Текст книги "Люди зимы"

«Гэри?!» – снова окликнула она, словно пытаясь пробудить его от кошмара. Но он внезапно двинулся ей навстречу и взмахнул рукой с зажатым в ней стеклянным осколком. Кэтрин не стала ждать, что будет дальше, и в ужасе выбежала из квартиры.

До сих пор она не могла забыть, какие у него тогда были глаза – совершенно пустые, мертвые – не глаза, а глазницы, в которых клубилась тьма.

Примерно через неделю после этого случая они стали вместе ходить на консультации к психологу, специализировавшемуся на поддержке людей, потерявших близких в результате несчастного случая. Со временем Гэри немного пришел в себя, несколько раз он со слезами на глазах просил у нее прощения за свою безумную выходку и обещал держать себя в руках. Приступы неконтролируемой ярости действительно стали реже и продолжались не так долго, как раньше: Гэри понемногу научился владеть собой. Потом они и вовсе прекратились; требующее выхода отчаяние сменилось глубокой печалью, и он снова стал прежним. Правда, печаль не покидала его ни на мгновение, и Кэтрин снова поверила, что с ними все будет в порядке.

Но после поездки в горы ей стало казаться, что тревожные признаки вернулись. Неистовая ярость снова подняла голову, понемногу овладевая Гэри, и Кэтрин впервые спросила себя, как долго она еще сможет это выдерживать.

Как-то утром Гэри уехал на съемку. Вечером он не вернулся, и Кэтрин всю ночь проплакала, вцепившись обеими руками в подушку. Утром в ее дверь позвонили. Это была полиция – оказывается, Гэри задержали, когда на автостоянке он крушил припаркованные машины, и Кэтрин пришлось внести за него залог. Впоследствии выяснилось, что он не успел причинить серьезный ущерб, поэтому дело закончилось штрафом, и все же этот случай не на шутку ее напугал. Кэтрин даже предложила Гэри возобновить консультации у психолога, и он согласился, но попасть на прием к врачу они не успели: Гэри отправился в свою роковую поездку в Уэст-Холл.

Подумав об этом, Кэтрин тяжело вздохнула и отложила пинцет, который уже минут десять неподвижно держала в руке. Работа над «Последней трапезой» никак не ладилась – она по-прежнему не знала, как оформить внутреннюю часть шкатулки, и в конце концов решила начать с наружной стороны. Переднюю крышку Кэтрин оформила достаточно быстро, довольно точно скопировав кирпичную стену кафе, но когда ей понадобилось изобразить вывеску над входом, оказалось, что она никак не может найти свои самые тонкие кисти. Кэтрин была уверена, что, готовясь к переезду, положила их в одну из коробок, однако в ящике с надписью «Худ. принадл.» их не оказалось. Разочарованно вздохнув, Кэтрин отправилась разыскивать что-нибудь подходящее в принадлежавшем Гэри раскладном металлическом ящике, в котором он держал химикаты и другие принадлежности для реставрации старых фотографий. Насколько она знала, там должны были быть и тонкие кисточки для ретуши – эту работу Гэри предпочитал делать вручную, хотя другие фотографы давно пользовались специальными компьютерными программами.

Ящик она отыскала довольно быстро. Открыв крышку, Кэтрин разложила укрепленные на шарнирах секции и стала перебирать содержимое. Баллончик со сжатым воздухом, белые хлопчатобумажные перчатки, ватные палочки, несколько пушистых косметических кистей, мягкая фланель для удаления грязи, спирт, флакончики с красками и тонерами – все это было необходимо Гэри для работы. Кисточки лежали, разумеется, в самом низу – в отдельном пластиковом пенале. Потянувшись за ним, Кэтрин заметила на дне ящика какую-то книгу небольшого формата. Это было странно – читать Гэри любил, но никогда не держал книги вместе с инструментом, если только это не был какой-нибудь специальный справочник.

