Текст книги "Богиня мщения"

Глава 5

Когда Арман Джордан решал, что ему хочется иметь то-то и то-то, об отказе не могло быть и речи. Это могла быть женщина, недоступное простым смертным произведение искусства, какой-нибудь редкий деликатес, уникальный автомобиль или здание – он всегда получал что хотел. Никто никогда не говорил ему «нет», а если такое случалось, Арман просто повышал цену.

Эта его привычка распространялась буквально на все. Обычно Арман предпочитал дорогих девочек по вызову. Классные шлюхи умели такое, о чем обычные женщины даже не слышали. Маленькие, грязные трюки. Вещи, о которых мужчина может только мечтать. Изредка Арман сталкивался с женщинами, которые не продавались, но его это не обескураживало. Он твердо знал, что у каждой женщины есть своя цена, причем не всегда она выражалась в долларах или в евро. Иногда Арман развлекался тем, что пытался выяснить, что представляла собой эта цена. Для него это была азартная игра, в которую он играл исключительно для собственного удовольствия. А когда Арман играл, ему нужна была только победа.

Его последним «завоеванием» подобного рода была Нона Константайн – супруга некоего Мартина Константайна, который был основным конкурентом Армана в бизнесе, связанном с недвижимостью. Мартина многие считали почти таким же богатым и влиятельным, как владелец «Джордан девелопментс», но все эти люди глубоко заблуждались.

Нона была именно такой женщиной, которой Арману хотелось обладать. Замужняя, с маленьким ребенком, не растерявшая еще своей красоты бывшая Мисс Словакия, была завидным трофеем. Мартин ее буквально обожал, но Арман был уверен, что после родов муж трахал Нону меньше, чем ей хотелось.

Составить план кампании было несложно. Арман и Константайны вращались в одних и тех же кругах и часто сталкивались на вечеринках, благотворительных приемах, открытиях галерей и банкетах. В этих условиях познакомиться с Ноной поближе было несложно, тем более что Армана всегда сопровождала красивая девушка, следовательно, никаких подозрений у мужа он не вызывал. В Нью-Йорке вообще мало кто знал, что все девушки Армана были высокооплачиваемыми профессионалками, которые никогда не доставляли ему неприятностей и не выдвигали претензий. «Никогда не использовать одну и ту же шлюху дважды» – таково было его правило, которого он неукоснительно придерживался.

Хозяйки салонов нью-йоркского высшего общества считали Армана Джордана желанной добычей. Не раз и не два они пытались познакомить его со своими дочерьми, но ему каждый раз удавалось ускользнуть из расставленных сетей. Что и говорить, он был интересным мужчиной – высокий, с аккуратными черными усами и густыми бровями над задумчивыми темными глазами и с безупречным вкусом. Одевался он действительно отлично – носки и белье Арман менял каждый день, рубашку мог надеть дважды, не больше, а пошитые на заказ костюмы хранились в шкафах не дольше месяца. Его привлекательность усугублялась окружавшей Армана аурой легкой таинственности. Хозяйки салонов подозревали, что он не только весьма богат, но и что в той маленькой ближневосточной стране, откуда мистер Джордан был родом, он принадлежит к высшей аристократии, но о том, что он принц, никто не догадывался.

Арману потребовалось около двух месяцев, чтобы заманить Нону в свой пентхаус под предлогом того, что он-де хочет показать ей недавно приобретенный офорт Пикассо. О том, что пришлось ждать столько времени, он не жалел. Ожидание ему скрашивало предвкушение грядущего торжества.

Нона приехала в одиннадцать утра – время, вполне укладывавшееся в сложившиеся понятия о приличиях. На ней был светло-розовый костюм от «Шанель», кружевная блузка и бежевые туфли на шпильках, которые звонко цокали по отполированным мраморным полам, пока Арман водил ее по комнатам, показывая квартиру. В конце концов оба оказались в главной спальне, обставленной в сугубо мужском стиле – темно-бордовые кожаные диваны и черные кашемировые покрывала на огромной кровати.

– Я заметила, у тебя нет никаких семейных фотографий, – сказала Нона и кокетливо хихикнула, окидывая спартанскую обстановку спальни пристальным взглядом. – Ты ужасно таинственный мужчина, Арман. Кстати, почему я каждый раз вижу тебя с новой девушкой? Может, ты в поиске – ищешь подходящую женщину, с которой мог бы связать свою жизнь?

