Текст книги "Ее темное желание. Царство теней. Книга 1"

Глава 17
Лэйра

Я двигалась дальше, шагая равномерно, как марионетка. Тоннель снова сжался вокруг меня. Дэм не последовал за мной, и все же я ощущала его присутствие позади и каждое мгновение ожидала, что он появится из ниоткуда у меня за спиной. Раньше я не знала, что они умеют говорить, что с ними можно общаться. Каким-то извращенным образом это делало их еще более жуткими. До этого я воспринимала их как зверей – как горных львов или ветряных волков. Звери сильнее нас, но их атаки можно отразить, потому что мы люди и мы умнее. Этот дэм, как оказалось, был в смысле разумности равен мне. И он отчетливо дал мне понять, что не просто убьет меня при случае. Что у него на мой счет были планы похуже – возможность, которую я до сих пор не рассматривала.

– Он просто хотел тебя запугать, – прошептала я самой себе, делая один шаг за другим. – Но у него не получилось. Слышишь, ты, ты, мерзкая жуткая рожа? – прокричала я в тоннель. – Ты. Меня. Не. Пугаешь!

Эхо моего голоса вернулось ко мне, а затем я внезапно различила второй голос и содрогнулась, ощутив дежавю.

– Лэйра?

Это была Вика! Но на этот раз не происходило ничего, внушавшего мне ужас, ни видение, ни кошмар не пугали меня. Вместо этого тоннель стал светлее, и я различила светло-серый выход, на фоне которого был виден ее худой силуэт. Я побежала вперед и споткнулась, чуть не упав прямо в руки Вики. Мы крепко прижались друг к другу, замерли на несколько секунд, всматриваясь в заплаканные лица друг друга, чтобы убедиться, что мы рядом, что мы отделались лишь царапинами, без серьезных ран, а затем рассмеялись и обнялись снова.

Я ощутила сильное облегчение, убедившись, что Йеро и Ласса, и даже Аларик, тоже добрались до другой стороны. Казалось, что Йеро и Аларик не впечатлены переходом. Они о чем-то спорили друг с другом, будто и правда просто прошагали через тоннель.

– Ты там, что ли, грибы собирала или что тебя настолько задержало? – добродушно спросил Йеро.

– Как долго? – уточнила я, и Йеро пожал плечами.

– Немного дольше, чем я и вот этот птенчик. – Он кивнул на Аларика, а затем продолжил уже серьезно: – Лэйра, все в порядке? Что-то тебя напугало?

Я быстро кивнула и повернулась к Вике. Она побелела, как простыня, а зрачки стали большими и черными, как луна в новолуние. После того как прошло первое облегчение, что она меня увидела, мне показалось, что Вика потрясена и перепугана не меньше, чем я сама.

– Что случилось с тобой в тоннеле? – прошептала я ей, но подруга быстро покачала головой, словно я спросила про что-то запретное. –   Это были всего лишь видения, – тихо сказала я. – Фантомы. Я тоже их видела, и они были ужасны. Но они не могут причинить нам вреда.

Я заметила, что Вика борется с собой, но, похоже, она не могла выговорить ни слова.

– Ты не хочешь говорить об этом или не можешь?

– Не сейчас, – сказала Вика. – И не здесь. Позже. Мы слишком близко к этой горе, она может нас подслушивать.

– Вы правильно делаете, что следите за вашими словами и мыслями.

Хотя Йеро обращался к нам, он не смотрел на нас, а вместо этого снял с Лассы кожаный доспех, защищавший ее бока. Разве здесь ей не нужно было намного больше защиты, чем в Немии? И что он имел в виду, произнеся эти пугающие слова?

– Повелитель дэмов может подслушать ваши желания теперь, когда мы здесь. Если он поблизости, он по возможности их исполняет. Всегда держите в уме, что это Царство не возникло естественным образом. Оно существует благодаря проклятью, оно создано из душ, которые сгинули здесь. Повелитель формирует его из мыслей, желаний и страхов людей, которых он порабощает. И здесь всем правит магия, для которой нам не найти слов. Будьте осторожны с вашими желаниями – они могут оказаться до ужаса реальными.

Я потерла лоб.

– Вряд ли речь идет о желаниях.

