Текст книги "Мир между"

3

Бернисти летал вместе с картографом Бродериком, фотографируя, зарисовывая, составляя карты местности, исследуя, – словом, осматривая Новую Землю со всех сторон. Пейзаж был везде одинаковым – унылая изборожденная поверхность, как внутренняя полость выгоревшей печи для обжига. Везде лессовые равнины гонимой ветрами пыли соседствовали с зазубренными скалами.

Бродерик толкнул локтем Бернисти:

– Смотрите.

Бернисти, следуя за жестом, увидел в пустыне три слабо заметных, но явственно различимых квадрата – обширные пространства раскрошившихся камней, разбросанных среди бархан.

– Или это самые большие кристаллы, которые знает Вселенная, – сказал Бернисти, – или мы не первая разумная раса, которая отступила на эту планету.

– Приземлимся?

Бернисти обозрел квадраты в телескоп.

– Здесь мало что можно увидеть… Оставим это археологам. Я вызову экспедицию с Белой Звезды.

Они направились обратно к «Бьюдри», но Бернисти внезапно сказал:

– Стоп!

Они посадили исследовательскую лодку; Бернисти сошел и с довольным видом стал рассматривать пятна коричневато-зеленой растительности – базовый тип Д-6, вика с мешочками лишайников-симбионтов, которые снабжали ее кислородом и водой.

– Еще шесть недель, – сказал Бернисти, и мир сей будет весь в пене этой живой материи.

Бродерик вгляделся внимательнее в лист.

– А что это за красная клякса?

– Красная клякса? – Бернисти вгляделся сам и нахмурился. Выглядит как ржавчина, грибок.

– Это хорошо?

– Нет… конечно, нет! Это очень плохо!… Я не совсем понимаю: когда мы прилетели, планета была стерильна.

– Споры могли упасть из космоса, – предположил Бродерик.

Бернисти кивнул:

– И космические лодки тоже. Пойдем, доставим это на «Бьюдри». Вы зафиксировали местонахождение?

– С точностью до сантиметра.

– Не берите в голову. Я уничтожу эту колонию, – и Бернисти опалил дочиста участок почвы с викой, которой он так гордился. Они в молчании вернулись на «Бьюдри». Под ними проплывала равнина, заполненная толстым слоем пятнистой листвы. Выйдя из лодки, Бернисти устремился не к «Бьюдри», а к ближайшему кустику и стал осматривать листья.

– Здесь нет… здесь нет… здесь нет…

– Бернисти!

Бернисти оглянулся. К нему подходил ботаник Бэйрон, лицо его было суровым. Бернисти почувствовал, что сердце его замерло.

– Ну?

– Непростительная небрежность.

– Ржавчина?

– Ржавчина. Она уничтожает вику.

– Бернисти резко повернулся к нему:

– У вас есть образцы?

– Мы уже ищем в лаборатории контрагенты.

– Ладно…

Но ржавчина оказалась твердым орешком. Найти агента, который уничтожил бы ее и оставил бы при этом целыми-невредимыми вику с лишайниками, было задачей неимоверной трудности. Не подходили условиям и уничтожались в печи образец за образцом вирусов ли, микробов ли, плесени, дрожжей, грибков. Тем временем цвет вики изменился от коричневато-зеленого к красно-зеленому, а затем к йодно-фиолетовому; и гордая растительность начала никнуть и гнить.

Бернисти бродил без сна, увещевая свой технический персонал и устраивая ему разносы:

– Вы зовете себя экологами? Казалось бы, простое дело отделить ржавчину от вики – и вы этого не можете, вы барахтаетесь! Вы дайте мне эту культуру! – И Бернисти схватил чашку Петри у Бэйрона, который и сам был раздражен, с глазами, красными от недосыпания.

Наконец в культуре слизистой плесени был найден желаемый агент. Еще два дня ушло на то, чтобы выделить нужный штамм и посеять его на питательном растворе. Вика уже повсюду гнила, и под ней валялись опавшие пузырьки лишайников, словно осенние листья.

На борту «Бьюдри» кипела лихорадочная активность. Полные противоядия котлы загромождали лабораторию, коридоры; полные спор подносы сушились в салонах, в машинном зале, в библиотеке.