– Зачем мне кого-то искать, когда я нашел тебя? – спросил Арман, глядя ей в глаза с таким видом, словно он действительно имел в виду то, что говорил.

Он сразу понял, что недели ожидания полностью окупились. Комплименты, ненавязчивые знаки внимания и лесть, лесть, лесть сделали свое дело. Нона клюнула, и теперь он мог делать с ней все, что хотел.

Насилие и унижения заводили его сильнее всего.

Сначала он поцеловал ее, сильно прижавшись губами к ее губам, чтобы не дать Ноне возможности возразить. Его язык проник ей глубоко в рот, а рука задрала подол юбки. Сильные пальцы грубо рванули ткань трусиков и впились в горячий, податливый, сочащийся влагой возбуждения холмик. Никаких прелюдий, никакой предварительной любовной игры не требовалось. Нона Константайн завелась с пол-оборота в ту самую минуту, когда переступила порог его квартиры. Она с самого начала знала, на что шла, и хотела этого. Что ж, Арман готов был дать ей все, чего она так желала.

И даже больше.

Нона не брила лобок. Растительность в интимных местах особенно возбуждала Армана, и он принялся накручивать волосы на пальцы, пока она не вскрикнула от боли. Этот вскрик доставил ему острое наслаждение. Если бы он хотел женщину, выбритую как ребенок, он купил бы ребенка.

– О, Арман!.. – простонала Нона. От возбуждения она раскраснелась и запыхалась. – Что ты… Мы не должны…

Но возражать было поздно. Слишком поздно.

Арман швырнул ее на кровать, думая о Мартине Константайне и о скрытой камере, которая фиксировала каждое его движение, каждый жест. Эта мысль вызвала у него такую мощную эрекцию, что он сам себе удивился. Пора было действовать, но Арман мог позволить себе помедлить еще немного. Сунув руку в ящик ночного столика, он достал оттуда бумажный пакетик с кокаином и высыпал по щепотке белого порошка прямо на торчащие соски Ноны.

Пока Арман втягивал порошок поочередно то левой, то правой ноздрей, женщина под ним извивалась и корчилась от желания, умоляя его не мешкать. И он не стал мешкать. Арман атаковал ее яростно и сильно, потом, после нескольких движений, перевернул Нону на живот и взял сзади, не обращая внимания ни на возражения, ни на крики боли.

Сообразив, что романтическое свидание с таинственным мистером Джордан идет совсем не так, как она рассчитывала, Нона Константайн сделала попытку освободиться, но у нее ничего не вышло. Арман как одержимый продолжал вонзаться в нее сзади. Это, считал он, послужит блудливой джаляб достаточным наказанием за ее неверность мужу.

Потом начал действовать наркотик, и Арман почувствовал себя непобедимым и могучим. Он был мужчиной, венцом творения, почти богом. Нона в очередной раз подтвердила то, что он знал и так: все женщины были просто грязными шлюхами.

Все, за исключением, быть может, его акрамшахрской жены. Но на Сурайю Арману всегда было глубоко плевать.

* * *

Отымев Нону Константайн всеми известными ему способами, Арман сообщил ей, что она – продажная тварь и проститутка, после чего выволок из спальни и вытолкал за дверь. Потрясение и шок, отразившиеся на лице Ноны, когда он швырнул ей вслед порванное белье и костюм, невозможно было описать словами.

– За что? Что я сделала?! – всхлипывала она, но Арман просто захлопнул дверь перед самым ее носом.

Отвечать он не собирался.

Ему было приятно думать, что Ноне некому пожаловаться и что она ничего не сможет сделать, хотя он фактически ее изнасиловал. Придется ей как-то с этим жить.

Избавившись от Ноны, Арман принял еще дозу кокаина и вызвал Фуад-хана, который работал в квартире этажом ниже.

– Поднимись, – велел он. – Это срочно.

Через минуту Фуад-хан был уже в пентхаусе.

– Что слышно насчет «Ключей»? – спросил Арман, как только его помощник появился на пороге.

– Перед твоей дверью плачет какая-то полуголая женщина, – сказал Фуад, заметив, что его патрон одет только в халат на голое тело и на его верхней губе белеют предательские кристаллики белого порошка. В последнее время Арман Джордан увеличил дозы, и это тревожило Фуада. Хозяин с каждым днем становился все более непредсказуемым, способным на самые дикие выходки.

