Текст книги "Плесните любви, пожалуйста!"

Глава 23

На следующий день Люка и Джероми отправились по магазинам и потратили целую кучу денег. Точнее, Люка тратил, а его партнер советовал, что лучше купить. Они приобрели новую одежду, новое белье, новую обувь и новые чемоданы, чтобы было, куда все это сложить. Под конец они заглянули к Картье, и там Люка купил и подарил Джероми новые часы «Ситаймер-паша» с черным циферблатом для ношения в светлое время суток (по вечерам оба обычно надевали свои золотые «ролексы»). Джероми, правда, рассчитывал на более дорогую модель, но Люка не внял его намекам. Вместо этого он приобрел для Шаки украшенный бриллиантами браслет, надеясь, что это как-то утешит ее после не слишком удачного мирового турне.

Джероми очень старался не показывать обиду, но в глубине души был крайне раздосадован. И когда только Люка перестанет тратить деньги на эту старую жирную корову? Неужели этот чудесный день когда-нибудь настанет?

Накануне они ужинали с Шакой и Люкой-младшим, и теперь у Джероми сводило лицевые мускулы от множества широких фальшивых улыбок, которые он расточал за столом. Люка-младший был еще ребенком, но Джероми этот маленький непоседа раздражал совершенно не по-детски; что касалось Шаки, то Джероми было просто стыдно, что его могут увидеть в компании стареющей поп-дивы.

Но поделать он ничего не мог – фотографы и папарацци следовали за ними буквально по пятам. После того как Люка открыто объявил о своей нетрадиционной сексуальной ориентации, он стал еще популярнее, чем прежде, а его теплые отношения и регулярные встречи со знаменитой бывшей женой и сыном только добавляли остроты репортажам, которые обожали читать скучающие домашние хозяйки. Фотографии, на которых Люка был запечатлен со своей прежней семьей, ценились СМИ буквально на вес золота.

Сам Люка буквально упивался направленным на него вниманием. Почему бы нет? Стройный, белокурый, загорелый, он напоминал самому себе юного языческого бога, который возник из ниоткуда и завоевал весь мир. Песни, которые он исполнял, никого не могли оставить равнодушным, к тому же Люка никогда не забывал и своих латиноамериканских корней, поэтому значительную часть его концертного репертуара составляли аранжировки традиционных мексиканских, аргентинских и бразильских ритмов. Свои песни он записывал на английском и на испанском, благодаря чему большинство из них становились мировыми хитами. Они нравились людям, поднимали им настроение, и за это слушатели – особенно в странах Латинской Америки – были готовы носить Люку на руках.

И носили бы, если бы он этого захотел.

Правда, многие по-прежнему связывали его имя с именем бывшей жены, однако Люка ничуть против этого не возражал, поскольку Шака в свое время действительно сделала для него очень много. Напротив, он всегда поддерживал ее как мог, благодаря чему Шака до сих пор пользовалась значительной популярностью.

Должно быть, именно поэтому Джероми начинал чувствовать себя третьим лишним каждый раз, когда ему случалось оказаться в их компании. Бесконечно раздражал его и тот факт, что журналы, газеты и популярные интернет-сайты очень редко писали о том, кто является нынешним партнером Люки. Они почти никогда не упоминали его имени, а зачастую даже удаляли Джероми со снимков, где были запечатлены Люка и Шака. Каждый раз, обнаруживая в прессе подобное фото, Джероми приходил в ярость. Почему, спрашивал он себя, Дэвиду Фернишу можно фотографироваться с Элтоном Джоном, а ему с Люкой – нет? И почему, черт побери, Дэвида знают все, а его – никто? А взять Эллен де Женир и Порцию де Росси – о них-то пресса никогда не пишет по отдельности, почему же к нему журналисты относятся столь пренебрежительно?

Потом до него дошло.

Ну конечно! Ведь и Элтон с Дэвидом, и Эллен с Порцией женаты! Официально женаты!

Значит, решил Джероми, он должен убедить Люку, что им необходимо заключить официальный брак. И тогда все изменится словно по мановению волшебной палочки.

Вот только сделать это будет непросто – это Джероми знал наверняка.

* * *

Когда Люка признался Шаке в своей необычной сексуальной ориентации, она не особенно удивилась, так как давно подозревала, что он предпочитает мальчиков. И все же она не колеблясь вышла за него замуж. Почему бы нет? Люка был очень хорош собой, к тому же у него была отзывчивая и добрая душа. А главное, Шака разглядела в нем необычайной силы природный талант и решила, что должна во что бы то ни стало выпестовать его и вывести на большую дорогу. Что она и осуществила, сделав Люку звездой мирового масштаба.