Йеро улыбнулся.

– А чем отличаются желания от страхов? И те и другие овладевают твоим сердцем, заставляют его биться, делают так, что твои мысли крутятся вокруг них. И те и другие мешают тебе думать о чем-то еще. Ты рассчитываешь, что Повелитель будет отличать одно от другого, если твое собственное сердце не знает разницы?

К моему ужасу, Аларик внезапно рассмеялся. На мгновение я испугалась, что он сошел с ума, потому что он уставился на лошадь и при этом хохотал так, что у него перехватывало дыхание.

– Я и правда думал, – задыхаясь, выговорил он, – что это лошадь!

Только когда мы с Викой подошли ближе, мы поняли, что он имел в виду. Только мы не сочли это смешным, а скорее…

– А разве…

Вика буквально застыла на месте.

– Скажи, пожалуйста, что это не то, чем выглядит.

Йеро пожал плечами, будто его это совершенно не впечатлило.

– Я никогда и не утверждал, что Ласса – лошадь.

– Она могла погубить всех нас, – прошептала Вика. Ее лицо выдавало, что ей хочется закричать, но, вероятно, для этого она слишком сильно уважала этого зверя. Потому что раньше кожаный доспех прикрывал лоб и переносицу кобылы, а теперь на ее морде можно было различить ровный черный кружок, покрытый волнистыми серыми линиями, он блестел, как обсидиан. Остаток спиленного рога.

– Но не погубила, – возразил Йеро, и Аларик снова принялся смеяться.

– Я хотел спросить у тебя перед горой, неужели ты совсем не стал брать еды для этой клячи. Но я постепенно сообразил, почему тебе она и не нужна.

– Нда, тогда ты теперь понимаешь, почему я настаивал, что ее нужно взять, – сухо ответил Йеро. – Если она не добудет себе еду охотой, она сможет съесть тебя. Но не тряситесь от страха. Она сама не знает, что она саблерог.

Аларик недоверчиво скрестил руки на груди.

– Ах, правда? А что она тогда ест? И не надо мне рассказывать сказок, я ни разу не видел, чтобы она щипала траву.

– Она охотится ночью, – пробурчал Йеро. – Но не на людей. Она еще ни разу не смотрела на человека голодным взглядом.

– Наверное, она сама тебе так сказала, – продолжал возмущаться Аларик. – Если она еще и говорить умеет, наверное, тебе стоит сейчас об этом сообщить.

– Я не виноват, что я ее не спрашивал, что она такое.

– Как тебе это вообще удалось?

Я медленно подошла ближе, осознавая, каким абсурдным был мой внезапный страх. Но избавиться от него я не могла. Ласса потянулась мягким носом в мою сторону, и, хотя я много раз беспечно гладила ее, сейчас мое сердце забилось намного быстрее. Саблероги считались кровожадными. И абсолютно неприручаемыми.

– Я выиграл ее в результате пари, когда она была еще жеребенком, – сообщил Йеро, и его сдержанный тон отчетливо свидетельствовал о том, что он предпочел бы не упоминать об этом ни единым словом. – И мне показалось отвратительным отдать ее на арену, чтобы она там дралась ради меня. Я спилил ей рог, спрятал его остаток и дал своей старой доброй кобыле выкормить ее.

– А зубы?

Вика осмелилась подойти ко мне и украдкой посмотрела на рот кобылы.

– Каждой лошади нужно шлифовать зубы, чтобы они не загибались. Ей немного чаще, чтобы клыки не выступали.

Я не удержалась от улыбки. Он и правда приручил саблерога, и только потому ничем не рисковал. Никто ничего не заподозрил бы только по тому, что лошадь немного больше обычной. Оказывается, у паладина может быть такое невероятно большое сердце!

Дело не только в том, что приручить саблерога считалось невозможным. Это строго-настрого запрещено. Если бы, когда Йеро был в Немии, раскрылось, что он приручил саблерога, его ждало бы жесточайшее наказание.

– Это из-за Лассы ты лишился своей пятерни?

– Нет. – Йеро резко отвернулся, и я поняла, что зашла слишком далеко. – Но, если мы не двинемся в путь в ближайшее время, она станет причиной, по которой мы не достигнем нашей цели. Или, точнее говоря, ваш страх перед ней. Мы должны идти дальше и оставить позади эту проклятую гору.

