Текст книги "Зимняя роза"

Дни были тяжелыми, но ночи… Эх, если бы существовал нож, которым можно вырезать из себя ту часть, где хранились воспоминания, Сид сделал бы это не задумываясь. Лязгала дверь его одиночки. В коридоре тушили свет. Он садился на койку и замирал, едва дыша, и только склонялся к жестяной параше, если его выворачивало. Жуткое состояние начиналось у него под вечер, когда только-только смеркалось. Оно не оставляло Сида и в камере. Ему не спалось. Напрягшись всем телом, он сидел и вслушивался в темноту – не раздастся ли шаги. Теплилась робкая надежда: вдруг не к нему? А если к нему… он сознавал, что бессилен противостоять надзирателям. В первые месяцы он постоянно думал о самоубийстве. Он бы и свел счеты с жизнью, если бы было чем.

Куинн сразу разгадал его состояние. Денни пришел к нему на свидание и, едва взглянув, сказал:

– Имя назови.

Сид покачал головой. Если он назовет имя, на его совести повиснет еще одна смерть, и это навсегда привяжет его к Денни.

– Не будь же таким идиотом! – прошипел Ден. – Ты здесь торчишь четыре месяца. А дали тебе три года. Скажи, ты выдержишь остаток срока? Все эти долбаные два года и восемь месяцев?

Сид все-таки назвал имя надзирателя.

– Уиггс. Иэн Уиггс.

Через два дня Иэна Уиггса убили. Труп с перерезанным горлом бросили к воротам тюрьмы. После этого тюремщики оставили Сида в покое. Другие заключенные тоже не отваживались задевать Сида. Это было началом его новой жизни. Началом его репутации, власти и уважения. Из тюрьмы Сид вышел в двадцать один год.

– Вы отбыли свой срок, мистер Мэлоун. Ваш долг обществу выплачен, – сказал ему при освобождении начальник тюрьмы. – Мы надеемся, что вы извлекли уроки из допущенных ошибок и что нахождение в тюрьме благотворно подействовало на ваш характер. Уверен, отныне ваш жизненный путь будет прямым.

– Да, сэр, – ответил Сид.

Черта с два я это сделаю! – подумал он.

Тюрьма, конечно же, изменила его, но совсем не в том направлении, о каком разглагольствовал начальник. Сид стал жестче, беспощаднее и решил никогда больше не зависеть от чьего-либо милосердия. Поскольку такой штуки, как милосердие, не существовало. А если и существовало, то не для него.

Едва вернувшись в Ист-Энд, он отправился в «Тадж-Махал» и заявил Денни, что намеревается поставить Восточный Лондон под свой контроль. Оба берега Темзы.

– Великоват замах. Ты не находишь? – спросил его Денни. – Шихан Котелок явно не обрадуется.

Шихан, одна из самых зловещих фигур преступного мира Ист-Энда, контролировал Уайтчепел, Уоппинг и другие места на северном берегу.

– Я не говорил, что это случится на следующей неделе. Я буду действовать неторопливо.

Сид так и действовал. Собрал вокруг себя надежных людей. Одних он знал раньше, с другими познакомился в тюрьме. Как и он, эти парни понимали: лучше действовать обдуманно и втихомолку, чем тупо бахвалиться после каждой кражи. Понимали они и другую истину, постигнутую Сидом на своем горбу: настоящая сила – она в голове, а не в кулаках.

Они начали с южного берега. Как генерал, ведущий долгосрочную кампанию, Сид разместил своих людей петлей вокруг предместий Ротерхита и Саутуарка. Затем петля начала стягиваться, выдавливая мелкие шайки. Если не помогали доводы, применяли силу. Всем доходчиво разъяснялось: теперь у этих мест один хозяин и территория целиком находится под его управлением. Сид медленно и уверенно продвигался к прибрежным складам и хранящемуся там добру.

Через два года он стал полновластным хозяином южного берега. Почти со всех заведений типа «Тадж-Махала», борделей, игорных домов, спортивных состязаний и торговли наркотиками Сид и его люди имели дань. Когда они кому-то предлагали свое покровительство, отказавшихся не было. Теперь можно было распространять свое влияние и на северный берег. Сид несколько раз наведывался в «Тадж-Махал». А потом… Денни Куинна убили. Шихан перерезал ему горло, недовольный тем, что Ден выбрал сторону Сида. Через какое-то время убили самого Шихана, перерезав его горло прямо в Ньюгейтской тюрьме. Это сделал не Сид, но многие считали, что он. Пусть считают. С устранением Шихана не осталось никаких препятствий для подчинения себе северного берега, что он и сделал.