Беременность стала для нее неожиданным, но приятным бонусом, а день, когда она дала жизнь Люке-младшему – самым счастливым в ее жизни. Отныне ей было наплевать на хвалебные отзывы в прессе, на «золотые диски» и обожание поклонников. Главное, у нее был ребенок, рождение которого Шака стала считать своим главным успехом. Сына она, впрочем, воспитывала вместе с Люкой, который оказался на редкость внимательным и нежным отцом. Одновременно Шака продолжала следить за карьерой мужа, предостерегая от опасностей и неверных шагов, благодаря чему Люка быстро поднимался все выше.

Потом настал день, когда Люка заявил, что окончательно убедился в своем гомосексуализме, что он больше не может жить двойной жизнью и намерен «выйти из тени» – открыто объявить о своих сексуальных пристрастиях. Шака не стала его отговаривать. Напротив, она предсказала, что подобный шаг способен еще больше увеличить его популярность, а потом сделала все возможное, чтобы как можно скорее отпустить его на свободу, оформив развод.

Вот только Люка так и не стал по-настоящему свободным. Джероми Мильтон-Голд, скользкий как угорь англичанин, который был к тому же намного старше Люки, сумел каким-то образом привязать его к себе и, похоже, намеревался стать его постоянным партнером. Шаке Джероми не понравился с самого начала. Он казался ей слишком хитрым, слишком себе на уме, а его сладкие улыбки так и отдавали фальшью. Доверять такому человеку было ошибкой, и ошибкой опасной, но Люка души в нем не чаял, и Шака старалась сдерживаться, хотя ее неприязнь к Джероми день ото дня становилась только сильнее. Джероми, впрочем, платил ей тем же. Шака не сомневалась, что он ненавидит ее, как может ненавидеть только ревнивая, эгоистичная до мозга костей «королева».

Ничего не сказав Люке, Шака наняла частных детективов, чтобы те выяснили всю подноготную Джероми, и результаты расследования ее отнюдь не порадовали. Процветающий дизайнерский бизнес, которым Джероми так хвастался, на поверку оказался убыточным, причем Шака подозревала, что убытки англичанин покрывал за счет денег Люки. Личная жизнь Джероми тоже выглядела далеко не идеально. Мало того что он регулярно изменял Люке со случайными партнерами, которых выискивал на просторах Интернета, он к тому же был широко известен в лондонских фетишистских и садомазохистских клубах.

Догадывался ли об этом Люка? И если нет, то должна ли она открыть ему глаза? А главное, как он отреагирует, если она все же это сделает, – поблагодарит или возненавидит?

Шака понимала, что должна действовать очень осторожно. Самым оптимальным было бы заставить Джероми раз и навсегда оставить Люку в покое, вот только как это сделать, чтобы Люка не заподозрил, что инициатива исходит от нее?

Этого Шака пока не знала, но не теряла надежды. Она была уверена, что рано или поздно что-нибудь придумает.

Глава 24

– Спасибо, дорогая, – сказал Хэммонд, когда Скайлер поставила на его стол поднос с чашкой свежеприготовленного кофе. – Это именно то, что мне сейчас нужно… – Подняв голову от бумаг, он окинул ее по-отечески теплым взглядом. – Ты не устала? Что-то мы сегодня припозднились. Ничего, еще полчасика, и можно будет идти домой.

– Нет, сенатор, я совсем не устала, – ответила Скайлер. – Кроме того, вы же предупреждали, что время от времени мне придется задерживаться…

– Но ты действительно не имеешь ничего против? Конечно, любые переработки у нас достойно оплачиваются, и все же я не хотел бы злоупотреблять…

– Конечно, я не против, сенатор. – Скайлер задорно тряхнула волосами. На самом деле ей было очень лестно, что сегодня сенатор попросил задержаться именно ее. Она работала в его офисе всего несколько дней, но уже чувствовала себя особенной. Ей доверяли, на нее рассчитывали… Именно поэтому она нисколько не возражала, хотя час действительно был поздний и в офисе не осталось никого, если не считать двух уборщиц, которые жужжали пылесосами где-то в коридоре. Даже двое ближайших помощников Хэммонда уже разошлись по домам.

– Примерно через полчаса мне нужно будет скопировать кое-какие документы, – сказал Хэммонд другим, более деловым тоном. – После этого – все. Ты свободна.

