Текст книги "Лекарство для разбитого сердца"

– Значит, ты решил наказать меня? Даже не думала, что тебе не все равно.

– Я тоже не думал. – Он надавил на ее ладонь чуть сильнее, и она громко застонала. – Но оказалось, что это не так. Но не переживай. Тебе понравится то, как я буду тебя наказывать. Гарантирую.

Матильда ощущала влагу собственного возбуждения, просочившуюся сквозь тонкую ткань платья. Ей следовало устыдиться того, с какой легкостью Энцо манипулировал ею, но она думала только о том, чтобы он прикоснулся к ее обнаженной коже, ласкал ее и никогда не останавливался.

– Не жди, что я буду умолять тебя, – процедила она. – Если только ты первым не встанешь на колени.

– Если я встану на колени, тогда я точно буду знать, где будет находиться мой рот, – тихо засмеялся Энцо. – И я не буду ни о чем молить, потому что буду занят тем, чтобы заставить тебя кричать.

Матильда густо покраснела, ощущая сильную пульсацию между бедер. Ей хотелось сказать ему, что и криков он не дождется, но голос не повиновался ей.

Потом он внезапно убрал свою руку и сделал шаг назад.

– Энцо, – выдохнула она, не в силах не произнести его имя.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, а она едва держалась на ногах, ее ладонь по-прежнему оставалась между ее ног.

– Я знаю, что ты хочешь этого сейчас, не так ли? Нам обоим остается только пожалеть, что ты все еще замужем. – В его глазах промелькнуло какое-то собственническое выражение. – Дай мне знать, когда получишь развод. И мы продолжим наш разговор.

Не дожидаясь ответа, Энцо развернулся и вышел из комнаты.

Глава 7

– Подумать только! Сын, о котором ты ничего не знал? – скептически ухмыльнулся Данте. – Такое могло случиться со мной, но никак не с тобой.

Энцо продолжал смотреть в окно, за которым до самого горизонта раскинулся Милан во всей своей красоте.

Миланский офис был его любимым, главным образом, потому, что, когда бы он ни посмотрел в окно, ему казалось, словно он сидит на троне, а город, в котором он когда-то отчаянно пытался найти свое место, лежит у его ног.

Очень приятное чувство.

– Действительно. Я удивлен, что такого еще не случалось в твоей жизни, – ответил Энцо, сцепив руки за спиной. – Учитывая твою неспособность провести хотя бы одну ночь без женщины в твоей постели.

– Брат мой, неужели я слышу осуждение в твоем голосе? – лениво протянул Данте. – Или это лицемерие?

Энцо в ответ улыбнулся. Брат любил подначивать его, но он не обижался. Потому что Данте подначивал каждого встречного, что иногда причиняло неудобства, ведь ему отводилась роль дружественно настроенного представителя их компании «Кардинали Энтерпрайзис».

– Саймону четыре года. Ты скоро познакомишься с ним.

– Как интересно, – без тени энтузиазма ответил его брат. – И ты собираешься жениться на матери мальчика? После того, как она сбежала от тебя и не сказала, что у тебя есть сын?

Энцо в двух словах рассказал ему о появлении Саймона и коротком романе с Матильдой. Он не хотел говорить брату раньше, пока не утвердится в своих планах, но теперь все разрешилось и пришло время делать объявления.

Сначала брату, потом остальному миру.

Но сначала Матильда должна получить развод. Конечно, скандала не миновать, но если все устроить надлежащим образом, его можно свести к минимуму.

– Да, – улыбнулся Энцо, глядя на свое отражение в окне и вспоминая раскрасневшуюся Матильду и то, как она стонала, находясь полностью в его власти.

– Интересно. Никогда бы не подумал, что прощение является твоей сильной стороной.

– Мой брак не имеет ничего общего с прощением. Речь идет о моем сыне. Она его мать, и это делает ее самой подходящей кандидатурой на роль моей жены.

Энцо не стал говорить, что он хотел ее для себя. Правда, только для сексуальных утех. И что с того, что его возбуждала сама мысль о том, чтобы устроить ее восхитительному телу несколько чувственных казней?