С тяжелым сердцем оглянувшись на гору, я кивнула.

– Йеро прав. Я тоже хочу как можно быстрее убраться отсюда. – Я бы предпочла больше никогда не вспоминать, что я пережила в этом месте – или что мне померещилось. Что было на самом деле, а что – только иллюзией? Камни, завалившие мое тело, вряд ли могли быть настоящими. И все же я ощущала болезненные следы ушибов – до сих пор ощущала.

После того как Йеро еще раз напомнил нам о необходимости держать наши страхи под контролем, мы двинулись в путь. К моему удивлению, гора, через которую мы прошли, с этой стороны оказалась единственным возвышением на плоской равнине. Последняя была похожа на пустыню, выглядела высохшей и была испещрена трещинами, из которых выглядывало на поверхность несколько бесцветных папоротников. Серебристые камни, покрытые сероватыми пятнами, лежали тут и там, насколько хватало глаз. Пейзаж казался мне не просто суровым… казалось, что здесь трудно дышать. Он был мертвым. Это была единственная подходящая характеристика.

А вот небо оказалось полной противоположностью. Синие кучи облаков, края которых окаймляли полосы света, высились на горизонте и сплетались друг с другом, образуя над нами величественный купол. Они непрестанно двигались, словно танцуя, а ветра пели, так что даже это было слышно нам, хотя мы не ощущали ни малейшего дуновения. Мне показалось, что в этом Междумирье земля умерла, а ветер погрузился в траур.

Мы шли в молчании. Даже Аларик перестал отпускать свои бесконечные и бесполезные комментарии. Йеро, казалось, знал, в каком направлении идти.

– Нам нужно готовиться к ночи? – спросила я его, пристально глядя на бурлящие груды облаков. – Или к резким переменам погоды?

– Мы должны быть готовы абсолютно ко всему, но не ожидать ничего.

Вика прошептала:

– Но пейзаж будет меняться или нет? Если он останется таким же, у нас скоро возникнут проблемы с припасами. Здесь нет совершенно ничего, что можно съесть или выпить.

– Не переживай, – коротко ответил Йеро. – И следи за своими страхами, чтобы они не прозвучали как желания.

Глава 18
Аларик

Пока они шли, ни пейзаж, ни освещение не менялись. Лишь облака на небе постоянно преображались, хотя не было ни ветерка. Разве солнце уже не должно было давно зайти?

Совсем рядом с Алариком, словно тень – хотя теней здесь тоже не было, – неотступно следовало ощущение, будто он идет на месте, словно стрелка часов, которая беспомощно тикает, но не может сдвинуться ни на миллиметр. Он словно завяз во времени, и не было пути ни вперед, ни назад.

Когда никто больше не мог скрывать усталость, Лэйра разложила два спальных мешка и предложила Аларику вместе с ней держать первую вахту. Вскоре ему пришлось оставить надежду, что она захочет с ним поговорить. Напротив, она старалась держаться от него подальше. Вероятно, она предложила разделить с ним вахту, потому что настолько не доверяла ему, что не хотела спать, когда он бодрствует.

Остальные легли. Йеро, похоже, просто отдыхал, сложив руки на груди и уставившись пустым взглядом на необычные облака, а Вика тут же уснула.

Лэйра тоже наблюдала игру форм на небе. А Аларик наблюдал за Лэйрой, за тем, как она следит взглядом за серебристыми линиями, едва заметно улыбается, когда они неожиданно меняют цвет, или открывает рот от удивления, когда облака образуют формы, никогда им не виданные, – и Лэйрой, явно, тоже.

– Чего ты ждешь? – в какой-то момент спросил он. – Что ты высматриваешь там, наверху?

Сначала он подумал, что она вообще не ответит, проигнорировав его вопрос, как и его самого. Но потом она вздохнула.

– Симметрии. Я жду повторения, какой-то закономерности. Так я пойму, что время движется вперед.

– Может, показать тебе?

Это было глупо с его стороны, но он достал из сумки медальон со временем и открыл его. Тут же ему пришлось резко втянуть воздух, потому что его тело обожгло отчаянное желание воспользоваться временем. Ему понадобилось огромное самообладание, чтобы заставить себя не обращать внимания на это болезненное жжение.