– Надеюсь, ты не стал ее утешать? – ответил Арман, делая шаг по направлению к своей роскошной ванной комнате.

– Кто она? – спросил Фуад.

– Шлюха, – коротко ответил Арман и добавил хвастливо: – Жена Мартина Константайна. Я же говорил, что смогу заполучить любую женщину, какую захочу.

Пожав плечами, Фуад вошел в ванную следом за хозяином. В том, как Арман относился к женщинам, было что-то патологическое. В глубине души Фуад был уверен, что у босса серьезные психологические проблемы, но высказывать свои мысли вслух не осмеливался. Жестокое отношение к женщинам и усилившаяся тяга к наркотикам делали Армана весьма опасным человеком.

– Эта дрянь получила по заслугам, – добавил Арман, скидывая с плеч халат. – Она не скоро забудет сегодняшний день.

– А если она пожалуется мужу?

– Мужу? Не говори глупости, Фуад. Нона пришла сюда сама, по своей воле. Она хотела трахаться, даже просила меня об этом… Кстати, достань DVD из скрытой камеры, сделай две копии и спрячь в мой сейф.

– Хорошо. – Фуад кивнул. Он сделает три копии и оставит одну себе. Когда имеешь дело с таким человеком, как Арман Джордан, страховка необходима.

– Так что там с «Ключами»? – снова спросил Арман и шагнул в отделанную розовым мрамором душевую кабинку. – Что тебе сказали? Какова цена?

– Я звонил туда несколько раз, – уклончиво ответил Фуад, которому не хотелось признаваться, что он разговаривал не с самим владельцем, а всего лишь с его нью-йоркским представителем. Впрочем, у него сложилось впечатление, что в ближайшее время «Ключи» вряд ли будут проданы, однако делиться с Арманом своими предчувствиями он не спешил. Босс был явно на взводе и мог повести себя непредсказуемо.

– Пока ничего определенного мне не сказали.

– Ну что они там телятся? Неужели нельзя решить этот вопрос быстрее? – с досадой воскликнул Арман, включая душ. Из четырех душевых головок ударили упругие струи воды.

– Ты сообщил мне о своем желании купить «Ключи» всего два дня назад, – возразил Фуад. – Думаю, в данном случае будет разумнее немного подождать.

Арман нетерпеливым движением выключил душ и вышел из кабинки. Струи воды стекали по его обнаженному телу на пол.

– Ты же в курсе, терпение – не моя сильная сторона. Кому, как не тебе, это знать.

– Я знаю. – Фуад-хан старался не смотреть на член босса, который даже в спокойном состоянии выглядел устрашающе. Как и его отец-эмир, Арман не страдал чрезмерной стыдливостью. – Не беспокойся, я держу вопрос под контролем.

– И все-таки постарайся побыстрее, – сказал Арман, яростно растираясь полотенцем. – Мне нужен этот отель, и я готов заплатить за него любые деньги. Любые, слышишь?!

– Да, разумеется. Я понимаю. – Фуад решил, что согласиться будет проще, чем спорить.

– Как здоровье твоей жены? – спросил Арман, внезапно меняя тему разговора.

Фуад ответил не сразу. Ему не особенно хотелось обсуждать с боссом свои семейные дела. Он знал, что Арман не одобряет его брак: принц считал – его помощник сделал ошибку, женившись на американке. Тем не менее Фуад обожал жену и двух маленьких детей и старался не обращать внимания на недовольство Армана.

– С Элисон все в порядке, спасибо, – сдержанно ответил он.

– Она тебе еще не изменила? – поинтересовался тот с глумливой ухмылкой.

Фуад холодно промолчал.

– Все американки рано или поздно изменяют своим мужьям, – сказал Арман наставительно. – Взять хотя бы ту шлюху, которую я только что отсюда вышвырнул. Вот классический пример богатой дряни, у которой кое-где чешется.

И снова Фуад промолчал, притворившись, будто грубость ничуть его не задела. Ему, однако, было нелегко понять босса, чья мать тоже была американкой. Впрочем, отношения между Арманом и Пегги всегда были непростыми.

– Ступай, – неожиданно велел ему босс. – И не слезай с телефона, пока не узнаешь, сколько они хотят за «Ключи». Еще до вечера отель должен быть моим.

