Текст книги "Корона из золотых костей"

Глава 13

Кастил повернулся ко мне, взял за руку и поднес ее к губам.

– Они больше не светятся.

Он поцеловал мои пальцы, и это простое действие сняло напряжение, которое уже закрадывалось в меня. Он склонил голову и прошептал мне на ухо:

– Спасибо за то, что сделала для Квентина.

Я покачала головой, и он поцеловал неровный шрам на моей щеке. Держа пальцы переплетенными с моими, он махнул Хранительницам.

Две вышли вперед, приложив ладонь к сердцу, и поклонились. Каждая взялась за одну из ручек черной двери. Дверь открылась, царапая камень. На колоннаду хлынул свет от свечей. Джаспер вошел внутрь, его серебристый мех заблестел. За ним последовали его сын и Делано. Кастил и я шагнули вперед, я все так же держала, сжимая в руке под плащом, вольвенский кинжал. Остальные вольвены окружили нас по бокам и устремились к толстым колоннам, возвышающимся вдоль четырех стен внутреннего зала. Черные каменные колонны так же отражали свет, как и храмы в Солисе. Я смотрела, как вольвены рыщут между ними, прижав уши, их льдисто-голубые глаза блестят. Пробежав по залу, они окружили высокого широкоплечего мужчину, сидящего спиной к нам на одной из каменных скамеек, которые стояли рядами в центре храма Сэйона. Его спина была напряженно прямой, он поворачивал голову, следя за вольвенами.

– Отец, – позвал Кастил, когда дверь за нами с мягким стуком закрылась.

Медленно и осторожно король Атлантии поднялся и только потом повернулся. Его рука потянулась к поясу, где должны были находиться ножны с мечом. В Покоях Никтоса этого человека было трудно прочитать, но сейчас он не так хорошо контролировал эмоции, когда перевел взгляд с сына на меня.

Он отшатнулся назад, и его ноги наткнулись на скамью.

– Ты не…

Он осекся, и мою кожу обожгло ледяным потрясением. Он вытаращил глаза, его зрачки так расширились, что осталась видна лишь тонкая золотая полоска. Он вперился в меня взглядом, приоткрыв губы.

У меня пересохло во рту. Я сражалась, желая закрыть чутье. Но удержала его открытым, когда король сделал шаг вперед. Киеран повернул к нему голову, и по зале прокатилось низкое рычание, но отец Кастила, казалось, ничего не слышал.

– Ты же умирала, – хрипло произнес он.

Я поежилась при воспоминании.

– Умирала.

Пряди светлых волос упали на грубую щетину на щеках и подбородке.

– Тебя было невозможно спасти, – выдавил он.

Киеран, похоже, расслабился и чуть отступил назад, хотя отец Кастила сделал еще один шаг к нам.

– Я видел тебя. Видел твою рану и сколько ты потеряла крови. Тебя было невозможно спасти, разве что…

– Я забрал остаток ее крови и дал ей свою, – сказал Кастил. – Вот почему она стоит здесь. Я вознес ее.

– Но…

Король словно бы потерял дар речи.

Зато я обрела. Вдохнув, я произнесла:

– Я могу выходить на солнце – на самом деле мы ехали сюда весь день. Я не холодная на ощупь, и у меня есть эмоции. И я не чувствую потребности разорвать кому-нибудь горло.

Кастил перевел на меня взгляд, и я ощутила легкую иронию.

– Что такое? – прошептала я. – Мне показалось, что это необходимо отметить.

– Я ничего не сказал.

Я прищурилась, взглянув на него, и опять переключила внимание на его отца.

– Я пытаюсь сказать, что я не вампир.

Грудь короля Валина поднялась в глубоком вдохе, и я ощутила, как его потрясение с каждой секундой отступает, становится слабее. Но я не верила, что он так быстро справился с удивлением. Он убрал эмоции подальше, спрятал там, куда мне нелегко было добраться – сделал то же, что делал его сын, когда не хотел, чтобы я читала его эмоции. В центре моей груди гудела энергия, и мне хотелось расшатать возведенные им стены, найти слабые места, разломать, открыть…

Нет.

