Текст книги "Богиня мщения"

Глава 7

Арман Джордан каждый день обедал с кем-нибудь в ресторане и каждый раз выбирал новое место и нового гостя. Платил он тоже всегда сам, так как не желал чувствовать себя перед кем-то в долгу. Себя Арман считал по-настоящему важной персоной и стремился к тому, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнений на его счет.

Сегодняшний обед он, однако, ожидал с куда бо́льшим, чем обычно, нетерпением. Еще бы, ведь его гостем был сам Мартин Константайн. Как приятно, думал Арман, будет сидеть с ним за одним столом и вспоминать утреннее приключение с очаровательной шлюховатой Ноной.

Мартин был его основным конкурентом в сфере недвижимости. Их интересы то и дело сталкивались, однако в большинстве случаев Арману удавалось одержать верх. В последнее время, однако, ситуация начала меняться. Арман давно хотел приобрести крупный жилой комплекс, который после реконструкции и последующей перепродажи должен был принести огромные деньги, но продавец неожиданно заключил договор с фирмой Константайна. В том, что дело было нечисто, Арман не сомневался, однако открыто обвинять конкурента в жульничестве не хотел – это было не в его стиле. Вместо этого он задумал и осуществил свой план, в результате которого Нона Константайн и оказалась в его квартире. С точки зрения Армана, это было достойное наказание за нечестную игру, и теперь сознание того, что всего несколько часов назад он обладал – обладал всеми возможными способами – женой этого полуеврея, тешило его самолюбие.

Мартину Константайну было чуть за шестьдесят, и выглядел он как типичный нью-йоркский воротила: бледный, с пухлыми склеротическими щечками, безвольным подбородком и крошечными красноватыми глазками. Как и Арман, он считался миллиардером, но, похоже, был им только на бумаге. Даже удивительно, как этому субъекту до сих пор удавалось противостоять ударам, которые наносили ему империя «Джордан девелопментс» и ее владелец.

Пожав друг другу руки, мужчины сели за стол, старательно соблюдая внешние приличия. На приглашение своего основного конкурента Мартин Константайн откликнулся только потому, что ему было любопытно узнать, что у Армана на уме. Он был уверен – парню от него что-то понадобилось, и хотел выяснить, что именно. Приятелями они никогда не были; если им и приходилось встречаться на каких-то светских мероприятиях, они общались вежливо, но холодно. На самом деле Мартин терпеть не мог «уважаемого мистера Джордана»; ему не нравился он сам, не нравились его заносчивость и манера каждый раз появляться в обществе с новой женщиной. Но сильнее всего Мартин ненавидел его за то, как он ведет дела, как расхваливает собственные приобретения и поливает грязью конкурентов. На самом деле, считал Мартин, его «Константайн холдингс» могла бы скупать и продавать такие фирмочки, как у Джордана, буквально десятками.

Обед, однако, прошел совсем не так, как думал Мартин. Они некоторое время поболтали о пустяках, обсудили телевизионную карьеру Дональда Трампа и в конце концов сошлись на том, что никогда не позволили бы себе пасть столь низко. Реалити-шоу, считали они, предназначены для плебеев, а не для солидных деловых людей.

Арман, впрочем, ни секунды не сомневался, что Константайн готов расстаться со своим левым яйцом, лишь бы стать хотя бы вполовину таким знаменитым, как Трамп. В чем, разумеется, его визави никогда бы не признался.

За кофе Арман чуть было не рассказал Мартину о том, что произошло сегодня утром. Ему очень хотелось сделать это – хотя бы ради того, чтобы полюбоваться выражением лица старого ублюдка, но он рассудил, что разумнее будет подождать до тех пор, пока ему что-то понадобится от мистера Константайна.

– Как поживает очаровательная миссис Константайн? – спросил Арман, когда они уже собирались уходить. «Я трахнул ее сегодня утром, – подумал он про себя. – Когда я имел ее в зад, она визжала как крыса, которую проткнули раскаленной проволокой. Я отодрал ее всеми возможными способами, и, клянусь Аллахом, ей это понравилось. Твоя Нона, дружище, патентованная шлюха».

