Текст книги "Звери в моей постели"

Глава седьмая

Мое плавание домой протекало мирно и без происшествий; остеопат, к которому я обратилась в Лондоне, заверил меня, что я поступила правильно, решив возвращаться домой, предоставляя Дарреллу и Софи без меня управляться со всеми делами. От этих слов мне сразу стало легче на душе.

Вернувшись в Борнмут, я первым делом связалась с управляющим зоопарком, чтобы узнать, как идут дела, и организовать переезд на Джерси. Это был увлекательнейший этап в развитии нашей затеи, все лихорадочно трудились, чтобы Великое Открытие могло состояться через месяц. Меня немного беспокоили отклонения от первоначальных наметок Джерри, но впрямую это меня не касалось, и я решила не вмешиваться – пусть он займется этим делом, когда приедет.

Сама же я тем временем начала приготовления к реконструкции нашей новой квартиры. Мне страшно нравилось строить планы и закупать новую мебель. Я разыскала сантехника, который взялся оборудовать для нас кухню, уговорила помочь мне опытного маляра, закончившего работы в зоопарке. Каким-то чудом все было сделано за десять дней, и к концу этого срока квартира выглядела и пахла гораздо лучше.

Величайшей моей проблемой было найти достаточно большой ковер для гостиной и достаточно длинные занавески для окон, и я металась между Борнмутом и Джерси, озабоченная тем, чтобы наш уголок приобрел вполне обитаемый вид к возвращению Джерри в июне. Он уговаривал меня отложить эти хлопоты до его приезда, но мне представлялось, что для него будет приятным сюрпризом увидеть, что все уже готово. Мы впервые со времени свадьбы расстались на какой-то срок, и за всеми делами я даже как-то не задумывалась над этим. Даррелл частенько звонил из Буэнос-Айреса, чтобы убедиться, что я еще существую на свете, и как ни приятно мне это было, я испытала легкое потрясение, получив счет на семнадцать гиней.

Мне было невдомек, сколько разного хлама накопилось за годы в нашей комнатушке, но удалось найти сговорчивого подрядчика, и наступил день, когда все наше движимое имущество было загружено в два железнодорожных контейнера. Грустно было покидать радушную обитель, но мать Джерри тоже переезжала к нам на Джерси, и Софи собиралась жить там же, так что в новой обстановке должно было сохраниться что-то от старой атмосферы.

Несмотря на тщательное планирование, требовалось напоследок еще кое-что доделать впопыхах, прежде чем отправляться в Лондон, чтобы встретить пароход Джерри, но я уложилась в срок и вовремя стояла на пристани, глядя, как «Сен-Джон» проходит через шлюзовые ворота. Первый шок я ощутила, увидев, что Даррелл отрастил коричневатую бороду.

– Это я для тебя постарался, – сообщил он. – Надеюсь, она тебе нравится.

Она мне понравилась, но у меня было тайное подозрение, что он отрастил ее скорее в личных интересах. Возможно, Джерри не приходило в голову, что борода придает ему сходство с Эрнестом Хемингуэем и отвечает представлению широкой публики об охотнике на крупную дичь; во всяком случае, я не стала об этом заикаться. Софи выглядела превосходно, но она явно устала, и мне вскоре довелось услышать, как некоторые ее любимцы измывались над ней во время плавания; она явно мирилась со всеми их капризами и выходками. Один раз, во время особенно сильного волнения, корабль вдруг резко накренился, и Софи с размаху села на черное резиновое ведро, полное грязной воды.

– Слава Богу, что оно было резиновое, иначе мой зад мог крепко пострадать, – серьезно заметила она.

Докладывая мне обо всем, что происходило, Даррелл в то же время был озабочен тем, как поскорее погрузить животных в фургон, который должен был доставить их на вокзал Ватерлоо, откуда им предстояло отправиться в Саутгемптон, а из Саутгемптона плыть на пароходе до Джерси. Между тем я вспомнила про наш лендровер.

– Где он?

– Там, внизу, в трюме.

