Книга: В дороге - Джек Керуак

Но пейзажи и места - это далеко не всё. Важны люди, что заводят двигатель и заводятся сами, чтобы проделать этот во многом бессмысленный путь, двигаются ради движения. Один из героев - молодой Дин, неизбежно вызвавший у меня ассоциацию с иконическим "бунтарём без причины" Джеймсон Дином. На его пути, в который он нередко захватывает рассказчика, встречаются жены и любовницы, ковбои и бандиты, пыльные городки и ночные столицы. Сон урывками, еда по случаю, выпивка и курево - всегда. Герои молоды и спешат - жить, любить, наслаждаться. Безумный Дин успевает между перегонами обсуждать Шопенгауэра, жениться, разводиться и плодить детей, а его лучший друг периодически тонет в пучине саморефлексии и ужаса от происходящего. Мне кажется, одного Сала не раздражает Дин с его повадками мелкого воришки, который если не угнал автомобиль, то затащил в постель любое существо женского пола, а если не принял бензедрин, то напился в хлам.

Кажется, лишь молодость позволяет им держаться на плаву, а я почти с болью читала описания их  скитаний, будто это мне пришлось пройти все эти маршруты, причём пешком, не спать и не есть сутками и потом хмурым похмельным утром плестись хоть куда-то, чтобы забыться коротким тревожным сном. Такой темп даже в 20 лет выдержать без допинга сложно.

Многие эпизоды романа - это наркотически-алкогольный угар адептов контркультуры под ритм бибопа. Кстати, описание "боп"-вечеринок скучные и утомительные, такое словами не передашь, а вот слов изведено зря много. Но это тоже неотъемлемая часть жизни поколения битников, кумиры которого нашли отражены в романе. Например, в образе Старого буйвола Ли перед нами пристаёт сам великий и ужасный Уильям Берроуз, прославившийся тем, что издал большое количество книг об употреблении лёгких и тяжёлых наркотиков и гомосексуальной любви и убил свою жену, заигравшись в Вильгельма Телля. Кружок интеллектуалов представлен как группа абсолютно разбитных, свободных от общественных условностей молодых людей, которые не стесняются вести себя наперекор принятым устоям, тем самым выражая протест против общества потребления.

Протест получился безумным, местами яростным, местами унылым, как похмельное утро, встречаемое на лавке in the middle of nowhere. Разочарованное поколение пока ещё пыталось веселиться и брать от послевоенного пятилетия всё, что возможно, но глубокая неудовлетворённость уже поднимала голову, нонконформизм сводится к бесцельному саморазрушению, а на далёком горизонте маячил призрак движения хиппи. Но это уже совсем другая история.

Признаюсь, не дочитала. Я честно пыталась. Но сам стиль повествования мне совершенно не подходит. В книге творится такая кутерьма, но что я не успеваю сосредоточится на одном событии - тут же происходит другое. Ощущение при чтении такое словно ты на какой-то шумной вечеринке, постоянно приходят новые люди, играет громкая музыка, в одной комнате целуются, в другой играют в карты, в третьей кто-то плачет, а ты уже слишком пьяна, чтобы воспринимать все это.

Более того – мы знаем Америку, мы дома. В Америке я могу поехать куда угодно и получить что захочу, потому что в каждом ее уголке все одно и то же, я знаю людей, знаю, чем они занимаются

Мелькают города США, герои едут то на юг, то на запад, то на север, а я не знаю географии США и путаюсь еще больше. Дин любит Камиллу, нет, Дин любит Мерилу. Вот кто-то подцепил какую-то девицу, а, все, мы уже про нее забыли.

Я очень много слышала про этот роман как про классику битников. Если так, то битники мне совершенно непонятны.

В конце-концов, я месяц пыталась прочитать эту книгу, но в итоге сдалась.

Чего ожидала: захватывающее путешествие через весь американский континент — вся Америка глазами начинающего писателя; ГГ — бунтарь, презревший общество потребления; роман идей, идейные схватки, споры, столкновение взглядов, поиск истины.