Я этого не хотела.

По многим причинам, а точнее потому, что это было бы грубым насилием. Если кто-то закрывался от меня, он имел на это полное право. Это была единственная причина, которая имела значение, но я сомневалась, что смогла бы сделать что-то подобное.

Отец Кастила прочистил горло, привлекая к себе мое внимание.

– Кастил, не могу поверить, что ты это сделал. – Он отступил назад и уселся на скамью, вытянув ногу. Я больше не пыталась его прочесть. – Ты знал, что могло произойти.

– Я точно знал, что могло произойти, – ответил Кастил. – Я знал риски и сделал бы это снова, даже если бы она вознеслась.

Мое сердце радостно дрогнуло, но отец Кастила не выглядел впечатленным.

– Ты знаешь, к чему подобный поступок привел для нашего королевства, нашего народа, и пожелал рискнуть?

– Если тебя потрясает то, что я сделал, то ты должен понять: ради моей жены я пойду на все и сделаю что угодно. – Взгляд Кастила был прикован к отцу. – Для меня нет слишком большого риска и жертвы. Потому что она для меня – всё. Нет ничего важнее нее, а я не значу ничего.

Я разомкнула губы и уставилась на Кастила. В горле поднимался маленький спутанный клубок эмоций.

– Я в этом не сомневаюсь, сын. Я был с тобой, когда ты очнулся и понял, что она пропала. Никогда раньше тебя таким не видел. Никогда этого не забуду.

Я повернула к нему голову. Уже второй человек говорит об этом.

– Я даже могу понять твое желание ее защищать. Боги, я это хорошо понимаю. – Он провел рукой по лицу, остановившись на бороде. – Но как король я не могу одобрить то, что ты сделал.

Рука Кастила выскользнула из моей, несколько вольвенов посмотрели на короля. В принце бурлил холодный, пугающий гнев – тот вид ярости, которая, насколько знала, была одной из причин, почему он получил прозвище Темный.

– Разве я просил твоего одобрения?

Мое сердце дрогнуло, а отец Кастила фыркнул.

– Очевидно, что нет, учитывая то, что ты уже сделал.

– И?

Вызов в голосе Кастила прозвучал мягко. Слишком спокойно.

У меня волосы встали дыбом, а ладонь, сжимающая вольвенский кинжал, вспотела. От вольвенов исходила растущая настороженность. Они замерли.

– Погодите, – сказала я, не зная, говорю ли это им или всем живым существам в зале. – Кастил пошел на огромный риск, против которого многие бы выступили, но он пошел. Все закончилось. Я не вампир.

Я вспомнила жажду крови, которую испытала после пробуждения.

– Или, по крайней мере, не такая, как другие вампиры. И хотя он, наверное, заслужил выговор…

Король выгнул бровь, а Кастил нахмурился, глядя на меня.

– Прямо сейчас это кажется немного неуместно, – подчеркнула я.

– Ты права, – чуть подумав, ответил король Валин. – Ему повезло. Или тебе. Или мне и всему королевству, поскольку ты не Вознесшаяся. Насколько я знаю. Если бы ты ею стала, мой сын знает, что я был бы обязан сделать.

Он встретился со мной взглядом.

– И я говорю это, понимая, что не смог бы даже дотронуться до тебя прежде, чем эти вольвены – которых я знал сотни лет – вцепились бы в меня.

Он перевел взгляд на сына.

– Ты бы развязал войну, которая ослабила бы нас перед настоящей угрозой с запада. Тебе просто нужно это знать.

Кастил изогнул уголок губ, и я напряглась при виде его ухмылки.

– Я знал, к чему могли привести мои действия.

– И тем не менее?

– И вот к чему мы пришли, – ответил он.