Сид не хотел такой жизни ни в прошлом, ни сейчас, но он слишком глубоко в ней завяз, чтобы выбраться. Он нажил себе слишком много врагов. Правда, и друзей у него появилось не меньше, в том числе и опасных. Таких, как Билли Мэдден, убивавший десятками на пути к власти над Вест-Эндом, и как сицилийцы Анджи Ваццано и Никки Баррекка, правившие Ковент-Гарденом и Хеймаркетом. Встречаясь, они пожимали друг другу руки, угощали обедом, выпивкой и женщинами. Но Сид знал: они все жаждут заполучить его владения и не преминут его свалить, едва почуют слабость.

А величайшей слабостью Сида Мэлоуна была любовь.

– В постельку вернешься? – примирительным тоном спросила Джемма.

Сид не успел ответить. В дверь постучали.

– Что надо? – рявкнул он, напрягшись всем телом.

– Хозяин, тебя хотят видеть, – послышался голос Оззи.

– Чертовщина! – Сид распахнул дверь. – Кого еще принесло? Дональдсона? Я же говорил ему, что к пожару на «Марокко» мы не имеем никакого отношения.

Дональдсон обвинил Фрэнки в поджоге склада и убийстве сторожа. Фрэнки клялся и божился, что в тот вечер и близко не подходил к «Марокко». Сид ему поверил. Он бы просто не осмелился, поскольку Сид недвусмысленно потребовал от него и остальных, чтобы тот склад не трогали.

– Нет, хозяин, не Дональдсон. Женщина.

Проклятье! Неужто Фиона?

– Докторша. Та, что штопала тебя в больнице. Миссус Джонс.

Значит, не сестра. Секундное облегчение сменилось злостью. Эта-то зачем приперлась?

– Что? Она здесь? В пабе?

– Ага, хозяин.

– Ты уверен?

– Уверен, иначе бы не говорил.

– С ней еще кто-то?

– Нет. Одна явилась.

– Ладно. Сейчас спущусь. А ты, Оззи, за ней приглядывай.

Сид надел рубашку, сунул ноги в ботинки и потянулся за пиджаком.

– Что она здесь делает? – спросила Джемма.

– Сам хотел бы знать, – буркнул Сид. – Может, задумала с жизнью расстаться.

Он бросился вниз, перепрыгивая через ступеньки, обвел глазами зал, но доктора Джонс не увидел. Сида охватил страх. Она и понятия не имела, какие типы собирались в «Баркентине» и на что они способны. Наконец он заметил Индию. Она сидела за столом в дальнем углу: шляпа на макушке, ноги сведены, руки на коленях. Казалось, она ждет омнибус где-нибудь на Бромптон-роуд. Через пару секунд Сид уже стоял перед ее столом. Увидев его, Индия улыбнулась и затараторила, но он махнул рукой, обрывая ее словесный поток.

– Вы совсем спятили? Какого черта вы сюда явились?!

– Пришла к вам. Вы же говорили: если мне что-то понадобится, обращаться к вам. Теперь понадобилось. Вот я и пришла.

– Какая же вы глупая женщина. Вы хоть представляете, где находитесь?

– Вроде в «Баркентине».

– Не прикидывайтесь наивной.

– Извольте объяснить ваши слова!

– Как вы сюда добрались?

– В кебе. Но часть пути прошла пешком. Кучер отказался подъезжать ближе.

– Ваше счастье, что вас не убили. Или чего похуже.

– Не представляю, что может быть хуже убийства.

– Есть. Можете мне верить. Вставайте.

– Куда мы отправимся? – спросила она и встала.

– Вы отправитесь домой.

– Никуда я не уйду, – заявила Индия и снова села.

– Доктор Джонс… – процедил сквозь зубы Сид.

– Мистер Мэлоун, мне нужна ваша помощь. Дело очень серьезное. Вопрос жизни и смерти.

Сид тоже сел.

– Вам известно, что полицейские боятся этого места? – перегнувшись через стол, спросил он. – Большие сильные дядьки с большими тяжелыми дубинками боятся сюда заходить, а вы явились запросто.

– Но вы меня защитите от всех опасностей, а полицейские этого не сделают, – ответила она.

Сид понял, что спорить с ней бесполезно.

– Выкладывайте вашу просьбу.