– Нона – замечательная жена и мать, – похвастался Мартин. – Мне очень повезло, что я ее встретил. Она и ребенок – мои самые близкие люди. – Он немного помолчал, потом посоветовал самым дружелюбным тоном: – Вам тоже нужно жениться, мистер Джордан. Вы удивитесь, когда узнаете, как это может быть приятно – жить с одной женщиной.

– Как-нибудь попробую, – ответил Арман с улыбкой. У него были свои источники информации. Благодаря им он прекрасно знал, что Мартин Константайн встретил Нону в Амстердаме, где та работала в борделе для миллионеров. – Я, однако, считаю, что брак – дело серьезное, и спешить тут не следует, – добавил он.

Потом они попрощались. Садясь в свой «Мерседес», Арман улыбался. Константайн рассуждал о браке с таким видом, словно это не он развелся с женой, с которой прожил тридцать лет, ради обычной шлюхи.

Арман знал и об этом, но предпочитал помалкивать.

Он скажет… когда настанет подходящий момент.

* * *

Ближе к вечеру Арман снова вызвал Фуада к себе.

– Ну, что там с «Ключами»? – спросил он, едва сдерживая нетерпение, и, откинувшись на кожаную спинку черного офисного кресла, забарабанил по столу пальцами.

Фуад кашлянул. Он знал, что сейчас будет. Услышав новости, босс начнет орать, словно в него вселились бесы.

– К сожалению… – начал он.

– К сожалению? – тотчас перебил Арман, злобно глядя на помощника глазами, превратившимися в узкие щелочки. – Ты сказал «к сожалению»?..

– Да, – кивнул Фуад, чувствуя, как его лоб покрывается испариной. – Я сказал, «к сожалению», потому что мне стало известно: «Ключи» не продаются.

После этих его слов наступила мертвая тишина; она длилась несколько секунд, потом Арман принялся орать:

– Что значит – не продаются?! – рявкнул он и стукнул по столу кулаком. – Продается все! Люди, дома, компании – все! В мире нет такой вещи, которой нельзя было бы купить!

Фуад молчал. Возражать боссу он не собирался.

– Кто сказал, что отель не продается? Какой дурак?

– Я разговаривал с адвокатом владельца Джеффри Лонсдейлом.

– Какого, к дьяволу, владельца? – проговорил Арман с ядовитой усмешкой. – У такого большого отеля не может быть никакого владельца. «Ключи» принадлежат компании, корпорации, это и младенцу понятно. И эта корпорация должна продать отель мне. Я заплачу столько, сколько они попросят. Ты слышишь меня, Фуад? Столько, сколько потребуется!

Подобное поведение было характерным для Армана. Фуад знал: если хозяину чего-то захотелось, он горы свернет, а своего добьется. Особенно если узнает, что это «что-то» недоступно. Он хорошо помнил случай с Куколкой, очень красивой девушкой по вызову, услугами которой Арман – редкий случай! – пользовался несколько раз. Как-то он снова захотел ее, но ему сказали, что Куколка оставила бизнес и вышла замуж за рок-звезду. Арман тогда пришел в настоящее неистовство. «Она мне нужна, и я ее получу!» – кричал он и тут же составил весьма хитрый план, который и начал безотлагательно осуществлять. Он подстроил дело так, что Куколка застала своего мужа сразу с двумя элитными проститутками, которых, естественно, нанял Арман, а потом перевез девушку в Нью-Йорк, где в спальне пентхауса и произошло их воссоединение. Разумеется, все это обошлось в крупную до неприличия сумму, однако Арман считал, что дело того стоило.

– «Ключами» управляет частная компания, – пояснил Фуад. – А компания принадлежит женщине по имени Лаки Сантанджело. Я разговаривал с ее поверенным полчаса назад, и он заверил меня, что миссис Сантанджело не продаст отель ни при каких условиях.

– Женщина! – с презрением произнес Арман и покачал головой. – Баба! Что ж, похоже, мне придется решать этот вопрос самому. Завтра я лечу в Акрамшахр на день рождения отца, а когда вернусь, мы с тобой отправимся в Вегас или где там живет эта Сантанджело, и я заставлю ее продать мне «Ключи». Договорись о встрече заранее и заодно узнай об этой Сантанджело все, что возможно. Иногда, Фуад, ты просто поражаешь меня своей беспомощностью. После женитьбы на американке ты до неприличия размяк и отупел. Можно подумать, будто эта стерва регулярно ест твой мозг, которого остается все меньше и меньше.