Я резко вдохнула, чувствуя, как обжигающий гнев прорывается через стены, возведенные королем.

– Да, вот к чему мы пришли, – выпалила я, и оба посмотрели на меня. – Видимо – к решению взбесить друг друга. Но не я. Я не хочу никого злить – а вы знаете, что это на меня напали не единожды, а дважды, а затем выстрелили в грудь из арбалета. И тем не менее это я призываю вас успокоиться.

Король изумленно уставился на меня.

– Кас, почему мне вспомнилась твоя мать?

– Потому что она вполне могла произнести эту речь, – ответил тот. – Может, даже в самом деле такое говорила, кроме части про выстрел.

Я закатила глаза.

– Ну ладно. Как я сказала, я не Вознесшаяся. Или по крайней мере не такая, как другие. В этом мы все согласны, верно? Так может, вы случайно знаете, чем я стала? – У меня вырвался неловкий смешок, который привлек несколько любопытных взглядов. – Звучит в высшей степени странно, когда я говорю это вслух.

– Я слышал и гораздо более странные вещи, – заметил Кастил.

Я удивленно взглянула на него.

– Мне прежде не доводилось встречать никого, кто бы ощущался как она, – сказал он отцу, и его тон больше не казался убийственно спокойным, что всегда являлось нехорошим знаком. – Но она больше не смертная.

Очень странно было такое слышать, хотя я это уже знала.

– Да, она не смертная, – подтвердил его отец.

Он изучал меня так пристально, что было трудно стоять и никак не реагировать. Тем более что обычно так меня рассматривали те, кто пялился на мои шрамы. Хотя я не думала, что он сейчас их вообще видел.

– И ты не вампир. Никто из них не может выходить на солнце иди находиться среди наших сородичей вскоре после обращения и держаться так спокойно.

– И я так думаю, – согласился Кастил. – Ты можешь объяснить, что произошло?

Его отец долго не отвечал, и хотя я на нем сосредоточилась, ничего от него не чувствовала.

– Должно быть, это из-за ее происхождения. Ее кровной линии, – сказал он. – Это сыграло роль. Она ощущается… я даже не понимаю как.

Зазвенели предупреждающие колокольчики – их вызвал внезапно возникший у меня во рту жгучий вкус внутренней борьбы. Знал ли он больше, чем говорил? Интуиция подсказывала, что да. Я оглядела зал и увидела вокруг только вольвенов. Я набрала побольше воздуха.

– Аластир сказал, что я родня…

– Могу лишь представлять, что тебе наговорил Аластир, – перебил король Валин. – Что-то может быть правдой. А что-то – нет. И есть то, что я и моя жена, вероятно, сможем подтвердить.

Мое сердце екнуло, и я ощутила тепло тела Кастила – он придвинулся и прижался к моему бедру.

– Но?

– Но я не буду вести этот разговор без Элоаны, – ответил король, и мое сердце дрогнуло. Он поймал мой взгляд. – Знаю, что прошу о многом, откладывая это, но она должна принять в нем участие.

Меня просили подождать, чтобы разобраться, в самом ли деле я происхожу от короля Малека. Отложить объяснение, почему я не стала вампиром, когда Кастил вознес меня. Разумеется, я не хотела ждать, но посмотрела на Кастила. Он на мгновение встретил мой взгляд, а затем повернулся к отцу.

– Отец, ты просишь о многом.

– Знаю. Но точно так же, как ты пойдешь на все ради жены, я сделаю все, чтобы защитить свою.

– От чего ее нужно защищать? – спросил Кастил.

– От истории, которая преследует нас века, – ответил его отец, и я поежилась. Он медленно встал. – Ты можешь настаивать, но без Элоаны я не буду об этом говорить. Можешь ее позвать сейчас, если хочешь, но я полагаю, у вас есть еще одно неотложное дело.

Аластир.