Бернисти вспомнил о присутствии Катрин, когда заметил, как она загружает сухие споры в распределительные коробки. Он остановился и принялся наблюдать за ней; тут он почувствовал, что она больше внимания уделяет ему, чем своей производственной операции, но слишком ощущал себя слишком усталым в тот момент, чтобы заговорить. Он лишь кивнул, повернулся и пошел в лабораторию.

Плесень была развеяна над планетой, но слишком поздно.

– Ну и ладно, – сказал Бернисти, – мы еще раз посеем вику типа Д-6. На этот раз мы уже готовы к опасности и имеем средства защиты от нее.

Подрастала новая вика, часть старой выздоровела. Когда плесени перестало хватать ржавчины, она исчезла – за исключением парочки мутировавших разновидностей, которые напали на лишайники. В течение некоторого времени казалось, что они будут столь же опасны как ржавчина; но в запасах «Бьюдри» нашелся вирус, который избирательно уничтожал только плесень. Его посеяли и плесень исчезла.

Бернисти был все еще недоволен. На общем собрании команды он сказал:

– Вместо трех разновидностей – вики, и двух лишайников – существуют уже шесть, считая ржавчину, плесень и вирус. Чем больше разновидностей живых существ, тем труднее ими управлять. Я настойчиво обращаю ваше внимание на то, что нужна тщательность в нашей работе и соблюдение всех мер асептики.

Несмотря на его предостережения ржавчина появилась снова – на этот раз черная разновидность. Но Бернисти был готов: в течение двух дней он рассеял по планете контрагент. Ржавчина исчезла; вика процветала. Теперь повсюду на планете лежал коричневато-зеленый ковер. В отдельных местах он достигал сорока футов толщины, карабкаясь и наползая сам на себя, стебель за стебель, лист за лист. Он вскарабкался на гранитные утесы; он свисал гирляндами с обрывов. И каждый день бессчетные тонны углекислого газа становились кислородом, а метан превращался в воду и углекислоту.

Бернисти лично следил за анализами атмосферы, и в один прекрасный день процент кислорода в воздухе покинул категорию «отсутствует» и вступил в другую – «следы». Бернисти объявил этот день праздником и устроил банкет. По формальному обычаю мужчины и женщины Белой Звезды ели по отдельности: зрелище открытых ртов считалось столь же неприличным, как и прилюдное отправление естественных надобностей. Однако по этому случаю все были настолько веселы и настолько глубокими были дружеские отношения друг к другу, что Бернисти, который не был ни скромным человеком, ни излишне чувствительным, приказал проигнорировать старый обычай. Итак, банкет начался в атмосфере счастливой беззаботности.

Банкет шел своим чередом, ичор и алкоголь делали свое дело, веселье и беззаботность охватили всех. Сбоку от Бернисти сидела Берель, и хотя она делила с ним постель в эти несколько сумасбродных недель, девушка чувствовала, что их отношения стали совершенно иными, что она не являлась больше девушкой для развлечений. Когда она заметила, что глаза Бернисти почти что вылезли из орбит, так как не отрывались от разгоряченного вином лица Катрин, то почувствовала, как у нее наворачиваются слезы.

«Этого не должно быть, – бормотала она про себя. – Уже несколько месяцев я не девушка для развлечений. Я сплю с кем хочу. Я студентка. Я не выбирала этого лохматого зверя-эгоиста, этого флиртующего Бернисти!»

В уме Бернисти тоже что-то странно шевелилось: «Берель приятна и добра, – думал он. – Но Катрин! Талант! Дух!» И, чувствуя на себе ее взгляд женщины, он дрожал как мальчишка.

Картограф Бродерик, вертя курчавой головой, схватил Катрин за плечи и закинул ее голову назад, чтобы поцеловать. Она отшатнулась и бросила капризный взгляд на Бернисти. Этого было достаточно. Бернисти подошел к ней сбоку, поднял и перенес на руках к своему креслу, все еще ковыляя на обгоревших ногах. Ее запах отравлял его как вино. Он едва ли замечал разъяренное лицо Берель.

«Этого не должно быть», – думала Берель в отчаянии. И тут к ней пришло вдохновение. Она дернула Бернисти за рукав.

