Текст книги "Книжный сыщик"

Глава 5

– Ты говорил, что надо будет просто отнести книжку, – шипел Барри в телефон, морщась всякий раз, когда трубка касалась залепленной пластырем щеки. – Я ни на что больше не подписывался!

Примерно час назад Барри и Клайд бросили Гризвольда на станции подземки, прыгнули в такси и помчались на Тридцать девятый пирс, надеясь затеряться в толпе. Они устроились на деревянном тротуаре, проходившем за магазинами и ресторанами. Ветерок доносил до них гомон туристов и надтреснутую мелодию карусели. В конце пирса какие-то люди любовались морскими львами, которые грелись на солнышке, разлегшись по плавучим платформам, и перекрикивались низкими голосами, словно заядлые дебоширы на скачках. Клайд уселся в метре от Барри (чтобы ничего не слышать) и невозмутимо, как удав, заглатывал пончик за пончиком.

– Ты кого мне вообще навязал?

Из трубки послышался отрывистый голос. Барри пригнул голову, как нашкодившая собака.

– Да об этом по всем каналам кричат, – стал оправдываться он. – Я и струхнул. Этого Гаррисона Гри… ну, ты понял – его каждая собака знает!

Слушая, Барри сжал свободную руку в кулак и прижал к глазам.

– Да, да, избавились. Клайд сказал, что стер все отпечатки и бросил в залив.

Невозмутимый Клайд разглядывал чайку, которая уселась на перила прямо перед ним. Он бросил чайке кусок пончика. Чайка взлетела, захлопав крыльями, нырнула вниз и ухватила добычу.

– Слушай, – говорил в телефон Барри, – заплати мне, сколько договаривались, и все. Найди себе другого. Или пусть Клайд дальше сам.

Он еще послушал, а потом шлепнул себя ладонью по ляжке.

– Я же не виноват! У него ее с собой не было! Может, я бы из него что-нибудь вытряс, но этот твой чингачгук его подстрелил.

– Мы везде смотрели! – защищался Барри. – У него с собой была только одна книга, и та новенькая.

– Но ты же сказал, что она должна быть очень старая. Ты же ясно сказал!

– Понятия не имею. Автор – По. Золотое что-то там…

– Я же не знал! Ты сказал – старая книга. Если бы сказал брать любую…

– Нет, она не у Гризвольда. Я выбросил ее в мусорку.

– Ну ладно, ладно, прости. Сейчас вернемся и поищем. Тогда ты мне заплатишь, и я исчезну. Договорились?

– Ладно. Но прямо сейчас туда нельзя. Там куча полицейских. На выходных сходим. Завтра. Все равно больше я ничего не могу сделать. Не хочешь – как хочешь.

Глава 6

Проснувшись в субботу утром, Эмили просмотрела форумы «книжных сыщиков», но никаких новых сведений о мистере Гризвольде там не было: ограбление на станции электропоезда, больница Святой Марии, находится в критическом состоянии. Все надежды на новую игру отодвигались куда-то в отдаленное будущее. К тому же Эмили очень тревожили слова о «критическом состоянии».

– Это значит, что он серьезно ранен, но сказать что-то точно пока нельзя, – объяснила мама. – Но люди в критическом состоянии часто потом выздоравливают.

К тревоге за мистера Гризвольда добавлялось сожаление о несостоявшейся игре. Как было бы здорово – приехать в Сан-Франциско и тотчас угодить на игру. Впрочем, обрадовалась Эмили, после обеда они с Джеймсом договорились поохотиться за книгой. Надо ведь как-то отвлечься, а не сидеть за компьютером, постоянно обновляя форумы в поисках новых слухов или сведений о состоянии мистера Гризвольда.

Однако для того, чтобы пойти в Ферри-билдинг, следовало отпроситься у родителей. Они как раз вешали фамильный девиз, который папа много лет назад написал на дощечке: «Жизнь, путешествия, приключения, радость и никаких сожалений». Тоже, конечно, из Керуака, а как же.

– Ну пожалуйста! – снова взмолилась Эмили.

– В другой раз, Эм, – ответила мама, стараясь не выронить зажатый в зубах гвоздь и вколачивая второй такой же в стену.