Кэтрин бросила взгляд на обложку: «Гости с другой стороны: Секретные дневники Сары Харрисон Ши» и ухмыльнулась. Ей казалось, что это – шутка, правда, не слишком смешная. Казалось, Гэри оставил книгу в ящике нарочно, чтобы она нашла ее именно сейчас. «Вот во что я превратилась – в гостя…» – с горечью подумала Кэтрин, машинально раскрыв книгу. Взгляд ее невольно зацепился за номер страницы – 13-й, несчастливое число. Так же автоматически она прочитала несколько абзацев:

«…С тех пор я утратила надежду. Опустила руки. Откровенно говоря, я не видела смысла жить дальше. Если бы у меня хватило сил встать с постели, я бы сошла вниз, взяла ружье мужа, засунула в рот ствол и спустила курок. Несколько раз мне снилось, как я это делаю. Наяву я часто представляла себе это во всех деталях. Я мечтала об этом. Привкус сгоревшего пороха во рту преследует меня уже несколько дней, но мне он кажется сладким.

Во сне я убиваю себя каждую ночь…

…И просыпаюсь со слезами разочарования, потому что мне это опять не удалось, потому что я осталась жива – пленница в своем собственном слабом теле, заложница своей искалеченной жизни.

И я по-прежнему одна…»

Позабыв про пенал с кистями, Кэтрин попятилась от железного ящика. Странную книгу она крепко сжимала в руке. Взяв с кофейного столика зажигалку и сигареты, она закурила и, свернувшись на диване, открыла книгу на первой странице.

Рути

– Он заряжен, – уверенно сказал Базз, вертя револьвер в руках. Он держал его за рукоятку, но Рути заметила, что указательный палец Базза лежит вдоль длинного ствола, подальше от спускового крючка.

Рути и Базз сидели на кровати в спальне Элис. Она держала в руках бутылку пива, он поставил свою на тумбочку. Бутылка запотела и покрылась каплями влаги, и Рути испугалась, что на тумбочке останется след, по которому мать сможет узнать, что они здесь побывали. В конце концов она не выдержала и переставила бутылку на пол, а тумбочку вытерла рукавом.

На часах было десять вечера, и Фаун давно спала. Когда Рути измерила ей температуру, градусник показал 102 градуса[9]9
  102° по принятой в США шкале Фаренгейта примерно равно 38,9 °C.


[Закрыть], поэтому она каждые четыре часа давала сестре тайленол, чтобы сбить жар, и даже заварила один из маминых травяных сборов – ромашку с ивовой корой, а потом заставила Фаун это выпить, что оказалось непросто. В конце концов девочка все же уснула, и Рути тут же позвонила Баззу и попросила приехать. Через полчаса он уже был у нее с упаковкой пива.

– Смотри, – сказал Базз, протягивая ей револьвер, чтобы нагляднее продемонстрировать работу механизма. – В барабане находится шесть патронов – это означает, что из револьвера можно выстрелить шесть раз, потом его придется перезаряжать. Модель довольно старая, но в отличном состоянии. Похоже, твоя мама регулярно его чистила и смазывала.

– Ты уверен? – переспросила Рути. Она по-прежнему сомневалась, что у ее матери могло быть огнестрельное оружие.

– Она или кто-то еще… – Базз пожал плечами. – Но раз он был в ее комнате… На самом деле это не так уж необычно, Рути. Женщина, которая живет на уединенной ферме одна с двумя детьми, не может не думать о самозащите. Мой отец торгует огнестрельным оружием, и он говорит, что женщины покупают у него пистолеты даже чаще, чем мужчины.

Рути содрогнулась, но все же наклонилась, чтобы получше разглядеть револьвер.

– Ну и как им пользоваться?

– Все очень просто, – сказал Базз, заметно оживившись. Ему очень нравилось, когда его просили что-то объяснить или показать: во всем, что касалось разного рода механизмов, он считал себя крупным специалистом. Кроме того, его отец владел магазином оружия на шоссе № 6, и Базз с детства привык иметь дело с револьверами, пистолетами, дробовиками. Даже на охоту он начал ходить лет с восьми-девяти, когда отец подарил ему малокалиберную винтовку и научил стрелять.