Что получила: бесцельные и бессмысленные перемещения героев.

Сначала на стороне ГГ было всё мое сочувствие: молодой мужчина вернулся с войны и пытается найти работу (не получается), тратит «солдатские купоны» на учебу, пробует стать писателем — но каждый раз срывается в дорогу со своим (непутёвым) дружком. В итоге всё тонет в безнадежности.

Тут тонкий момент: сам Керуак претворил яд в мед, написал роман, роман выстрелил, битник превратился в классика — а вот своих героев опустил на дно. И в этом правда жизни, ничего другого их ждать не могло. Но сколько у него прямо-таки горьковского пафоса по отношению к романтизированным босякам! И целое поколение отравилось этим пафосом, проглотило и не подавилось.

Бродяжничество и воровство, бесконечная выпивка, какие-то подпольные музыкальные клубы — скука беспросветная. Где бунт и в чем его смысл, непонятно. В том, чтобы банально гробить свою жизнь?

У еще одного бывшего битника и еще одного культового писателя Роберта Пёрсига встретились такие размышления на ту же тему:

«Материальный успех был американской мечтой. Миллионы европейских крестьян стремились к нему всю свою жизнь и в поисках его приехали в Америку, мир, где они и их потомки будут, наконец, в достатке. Теперь же их испорченные потомки бросают эту мечту им в лицо и говорят, что она не годится. Чего же они хотят?»

«Хиппи практически не предлагали никаких альтернатив, кроме цветастых краткосрочных; к тому же многие из них всё больше и больше смахивают на чистейшей воды дегенератство. В дегенератстве «можно найти удовольствие, но трудно сохранить его как серьезное занятие на всю жизнь».

А, ну да: Америки не увидела, всё слилось в серое шоссе и заправки. Философских откровений тоже не было. Чем поразил современников и потомков этот роман — загадка.

Каждый персонаж имеет вполне конкретного прототипа. Например, два друга - это сам автор и его приятель Нил Кессиди - личность совершенно уникальная, истинный битник и "самый известный в мире прототип". Причем персонажей на его основе создают даже спустя полвека после смерти. Ушел он, кстати, как и положено нормальному Дину Мориарти - в дороге, опоздав на поезд и решив спьяну зимой пешком добраться до следующего города.

Еще один шикарный персонаж - Ролло Греб:

У него было больше книг, чем я видел за всю свою жизнь: целых две библиотеки, две комнаты, загруженные книгами до самого потолка по всем четырем стенам, - да еще и такими книгам, как «Чьи-то там апокрифы» в десяти томах. Он ставил нам оперы Верди и изображал их в лицах - в одной пижаме, совершенно разорванной на спине. Ему было плевать на все абсолютно. Он великий ученый: шатаясь, он шляется по набережной Нью-Йорка с нотными манускриптами семнадцатого века подмышкой и орет. Он ползает по улицам, как большой паук. Его возбуждение вылетало у него из глаз клинками дьявольского света. Он выгибал шею в спазмах экстаза. Он шепелявил, корчился, хлопался оземь, стонал и выл, он падал на спину в отчаянии. Он едва мог выдавить из себя хоть слово - так возбуждала его жизнь.

Ролло Греб, в миру Алан Ансен, пережил обоих приятелей почти на сорок лет. Потому что был не только бухим битником без гроша в кармане, но и великим ученым с манускриптом семнадцатого века подмышкой.

Нужно ли их судить с позиции современной пуританской морали? Само бит-поколение существовало около 20 лет, и ушло вместе с Керуаком и Кессиди. Даже Берроуз, выведенный в книге как Старый Буйвол Ли, не считал себя битником. Однако именно ему и Аллену Гинзбергу (Карло Марксу по книге) посвящен фильм о новых "бунтарях без причины" - "Good Will Hunting". Битники и их преемники не стараются уничтожить мир, как-то изменить его, подмять под себя. Они в нем просто живут. Как умеют.