– Бернисти! Бернисти!

– Что?

– Ржавчина… Я знаю, как она появилась на вике.

– Ее споры осели из космоса.

– Они сели на лодке Катрин! Она не шпионка – она диверсантка! – даже в ярости Берель вынуждена была признать, что лицо Катрин осталось невинным. – Она кейанский агент, враг.

– Ох, тьфу, – пробормотал застенчиво Бернисти. – Это женская болтовня.

– Болтовня? Разве? – закричала пронзительно Берель. – Вы думаете, что сейчас происходит, когда вы тут пируете и ласкаетесь?… – Она вытянула палец, на котором дрожал вырезанный из металлической фольги цветочек. – Эта… эта потаскуха!

– Что… я не понимаю вас, – сказал Бернисти, глядя то на одну девушку, то на другую, в крайнем изумлении.

– Пока вы сидите здесь, разыгрывая из себя начальника, Кей сеет гибель и разрушения!

– А? Что такое? – Бернисти продолжал глядеть то на Катрин, то на Берель, чувствуя себя внезапно неуклюжим и пожалуй даже одураченным. Катрин сидела у него на коленях. Голос ее был беззаботным, но тело напряглось.

– Если вы не верите, включите свои радары и видеоскопы, – кричала Берель.

Бернисти расслабился:

– Что за чепуха.

– Нет, нет, нет! – Завопила Берель. – Она пытается соблазнить вас и лишить разума!

Бернисти зарычал Буфко:

– Проверить радаром, – затем тоже встал на ноги. – Я пойду с вами.

– Конечно, вы не поверили… – начала Катрин.

– Я не поверю ни во что, пока не увижу ленты с радаров.

Буфко защелкал переключателями и сфокусировал видеосканер. Появилась маленькая светлая звездочка.

– Корабль!

– Направление движения?

– Уходит!

– Где ленты?

Буфко начал рыться в записях. Бернисти склонился над ним. Брови его ощетинились.

– Зубец.

Буфко поглядел на него вопрошающе.

– Это очень странно.

– Почему?

– Корабль подлетел к Новой Земле, сразу же развернулся и улетел.

Буфко посмотрел ленты.

– Это случилось ровно четыре минуты и тридцать секунд назад.

– Как раз когда мы вышли из салона.

– Вы думаете…

– Я не знаю, что думать.

– Выглядит так, словно они получили предупреждение…

– Но как? От кого? – Бернисти колебался. – Естественный объект для подозрений – это Катрин, – сказал он медленно.

Буфко поглядел на него с любопытным блеском в глазах.

– Что вы с ней сделаете?

– Я не сказал, что она виновата, я лишь утверждаю, что она естественный объект для подозрений… – он сунул магазин с лентами обратно в сканер. – Давайте посмотрим, что случится… Какое новое озорство…

Но никаких бед не случилось. Небеса были ясными, желто-зелеными. Вика росла прекрасно.

Бернисти вернулся на борт «Бьюдри» и дал определенные инструкции Бландвику. Тот взял исследовательскую лодку и вернулся через час, осторожно держа в руках маленькую шелковую сумочку.

– Я не знаю, что это такое, – сказал Бландвик.

– Несомненно, ничего хорошего.

Бернисти забрал сумочку в лабораторию и смотрел как два ботаника, два миколога и четыре энтомолога изучали ее содержимое.

Энтомологи опознали образцы.

– Это яйца какого-то маленького насекомого – судя по генетической карте и дифракционной решетке, какого-то вида клеща.

Бернисти кивнул. Он кисло взглянул на ожидающих людей:

– Нужно, чтобы я сказал вам что делать?

– Нет.

Бернисти вернулся в свой личный офис и сразу же послал за Берель. Он без предисловий спросил:

– Как вы узнали, что в небе кейанский корабль?

Берель вызывающе посмотрела на него:

– Я не узнала. Я угадала.

Бернисти задумчиво поглядел на нее.

– Да, вы говорили о ваших способностях к интуиции.

– Это не интуиция, – сказала Берель презрительно. – Это просто здравый смысл.

– Я не понимаю.