– Это револьвер Кольта с ударно-спусковым механизмом одинарного действия, – сказал Базз с умным видом. – Это значит, что перед каждым выстрелом курок нужно взводить вручную. А это предохранитель, перед стрельбой его нужно сдвинуть назад… вот так… Теперь большим пальцем оттягиваешь курок назад до щелчка… готово. После этого остается только прицелиться и нажать на спуск: курок ударит по капсюлю патрона и произойдет выстрел. – Базз просунул палец в скобу и покрутил револьвер на пальце.

– Если хочешь, можем завтра его испытать. Я покажу тебе, как надо стрелять.

Рути покачала головой:

– Если я сама себя не убью, значит, это сделает моя мама.

– Как хочешь. – Базз кивнул и осторожно положил револьвер в обувную коробку. – Мне до сих пор не верится, что твоя мама могла вот так просто исчезнуть… – проговорил он, снимая бейсбольную кепочку и проводя рукой по своим коротко остриженным волосам.

– Мне и самой не верится, – кивнула Рути. – На нее это совершенно непохоже. Я знаю, постороннему человеку мама может показаться немного… странной, но на самом деле на нее можно положиться. Всю жизнь она делала только то, что считала правильным, и никогда не совершала никаких неожиданных действий или поступков – ничего такого, что выходило бы за рамки привычного. Мама даже в город ездила редко, и вдруг – бац! – взяла и исчезла, словно испарилась. И главное – никаких следов… Вот этого я вообще не понимаю!

– И что ты собираешься делать? Я имею в виду, если твоя мама не… не найдется?

– Не знаю. – Рути вздохнула. – Сначала я хотела позвонить в полицию, если мама не вернется до вечера, но потом мы с Фаун нашли все эти странные вещи – револьвер и прочее. Теперь я уже вообще ни в чем не уверена! Что, если мама была замешана в… в чем-то нехорошем?

Базз кивнул.

– Может, и правильно, что ты не успела позвонить легавым. Ведь придется объяснять, как в тайнике оказалось оружие и чужие документы.

– Я тоже так подумала, – вяло согласилась Рути. Она все еще не верила, что ее мать – мягкая, хорошо воспитанная, уже не молодая женщина, любившая травяной чай и трудившаяся не покладая рук, чтобы прокормить двух дочерей, – могла быть замешана в каком-то преступлении. С другой стороны, о прошлом родителей ей было известно явно недостаточно, чтобы судить наверняка. Кто знает, что еще может найтись в тайниках под полом, если она вызовет полицию, а копам придет в голову обыскать дом?

Базз некоторое время молчал, потом изрек:

– Не исключено, что твою маму похитили пришельцы.

– Черт тебя возьми, Базз, что ты несешь?! – Рути чуть не плюнула. – Как ты не поймешь, что мне сейчас не до пришельцев?!

– Нет, в самом деле!.. – не отступал он. – Эти похищения… они случаются гораздо чаще, чем ты думаешь. Пришельцы захватывают людей специальным лучом и утаскивают к себе на корабль. Там они проводят над ними всякие эксперименты, исследования, берут биологические образцы и так далее, а потом отправляют людей обратно. Довольно часто человек возвращается на землю в десятках миль от того места, где его захватили – и при этом, как правило, ничего не помнит, потому что пришельцы умеют стирать память. – Базз пристально посмотрел на нее. – А мы с Трейсером видели пришельца всего в полутора милях от твоего дома. Или ты забыла?..

Рути подумала о сумрачных лесах, об острых камнях, торчащих из земли словно зубы, о настороженной тишине сумерек, в которых словно таилась какая-то невидимая угроза. По спине у нее снова пробежал холодок, но она справилась с собой.

– Прекрати, Базз. Мне сейчас нужен разумный совет, а не…

– О’кей, о’кей. – Он немного подумал. – Тогда я скажу, что́ я думаю на самом деле. Ты не против?