– Мне нужны… не мне. Моим пациентам. Презервативы, противозачаточные колпачки, губки. Словом, средства, предохраняющие от нежелательной беременности.

Мужчины за соседними столами повернулись и глазели на нее. Индия либо не замечала их, либо не придавала значения.

– Я знаю о них, можете не объяснять. Только говорите потише.

Сид оторопело провел рукой по лицу. Он чувствовал себя обиженным. Странно. После всего, что он повидал и успел натворить, казалось, оторопь и обиды давно остались позади. Оказывается, нет.

– Мне нужны качественные вещи. Не какие-нибудь кустарные подделки. Вы можете это достать?

Сид задумался.

– Мне делали разные заказы, но чтобы такой странный… это впервые, – признался он.

– Я прошу не об одолжении. Естественно, я за всё заплачу.

Сид поморщился. Ей невдомек, что он, быть может, не хотел брать с нее плату, а просто хотел помочь. Эта женщина творила добро. В мире таких мало. «Позволь плохому человеку сделать доброе дело», – сказала Элла в день его выписки из больницы. Он подслушал их разговор в кабинете Гиффорда. Сид хотел сделать доброе дело, но Индия не позволила. Прекрасно. Хорошие врачи тоже бывают беспросветными дурами. Желает заплатить – пусть платит.

– Думаю, я смогу, – наконец сообщил ей Сид. – Вот только… если я возьмусь, это будет краденый товар. Вам это известно? Вероятнее всего, контрабанда с континента. Вы наравне со мной нарушите закон. Вы сможете с этим жить, доктор Джонс? Сможет ли ваша белоснежная совесть выдержать такое пятно? – насмешливо добавил он.

– Да, смогу. Придется. Поскольку мне до сих пор не оправиться от смерти Эммы Майло. Больше ни с одним моим пациентом такого не случится. Вы ведь деловой человек, мистер Мэлоун? – спросила она, возвращая насмешку. – Я обращаюсь к вам с деловой просьбой. Вы ее выполните или мне придется обращаться к кому-то другому?

– Выполню. Только стоить это будет недешево.

– Сколько?

– Сто фунтов.

Индия сникла.

– Таких денег у меня нет, – сказала она. – Простите, что напрасно отняла ваше время. – Она опустила голову и в этот момент заметила цепочку часов, свешивающуюся из нагрудного кармана; Индия быстро извлекла часы и протянула Сиду. – Зато у меня есть вот это. Двадцать четыре карата. Бриллиантовый циферблат. Наверняка они стоят сто фунтов. Так говорил мистер Беттс, когда мы ехали от Тедди Ко. Помните. Ну как, хватит?

Сид взял часы. Перевернул. «Думай обо мне», – гласила надпись на задней стороне.

– Литтон подарил? – спросил он.

– Да.

– И как он отнесется к тому, что вы расплатились его подарком за коробку презервативов?

– Он поймет.

– А мне сдается, что нет.

– Надеюсь, при следующей вашей встрече с ним вы ему об этом не расскажете.

– Я умею хранить тайны. Сохраню и вашу. – Сид спрятал часы в карман.

– У воров тоже есть понятие о чести? – ехидно спросила Индия.

– Представьте себе.

– Значит, по рукам, – сказала она, наградив его таким же ехидным взглядом.

– Мне понадобится несколько недель, – предупредил Сид, задерживая ее руку дольше, чем следовало.

Рука Индии была совсем не женской. Это тебе не мягкая, изящная рука Джеммы. Рука доктора Джонс была сильной, с пожелтевшими от йода пальцами. Красивой такую руку не назовешь, но Сиду захотелось задержать ее в своей, прижать к щеке и почувствовать прохладу ладони. Ему этого хотелось сильнее, чем прекрасного тела Джеммы.

Индия осторожно, но настойчиво высвободила руку. В ее глазах мелькнула тревога. Она его боялась. Боялась, черт побери! Неужели она думала, что он способен сделать ей больно? Откуда у нее такие мысли? А у него откуда? Что вообще он делает? Сидит и болтает с этой костлявой четырехглазой ведьмой, когда наверху, в постели, его ждет истомившаяся Джемма Дин с ее щедрым ртом и потрясающими сиськами?

Сид порывисто встал.

– Оззи! – крикнул он.

Оззи, находившийся у стойки, повернулся.

– Да, хозяин.

– Мистер Мэлоун…

– Что-то еще, доктор Джонс?

