Текст книги "Рождество на острове"

Глава 20

Финтан проводил Триппа вниз, оба они молчали, Трипп был красен и взбешен.

– Что ж, приятно было познакомиться, – насмешливо произнес Финтан.

Трипп фыркнул.

Джоэл только что пришел и заглянул в кухню.

– Привет, – сказал он, радуясь встрече с Финтаном. – Как дела? У меня куча бумаг, если…

Финтан лишь кивнул в ответ.

– А это еще кто такой? – рявкнул Трипп. – Эй, вы похожи на адвоката. Вы адвокат?

– Да, – с подозрением в тоне подтвердил Джоэл.

– Адвокат моего брата?

Джоэл бросил короткий взгляд на Финтана, и тот устало кивнул.

Вообще-то, Джоэл ожидал чего-то в этом роде. За время корпоративной карьеры он много раз имел дело с семейными фирмами, и эти фирмы частью продавались, разваливались или поглощались более крупными. И всегда возникали разногласия между членами семьи – одни хотели все продать, у других было свое мнение. И по его опыту это никогда не проходило легко. Легко вообще не бывает, когда речь идет о деньгах.

И конечно же, что ближе к концу сюда явилась стремительная кавалерия – семья претендовала на то, чтобы о ней «позаботились», и ужасно тревожилась о судьбе самого богатого своего члена.

– Хотите договориться о встрече? – вежливо спросил он.

– Которая обойдется мне в целое состояние? – усмехнулся Трипп. – Спасибо, приглашу собственного юриста.

– Вы намерены что-то предпринять? – поинтересовался Джоэл как можно более небрежным тоном.

– Ох, воображаю, вы тут уже обо всем договорились между собой, – хмыкнул Трипп. – Воображаю, как вы готовили все год или даже больше только для того, чтобы убедиться: вся его чертова семья не получит никакой выгоды, никоим образом.

Джоэл никак на это не отреагировал, поскольку Трипп говорил чистую правду.

– Мы просто следуем воле клиента, – тихо сказал он и уставился на Триппа сквозь очки.

Он повидал множество подобных людей – шумных и любящих пригрозить – и обычно просто ждал, когда они выпустят пар, чтобы можно было о чем-то договариваться.

Трипп вскочил:

– Ладно, раз уж он вполне счастлив, пойду-ка я.

Дверь хлопнула за его спиной, когда Трипп вышел на мороз. Джоэл и Финтан переглянулись.

– Этот тип, – начал Финтан, – просто настоящий…

– Колтон наверху? – быстро спросил Джоэл. – Не спит? Он хотя бы узнал этого парня?

Финтан вздохнул:

– В том-то и проблема.

– В чем? – не понял Джоэл.

И Финтан объяснил ему, как из-за Триппа Колтон вдруг переполнился энергией, брат пробудил его. Заставил держаться за этот мир любой ценой.

– Боже… – выдохнул наконец Джоэл. – Даже не знаю, что и сказать.

– Я тоже, – кивнул Финтан. – Но в общем… Наверное, сейчас хорошо бы тебе повидать его. Особенно если Колтон хочет передать ему какие-то деньги.

Прежде чем войти, Джоэл тихо постучал в дверь. Он, как и Финтан до него, был крайне удивлен, увидев Колтона ожившим, сидевшим без поддержки, вскинув голову. Конечно, он был все таким же невероятно худым и явно больным. Но в куда более важном смысле он был здесь, он присутствовал.

– Привет, – сказал Джоэл.

– Привет, – прохрипел Колтон.

Джоэл подал ему воды и сел рядом, чтобы помочь напиться.

– Ты видел моего брата?

– Да, – осторожно ответил Джоэл.

– Жирный козел, – мрачно заметил Колтон.

– Ему нужны деньги?

– Конечно.

– Хочешь дать ему сколько-то? Резерв имеется.

Колтон закашлялся, это был тяжелый сухой кашель. Джоэл быстро нашел стопку свежих носовых платков и протянул ему один, а потом снова дал воды.

– Нет, – сказал наконец Колтон. – Если я дам ему хоть немного, разве они не захотят больше? Это ведь заставит нас раскрыться?