– Сначала надо понять, что тут и как, а уж потом будешь ходить одна, – сказал папа. И, заранее зная, какие доводы приведет дочь, добавил: – Да, да, Джеймс ходит в Ферри-билдинг один, а тебе нельзя. А мы с мамой будем до вечера распаковывать и расставлять вещи. Нет, конечно, у тебя всегда есть еще один вариант… – И папа кивком указал на дверь комнаты Мэтью.

Эмили вздохнула. Этого варианта она очень надеялась избежать. Смешно – всего несколько лет назад именно Мэтью таскал ее по разным интересным местам. Когда-то они были неразлучны и увлекались геокэшингом – популярной игрой, в которой нужно с помощью GPS искать клады с разными вещичками, а когда появились «Книжные сыщики», то поначалу играли в них вместе. Но потом Мэтью перешел в шестой класс, одноклассник предложил ему создать ансамбль, и брат взялся за гитару. А потом открыл для себя «Смывайся» и пропал – только музыка да музыка без конца. Поиски кладов теперь были ниже его достоинства. Прощай, лучший друг и товарищ по проделкам; здравствуй, вредный и ехидный старший брат.

Эмили сделала глубокий вдох и постучалась в дверь брата. Пол под ее подошвами вибрировал от тяжелых басов: брат опять слушал «Смывайся». Гитара издала один фальшивый аккорд, потом второй. Для тренировки Мэтью играл одновременно с записью. Эмили постучалась еще раз. Песня оборвалась, но потом зазвучала с самого начала.

Эмили толкнула дверь и, стараясь переорать музыку, окликнула его, но если Мэтью ее и услышал, то виду не подал и не обернулся. Эмили постучала его по плечу, и Мэтью резко обернулся, причем, видимо, по случайности выдал гармоничный аккорд. На брате была любимая футболка с унитазом и надписью «Смывайся» над ним.

– Чего тебе? – закричал он, перекрывая музыку.

– Хочешь со мной в Ферри-билдинг? – закричала в ответ Эмили.

– Не-е. – Мэтью отвернулся и взялся за гриф гитары.

– Ну Мэтью! – Динамик стоял рядом на полу, и Эмили пальцем ноги ткнула в кнопку. Наступила тишина.

– Ну что? – спросил он. – Ты спрашиваешь – хочешь в Ферри-билдинг? Я говорю – нет, не хочу. Вот если бы ты спросила, не хочу ли я пять баксов…

– Но мама меня без тебя не отпустит. Джеймс сказал, что туда можно доехать на фуникулере. Ты же никогда не катался на канатном трамвае. Неужели не хочется поисследовать Сан-Франциско?

Мэтью подергал гитарную струну и задумался.

– Ладно, – сказал он наконец.

Они вышли на веранду, где уже ждал Джеймс, и втроем полезли в гору. Мэтью держал на вытянутой руке смартфон и на ходу снимал видео. Он снял выцветший полосатый диванчик с табличкой «Заберите даром» и развевающийся на чьем-то балконе флаг местной бейсбольной команды. Когда до вершины холма оставалось не больше квартала, путешественники услышали гудение, словно где-то рядом поселился исполинский пчелиный рой, заглушающий своим шумом далекие звуки дорожного движения.

– Что это? – спросила Эмили.

Джеймс не успел ответить. Дети достигли вершины холма, и Эмили увидела все своими глазами. По поперечной улице были проложены рельсы, а над рельсами – тросы. Канатного трамвая видно не было, но тросы дрожали и гудели.

– Пойдем на остановку, – сказал Джеймс. – Вот-вот придет канатный трамвай.

За рельсами улица, по которой они шли, резко уходила вниз. Откуда-то появилась группа туристов на электрических самокатах. Мэтью снял на видео цепочку сегвейщиков, которые ехали по одному друг за другом.

– Это они едут посмотреть Ломбард-стрит, – объяснил Джеймс. – Это самая извилистая улица в мире. Она вон там, наверху.

– А Фриско[1]1
  Пренебрежительное название Сан-Франциско. – Прим. ред.


[Закрыть] ничего так, – заметил Мэтью.

– Не говори «Фриско», – покачал головой Джеймс. – Местные это слово терпеть не могут.

– Принято. – И Мэтью взял крупный план старомодного неонового знака над кафе-мороженым дальше по улице. – Может, пригодится для моих видео со «Смывайся», – пояснил он.

– «Смывайся»? – поднял брови Джеймс.

Эмили закатила глаза.