Рути пожала плечами, но возражать не стала.

– Ты никогда не задумывалась о том, как вы здесь живете? Да вы просто отрезаны от всего мира! К вам никто не приезжает, у вас незарегистрированный номер телефона, повсюду знаки «Не входить. Частная собственность» и так далее…

– Ты же знаешь маму… – Рути вздохнула. – В молодости она была хиппи и просто помешана на всяком таком… Свобода, буддизм, колесо этой… сансары, жизнь в гармонии с природой и прочее. Именно поэтому они с папой переехали сюда из Чикаго. Они не хотели быть частью государственной машины, не хотели с ней даже соприкасаться. Насколько я знаю, они мечтали вернуться к корням и осуществить хипповскую утопию о счастливой жизни хотя бы для себя и своей семьи. Даже странно, что мы не вегетарианцы, потому что настоящий хиппи должен питаться исключительно цельнозерновым хлебом, пить чай из трав и не убивать ни птиц, ни животных даже ради пропитания.

– Но что, если это не все? – осторожно уточнил Базз. – Или не совсем все?

– Что ты имеешь в виду?

– Если люди хотят затеряться в сельской глуши, у них может быть для этого достаточно серьезная причина.

Некоторое время оба молчали, потом Рути встала.

– Пойду посмотрю, как там Фаун, – сказала она. – Когда я вернусь, давай попробуем открыть стенной шкаф, хорошо?

И она отправилась в комнату сестры. В неярком свете ночника она увидела, что Фаун спит, свернувшись под теплым шерстяным одеялом. Роско расположился рядом. Увидев вошедшую Рути, он лениво потянулся и заурчал. Мими валялась на полу рядом с кроватью, и Рути наклонилась, чтобы подобрать куклу и положить на кровать рядом с девочкой.

– Приглядывай за нашей Фаун, хорошо? – вполголоса обратилась она к коту и погладила его по спине. Потом она потрогала лоб девочки. Он был теплым, но температура явно снизилась. Рути поправила на сестре одеяло и вернулась в спальню матери.

– Кажется, ей лучше, – сообщила она.

– Это хорошо. – Базз кивнул.

– Да, – согласилась Рути. – Вот бедняжка! Заболеть как раз тогда, когда мамы нет рядом!..

Базз улыбнулся:

– У нее есть ты.

– Да, конечно. – Рути кивнула. – И все-таки без мамы мне не справиться. Я совершенно не умею заботиться о больных детях. Когда мне нужно было дать Фаун тайленол, я никак не могла рассчитать нужную дозу – ведь я даже не знала, сколько она весит. Мне пришлось спросить у нее самой.

Базз взял ее за руки.

– А мне кажется – у тебя неплохо получается. Главное, перестань сомневаться в себе, и тогда все будет вообще отлично.

– Как скажешь. – Рути слегка пожала плечами. – А теперь давай посмотрим, что там со шкафом.

– Я готов. – Вооружившись гвоздодером, который Рути нашла в гараже, Базз взялся за работу. Рути стояла рядом и смотрела. Отчего-то ей вдруг стало не по себе, словно она боялась того, что́ может оказаться в мамином стенном шкафу. На ум ей пришла известная поговорка о спрятанных в шкафах скелетах, но испугаться еще больше она не успела: Базз с треском отодрал от дверцы обе доски и повернулся к ней.

– Предоставляю тебе честь самой открыть эту дверь в Зазеркалье! – пошутил он, отступая в сторону, но Рути решительно затрясла головой.

– Лучше ты.

– Ладно. – Держа наготове увесистый ломик («Просто на всякий пожарный!» – пояснил он), Базз повернул ручку и осторожно потянул скрипнувшую дверцу.

– Ничего, – сообщил он, заглядывая в шкаф. – Никакого Буки. Тут только одежда и туфли. – С разочарованным видом он вернулся к кровати и уселся, снова взяв в руки свое пиво.