Лэйра подвинулась немного ближе, просто чтобы ей было лучше видно – достаточно близко, чтобы Аларик вспомнил запах ее волос и то, как кончики ее пальцев касались каждой линии его тела.

Аларик бросил короткий взгляд на Йеро, но тот никак не отреагировал. Возможно, паладин спал с открытыми глазами.

– Смотри прямо сюда, – его голос стал хриплым. Она явно это заметила – что она подумает? – Следи за песком.

Она наклонила голову набок.

– Это время. Когда за пределами медальона идет время, внутри него возникают новые песчинки.

Лэйра сосредоточенно всмотрелась в горстку времени, заточенного в латунном медальоне.

– Но тут ничего не прибавляется? Его ведь должно становиться больше, так?

– Да.

– Но ничего не происходит.

Чтобы не соблазняться видом времени, он посмотрел на Лэйру. За последние годы ее щеки исхудали, она стала выглядеть взрослее, ее виски казались четче очерченными, а подбородок – почти острым. Она прекрасна, как картина, и знала это, но для нее самой это было совершенно неважно. В той тяжелой жизни, которую она вела, красота была не преимуществом, а лишь источником дополнительных рисков.

– Тут нужно терпение. В нашем мире новая частица возникает с каждым ударом сердца. А здесь время течет очень медленно.

– Откуда ты это знаешь?

Он посмотрел на свою открытую ладонь.

– Время показывает мне это.

И этому времени он мог доверять, каким бы опасным оно для него ни было, как бы сильно оно ни хотело поглотить и уничтожить его. А вот себе самому, напротив… Откуда он брал эти предположения о Лэйре? Время, когда они были вместе, давно прошло. Тогда она была мечтательницей, но она мечтала увидеть, как солнце восходит над вершиной Восточных гор, и побывать на море; она не думала о благородных украшениях и платьях и не хотела, чтобы ей восхищались. Возможно, теперь красота стала важна для нее. Ведь где-то находился возлюбленный, который должен вернуть ее ко двору. Было ли правдой все, что она ему об этом сказала? Трудно представить, что она взвалила на себя эту невыразимую опасность, только чтобы снова жить при дворе, в замке, где нужно следовать условностям, которые, как кажется, ей вовсе не подходили. Но что он теперь знал о ее целях и желаниях?

– Вот! – приглушенно воскликнула она. – Я заметила, как что-то сверкнуло. Появилась новая частица.

Аларик с облегчением закрыл медальон.

– Теперь ты мне веришь, что время идет вперед?

Она кивнула.

– Спасибо, что показал.

Сказав это, она снова отвернулась и будто бы снова погрузилась в свои мысли.

– Это было так давно, Лэйра, – он говорил так тихо, будто не хотел невольно сбить ее с особенно важной мысли.

Она лишь сглотнула.

– Я и правда рад бы тебе объяснить, что тогда произошло.

Если бы только у него был способ это сделать! Но оковы никуда не денутся, даже когда он сломает долговую печать.

Лэйра покачала головой, и ее светлые волосы упали на лицо.

– Я не хочу это слушать.

– Не хочешь об этом поговорить? Не хочешь выслушать просьбу о прощении или хотя бы объяснение?

– Нет, – сказала она, и он не сразу поверил тому, что этот краткий отрицательный ответ прозвучал в ее устах с уважением, почти дружелюбно.

– Почему нет? Ты никогда не задавалась этим вопросом? Я вот, со своей стороны, до сих пор об этом задумываюсь.

– Я приняла, что не получу ответа на вопрос, как ты мог со мной так поступить. – Она посмотрела вдаль и провела пальцем от линий облаков на небе к пыли у своих ног. – И меня это устраивает. Намного больше, чем любое объяснение.

Эти немийцы иногда казались ему такими странными. Они всегда были любопытны, но при этом обладали невероятной снисходительностью и терпением. Они ничего не прощали, но запрещали себе постоянно цепляться к тому, чего не могли простить. Они просто делали выводы и следовали им.

Но Лэйра еще не договорила.