Джоэл сжал руки:

– Да, такое возможно. Если ты дашь понять, что у тебя ничего нет, им труднее будет доказать, что у тебя кое-что осталось и что они получили слишком маленький кусок пирога.

– Когда это я стал чертовым пирогом? – спросил Колтон.

– Извини.

– Нет, ты прав. Лучше говорить прямо. Не так, как Капитан Фантастика внизу, которому кажется, что я собираюсь жить вечно.

На это Джоэл ничего не ответил. Он сделал несколько заметок в своем деловом блокноте, потом посмотрел на Колтона, думая о словах Флоры.

– Я лишь еще один раз спрошу об этом, – сказал он.

Колтон слегка приподнял бровь:

– То есть это вопрос, который на самом деле не задают юристы?

– У меня не было матери… – пожал плечами Джоэл.

Колтон поднял пугающе худую руку.

– На этом остановись, – велел он. – Я не хочу этого слышать.

Джоэл кивнул и, видя, насколько утомленным выглядит Колтон, встал, чтобы уйти.

– Так радостно видеть тебя… более бодрым, – сказал он.

– Я просто не собираюсь порадовать этого урода своей смертью, пока он в этой стране, – ответил Колтон. – Пошел бы он!

– Ладно, – кивнул Джоэл. – Слушай, я, пожалуй, пойду. Хочешь, я продумаю парочку разных вариантов?

– Конечно, – ответил Колтон. Его взгляд уже снова рассредоточился. – Отлично. Пока.

Но когда Джоэл уже был у двери, Колтон слегка откашлялся:

– Ох, да, и поздравляю с малышом.

Глава 21

На улице было жутко холодно, несмотря на яркое солнце. Пожалуй, было не меньше пяти градусов ниже нуля, да еще и ветер дул со стороны Арктики, и вокруг лежал снег. Но в целом весь день был прекрасен: рассвет после половины десятого утра окрасил все в розовые и золотые тона, низко над землей проносились дикие гуси, мир словно пылал огнем.

Но теперь набежали облака, темнело – в стороне от дома Колтона, залитого радостным светом, – и чуть подальше от «Скалы» сгущалась тьма. На небе появились звезды, похожие на большие осколки льда, повис острый, как игла, полумесяц, от которого не было никакого проку.

Джоэл знал, что ему следует вызвать машину. Но, потеряв дар речи, он просто спустился вниз, хлопнул входной дверью, даже не попрощавшись с Финтаном, и, только очутившись снаружи, на пронизывающем холоде, сообразил, что ему придется идти пешком.

Посыпался снег, и снежинки мельтешили перед лицом Джоэла, когда он, спотыкаясь, шел по дорожке от дома Колтона. Идти ему от «Скалы» было недалеко, лишь обойти мыс, но в такую погоду это было довольно опасно. Джоэлу никогда за всю его сознательную жизнь не приходилось жить в таком месте, где нельзя поймать такси на расстоянии квартала или около того. И если бы Финтан не был так рассеян, он ни за что не позволил бы ему уйти.

Но Джоэл был в таком бешенстве, что почти не замечал погоды, – не замечал, что в его лицо словно кто-то горстями швырял снежинки, что на его длинных ресницах намерзают льдинки, а очки запотели от дыхания. Наконец ему пришлось их снять, но его зрение теперь стало куда хуже, чем он сам догадывался: долгие ночи тайного чтения под одеялами в разных приемных семьях, отсутствие должного медицинского наблюдения в те годы, а потом постоянная работа с бумагами…

Но думал Джоэл не о погоде. Он кипел негодованием, он был растерян. Как она могла?! Как она могла свалить на него такое, думал он. Это выглядело серьезной проблемой. Ему казалось, что она его понимает. Ведь он впервые слегка приподнял занавес, позволил кому-то заглянуть за него, позволил себе почувствовать себя спокойно с другим человеком… и вот теперь на него обрушилось такое!

Джоэл никогда, никогда, никогда не думал о том, чтобы иметь детей. Он знал их немного – он работал с детьми, которых привозил на остров Чарли, но лишь день-другой время от времени. Ну, кроме Агот, – ей он нравился как раз потому, что просто не умел разговаривать с ней как с ребенком, а эта девочка себя ребенком и не считала, она думала, что она просто маленькая взрослая.