Рути шагнула вперед и пошире отворила дверь шкафа. Базз был прав – внутри не было ничего необычного или подозрительного. На плечиках висели хорошо ей знакомые отцовские рубашки из теплой шотландки, мамины свитера и фланелевые ночнушки. Еще несколько свитеров, аккуратно сложенных, лежали на верхней полке, а на полу аккуратными рядами стояли кроссовки и сабо.

Насколько знала Рути, мать сохранила почти всю отцовскую одежду, словно ждала, что он вот-вот вернется. Сейчас, предварительно убедившись, что Базз ее не видит, она зашла внутрь и, зарывшись лицом в одну из отцовских рубашек, с силой втянула ноздрями воздух, надеясь почувствовать его запах, но от шотландки пахло только пылью и нафталином.

Потом она подумала, что находиться в шкафу ей довольно тяжело. Даже широко открытая дверца почти не помогала. Тесные, темные помещения всегда нагоняли на нее необъяснимый ужас. Самые худшие ночные кошмары Рути всегда были связаны с крошечными каморками или с необходимостью протискиваться сквозь узкие и темные коридоры или подземные ходы, похожие на кротовые норы. В конце концов она непременно в них застревала – и просыпалась от собственного испуганного крика.

Сейчас Рути отступила назад, так что большая часть ее тела находилась вне шкафа, и еще раз осмотрела одежду на вешалках. Как странно, снова подумала она, что мама заколотила дверцы. Рути никак не могла взять в толк, зачем ей это могло понадобиться. А еще – когда именно мама это сделала, хотя… Вон тот зеленый кардиган – Рути была уверена, что мать надевала его буквально на прошлой неделе. Значит, дверцу шкафа она заколотила за считаные дни до своего исчезновения. Но связано ли одно с другим и как?

На всякий случай она проверила содержимое карманов и даже пошарила в туфлях и башмаках, но нашла только несколько полупустых спичечных коробков и леденцы «Лайфсейверс», облепленные скопившейся в кармане пылью. На этом Рути, однако, не успокоилась и, вытащив из шкафа всю обувь, стала ощупывать пол в поисках еще одного тайника.

– Все-таки это довольно странно… – проговорил Базз, который тоже подошел к шкафу и встал у нее за спиной, прихлебывая пиво. – Зачем твоей маме могло понадобиться…

– Я и сама никак не пойму, – отдуваясь, ответила Рути. – Чтобы никто не залез внутрь? Но ведь там нет ничего интересного, кроме старой обуви и растянутых свитеров!

Базз покачал головой:

– А ты не думала, что твоя мама забила дверь вовсе не для того, чтобы в шкаф никто не забрался, а для того, чтобы не выпустить что-то, что находилось внутри?

Рути неуверенно хохотнула и посмотрела на него. Базз рассеянно ковырял размокшую этикетку на бутылке, и она невольно подумала, как странно, что он находится в ее доме, в особенности – в маминой комнате, и при этом чувствует себя достаточно непринужденно. Элис была не в восторге от Базза и не раз намекала Рути, что она могла бы найти себе кого-то получше этого обкуренного паренька, которому интеллекта хватает только на то, чтобы работать в дядином пункте приема металлолома.

«Твой Базз, конечно, довольно смазливый, – сказала она однажды, – но он, определенно, не тот человек, с которым я тебя представляла».

«А с кем ты меня представляла?» – огрызнулась Рути.

Мать ненадолго задумалась.

«Во всяком случае, это должен быть человек, который не тратит все свое свободное время на то, чтобы выглядывать в небе летающие тарелочки, – сказала она. – А твой Базз… Я думаю, что для него это только способ привлечь побольше внимания к своей персоне. На рынке я видела объявление – похоже, он организовал что-то вроде кружка «Охотников за НЛО». В объявлении, кстати, упоминались Чертовы Пальцы. Похоже, Базз считает, что пришельцы причаливают там каждое воскресенье».

Рути только пожала плечами в ответ.