– Я подумала… надо хотя бы угостить вас ужином. В знак благодарности.

– Это лишнее.

– Но я…

– ОЗЗИ!

Оззи мгновенно подлетел к столу.

– Чего, хозяин?

– Проводи нашего доброго доктора домой.

– Тогда спокойной ночи, мистер Мэлоун.

– Та-ра, доктор Джонс.

Посмотрев вслед ушедшим Оззи и Индии, Сид тоже решил уйти. Он зашагал через зал к двери, пройдя мимо лестницы. На ступеньках, накинув халат, его дожидалась Джемма.

– Сид, прости меня за глупые слова. Идем в постель.

– Не сейчас, Джем.

– Но почему?

Он поднялся и торопливо чмокнул ее в щеку:

– Дела появились. Если хочешь, оставайся здесь или Ронни отвезет тебя домой.

– Когда я тебя увижу?

– Когда увидишь.

Выйдя из «Баркентины», Сид увидел, как Оззи помогает доктору Джонс сесть в экипаж. Они поедут на запад. Он повернул на восток.

Сида обуревало беспокойство. Он знал, что все равно не уснет, а потому решил прогуляться. На восток, вдоль берега. Идти, идти несколько часов подряд. А может, дней. До самого устья, до моря. И по пути он будет думать. Обдумывать новый план. Новое дело. Что-то такое, что принесет еще больше денег, больше власти. Такое, о чем и преступники, и полицейские будут говорить: «Дерзкая работенка. До чертиков опасная и все такое. Сделано невозможное. Такое по плечу только Мэлоуну, больше никому. Должно быть, это он».

Влажный вечерний воздух заставил его застегнуть пиджак и поднять воротник. Сид был один, и это его очень устраивало. Никто ему не нужен. Ни Джемма Дин, ни его докучливая сестра. И уж явно не Индия Селвин Джонс.

Он был Сидом Мэлоуном. Хозяином. И он не нуждался ни в ком.

Глава 24

– Дез, что значит «он просто ушел»? Мы с ним должны были отправиться в Лаймхаус. Куда его понесло? Скоро полночь.

– Не знаю, Фрэнки. Ушел.

– А Джемму оставил здесь?

Дези пожал плечами, словно подчеркивая, что он сам не понимает.

– Ронни повез ее домой.

– Когда Сид вернется?

– Задолбал ты меня вопросами! Не знаю! Если Сида понесло гулять, гадай ни гадай, он может вернуться завтра к утру, а может и через пять дней. Кто его знает?

Скрипнули ржавые петли. Дверь открылась.

– Поди, вернулся, – сказал Дези.

– Сид! Это ты? – крикнул Фрэнки, сидевший так, что дверь была ему не видна.

– Боюсь, нет, Фрэнки, – последовал ответ.

В зал вошел человек в костюме и макинтоше рыжевато-коричневатого цвета. Это был Элвин Дональдсон. За ним в просторном холле «Баркентины» стоял целый отряд полицейских.

– Добрый вечер всем, – произнес Дональдсон. – Значит, Сида Мэлоуна здесь нет?

– Нет, представьте себе, – ответил Фрэнки, мигом вскакивая на ноги. – Что вам понадобилось? Опять хотите нас арестовать на пустом месте? Страшно было прийти одному? Весь Скотленд-Ярд притащили с собой?

– Получили сообщение, – сказал Дональдсон, взял старую фарфоровую кружку, повертел в руках и бросил на пол; кружка разлетелась вдребезги. – Здесь были замечены контрабандные товары.

– А поточнее? Что за контрабанда?

– Оружие. Украдено со склада «Крепость».

– Да ну? – усмехнулся Фрэнки. – И кто сообщил?

– Я, – ответил Дональдсон.

– Что-о?

Инспектор поддел указательным пальцем висевший на стене барометр и двигал до тех пор, пока тот не сорвался с крючка и не упал. Барометр постигла судьба кружки.

– Я был здесь час назад, – сообщил Дональдсон. – Вы меня не заметили? А вот я заметил винтовку и два пистолета, лежащих прямо на стойке, – усмехнулся инспектор. – Сейчас их не видно. Должно быть, спрятали.

Фрэнки сообразил, что́ последует дальше.

– Где ваш долбаный ордер? – крикнул он.

– Вот. – Дональдсон полез в карман и достал ордер, подав Фрэнки. – Джентльмены, попрошу в зал, – сказал он полицейским.

Полицейские мощной синей волной хлынули в зал.