И у меня были подозрения, что в тексте кроется какая-то неведомая мне философия, что слишком рано я взялась за чтение такой легендарной классики, и моего интеллекта пока недостаточно, чтобы понять происходящий в тексте беспорядок. Количество страниц всё уменьшалось, а ощущение, что сюжет идёт линейно, просто повторяясь по кругу, росло вместе с чувством своего ограниченного восприятия. Но когда начали проскальзывать слова с корнем "псих", я начала догадываться (или успокаивать себя), что проблема вовсе не во мне.

Действия и локации меняются с безумной лихорадочностью, повествование очень сумбурно, а для решений героев типична спонтанность, которая, наверное, и является причиной их удовольствия. Даже наличие расписания у главного безумца книги – Дина – не создаёт порядок в его жизни. Его одолевает безумие, когда желание становится целью, затуманивает необходимость в решении бытовых дел, и по этой причине окружающим людям не приходится ждать от него помощи. Его поглощает внезапно возникшая тяга к приключениям, иллюзии каких-то идей, бесконечных мыслей, от которых нет никакой пользы, как нет пользы и от прочитанных, и даже обдуманных товарищами Сала книг. Из крайности в крайность между жизнью в семейных делах и заботах и жизнью, где пытаешься кайфовать от каждой минуты, потому что время ценно. И весь этот хаос начинён перерывами в виде животного кайфа от живой музыки и девушек лёгкого поведения.

Неправильно, конечно, ставить диагнозы вымышленным (или не совсем вымышленным), персонажам, но даже если состояние всех действующих лиц – патологическое, часто психическая болезнь для людей вовсе ею не является. Этот термин для открытых миру настолько относителен, что всё связанное с душой и её порывами для них вообще не имеет границ между здоровьем и болезнью. Если так, то, возможно, эти ненормальные, хоть и безумно, но показали, что жизнь ценна в моментах, в лицах, в запахах, пейзажах, музыке, ощущениях и процессах. Но если аргумент всему происходящему – аналог поиска себя в жизни (а-ля дорога – жизнь, а я в ней странник; есть острая необходимость найти отца, чтобы каким-то образом понять, зачем существует он, и зачем был порожден я), то бунтарский поиск в 20 с лишним лет – это нехороший прогноз.

Эта книга не для вас, если вы человек, требующий постоянства и стабильности. Вам не понять безумия, если ваш разум имеет структуру. Для вас этот роман будет иметь форму Ctrl+C и Ctrl+V с переменой героев и местоположений.

С другой стороны, ехать по неизведанным дорогам, устраивая себе экскурсию по чужой жизни, наблюдать за дикими и непохожими на тебя людьми, видеть и чувствовать ритм (или аритмичность) незнакомых городов, и все это - не имея или не чувствуя на себе груза забот и негативных чувств – наверное, родственно блаженству. И не многие способны такое испытывать, позволить себе испытывать, а для кого-то и вовсе нет в этом необходимости. Безумцы в целом – хорошая пища для творческого человека, хотя творческие люди порой и сами таковыми являются. В частности, для писателя это хороший материал, потому что читателю будет чему дивиться: существованию таких свободных людей как Дин, например. Безумцы – одни из миллиона самых разных личностей, читая о которых можно пораскинуть мозгами. О себе, об окружающих, и неважно, хорошо или плохо.

И утверждать прямо, что образ жизни Дина глуп и бессмысленен, также глупо и бессмысленно. Одному Богу известно, какую роль для мира играет жизнь человека, тотально непохожая на вашу и не представляющая для общества никакой практической ценности помимо того, что создает в общественной мысли волну непонимания и возмущения. Эта волна не просто существует. Чувствуется мне, что она необходима. А для чего – мне пока неведомо…

P.S.: Непонятного содержания заметка, которая была написана мной в процессе чтения, гласит «Господи, спасибо за абстрактное мышление». Оставлю как постскриптум в надежде, что её обоснование придёт мне позже.