– Я подожду, – с готовностью кивнула Скайлер.

– Можешь подождать здесь, – предложил он, показывая на широкий кожаный диван, стоявший у стены напротив его рабочего стола. – Устраивайся поудобнее.

– Может, я лучше подожду снаружи? – Скайлер даже слегка растерялась.

– Нет-нет, дорогая… Ну что ты будешь ходить туда и сюда? Присаживайся… Я жду важного звонка из другого города, и пока мне не позвонят, я не смогу никуда уйти.

– Вы так много работаете, – с почтением проговорила Скайлер и осторожно опустилась на краешек дивана, плотно сдвинув колени.

– Ну, может быть… – согласился Хэммонд.

Он уже заметил, что бедра у Скайлер немного тяжеловаты, а юбка – коротковата. Кроме того, на ней были туфли на танкетке, какие почему-то предпочитает молодежь, но сенатору они казались абсолютно асексуальными, что, впрочем, отчасти искупалось отсутствием чулок или колготок. Хэммонд представил, как его пальцы скользят по голым ногам Скайлер от лодыжек к округлым ляжкам, а затем погружаются в то, что располагалось между ними.

– Моя жена, например, не понимает, почему мне приходится так часто задерживаться, – продолжил Хэммонд, пытаясь вызвать у стажерки прилив сочувствия. – Не понимает, и мне порой кажется, просто не хочет понять.

– О-о-о!.. – протянула Скайлер. Она еще не понимала, к чему он клонит, но чувствовала себя польщенной его доверительным тоном.

– Впрочем, даже самые близкие отношения никогда не бывают идеально ровными и гладкими. В семейной жизни встречаются свои взлеты и падения, – продолжал Хэммонд, маленькими глотками потягивая успевший остыть кофе. По правде говоря, кофе Скайлер готовила отвратительно. – Ты меня понимаешь?.. – Он бросил на нее долгий, проникновенный взгляд. – Ты со мной согласна? Впрочем, что это я – ты же еще так молода… У тебя хоть парень-то есть?..

– Я… – Скайлер слегка замялась, подумав о своем приятеле-футболисте, с которым она постоянно ссорилась. – В общем, есть, хотя…

– «Хотя…»? Как это понимать?.. – Хэммонд приподнял брови, талантливо изобразив искреннее удивление.

– Ну… Мы то сходимся, то снова расходимся… У него, видите ли, довольно непростой характер, – призналась Скайлер, нервно одергивая подол своей слишком короткой юбки. Она уже жалела, что не надела что-нибудь поприличнее. С другой стороны, она и предположить не могла, что сенатор пригласит ее в свой личный кабинет. Подобной чести Скайлер никак не ожидала.

– Ах, эти парни!.. – Хэммонд с понимающим видом улыбнулся и прищелкнул языком. – И с ними невозможно, и без них никуда. Так, детка?

– Совершенно с вами согласна, – ответила Скайлер, начиная чувствовать себя несколько непринужденнее. – Они такие… непостоянные.

– А этот твой непостоянный бойфренд, – продолжил сенатор, – он никогда не просил тебя сделать что-нибудь… этакое?

– Простите, что?.. – растерянно переспросила Скайлер. Ей показалось, что она ослышалась.

– Я думаю, ты меня отлично поняла.

– Н-нет… То есть я хотела сказать…

– Я имею в виду секс, – сказал Хэммонд. Девушка на диване неловко ерзала и краснела, и он почувствовал нарастающее возбуждение. – Не надо смущаться, Скайлер, – добавил сенатор, снова пуская в ход отеческие интонации. – Ведь мы с тобой взрослые люди, к тому же у меня, как ты знаешь, есть дочь-подросток. Она-то и рассказывает мне, что порой происходит между современными девушками и их приятелями. Иногда мне даже приходится давать ей советы, и, к счастью, она меня слушается.

– А-а-а, понятно! – с облегчением выдохнула Скайлер. На мгновение ей показалось, что всеми уважаемый сенатор сам не прочь запустить руку ей под юбку, и она была рада, что ошиблась.

– Насколько мне известно, парням от девушек нужно только одно… – ровным голосом проговорил Хэммонд. «Добраться до их горячих, сочных кисок!» – хотелось крикнуть ему, но он сдержался. Сенатор видел, что Скайлер еще не готова, а ему меньше всего хотелось, чтобы она обвинила его в изнасиловании, если он дотронется до нее хотя бы пальцем.

– Ладно, Скайлер, – сказал Хэммонд самым нейтральным тоном, – на сегодня все. Можешь идти.