И он бесконечно боялся того, что его гены могут вырваться на свободу. Что может передаться со стороны его отца, со стороны его матери? Жестокость, депрессия, наркомания…

Джоэл был вынужден всю жизнь отчаянно сражаться со своими демонами, постоянно грозившими взять над ним верх. А вдруг ребенок с этим не справится? Что, если он родится под темной звездой? Джоэл до сих пор не знал, сумел ли он вырваться из-под ее влияния, он не мог взвалить все это на дитя. Не должен был.

Флоре никогда этого не понять. Она выросла в любящей, пусть немного суматошной, но в целом обычной семье. Но они же никогда не говорили о детях. Джоэл вообще об этом не думал, он всегда предполагал… Ладно. Ничего он не предполагал. Просто не задумывался. Жил мгновением, впервые в своей жизни. Узнавал кого-то. Открывался перед кем-то, как никогда прежде. Влюбился, пусть даже любовь и близость, открытость и ранимость как некая идея вызывали у него глубокое беспокойство. Он даже почти не говорил таких слов Флоре. Хотя – говорил. Или ему казалось, что говорил, или, по крайней мере, думал, что может сказать.

Джоэл почувствовал, как заколотилось его сердце, дыхание стало затрудненным. Он изо всех сил постарался расслабиться, вдыхал через нос, выдыхал через рот, как учил его Марк, – чтобы успокоиться, хотя бы ненадолго. Свежий, холодный ветер бил ему в лицо, он закрыл глаза и остановился, чтобы взять себя в руки.

Гул ветра стал чрезвычайно громким. Джоэл посмотрел в конец мыса. Не видно было ни огней на берегу, ни кораблей вдали, снежная буря разыгралась, как живой обезумевший зверь, чью шкуру трепало ветром, – и это гигантское ужасное существо стремительно мчалось по миру.

Джоэл поморгал, потом повернулся в одну сторону, в другую – и вдруг испугался пустынности незнакомого места, но затем испытал невероятное облегчение, увидев внизу, под склоном, огни «Скалы», – и потащился вниз, думая только о замерзших пальцах.

Флоры в коттедже не было. Иногда она появлялась вечером, и, хотя невероятно уставала после долгого дня, Джоэл обычно, сам того не ожидая, находил ее там. Флора тщательно готовилась к встрече – прическа, косметика, чудесная ночная сорочка, заказанная на материке, – но вместо того, чтобы бодро приветствовать Джоэла, она засыпала, лежа по диагонали на кровати, тихо посапывая, а по телевизору что-то бормотали участника телешоу «Единственный путь – Эссекс».

Кровать была огромной и чрезвычайно удобной, так что Джоэл ничего не имел против. Вообще-то, он всегда радовался, увидев там Флору, такую расслабленную, поэтому он тихонько подбирался к ней, будил и…

Ладно. Как бы то ни было. Ее здесь нет. И это хорошо. Разве что это плохо потому, что ему необходимо ее увидеть… Нет. Не так. Он не мог сейчас ее видеть.

Джоэл содрал с себя отсыревшую одежду и принял душ. Ему бы следовало отправиться к Флоре, но… они же все наверняка в фермерском доме, все эти парни, которые смотрят на него как на инопланетянина. Он знал, что братья Флоры ничего дурного ему не желают, но их агрессивное мальчишеское поддразнивание и вообще обстановка фермы слишком ярко напоминали ему о тех деревенских жилищах, в которых он побывал, и Джоэл понимал, что по-настоящему не впишется во все это и за миллион лет.

А Флора, похоже, совершенно ничего не замечала, она обожала братьев, она спорила с ними в их стиле. И Джоэл думал, что в ней, похоже, кроется невероятно много любви, и эта любовь выплескивается на всех, с кем она встречается, – когда печет свои булочки, когда сталкивается с извилинами и путаницей жизни вокруг, в этом мире, где она знает всех и все знают ее и где, несмотря на все страхи и всю глупость людскую, тебя принимают, потому что ты здесь – дома.

А у него было так мало этого… Словно любовь была крошечным сосудом, плотно запечатанным, и его не следовало открывать, не следовало терять из него ни капли.

Джоэл выключил свой телефон. Он, правда, не предполагал, что заснет надолго, и не ошибся. Что он собирался делать? Что они оба собирались теперь делать?