– И думаю, ты захочешь, чтобы я поговорил с твоей матерью до того, как она узнает, что ты держишь меня здесь, – продолжал король с иронией в голосе. – Кроме того, это даст вам время отдохнуть – вам обоим. Вы ехали без остановок и через многое прошли. Но решать вам.

Кастил посмотрел на меня. Скрепя сердце я кивнула.

– Уверена? – тихо спросил он.

– Да, – подтвердила я, пусть мне и хотелось кричать от разочарования.

Грудь короля поднялась.

– Спасибо. Думаю, нам всем не помешает это лишнее время.

Я ощутила крохотные шарики тревоги. Аластир сказал, что родители Кастила не были замешаны в заговоре, но у короля есть причина отложить разговор – он хочет, чтобы присутствовала его жена.

– Думаю, будет в высшей степени разумно сохранить в тайне произошедшее в руинах от всех, кого там не было, – посоветовал он. Иными словами, никто не должен знать, что Кастил вознес меня. – А все здесь присутствующие поклянутся хранить тайну.

– Согласен, – сказал Кастил.

– Но вы ведь почувствовали во мне что-то странное? – Я переводила взгляд с одного на другого. – Разве любой, кто тоже сможет это почувствовать, не поймет?

– Они всего лишь поймут, что ты не вампир и не смертная. Их ощущения не скажут, что произошло, – объяснил король.

Это определенно успокаивало. Но что насчет деревьев Эйос? Перемена с ними должна насторожить народ Атлантии.

– Итак, я свободен и могу уйти? – спросил он у сына, и я не смогла понять, говорит ли он серьезно.

Кастил кивнул. Киеран и остальные вольвены проследили, как король идет к нам. Остановившись в нескольких футах, он устремил взор на сына. Оба молчали. Я не была настолько наивной, чтобы считать, будто в их отношениях не возникло трещины, хотя и желала, чтобы этого не случилось. Я лишь надеялась, что это можно исправить.

Король Валин перевел взгляд на меня.

– Прости за то, что с тобой сделали, когда ты только приехала, и потом. Это не Атлантия. Ни Элоана, ни я не допустили бы этого, если бы знали, что задумал Аластир. – Сквозь его стены прорвалось сочувствие. – И я знаю, что мои извинения мало что изменят и не исправят того, что случилось, – последствий предательства и причиненного зла. Того, что совершили Аластир и его сообщники.

Я кивнула.

– Всё…

Я остановилась, прежде чем сказать, что все хорошо. Потому что ничего хорошего в этом не было. Поэтому я смогла только еще раз кивнуть.

Король Валин повернулся к сыну.

– Могу только предполагать, что ты собираешься сделать с Аластиром и остальными, кого держат в подземелье, но постарайся, чтобы он не пережил эту ночь. В противном случае его казнят утром. И пока корона лежит на моей голове, я лично позабочусь, чтобы привести в исполнение этот приказ.

Хотя меня радовало то, что он не требует снисхождения для Аластира, слова насчет короны вызвали во мне волну беспокойства. Я знала, что они означают, хотя он и не выразился более ясно. Он полагал, что ему не долго осталось носить корону.

– Он не переживет эту ночь, – заверил Кастил. – И никто из них.

Король Валин кивнул и мгновение медлил.

– Приходите к нам, когда подготовитесь. Мы будем ждать.

Отец Кастила обошел нас, и вольвены расступились перед ним.

– Подождите. Пожалуйста! – Чувствуя на себе взгляд Кастила, я повернулась к его отцу, остановившемуся у двери. Он оглянулся на меня. – Вы были в руинах в Пустошах. Спасибо, что помогали Кастилу, помогали мне. – Я надеялась, что позже не окажусь дурой за то, что поблагодарила его. – Спасибо.

Король Валин склонил голову набок.

– Не стоит благодарить. Ты теперь семья. Конечно, я бы тебе помог.

* * *

Дом.