«Только этого нам не хватало, – продолжала мать. – Не знаю, как тебе, а мне вовсе не хочется, чтобы Базз и его обкуренная банда шныряли по нашему лесу».

«Это не наш лес», – возразила Рути.

«И тем не менее… – Мать поджала губы. – Я считаю, парню кто-то должен вправить мозги».

«Ты его совсем не знаешь!» – отрезала Рути, выходя из комнаты. Для нее Базз был самым разумным и самым надежным из всех ее знакомых. Да, некоторые его идеи выглядели несколько странными, ну так что с того? Базз знал, чего он хочет в жизни; на него можно было положиться. Она понимала, конечно, что мать не склонна доверять тем, кого не знает, но ее все равно задевало, что Элис не доверяла и ей – ее суждениям и ее здравому смыслу.

Но теперь, когда мать исчезла, все их прошлые споры и стычки казались ей глупыми и несерьезными. Если мама вернется, рассуждала Рути, все будет иначе. Она уговорит ее пригласить Базза на ужин, и тогда она сама увидит, какой он умный и воспитанный. Возможно, она даже пригласит маму взглянуть на его скульптуры. Они ей наверняка понравятся, и тогда, кто знает, – быть может Элис использует свои связи среди торговцев кустарными изделиями, которым она сдавала свои носки и свитера, чтобы помочь Баззу продать еще несколько «скульптур» роботов и инопланетян. Базз станет знаменитым, и, возможно, когда-нибудь он сможет бросить работу у дяди и начнет зарабатывать на жизнь исключительно изготовлением «скульптур».

Вернувшись к кровати, Рути взяла с покрывала «Гостей с другой стороны» и перевернула книгу, чтобы показать Баззу фотографию дома и Сары Ши.

– Вот, оказывается, где она жила! – сказал Базз. – Я знал, что она родом из Уэст-Холла, но…

– Эй, погоди-ка! Ты что, слышал о ней раньше?

Базз выпрямился.

– Конечно. Сара Харрисон Ши – едва ли не самый известный человек, который когда-либо жил в Уэст-Холле. Я даже читал эту ее книгу, но это было давно – еще до того, как я познакомился с тобой. Наверное, поэтому я и не узнал твой дом, когда увидел его своими глазами, а не на картинке.

Рути покачала головой. Насколько она знала, в школе Базз учился далеко не блестяще, но вовсе не потому, что был тупым или неспособным. Просто он был из тех, кто обучается, когда делает что-нибудь руками. Даже в старшей школе вызубрить положенные параграфы, а потом отбарабанить их у доски ему было нелегко, зато лабораторные по физике и химии он всегда выполнял лучше других. В автомобилях – моторах, топливных и тормозных системах – он и вовсе разбирался блестяще, но затруднялся написать самый обычный словарный диктант. Читал Базз тоже довольно медленно, так что одно время Рути даже считала, что у него что-то вроде дислексии в легкой форме. Она, однако, никогда не заговаривала об этом с самим Баззом, боясь, как бы он не вообразил, будто и она вслед за школьными учителями считает его тупым.

– И она прославилась тем, что написала эту книгу? – уточнила Рути.

– Да, что-то вроде того. – Базз кивнул. – В определенных кругах Сара Харрисон Ши довольно знаменита.

Рути снова задумалась. Со временем она убедилась, что, несмотря на некоторые проблемы с восприятием печатного текста, Базз прочел довольно много книг, в которых рассказывалось о пришельцах, теории заговора и разных сверхъестественных феноменах. Вполне естественно, что он знал о женщине, видевшей духов, намного больше, чем сама Рути.

– В каких это кругах? – уточнила она. – Ты имеешь в виду людей, которые верят в духов? Значит, эта Сара Харрисон была медиумом?

– Она была не просто медиумом. То есть не была медиумом в обычном смысле. Она утверждала, что мертвецы могут возвращаться по-настоящему – не как бестелесные голоса, а как реальные люди из плоти и крови.

Рути невольно вздрогнула и бросила еще один взгляд на фотографию на обороте издания.

