Текст книги "Мрачно темнеющий свет"

9

В вестибюле дома Блэквуда мы, вздохнув с облегчением, сбросили мешки и отстегнули оружие. Лакеи ничего не сказали, когда помогали нам, но я наблюдала за выражениями их лиц, пока они занимались изогнутыми саблями и кинжалами, – это был шок. Я проверила свой мешок: да, книга Стрэнджвейса была там.

В тот же миг, как я сняла оружие, я оглядела коридор, надеясь заприметить Рука. К сожалению, его там не было.

– Рук здесь? – спросила я дворецкого.

– Я полагаю, он снаружи, мисс, – ответил мужчина, держа фонарь на расстоянии вытянутой руки.

Скорее всего, Рук был за работой. Проклятье.

Мария настороженно оглядывалась, переступая с ноги на ногу.

– Чувствуй себя как дома, – вежливо сказал ей Блэквуд, уходя.

Я представила, что в уме он уже составляет письмо Уайтчёрчу. Дорогой Император, мы нашли музей монстров и скелет Стрэнджвейса. Как нам поступить с оружием?

Но опять же, может, он найдет более тонкий подход?

Мария подошла к Магнусу.

– Я позабочусь о твоей руке, – сказала она, но он покачал головой.

– Рука не болит, а мне надо отойти, чтобы повидать мать. Она должна знать, что я вернулся. – Магнус кивнул. – Сообщите, когда Уайтчёрч ответит, – сказал он. Парадная дверь закрылась за ним, и в коридоре снова стало тихо.

Мы остались вдвоем с Марией. Полагаю, в этих великолепных интерьерах, среди дорогой мебели и богатых бархатных драпировок, она чувствовала себя не на своем месте. И в самом деле, ее следующие слова были:

– Мне надо идти.

– Куда ты пойдешь? – я попыталась не казаться слишком заинтересованной.

– Возможно, направлюсь на восток, затем на север. Смысл в том, чтобы продолжать движение, – она пожала плечами.

– Сама по себе? – Я скрестила пальцы. – Могу ли я как-то убедить тебя остаться?

– Ваша светлость, мрачный лорд может этого не одобрить. – Она покраснела. – К тому же я чувствую себя некомфортно. Со всем уважением.

Она бросила взгляд на ковер, как будто он ее укусит: взгляд, который я понимала слишком хорошо.

– Знаешь, я чувствовала себя так же, когда только приехала в Лондон. Я раньше училась, а потом и работала в благотворительной школе.

– О-о-о, так ты не всегда была великосветской леди? – искренне воскликнула она. Только бы не засмеяться!

– Обыкновенно я получала десять порок за неидеальную каллиграфию. Так что я очень далека от великосветской леди.

– Тебя били? – От удивления лицо Марии просветлело. Пора было действовать.

– Можно я тебе что-то покажу? – спросила я.

Она проследовала за мной наверх, на последний этаж дома, к покоям Фенсвика. Я открыла дверь и провела ее внутрь. При виде засушенных трав и цветов, мисок и пестиков, медных сковородок и горшков выражение ее лица изменилось. Она встала коленями на скамейку и принялась изучать порошки.

– Это измельченная примула? Я чувствую по аромату. – Она издала радостный вопль: – Кто бы этим ни занимался, у нее умелые руки. Но зачем ей понадобилось играть со жгущейся крапивой?

– А кто сказал, что это была она? – проворчал Фенсвик, заходя в комнату, на его шее болталась связка зубчиков чеснока. Он забрался на стол и отряхнул с брюк пыльцу. – И как, ради всего святого, ты распознала крапиву?

– Слишком острый запах, чтобы это было что-то еще. – Мария облокотилась на стол. Подперев голову руками, она просияла от удовольствия. – Ты – домовой, так ведь?

– А ты – рыжеволосая злодейка, – сказал Фенсвик, и оба его уха распрямились. Он подумал, что Мария отпускает шутки.

– Говорят, домовые знают секреты всех растений солнечного и подлунного мира. Потрясающие целители.

Кажется, это сработало. Фенсвик с гордостью рассматривал свои когти, а Мария перемещалась по комнате, то и дело прикасаясь к чему-то.

– У большинства чародеев нет таких аптечных пунктов. Это слишком походит на…

– Ведьмовство? – закончила я за нее.

Вот оно. Я почувствовала покалывание угольков, расцветающее в линиях моих ладоней, – предупреждение, что надо быть осторожной. Мария замолчала, как животное, пытающееся решить, бороться или бежать.

– Не знаю, – осторожно сказала она.

Фенсвик перестал измельчать чеснок и поднял голову. Рука Марии потянулась к топору на поясе.

Я настойчиво наступала дальше:

– Мне нужна твоя помощь.

– А именно? – Дружелюбный свет исчез из ее карих глаз.

– Один дорогой мне человек болен. – Я встала перед дверью на случай, если она попытается убежать.

– Он умирает? – взгляд Марии немного потеплел.

– Хуже, – прошептала я.

При этих словах Мария фыркнула:

– Что может быть хуже смерти?

– Генриетта… – в голосе Фенсвика также было предупреждение, но ради Рука я не могла останавливаться.

– Трансформация.

Я быстро рассказала свою историю. О способности вызывать огонь (она уже это видела), о том, как меня нашли и привезли сюда, в Лондон. О страхе быть раскрытой, когда я обнаружила свое волшебное происхождение, о моем коротком заключении и предательстве. И о Руке, о его власти над тенями, о том, что мы с Фенсвиком для него сделали.