Киеран сидел рядом со мной в облике вольвена, а я стояла между кипарисами под пробивающимися сквозь ветви лучами лунного света. С утеса открывался вид на темные в этот час воды бухты Сэйона, в которых отражались темно-синие и черные краски ночного неба. Отсюда виднелись огни города – они сверкали как звезды, решившие отдохнуть за деревьями и долинами. Все это походило на прекрасное, почти неправдоподобное полотно. И немного напомнило Карсодонию, но даже среди ночи по бухте обычно плавало множество судов, развозивших пассажиров и товары. Но сейчас здесь царил покой, тишину нарушали только шум водопадов и далекие крики ночных птиц, и я с удивлением и радостью почувствовала то же, что и когда стояла в Покоях Никтоса.

Я по-прежнему чувствовала себя дома.

Неужели моя кровная линия и итер в ней помнили эту землю, этот воздух и это море? Неужели мое наследие настолько мощное? Я не верила, что после нападения буду себя здесь так чувствовать.

Теплый ветер бросил мне в лицо спутанные волосы. Я убрала их назад, и воздушный поток взметнул полы моего плаща. Почувствовали бы мои родители – по крайней мере тот из них, в ком текла атлантианская кровь – то же при виде Атлантии? Если бы попали сюда. Сердце сжалось от печали и гнева, и я призвала все силы, чтобы подавить эти чувства и не дать им завладеть мной. Иначе клубок эмоций вырвался бы из груди, а я… не могла этого позволить. Не сейчас.

На мою ногу и бок навалилось что-то тяжелое. Я опустила взгляд – ко мне прижался Киеран. Меня охватило непреодолимое желание погладить его по голове, как мне это часто хотелось сделать с Делано. Киеран остался со мной у каменного павильона за храмом Сэйона, куда меня привел Кастил прежде, чем со своими людьми спуститься в подземный склеп за Аластиром.

Это был не тот склеп, в котором сидела я, но Кастил попросил меня остаться наверху. Видимо, он не хотел, чтобы я опять оказалась среди мертвых, что напомнило бы мне о заточении. Его предупредительность – еще одно качество, за которое я была бесконечно ему благодарна.

Я повернулась к морю, воскрешая надежду, которая вспыхнула, когда я поняла, что Йен может оказаться таким, как я. Если так, то он сможет приехать сюда. Ему здесь понравится. Я знала это, хотя так мало здесь видела. Он тоже почувствует этот покой. А когда увидит море – ясное днем и темное ночью? Я не могла дождаться историй, на которые оно его вдохновит. На моих губах заиграла улыбка.

Киеран встал, навострив уши. Он услышал шаги на несколько секунд раньше меня. Может, я и стала сильнее, но, похоже, острый атлантианский слух у меня не развился.

Я оглянулась через плечо. К нам медленно подходил Эмиль, понимая, что Киеран не единственный вольвен, притаившийся среди деревьев.

– Пора? – спросила я.

Эмиль кивнул и остановился в нескольких шагах от меня.

– Когда Аластир увидел Каса одного, он решил, что ты мертва. Мы не стали его разубеждать. Кас подумал, что в таком случае Аластир станет разговорчивее и выдаст других своих сообщников. Но этот мерзавец мало что сказал.

– Но что-то же сказал?

Эмиль стиснул челюсти.

– Ничего, что стоило повторить.

– Позволь предположить. Он сказал, что просто делал то, что нужно ради защиты Атлантии, и что я представляю угрозу? – высказала догадку я. В глазах атлантианца заблестела сталь. – А еще он был невероятно любезен и постоянно извинялся.

– Примерно так, – усмехнулся Эмиль.

Я не была удивлена или разочарована. Что еще мог сказать Аластир? Признаться, что той ночью на постоялом дворе больше никого не было? Если бы он признался, это не имело бы никакого значения. Нам нечего из него вытягивать. По крайней мере мне.