– …Но известность она приобрела не столько благодаря книге, – продолжал Базз, – сколько благодаря тому, как она умерла. Именно поэтому дневники Сары, которые опубликовала ее племянница, читаются как хроники реального убийства.

– Во введении говорится только, что ее убили, – согласилась Рути. – Но никаких подробностей…

– Ничего удивительного. – Базз ухмыльнулся.

– Что же с ней случилось?

– Ты действительно хочешь знать? – Он состроил зверскую гримасу. – Пожалуй, я лучше промолчу, иначе сегодня ночью ты вообще не заснешь.

– Давай выкладывай. – Рути отлично видела, что на самом деле Баззу не терпится посвятить ее в подробности, какими бы ужасными они ни были. Кроме того, она сомневалась, что смерть Сары Ши действительно была настолько жуткой.

– О’кей. – Базз набрал в легкие побольше воздуха. – Сару нашли в поле неподалеку от ее дома – неподалеку от того самого дома, где мы сейчас находимся… – Он выдержал драматическую паузу, словно хотел напугать Рути как можно сильнее. – С нее содрали кожу, – продолжил он голосом Винсента Прайса из фильма «Главный охотник на ведьм». – Освежевали, как кролика, представляешь?.. Но самое интересное заключалось в том, что кожу так и не нашли!

Рути поежилась. Она едва не взвизгнула от страха, но в последний миг спохватилась – в конце концов, ей же не шесть лет, как Фаун; она уже взрослая, и ее такими штучками не проймешь. Глотнув пива из своей бутылки, она покачала головой и произнесла:

– Что-то не верится. По-моему, это все выдумки.

– Ничего не выдумки, честное скаутское! – Базз приложил руку к груди. – В конце концов все решили, что это сделал ее муж, Мартин Ши. Брат Мартина, который был в те времена единственным в городе врачом, застал его рядом с телом: он был весь в крови и держал в руках ружье. Похоже, прежде чем убить жену, Мартин спятил, потому что, увидев брата, он выстрелил в себя.

Глаза Базза округлились и возбужденно блестели, и Рути подумала, что так он выглядит каждый раз, когда рассказывает очередную небылицу о своих любимых пришельцах.

– …Но и это еще не все! Мой дед как-то проболтался, что уже после смерти Сары многие жители Уэст-Холла якобы видели, как она под покровом темноты разгуливает по улицам. Деду рассказывал об этом еще его отец.

– Видели ее саму или ее призрак? – уточнила Рути. В призраков она верила не больше, чем в НЛО.

– Нет, не призрак. Это был настоящий человек или еще кто-то, кто напялил на себя ее кожу.

– Знаешь, Базз, по-моему, это уже чересчур! – возмутилась Рути. – Что за гадости ты мне тут рассказываешь? Я не знаю, кто из вас болен, ты или твой дед, но эти ваши фантазии…

– Это не фантазии, это правда! – с горячностью перебил Базз. – Кого хочешь спроси! Несколько человек в городе умерли при весьма странных обстоятельствах, и люди решили, что в этом виновата Сара или тот, кто расхаживал по улицам в ее коже. Именно тогда местные жители начали оставлять для нее на крыльце маленькие подарки – еду, несколько монет, горшочек с медом и тому подобное. Она собирала подношения по ночам, а если кто-то жадничал, такого человека ждали неприятности. Спустя какое-то время неверующих в городе не осталось: каждое полнолуние все без исключения оставляли для Сары подарки. Кстати, некоторые старики – например, Салли Дженсен с Буллраш-роуд – делают это до сих пор.

Рути недоверчиво покачала головой.

– Не может быть!

– Я тебе докажу. В следующий раз, когда настанет полнолуние, мы с тобой проедемся по городу, и ты сама увидишь выставленные на ступеньки корзиночки с подарками.

– Тогда почему я никогда об этом не слышала?