– Когда мы его заполучим?

– Понимаешь, я должен тебе кое-что рассказать.

Я приготовилась к самому худшему.

– Перед самым отплытием случилось небольшое происшествие, и я боюсь, что он малость поврежден.

К счастью, я заранее договорилась с фирмой «Ровер», что машина будет доставлена в ее лондонский гараж для профилактики. Это оказалось весьма кстати, потому что наш лендровер явно не был в состоянии перемещаться своим ходом. Желая успокоить меня, Даррелл рассказал, что второму участнику происшествия досталось куда хуже, его машина превратилась в металлолом.

– И кто же был виноват? – осторожно справилась я.

– Только не мы, – выпалил Даррелл. – Этот болван выехал откуда-то сбоку прямо перед нами, столкновение было неизбежно. Мы думали, что убили беднягу, но аргентинцы, видимо, похожи на греков – чем сильнее удар, тем меньше травма. Во всяком случае, мы поладили с ним, иначе до сих пор сидели бы в Аргентине.

Джерри повез животных на пароходе, я же вечером вылетела из Лондона на Джерси, чтобы быть в зоопарке, когда утром следующего дня прибудет ковчег Даррелла. Софи заслужила отдых и на неделю отправилась к себе домой в Борнмут. Спеша не опоздать в аэропорт, я не успела толком ознакомиться с коллекцией, но по пути на вокзал Ватерлоо Джерри рассказал мне, чем она пополнилась, и мы успели обменяться новостями о прочих наших делах и о друзьях по обе стороны океана.

На вокзале мы проследили за погрузкой зверей и багажа на поезд и успели даже пообщаться с друзьями, которые пришли проводить Джерри.

На другое утро я встретила Даррелла и его питомцев в зоопарке на Джерси. Он так волновался, что не знал, с чего начать – то ли осмотреть сперва всю территорию, то ли проследить за размещением зверей. Как бы то ни было, персонал быстро управился с вселением новичков в клетки и вольеры. Разумеется, пуме, оцелоту и другим кошкам предстояло выдержать карантин. Как я и ожидала, Даррелл был недоволен тем, что его наметки не во всем были выполнены, но огорчение с лихвой компенсировалось сознанием, что все африканские животные благополучно вернулись к своему хозяину.

В наше отсутствие моя любимая белка Малютка умерла от какого-то диковинного вируса. Я чувствовала себя виноватой, что бросила ее, но ведь животные, как и люди, могут подхватить какую-нибудь заразу и умереть, как бы тщательно за ними ни ухаживали. О чем склонны забывать многие посетители зоопарков.

Если раньше звери обитали в моей постели, то теперь они населяли гостиную. Одно время казалось, что этим гостям не будет конца: то туда вселялся больной пекари, то шимпанзе Чемли со смещением межпозвоночного хряща, то большая сейшельская черепаха с какой-то инфекцией во рту, то шимпанзе Лулу с воспалением внутреннего уха, то различные птицы, среди которых выделялась клушица Дингл. Мы получили ее птенцом от одной леди в Дорсете, это было очаровательное существо, обожающее исследовать клювом чайные чашки и все уголки гостиной. Попадали к нам и облитые нефтью чайки, но, пожалуй, самым знатным гостем была горилла Н'Понго. Мы приобрели ее в рассрочку; нам предложил купить гориллу один торговец животными в Бирмингеме, который запросил огромную сумму – полторы тысячи фунтов. Разумеется, у нас не было таких денег, но это не смутило Даррелла, он сказал торговцу: «Берем» – и принялся добывать деньги. Обзвонил всех состоятельных обитателей острова, спрашивая, не согласятся ли они оплатить часть человекообразной обезьяны, и то ли его нахальство сработало, то ли необычность предложения, но некоторые простодушные, совершенно незнакомые люди отозвались, довольно скоро нужная сумма была собрана, и первые два дня своего пребывания на Джерси Н'Понго провела в нашей гостиной. Да что там гостиная – она ходила по всей квартире, и по сравнению с многочисленными представителями рода человеческого, коих на мою долю выпадало сомнительное удовольствие развлекать, вела себя образцово. Единственный, кто в нашем доме мученически переносит нашествие четвероногих и пернатых гостей, – многострадальный пес, боксер Кипер, чьи глубокие вздохи и выразительные взгляды красноречиво говорят, что он уже перестал удивляться нашим выходкам и ужасным тварям, коих мы упорно тащим в дом.

