них продолжались до шестнадцати часов.

«Через две недели нам пришлось самим начать стирать нижнее белье и развешивать его на веранде отеля, несмотря на протесты управляющих», – поделился Хен Мэн Кван, глава секретариата председателя, сопровождавший его в поездке.

«Я не знаю, как он со всем справлялся», – признался его племянник Генри.

В итоге его выступления заняли 8500 страниц стенограмм. В компании начали называть речи Ли «новой управленческой инициативой».