– Допустим, ты предоставишь мне объяснение. Допустим, я тебе поверю. Я же тебе во всем верила, ты в курсе? Почему бы не сделать это еще раз, если мы оба не изменились? Я все та же – я поверила бы тебе.

– В этом нет никакого смысла.

Почему же она тогда не хочет, чтобы он говорил?

– И все же, Аларик, так уж вышло. Потому что и ты все тот же. Значит, и ложь тебе не чужда.

– Это неправда. Я совершил ошибку, и я это понимаю.

Вика пошевелилась и тихо вздохнула во сне.

– Тише, пожалуйста. – Лэйра еще немного отодвинулась от него, чтобы он больше ничего не мог понять по выражению ее лица. – О нет, это была не ошибка. Ошибки – это нечто поверхностное. Неверные решения, которые человек делает, когда у него есть выбор. Ошибки злят людей, может быть, даже делают им больно. Но ты совершил нечто иное. Нечто более глубокое. Ты намеренно унизил меня. При всех. И это не то же самое, что принять неверное решение. Унизить кого-то, сломать или даже убить кого-то – это то, что идет из глубины души и разрушает самую ее суть. Ты бы совершил это снова, Аларик. Это часть тебя. А теперь и часть меня.

Это звучало подкупающе логично и одновременно так горько и безнадежно.

– Ты никогда меня не простишь.

– В тот момент, когда я прощу тебя, Аларик, я допущу, что ты снова причинишь мне столь же сильную боль. Поэтому я не прощаю – больше никогда. Прости меня, что я этого не делаю – или не прощай. Я ничем тебе не обязана. Я должна защитить себя. И освободить Десмонда.

– Понимаю.

Он не соврал. Он тоже ни на секунду не забывал, зачем он здесь. И то, что он не видел ни малейшего признака присутствия другой группы и Кадиза Хелльны, действовало ему на нервы.

– Ты любишь его. А ведь недавно ты говорила, что дело только в твоем положении при…

– Кого я люблю или не люблю, это мое дело. Об этом я с тобой говорить не стану.

Она была так холодна. И он прекрасно это понимал. Она ради любви отправилась в Царство дэмов. Ничье больше сердце не способно любить так полно и смело, как ее. А он нанес той любви, на которую она была способна, безнадежно глубокую рану.

– Лэйра, может быть, ты все же примешь от меня подарок? За который я не потребую ничего взамен?

– Лучше не надо.

Она покачала головой, но затем ее взгляд упал на бумажный свиток, который он вынул из внутреннего кармана рубашки – того, где лежала и долговая печать.

– Только посмотри.

Чуть помедлив, она взяла свиток и развернула его. Дальнейшее оказалось для него совершенной неожиданностью: на ее лице промелькнуло выражение потрясения. Затем ее глаза наполнились слезами, которые она тут же сморгнула. Почему она так эмоционально отреагировала на простую карту Немии?

– Это, – хрипло сказала она, – это я возьму. Спасибо, Аларик.

– Я заметил, что ты хотела выкупить ее у хозяина, но он попытался задрать цену.

Она приподняла уголок рта, но так и не улыбнулась по-настоящему.

– А ты за нее, наверное, не заплатил, да?

– Если это успокоит твою совесть, могу поклясться, что заплатил.

– Нет. Хозяин – скряга и лихоимец. Мне нравится, что ты ее… не купил.

Он не знал, не спугнет ли ее следующим вопросом, но удержаться от него не смог:

– Почему она так много для тебя значит?

Может, она боится, что никогда больше не увидит родину?

– Это всего лишь карта, – ответила Лэйра. – Она показывает путь назад, к моему родному дому.

Глава 19
Лэйра

– Видите?

День за днем небо сохраняло все те же невероятные цвета. В этом мире не было ночи? Только вечно длящийся день, до конца которого мы никак не могли добраться?

Аларик не знал, что, украв карту Немии, он не просто подарил мне изображение моей родины. Потому что в этой карте по-прежнему жила магия. Поля волновались на ветру, на реках, текущих по нашим землям, серебрилась мелкая рябь, в низине шли дожди. Днем на небе стояло солнце, а ночью – луна. Ночь за ночью ее серп становился все меньше. Хотя по эту сторону границы дни путались, теперь я знала, сколько времени нам еще осталось. До новолуния, до самой темной ночи, я должна освободить Десмонда. Иначе Повелитель превратит его в дэма и он будет потерян навсегда.