– Наверное, поэтому Кастил позволил ему считать тебя мертвой. Думаю, он уже забавляется, представляя, каким будет лицо Аластира, когда он увидит, что его план провалился. Идем. – Эмиль начал поворачиваться. – Кас позовет нас, когда захочет выдать наше присутствие.

А его план провалился?

«Да».

Я дернулась, у меня подскочило сердце. Я посмотрела на Киерана, и моя кожа покрылась мурашками. Он продолжал наблюдать за Эмилем своими серебристо-голубыми глазами.

– Разве я?..

Я замолчала. Я не могла услышать в голове голос Киерана. Кастил никогда с ним не общался мысленно. Но разве я уже не слышала голос Делано? Хотя тогда спала.

– Ты в порядке? – с явным беспокойством осведомился Эмиль.

– Ага. Да. – Я быстро нагнулась и подняла с земли вольвенский кинжал. – Я готова.

Я тихо последовала за Эмилем мимо толстых древесных стволов обратно в освещенный факелами павильон. Эмиль поднял руку, призывая к молчанию, и я остановилась. До павильона оставалось еще несколько ярдов, но я увидела Кастила.

Он стоял в центре, опустив руки и чуть склонив голову. Видны были лишь изгиб скулы и полные губы. Одетый в черное, он выглядел как ночной дух, вызванный, чтобы совершить возмездие.

Я убрала кинжал под плащ. Хранительницы вывели из задней части храма полдюжины мужчин со связанными руками. Мои мышцы напряглись, когда Нейлл вывел последнего. Изборожденное шрамами лицо Аластира было лишено эмоций, когда его поставили в ряд с остальными.

Их всех заставили опуститься на колени. Мою душу ожесточила ненависть. Мои родители. Кастил. Его родители. Я. Все мы доверяли ему, а он не только замышлял отдать меня Вознесшимся, но и приказал меня убить. И в каком-то смысле его план не провалился. Меня убили. Кастил спас меня, и я пробудилась как кто-то иной.

«Убеждения Аластира насчет меня не имеют значения», – твердила я себе, наблюдая, как Кастил двинулся вперед к безымянным людям, от которых исходил горький вкус страха. Я ничем не заслужила того, что они с Аластиром сделали. Я защищалась. А мои родители доверились ему. Я крепче сжала кинжал.

Кастил был невероятно быстр.

Я даже не поняла, что он сделал, пока мужчина, стоящий дальше всех от Аластира, не упал. Еще пять последовали за ним как костяшки домино, и я увидела отблеск лунного света на окровавленном мече, только когда клинок остановился в дюйме от шеи Аластира. Кастил снес им головы. Всем, кроме Аластира. За несколько мгновений.

Я ощутила дыхание, которое, казалось, покинуло тело Аластира. Вольвен стоял неподвижно, словно был высечен из камня.

– Ты предал короля и королеву, – произнес Кастил лишенным эмоций голосом. И… я ничего от него не чувствовала, пока он держал острие окровавленного меча у шеи Аластира. – Ты предал меня, и ты предал Атлантию. Но ничто из этого не является страшнейшим из твоих грехов.

Аластир повернул голову, чтобы посмотреть на Кастила.

– Я сделал…

– Немыслимое, – сказал Кастил.

– Пророчество…

– Полная чушь, – рявкнул принц.

Аластир молчал несколько мгновений.

– Кастил, прости за боль, которую я тебе причинил. Я должен был это сделать. С ней нужно было разобраться. Надеюсь, ты когда-нибудь это поймешь.

По телу Кастила пробежала дрожь, и я почувствовала, как в нем закипает гнев, горячий, как расплавленная руда для ковки стали. На миг я подумала, что Кастил сам это сделает. Покончит с Аластиром прямо здесь. И, если честно, я не держала бы на него обиды. Если бы Аластир сделал с Кастилом то же, что со мной, я бы не смогла остановиться.

Но Кастил смог.

С достойным восхищения самообладанием он убрал меч от шеи Аластира и опустил, вытирая клинок о тунику пленника.