Софи недолго прожила с нами на Джерси, серьезная болезнь матери вынудила ее оставить нас, чтобы ухаживать за родительницей. Мы все очень переживали, и жаль было расставаться с Софи, ставшей как бы членом нашей семьи. Без нее в доме чего-то не хватало, и сменив кучу молодых кандидаток в секретари знаменитого писателя*, мы поняли, что никто по-настоящему ее не заменит. Силясь не оставить без ответа ни одно из многочисленных писем почитателей, я с тоской вспоминала дни, когда Софи спокойно забирала почту и делала все необходимое.

Надеюсь, все ревностные молодые женщины, кого занесет в мой загон, запомнят эти слова. Разумеется, это относится и к молодой особе, печатающей эту рукопись. Дж.Д.

Поскольку наша казна, как обычно, была почти пуста, Даррелл в конце концов сел писать новую книгу и после чудовищного нажима с моей стороны закончил «Зоопарк в моем багаже», повествующий о нашем визите к Фону Бафута и водворении на Джерси.

Джерри понимал, что для дальнейшего прогресса зоопарка нужны деньги. Наше предприятие все еще оставалось мало кому известным, посетители не валили гуртом, а потому мы решили обратиться в банк с просьбой о дополнительном кредите в размере десяти тысяч фунтов. Вместе с предыдущим займом получалось двадцать тысяч – огромная сумма. Харт-Дэйвис снова помог нам, предоставив гарантии на новый займ. Все это мне жутко не нравилось, я ненавижу покупать даже кофемолку в рассрочку и не спала по ночам, ломая голову над тем, как мы станем рассчитываться. Мне представлялось, что зоопарк вряд ли будет окупаться, из чего следовало, что нам придется самим за все отвечать. С самого начала было решено, что мы с Джерри работаем, как говорится, на общественных началах, возмещением за наш труд служит квартира. Многие друзья почитали нас сумасшедшими, но Даррелл был решительно против того, чтобы накладывать на зоопарк дополнительное бремя в виде жалованья нам. Он мечтал лишь о том, чтобы зоопарк был платежеспособным, самоокупаемым, предпочитал не вмешиваться в административные дела, сосредоточив свои силы на собственной работе, которая могла быть лучшей рекламой зоопарка и его целей.

В это время Джерри следом за «Зоопарком в моем багаже» написал повесть о нашем путешествии в Аргентину, под названием «Земля шорохов». Кроме того, его статьи печатались в «Обсервере», в еженедельнике для детей, он подготовил две детских книги: «Зоопарк на острове» в сотрудничестве с чудесным фотографом Сушицким и «Знакомьтесь с зоопарками» – путеводитель для юных любителей животных. Недурная производительность, если добавить выступления по радио и телевидению.

А тут еще я прибавила Джерри забот, угодив в больницу, где мне удалили половину внутренностей. Его матушка поведала мне, что он переживал куда больше, чем я сама*. Когда я через десять дней вернулась домой, он настоял на том, чтобы следующие пять недель быть моей нянькой. Дошло до того, что я отнюдь не спешила расстаться с привилегированным положением инвалида. Обеспеченная всем необходимым, я могла целыми днями ничего не делать, только читать да слушать пластинки, пользуясь услугами любящего супруга. Могу и вам, читатель, рекомендовать такую профессию – профессию больного**.

Упущение с моей стороны: я до сих пор не проверил страховку.

** Спешу заверить всех женщин, готовых поверить этим словам, что уход за лежачим больным (со всеми деталями) – кратчайший путь к разводу. Дж.Д.

