Текст книги "Квинтэссенция"

Глава 26

Каждую пятницу мама Альмы задавала ей один и тот же вопрос: «Есть какие-нибудь интересные планы на выходные, Альма-Лама?»

И, разумеется, каждую пятницу Альма отвечала: «Совершенно никаких».

Но сегодня, когда она забралась в машину и пристегнула ремень, у нее был заготовлен другой ответ.

– Не то чтобы есть, – сказала она, – но во вторник днем у нас будет еще одно собрание в астрономическом кружке. Лекция на тему звездной… нуклео… физики? Или типа того.

– Вау! – воскликнула мама. – Непростая тема! Ты… – она искоса глянула на Альму, – ты пойдешь?

Альма кивнула:

– Да, думаю, мне нравится астрономия. Очень нравится.

Мама расплылась в улыбке:

– Это замечательно. Правда замечательно, Альма-Лама-Динь-Дон.

Альма улыбнулась в ответ. Вот только после этого мама свернула налево, а не направо: вместо офиса они направлялись домой.

– Куда мы едем? – спросила Альма.

– Домой! – ответила мама. – Мы с папой решили сегодня поработать дома для разнообразия.

В любой другой день Альма обрадовалась бы, что ей не нужно сидеть в скучном офисе и выполнять под присмотром домашнюю работу. Но сегодня весь день она планировала, что посетит «Пятый угол», поэтому хуже этого ничего быть не могло.

Альма попыталась найти веский повод пойти в город, но ей ничего не пришло в голову. Оставалось только вывернуть шею и смотреть через заднее стекло, как башня «Пятого угла» становится все меньше и меньше, а они удаляются от нее все дальше и дальше.

Тем же вечером после ужина Альма достала квинтескоп. Вчера она почувствовала облегчение, обнаружив, что он не разбился после падения в астрономическом кружке, пусть даже там и тут появилось несколько новых потертостей. Сейчас Альма чистила конусы и стеклышки, несмотря на то, что им не нужна была повторная чистка. Она собрала составляющие воедино, а затем снова их разобрала. Собрала, разобрала. И так снова и снова, пока не научилась делать это без труда.

Занимаясь этим, Альма думала о красно-золотом свете, окутавшем ее, и о ярком свечении, оставшемся от Старлинг. Она думала о том, где сейчас может быть звезда и вернется ли она сегодня. Альма больше всего надеялась на это.

Родители уже отправлялись в спальню, когда она наконец аккуратно положила цилиндры обратно в подбитый бархатом футляр.

– Пора спать, Альма-Лама, – сказала мама.

– Сон очень важен, – добавил отец. – Помнишь, что сказал доктор?

– Помню, – ответила Альма. Она опустила крышку футляра квинтескопа и щелкнула застежкой. – Я готова.

Глава 27

А в «Пятом углу» Лавочник склонился над рабочим столом. Он отодвинул в сторону колесики и шестеренки часов, с которыми возился, и разложил перед собой бумаги, связанные с поиском: таблицы, буклеты, карты, которые в развернутом виде заняли бы всю комнату; календари, летоисчисление в которых начиналось задолго до того, как эта планета, созданная из капельки звездной пыли, вообще появилась на свет.

Большую часть этих бумаг Лавочник составил сам за свою долгую-предолгую жизнь. Но некоторые из записей были сделаны теми, кто упал раньше него, а совсем крошечную часть и вовсе написали Элементали – то есть люди.

Лавочник точно знал следующее: ему было известно, что Старлинг упала, у третьего Элементаля есть квинтескоп, а книгу и контейнеры забрали остальные трое.

Но чего Лавочник не знал, так это того, нашел ли третий Элементаль Старлинг и встретились ли эти четверо друг с другом. Начали ли они работать над тем, чтобы взрастить Свет.

Лавочник надеялся, что все так и произошло, но если бы это действительно случилось, то третий Элементаль, по его расчетам, вернулся бы сюда сегодня днем за новой информацией, за ответами.

Но никто не пришел.

Что, если он неверно понял Элементалей? Ох, подобрать идеальную четверку было непросто! Каждый должен сыграть свою роль, и все они тесно взаимосвязаны. Больше всего Лавочник переживал из-за третьего Элементаля. Что, если он в ней ошибся? Она молода, и очевидно, что ее Свет померк из-за недавних событий.

Но это не должно иметь большого значения. Еще никто не начинал поиск, преисполненным Квинтэссенции.

– Она должна оказаться избранной, – прошептал он. – Она должна идеально подойти Старлинг.