– Это нарушение наших прав! – завопил Фрэнки, наблюдая, как они опрокинули стол, задев стоящие на полке часы.

Дональдсон покачал головой:

– Нет, это еще не нарушение. Нарушение сейчас последует.

Сказав это, он повернулся и пошвырял на пол все, что находилось за стойкой бара: бутылки со спиртным, касса, тарелки, бокалы и стаканы.

– И что ты намерен делать, Фрэнки? Вызвать полицию? – спросил Дональдсон.

Один из полицейских засмеялся.

– Ты у меня сейчас задницей посмеешься, потому что я вышибу тебе зубы и запихну в глотку, – прорычал Фрэнки и двинулся на насмешника.

– Советую тебе быть осторожным, Фрэнки, – предостерег Дональдсон. – Угрозы в адрес полицейского приведут тебя за решетку и уже никакие ухищрения твоего адвоката тебе не помогут. Ты это должен понимать. Свидетелей предостаточно. Двадцать человек.

Почему он меня предупреждает? – удивился Фрэнки, останавливаясь на месте. Инспектору только навар, если бы я этому полицейскому в рыло заехал. Ответ пришел мгновенно – от его внутреннего голоса. Потому что он не хочет тебя арестовывать. Ему надо, чтобы ты все это видел своими глазами и рассказал Сиду.

– Я что, посланцем остаюсь? Вам это надо? – крикнул Фрэнки, перекрывая гул.

Дональдсон кивнул:

– Передай ему, Фрэнки, что пора закрывать лавочку. И еще скажи: это только начало. И не забудь сказать, что Фредди Литтон передает ему привет.

Глава 25

Индия с Эллой после окончания приема у доктора Гиффорда вышли на Варден-стрит. Ежась от прохладного вечернего ветра, Индия застегнула жакет. Элла тем временем заперла дверь.

– Сегодня мы потеряли еще двух женщин, – угрюмо проговорила Индия, глядя, как доктор Гиффорд садится в экипаж. – Только что услышала от него. Ты знала?

– Нет, – ответила Элла, бросая ключ в сумочку. – А причина?

– Послеродовой сепсис.

– Миссис Гиббс? – спросила Элла.

– Да. И миссис Холлоуэй. По-моему, о Гиффорде пора сообщить в Британскую медицинскую ассоциацию. Элла, он не соизволил вымыть руки! Он убийца этих женщин.

– Остынь, подруга. Такое сложно доказать. А у этого молодца хватает друзей в БМА. Не забывай. Заявишь на него – они мигом прискребутся к тебе. Это как пить дать. Повернут дело так, что все произошло по твоей небрежности. Или по небрежности санитарок.

– Они моют руки. Я это знаю. Даже когда я за ними не слежу. Уж это я им вдолбила.

– Кому это важно? Главное другое: если ты заявишь на Гиффорда, тебе здесь больше не работать. И другие тебя тоже к себе не возьмут. Решат, что ты скандальная особа. – (Индия вздохнула.) – Как твои успехи с закупкой презервативов? – поинтересовалась Элла.

– Меняешь тему?

– Пытаюсь.

– Скоро мы их получим.

– Серьезно? – просияла Элла. – И как тебе удалось?

– Сид Мэлоун взялся их раздобыть. Я ездила в «Баркентину».

– Надо же! Смелая ты, однако.

– У меня почти не было выбора. Скоро они окажутся у нас. А дальше нам потребуется…

– …больница, – докончила ее фразу Элла. – Но пока больницы нет, советую понадежнее спрятать эти игрушки. Не хватало только, чтобы Гиффорд их нашел.

– Я их положу на раковину, – сказала Индия. – Рядом с мылом. Там он их точно не заметит.

Элла громко расхохоталась:

– Признаюсь, доктор Джонс, я впервые слышу, что ты шутишь.

– Я? Шучу? У меня и в мыслях не было шутить.

– Теперь верю. Пошли.

Элла взяла ее за руку. Едва они успели сойти с тротуара на мостовую, как вдруг услышали громкий и довольно пугающий шум. Казалось, кто-то сворачивал шею гусю. Элла отскочила в сторону. Индия обернулась и увидела, кто их напугал. Это был ее двоюродный брат Уиш. Он сидел в машине, сдвинув на лоб автомобильные очки.

– Инди! Иди сюда! Ты, никак, забыла обо мне? – крикнул он.

Ужин! Она совсем забыла, что обещала Уишу встретиться с ним после работы и поужинать.