Данте только закатил глаза. Его младший брат с безразличием относился ко многим вещам или, по крайней мере, делал вид. Он не сходил с ума, как Энцо, от желания обзавестись домом и семьей. По правде говоря, брат частенько говорил, что считает эти вещи настоящим адом на земле и очень рад тому, что он больше не принц. И Энцо не мог его винить, учитывая то, что после изгнания их семейства на материк Данте жил с матерью.

– Значит, ты познакомишь меня с этим образцом совершенства?

Энцо стало неуютно от слов Данте. Тот напропалую кружил голову женщинам, но никогда не заходил на чужую территорию и вряд ли посмеет перейти дорогу старшему брату.

И все же…

– Конечно. Но не сейчас. Сначала нужно дождаться, пока она получит развод.

– Развод? – Глаза брата поползли на лоб. – Она замужем?

– Да, – отрезал Энцо. – И нет, я не прикасался к ней. Это длинная история.

– Похоже на то, – весело заметил Данте. – Больше ничего не хочешь мне сказать?

– Нет. – Энцо машинально начал в который раз складывать бумаги на столе. – Тебе что, нечем заняться?

– Вообще-то ты сам вызвал меня на разговор.

– И теперь он окончен. Я буду тебе признателен, если ты сохранишь в тайне все, что я тебе рассказал. Я не хочу, чтобы в прессе поднялась шумиха. Я беспокоюсь о сыне. И не смотри на меня так.

– Я никому ничего не скажу. Клянусь.

Энцо не сомневался, что брат сдержит свое обещание. Но каждый раз, когда он думал о сыне, его охватывало желание защитить Саймона, и он ничего не мог поделать с собой. Да и не хотел.

– Чудесно. Я дам тебе знать, когда мои отношения станут достоянием общественности.

Дверь за Данте закрылась, и Энцо снова повернулся к окну. Господи, скорее бы настал этот момент.

Он почти закончил ремонт на своей новой вилле. И как только Матильда получит развод, он женится на ней и переедет с семьей на остров, о чем всегда мечтал.

Его охватило дикое желание, когда он вспомнил, как Матильда едва держалась на ногах, когда он сунул ее руку ей между ног в тот вечер в библиотеке.

Он ощущал жар ее тела и сладкий мускусный аромат ее возбуждения. Она так восхитительно задрожала и с таким отчаянием произнесла его имя. Ее глаза потемнели, словно грозовые тучи, но в глубине их сверкало пламя, отблески той страстной, неистовой женщины, которую он открыл для себя четыре года назад на Карибах.

Ему стоило неимоверных усилий отпустить ее, но он сумел. Потому что хотел доказать, если не ей, то самому себе, что он здесь главный и диктует условия. И если ей хотелось испытать его, значит, ей следовало узнать, с кем она имеет дело. Она должна была понять, что не сможет одолеть его. Он просто не позволит взять над собой верх.

Матильда сказала, что Сент-Джордж, скорее всего, заплатил нужным людям, чтобы ускорить процесс развода, но прошло уже несколько недель, и Энцо снова начал задерживаться на работе. Он каждое утро завтракал с Саймоном, чтобы выстроить отношения со своим сыном, и иногда возвращался пораньше из Милана, чтобы провести больше времени с ним.

И продолжал избегать Матильду.

Обещание не прикасаться к ней, пока она не станет свободной женщиной, было разумным стратегическим шагом, но только в теории. Потому что на практике он сходил с ума от неудовлетворенного желания, преследуемый жасминовым ароматом ее тела и ее хрипловатым, чувственным голосом.

С ней одной он не мог обуздать свои чувства.

И он устал бороться с собой.

При встрече он не мог оторвать от нее глаз. Матильда больше не носила футболки и джинсы, предпочтя летящие платья на пуговках, притягивающие взгляд к изгибам ее тела.

И она больше не собирала свои волосы, позволяя им рыжей копной рассыпаться по плечам и вокруг ее белоснежной шейки.

Она словно знала, что ожидание доводит его до безумия, и решила помучить его еще больше. От нее можно было всего ожидать. Ведь в тот вечер в библиотеке она использовала против него его собственную тактику.