Глава 22

Флора же, с другой стороны, придя домой повидать отца и проведя ночь в своей детской кровати, проснулась в чудесном настроении. Она так прекрасно выспалась! До этого она отправила сообщение Джоэлу, но получила короткий ответ: у него очень много работы, что было делом обычным. Джоэл был дома, он будет рад ее увидеть, несмотря на то что не желает интересоваться ее делами, но это уж… Ладно. Они разберутся.

И все в это утро проснулись в изумительном мире: ветер утих, воздух был чист, земля покрылась снегом, отражавшим заходящую луну…

Это было невероятно. Снег на Муре задерживался редко – слишком сильные ветра сдували его с камней. Но сейчас он был – из окон виднелась настоящая Нарния, чистая и светлая, и вокруг блеяли овцы, которым, вообще-то, следовало находиться в загоне, но Флора видела, что Хэмиш и Иннес уже выпустили их.

Старый каменный пол под ее ногами был холодным, как лед, когда Флора поспешила к плите, и Брамблу явно не хотелось отправляться за газетой, – он выглянул наружу, обнюхал снег, попытался пожевать его, потом передумал и предпочел снова улечься перед плитой.

Но чайник бодро засвистел, а братья еще не успели забраться под душ, что значило: Флоре достанется первая порция горячей воды, что уже само по себе радовало, пусть даже после душа до спальни ей нужно будет сделать пробежку. Флора посмотрелась в зеркало. Ее грудь определенно увеличилась. Флора пощупала живот. Это изумляло. Просто представить… Там, внутри… Там рос ее малыш. Ребенок Джоэла. Флора судорожно сглотнула.

Однако даже это вылетело у нее из головы при виде утреннего пейзажа. Нетронутый снег скрипел под ее тяжелыми, подбитыми мехом ботинками, дворовые собаки резвились, Иннес посвистывал на верхнем поле. Низкое солнце, весь день почти не поднимавшееся над горизонтом, тем не менее рождало розовые тени в заснеженном мире. На Муре не было большого количества автомобилей или самолетов, но на нем были трактора и коровы, которые хотели, чтобы их подоили, и еще здесь был ветер, и гул волн, и крики чаек, и огромные поля колышущегося ячменя. Так что полной тишины здесь никогда не бывало.

И все же этим утром мир казался обновленным. Слышались только редкие вскрики птиц да скрип снега под ногами Флоры, когда она шла по замерзшим лужам через двор фермы. Куры еще сидели на насестах – для них было слишком темно и холодно, они даже не утруждали себя, чтобы выглянуть и посмотреть, что происходит вокруг.

Флора надела три джемпера и прекрасные шотландские пуховые шарф и шапку, которые Джоэл купил для нее в Лондоне, а еще огромную куртку. Выглядела она теперь как спальный мешок, и невольно развеселилась, подумав о плюшках с корицей, которые они задумали испечь этим утром, – благодаря им вся пекарня, да и половина улицы будут пахнуть просто божественно. Эти плюшки требовали времени и усердия, но они того стоили, потому что просто невозможно было пройти по улице и не захотеть купить одну, стоило почуять их аромат.

Флора сделала мысленную заметку: приготовить побольше горячего шоколада, потому что в такой день к ним наверняка нахлынут дети – они будут кататься на склоне холма в начале главной улицы и докатятся до самой пекарни, с раскрасневшимися щеками и пылающими глазами.

Будет ли среди них и ее малыш, подумала Флора. Когда-нибудь? С блестящими глазками… С темными глазами Джоэла или с ее, светлыми? И где будет их папочка?

Флора выбранила себя. Они разберутся, они все уладят. А ее уже ждали Айла и Иона, закутанные в такое количество шарфов и шапок, что и не понять было, кто есть кто, и обе непрерывно болтали о русских моряках, которые, конечно же, не были никакими русскими или моряками и совершенно не собирались играть в карты в «Харборс рест», что просто невозможно без знания языка. Зато возможно заниматься уймой других дел, подумала Флора, но не стала говорить этого вслух и просто смеялась, включая титан. Айла меж тем уже рассказывала, как пыталась познакомить Анатолия со своей тетей Джин, и при этом они оба делали вид, что он: а) никакой не русский и б) невесть где раздобыл водку и потихоньку добавил ее к их лимонаду «Айрн-брю», пока Инге-Бритт играла в «Кэнди краш сагу».