Глава 6

– Какие новости? – спросила Денвер Леона – молодого детектива, с которым она подружилась некоторое время назад. Именно он убедил ее перейти в Отдел по борьбе с наркотиками, о чем Денвер нисколько не жалела.

Леон был афроамериканцем – спокойным, сдержанным, внимательным. Свое дело он знал превосходно и был готов помочь Денвер освоиться на новом месте. У них сложились прекрасные дружеские и рабочие отношения, и Денвер надеялась, что таковыми они и останутся, ибо в последнее время ей все чаще казалось, что Леон собирается пригласить ее на свидание.

«Пожалуйста, господи, только не это! – нередко думала она. – Ведь все было так хорошо, к тому же я не свободна. Я не хочу обижать Леона, не хочу портить с ним отношения!»

Нельзя было сказать, что Леон некрасив или непривлекателен. Напротив, в нем было что-то от молодого Уилла Смита, поэтому, где бы он ни появился, женщины украдкой поглядывали в его сторону. Денвер по этому поводу слегка над ним посмеивалась; Леон, правда, держался довольно скромно, но она догадывалась, что в душе он – изрядный бабник.

– Новости? – повторил Леон. – Кое-что есть. Один мексиканец-наркодилер забаррикадировался в собственном доме, где у него хранится целый арсенал огнестрельного оружия, и взял в заложники своего же ребенка. Я сейчас еду туда. Полиция уже перекрыла движение и эвакуирует соседей.

– Какие же это новости? – проговорила Денвер, думая о том, что ее слова могут показаться молодому детективу циничными. С другой стороны, она была не так уж не права: в Лос-Анджелесе, как и в любом другом большом городе, дня не проходило без перестрелок, убийств, захватов заложников и погонь. Со всем этим, впрочем, она столкнулась, только когда перешла на работу в прокуратуру. До этого – когда Денвер служила в адвокатской конторе на Беверли-Хиллз – едва ли не самыми серьезными преступлениями, с которыми ей приходилось иметь дело, были магазинные кражи или нарушения правил дорожного движения, совершенные какой-нибудь голливудской старлеткой в состоянии наркотического опьянения.

– А тебе этого мало? – ухмыльнулся Леон. – Кстати, отчего ты сегодня так поздно?

– Я, гм-м…

– Бойфренд задержал? – спросил молодой детектив, облокачиваясь на ее стол.

– Да, Бобби в Лос-Анджелесе, – призналась Денвер с глуповатой улыбкой. – Но я опоздала вовсе не…

– Утренний секс – лучшее, что я знаю, – ухмыльнулся Леон.

– Что-что? – Денвер сделала вид, будто не понимает, о чем идет речь.

– Да ты только посмотри на себя в зеркало, – сказал Леон. – Сегодня ты прямо сияешь. С чего бы?..

Черт! Леон был прав. Денвер давно знала, что каждый раз, когда она занималась сексом, это было видно по ее лицу, по глазам, по жестам. И она ничего не могла с этим поделать, как ни старалась.

– Ладно, мне надо работать, – сказала она, напуская на себя строгость. – Так что если ты… – Денвер включила компьютер.

– Все. Меня уже нет. Я уехал. Улетел. Испарился. – Леон примирительным жестом выставил перед собой ладони.

– Будь осторожнее, ладно?

– Я всегда осторожен, – ответил Леон.

Когда он ушел, Денвер снова задумалась о Бобби. Каждый раз, когда они расставались, она могла думать только о нем. Это было смешно, нелепо, но справиться с собой Денвер не удавалось. Напрасно она твердила себе, что давно выросла, что она – взрослая, самостоятельная женщина, которая превосходно владеет собой и умеет справиться с любой ситуацией. Снова и снова Денвер представляла себе его лицо, как бывало с ней в старших классах. Да и в самом деле, как можно было забыть те дни? Бобби Сантанджело Станислопулос – черноволосый красавец, атлет, звезда школьной футбольной команды, пользовался невероятной популярностью среди девчонок, и Денвер не была исключением. Как и многие ее подруги, она мечтала о нем днем и ночью, но увы – Бобби ее не замечал. Он, похоже, даже не подозревал о ее существовании. И вот теперь, десять лет спустя, он стал ее бойфрендом.

Разве это не чудо?

«Хватит мечтать, пора за работу!» – строго приказала себе Денвер, но прошло еще немало времени, прежде чем она сумела сосредоточиться на документах на экране компьютера.