– Но я думала…

«Не думай, а то поумнеешь, – чуть не ответил он. – И вообще, тебя взяли сюда не для того, чтобы думать. Убирайся из моего кабинета, пока я не взялся за тебя всерьез!»

– Ничего, я справлюсь, – сказал он небрежно. – Похоже, дела могут и подождать.

Скайлер поспешно вскочила, но тут же устыдилась своей торопливости.

– Ну, если вы уверены…

– Уверен, уверен, – ответил Хэммонд и тоже поднялся, чтобы собрать разложенные на столе бумаги. – Спокойной ночи, дорогая.

Сенатор ее выпроваживал, и Скайлер, разочарованно вздохнув, выскользнула из кабинета.

Как только дверь за ней закрылась, Хэммонд тотчас поспешил в свою личную ванную комнату. Там, глядя на свое отражение в зеркале, он занялся мастурбацией, думая о том, как он будет тискать и мять большие, мягкие груди стажерки и как потом кончит в ее большой пухлый рот.

Ничего, он может еще немного подождать.

Почему бы нет?

Ведь рано или поздно он все равно добьется своего.

* * *

Сьерра нехотя обходила салоны и бутики, нехотя делала покупки. Она выбирала платья, которые, как ей казалось, должны понравиться Хэммонду. Не понимала она только одного – с какой стати ей вообще хочется угодить мужу?

Ах да… Конечно. Она же сдалась. Уступила. Сломалась под градом оскорблений и угроз. Отныне она ему не жена, а так – хорошо выдрессированная собачка, которая послушно выполняет заученные команды. Апорт… Служи… Сидеть… Рядом… И так далее.

Разве не так должна вести себя идеальная жена видного политика?

Хэммонд поймал ее в ловушку, выхода из которой она не видела.

Может, выпить сразу весь пузырек ксанакса и покончить со всем этим?..

Или все же рассказать родителям, каким ужасным чудовищем оказался ее муж, и молиться, что Хэммонд не посмеет привести в исполнение свои страшные угрозы?

Этот, второй вариант все же казался Сьерре слишком рискованным. За себя она не боялась, а вот ее родные… Хэммонд был страшным человеком. Быть может, пока она послушно исполняет все его требования, он не станет причинять вред ее родителям?

Вот только как ей дожить до вечера и не сойти с ума?

Она знала средство. Вот уже несколько месяцев Сьерра принимала сильнодействующие транквилизаторы, которые дарили ей утешение, спокойствие, мир. Таблетки и алкоголь.

Они давали ей силы жить.

И одновременно медленно убивали.

Часть II
Путешествие

Глава 25

Примерно через полгода после гибели своего старшего брата Бориса Сергей Жуков перебрался из России в Мексику. Там, в Мехико-Сити, у него была квартира и солидные связи среди торговцев наркотиками и оружием. На родину Сергей возвращаться не собирался. Даже несмотря на то что у бандитов были свои люди во властных структурах – люди, которым братья щедро платили, никто из них так и не смог добиться, чтобы полиция разыскала и покарала убийц Бориса. Похоже, это дело затрагивало интересы слишком многих высокопоставленных людей, поэтому у правоохранительных органов были связаны руки, и никакие деньги не могли заставить их возобновить расследование подозрительного «несчастного случая».

Возможно, впрочем, все дело было лишь в том, что смерть Бориса слишком многих устраивала. Несмотря на то что за всю свою жизнь он не провел в тюрьме и дня, Борис пользовался репутацией опасного преступника, на счету которого были и убийства, и похищение людей, и рэкет, а также торговля наркотиками и оружием. Вот почему и власти, и полиция, и общественность только с облегчением вздохнули, когда кто-то выбросил влиятельного криминального авторитета из окна его квартиры на двадцать четвертом этаже.

Одному лишь Сергею было не все равно. Он очень любил Бориса, который являлся для него всем. Именно он растил и воспитывал Сергея, когда их мать сбежала с менеджером автосалона, оставив сыновей на попечении вечно пьяного алкоголика-отца.

Когда это произошло, Борису было шестнадцать, но он уже был по-настоящему крутым парнем. Сергею было шесть, и брат стал для него единственным светом в окошке.

Именно Борис защищал его, следил, чтобы брат посещал школу и спортивную секцию, кормил и одевал и полностью заменил ему родного отца, которому было наплевать на сыновей. Бездельник и пьяница, он нигде не работал и жил на деньги, которые приносил домой Борис, никогда не задаваясь вопросом, откуда они берутся.