Уже не в первый раз босс позволял себе пренебрежительно отзываться о его жене, и это приводило Фуада в ярость. Он знал, что рано или поздно ему придется оставить работу у Армана, но пока этого не произошло, он должен молча сносить оскорбления, которыми тот осыпа́л его жену.

– Хорошо, Арман, – вежливо сказал Фуад. – К твоему возвращению я закажу билеты в Вегас и забронирую для нас номера в отеле. Что-нибудь еще?

– Мне нужен президентский люкс в «Ключах»! – сказал Арман и встал. – Вот увидишь, этот отель будет моим!

Глава 8

Был уже полдень, когда Фрэнки Романо выбрался наконец, из своей огромной кровати, застеленной давно вышедшим из моды черным шелковым бельем, и, встав в ванной перед большим, во весь рост, зеркалом, с удовольствием оглядел себя. Он всегда считал себя чертовски красивым сукиным сыном. Не красивым в классическом смысле, а просто очень привлекательным – остроумным, общительным, стильным парнем, который знает, как правильно себя подать. Кроме того, он всегда умел обращаться с женщинами. О да! Фрэнки Романо был жеребцом что надо, этого у него не отнимешь.

Вчера он отлично провел время с маленькой сексуальной Куки – юной дочерью знаменитого певца Джеральда М. Куки приятно удивила Фрэнки – у нее были настоящие груди и настоящий энтузиазм неофитки, только недавно приобщившейся к тайнам секса, что выгодно отличало ее от пресыщенных голливудских блондинок, которые к своим двадцати с хвостикам годам успевали перевидать и перепробовать на ощупь и на вкус все, что только возможно. Но Куки оказалась совершенно другой. Для Фрэнки она стала настоящей находкой, и он несколько раз мысленно поздравил себя с удачей.

Из ванной Фрэнки отправился в отделанную хромом и кожей гостиную, высокие французские окна которой выходили на бульвар Сансет. Высыпав на зеркальный столик у окна две дорожки кокаина, он свернул трубочкой двадцатидолларовую банкноту и дернул.

В последнее время Фрэнки все чаще казалось, что его мечты сбылись или вот-вот сбудутся. После того как он расстался со своей «долгоиграющей» подружкой Аннабель Маэстро, Фрэнки всерьез думал, что его жизнь загублена, однако, увидев свою бывшую на экране телевизора, где смазливая «голливудская принцесса» блистала в живом шоу, он настолько разозлился, что решил что-то предпринять, лишь бы не оставаться в стане выброшенных на обочину жизни неудачников. Тогда ему очень кстати подвернулся Рик Греко – человек, еще сравнительно недавно известный миллионам тинейджеров. Его звезда, впрочем, уже закатилась, но Рик сумел вовремя сориентироваться и использовать свою былую популярность, чтобы стать управляющим и совладельцем неплохого клуба. «Давай откроем собственное заведение, – предложил ему Фрэнки. – Мы с тобой в два счета подомнем под себя этот паршивый городишко. Слыхал про нью-йоркское «Настроение», которое принадлежит Бобби Сантанджело? Это я помог Бобби подняться, сделал его тошниловку знаменитой и популярной. Именно я, и никто другой».

Это, разумеется, было не совсем так и даже далеко не так, но Фрэнки собственная ложь нисколько не смущала. Сам он называл свои вымышленные истории «художественным преувеличением». На самом деле в «Настроении» Фрэнки был просто диджеем – не самым худшим, но и не звездой. Основной заработок ему приносила не музыка, а торговля из-под полы модными наркотиками, которые он загонял состоятельным посетителям клуба по завышенным во много раз ценам. Именно тогда они с Аннабель и создали собственный нелегальный бизнес – целую сеть высококлассных девочек по вызову, обслуживавших исключительно знаменитостей. Увы, все рухнуло буквально в один день; они потеряли почти все, что сумели заработать, и расстались. Поначалу Фрэнки впал в депрессию, но сейчас ему нравилось думать, что он не был бы Фрэнки Романо, если бы опустил руки и сдался. Он всей душой стремился туда, где вращаются большие люди и большие деньги, и в конце концов судьба дала ему еще один шанс.