Пусть так. Энцо нравилось, когда она сражалась с ним, и ему казалось, что она тоже получает от этого удовольствие.

Эта борьба сделает ее капитуляцию еще слаще для них обоих.

Услышав сигнал внутренней связи, Энцо подошел к столу и нажал кнопку.

– Что там, Алессия? – немного раздраженно спросил он.

– К вам посетитель. Женщина. Она отказывается называть свое имя.

Внутри его все инстинктивно сжалось. Он не понимал, как, но он знал, кто к нему пришел.

– Она рыжеволосая?

– О да.

– Пригласите ее.

Только одна рыжеволосая женщина могла прийти к нему в офис без приглашения и только по одной причине.

Дверь открылась, и на пороге появилась Матильда в длинном белом платье и с распущенными волосами.

В последнее время он избегал близких встреч с ней, и вот она здесь, и его кабинет наполнился сладким ароматом ее духов и жаром ее тела…

– Надеюсь, ты пришла сюда как свободная женщина, – сдерживая обуревавшие его эмоции, сказал Энцо. – Потому что я устал от игры, которую ты ведешь со мной.

Матильда сцепила руки, чтобы он не заметил, как они дрожат.

Этим утром она получила бумаги о разводе и испытала смешанные чувства восторга и страха.

Она радовалась тому, что ей больше не надо бороться со своим влечением. Но боялась, что, когда передаст бумаги Энцо, он тоже перестанет сдерживаться. И тогда все изменится.

Последние несколько недель она дразнила его, надевая красивые платья и выставляя напоказ чуточку обнаженной кожи. Достаточно, чтобы помучить его и проверить, насколько хватит его самообладания. А еще показать, что у нее есть власть над ним и она готова воспользоваться ею.

И у нее получилось. Энцо жадно следовал за ней взглядом везде, где она появлялась. И когда он начал все чаще задерживаться на работе, она поняла, что он боялся потерять контроль над собой в ее присутствии.

И у нее появилась надежда, что брак с ним не раздавит ее окончательно.

Так что когда пришли бумаги о разводе, Матильда отбросила сомнения в сторону и, оставив Саймона с Марией, отправилась в офис к Энцо.

Но теперь, оказавшись с ним наедине и чувствуя исходившую от него силу и неистовое мужское вожделение, она немного оробела.

– Я не знаю, о какой игре ты говоришь, – взяв себя в руки, заявила она и достала из сумки бумаги о разводе, – но насчет остального ты прав. Это прислали сегодня. Все подписано, скреплено печатью… – Она медленно подошла к столу и положила на него конверт. – И доставлено.

Энцо глянул на конверт, а потом снова на нее.

– Закрой дверь, – приказал он.

Внутри ее тут же пробудилось что-то требовательное, и она ощутила знакомую сладкую боль внизу живота, которая не стихала с того самого вечера, когда Энцо прикоснулся к ней в библиотеке.

– Подойди сюда, – тихо сказал он, когда она дрожащей рукой закрыла дверь его кабинета.

Матильда вернулась к столу, медленно, чтобы Энцо получше разглядел ее полупрозрачное платье. В этой борьбе годились все средства.

Она обогнула стол, и Энцо сделал шаг назад, показывая ей, что она должна встать между ним и столом, что она и сделала.

Она сходила с ума по нему.

И позволит ему получить то, чего они оба так отчаянно хотели.

Энцо молча усадил ее на стол, и Матильда подавила вздох, когда его жаркие ладони коснулись ее бедер через тонкую ткань платья. Она не сводила с него глаз, хотя его взгляд обжигал ее. Он был магнитным севером, а она компасной стрелкой, которую неустанно притягивало к нему и удерживало там, совершенно беспомощную.

Только она не была беспомощной, потому что видела свою силу в его глазах, в кипевшей в нем страсти, которая напомнила ей те жаркие дни на острове. Когда он снова и снова овладевал ею, требовательный и неистовый, словно жаждал того, что могла дать только она одна.

Она так и не поняла, что пожирало его, но сейчас видела в нем ту же жажду. Что-то вроде отчаяния.