– Он снимает фанатские ролики. Мой брат почему-то решил, что ребята из «Смывайся» знают о его существовании и с какой-то радости интересуются его видюшками.

– Скажешь, нет? Они знают меня под именем Пятерка Пик. – Мэтью коснулся экрана, телефон звякнул, и запись прекратилась. – Тревор, это их барабанщик, – пояснил он для Джеймса, – один раз оставил комментарий к моему видео на сайте «Слив». А потом расшарил его в своем блоге. Это была мультяшка из «Лего», ничего так, неплохая, хотя, конечно, не мне говорить.

– Ну и что? Все равно ты не знаком ни с Тревором, ни с другими из «Смывайся». А говоришь так, как будто они твои лучшие друзья.

Джеймс, который стоял между Эмили и Мэтью, только и успевал вертеть головой туда-сюда, следя за ходом перепалки. Но не успел Мэтью придумать ответную колкость, как Джеймс ляпнул:

– Стиву нравится твоя прическа.

Вспомнив о присутствии Джеймса, Мэтью опустил подбородок.

– Правда? – Брат поправил свой кривобокий ирокез. Этим утром к нему добавились три выбритые полоски над левым ухом. – А кто это – Стив?

Джеймс показал на торчащий на затылке непокорный хохолок.

Мэтью изучил хохолок и кивнул.

– У Стива хороший вкус, – сказал он.

Задребежал колокольчик. На вершину холма выполз красный с бежевым вагончик, еще раз звякнул и остановился на перекрестке. Эмили не знала, как полагается в него садиться и кому платить, но Джеймс взял дело в свои руки: поднялся на платформу и показал кондуктору проездной. Путешественники сели на деревянную скамью, которая шла снаружи вдоль борта фуникулера, и оказались лицом к тротуару. Мэтью хотел снять видео поездки, поэтому садиться не стал и встал рядом, держась одной рукой за столбик крыши.

Когда вагончик дернулся и пополз вперед, Эмили покрепче вцепилась в скамью. Не было ни ремня, чтобы пристегнуться, ничего. Впрочем, она почти сразу расслабилась и поняла, что падение ей не грозит.

Джеймс то и дело тыкал пальцем вокруг, и все, на что он показывал, сопровождалось какой-нибудь историей. Вот химчистка, ее держит Джеймсов дядюшка, он знает фокус – умеет чихать монетами. Вот огромный собор с лабиринтом, да не с обычным, парковым, из подстриженных кустов. Вот рынок, где бабушка покупает устриц на китайский Новый год.

– Ты давно здесь живешь? – спросила Эмили.

– Всю жизнь.

– И больше нигде не жил?

– Нет, всю жизнь в одном и том же доме. Моя семья живет в нем с незапамятных времен. Кажется, дедушка его купил в шестидесятые. Когда мама была маленькой, она спала в комнате, которая теперь моя. А еще до дома в городе жили мои прадедушка с прабабушкой, которые приехали из Китая.

Эмили попыталась вообразить, каково это – год за годом жить в одном и том же доме, ступать по одним и тем же улицам, ходить в одну и ту же школу и знать, что поколения твоих предков делали то же самое. Выходила какая-то мешанина из разрозненных кусочков всех тех мест, где ей довелось жить: залитая солнцем плитка на полу кухни в Нью-Мексико, камин в Колорадо, который можно было зажечь выключателем, выложенный сланцем коридор в Коннектикуте, крытая ковром лестница в Южной Дакоте – по этой лестнице они с Мэтью скатывались на пятой точке.

– Я жила на одном месте самое большее три года, – сказала Эмили. – И даже ничего про это не помню. Я тогда еще только родилась.

– Серьезно? – В голосе Джеймса не было ни капли насмешки, но Эмили все равно ощетинилась. Она совсем забыла, что окружающим ее семья кажется странной. Мэтью прислушивался к разговору, небрежно обхватив рукой столбик, так, словно ждал автобуса на остановке, а не несся вниз по крутому холму. Впрочем, вагончик не то чтобы несся, скорее полз, побрякивая, по уходящим под гору рельсам.

Брат вмешался в разговор – ему не терпелось вывалить на Джеймса всю их семейную историю. Мэтью любил такие рассказы, и в его исполнении повесть об их безумной семейке звучала почти хвастливо.