Идея с клубом пришлась Рику по душе. Он видел, что Фрэнки способен болтать с кем угодно и о чем угодно, а для клубного бизнеса это было самое главное. Любому заведению подобного типа нужно «лицо» – человек, который был бы знаком буквально со всеми и умел заставить клиента почувствовать себя важной персоной, а Фрэнки прекрасно подходил на эту роль. Словом, Рик засучил рукава и взялся за дело. Довольно скоро ему удалось собрать группу инвесторов, готовых вложить деньги в новое предприятие. Так появилась «Река» – ночной клуб, с самого начала привлекший к себе достаточно широкое внимание. Но Фрэнки этого было мало – ему хотелось сделать «Реку» такой же популярной и модной, как оба «Настроения» – в Нью-Йорке и Вегасе. На Бобби и Эм-Джея ему было плевать – в конце концов, они сами бросили его как раз тогда, когда он особенно нуждался в помощи, променяв суровую мужскую дружбу на секс. Бобби увлекся своей новой подружкой из прокурорской службы, а Эм-Джей и вовсе женился на какой-то чернокожей певичке. Ну и кто они после этого? Во всяком случае, не друзья.

К сожалению, Рик не спешил сделать Фрэнки полноправным партнером и совладельцем «Реки». Он объяснял это тем, что Фрэнки, мол, не вложил в дело ни одного цента, следовательно, ему придется удовлетвориться лишь процентом с прибылей. Сам Фрэнки считал это отговоркой чистой воды, однако ссориться с Риком не стал. Ему пришло в голову, что он может зарабатывать на клубе куда больше, чем предложил ему приятель.

Вчерашняя встреча с Макс Сантанджело его приятно удивила: Фрэнки давно заглядывался на сестру Бобби и даже пару раз к ней подкатывался, но безуспешно. Сейчас он тоже довольно быстро понял, что эта дорожка никуда его не приведет, и переключил свое внимание на спутницу Макс – дьявольски сексуальную и вертлявую темнокожую девчонку, которая к тому же оказалась дочерью знаменитого певца Джеральда М. Фрэнки рассчитывал, что, как только он начнет встречаться с Куки, таблоиды быстро об этом пронюхают, и тогда ему тоже перепадет его минута славы.

А как превратить минуту славы в настоящую, полноценную известность, хотя бы и в узких кругах, Фрэнки знал лучше многих.

Этот план казался ему вполне осуществимым.

Фрэнки очень любил строить планы.

* * *

– Слушай меня внимательно, Макс, – сказала Лаки. – Завтра я уеду в Вегас и пробуду там до воскресенья, когда состоится вечеринка в честь дня твоего рождения. В пятницу у меня собрание акционеров… Есть и другие дела, которыми мне нужно заняться.

– Приятное времяпрепровождение, ничего не скажешь! – фыркнула Макс.

– Ничего смешного тут нет, – отрезала Лаки. – Когда-нибудь ты поймешь, как это интересно – управлять собственным бизнесом.

– Только не я. В смысле – я не собираюсь заводить свой бизнес.

– Чем же тогда ты намерена заняться? – спросила Лаки, которой очень не нравилось, что у дочери нет ни цели, ни обдуманного жизненного плана.

– Пока не знаю. – Макс пожала плечами. – Буду просто жить… А там, глядишь, что-нибудь и подвернется.

«Подвернется, надо же!.. – подумала Лаки. – Подвернется, конечно, только совсем не то, что ты думаешь. Настоящая жизнь намного сложнее, чем способна вообразить восемнадцатилетняя соплюшка».

– Как бы там ни было, – продолжала она спокойно, – в своем компьютере ты найдешь три электронных билета до Вегаса. Это для тебя, Куки и Гарри. Вы вылетаете в четверг в пять часов вечера. До тех пор тебе придется побыть в доме одной… – Лаки сделала крошечную паузу. – Ты не будешь, гм-м… скучать?