– Все хорошо, Энцо, – сказала она, коснувшись его щеки. – Ты можешь взять меня. Прямо сейчас, если хочешь.

– А ты думала, я буду ждать? После четырех лет? – Он скользнул руками вниз по ее бедрам и широко развел их в стороны. – Ты две недели мучила меня, дразнила. Ты свела меня с ума, дорогая. И я не собираюсь ждать.

– Энцо, почему ты злишься?

Судя по всему, он не ожидал такого вопроса, но быстро спрятал свое удивление.

– А ты как думаешь? Ты разгуливаешь по вилле в прозрачных платьях, и только не говори, что надеваешь их, потому что на улице жарко.

– Ты сердишься не из-за этого, – медленно покачала головой Матильда.

– Дорогая, давай отложим разговоры, – стиснул челюсти Энцо. А потом провел большими пальцами по ее бедрам, поднимаясь все выше и выше, и она почти перестала дышать.

– Матильда, – хрипло произнес Энцо, и его акцент стал еще отчетливее. – Скажи, что ты хочешь этого.

И снова это отчаяние в голосе, словно он боялся, что она может отказать ему.

Она могла бы использовать эту уязвимость против него, последовав его примеру. Или… могла сделать что-то другое. Показать ему что-то лучшее.

Матильда уперлась руками в стол и изогнула спину, отчего ее грудь слегка приподнялась.

– Я хочу этого, – хрипло ответила она. – Я хочу тебя.

Глаза Энцо полыхнули, когда он положил свои руки на стол рядом с ее руками, и теперь нависал на ней, пожирая ее взглядом.

– Я обещал тебе, что ты будешь молить о пощаде.

– А я сказала, что этого не будет.

Энцо еще чуточку наклонился, и его губы почти касались ее губ.

– А я предупредил тебя, что будет, когда я встану перед тобой на колени. Ты уверена, что готова к этому?

– Конечно, – дерзко ответила Матильда. – Возможно, тебе следует прекратить болтать и взяться за дело.

Он секунду помедлил, а потом обхватил ее бедра и притянул ее к краю стола.

Сердце выпрыгивало у нее из груди, потому что он смотрел на нее так, словно хотел проглотить живьем.

Возможно, именно это он и собирался сделать. И Матильда сходила с ума от нетерпения.

Она задрожала, когда Энцо опустился перед ней на колени и, задрав подол ее платья, сдвинул в сторону кружевную полосочку ее нижнего белья и обнажил ее полностью.

Ей нравилось, как он смотрел на нее, и ей хотелось раздвинуть ноги еще шире для него.

– Красивая, – пробормотал Энцо, не сводя глаз с небольшого треугольничка влажных завитков. – Все в точности как я помню. Рыжая, как огонь, и такая же горячая.

Энцо скользнул руками под бедра Матильды и придвинул ее к себе еще ближе.

Ее дыхание стало сбивчивым, и она вцепилась в край стола, когда Энцо наклонил голову и, раздвинув складки ее увлажнившегося лона, провел по нему языком.

Ее охватило острое, мучительное наслаждение, и она облегченно застонала, потому что наконец – наконец – он прикоснулся к ней.

Ей хотелось посмотреть на Энцо, но она боялась, что тогда все закончится слишком быстро, а ей хотелось как можно дольше наслаждаться его ласками.

Поэтому она закрыла глаза и погрузила пальцы в его черные шелковистые волосы, двигая бедрами и желая пережить еще большее удовольствие.

Но он крепко сжал ее, удерживая на одном месте.

– Не двигайся. Иначе не получишь желаемое.

– Энцо, пожалуйста… – задрожала Матильда.

– Да, это хорошее начало. – Он снова склонился над ней, и она ощутила на себе его жаркое дыхание. – Попроси меня на итальянском, и я дам тебе больше.

Мысли путались у нее в голове.

– Я… не знаю.

– Знаешь, дорогая. Я ведь учил тебя, помнишь? Ты так превосходно произносишь эти слова. – Энцо провел пальцами по ее лону, доводя ее до безумия. – Может, напомнить тебе?

Ему не пришлось напоминать ей. Потому что она вспомнила.