Далее последовало наше второе крупное телевизионное предприятие. Один продюсер из Би-би-си, наш близкий друг, предложил Джерри подготовить сериал для детей о различных семействах животных. Надо было все основательно спланировать, предполагалось показывать в студии живых зверей. Как это сделать без решеток, без оград из стекла? Даррелл обожает решать такие проблемы и с головой ушел в работу над сериалом, получившим название «Зоопакет». По уровню организации это мероприятие напрашивалось на сравнение с военной операцией, телевизионщики выполняли все наши пожелания, вплоть до того, что нам предоставили военный паром для перевозки лендровера, нагруженного животными, и клеток с дополнительной порцией зверья. Из Борнмута грузовики Би-би-си доставляли живой груз в Бристоль, где производились съемки. Просторное помещение было отведено под зверинец, а в студии номер один смонтировали замысловатые конструкции для «артистов». И хотя мы здорово вымотались, думаю, никто из нас не пожалел, что взялся за это дело*. Никогда прежде перед телекамерой не выступали вместе живьем одиннадцать представителей отряда приматов. И судя по тому, чего это нам стоило, вряд ли такой показ когда-либо повторится. От всех участников передачи требовалось изрядное мастерство, чтобы «артисты» были чем-то заняты, чтобы не дать им слезть на пол или исчезнуть где-то под потолком. Получилось все великолепно. У гориллы Н'Понго была отдельная костюмерная, и она, как всегда, вела себя превосходно, явно понимая всю важность мероприятия. В отличие от гигантского муравьеда Сары Хаггерзак она не выпендривалась, воспринимала все как само собой разумеющееся. Сериал и на этот раз получился весьма необычный и вызвал смешанный отклик**. Все же, судя по полученным нами многочисленным письмам, большинство зрителей смотрели его с удовольствием, сочли содержательным и интересным. Правда, один разгневанный джентльмен бурно протестовал, утверждая, что он отнюдь не состоит в родстве ни с какими обезьянами, как это посмели утверждать мы.

За исключением меня. Дж.Д.

** Более чем смешанный со стороны участвовавших в нем зверей. Дж.Д.

Нас часто спрашивают, отвечаем ли мы на все письма зрителей и читателей. Поскольку наша жизнь зависит от расположения людей, покупающих книги или смотрящих нас по телевизору, было бы крайне глупо и весьма грубо не отвечать, хотя бывают и не совсем приятные письма. С ругательными мы стараемся обходиться осторожно и доброжелательно, что же до злопыхательских анонимок, то мы отправляем их туда, где им и надлежит быть – в огонь. Благодаря книгам мы обзавелись множеством друзей во всем мире. Некоторые из них каждый год шлют нам прелестные рождественские открытки, а бывая в их странах, мы нередко встречаемся с ними.

Прошло два года, как Джерри вернулся из Аргентины, и мы почувствовали, что пора осваивать новые регионы. К тому же появилась возможность, если придумаем что-нибудь очень интересное, привлечь к экспедиции операторов из Би-би-си, что избавило бы нас от необходимости самим мучиться со съемками. Неделями мы сидели над атласом: Индия – не пойдет, мы не уложимся в срок с необходимыми приготовлениями; Восточная и Центральная Африка – там уже столько наснимали, что Би-би-си не клюнет на такую приманку. Так продолжалось, пока мы однажды не отправились по делам в Лондон. Я нежилась в ванне в гостинице, размышляя над все той же проблемой, и вдруг меня осенило. Выскочив из ванны, я завернулась в большое полотенце и ворвалась в спальню, крича:

– Джерри, нашла! Отличная идея и совершенно не похожая на все, что ты делал прежде!

– Погоди, успокойся и излагай все толком. Я готов одобрить твою идею, если она сулит нам интересное путешествие.

– Так вот, тебе непременно надо, чтобы экспедиция преследовала исключительно звероловные цели?

– Да нет, это вовсе не обязательно, если твоя идея позволит собрать материал для новой книги и телесериала.