* * *

– Что-то ты сегодня рано, – заметила Лаки, окидывая дочь внимательным взглядом.

По всему было видно, что Макс только что проснулась – веки слегка припухли, волосы в беспорядке. И все-таки она была хороша – гибкое молодое тело, длинные загорелые ноги, изящные кисти. Спасибо тебе, боже, за то, что ты дал нам с Ленни такого красивого ребенка, подумала Лаки. Впрочем, Макс уже не была ребенком – перед ней была юная женщина, готовая начать самостоятельную жизнь.

– Поздно легла? – поинтересовалась она, наблюдая, как Макс сонно тычется из угла в угол.

– А? Что?.. – пробормотала дочь.

– Когда я вчера вернулась, тебя еще не было, – сказала Лаки.

– Ну вот, начинается… – пробормотала Макс и зевнула.

– И тебе также доброго утра, – сухо заметила мать.

Не ответив, Макс потянулась к графину с соком.

– Так где ты вчера была?

– Это что, допрос? – недовольно осведомилась Макс.

– А что, тебе есть что скрывать? – ответила Лаки вопросом на вопрос.

– Разве от тебя что-нибудь скроешь?

– Вот именно. – Лаки кивнула. Все-таки, в который уже раз подумала она, Макс очень похожа на нее. Дерзкая, своевольная, независимая, склонная к авантюрам и не всегда разумному риску, и в то же время еще не совсем уверенная в себе и в своих силах. Когда-то Лаки тоже была такой.

– Извини, – промолвила Макс после небольшой паузы. – Просто я… В общем, вчера мы с Куки и Гарри хотели развлечься, но не получилось.

– Это бывает, – сочувственно проговорила Лаки. – Кстати, вчера я разговаривала с твоим братом. Он передавал тебе привет.

– С Бобби? – Макс выпрямилась.

– Нет, с Джино-младшим. Ему очень нравится в Европе. И Леонардо тоже. Они сейчас катаются на лыжах в Швейцарии. Насколько я поняла, оба прекрасно проводят время.

– А где Бобби? – спросила Макс, гадая, рассказывать ли старшему брату о Фрэнки или нет. Он наверняка рассердится, что она повела друзей в «Реку», но, с другой стороны, откуда ей было знать, что этот новый ночной клуб принадлежит его бывшему приятелю? Она, в конце концов, не ясновидящая какая-нибудь!..

– Не знаю точно, – покачала головой Лаки. – Зато я знаю, что он непременно приедет в Вегас на твой день рождения.

– Мам… – осторожно начала Макс. – Я тут поразмыслила… В общем, я что-то не очень уверена насчет этой вечеринки. В смысле, стоит ли заморачиваться… ну и все такое.

– Даже не думай! – строго сказала Лаки. – Восемнадцать лет бывает только раз в жизни. Это большое событие. Ленни, Бобби, Джино – все хотят тебя поздравить.

– А Бобби… он приедет с этой своей новой подружкой?

– С какой подружкой?

– Ты сама прекрасно знаешь с какой. С этой… с Денвер. По-моему, у них это серьезно.

– Вот как? – Лаки притворилась удивленной.

– Ну, мам!.. – Макс не выдержала и рассмеялась. – Ты же сама все прекрасно знаешь!

– Вообще-то, нет, не знаю.

– В таком случае ты – единственная, кто до сих пор не в курсе. Почему, как ты думаешь, в последнее время Бобби зачастил в Лос-Анджелес, если один его клуб находится в Нью-Йорке, а другой – в Вегасе?

– Кто тебе сказал, что Бобби бывает в Лос-Анджелесе?

– Сорока на хвосте принесла.

Лаки не сразу нашлась что сказать. Она и в самом деле не думала, что у сына может появиться подружка, к которой он отнесется достаточно серьезно. Ей всегда казалось, что Бобби – как когда-то его дед Джино – принадлежит к тому типу мужчин, которые не отличаются постоянством. Особенно в столь молодом возрасте. Бобби не было и тридцати, и Лаки считала, что ему еще рано связывать себя сколько-нибудь серьезными отношениями. Эту девушку – Денвер – она видела, но не обратила на нее внимания. Точнее, ей, как и остальным, показалось, что надолго она не задержится. По-видимому, Лаки ошиблась, поэтому, если теперь Бобби привезет свою девушку на день рождения, нужно будет повнимательнее к ней присмотреться.