«Скучать? – подумала Макс. – Черта с два я буду скучать. Вот подходящая возможность замутить свою собственную, без родителей, вечеринку. Ленни до сих пор в отъезде, матери не будет, экономку можно отпустить… Круто! Скорей бы уж Лаки свалила в этот свой Вегас».

– Ты что, мам? – спросила она вслух. – Ведь я останусь одна всего на вечер. Как-нибудь справлюсь.

– Как-нибудь… – повторила Лаки. – Этого-то я и боюсь. Кстати, Туз приедет?

Макс невольно поморщилась. И что это Лаки вдруг спросила про Туза? Может быть, она думает – он хорошо на нее влияет?

– Не знаю, – пробормотала она. – Может быть.

– Ты должна пригласить его в Вегас на свой день рождения, – твердо сказала Лаки.

– Должна – значит, приглашу, – кивнула Макс, просматривая только что поступившую к ней на телефон эсэмэску от Гарри. – Обязательно.

– Если хочешь немного развлечься, можешь приехать в Вегас пораньше, – предложила Лаки. – Как тебе такая идея?

– Нормально, но… – пробормотала Макс, не на шутку испуганная подобной перспективой. – Лучше я посижу дома – подумаю, чем я буду заниматься в жизни. Ну и вообще…

– Ах, вообще… – Лаки усмехнулась.

– Да, мама, я намерена серьезно подумать о своем будущем, – возразила Макс с неожиданной горячностью. – Что тут плохого? Только давай не будем обсуждать мое будущее сейчас, – поспешно добавила она, видя, что мать собирается что-то сказать.

Лаки, однако, было трудно переключить на другую тему.

– Ты все еще намерена перебраться в Нью-Йорк? – спросила она.

– Может быть. Я пока ничего не решила окончательно. Я же говорю – мне надо подумать.

«Подумай, только не разнеси весь дом», – чуть не сказала Лаки, но сдержалась.

– Ты точно не хочешь поступить в колледж?

– Ты не училась ни в каком колледже, – раздраженно отозвалась Макс. Она была очень недовольна, что мать снова заговорила об учебе. С Макс было достаточно и школы. – Почему я должна?

– Потому что времена изменились, – спокойно сказала Лаки.

– Да, раньше было совсем другое время, – передразнила дочь. – Настоящее Средневековье. Каменный век.

Лаки только покачала головой. Что толку одергивать Макс – все равно никакого толка не будет. Пока девчонка не набьет собственных шишек…

– Как ни странно, – заметила она, – в нашем каменном веке уже существовали телефоны, поэтому мы обычно разговаривали друг с другом, вместо того чтобы обмениваться электронными писульками. Можешь ты себе такое представить?

– Потрясающе! – проговорила Макс с самым саркастическим видом.

«Ребенок, – подумала Лаки. – Донельзя избалованный ребенок с Беверли-Хиллз – вот кто она такая. Но Макс – мой ребенок, к тому же в конце концов она все равно станет взрослой. Так было со мной – так будет и с ней».

– Ладно, мне пора, – сказала она, вставая. Разыгрывать заботливую мамочку – это было не для нее. Лаки любила своих детей, но, когда они становились достаточно взрослыми, она готова была отпустить их на свободу. В конце концов, у каждого человека своя жизнь и своя судьба. – Ждать тебя к ужину?

– Нет, пожалуй, не стоит, – ответила Макс. – Мы поедим в городе с Гарри и Куки.

– В таком случае увидимся завтра утром, до того как я уеду. Да, кстати, если позвонит Бобби – скажи ему, что мне нужно с ним потолковать.

– Хорошо.

Дождавшись, когда мать сядет в машину и отъедет, Макс позвонила Гарри.

– Завтра вечером у меня, – сказала она. – Я собираю друзей на вечеринку. Сообщи всем да захвати побольше спиртного из отцовского бара, о’кей?

– О’кей, – ответил Гарри.