Но еще больше его смущало то, что он увидел вчера, когда, собрав квинтескоп, просканировал улицы Фор-Пойнтса в поисках Старлинг. Он обнаружил следы Квинтэссенции: золотые дорожки петляли и пересекали холмы, речки и леса. И эти следы были повсюду.

Но самой Старлинг нигде не было видно.

Разумеется, упавшие Звезды ведут себя непредсказуемо. Некоторые тут же оказываются в населенных районах, пугают Элементалей и даже иногда сжигают целые города. Другие забираются на большую высоту и прыгают снова и снова, изматывая себя отчаянными попытками вернуться домой.

А некоторые прячутся.

И Лавочник был уверен, что Старлинг именно прячется.

Обычно с помощью квинтескопа ему удавалось отыскать тех, кто скрывался. Свет Квинтэссенции можно было различить среди большинства Элементов, но, увы, квинтескопы неидеальны. Металлы, например, часто оказывались непроницаемыми. Даже в его собственном магазине в дверях, лестницах и шпиле над ним было железо, так что, несмотря на то что внутри магазин наполнили Квинтэссенцией, никто снаружи не смог бы увидеть Свет из-за железа, хоть бы и с помощью квинтескопа. И Лавочник помнил о Старлинг, которая однажды почти две недели пряталась в стальном туннеле для сточных вод. Еще чуть-чуть – и было бы уже слишком поздно.

К счастью, самого страшного не случилось. В итоге он нашел Старлинг, и его Элементали отправили Старлинг домой.

Эту Звезду Лавочник тоже найдет.

На поиски он выйдет пешком сегодня ночью.

Но времени у него осталось немного.

Голубой свет мигал, то включаясь, то выключаясь, то включаясь, то выключаясь… Лавочник изучал бумаги.

Глава 28

– Звездочка? Звездочка? Ты там?

Альма бродила по лесу позади дома. Она так устала прошлой ночью, что клевала носом в ожидании подходящего времени. Когда она, дернувшись, проснулась, то обнаружила, что комната залита лунным светом, а часы показывают.

Теперь она продиралась сквозь кусты, ощущая удары футляра квинтескопа о ногу, и звала звезду так громко, как только осмеливалась. Но не было ни пульсации, ни света – ничего.

Старлинг исчезла.

Разочарованная Альма добралась до границы двора, где были кусты и деревья без листьев, чтобы дождаться там Хьюго. Кратер никуда не делся, и она забралась внутрь и села, скрестив ноги и обеими руками сжимая футляр с квинтескопом. Ей казалось, что сидела она там очень долго. Альма ждала до тех пор, пока не убедила себя в том, что Хьюго не придет. Он наверняка считает ее глупой или сумасшедшей, а может, и то и другое.

Затем она услышала шепот:

– Альма?

Она подпрыгнула и выкарабкалась из кратера, потом пробралась сквозь кусты и обнаружила там Хьюго: его очки блестели в свете почти полной луны, тонкие волосы растрепал ветер, а на руки были надеты желтые перчатки.

– Ты пришел, – сказала Альма. – А я уж было решила, что ты передумал.

– Не был уверен, что все получится, – ответил Хьюго, – но маме неожиданно пришлось взять ночное дежурство, а отчим всегда ложится спать очень рано. Мои младшие брат и сестра – тоже. К тому же твой дом находится не очень далеко от моего. Я живу во Втором Углу. – Он поправил очки-щиток на носу. – Также сыграли роль… другие факторы.

– Мне нужно кое-что тебе показать, – произнесла Альма. – Ты глазам своим не поверишь.

Сидя в кратере, она обдумывала, как лучше всего рассказать Хьюго о Старлинг, раз уж показать ему звезду не получалось. Альма не могла просто взять и сказать это: Хьюго, скорее всего, пойдет на попятную, подняв вверх обтянутые перчатками руки.

Она решила, что кратер произведет на него впечатление. И оказалась права. Когда Хьюго увидел гладкую яму с красной землей, его прищуренные глаза за очками-щитком расширились и он пробормотал:

– Ба. Теперь я действительно понимаю, почему ты посчитала это кратером от падения метеорита.

– Разве не так? – спросила Альма. – То есть ты думаешь по-другому? По-моему, очень похоже.

Хьюго присел на корточки. Он опустил голову так низко, что практически перевернулся вверх тормашками, и повернул ее сначала в одну сторону, а затем в другую.