– Per favore, Энцо… – прошептала Матильда, вцепившись в его волосы.

– Хорошая девочка, – пробормотал он. – А теперь покричи для меня.

Матильда снова ощутила прикосновение его губ и пальцев и полностью отдалась на волю бушевавшего в ней чувственного урагана.

И когда он погрузил в нее свой язык в последний раз, она закричала.

Как он и просил.

Глава 8

Задрожав, Матильда выкрикнула его имя, и он ощутил на языке сладкий вкус ее наслаждения. Энцо совсем не волновало, что его секретарша тоже все слышала.

Он думал только о женщине, жаркое тело которой держал в своих руках.

Наконец это случилось.

Наконец она принадлежала ему. Потому что была создана для него одного.

Энцо проводил руками по обнаженным бедрам содрогавшейся от оргазма Матильды, а потом потянулся к ее нижнему белью и начал стягивать его вниз.

Его сердце бешено колотилось, и он сходил с ума от возбуждения. Но Энцо не хотел торопиться. Он не собирался позволить ей контролировать происходившее.

Следовало хорошенько проучить ее за то, что она сделала с ним, наказать за каждую секунду, прошедшую с того момента, как она бросила его, за ее ложь и за то, что продолжала сводить его с ума одним своим существованием.

Да, он накажет ее.

Своими ласками.

Энцо поднялся на ноги и посмотрел на раскрасневшуюся Матильду, его соблазнительную, страстную сирену.

Он запустил пальцы в ее шелковистые рыжие волосы и сжал их в кулак, а потом мягко потянул ее голову назад, чтобы ее мягкие, пухлые губы оказались близко к его губам. Он жадно прильнул к ним, проникая языком в ее рот, исследуя ее сладостное тепло и позволяя ей ощутить свой собственный вкус.

Матильда содрогнулась и с тихим стоном обвила его шею руками и принялась пылко отвечать на его поцелуй.

Да, он помнил ее именно такой. Она не сдерживалась в своих чувствах и отвечала страстью на страсть. Отдавая себя всю без остатка и заставляя его желать еще большего, намного большего…

Только на этот раз он не потеряет самообладание и не позволит ей обезоружить его.

Энцо еще крепче ухватил Матильду за волосы и жадно поцеловал, а потом чуть отстранился и нежно куснул ее за нижнюю губу, заставив девушку дрожать от удовольствия.

Затем он достал из заднего кармана брюк презерватив.

Щеки Матильды зарумянились, а ее губы были красными от его поцелуев. В воздухе витал аромат жасмина и сладкий, мускусный запах ее оргазма, что казалось Энцо невероятно эротичным. Ему захотелось растянуть ее на столе и снова ощутить ее вкус, возможно на этот раз увеличив время пыток, чтобы она металась, стонала и выкрикивала его имя.

Но его охватило такое сильное возбуждение, что не оставалось сил терпеть.

Когда-то он учил Матильду надевать ему презерватив и, когда она потянулась к нему, вспомнил, как она наслаждалась этим процессом. Не говоря уже о блаженстве, которое пережил сам Энцо, когда его коснулись ее прохладные пальчики.

Только сегодня он не собирался уступать ей главенство.

– Ты хочешь помочь, а потом вывести меня из игры.

– Энцо, но я не собираюсь бороться с тобой. – Матильда расстегнула пояс и пуговицу на его брюках. – Не сейчас. Я сделаю все, чего ты пожелаешь.

Он замер, услышав нежность в ее голосе. Он изголодался по этому чувству. В отношении матери никогда не было теплоты, даже до их изгнания с острова, а потом Энцо никак не мог угодить ей. Она все время отвергала его. А после ее ухода ему остались только горечь и безразличие отца.

Не будь он таким требовательным…

Энцо отбросил эту мысль, ухватившись за злость, которая всегда была под рукой.

Но как злиться, когда пальчики Матильды медленно тянули его молнию вниз, слегка касаясь его отяжелевшей плоти.

И Энцо вдруг подумал, что тоже не хочет воевать с ней. Он затаил дыхание, когда она попыталась забраться в его нижнее белье, и громко застонал, ощутив прикосновение ее ладони.