– Боюсь, что так.

Индия наклонилась и поцеловала Уиша в щеку. Как всегда, она была рада его видеть.

– Дырявая башка. Есть хочешь?

– Не то слово. Элла, познакомься с моим двоюродным братом Алоизиусом. Уиш, представляю тебе медсестру Эллу Московиц.

– Рад знакомству. Вы составите нам компанию?

– Элла, соглашайся, – сказала Индия.

– Я бы с радостью.

– Какие будут предложения? Я практически не знаю эту часть города.

Индия закусила губу, соображая, куда бы им поехать.

– Можно отправиться в «Грейт Истерн». Это привокзальный отель.

– А почему бы не закатиться в наш ресторан? – предложила Элла. – Пусть твой брат почувствует настоящий вкус Восточного Лондона.

– Замечательная мысль! На Брик-лейн есть ресторан Московица. Он принадлежит матери Эллы. Еда там отменная.

– Уговорили. Запрыгивайте в машину.

Индия забралась на пассажирское сиденье. Элла уселась сзади. Уиш тронулся с места и едва не угодил в дорожное происшествие. Его пассажирки не успели даже закрыть дверцы.

– Уиш! Берегись! – завопила Индия.

Он резко свернул вправо. Женщин подбросило на сиденьях. Индия вытянула шею и увидела кучера громадной повозки с сеном. Тот потрясал кулаком, адресуя жест Уишу.

– Прошу прощения. У машины прекрасное управление, и в этом она превосходит конкуренток. Ее раскупают нарасхват.

– Рули, а не болтай, – бросила ему Индия.

Сегодня у нее выдался на редкость утомительный день. Выходя из кабинета доктора Гиффорда, она едва держалась на ногах от усталости. Но, как оказалось, одновременно быть усталой и испуганной невозможно. Уиш несся по улицам, не сбавляя скорости даже на поворотах. Он лавировал между экипажами и омнибусами и совершенно не обращал внимания на встречный транспорт. Подъехав к ресторану, он лихо развернулся и чуть не сбил престарелого пешехода. Когда мотор умолк, Индия облегченно вздохнула.

– Не автомобиль, а чудо, – сказал Уиш. – Даймлер сломал зубы на судовых двигателях, переключился на автомобильные, и тут ему повезло. Нет машин надежнее и быстрее, чем его. А какая ходовая часть! Я вложил в его компанию десять тысяч. Это сделает меня до жути богатым. – Он улыбнулся во весь рот. – Или обнищаю вконец и буду жрать отбросы на помойках.

– Алоизиус, что за лексикон? – упрекнула его Индия.

У ее двоюродного брата была слабость вкладывать деньги в рискованные предприятия. Иногда это приносило щедрые дивиденды, иногда разоряло в пух и прах. Машина и приглашение на ужин свидетельствовали об успехе. Точнее, об успехе в данный момент. Еще через месяц он может ночевать у Индии на полу или жить в квартире Мод. Такое уже бывало, и не раз.

Когда-то он имел постоянную и вполне достойную работу. Уиш был вице-президентом банка «Баринг», но ушел оттуда, заявив, что работа угрожает его здоровью.

– Каким образом? – спросила тогда Индия, интересуясь медицинским аспектом его болезни.

– Смертельная скука.

Элла провела их внутрь. Когда сели за стол, Уиш закрыл глаза и втянул в себя воздух.

– Жареная курица, петрушка, чеснок! – воскликнул он. – Настоящая еда! Я уж думал, такое больше не готовят. Давайте закажем все это плюс бутылку вина. Угощаю.

Элла прошла к матери – передать заказ – и вернулась с подносом, на котором стояли бутылка вина и бокалы.

– Берегитесь, Уиш! – предупредила она. – Моя мамочка вас заметила, а она настроена выдать меня замуж. Сказала, что вы обаятельный молодой человек. И еще спросила, не иудей ли вы.

– Должен ее разочаровать. Я принадлежу к Англиканской церкви, – ответил Уиш.

При виде мисок с рубиново-красным борщом, толстых ломтей черного хлеба и тарелки со сливочным маслом у него вспыхнули глаза.

– Ну и ну! И все это приготовила ваша мама? – (Элла кивнула.) – Тогда скажите ей, что я готов перейти в иудаизм, но только если смогу на ней жениться!

На столе появились маринованные грибочки, корнишоны, соленые огурцы, квашеная капуста и тончайшие ломтики языка с хреном.