– Это совершенно ясно. Появляется кейанская женщина-шпионка. Сразу же с экологией становится плохо; красная ржавчина, черная ржавчина. Мы победили ржавчину, празднуем, настроены на спокойную жизнь. Когда лучше напустить на нас новую заразу?

Бернисти нехотя кивнул:

– Правда, лучшего времени не найти…

– Кстати… какая новая чума свалилась нам на головы?

– Растительные вши – клещи. Думаю, мы справимся с ними раньше, чем они нанесут нам ущерб.

– И что тогда?

– Похоже, раз кейанцы не могут поймать нас на испуг, они решили заставить нас умаяться до смерти.

– Похоже, именно так.

– Смогут ли они?

– Я не вижу, как заставить их отказаться от попыток. Насылать вредителей легко, трудно их убивать.

Вошел главный энтомолог Банта со стеклянной трубкой.

– Вот некоторое их количество – вылупились.

– Уже?

– Мы немного ускорили процесс.

– Смогут ли они выжить в этой атмосфере? Здесь мало кислорода и избыток аммиака.

– Им только его и надо; они им дышат.

Бернисти с унылым видом осмотрел бутылку:

– А внутри наша любимая вика, и они ее с удовольствием пожирают.

Берель заглянула ему через плечо.

– Что мы можем с ними сделать?

Банта сказал с сомневающимся видом, как и полагается ученому:

– Естественные враги этих клещей – некоторые паразиты, вирусы, стрекозы и определенный вид мошки в хитиновом панцире, который размножается очень быстро и который, я думаю, мы сумеем развести в достаточном количестве. Фактически мы уже занялись полномасштабной селекцией мошки, пытаемся найти штамм, который может выжить в этой атмосфере.

– Хорошо работаете, Банта, – Бернисти встал.

– Куда вы собираетесь? – спросила Берель.

– Наружу, проверить вику.

– Я пойду с вами.

Оказавшись снаружи, Бернисти не столько внимания обращал на вику, сколько смотрел в небо.

– Что вы высматриваете? – спросила Берель.

Бернисти показал:

– Видите струйку, там, вверху?

– Облако?

– Лишь немного изморози… несколько ледяных кристалликов… Но это начало! Наши первые осадки – это событие!

– Если метан и кислород не взорвутся и не пошлют нас всех в царство Всевышнего!

– Да, да – пробормотал Бернисти. – Мы посеем несколько новых, поглощающих метан растений.

– А как вы собираетесь избавиться от аммиака?

– Болотное растение с Салсиберри при надлежащих условиях осуществляет реакцию:

12NH3 + 9O2 = 18H2O + 6N2

– Скорее, потеряем время, – заметила Берель. – Что мы этим выиграем?

– Каприз природы, только каприз. Что мы выигрываем, когда смеемся? Еще один каприз.

– Бесполезно, но приятно.

Бернисти осмотрел росток вики.

– Здесь, здесь, глядите! Под этим листочком, – он показал клещей – медлительных, желтых, похожих на тлей насекомых.

– Когда будут готовы ваши мошки?

– Банта рассеял половину своего запаса; может быть, в естественных условиях они будут расти быстрее, чем в лаборатории.

– Катрин… Катрин знает о мошках?

– Вы все еще обстреливаете ее?

– Я думаю, что она шпионка.

Бернисти проговорил мягко:

– Я не могу придумать способ, каким кто-либо из вас связывается с кейанским кораблем.

– Кто-либо из нас?

– Кто-то предупредил его. Катрин, естественно, на подозрении, но вы тоже знали, что он здесь.

Берель развернулась и побрела к «Бьюдри».

4

Мошки успешно противостояли клещам; популяция обоих видов насекомых сначала возросла, затем стала уменьшаться. А вика становилась выше и сильнее. В воздухе теперь был кислород, и ботаники посеяли дюжину новых растений – производителей кислорода с крупными листьями, фиксаторов азота, поглотителей аммиака. Метанофилы из молодых, богатых метаном миров соединяли кислород с метаном и вымахали в величественные белые башни, словно из резной слоновой кости.

Ноги Бернисти восстановились наконец, правда, стали немного больше по размеру, чем прежние, и ему пришлось заменить свои изношенные, но удобные ботинки на новую пару из жесткой белой кожи.