Вот так и нашел Флору Джоэл после бессонной ночи в огромной пустой кровати в «Скале» – она откинула голову назад, хохоча, ее щеки порозовели, волосы упали на спину. И он подумал, что Флора никогда не выглядела более чудесно. Это было… Ему захотелось выругаться. Что там говорят о беременных женщинах? Что они сияют?

Он вспомнил их разговор о переезде. Конечно, ей хотелось переехать. Конечно же.

Ему вдруг пришло в голову, что Флора с легкостью могла бы потребовать, чтобы он купил ей дом, – она ведь знала, что у него есть деньги. Или чтобы они перебрались в какое-то более просторное и роскошное место. Но она вместо того предложила платить пополам за квартирку ее подруги – дешевую и крошечную по меркам Джоэла. Да, в этом вся Флора. Но даже теперь он не мог думать о ней без улыбки.

Флора повернулась в его сторону, когда над дверью звякнул колокольчик: она была счастлива – теперь Джоэл это видел, хотя до сих пор не замечал, – но при этом в ее ясных глазах вспыхнула легкая настороженность.

– Джоэл! – воскликнула она, улыбаясь, но в то же время часто моргая. – Чай сейчас закипит. Хочешь выпить свежего чая из прекрасной воды или предпочтешь свой противный кофе?

Джоэл пристрастился к пережаренному американскому кофе в те дни, когда учился в юридической школе. Флора делала вид, что они держат такой кофе в задней части кафе для многих посетителей. Но это было не так: Инге-Бритт хотела выбросить старую кофеварку, но Флора уговорила отдать машину ей. И единственным, кто потреблял этот напиток, был Джоэл. Флора только для него и держала эту дрянь.

Джоэл пожал плечами. Две девушки, работавшие у Флоры, захихикали, как всегда, стоило ему зайти в пекарню. Он представления не имел, в чем тут причина. Вообще-то, им казалось, что Джоэл выглядит как какой-нибудь участник американского телешоу – они никогда не видели людей, которые каждый день ходили бы в костюмах, и это их отчаянно смешило.

Джоэлу не хотелось устраивать сцену. Не здесь, не сейчас. Да, в общем, и никогда. У него развилась сильная аллергия на сцены и скандалы, что было одной из причин расставания с его прежними подружками, хотя они этого и не понимали.

Но сейчас…

Он смотрел на Флору. А она смотрела на него. И она сразу поняла, что он уже знает.

Глава 23

Самым глупым было то, сказала Флора, пытаясь рассказать обо всем Лорне в юмористическом ключе, но весьма неудачно, что им и поговорить-то было негде. На улице было минус два градуса и полно людей, радовавшихся снегу. В пекарне были девушки. Ни у Флоры, ни у Джоэла не было рядом машины. Они не могли пойти к Флоре. Да и вообще очень трудно поговорить наедине на острове с малым количеством жителей, и при этом все знают тебя и очень болтливы.

– Можно тебя отвлечь на минутку? – сказал Джоэл.

Они вышли из кафе. Под их ногами потрескивал лед, холод обжег кожу. Солнце вроде бы подумывало о том, чтобы подняться немного выше, но не спешило, так что в половине девятого утра было еще почти темно. Они словно очутились на корабельной палубе. Джоэл разочарованно огляделся. Потом увидел древнюю телефонную будку. Она, вообще-то, до сих пор работала, но в основном служила для того, чтобы рядом с ней фотографировались туристы, а подростки в ней курили, что сразу отметила Флора, когда Джоэл затолкал ее внутрь. Да, на какое-то мгновение она понадеялась, что у него на уме…

Но потом она увидела его лицо. Под глазами Джоэла лежали пурпурные тени, а Флора знала, что это тревожный знак. Они с Марком говорили об этом. Марк твердил ей: следи, чтобы он не терял вес. Не позволяй ему слишком много времени тратить на телефон. Старайся держать его дома.

Джоэл посмотрел на нее.

– Хочешь что-то мне сказать? – просто спросил он.