Я рассказала Йеро и Вике о карте – тайком, чтобы Аларик не мог нас подслушать, – и упомянула, как пригодилась бы нам карта Царства дэмов. Йеро на это лишь ухмыльнулся.

– Это Царство не было бы такой большой тайной, если бы можно было нарисовать его карту. Здесь нельзя думать в известных тебе обычных измерениях.

Бурдюк с водой в моем заплечном мешке становился пугающе легким. До сих пор лишайники и иссохшие папоротники, которые хрустели в руках, словно бумага, были единственными слабыми признаками жизни. До сих пор. Но сегодня я, наконец, увидела что-то, что отчетливо выделялось на фоне равнины. Мы были еще слишком далеко, чтобы понять, что это, – но это, без сомнения, было нечто новое.

– Может, это кусты? – спросила Вика. – Если там что-то растет, должна быть и вода.

Аларик прищурился.

– По-моему, там какие-то лужи. Промоины или что-то такое.

– Фата-моргана? – высказался Йеро. – Мираж, призрак воды?

Аларик усмехнулся.

– Если обманку можно отличить от реальности, она перестает быть обманкой.

Мы все зашагали быстрее, но через некоторое время Вика притормозила, схватила меня за руку и остановилась.

– Подождите-ка. Кусты или лужи… в этом мире они двигаются?

Теперь я тоже заметила. То, что по-прежнему виднелось впереди, скользило над поверхностью земли, словно опавшие листья, которые ветер гонит по воде.

– Это… тени. Но как могут возникнуть тени, если здесь нет света и ничего, что могло бы их отбросить.

– Дерьмо, – пробормотал Йеро и потер лоб.

– Что это значит? – спросила я. – Что там?

– Дэмы.

Мои пальцы сжались на рукояти моего мюродема.

– Ну, мы знаем, что они тут есть.

– Верно, – ответил Йеро. – Но я не рассчитывал, что мы встретимся с ними.

Прежде чем я успела переспросить, что он имеет в виду, Йеро принялся упрекать нас:

– Контролируйте ваши мысли! Сколько раз я должен вам это повторять? Даже я буквально слышу, как вы боитесь, ваш страх привлечет их сюда!

Мы с Викой переглянулись, словно нас уличили в чем-то.

– Пусть приходят, – прошептала Вика, и я яростно закивала, потому что другого способа победить страх просто не приходило мне в голову.

– Для этого мы сюда и явились.

Йеро вытащил свои клинки и ухмыльнулся.

– Так вы мне больше нравитесь.

– Не хотелось бы портить вам предвкушение радости. – Аларик забрался на камень, который был ему по пояс, чтобы получше осмотреться. – Но то, что надвигается оттуда, не имеет никакого отношения к тому, что в Немии понимают под словом «дэмы».

– Они мертвы, – ответил Йеро, проверяя клинки. – Даже во время обучения паладинов о них рассказывают лишь легенды. Говорят, что пограничье убивает дэмов, которые слишком долго здесь задерживаются, пытаясь найти путь в мир людей. Они умирают. Но они не исчезают. Не до конца. Они помнят, и эти воспоминания полны ненависти.

– Это тени. – Вику пробрала дрожь, я заметила, как затряслись ее плечи. – Очень, очень много теней. И я боюсь, что они ближе, чем вы думаете.

Дэмы-тени, хотя они по-прежнему оставались от нас на некотором расстоянии, внезапно в огромном количестве выступили из-за камней, будто их извергли какие-то дыры в земле.

– Держитесь вместе, – крикнул Йеро. Нам с Викой не нужно было повторять дважды. Мы поспешили к нему, прижавшись спиной к спине, и подняли клинки. Аларик оставался на камне – но что это ему даст, если противники могут летать? Первые уже окружали его. Нечеткие тени, быстрые как ветер, едва различимые глазом. Неужели они нас…

Вика издала боевой клич, и в следующий момент мой мюродем рассек воздух и с шипением вонзился в противника. Существо издало жуткий звук, нечто среднее между треском и ревом. Он словно пронизал меня насквозь, и мне показалось, будто мой разум инстинктивно спрятался в самой глубине тела. Я ощутила себя совершенно пустой. Затем я ударила следующую тварь, и инстинкты перехватили контроль. Эти существа были скорее невидимы, чем телесны, они походили на тени больших птиц, и злоба сочилась из них и звенела в воздухе.