– Я не могу быть уверен, – сказал Хьюго несколько минут спустя. – Он крайне мал. Самый маленький кратер, о котором мне известно, в диаметре достигает метр. Здесь же не наберется и девяти.

Хьюго зачерпнул немного земли с края ямы и поднес к глазам, закрытым щитком, а затем высыпал ее обратно.

– Впрочем, кажется, здесь действительно был пожар. Возможно, если бы здесь оказалось… может быть, ты видела что-то еще? Например, большой осколок камня?

– Здесь была Старлинг, – выпалила Альма, совершенно забыв о плане.

Она быстро глянула на Хьюго, но он не смотрел на нее, и было ясно, что стоило ограничиться кратером.

Альма уже начала говорить и сомневалась, что теперь сможет остановиться. Она волновалась о Старлинг целый день и все время пыталась решить, что же ей делать. У нее так и не получилось пойти в «Пятый угол», а Старлинг до сих пор не было на месте.

Альме нужна была помощь. Возможно, Хьюго сможет что-то сделать.

Она должна рассказать ему правду.

– Я ведь говорила тебе, что с небес прямо в мой двор упала звезда, – сказала Альма. – Но это была не просто звезда или шар с газом. Я видела человека. Думаю, девочку. Во… возможно, Старлинг. Именно здесь она приземлилась две ночи назад, а затем прошлой ночью… прошлой ночью я ее увидела, и она убежала от меня в лес, а потом исчезла. Я надеялась, что звезда вернется сюда сегодня. Думаю… думаю, ей нужна моя помощь. И я посчитала, что если кто-то и знает, что делать, то это ты, потому что тебе известно все о звездах, нуклеарных штуках и элементах. Знаю, ты, должно быть, думаешь, что я сошла с ума, но это правда случилось, и мне действительно очень-очень нужно выяснить, что делать дальше.

Альма выпалила все это очень быстро. За весь монолог она набрала в грудь воздух лишь дважды. Но когда Альма закончила, Хьюго все еще изучал взглядом кратер – а не ее, – причем очень сосредоточенно.

Альма ждала, но он молчал.

– Хьюго? – наконец позвала она.

– Ты предоставила мне очень много информации, – ответил он, – и я думаю, с нашей стороны было бы разумно спрятаться где-нибудь от ветра ненадолго. Кажется, приближается гроза.

– Так ты не уйдешь? – с облегчением спросила Альма.

– Пока нет, – ответил Хьюго.

– Ты не считаешь меня сумасшедшей?

– Нет, – сказал он, – сумасшедшей не считаю. – Хьюго залез в карман своей куртки. – У меня есть вот это.

Он вынул книгу и открыл ее где-то ближе к середине на странице с иллюстрацией.

На рисунке была изображена Старлинг.

Глава 29

Они сели на крыльцо дома Альмы, укрывшись от ветра. Она затаила дыхание и почувствовала себя необычно, но в этот раз ощущение не было неприятным.

– Я нашел эту книгу возле «Пятого угла», – сказал Хьюго.

– Возле него? – переспросила Альма.

Он кивнул.

– Ее прислонили к одной из дверей. Я подумал… – Хьюго стянул сначала одну желтую перчатку, затем другую. – В обычных обстоятельствах я бы ни за что не совершил преступление. Но мне было… мне было любопытно. Я собираюсь ее вернуть.

Альма была знакома с Хьюго всего ничего, но все было понятно и так: он очень переживал из-за того, что взял книгу. Это было похоже на ситуацию с квинтескопом. Ей казалось, что прибор принадлежал ей. Возможно, Хьюго чувствовал то же самое по отношению к книге.

– Я тоже взяла телескоп в магазине, – сказала она. – Правда, Лавочник назвал его квинтескопом.

– Там есть Лавочник? – спросил Хьюго. – Я не знал, что в «Пятом угле» кто-то живет.

– Я тоже, – ответила Альма. – Но одна из дверей была открыта, и он оказался внутри. Лавочник очень, очень странный. Он велел мне спасти Старлинг, и я думаю, что это, должно быть, та звездная девочка, которую я видела. Может быть… может быть, поэтому он дал мне квинтескоп? Чтобы я увидела, как она падает, и помогла ей.

– Я все еще настроен очень скептически, – сказал Хьюго, заталкивая перчатки в карманы, – но книга подтверждает твои слова.

Он положил книгу на ступеньки между ними. На самом деле это была не совсем книга – скорее, буклет в растрескавшейся красно-коричневой кожаной, но все же мягкой обложке. Было понятно, что он очень старый. Спереди обложку пересекал заголовок, начертанный золотым: «Квинтэссенция: учебник по восстановлению Звезд для начинающих».