Катрин шаловливо помогала ему впихивать ноги в их жесткую полость. Между делом Бернисти спросил:

– Это меня давно беспокоило, Катрин. Скажите мне, как вы связываетесь с Кеем?

Она вздрогнула, взглянула на него жалкими широко раскрытыми глазами, словно загнанный кролик, затем рассмеялась:

– Так же, как и с вами – ртом.

– Когда?

– Каждый день примерно в это время.

– Я был бы счастлив понаблюдать за вами.

– Хорошо, – она посмотрела в окно и произнесла фразу на звенящем кейанском языке.

– Что вы сказали? – спросил вежливо Бернисти.

– Я сказала, что клещи потерпели неудачу; что здесь, на борту «Бьюдри» царит воодушевление, что вы великий лидер, замечательный человек.

– И вы не рекомендуете дальнейшие диверсии?

Она застенчиво улыбнулась.

– Я не эколог – ни в каком смысле, ни в конструктивном, ни в деструктивном.

– Прекрасно, – сказал Бернисти, пробуя ботинки, – поглядим.

На следующий день ленты радаров показали присутствие двух кораблей; они нанесли мимолетный визит.

– Вполне хватит, чтобы сбросить свой злодейский груз, – так сообщил Буфко.

Груз оказался яйцами лютой белой осы, которая охотилась за мошками. Мошки гибли, клещи процветали; вика начала чахнуть, не выдерживая бесчисленных сосущих хоботков. Чтобы противостоять осам, Бернисти освободил рой пернатых летающих лент. Осы размножались внутри определенных крошечных летучих грибов коричневого цвета (споры которых были рассеяны вместе с личинками ос). Летающие ленты поедали эти грибы-одуванчики. Не имея убежищ для личинок, осы стали вымирать; мошка восстановила свою численность, наедаясь до отвала клещами.

Кей предпринял более широкомасштабную атаку. Ночью прилетели три больших корабля и извергли из своего дьявольского котла рептилий, насекомых, пауков, сухопутных крабов, дюжину видов, не поддающихся никакой классификации. Человеческие ресурсы «Бьюдри» были недостаточны, чтобы принять вызов. Последовали неудачи, укусы насекомых. Один из ботаников получил пульсирующую сине-белую гангрену, оцарапавшись об отравленную колючку.

Новая Земля не была больше унылым царством вики, лишайника и пыльных ветров; Новая Земля превратилась в фантастические джунгли. В зарослях листьев друг за другом охотились насекомые; они обладали некоторыми особенностями в результате адаптации к местным условиям. Были здесь и ящерицы размером с кошку; скорпионы, которые звенели на ходу, словно электрические звонки; длинноногие омары; ядовитые бабочки; образчики гигантской моли, которая, сочтя обстановку дружелюбной, стала даже еще более гигантской.

На «Бьюдри» царило чувство поражения. Бернисти прогуливался, прихрамывая, по смотровой палубе. Хромал он скорее подсознательно, чем по физической необходимости. Проблема была слишком сложной для одного человека, думал он, или даже для одной команды людей. Различные жизненные формы на планете, каждая развивается, мутирует, распространяется в незанятые экологические ниши, выбирает свою дальнейшую судьбу – все это составляли узор настолько беспорядочный, что с ним не мог справиться ни единичный компьютер, ни даже целая команда компьютеров.

Метеоролог Бландвик нашел его на прогулочной палубе и подал ежедневный рапорт о состоянии атмосферы. Бернисти получал некое меланхолическое удовольствие от того, что не обнаруживал значительного повышения процентного содержания кислорода и водяных паров, но в то же время не было никакого снижения их количества.

– Фактически, огромное количество воды связано в биомассе жуков и прочих паразитов, – сказал Бландвик.

Бернисти покачал головой.

– Ничего ощутимого… И они поедают нашу вику быстрее, чем мы уничтожаем их. Мы не успеваем обнаруживать все новые разновидности вредителей.

Бландвик нахмурился.

– Кажется, у кейанцев нет какого-то четкого плана.

– Нет, они всего лишь вываливают на нас все, что, как они считают, может оказаться деструктивным.

– Тогда почему бы нам не использовать тот же способ? Вместо избирательного противодействия мы откроем все наши биологические арсеналы. Метод стрельбы по площадям.