– Отлично. Как насчет того, чтобы отправиться в Новую Зеландию, Австралию и Малайзию, сосредоточившись на изучении вопросов охраны дикой фауны? Будет тебе не только новая книга и телесериал, ты еще сможешь лично выяснить, что делают и чего не делают в этих трех странах, а на обратном пути можно посетить Восточную Африку, ознакомиться там с национальными парками, хотя они вряд ли заинтересуют наших дорогих друзей из Би-би-си, у них хватает материала из этого региона. Ну, что ты думаешь, Даррелл?

– Что ж, идея хорошая, вот только не знаю, можно ли ее осуществить. Давай сперва позвоним мистеру Майлзу в «Гриндлейс Бэнк», попросим его выяснить, как там насчет пароходного сообщения. Если возьмется организовать, будем действовать дальше.

Мистеру Майлзу не раз доводилось маяться с нашими головоломками, однако он, как всегда, спокойно воспринял новое задание.

– Думаю, мистер Даррелл, это вполне осуществимо. Как долго вы собираетесь пробыть в каждой стране?

– Ну, недель так шесть или семь.

– Хорошо, я займусь этим делом и сообщу результат через несколько дней.

Дальше нам следовало уломать киноредакцию Би-би-си в Бристоле. Среди незадачливых продюсеров, коих угораздило подружиться с нами, был Кристофер Парсонс, и его наша идея сразу заинтересовала.

Таким образом лед тронулся, и вот уже мы носимся взад-вперед по улице Странд, посещая представительства Австралии, Новой Зеландии и Малайзии, и всюду нам охотно называют адреса и названия правительственных учреждений, куда надлежит обращаться. Непосредственный начальник Криса тоже проникся интересом к нашим планам, однако желал, прежде чем включаться, узнать побольше деталей, а потому Крис прилетел на Джерси*, и вместе мы сочинили подробнейшую записку, которая явно удовлетворила не только представительство Би-би-си в Западном районе, но и верховное начальство в Лондоне. Небольшая проблема возникла в связи с тем, что ребята из Би-би-си, занятые другими делами, могли выехать только в апреле, поэтому мы пересмотрели свой график и договорились встретиться в Новой Зеландии 5 апреля.

Он готов прилететь по любому поводу, с немалым ущербом для моего винного погреба. Дж.Д.

Фирма «Ровер» снова вызвалась нам помочь: предоставлять машину там и тогда, когда в этом возникнет нужда. Би-би-си взялось улаживать вопросы с таможней в каждом случае, за что особенно я была безумно благодарна. Мы разослали письма важным персонам в названных странах и получили любезнейшие ответы с обещаниями всяческого содействия.

Губернатором Джерси тогда был ныне покойный сэр Джордж Эрскин. Он и его супруга горячо интересовались нашими делами, и, услышав о намечаемом путешествии, сэр Эрскин взялся снабдить нас рекомендательными письмами своим знакомым. Его письмо лорду Кобэму, тогдашнему генерал-губернатору Новой Зеландии, пришлось очень кстати, ибо лорд тотчас обратился в местную администрацию и привел в движение нерасторопный механизм, от которого зависело открыть нам все ворота, за что мы остаемся в вечном долгу перед ним.

Вооруженные всевозможными письмами и девятью чемоданами (в этом путешествии нам могла понадобиться самая разная одежда), мы покинули Джерси в типичный февральский день, когда с неба сыпались мягкие снежинки. Из Роттердама с его североевропейской зимней погодой взяли курс на юг, в теплое южное полушарие, и после двух заходов – в Геную и Аден – прибыли в Окленд 4 апреля. Плавание прошло замечательно, но нам не терпелось штурмовать Новую Зеландию.

Глава восьмая

Фантастическая встреча в Окленде превзошла все наши ожидания. На пристани нас ожидали не только представитель администрации в лице Брайена Белла из Управления внутренних дел, но и руководитель местного отделения нашего издательства «Харт-Дейвис». Однако самым большим сюрпризом явилось знакомство с двумя почитателями Джерри – мистером и миссис Уоррен, которые специально приехали вместе с двумя детьми из-за города, чтобы приветствовать нас. Мы давно с ними переписывались и все же были глубоко тронуты этим первым проявлением огромного внимания и радушия, с каким нас принимали повсюду в Новой Зеландии.