Борис ненавидел отца и научил тому же младшего брата.

Когда Сергею было десять, отец, в очередной раз явившись домой пьяным, набросился на него с кулаками из-за того, что мальчик выпил стоявший в полупустом холодильнике последний пакет молока. Избив сына до бесчувствия и располосовав ему щеку опасной бритвой, он как ни в чем не бывало уселся перед телевизором с бутылкой водки и включил футбол. Сергей, придя в себя, заполз в кладовку и затаился, боясь снова привлечь к себе отцовское внимание.

В тот день Борис вернулся домой поздно. Ему уже исполнилось двадцать, и он был самым настоящим бандитом, пользовавшимся немалым авторитетом не только в своем районе. Борис контролировал уличную сеть торговцев наркотиками, но не гнушался и другими занятиями, способными приносить солидные деньги. Он выколачивал долги. Угонял под заказ дорогие машины. Даже убивал, если цена была подходящая.

При этом он был настолько хитер и изворотлив, что полиции никак не удавалось напасть на его след. Его сообщников отлавливали одного за другим и отправляли в тюрьму, но Борис Жуков по кличке Жук оставался на свободе.

Увидев кровь на лице брата, который скорчился в крошечной каморке среди швабр и половых тряпок, Борис сразу понял, кто это сделал. Отец и раньше избивал Сергея, но в этот раз он перешел всякие границы: помимо раны на щеке у десятилетнего мальчика был сломан нос, подбиты оба глаза, а все тело покрывали черные кровоподтеки – следы ремня с тяжелой металлической бляхой.

Не говоря ни слова, Борис развернулся и отправился в спальню. Там он снял с дивана, на котором обычно ночевал отец, засаленную подушку в порванной наволочке и вернулся в гостиную, где в кресле перед работающим телевизором громко храпел их пьяный папаша. Рядом на полу валялась пустая водочная бутылка.

Встав позади кресла, Борис плотно прижал подушку к отцовскому лицу и держал до тех пор, пока тот не перестал биться.

О смерти отца ни один из братьев не жалел. Жуков-старший давно этого заслуживал.

* * *

Когда Сергею исполнилось восемнадцать, Борис отправил его учиться за границу, в один из английских колледжей. В Англии Сергею неожиданно понравилось, особенно по душе ему пришлось большое количество красивых девушек и доступный секс. Английский он учил в школе и теперь без труда усваивал новые слова и правильное произношение. Экономика и бухгалтерский учет тоже давались ему легко, поэтому, когда он вернулся в Москву, брат сразу же поручил ему вести бухгалтерию нескольких своих «легальных» фирм, которые на самом деле служили лишь прикрытием для его криминального бизнеса.

Это оказалось совсем непросто. Двойная, подчас тройная бухгалтерия требовала большой изворотливости и ума, но Сергей прекрасно научился жонглировать цифрами, и ни одна проверка была братьям не страшна.

Все шло прекрасно до тех пор, пока Борис не погиб. Именно после этого начались проблемы. Сначала Сергей хотел возглавить криминальную империю брата, но среди бывших соратников Бориса нашлись серьезные люди, которые сами стремились прибрать к рукам прибыльный нелегальный бизнес. Это были настоящие «авторитеты», опытные и безжалостные рецидивисты, считавшие, что заменить Жука должны именно они. На словах авторитеты поддерживали Сергея, продолжая к тому же пользоваться его бухгалтерскими талантами, но на деле ставили ему палки в колеса буквально на каждом шагу.

Сергей был вне себя от ярости. Он считал себя законным наследником брата, но одному ему было трудно выстоять против тех, кто считал его всего лишь способным бухгалтером, не обладающим стратегическим криминальным мышлением. Это было тем более обидно, что Борис всегда очень гордился Сергеем. «Мой брат умнее меня, он даст мне сто очков вперед в любом деле!» – часто повторял он. Пока Борис был жив, к нему прислушивались, но после его смерти на первый план вышли иные приоритеты.

Однако Сергей действительно был не глуп. Пока брат был жив, он никогда его не обкрадывал, но теперь начал понемногу выводить деньги из бизнеса, накапливая их на секретных зарубежных счетах. За несколько месяцев он собрал капитал, который позволил ему покинуть страну.

На бывших сообщников ему было плевать. Собранные средства Сергей считал своими по праву – это было законное наследство Бориса. В считаные дни закончив остававшиеся незавершенными дела, он вылетел в Мексику, где заранее установил связь с давними зарубежными партнерами брата.