– Смотрю, сегодня ты при деньгах? – спросила у брата Индия.

– Еще при каких.

– От вложений в фирму Даймлера?

– Нет, от еще более соблазнительной затеи. От вложений в Калифорнию.

– Не та ли авантюра с землей, о чем ты нам все уши прожужжал?

– Угадала. Только это не авантюра, а разумное вложение. Возможно, оно обеспечит меня деньгами до конца дней.

– Это я уже слышала.

– Да будет тебе. Неужели у тебя нет ни капли любопытства?

– У меня есть, – сказала Элла.

Индия улыбнулась. Она видела, как брата распирает от желания рассказать про свою новую затею.

– Удовлетвори любопытство Эллы.

– Все началось, когда я был в Сан-Франциско. Я обедал с одним местным адвокатом. Он-то и навел меня на эту блестящую мысль. От него я узнал об изумительном месте на берегу, к северу от города. Называется это место Пойнт-Рейес. – Уиш подался вперед; его глаза возбужденно сверкали. – Скажу без преувеличения: я нашел рай земной. Такого вы еще не видели. Добраться туда легко. Доезжаете поездом до станции Пойнт-Рейес, а дальше – к берегу. Я нанял повозку и поехал мимо невообразимо зеленых холмов, скотоводческих ранчо, отвесных утесов и заливчиков с водой небесно-голубого цвета. Наконец вы прибываете к заливу Дрейка и оказываетесь на самом краю Америки. Впереди – только море и небо. Возникает ощущение, будто ты достиг конца мира… Нет, я ошибся. Наоборот, начала мира. Это как первый день творения, и ты первый человек в этом мире, где нет ни мерзостей, ни зла. Пока нет. Вокруг – сплошная красота.

Индия откинулась на спинку стула:

– Надо же! Я еще не слышала от тебя таких речей. Столько вдохновения. Так ты уже купил участок?

– В общем… хм… нет. Не совсем.

– А почему? Чего ты ждешь?

– Нужно набрать денег. Сейчас у меня с ними туговато. Все, что было, вложил в «Юнайтед стейтс стил» и «Даймлер». И вдруг появляется это чудо.

– Уиш, даже не думай об этом.

– А разве я что-то сказал? – невинным тоном спросил он.

– Спроси Мод. Или Бинга.

– Я спрашивал. Они сказали «нет».

– Что вы собираетесь делать с тем участком? – спросила Элла.

– Я собираюсь построить фешенебельный отель, каких еще никто не строил. Я назову его «Утес». Он станет конкурентом всех отелей по всему миру, включая Ньюпорт, Бат и даже Ривьеру. Вначале я, естественно, куплю сам участок. Потом создам компанию, после чего начну выпуск акций, чтобы собрать деньги, необходимые для строительства. Я уже нашел тех, кто будет строить отель. Еще каких-нибудь три… от силы четыре года, и «Утес» откроется. Я стану миллионером.

– Потрясающе! – воскликнула Элла, захваченная его энтузиазмом.

– Вы уверены, что у вас нет еврейских корней? Может, прадедушка с прежней родины? Или дядя? – спросила миссис Московиц, неся к соседнему столу тарелку с брискетом.

Элла застонала.

– Алоизиус Селвин Джонс, познакомьтесь с моей мамой Сарой Московиц. Уши у нее как у крольчихи.

– У вас замечательная деловая хватка. Из вас получится замечательный муж, – сказала миссис Московиц, выразительно поглядев на Эллу.

– Мама, генуг шойн![15]15
  Хватит уже! (идиш)


[Закрыть] – упрекнула ее дочь.

Миссис Московиц молча удалилась на кухню.

– Уиш, расскажите нам еще про Калифорнию, – попросила Элла.

– Не могу. Слова не способны передать тех красот. Если хотите узнать, что́ она из себя представляет, там нужно побывать. Приглашаю обеих. Через несколько недель я туда возвращаюсь. Поехали со мной.

– Не можем, глупыш. Или ты забыл, что у нас работа? И я слишком бедна для таких путешествий. Мне бы и на пароход не хватило, не говоря уже о поездке через всю Америку.

– Так ты продолжаешь жить на проценты с тех денег? – нахмурился Уиш.

Индия кивнула. Дотронувшись до руки Уиша, она сказала Элле:

– Уиш помог мне окончить медицинскую школу. По сути, он помогал, когда мне было неоткуда ждать помощи. Я стала врачом только благодаря ему.