– Это похоже на официальный королевский визит, – заметил Джерри.

С первых шагов нас взяло под свою опеку Управление природных ресурсов, за что мы были чрезвычайно благодарны; на весь срок нашего пребывания в стране к нам прикрепили Брайена Белла, и он служил нашим гидом и наставником. Брайен уже заполучил из Веллингтона наш лендровер, и теперь быстро составил бригаду носильщиков из членов команды корабля и таможенников. Вообще же с сервисом в Новой Зеландии обстоит как-то странно. Всякий житель этой страны почитает себя ничуть не хуже других людей (мнение, кое я отнюдь не собираюсь оспаривать), а потому полагает ниже своего достоинства оказывать другим услуги. Это наложило свою печать на наше общее представление о Новой Зеландии.

Нагрузив лендровер личным багажом и съемочной аппаратурой, мы поехали в город; по пути Брайен изложил предлагаемую нам программу на ближайшие полтора месяца.

– Кинооператоры Крис Парсонс и Джим Сондерс прибыли в Веллингтон, – сообщил он, – и мы заказали машину, которая доставит их в Гамильтон, где вы встретитесь с ними послезавтра. Нам представлялось, что вам двоим будет невредно освоиться с обстановкой, прежде чем всерьез приступать к работе. Затем мы полагали, что вы не откажетесь посмотреть на черных лебедей, которые в изобилии водятся на большом озере вблизи Гамильтона, и поснимать их. Оттуда мы отправимся в Роторуа, а потом в Веллингтон.

Мы с Дарреллом едва поспевали за потоком его слов и попросили Брайена сделать перерыв. К этому времени мы подъехали к роскошной гостинице, где обаятельный представитель Отдела информации Терри Иген подготовил встречу с прессой. Осаждаемые фотографами, мы отвечали на вопросы благосклонных репортеров относительно наших планов. Тут уж Брайен Белл отвел душу; из его реплик следовало, что наш визит в страну расписан по минутам, и он постарается проследить за тем, чтобы мы по-настоящему узнали Новую Зеландию и ее животный мир. Надо сказать, Брайен стал самым желанным членом нашего отряда, и это ему мы обязаны, что удалось снять замечательные сюжеты.

Остаток дня мы провели, отбиваясь от назойливых журналистов, если не считать короткий антракт, во время которого на долю Даррелла выпало сомнительное удовольствие приобщиться к прелестям новозеландских пивных с их знаменитым пятичасовым пойлом*.

Никогда больше! Дж.Д.

В качестве предварительного знакомства с дикой фауной Новой Зеландии Терри Иген предложил нам осмотреть редкую колонию зуйков, именуемых кривоклювами, расположенную недалеко от Окленда. Только страстное увлечение Даррелла естественной историей смогло оторвать его от кровати, где он приходил в себя после пивной, чтобы проехать изрядное количество километров для лицезрения очаровательных пернатых. Стайки крохотных серых пичуг с изогнутым клювом прыгали на одной ножке, напоминая подбрасываемые струями фонтана шарики для пинг-понга. Эта экскурсия вдохновила нас, и мы вернулись в Окленд, чтобы собраться с мыслями и подготовить наш объемистый багаж к выезду в Гамильтон, где нам предстояло приступить к работе.