– Я родился в Аризоне, а Эмилия-Унылия – в Вашингтоне. Потом мы переехали в Массачусетс. А когда поселились в Нью-Йорке, родители поняли, что – если считать все штаты, где они успели пожить еще до нашего рождения, – они побывали в одной пятой части всей Америки. Тогда они подумали – попробуем-ка пожить в каждом из пятидесяти штатов! После Нью-Йорка была Южная Дакота, Иллинойс, Коннектикут, Колорадо, Нью-Мексико, и вот теперь мы поживем здесь. У вас тут потрясная энергетика. – Мэтью потряс кулаком с отставленным большим пальцем и мизинцем. – Шака-бра, бра!

– Это по-гавайски, балбес, – проворчала Эмили.

– Родители – фрилансеры, им все равно, где работать, – добавил Мэтью. – Они на этой идее с переездами прямо свихнулись.

Эмили ждала, что Джеймс согнется пополам от смеха или скажет, что их семья похожа на бродячий цирк, но он просто пожал плечами и сказал:

– Круто. Мой папа тоже много ездит.

– Разве, по-твоему, это не странно? – не удержалась Эмили.

– Если учесть, что мой папа все время ездит по делам и живет в гостиницах, а я в это время сижу дома с мамой и бабушкой, которые только и думают что о своей кейтеринговой компании, – то нет, не странно. У нас даже на диване вечно гора китайских пельменей.

– А ты часто видишь папу? – спросила Эмили.

– Пару раз в месяц или около того. Когда как. – Джеймс отвернулся и стал смотреть туда, откуда они приехали.

Эмили и вообразить не могла, чтобы родители решили путешествовать сами по себе, без нее и без Мэтью. Они любили говорить, что их семья – это швейцарские робинзоны, только без кораблекрушения, или семейство Партридж, только без музыки.

Дети сошли с трамвая. Джеймс провел Эмили и Мэтью через полупустой пассаж под открытым небом на большую рыночную площадь, окруженную пальмами. Здание Ферри-билдинг высилось на другой стороне оживленной улицы. Оно стояло у самой воды и выглядело просто, но солидно – двухэтажное, длинное, с огромной часовой башней по центру. От здания шла дорожка, а вдоль нее выстроились белые палатки фермерского рынка, и длинный их ряд загибался за угол.

Перейдя площадь до середины, Мэтью остановился перед человеком, который расставлял вокруг себя полукругом ведра – некоторые перевернутые, с горшком наверху, некоторые – нет, но в каждом – пустая перевернутая бутылка для воды. Достав из кармана куртки палочки, человек отбил дробь, прислушался и принялся подстраивать некоторые ведра.

– Пойдем, Мэтью, – сказала Эмили. – Ферри-билдинг уже совсем рядом.

Но Мэтью уходить отказался, поэтому Эмили и Джеймс сказали, что сходят поищут книгу, а потом вернутся к музыканту с ведрами. Они пересекли запруженную машинами улицу, прошли вдоль ряда белых палаток и завернули за угол здания к пирсу. Теперь перед ними простирался целый палаточный лабиринт.

Пробираясь сквозь толпу, Эмили ощутила нарастающее предвкушение. Эту часть книжной охоты она любила больше всего. Загадки и головоломки – это, конечно, здорово, да и книги читать тоже интересно, но играть в эту игру снова и снова ее заставляла радость поиска. Книгу можно взять в библиотеке, а журнал с головоломками – купить в магазине. Но когда к этому всему добавлялась охота, жизнь становилась похожа на настольную игру в реальности, и призом в этой игре была книга.

– Что дальше? – спросил Джеймс, когда они оказались у третьей скамьи на пирсе. По ту сторону перил негромко плескались серо-зеленые волны.

– Мы ищем книгу. Она спрятана где-то здесь. Называется «Том Сойер».

Эмили подошла к скамье и опустилась на четвереньки. Стянутые в хвост волосы касались земли. К нижней стороне скамьи была приклеена карточка.

– Ну вот! – Эмили с досадой хлопнула по земле.

– Что там? – спросил Джеймс.

Эмили отклеила карточку и встала. На одной стороне карточки был логотип «Книжных сыщиков», а на другой – надпись:

– Ах ты, крыса, пират паршивый! – разозлилась Эмили. – Украл нашу книгу! Знал, что я за ней охочусь, и заграбастал первым.

И не только книгу, но и два очка, подумала девочка мрачно.

– Кто такой Бэббидж?