* * *

Раз в два-три месяца Лаки обедала со своим старым знакомым Алексом Вудсом, легендарным и довольно эксцентричным режиссером, широко известным не только в Голливуде, но и во всем мире. Они дружили давно, а однажды, когда Ленни пропал и не было надежды, что он вернется живым, между ними внезапно пробежала искра. Именно тогда они провели вместе одну-единственную ночь, заполненную горькой нежностью. С тех пор прошло уже порядочно времени, но Лаки знала, что Алекс ничего не забыл и что в душе он продолжает любить ее со всей силой неутоленной страсти. Становиться его любовницей Лаки не хотелось (да она и не допустила бы этого после того, как Ленни чудесным образом избежал смерти и вернулся к ней); с другой стороны, она не хотела потерять в лице Алекса преданного, верного, искреннего друга. Кроме того, с ним всегда было интересно, ибо в отличие от подавляющего большинства голливудских знаменитостей он был по-настоящему талантлив, и даже легкая сумасшедшинка, которой были отмечены многие его ленты, делала их только лучше. Когда Лаки владела киностудией, они вместе сняли фильм, пользовавшийся огромным успехом, причем это был, пожалуй, тот редкий случай, когда Лаки занималась в основном административной работой, уступив художественную часть Алексу. Это был единственный раз, когда они работали вместе, однако когда Лаки задумала строить «Ключи», Алекс одним из первых поддержал это начинание, став ее главным соинвестором.

Истина заключалась в том, что, если бы не Ленни, Алекс и Лаки были бы вместе. Оба это хорошо понимали, но никогда не говорили об этом друг с другом. Алекс, впрочем, не терял надежды, но Лаки стойко оборонялась, и он черпал утешение во встречах с молоденькими азиатками – китаянками, японками, филиппинками. Они появлялись и исчезали, иногда какой-нибудь из них удавалось задержаться на несколько недель, но это ничего не меняло: как и Ленни, сделавший производство фильмов своей главной страстью, Алекс считал женщин и все с ними связанное вторичным, не сто́ящим внимания. Исключение он делал только для Лаки, которая, как ему казалось, с каждым годом становилась все красивее и сексуальнее.

Вот и сейчас, сидя за столиком в «Мистере Чоу», он во все глаза смотрел, как она идет к нему от двери. На Лаки были белые брюки и просторный алый жакет; ее шею и руки украшали многочисленные браслеты, ожерелья, серьги и монисто – в последнее время Лаки предпочитала цыганский стиль, который благодаря ей вошел в моду, хотя и не всем был к лицу. Двигалась она грациозно и плавно, как пантера, ее черные глаза сверкали, непослушные черные кудри колыхались за спиной, как антрацитовое облако.

Алекс поднялся ей навстречу.

– Вот образчик истинного джентльмена! – насмешливо сказала Лаки вместо приветствия. – Таких, как ты, поди, уже не осталось!

Шагнув вперед, Алекс расцеловал Лаки в обе щеки, вдыхая исходящий от нее экзотический аромат ее излюбленного парфюма.

– Как поживаешь? – спросила она, садясь. – Опять вкалываешь как про́клятый.

– А ты как думала? – ответил он, кривовато улыбаясь. – Недавно мы закончили снимать в Марокко фильм о войне, и теперь мой редактор-монтажер сводит меня с ума. Кроме того, мы превысили бюджет, и деляги со студии рыщут в поисках недостающих денег. Словом, кошмар.

– А ты? Ты доволен? – спросила Лаки, внимательно вглядываясь в его лицо. Алекс выглядел усталым, к тому же он, похоже, много пил в последнее время. Неумеренные возлияния и многолетняя привычка к табаку начинали сказываться. Несмотря на это, Алекс Вудс до сих пор оставался очень привлекательным мужчиной, и Лаки могла, не покривив душой, сказать, что любит его по-прежнему, но только как друга.

– Разве я когда-нибудь бываю доволен? – Алекс вздохнул и взял в руку бокал с виски «Джек Дэниелс». – Ты же меня знаешь, Лаки, знаешь лучше, чем кто бы то ни было.

– Еще не слишком рано для серьезных напитков? – спросила она, кивком показывая на его бокал.

– Господи, Лаки, с каких пор ты пропагандируешь здоровый образ жизни? Пусть этим занимаются мои подружки – я заметил, им очень нравится меня пилить.