Альма охнула, прочитав слова.

– Восстановление звезд! Так она о…

– Она о том, как отправить звезду обратно в космос, – пояснил Хьюго, – написано самым ненаучным языком, какой я только видел.

Альма открыла книгу. Ее страницы – коричневые, выцветшие, измятые – напоминали карту в родительском офисе, а слова были написаны от руки таким витиеватым почерком, что их иногда трудно было различить. Первая страница гласила:

Высоко-высоко в небесах бесконечно сияют Звезды.

О, как они великолепны, восхитительны и полны загадок!

Но известно ли вам, душечки, что и вы созданы из той же материи, что и Звезды?

Известно ли вам, что и вы наполнены тем же Светом, той же Квинтэссенцией?

Продолжайте читать, и вы познакомитесь с этими и многими-многими другими истинами.

– В точности как на флаере, – охнула Альма. – «Вы состоите из элементов и квинтэссенции».

Хьюго перевернул страницу, но не ответил.

На ней была изображена четырехконечная звезда. В каждом ее конце нарисовали один из символов: слева был перевернутый треугольник; наверху перевернутый треугольник пересекала горизонтальная линия; внизу треугольник стоял острым концом вверх; а треугольник справа оказался таким же, как и внизу, но с горизонтальной линией. В центре звезды нарисовали круг с выходящими из него линиями, напоминающими лучи. Альма прочла:

Всем известно, что существует четыре Элемента:

Вода, Воздух, Земля и Огонь.

Но вот что я вам скажу: существует Пятый Элемент, невидимый невооруженным глазом.

Это Великий Свет Звезд.

Он есть внутри каждого Элементаля; это лучик, который

нужно взрастить в себе, и его можно создать, если соединить все четыре Элемента в их истинном воплощении.

Пятый Элемент носит название Квинтэссенции.

Эти слова проникли в самую сущность Альмы, туда, где последние два дня лучилось и брызжело то, благодаря чему она была собой. И понятие квинтэссенции больше, чем что-либо другое, походило на ее свет.

На следующей иллюстрации была изображена четырехконечная звезда, падающая с неба. На земле ее ждали четыре человеческие фигурки. В центре каждой из них был кружочек с одним из символов с предыдущей картинки, которые, как догадалась Альма, должно быть, подразумевали четыре элемента. Она прочла:

Какой бы удивительной и великолепной ни была наша Вселенная, она не идеальна.

И время от времени Звезды падают из своей небесной обители.

Такое падение способно истощить Квинтэссенцию Звезды.

Но не отчаивайтесь! Упавшую Звезду притянет к тому месту, где можно собрать Элементы.

В ослабленном состоянии звезде нужна поддержка Элементалей…

Квинтэссенция, создаваемая при соединении Элементов, может восстановить Звезду на положенном ей месте во Вселенной.

– Так элементали – это мы? – спросила Альма, изучая человеческие фигурки. – Люди, я имею в виду? И упавшим звездам нужна… нужна наша помощь?

– Насколько я понимаю, да, – ответил Хьюго.

Альма перевернула страницу, сгорая от желания узнать больше, и обнаружила изображение Старлинг. На рисунке виднелось крошечное тельце с большой головой и огромными глазами, напоминающими черные дыры. Тонкие ручки и ножки фигурки были раскинуты в стороны, а еще ее окружали линии, расходящиеся в разные стороны. В центре туловища находился кружок с расходящимися лучиками. Под картинкой было написано:

Для Старлинг падение чревато катастрофической потерей Квинтэссенции.

Поэтому, когда Старлинг прибывает на Землю, необходимо предпринять неотложные меры.

Упавшая Старлинг – это Старлинг на грани смерти.

Альма почувствовала, что ее сердце упало в пятки.

– На грани смерти, – прошептала она. – Но что же нам делать?

Хьюго снова потянулся к книге и пролистал страницы. Альма смотрела, как мимо нее проскакивает информация о воде, воздухе, земле и огне. А затем, на самой последней странице, рядом с изображением мерцающей звезды, которая теперь сияла, возвышаясь над четырьмя человеческими фигурками, Альма увидела следующие слова:

Теперь вам известна эта тайна, мои душечки.

Теперь вы знаете, как мы связаны друг с другом,

как мы нужны друг другу.

Будь ты Элементалем Воды, Воздуха, Земли или Огня,

пора отправляться на поиск.

Найди Элементы.

Взрасти Свет.