– Я его не знаю, это никнейм. Кто-то из «книжных сыщиков». Это может быть кто угодно, хоть он, хоть она.

Из маленького кармашка на рюкзаке Эмили извлекла еще одну карточку.

Вот, смотри, это моя. Я ее оставляю там, где спрятала или нашла книгу, чтобы все знали, что я там была.

Карточка у нее была почти такая же, только вместо «Бэббидж» на ней было написано «Упрямый Вомбат».

– Это ты – Упрямый Вомбат? Но почему?

– Это старая шутка, ее придумал брат. Когда мы жили в Коннектикуте, то один раз охотились на книгу «Голливопперы играют», и в подсказке прочли, что надо пройти по тропинке через густой лес. Я испугалась, уже не помню почему, и не хотела идти. А Мэтью сказал: «Да не будь ты таким упрямым вомбатом!» – и ушел по тропинке. От неожиданности я расхохоталась как сумасшедшая. Понимаешь, вомбаты – они же такие хорошенькие, пушистые, и как представишь, что у вомбата прорезался характер, упрямство… – Воспоминание заставило Эмили улыбнуться. – В общем, от смеха я перестала бояться, пошла за братом, и мы нашли книгу. В тот же день я залогинилась на сайте «Книжных сыщиков», а потом зачем-то отошла, а Мэтью взял и поменял мой ник на Упрямого Вомбата. Раньше у меня было что-то такое обычное, люблюкниги123 или что-то вроде. И я не стала менять обратно.

– Упрямый Вомбат. Мне нравится.

Джеймс еще раз внимательно рассмотрел обе карточки и отдал их Эмили.

– А откуда этот Бэббидж узнал, что ты охотишься за «Томом Сойером»?

– Перед тем как загрузить подсказку, я застолбила книгу. За это дают не одно, а два очка. Но зато все на сайте видят, что книгу застолбили, и знают, что очки получит тот, кто успеет первым. Но я застолбила книгу всего пару дней назад, и таких там было много, поэтому я решила, что вряд ли кто-то разгадает шифр и заберет книгу первым. Ошиблась!

Они пошли обратно к Мэтью, но по дороге несколько раз останавливались, потому что мама с бабушкой велели Джеймсу купить кое-что на рынке. Потом пришлось высматривать Мэтью в толпе, окружившей музыканта с ведрами, который знай наяривал на своих импровизированных барабанах. Вытащив Мэтью из толпы, дети пошли к трамваю, но другим путем, не тем, каким пришли. По обе стороны от них высились, словно стены коридора, серые офисные здания, мимо которых Эмили еще накануне ехала в фургоне с отцом. В выходной день эта часть города была пуста – лишь несколько случайных машин проехали мимо. Внимание Эмили привлек яркий букет цветов на тротуаре. Девочка остановилась. Еще букет, еще… Целая цепочка букетов, будто сказочная дорожка из крошек, вела к железной ограде, за которой уходила вниз какая-то лестница.

– А зачем цветы? – спросил Мэтью.

За ограду все еще цеплялся кусок желтой ленты; когда лента разворачивалась на ветерке, становилась видна надпись «прохода нет». Эмили ахнула – да ведь этой лентой был вчера огорожен вход в подземку!

– Это же станция электропоезда, – сказала она, понизив голос, словно перед ней была не обычная остановка, а по меньшей мере кладбище. – Мы проезжали здесь вчера. Здесь была «скорая», и полиция, и пожарные.

Здесь стреляли в Гаррисона Гризвольда. День был жаркий, но по спине у Эмили пробежал холодок.

Глава 7

Если бы не книги, свечи и игрушки, принесенные поклонниками мистера Гризвольда, случайный человек миновал бы этот угол, даже не заподозрив, что здесь произошла трагедия. К перилам прислонен был щит с плакатом: «Выздоравливайте, мистер Гризвольд! Вы нужны своему городу!» У подножия щита стояли и лежали цветы, свечи, мягкие игрушки и открытки, но больше всего было книг. Книги, книги, будто все без исключения горожане принесли мистеру Гризвольду самые любимые свои произведения.

– Надо и нам что-нибудь оставить, – сказала Эмили.

Джеймс заглянул в нейлоновую сумку, в которой нес купленные для бабушки овощи, и извлек лохматый пучок зелени:

– Салат подойдет?