От оскорбления щеки Аластира вспыхнули.

– Это ты несешь ответственность за годы кошмаров, которые мучили Поппи, ведь так? – спросил Кастил, закончив вытирать меч. – А потом ты подружился с ней. Ты смотрел ей в глаза, улыбался ей, все время зная, что оставил ее тогда умирать ужасной смертью.

Аластир смотрел перед собой.

– Да.

– Может, Жаждущие разорвали ее кожу, но это ты в ответе за ее боль – за шрамы, видимые и скрытые. Мне следовало убить тебя за одно это. – Кастил убрал меч в ножны. – Но я не буду.

– Ч-что? – Аластир дернул голову в его сторону. – Ты… даешь мне отсрочку?

– Прости.

В голосе Кастила не ощущалось извинения. Эмиль был прав. Он забавлялся.

– Ты неправильно понял. Я сказал, что мне следовало убить тебя, но я не буду. Но я не говорил, что ты сегодня не умрешь.

Кастил оглянулся на деревья.

Туда, где ждала я.

Эмиль кивнул и отошел в сторону.

Я шагнула вперед.

Пока пересекала разделяющее нас расстояние, единственным звуком, нарушающим тишину, было хриплое дыхание. Аластир вытаращил глаза. Наши взгляды встретились и сцепились. За моей спиной раздалось гортанное предупреждающее рычание. Моей руки коснулся теплый мех, и Киеран вышел вперед, остановившись рядом со мной.

Я держала под плащом кинжал, ощущая странное спокойствие. Аластир ошеломленно смотрел на меня.

– Как?..

Его красивое, покрытое шрамами лицо исказилось, когда удивление исчезло, сменившись гримасой гнева. Его ненависть была осязаемым существом.

– Сделай это. Давай же. Это не имеет значения. Со мной это не закончится. Ты докажешь, что я прав. Ты…

Быстро размахнувшись по дуге, я бросила кинжал, и кровокамень вонзился глубоко в его горло, превратив ядовитые слова в бульканье.

Я упала на колени, схватив Аластира за плечо прежде, чем он завалился вперед. Теперь наши глаза были на одном уровне, и ненависть в его взгляде сменилась шоком от раны. Понятия не имела, что светилось в моем – если мои глаза вообще что-то выражали.

– После этой ночи я больше никогда о вас не вспомню, – пообещала я, вытирая клинок о его тунику, как и Кастил. – Я лишь хотела, чтобы вы это знали.

Он открыл рот, но оттуда потекла кровь. Я поднялась и отпустила его. Он упал и дернулся, а кровь полилась ручьем.

– Что ж, – вымолвил Кастил. – Эта смерть не будет быстрой.

Понаблюдав, как камень чернеет в лунном свете, я взглянула на Кастила.

– Раньше я ошибалась. Некоторые не заслуживают чести умереть быстро.

Он вздернул уголок губ, и на его щеке наметилась ямочка. Он окинул взглядом мое лицо.

– Такое изумительное и злобное маленькое создание.

Я отвернулась, а Киеран пробежал мимо меня к телу, которое лежало на земле, и, положив громадную лапу на спину Аластира, вцепился в него когтями и поднял голову к небу. Тишину ночи прорезал глубокий вой, разнесшийся эхом по долинам и над морем. По моей коже побежали мурашки. Звук был долгим и, казалось, висел в воздухе даже после того, как Киеран опустил голову.

Прошло мгновение.

Внизу, у темнеющего моря, раздался ответный пронзительный вой. Дальше – еще и еще. По всему городу сотни вольвенов ответили на зов Киерана. Их лаю вторил топот лап. Среди деревьев замелькали их тела. Тысячи когтей вонзались в землю.

Они пришли.

Подобно неумолимым волнам, что бились внизу о скалы, они пришли – большие и маленькие. Они пришли и начали пожирать свою добычу.