Спаси Звезды.

Глава 30

Альме показалось, что разрозненные кусочки пазла, которые вот уже два дня крутились у нее в голове, внезапно сложились в общую картину.

– Лавочник говорил то же самое! – закричала она, тыча книгой в закрытое щитком лицо Хьюго. – «Найди элементы. Взрасти свет. Спаси звезду»… Ну, он на самом деле назвал ее Старлинг. Думаю, так говорят о молодой звезде. Он сказал мне, что делать, и вот здесь написано то же самое. Мы должны отыскать элементы!

Хьюго покачал головой:

– Приношу свои извинения, но ничто из написанного здесь не имеет смысла. Это абсурд.

Альма в шоке уставилась на него:

– В смысле? Почему это абсурд? Книга очень старая. Даже древняя.

– Наука имеет свойство накапливать знания, – ответил Хьюго. – Это значит, что чем старее информация, тем она по большей части менее верна.

– А что насчет элементов, описанных в ней: земля, воздух, вода, огонь? Разве не об этом твоя лекция? Не о том, как элементы возникают в звездах?

– Тебе крайне необходимо, – ответил Хьюго, – присутствовать во вторник. Я просто обескуражен пробелами в нашей системе образования. – Он постучал по обложке книги. – Здесь говорится об алхимии – псевдонауке времен Средневековья. Земля, воздух, вода, огонь – это не те элементы, о которых говорю я. И квинтэссенция к ним тоже не относится.

– Квинтэссенция – это пятый элемент, – сказала Альма, возвращаясь к странице с символами элементов. – Видишь? Звезды наполняет так называемый великий свет – это искра, которая находится в нас, и мы можем создать ее, соединив четыре других элемента.

Хьюго поправил на носу очки-щиток. Затем спустил их вниз и снова поправил. Альме показалось, что он сбит с толку, а внутри его раздирают противоречия.

Она, наоборот, успокоилась. Потому что теперь ей стало ясно, что можно и нужно сделать.

И им надо приступить к делу как можно быстрее.

– Быть может, это и абсурд, – произнесла она, – но я так не думаю. А ты… ты так много знаешь, Хьюго. Мне бы правда пригодилась твоя помощь в поисках элементов.

Хьюго поднял камень с земли.

– Эврика! – воскликнул он, протягивая камень Альме. – Землю нашли. Четверть пути пройдена.

Альма не стала брать камень.

– Не думаю, что нам нужно именно это, – сказала она. – Этот элемент должен быть… более значительным.

– Более значительным, – повторил Хьюго.

– Истинным, – добавила Альма. – Самым настоящим, какой только можно найти. Так в книге сказано.

– Это не имеет никакого здравого научного смысла, – ответил Хьюго. – Настоящая земля? У меня нет ни одной гипотезы относительно того, из чего она может состоять и как ее отыскать.

Альма снова вернулась к изображению Старлинг и тщательно его изучила: линии, исходящие от маленькой фигурки, кружок в центре.

– Мы оба что-то видели, Хьюго, – произнесла она. – А еще у тебя есть эта книга, а у меня – квинтескоп. Слишком много совпадений. Я думаю… думаю, мы и есть элементали, которые должны спасти эту Старлинг.

Хьюго молчал. Он не говорил ничего очень-очень долго. К этому моменту Альма уже поняла, что нужно просто дать ему время: Хьюго должен подумать, переварить информацию и понять, что он хочет сказать. Поэтому она просто ждала.

– Ты правда так думаешь? – наконец спросил Хьюго. – Ты и в самом деле считаешь, что звезда, отвергая законы физики, упала с неба? И превратилась в ребенка? И теперь ей нужна псевдонаучная помощь, чтобы вернуться в открытый космос?

– Да, – ответила Альма. – Именно так я и думаю.

Хьюго снова замолчал. Затем продолжил:

– Я согласен с тем, что с этим инцидентом связано очень много совпадений, и это крайне необычно. Я не говорю, что все здесь правда! Но учитывая, что научное знание предполагает наличие открытого всему новому духа исследования, полагаю, я могу изучить гипотезу, изложенную в данной книге.

Альма не смогла сдержать улыбку. Пусть Хьюго и не полностью убедился в правдивости ее слов, но он все же поверил ей и согласился помочь. О большем она и не просила.

Они найдут элементы и создадут квинтэссенцию, этот великий свет. А потом спасут Старлинг.

– Ты об этом не пожалеешь, Хьюго, – сказала она. – Никто из нас не пожалеет. Я чувствую.