Эмили опустилась на колено и открыла рюкзак. Вырвав листок из блокнота, она сложила его вдвое, и получилась открытка. Отойдя в сторонку, Эмили и Джеймс прямо на тротуаре написали добрые пожелания и подписались. Джеймс поставил еще одну подпись: «Стив» с тремя черточками, торчащими из буквы «в», словно вихор. Эмили сунула открытку Мэтью.

– Чего?

– Ты тоже подпиши.

– Да я этого вашего типа вообще не знаю.

– Подпиши!

Мэтью со стоном потянулся за фломастером. Получив обратно свою открытку, Эмили прочла написанное братом: «Моя сестра совсем очумела из-за вас и заставила меня это подписать. Выздоравливайте, мистер Шоколадник!»

– Мэтью! Нельзя так писать! И я тебе говорила, что прозвище Вилли Вонки тут ни при чем. Гризвольд издает книги.

– Ладно, давай переправлю.

Мэтью забрал у сестры открытку, зачеркнул «мистера Шоколадника» и написал над ним «Старый Книгоед».

– Так еще хуже!

Эмили вырвала у Мэтью открытку и смяла.

– А где это вообще произошло, а? – спросил Мэтью. – Что он, прямо на этом месте стоял, что ли?

Эмили вздрогнула.

– Ужас какой! Не хочу об этом даже думать.

– Наверное, все-таки на станции внизу, – заметил Джеймс.

– А ну, пошли, выясним. – И не успели Эмили с Джеймсом сказать и слова, как Мэтью уже одолел половину лестницы, ведущей вниз.

– Мэтью! Вернись! – закричала ему вслед Эмили.

– А тут не закрыто, – закричал в ответ Мэтью. – И вообще, здесь можно снять классное музыкальное видео.

Эмили и Джеймс пошли вниз следом за Мэтью. С каждым шагом они спускались все ниже. Воздух становился теплым и затхлым, и вот они уже стоят рядом с Мэтью, который опять вытащил смартфон и принялся снимать все вокруг на видео. Станция представляла собой огромную пещеру с гладкими стенами и мигающими лампами под потолком. Откуда-то издалека доносились звуки кларнета, но самого музыканта видно не было, и Эмили подумала, что станция, наверное, тянется очень далеко. По стенам и колоннам висели плакаты с рекламой товаров для пляжного отдыха, театра «Цин-Цанни» и прочих достопримечательностей Сан-Франциско. Поезда прибывали на нижний уровень, куда вели эскалаторы и лестницы, однако от них ребят отделяли захватанные стеклянные стены и электронные турникеты.

За спиной у ребят спустилась по лестнице какая-то женщина. Привычно, как ни в чем не бывало, она проследовала к турникетам. У дальнего входа показалась целая группа людей, которые спустились, развернулись и пошли к дальнему концу станции. Знали ли эти люди, где они находятся, понимали ли, какие страшные события произошли на этом самом месте не далее как вчера? После вопроса, который задал Мэтью, Эмили и сама не могла не гадать, где именно стоял мистер Гризвольд, когда в него выстрелили. Вышел из поезда и поднялся наверх? Или спустился и стоял внизу, собираясь уезжать? Думать об этом Эмили совсем не нравилось, но от этого она, конечно, думала только больше.

– Давайте уйдем, – сказала Эмили. Она повернулась к выходу, по дороге бросив в мусорный бак смятую неудавшуюся открытку, но бумажка почти на метр не долетела до цели. Наклонившись, чтобы ее подобрать, Эмили заметила между баком и стеной торчащий багровый край книжки.

– Не может быть! – воскликнула девочка, сунула руку за бак и вытащила книжку. – Ее здесь спрятали!

– Это тоже «книжные сыщики»? – спросил Джеймс.

– «Золотой жук», – прочла название Эмили. Если этого «Золотого жука» действительно спрятали «книжные сыщики», находка сполна вознаградит Эмили за похищенную Бэббиджем книгу. Девочка открыла книгу и глянула на форзац. – Кода нет. Когда регистрируешь книгу у «Книжных сыщиков», ей присваивают уникальный код, – пояснила Эмили для Джеймса. – Его надо распечатать и приклеить на форзац. Но иногда игроки об этом забывают, или им все равно, кто найдет книгу, поэтому номер не приклеивают. Но ведь эту книгу специально спрятали, правда? Смотри, она совсем новенькая. Разве такие выбрасывают?