Базз пожал плечами и, убедившись, что в его бутылке не осталось ни глотка пива, поставил ее на пол. Закинув руки за голову, он откинулся на кровати и сказал:

– Быть может, все дело в том, что люди предпочитают об этом не болтать. Местные и так знают, а чужим это ни к чему. Мой дед упомянул об этом только один раз, когда хорошо подвыпил на День благодарения. Все остальное время он… он просто боялся. Как и остальные.

Рути снова покачала головой, потом вытянулась на кровати рядом с Баззом и закрыла глаза. Сегодняшний день получился очень долгим, и ей нужно было немного перевести дух. Дрема подкралась незаметно, так что уже через минуту Рути снова очутилась в кондитерской «Фицджеральдс бейкери».

«Чего бы тебе хотелось, моя милая?» – раздался у нее над головой голос ее мамы, и Рути обрадовалась, что Элис нашлась, хотя, если честно, мать сжимала ее детские пальцы, пожалуй, немного сильнее, чем подразумевала ситуация. Стены кондитерской дрогнули и начали медленно двигаться навстречу друг другу, а потолок опустился, но Рути ничего этого не замечала – все ее внимание было по-прежнему приковано к пирамидам кексов и пирожных в стеклянной витрине.

«Вот этот!» – Рути показала на кекс с мерцающей розовой глазурью и подняла глаза, чтобы увидеть улыбку матери, но вместо Элис Уошберн перед ней снова была высокая, худая незнакомка в очках в черепаховой оправе. К этому моменту вся кондитерская съежилась до размеров стенного шкафа, вокруг стало темно, и только застекленный прилавок-витрина продолжал источать робкий, мерцающий свет.

Горло Рути стиснула знакомая паника, дыхание участилось, а ладони вспотели. Она не хотела, не могла находиться в таком тесном пространстве!

«Прекрасный выбор, детка! – сказала женщина и, подняв руку к затылку, зажужжала невидимой молнией. В ту же минуту кожа стала сползать у нее с головы, обнажая кровоточащую плоть с черной дырой рта посередине. – Прекрасный выбор, детка…»

Рути хотела закричать – и не смогла. В следующее мгновение она очнулась, задыхаясь и жадно хватая ртом воздух.

Она лежала поверх покрывала на кровати своей матери. Рядом негромко похрапывал Базз. Лампа на тумбочке была включена и напоминала большой горящий глаз. В ее свете Рути заметила неясный промельк – в стенном шкафу что-то было! Она повернулась в ту сторону, и тень снова шевельнулась, отпрянув в глубь шкафа. Может, это Роско?.. Нет, для кота тень была слишком большой. Что же это может быть?!

Рути села на кровати, резко втянув воздух приоткрытым ртом. В дальнем углу шкафа сверкнули в темноте глаза.

– Что там? – Базз тоже проснулся и сразу вскочил, и Рути дрожащей рукой показала ему на стенной шкаф.

– Ты видишь? Там что-то есть! – с трудом произнесла она мгновенно пересохшим горлом. – И оно… оно смотрит!

Базз спустил ноги на пол и схватил ломик. Ринувшись к шкафу, он одним движением сдвинул в сторону плечики с одеждой.

– Ничего, – проговорил он спустя секунду.

Рути покачала головой и, в свою очередь скатившись с кровати, с опаской приблизилась к распахнутой дверце в стене. В шкафу действительно никого не было: обувь стояла аккуратно, как она и поставила ее полчаса назад, и даже одежда на вешалке висела в том же порядке. И все-таки что-то изменилось, Рути чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Мгновение спустя она поняла, в чем дело. Казалось, самый воздух в шкафу стал теплым и немного затхлым, как будто им долго дышало какое-то большое животное. И еще запах – странный запах, как будто что-то сгорело… Он казался знакомым, но когда, при каких обстоятельствах она его слышала раньше, Рути припомнить не могла.

– Может, все это нам просто приснилось? – неуверенно проговорил Базз.

– Может быть, – согласилась Рути, захлопывая дверцу шкафа. Больше всего ей хотелось, чтобы Базз снова забил ее досками, но попросить его об этом она не решилась.