Я взмахивала мюродемом изо всех сил, но существа снова и снова уклонялись от него. Одно из них задело мою левую руку, и локоть парализовала ледяная боль. Твари, которых Йеро сбивал своими клинками, гневно рычали, падали на землю и растворялись, едва коснувшись ее.

Один теневой дэм бросился на меня. Просто бесформенная темная клякса, в которой на мгновение мелькнуло что-то с когтями и тонким, изогнутым клювом. Я разглядела уязвимое место и нацелилась в него клинком. Снова этот пронзительный визг, от которого тело пронзала адская боль. Отрубленная когтистая лапа, черная и блестящая, упала к моим ногам. Еще одно существо бросилось вперед, промахнулось буквально на волосок, пролетело мимо и уступило дорогу следующему. Они неслись друг за другом, словно бусины в ожерелье.

Йеро, Вика и я сбивали их с неба клинками-мюродемами. Аларик атаковал их мечом, который был у него в левой руке, а кинжалом в правой держал на расстоянии тех, кто подбирался к нему сзади. Они обступили его так тесно, что мне лишь в отдельные мгновения удавалось разглядеть его лицо. Он был полностью сосредоточен, не концентрируя внимание ни на одном конкретном враге и при этом следя за всеми существами. Тех, что оказывались у него за спиной, он доставал кинжалом, словно угадывая их присутствие.

Мне было проще сосредоточиться, если сфокусироваться на деталях, одолевая дэмов одного за другим. Коготь, чешуйчатая шея, пасть, полная острых зубов, уродливая морда. Помимо теней у них были и тела, хотя мы могли увидеть лишь проблеск их обличья. Если разглядеть его, сразу ясно, куда бить.

Рядом со мной Вика вонзила свой меч в темное нутро твари, оказавшейся прямо над ней. Словно туман, умирающая тварь опустилась на нее. В следующий момент Вика закричала, словно из дэма текла кислота.

– Соберись! – прорычал Йеро, смещаясь чуть ближе к ней, чтобы прикрыть ее своим телом и своим мечом. – Вика, это только иллюзия! Неправда! Сражайся дальше!

Но Вика, казалось, не слышала его слов. Ее изогнутые клинки упали в пыль. Дрожа, она прижала кулаки ко рту, но ее крики пробивались через сжатые пальцы. Я убила очередного дэма, молясь, чтобы он был последним, потому что я была больше не в силах держать мюродем. Но, поспешно осмотревшись по сторонам, я увидела, что вокруг одни тени. Их становилось больше и больше, словно из каждого убитого дэма появлялся десяток новых. Вика упала на колени и, не переставая кричать, уткнулась лицом в песок.

– Держаться! – Клинки Йеро рассекали тьму, которая сгущалась вокруг нас. Крики дэмов лились мне в уши, словно вода, наполняли мою голову, оглушали.

– Меньше не становится! – задыхаясь, выговорила я. Что-то потекло по моему предплечью, окрашивая рубашку в темный цвет. Я даже не заметила, когда меня ранили, не говоря уже о том, чтобы понять, что именно меня задело. Я отрубала кривые лапы с острыми когтями от туловищ теневых созданий, отсекала морды, которые пытались меня укусить, от тощих шей. Крики Вики превратились в жалобные стоны. Мой мюродем казался бесконечно тяжелым, а рука, в которой я держала оружие, похолодела, и ее стало покалывать. Как только она онемеет, клинок упадет в пыль, и я больше не смогу защищаться.

Один из дэмов закричал, когда я разрубила его, он кричал и кричал, и меня охватила неприкрытая паника, что теперь я буду слышать эти крики всю жизнь. Ко мне приблизилась еще одна тень. Я замахнулась. И на полпути, охнув, остановила меч.