Встреча с Крисом и Джимом Сондерсом состоялась в кафе небольшого городка в новозеландской глубинке. Местные активисты Общества любителей дикой природы подготовили для нас программу и дружно явились знакомиться с нами. Генри Арнфилд, много лет назад эмигрировавший из Англии, присоединился к нашему отряду, и благодаря ему и его удобному катеру мы смогли поплавать по озеру Вангане, снимая тысячи обитающих там черных лебедей. Этих птиц завезли в Новую Зеландию первые поселенцы, и, подобно многим другим интродуцированным видам, они стали подлинным бичом для здешней среды, из-за чего Управление природных ресурсов вынуждено было разрешить их отстрел. Никто не собирался вовсе истреблять черных лебедей, но без строгого регулирования их численности не осталось бы места для аборигенных пернатых, требовалось обеспечить баланс. День выдался чудесный, мы сняли много интересных кадров, сопровождаемых звукозаписью. Во время непременного перерыва на файф-о-клок мы еще раз обсудили программу, разработанную Брайеном. Все выглядело превосходно, однако успех его замыслов зависел от погоды, особенно на прибрежных островах. Кроме того, нам следовало помнить о сроках, так как на 5 мая намечалось отплытие в Австралию. Брайен не сомневался, что погода не подведет.

– Ладно, когда мы застрянем на необитаемом острове посреди пролива Кука, я напомню тебе эти слова, – протянул Крис.

Брайен рассмеялся.

– Не беспокойся, я везучий, гарантирую – все будет в порядке.

– Как бы то ни было, – вступил Даррелл, – программа выглядит замечательно. Боюсь даже, Крис, что у нас будет перебор с материалом, если не станем ограничивать себя.

– На этот счет можешь не беспокоиться. Был бы материал хороший, я и три программы посвящу Новой Зеландии.

Закончив снимать черных лебедей, мы направились дальше – в Роторуа, город, известный на весь мир гейзерами, грязевыми озерами и запахом сероводорода*.

Запах отдаленно напомнил мне амбре английской привокзальной гостиницы в час ленча. Дж.Д.

Мы и впрямь ощутили амбре Роторуа задолго до того, как увидели его, и я спрашивала себя, как только люди могут жить здесь, дыша ароматом тухлых яиц. Сверх того, по словам Брайена, жить тут было опасно потому, что в любой момент у вас под ногами может разверзнуться провал, извергающий пар или газ. Он даже привел пример: не успел один человек открыть в Роторуа новую лавку, как весь фасад снесло извержением газа. Катя по главной улице, мы видели в конце ее пар над районом гейзеров и ощущали все более сильное зловоние.

– Такие кадры, – объявил Крис, – помогут нам как следует отобразить облик Новой Зеландии. Сами знаете, большинство людей в Англии совершенно не представляют себе, как выглядит эта страна, и нам важно заполнить этот пробел.

Жертвуя собой в интересах телевидения, мы спустились в долинку с потоками кипящей воды, гейзерами и бурлящими грязевыми озерами. В разгар эффектных съемок пробудился самый большой гейзер, обдав нас и нашу аппаратуру мелкими брызгами мутной воды и едва не сбив с ног беднягу Даррелла, который стоял совсем близко от жерла. Он не дождался от нас сочувственных слов, поскольку мы предупреждали его об опасности.

– Хорошо вам покатываться со смеху, – пробурчал он, вытираясь, – я мог остаться калекой на всю жизнь.

– Не переживай, Джерри, получились отличные кадры, зрители будут в восторге, – заверил его Джим.

Вся эта местность производила жуткое впечатление, напоминая мне кадры из «Фантазии» Уолта Диснея, изображающие сотворение мира. Я не могла оторвать глаз от озер, смахивающих на чаны с кипящей карамелью.

– Ладно, ребята, поехали, – поторопил нас Крис. – Не забыли – нам еще надо поснимать фауну. От нас ждут не очередной географический фильм в техниколоре.

– Типичный пример ворчуна, верно, Джим? – вступила я. – Ни минуты передышки не дает.

Джим только и ждал этих слов.

– В самом деле, Крис, как насчет того, чтобы денек отдохнуть? А то все работа, работа, даже выспаться некогда.

Крис живо уклонился от этого выпада и повернулся к Брайену, чтобы спросить, где находятся его друзья из Управления природных ресурсов, которые должны были ознакомить нас с проблемами лесоводства.

– Они придут к нам в гостиницу после ленча, тогда и решим, с чего начать, а то похоже, что скоро пойдет дождь.