Что особенно удивило Лаки, так это то, что – если верить Макс – Бобби в последнее время часто бывает в Лос-Анджелесе. Тогда почему он не звонит, не заходит?

Кто она, эта Денвер? Чем она так приворожила ее сына?

Пора было это выяснить.

* * *

– Значит, у вас с Кэсси будет ребенок, – сказал Бобби, когда они с Эм-Джеем вошли в стеклянный лифт в стиле ар-деко, собираясь подняться в «Настроение». – Просто не верится… Папаша Эм-Джей!.. Вот не думал, что такое случится, да еще так скоро.

– Да, – невесело согласился приятель. – Кто бы мог подумать. Как-то все это очень неожиданно…

– Неожиданно было, когда вы с Кэсси вдруг взяли и поженились, – возразил Бобби. – Ну а брак подразумевает семью, рождение детей и прочее… Впрочем, все это ерунда, если ты счастлив.

– Очень счастлив, – кивнул Эм-Джей, но его голосу недоставало убежденности.

– Ты уверен? – Бросив на друга быстрый взгляд, Бобби подумал, что он вовсе не выглядит счастливым. Похоже было, его грызут какие-то сомнения.

– Конечно, уверен, – подтвердил Эм-Джей все так же уныло. – Но…

– Но?..

– Есть одна небольшая проблема. Кэсси не собирается рожать. Она все время твердит, что сделает аборт, а я против!..

Бобби нахмурился:

– Ты шутишь?

– Вовсе нет. Кэсси не хочет ребенка, и я понятия не имею, что мне делать. Может, ты что-нибудь посоветуешь? – с надеждой добавил Эм-Джей.

– Что же я могу посоветовать? – Бобби покачал головой. – Вот проблема так проблема!

– Именно, – подтвердил приятель. – Чертовски сложная проблема.

– И что ты собираешься предпринять? Есть какие-то идеи?

– Никаких. – Эм-Джей беспомощно пожал плечами. – Ничего в голову не приходит. Я, правда, ей сказал – пусть только попробует сделать аборт, и между нами все будет кончено, но…

– Ты ее просто пугал или?..

– Я говорил совершенно серьезно. Мне не до шуток. Ведь ребенок – это… это…

– Тут я тебя понимаю, – сказал Бобби. – Ребенок – это важно, но Кэсси… В общем, желаю тебе удачи, дружище. Она тебе понадобится.

Лифт остановился на нужном этаже, двери открылись, и мужчины шагнули из кабины прямо в вестибюль «Настроения».

Ненадолго задержавшись у входа, Бобби быстрым взглядом окинул свой клуб. Каждый раз, приходя сюда, он испытывал гордость от сознания того, чего ему удалось добиться. Обстановку клуба и царящую в нем атмосферу можно было описать двумя словами: изысканность и сексуальность. В просторных полукабинетах стояли итальянские кожаные диваны, столы из ценных пород дерева были привезены из Бразилии, отделанные дымчатыми зеркальными панелями стены отражали свет стоящих на столиках свечей; впрочем, электрическое освещение тоже присутствовало, но светильники были так искусно спрятаны в стенах, что почти не бросались в глаза. В центре главного зала поблескивал водой бассейн, окруженный уютными частными кабинками. Установленная в клубе стереосистема была настоящим произведением искусства. В целом клуб производил впечатление стильного и уютного заведения, где можно приятно провести время.

Неудивительно, что чуть не с первого дня «Настроение» стало очень престижным местом, где любили бывать голливудские звезды и городская элита. Знаменитости, приезжавшие в Вегас на гастроли, тоже не считали зазорным отдохнуть в популярном клубе, благо обычным туристам сюда было не попасть. В «Настроении» заботились о том, чтобы клиентов никто не беспокоил.

Словом, клуб был что надо, и Бобби имел полное право гордиться своим детищем.

– Помнишь Сьюки – девчонку, которая училась с нами в старших классах? – спросил Эм-Джей, делая шаг по направлению к бару. – Ту, которая от меня залетела?

– Мне помнится, тревога оказалась ложной, – удивился Бобби. – Разве нет?

– Нет. Я ничего тебе не говорил, потому что ты уезжал на лето к своим греческим родственникам, – объяснил Эм-Джей. – Кроме того, Сьюки взяла с меня слово, что я никому не скажу.