– Как мило, – промолвила Лаки, не зная, что сказать.

– Мило?.. Не то слово!

– А ты не думал о том, чтобы перестать встречаться с молоденькими актрисами и найти себе постоянную подругу, в смысле – нормальную, зрелую женщину, которая не стала бы тебя доставать? В твоем возрасте уже пора перестать гоняться за юбками.

– Поверь, сладенькая, это они гоняются за мной, – сухо сказал Алекс.

– Не называй меня «сладенькая».

– Почему?

– Оставь это словечко для своих одноразовых китаянок.

– У нас с тобой тоже было один раз.

– Алекс! – Лаки метнула на него предостерегающий взгляд. Алекс перешел на запретную территорию, и это ей очень не нравилось.

– Хорошо, хорошо, я понял… – Алекс отпил большой глоток.

Лаки велела подать ей бутылку минеральной воды и слегка наклонилась вперед.

– Расскажи лучше о своем фильме.

– Тебе будет скучно.

– Почему?

– Потому что ты точно знаешь, что я собираюсь сказать.

– Что же?

– Я собираюсь рассказать, что мои актеры, мои помощники, гримеры, осветители, реквизиторы и прочая и прочая – просто банда ослов и тупиц.

– Зачем же ты тогда их нанимал?

– Затем, что у меня не было выбора. К несчастью, без них мне не обойтись.

– Прискорбно.

– Еще как. Жил бы я лет через пятьдесят – и все роли в моих фильмах исполняли бы человекоподобные роботы.

– Могу себе представить! – Лаки фыркнула.

– Они, по крайней мере, не переспрашивали бы по сто двадцать раз, что и как им нужно делать. – Алекс тоже улыбнулся. В каком бы настроении он ни был, рядом с Лаки он сразу начинал чувствовать себя лучше.

– Ты слышал, что Винус разводится с Билли? – спросила она.

– Ничего удивительного. Работать с этим типом – все равно что взбираться на Гималаи без проводника-шерпа. Билли каким-то образом сумел вдохнуть новый смысл в выражение «тупой, как ослиная задница».

Лаки рассмеялась:

– Его фильмы делают кассу. Похоже, публике он нравится.

– Мы с тобой отлично знаем, что так называемая публика страдает полным отсутствием художественного вкуса.

– За что я тебя люблю, Алекс… – начала Лаки.

– Я всегда знал, что во мне что-то такое должно быть, – перебил он, усмехнувшись.

– Нет, серьезно. Ты всегда говоришь что думаешь.

– Да уж, я такой. Терпеть не могу профанации.

– Таких, как ты, немного.

– А таких, кто способен это оценить, и того меньше, – ответил Алекс, подзывая официанта и заказывая еще порцию виски. – Как поживает Ленни?

– Отлично.

– Жаль. Я – то надеялся, он сорвался с утеса где-нибудь в своей Монтане или где он там снимает…

– Прекрати, Алекс! – строго сказала Лаки. – Держись в рамках.

– Почему? Ты ведь знаешь, что это только мечты, – возразил он. – Пустые мечты.

Некоторое время пристально смотрели друг другу в глаза. Лаки первой отвела взгляд.

– О’кей, – сказала она и глубоко вздохнула. – Я, собственно, собиралась пригласить тебя в Вегас.

– Ненавижу Вегас, – с чувством сказал Алекс. – Особенно после того, что едва не устроила Линг.

Лаки покачала головой. Пару лет назад девушка Алекса, с которой он тогда жил, вдруг стала присылать ей письма с угрозами. Как потом выяснилось, Линг собиралась застрелить Лаки. Все стало известно, когда на церемонии открытия «Ключей» Алекс обнаружил в сумочке Линг пару неотосланных открыток и пистолет. Он тогда настолько рассвирепел, что прогнал свою незадачливую любовницу буквально пинками. Хотел даже заявить в полицию, но Лаки убедила его этого не делать.

– Я приглашаю тебя не просто так, – сказала Лаки, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно убедительнее. – Тому существуют как минимум две важные причины.

– Выкладывай, – кивнул Алекс. – Быть может, тебе и удастся меня уговорить.