Эмили еще раз оценивающе оглядела книгу. Вытисненный на обложке жук сиял золотом.

– Оставлю на всякий случай свою карточку.

И Эмили нагнулась, чтобы залезть за бак, но карточку положить не успела, потому что Джеймс легонько толкнул ее в бок:

– Смотри, что твой брат делает…

Эмили подняла голову и увидела, как Мэтью приклеивает наклейку с логотипом группы «Смывайся» прямо на переднюю панель автомата, продающего билеты.

– Мэтью, что ты делаешь! Ты что, все время таскаешь с собой это безобразие?

– Настоящий смывальщик всегда имеет при себе символику группы «Смывайся». Это правило номер один. Правило номер два: логотип «Смывайся» делает мир лучше. И вообще, подумаешь, наклейка.

– А объявление ты видел?

Прямо над ними висело объявление, гласившее: «Порча общественного имущества запрещается. Нарушители будут преследоваться по закону».

Мэтью легкомысленно отмахнулся.

– Это вроде таблички «Осторожно, злая собака!». Заведут чихуахуа, и сразу вешают. И кто нас увидит? Здесь же ни души.

– Ну, не совсем ни души… – Переминаясь с ноги на ногу, Джеймс следил взглядом за двумя мужчинами, которые вошли на станцию с другого конца и теперь приближались к ним.

– Сними, слышишь? – повторила Эмили. Она спешно запихнула карточку за урну и пристроила так, чтобы снаружи ее видно не было, но тот, кто станет искать специально, увидел бы сразу же. Выпрямившись, девочка кивнула в сторону мужчин: – Они на нас смотрят.

Один мужчина был плотный и невысокий, другой – длинный и тощий, как фонарный столб. Как ни неприятно это было сознавать, но эта парочка не отрывала взгляда от детей. Даже если и могли быть в том какие-нибудь сомнения, они развеялись, когда коротышка дернул спутника за руку и ткнул пальцем в детей.

Высокий приложил руку ко рту и закричал:

– Эй, ребята! А ну стой!

– Мэтью, ты придурок, – простонала Эмили.

– Охрана в штатском! Бежим! – закричал Мэтью.

Они бросились к лестнице. Эмили прижимала к груди новую книгу. Когда они выскочили наружу, Джеймс чуть оттеснил Мэтью и побежал вперед.

– Держитесь за Стивом! – закричал он. На бегу его хохолок прыгал вверх-вниз как безумный.

Джеймс бежал обратно к Ферри-билдинг. Перепрыгивая через цветы и мягкие игрушки, топоча по выложенному плиткой тротуару, они добежали до остановки, где стояла очередь желающих сесть на автобус.

– Извините! – закричал Джеймс и протолкался сквозь очередь. Потом он завернул за угол, туда, где музыкант – любитель ведер все еще колотил в экстазе по своим импровизированным барабанам. Под ободряющее журчание огромного бетонного фонтана дети пробежали по пустому пассажу под открытым небом. Эмили оглянулась через плечо. Преследователи не отставали. Они только что миновали музыканта.

– Не останавливайтесь! – крикнула она Джеймсу и Мэтью.

Завернув за угол булочной, Джеймс заскочил в торговый центр. Мимо замелькали, сливаясь, витрины магазинов, крутой поворот – и Джеймс взлетел вверх по лестнице. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь эхом их топочущих ног. Но вот наконец беглецы остановились в углу у туалетов.

– По-моему, мы оторвались, – тяжело дыша, сказал Мэтью.

– Тсс! – Джеймс приложил палец к губам.

Беглецы прижались к стене у двери туалета, чтобы их не было видно с лестницы, и замерли. Громко топая, по этажу ниже пробежали; затем топот утих. Мужской голос произнес ругательство, которое эхом разнеслось по пустому торговому центру. Другой голос заметил:

– Я же говорил, что они сделали круг и вернулись в парк. Пошли!

Досчитав про себя до ста и убедившись в том, что преследователи ушли, Эмили повернулась к брату. Щеки у нее раскраснелись от бега, но от злости стали еще ярче.

– Мэтью! – И девочка хлопнула брата по голове багровой книгой, которую по-прежнему сжимала в руках. – Как ты мог!

– Да ладно тебе, остынь. – Мэтью краем футболки вытер пот со лба. – Кто ж знал, что эти охранники так распсихуются из-за какой-то наклейки?