Милостивый Боже, если не остановить ее, она лишит его остатков самообладания.

Он убрал ее руки от себя, и она не стала возражать. Матильда взяла презерватив и, открыв упаковку, держала его на ладони, глядя на Энцо.

– Хочешь я…

– Нет, – грубо оборвал ее он и, схватив презерватив, быстро надел его, чтобы она не заметила, как дрожат его руки. – Дорогая, это часть твоего наказания. Ты не будешь прикасаться ко мне, когда тебе вздумается.

Ее глаза светились теплом и нежностью. А еще в них читалось понимание, которого он не просил и с которым не знал, что делать.

– Но ты можешь касаться меня, – тихо сказала Матильда. – Когда захочешь. Я не буду возражать.

– Значит, ты глупая, – грубо отрезал он. – Разве ты не понимаешь, что я возьму больше, чем ты предлагаешь?

Потому что так и случится. Мать терпеть не могла его за то, что он постоянно пытался сделать так, чтобы она почувствовала себя лучше, тогда как ей хотелось, чтобы ее оставили в покое.

Да, он был жадным, а еще эгоистичным.

Матильда начала мягко водить ладонями по его груди, словно он был диким зверем, которого нужно было успокоить.

– Но я и так отдаю тебе всю себя.

Только Энцо не желал, чтобы она уступала ему, и не нуждался в ее нежности.

Он молча обхватил ее за бедро и резко проник в нее.

Матильда сдавленно ахнула, приняв его в себя, и он вспомнил их первую близость, когда овладел ею прямо у стены и поверить не мог, что существует такое невероятное удовольствие.

До сих пор не мог.

– Саммер, – выдохнул, не сдержавшись, Энцо, и она скользнула ладонями по его груди и, обняв его за шею, едва слышно произнесла его имя.

Не сводя с нее глаз, он начал двигаться. На этот раз медленно.

– О… – Матильда изогнулась, прижимаясь к нему своей мягкой, округлой грудью и глядя на него с такой страстью и удивлением, что у него перехватывало дыхание.

Потому что он испытывал то же самое острое наслаждение и чувство близости, как тогда, на острове. Оно никуда не подевалось и оставалось таким же прочным.

– Саммер, – снова пробормотал Энцо, не в силах остановиться.

– О… да… – прошептала она. – Энцо…

Матильда заскользила руками по его плечам, а потом забралась под его рубашку, и он застонал, когда ее руки коснулись его обнаженной кожи.

Он старался держаться, сжимая ее соблазнительные ягодицы и проникая в нее еще глубже. Но его сводило с ума то, как Матильда двигала бедрами и как дрожали ее пальцы, когда она возилась с его галстуком и пуговицами на рубашке.

Она была такой упругой, такой влажной. Такой горячей.

И внезапно Энцо почувствовал, что больше не в силах сдерживаться.

Он снова погрузил пальцы в ее волосы и, притянув к себе, жадно поцеловал, а потом наклонил обратно над столом. Матильда прильнула к нему, отдавая всю себя без остатка и раз за разом со стоном произнося его имя.

– Радость моя, ты никогда не получишь этого от кого-то другого, – прорычал он, касаясь губами ее губ. – Только я могу дать тебе это. – Он сделал резкий толчок, и Матильда сдавленно ахнула. – Только я. – Еще один толчок. – Скажи, что ты поняла меня.

– Да, – хрипло ответила она. – Поняла. О, Энцо… пожалуйста…

Ему хотелось продлить этот момент, но он чувствовал, что находится на грани. Поэтому он скользнул рукой между их разгоряченными телами и начал ласкать чувственный бугорок между ее бедер. Матильда содрогнулась и закричала, уткнувшись лицом в его шею и крепко обхватив его своими внутренними мышцами.

И он, наконец, дал себе волю, ухватив ее за волосы и утопая в сладости, которую дарили ее губы и жаркое тело. Он врывался в нее, пока наслаждение не взорвалось в его голове подобно бомбе.

А потом, содрогаясь от оргазма, он сжал ее в своих объятиях и крепко держал так некоторое время.

Она больше не бросит его. Никогда.

Уж он позаботится об этом.