– Во – первых, в выходные Макс исполняется восемнадцать лет, и я устраиваю в честь нее вечеринку.

– В Вегасе. – Алекс утвердительно кивнул.

– Да. И я думаю, Макс была бы рада, если бы ты тоже ее поздравил. В конце концов, ты знаешь ее чуть не с рождения.

– По-моему, это называется шантаж, – перебил Алекс. – Психологический шантаж.

– Ничего подобного, – твердо возразила Лаки.

– Ну а какая же вторая причина?

– Собрание акционеров, вложивших средства в «Ключи».

Алекс застонал.

– Я пошлю туда моего управляющего делами. Все равно он разбирается в этих вещах лучше меня.

– Я уверена, что Макс будет приятно видеть на своем дне рождения твоего управляющего делами, но что-то мне подсказывает, что она предпочла бы тебя.

– А Ленни будет? – Алекс бросил на Лаки многозначительный взгляд.

– Конечно.

– И ты считаешь, что это тоже должно заставить меня бросить все дела и примчаться в Вегас?

– Прекрати, Алекс. Ты делаешь это для меня.

– Как скажете, Леди Босс.

– А пошел ты!..

– Слушаюсь, Леди Босс.

– Значит, приедешь?

– При одном условии… – Алекс сладострастно улыбнулся.

– Никаких условий, – отрезала Лаки, чувствуя, что победа осталась за ней. – Я распоряжусь, тебе закажут номер. Только не подведи меня, ладно?

– Господи Иисусе! Этой женщине армией бы командовать! – пожаловался режиссер в пространство. – Ладно, так и быть. Но имей в виду – я делаю это только ради тебя.

– Спасибо, Алекс.

* * *

Убедившись, что Лаки уехала, Макс принялась рассылать друзьям и знакомым эсэмэски, в которых приглашала их в Малибу на вечеринку. Вегас Вегасом, но ей хотелось собственного праздника – такого, чтобы оторваться по полной. И надо же было случиться такой удаче, что как раз накануне дня рождения весь дом оказался в ее распоряжении!

Приглашать Туза или не приглашать – вот в чем заключалась главная проблема. Как ее решить, Макс понятия не имела. С одной стороны, Туз был отличным парнем, но Гарри и Куки считали, что он порой слишком командует. Кроме того, она ведь не влюблена в Туза, не так ли?..

Только один раз Макс показалось, что она влюбилась. Это было еще в старшей школе. Ее предметом воздыханий был некто Донни Левентон. Увы, все кончилось очень быстро – Донни разбил ей сердце, и с тех пор Макс утратила бо́льшую часть романтических иллюзий и стала очень осторожна.

О том, что ее сердце разбито, Макс не сказала ни единой живой душе, зато о том, как она встретила Донни с другой девчонкой, да еще где – в «Хьюстоне»! – с удовольствием раззвонила по всей школе, сделав из парня настоящее посмешище. И все равно ей было очень больно. Тогда Макс было шестнадцать, а Донни – семнадцать, и они ни разу не трахались по-настоящему, хотя регулярно обжимались на заднем сиденье его автомобиля. Экспериментировать с сексом было очень приятно, но о том, чтобы дойти до конца, Макс даже не думала. С самого начала она решила, что должна сохранить себя для своего Единственного Мужчины. Когда она его найдет, разумеется.

Возможно, именно ее сдержанность и оттолкнула Донни, но тогда Макс это просто не пришло в голову. Узнав, что он встречается с другой, она была настолько потрясена, что, не думая о последствиях, бросилась искать на просторах Интернета подходящего человека, которому – вне зависимости от того, будет ли он Единственным или нет, – она могла бы подарить свою девственность. Действуя через один из сайтов знакомств, Макс договорилась о свидании с обалденным двадцатидвухлетним парнем, фотография которого приглянулась ей больше других. Встречаться с ним нужно было в Биг-Беаре – небольшом городке довольно далеко от Лос-Анджелеса, но, когда Макс приехала туда, двадцатидвухлетний красавец-атлет обернулся отвратительным извращенцем, который похитил ее и запер в какой-то хижине в глухом лесу.