Флору как будто ударили в живот. Она судорожно сглотнула. Столько волнений, пожалуй, не пойдет ребенку на пользу…

– А нам обязательно говорить именно здесь?

В телефонной будке пахло не лучшим образом. В ней до сих пор висела на цепочке телефонная книга, хотя ей стукнуло уже не меньше пятнадцати лет. Флора вдруг заметила, что думает о номере телефона ее матери, он должен значиться в этой книге…

– Нам нужно разобраться сейчас, – напряженно произнес Джоэл.

Флора смотрела на него, стараясь сморгнуть слезы:

– Джоэл…

Она не могла сообразить. Лорна ведь не проболтается? Неужели Сайф нечаянно сболтнул? Конечно нет, она его еще и не видела. Но Сайф всегда был так осторожен, так профессионален. Флора полностью ему доверяла.

– Откуда ты?..

– Колтон мне сказал.

Флора зажмурилась. Ну конечно. Именно об этом говорил Финтан. С того момента, как здесь появился Трипп, Колтон взбодрился, стал более внимательным, настороженным.

И, само собой, вот и результат.

– Я думала… думала, он не… это было, когда он, вообще-то, не разговаривал…

– И что, от этого лучше?

Флора вдруг осознала, насколько разгневан Джоэл, с какими усилиями он пытается держать себя в руках. И она уже не ощущала холода в маленьком пространстве телефонной будки.

– Я хотела… я пыталась выбрать подходящий момент. Джоэл, потому что знала… знала, что ты отреагируешь вот так. Я просто старалась…

– Отреагирую как? – тут же переспросил Джоэл, и Флора поняла, что сказала не то, что нужно.

– Ну… – растерянно начала она.

– Я реагирую, – перебил ее Джоэл, – на тот факт, что ты не сообщила мне о том единственно важном событии, которое вообще может повлиять на мою жизнь. На тот факт, что ты рассказала другим людям прежде, чем мне. Я ни малейшего представления не имею, что ты там думала о том, как я могу отреагировать, но заверяю тебя, оставаться в темноте относительно чего-то в этом роде… такое может вызвать довольно сильную реакцию у любого человека. И как давно ты уже знаешь?

Флора опустила голову:

– Шесть недель.

Джоэл буквально потерял дар речи.

– Боже! – выдохнул он наконец. – И какой примерно срок?

Флора ответила чуть слышно, выдыхая пар в ледяной воздух:

– Десять недель или, может быть, одиннадцать…

Джоэл моргнул:

– А ты вообще собиралась мне сообщать?

– Я… – Флора судорожно сглотнула. – Я пыталась поговорить с тобой о переезде, но ты даже этого не захотел. Я подумала, это для начала…

Джоэл молчал. Он соображал с бешеной скоростью. А Флора восприняла это как враждебность, как отрицание и почувствовала, что краснеет.

– Да, это была ошибка, – заговорила она, внезапно начиная злиться. – Я не собиралась беременеть. Я не пыталась поймать тебя в ловушку, или какого еще черта ты думаешь.

– Ребенок… – пробормотал Джоэл, почти не слушая Флору.

Они оба друг друга не слушали.

Стекло будки уже заметно запотело.

– Я хочу сказать, тебе тоже следовало проявлять осторожность! – закричала Флора.

Наступило молчание.

– Следовало? – повторил Джоэл, все еще чувствуя себя непонятно и пугающе отстраненным от ситуации.

Флора недоверчиво уставилась на него, а потом вдруг задохнулась от мощных рыданий и, прежде чем Джоэл успел ее остановить, распахнула дверь будки и выскочила наружу.

Она не обращала внимания на гулявших с собаками и приближавшихся рыбаков, и теперь, когда Флора двигалась, Джоэл заметил слабый намек на животик под ее одеждой и удивился собственной глупости. Ему хотелось побежать за ней, но что-то его остановило… ну да, мысль о том, что Флора разозлилась на него. Что он натворил?! Что теперь делать?

Джоэл и сам не замечал, насколько он расстроен. В нем кипели эмоции, и он, почти не понимая, что делает, схватил телефонную трубку, висевшую на стенке будки, и с бешеной силой начал колотить ею о стенку… а когда оглянулся, Флора уже исчезла.