– Чепуха! – смутился Уиш. – Я за тебя на занятия не ходил.

Индии пришлось рассказать Элле, что она порвала с родителями и была вынуждена сама платить за обучение. Она продала драгоценности, оставленные ей бабушкой, и картину Гейнсборо, перешедшую к ней от тетки. Так у нее появилось более пяти тысяч фунтов. Часть денег она потратила на переезд в Лондон, наем жилья и плату за первый год учебы. Затем Уиш, узнав, как она обращается с деньгами, отругал ее.

– Не смей транжирить основную сумму! – кричал он тогда.

Оставшиеся деньги Индии Уиш поместил в свой банк на счет, отличавшийся надежностью и гарантировавший небольшие, но стабильные проценты. Индии приходилось на всем экономить, но проценты более или менее покрывали ее расходы.

– И какова твоя финансовая картина сейчас? – спросил Уиш. – Сколько ты получаешь?

– Пять процентов.

– Боже милостивый, ты живешь на двести пятьдесят фунтов в год?! – воскликнул он.

– Тише ты! – шикнула Индия, памятуя, что посетители ресторана жили на куда более скромные деньги.

– Прости, – прошептал он. – Но как ты?

– Туго. Правда, теперь станет полегче. Мне уже не надо платить за учебу.

– А твое докторское жалованье?

– Те деньги я не трогаю. Я их откладываю. На больницу. Мы с Эллой хотим открыть больницу в Уайтчепеле.

Уиш посмотрел на Индию, потом на Эллу и расхохотался:

– Вы собираетесь открыть больницу на свое жалованье? И когда вы рассчитываете это сделать? Когда вам будет по девяносто? Такие деньги по крупицам не собирают. Леди, вам нужна финансовая поддержка. У вас должны быть инвесторы. Нужно выпустить акции больницы. Установить плату за лечение и другие услуги. Это позволит вам выплачивать акционерам дивиденды. Медицина тоже требует делового подхода. И нечего смущаться.

– Мы собираемся делать прямо противоположное тому, что ты сказал, – заявила Индия, сердито глядя на брата. – Мы хотим бесплатно лечить бедняков. Никто из здешних детей не должен страдать только потому, что их матерям не наскрести шиллинг на врача.

– Ммм… – промычал Уиш, хрустнув огурчиком. – Тогда вам понадобится сонм ангелов.

– Можно без насмешек?

– Я не насмехаюсь. Я говорю о благотворителях. О меценатах.

– Махэрс[16]16
  Дельцы (идиш).


[Закрыть], – сказала миссис Московиц, принесшая гостям дочери аппетитные вареники, золотистые котлеты по-киевски и жареную картошку с луком.

– Совершенно верно, – подхватил Уиш. – Посидите с нами, миссис Московиц. Выпейте вина.

– Спасибо, дорогой, но меня стряпня на кухне ждет.

– И ушки на макушке, – добавила Элла.

– Откуда нам взять этих благотворителей и меценатов? – спросила Индия.

– Они к вам не явятся. Сами ищите, – бросила миссис Московиц, вновь удаляясь на кухню.

– Ваша мама права, – сказал Уиш. – Вам нужно выстроить четкий план. Решить, где именно вы собираетесь открыть больницу, ее размеры, какие болезни там будут лечить, примерная численность персонала. Все это должно у вас от зубов отскакивать. Потом стучитесь в двери ваших состоятельных друзей. Если среди них есть родственники королевской семьи, это повысит ваши шансы. Обещайте этим людям, что память об их помощи останется. Дайте им что-нибудь взамен.

– Но у нас ничего нет!

– Будет. Пообещайте им бронзовую табличку в вестибюле. Назовите их именем палату. Здесь простор для вашего воображения.

– Именные скамейки в саду, – сказала Индия.

– Именные таблички на койках, – добавила Элла.

– Вам ведь могут оказывать не только финансовую помощь, – продолжал Уиш. – Попросите кондитерскую фабрику отдавать вам ломаное печенье и помятые сухари. То же у чаеторговцев. Пусть отдают вам порванные пачки и мятые коробки. На ткацких фабриках бывает брак, который обычно режут на ветошь, а вам пригодится для постельного белья.

– Откуда вы это знаете? – удивилась Элла.

– Одно время я работал в банке. Среди наших клиентов были сиротские приюты, музеи, школы, больницы и так далее. Они обращались к нам за советами и подсказками в таких делах. И мы им помогали.