Сейчас Сергею было тридцать пять, он жил новой жизнью и был богаче, чем когда-либо. Денег у него было даже больше, чем он мог потратить. Сергей приобрел компанию «Инпут деним инкорпорейтед», производившую популярную одежду для покупателей в США, Европе и на Ближнем Востоке, а также стал совладельцем нескольких международных фирм, занимавшихся поставками медикаментов и переработкой промышленных и бытовых отходов. Все эти компании приносили ему солидный доход, но на самом деле служили лишь прикрытием для его основного бизнеса – торговли наркотиками.

Очень скоро Сергей превратился в центральную фигуру наркобизнеса, связанную с крупнейшими мексиканскими наркокартелями. Следы он заметал виртуозно и так же виртуозно заводил новые контакты. В последний год мексиканские партнеры величали его не иначе как Эль Рей – Король.

Если не считать свернутого набок носа, который так и не выправился после того давнего отцовского удара, да кривого шрама на щеке Сергей был весьма и весьма хорош собой. Он был невысок ростом, но широкоплеч и прекрасно сложен. Его тело покрывал ровный искусственный загар, а зубы, над которыми поработали лучшие дантисты, сверкали белизной. Из развлечений Сергей предпочитал женщин и кокаин. Последний он вдыхал прямо с их тел или высасывал из их влагалищ вместе с горячими соками.

Бывшая жена Сергея, украинская модель, которая развелась с ним, когда выяснила, что он обожает извращенные виды секса, жила теперь в Нью-Йорке, возглавляя официальную часть его бизнеса. Их брак просуществовал всего полгода, но расстались они вполне мирно и по обоюдному согласию.

Детей у Сергея не было – во всяком случае, таких, о которых он знал, поскольку женщин у него было больше, чем он мог сосчитать.

Они были его второй главной страстью в жизни.

Первой была любовь к деньгам.

Часть своего времени Сергей Жуков проводил в пентхаусе в Мехико-Сити, а часть – на вилле в Акапулько, рядом с которой имелись частный пляж и частная вертолетная площадка. Но куда бы он ни направился, повсюду его сопровождали не меньше десятка проверенных и преданных лично ему телохранителей. В бизнесе, особенно в таком, как торговля наркотиками, никакая предосторожность не бывает лишней.

Борис мог бы гордиться его успехами. Сергей крепко ухватил за хвост птицу-удачу и не собирался ее выпускать. Он сам стал хозяином собственной жизни, о чем всегда говорил ему брат. Не судьба должна играть человеком, снова и снова повторял Борис, а человек должен управлять судьбой, и тогда никакие неожиданности не будут ему страшны.

Едва ли не единственным, что продолжало беспокоить Сергея, был вопрос о том, кто же все-таки «заказал» его брата и кто стал исполнителем этого убийства. В том, что Бориса устранили по чьему-то приказу, Сергей ни секунды не сомневался. Этого человека или людей ему очень хотелось отыскать, и он предпринимал в этом направлении значительные усилия, однако за прошедшие годы ему так и не удалось приблизиться к разгадке. Тайна смерти брата продолжала тревожить его, лишая покоя, вернуть который Сергею могла только месть.

Он знал, что Борис ожидал бы от него именно этого.

Насколько было известно Сергею, существовал единственный свидетель, который мог бы пролить свет на обстоятельства этого убийства. Это была некая молодая женщина – французская шлюха по имени Нона, которую Борис выкупил из какого-то парижского борделя и с которой жил в последние несколько месяцев перед смертью. Буквально через день после его гибели Нона исчезла из Москвы, прихватив с собой содержимое домашнего сейфа брата. Сергей разыскивал ее по всему земному шару, но она как сквозь землю провалилась. Нанятые им детективы трудились не покладая рук, но все было тщетно, и только месяц назад одному из них посчастливилось напасть на след исчезнувшей девушки. Нона отыскалась в Аризоне, где она жила под чужим именем с разведенным бизнесменом средней руки.

Едва получив отчет детектива с адресом девушки, Сергей Жуков собрался в путь, чтобы нанести Ноне визит, который так долго откладывал. Проклятая тварь задолжала ему крупную сумму, которую украла из сейфа Бориса. Кроме того, она должна была поделиться с ним информацией об убийстве брата.

Сергей был уверен, что Нона знает, кто был непосредственным исполнителем убийства. Более того, она наверняка догадывалась, от кого мог исходить этот «заказ».

И он был готов на все, лишь бы получить эту информацию.