Это был Аларик! И мне тут же стало ясно, почему он сместился поближе к нам, теперь оказавшись справа от меня. Он чертовски хорошо управлялся с мечом в одной руке и кинжалом в другой. Скрестив их перед грудью, он подпускал к себе чудищ пугающе близко, а затем клинки с пением разлетались в стороны, рассекая одновременно полдесятка созданий и превращая их в шипящие останки. Но в одиночку у него не было шансов. Разорванный левый рукав и кровь, которая сочилась из пореза, свидетельствовали о том, что иногда он пропускал удары.

– Мы не справимся, – прокричала я, перекрикивая вопли умирающих дэмов. – Их слишком много.

Не замедляясь и не выпуская из вида ни одной цели, он бросил на меня взгляд.

– Не веришь, что я сильно проредил бы их при любой возможности?

– Их становится все больше! А Вика тяжело ран…

– Лэйра, глаза у меня есть!

Вот идиот!

– Аларик, ты должен использовать амулет! Нам нужно убраться отсюда!

Не важно, куда, не важно, в какое измерение. Нужно бежать.

Он убил двух бросившихся на него чудищ одним взмахом, выпрыгнул из нашего круга и движением, которое выглядело почти заученным, разрубил на куски несчетное количество дэмов. От их криков у меня перехватило дыхание и на мгновение потемнело в глазах.

– Экономь силы, проклятье! – рявкнул Йеро, и я лишь с опозданием поняла, что он обращается к Аларику.

– Просто. Сражайтесь. Дальше! – с каждым словом Йеро превращал теневых тварей в лохмотья забытых воспоминаний.

– Аларик, так дальше невозможно. – Мне хотелось закричать, но кричать я больше не могла. – Ты должен рассечь время.

Он посмотрел на меня, и сосредоточенность и спокойствие исчезли с его лица, уступив место отчаянию, которое пробудило где-то глубоко во мне совершенно недопустимые чувства.

– Не выйдет.

Что-то укусило меня за ногу; обжигающая боль пронзила ее до самого паха. Я вслепую ткнула мюродемом вниз, чуть не проткнув свой сапог его острием, но мне все же удалось убить напавшую тварь. Существо завопило так ужасающе, а в голове и животе было это ужасное ложное чувство, и мне показалось, что сердце вот-вот разорвется.

Потому что полных ненависти теней было слишком много.

Аларик понял, что мы проиграли. Я прочла это в его лице.

– Уже надоело? – снова ободрил нас Йеро. Вика больше не шевелилась, и даже движения Аларика стали медленнее.

– Держись, Лэйра!

Но ради чего нам держаться? Вокруг нас было столько дэмов, что они заслонили тусклый свет. Мы едва различали, что происходит вокруг. Я едва отрывала острие мюродема от земли, ударяя им подбиравшихся ко мне тварей, словно это был просто длинный нож. Если бы только они не издавали этих жутких криков, умирая. Эти ужасные, разрывающие нервы крики. Они опаляли разум, сжигали смелость и въедались мне в голову. Зачем я пришла сюда? Чтобы умереть? Мы здесь, чтобы умереть?

Чьи-то зубы впились в мои колени. Я больше не смотрела вниз, оружие выпало из рук, и я просто голыми руками ударила туда, где вспыхнула боль, чтобы сбросить дэмов с себя. Но их не было. Под моими пальцами дрожала иссохшая земля. Или это я дрожала?

– Их больше нет, Лэйра.

Аларик опустился на колени рядом со мной, его рука застыла где-то над моей спиной, но он не решился меня коснуться.

– Где… куда?

– Посмотри вокруг. Наступила ночь. Когда исчез свет, они тоже исчезли.

Он был прав. Я непонимающе посмотрела в темноту. За несколько мгновений воцарилась почти абсолютная тьма. Ночное небо светилось кобальтово-синим, холодное и бесконечное, как море. А дэмы-тени исчезли.

Тихий стон напомнил мне о том, что сейчас на самом деле важно. В один прыжок я оказалась рядом с Викой и осторожно перевернула ее на спину. В холодном свете она в первый момент показалась ужасно бледной, но затем я заметила тончайшие линии на ее коже, словно шрамы от давно зажившего ожога. Они покрывали все ее лицо, даже ее дрожащие веки и бесцветные губы.