– И все-таки мне ты мог бы сказать – я бы не проболтался, ты же знаешь. Кроме того, я бы постарался тебе помочь, – серьезно сказал Бобби.

– Я понимаю. – Эм-Джей зашел за стойку и открыл один из холодильников. – Но нам нужно было спешить. Сьюки поздно спохватилась – когда я обо всем узнал, она была уже на четвертом месяце.

– И что же вы предприняли? – спросил Бобби, усаживаясь на высокий барный табурет.

– Школьный охранник посоветовал нам обратиться к одной своей знакомой. – Эм-Джей достал из холодильника две банки диетической колы и сел рядом с Бобби. – Он обещал, что за пятьсот баксов она обо всем позаботится.

– И что было дальше? – спросил Бобби, открывая жестянку.

– Когда мы приехали по указанному адресу, то увидели старую, полуразвалившуюся халупу, которая к тому же стояла в довольно-таки подозрительном районе, почти в трущобах. Нам открыла какая-то старая китаянка. Она отвела Сьюки в каморку, которую называла операционной, и потребовала деньги, разумеется – наличными.

– Полтысячи долларов, – покачал головой Бобби. – У тебя было столько? Откуда?

– Я украл их у отца из ящика стола. Другого способа достать эти деньги у меня не было.

– Понятно. – Бобби кивнул. – Ну и что было дальше?

– Дальше? Ну, во – первых, мы оба жутко переволновались…

– Ничего удивительного, – вставил Бобби.

– В общем, я отдал деньги и стал ждать. И вдруг дверь в комнату, в которой я сидел, отворилась и вошла эта старая карга. В руках она держала большую корзину, а в ней лежал мертвый ребенок. Мой ребенок! Он был весь в крови, а эта тварь специально сунула корзину мне под нос, словно гордилась своей работой. «Видишь? – сказала она. – Все сделано как надо».

– Вот черт!..

– Этого зрелища я не забуду, наверное, до конца моих дней, – сказал Эм-Джей, качая головой. – Я тогда чуть в обморок не хлопнулся. Помню только, мне очень хотелось поскорее оттуда убраться, но я не мог бросить Сьюки. Наконец она вышла, я посадил ее в машину и повез домой, но по дороге у нее открылось кровотечение. Ей было очень больно, она кричала и плакала, и я растерялся. Я позвонил отцу, он положил ее к себе в больницу и… и я думаю – он ее спас. – Эм-Джей немного помолчал. – Этот ребенок мне потом долго снился, – добавил он после паузы. – Это был мальчик. Мой сын.

Бобби покачал головой.

– Почему же ты ничего мне не сказал? – снова спросил он.

– Мне было стыдно, – признался Эм-Джей. – К тому же не хотелось лишний раз вспоминать весь этот кошмар.

– Я тебя отлично понимаю, – кивнул Бобби и внимательно посмотрел на друга. – Но, я думаю, тебе придется рассказать обо всем Кэсси. Может быть, тогда она лучше поймет, что́ ты чувствуешь.

– Кэсси ничего не должна знать! – воскликнул Эм-Джей, яростно тряся головой. – К тому же я не хочу снова рассказывать эту историю. Достаточно того, что я поделился ею с тобой.

– Но ведь тогда тебе было всего шестнадцать, – возразил Бобби. – Кэсси – неглупая девушка, она не станет тебя ни в чем обвинять.

– Может, и не станет, – уныло отозвался Эм-Джей. – Но мне все равно бывает не по себе каждый раз, когда я думаю о том, что натворил. Это было неправильно… совершенно неправильно. И я не хочу, чтобы подобное повторилось.

– Я тебя понимаю. – Бобби кивнул в знак сочувствия. – Но, может быть, пора как-то… Ну не знаю. Не смириться, просто подойти ко всему этому рационально?

– Я знаю, что теперь мне придется с этим жить, – сказал Эм-Джей решительно. – Что сделано – то сделано. Но я не допущу, чтобы это повторилось. Никогда.

– Тогда ты тем более должен рассказать все своей жене, – настойчиво повторил Бобби. – Вот увидишь, она тебя выслушает и примет правильное решение.

– Ты не знаешь Кэсси. – Эм-Джей мрачно усмехнулся.

– Тогда заставь ее тебя выслушать, – сказал Бобби. – Сдается мне, что другого выхода у тебя просто нет.