– Подумаешь – дождь! Ты ведь не боишься промокнуть в интересах телевидения, Джим? – осведомился Даррелл.

– Нисколько, Джерри, камера-то не моя. И если сериал не будет снят, отдуваться Крису, а не нам.

Бедняга Крис был постоянной мишенью насмешек и довольно скоро перестал обращать на них внимание*.

Почти на все, что ему говорили. Дж.Д.

После ленча местный представитель УПР Элан Халл пришел за нами, и остаток дня мы занимались съемками на озере Роторуа, заглянули также в хозяйство, где разводят форель.

На другой день рано утром мы поехали в сопровождении представителя лесничества на научно-исследовательскую станцию в центре обширной плантации сосны, где познакомились с лесничими и научными сотрудниками, занимающимися вопросами регулирования численности опоссумов и оленей. Эти интродуцированные животные распространились по всей Новой Зеландии, нанося огромный вред лесам, что влекло за собой усиление эрозии.

Катя по лесным просекам, наш отряд напрашивался на сравнение с траурным кортежем. Время от времени мы останавливались, чтобы осмотреть деревья и подлесок, а доехав до особенно пострадавшего участка, уговорили одного из лесничих дать интервью для телевидения. После чего часть эскорта покинула нас; видимо, кое-кто испугался, что его тоже уговорят стоять перед объективом. Продолжая путь, мы добрались до пожарной вышки в центре плантации. Здесь нас познакомили с очаровательным мужчиной, который мягким голосом сообщил нам, что дежурит здесь каждое лето в обществе одной только собаки. Вид с вышки был великолепен, вдали мы рассмотрели конус считающегося потухшим вулкана Эгмонт. Позднее мы узнали, что «пожарный» – один из крупнейших писателей Новой Зеландии и нашел себе идеальную работу, чтобы писать в покое. Двойная польза для страны!

В гостиницу мы вернулись здорово уставшими и, поскольку нам – к великому ужасу Джима – на другой день предстояло выезжать в Веллингтон в пять утра, решили пораньше лечь спать. Джим Сондерс – большой любитель поспать, без восьми часов сна он не работник*, о чем и твердил постоянно Крису, однако без видимого успеха.

Стоит ли упоминать, что и с восемью часами сна он не был полноценным работником. Дж.Д.

– Отдохнешь в Веллингтоне, Джим, – пообещал он, но Джим не очень-то в это поверил, поскольку плотность нашего графика начала сказываться даже на бедном Ворчуне, самом выносливом члене отряда. – Сам знаешь, нам до пятого мая надо покрыть изрядные расстояния.

– Верно, Крис! – дружно отозвались мы. – Но хотелось бы сохранить достаточно сил, чтобы в конце путешествия хватило энергии подняться по трапу на пароход, идущий домой, а с такими темпами даже ты успеешь выдохнуться.

Надо сказать, что старый, заслуженный «Гранд Отель"* в Роторуа издавна обслуживал путешествующих членов королевской семьи, так что он не привык к тому, чтобы пятеро странников, нагруженных своими вещами и аппаратурой, наполняли шумом его священные коридоры в четыре тридцать утра.

Одна из многих и, пожалуй, главных причин, почему я не хотел бы быть членом королевской семьи. Дж.Д.

Из-за дефицита в носильщиках мы потянули не одно сухожилие и не одну мышцу за полтора месяца пребывания в Новой Зеландии. Правда, некоторые гостиницы компенсируют отсутствие носильщиков, предоставляя постояльцам тележки для багажа. Не очень-то удобно при лифтах с автоматически закрывающимися дверями: только примеришься втолкнуть в кабину скрипучую тележку, как створки аккуратно смыкаются. Перед моими глазами по сей день стоит такая картина – Даррелл и Парсонс истерически хохочут, лежа под грудой багажа на полу перед лифтом в «Гранд Отеле». Подозреваю, почтенная гостиница ничуть не горевала, расставаясь с такими знатными постояльцами.