Бернисти прохромал еще несколько минут, пока метеоролог выкладывал новые факты, а затем продолжил свою мысль:

– Ну, а почему бы и нет? Окончательный эффект может быть благотворным… И явно менее деструктивным, чем то, что происходит сейчас,

– он помедлил. – Тут, конечно, много непредсказуемого… и это противоречит основам моей логики.

Бландвик фыркнул:

– Навряд ли то, что мы получили сейчас, можно назвать предсказуемым.

Бернисти на мгновение почувствовал раздражение, затем ухмыльнулся, так как замечание было не вполне корректным; содержи оно что-либо правдивое, тогда стоило бы злиться.

– Прекрасно, Бландвик, – сказал он весело, – мы выстрелим изо всех орудий. Если получится, то первое поселение на этой планете мы назовем Бландвиком.

– Хм, – ответил пессимист Бландвик, и Бернисти отправился отдавать необходимые приказы.

Каждый чан, каждый садок с культурой, инкубатор, каждый лоток и стеллаж был теперь в деле; как только содержимое достигало хотя бы минимальной степени акклиматизации в атмосфере, в которой еще слишком много было азота, оно выбрасывалось наружу: семена и споры, растения, плесень и бактерии, амебы, насекомые, кольчатые черви, ракообразные, сухопутные ганоиды и даже несколько примитивных представителей класса млекопитающих. Новая Земля раньше была полем битвы, теперь же она превратилась в сумасшедший дом.

Одна разновидность пальм достигла необычайной высоты; через два месяца гигантские деревья-башни торчали повсюду. Между ними тянулись вуали особенной, летучей паутины, которая питалась крылатыми существами. А под ветвями убивали вовсю, размножались вовсю, росли, боролись, суетились, умирали. Бернисти ходил по «Бьюдри» с довольным, даже веселым видом.

Он хлопал Бландвика по спине:

– Мы не только назовем в вашу честь город, мы присвоим ваше имя целому направлению философии. Метод Бландвика. Звучит?

Бландвика не тронула лесть.

– Несмотря на успех «Метода Бландвика», как вы зовете его, кейанцам еще есть что сказать.

– Что они могут сделать? – доказывал Бернисти. – Они не могут спустить на нас существ более уникальных, более хищных, чем мы сами спустили. Все, что теперь они пошлют, в любом случае приведет к спаду напряжения.

Бландвик кисло усмехнулся:

– Вы думаете, они так легко сдадутся?

Бернисти почувствовал беспокойство и отправился на поиски Берель.

– Ну, девушка для развлечений, – потребовал он, – что говорит тебе твоя интуиция?

– Она говорит мне, что пока вы наслаждаетесь оптимизмом, кейанцы готовятся к самой опустошительной атаке, – отрезала Берель.

Бернисти напустил на себя шутливый вид:

– И когда случится эта атака?

– Спросите женщину-шпионку; она поведает свои секреты любому, кто попросит.

– Очень хорошо, – ответил Бернисти, – найдите ее, очень прошу вас, и пошлите ко мне.

Появилась Катрин.

– Что, Бернисти?

– Я интересуюсь, – сказал Бернисти, – что вы передаете на Кей.

Катрин сказала:

– Я сообщила им, что Бернисти их победил, что выстоял перед их самыми страшными угрозами.

– И что они вам ответили?

– Они мне ничего не отвечают.

– А что вы им рекомендуете?

– Я рекомендую им или победить в результате решительной массированной атаки или отступить.

– Как вы сообщите им это?

Катрин рассмеялась, обнажив красивые белые зубы:

– Я говорю им точно так же, как говорю сейчас вам.

– И когда, вы думаете, они ударят?

– Я не знаю… кажется, они и так уже сильно запаздывают. Вы так не считаете?

– Считаю, – признал Бернисти и повернул голову в ту сторону, откуда приближался радист Буфко.

– Кейанские корабли, – сказал Буфко, – целая дюжина, огромные, словно бочки. Они сделали один оборот – и удалились!

– Ладно, – сказал Бернисти, – вот это и произошло, – он обратил к Катрин ровный холодный рассудочный взгляд, а та ответила ему застенчивой улыбкой, к чему оба они давно привыкли.