Пока я говорила, Мария села, а Фенсвик заварил клюквенный чай, горький, но освежающий. Но к чаю я не притронулась.

Когда я закончила, Мария немного помолчала.

– Значит, ты не их Предначертанная? – Она была поражена. – И ты думаешь, я могу спасти твоего друга?

– Я видела, как ты исцелила себя от яда фамильяра, – сказала я.

Она задрожала:

– Мои… способности… естественные. А способности Древних – нет.

О нет, я не могла ее потерять. Лихорадочно соображая, я сказала:

– Послушай. Это чудо, что ты до сих пор не столкнулась с Древними. Что случится, если ты встретишь одного из них, используешь свои силы и кто-то увидит это? Чародеи – не единственные, кто против ведьмовства.

Действительно, после того как предательство Мэри Уиллоубай было открыто, простые люди взбунтовались, особенно на севере. Они делали такие вещи, по сравнению с которыми сожжения казались цветочками.

Мария покусала нижнюю губу. Я видела, что она взвешивает мои слова.

– Никто тебя здесь не найдет. Если ты мне поможешь, взамен я дам тебе все, что ты захочешь.

Как раз в этот момент дверь открылась, и в комнату вбежал Рук. Он дышал часто, как будто поднимался бегом. На щеках горел яркий румянец. Как только он увидел меня, на его лице засияла широкая улыбка.

– Ты вернулась! – Он подхватил меня, обнимая. Я зарылась носом в его шею, вдыхая солнечный свет кожи. Жаль, что объятия были слишком короткими.

Заметив Марию, Рук отпустил меня и быстро поклонился.

– Прошу прощения. Не знал, что, здесь присутствует, эмм… леди, – произнес он, разглядывая ее брюки.

Я увидела, что она обратила внимание на шрамы, выглядывающие из-под его рукава у запястья. Сегодня они были воспалены и сияли красным.

– Мария Тэмплтон, – отрывисто сказала она. – Прошу прощения.

Она обошла Рука и вышла из комнаты. Проклятье. Я последовала за ней и закрыла за нами дверь, готовясь умолять…

– Я ему помогу. – Она скрестила руки на груди.

– Правда? – Мой голос стал громче от возбуждения, и она на меня шикнула.

– Мы кое-что можем попробовать, если домовой разрешит.

– Он разрешит, – быстро сказала я.

– Еще одна вещь… Мне нужна койка, здесь, наверху. Мне было бы некомфортно в ваших великолепных комнатах внизу.

– Конечно. – Я отдала бы ей половину моей крови, если бы это заставило ее остаться. – Почему ты передумала?

Конечно, если не брать в расчет мое превосходное искусство убеждать.

– Ты его любишь, – сказала она дерзко, а не вопросительно. Я покраснела. – В этом мире так мало тех, кто любит Нечистых. Это заставляет меня думать, что я могу тебе верить.

Она протянула руку:

– Мои поздравления. К твоим услугам очень умелая ведьма.

Уайтчёрч ответил Блэквуду в считаные часы. Чернила на письме были разбрызганы, слова – смазаны, очевидно, он писал второпях и бросил в руки посыльному, не заботясь о том, чтобы промокнуть.

Несмотря на то что день уже переходил в вечер, Ее Величество пригласила нас всех немедленно встретиться в Букингемском дворце. Мы с Блэквудом остановились перед дворцом и обнаружили Магнуса уже там, расхаживающего перед входом со шляпой в руках.

Двери Ее Величества охраняли воины-фейри и несколько колдунов. Фейри были того же ранга, что и тот, с которым мы недавно имели дело, их лица были покрыты мхом и лишайником, они носили деревянные доспехи и были вооружены дубинками, утыканными жуткого вида шипами. Нас они пропустили молча.

В гостиной Королевы был затейливый резной потолок; зашторенные окна не пропускали уже затухающий дневной свет. Горели лампы; в углу, под портретом старого короля, латунная клетка в форме колокола служила приютом паре поющих канареек.

Королева сидела на бархатном диване, Уайтчёрч стоял у нее за спиной. Я не могла по отсутствующему выражению лица разгадать его настроение. Как бы то ни было, его глаза разглядывали каждого из нас заинтересованно.

Блэквуд, Магнус и я стояли плечом к плечу и ждали приказаний.

– Покажите нам, – произнесла наконец Ее Величество.

Мы выложили оружие Стрэнджвейса на длинный полированный стол. Королева встала и подошла ближе, с удивлением разглядывая предметы. Особенно ее заинтересовал фонарь. Она взяла его и быстро положила обратно, как будто он ее обжег. Наконец я достала книгу Стрэнджвейса.

Что она сделает теперь? Что скажет? Одно дело – найти все это, и другое – получить разрешение пользоваться оружием. Во мне закипало нетерпеливое ожидание.

Уайтчёрч хмурился, разглядывая трофеи, но Королева выглядела все более взволнованной. Она прикоснулась пальцем к одному из оранжево-золотых кинжалов, и ее губы от удивления сложились в мягкое «О». В лавандовом платье, с волосами, зачесанными назад в простую прическу, она выглядела не как суверен в годы ужасной войны, а скорее как молодая женщина, восхищающаяся фокусами.

– Расскажите, что вам удалось выяснить, – попросил Уайтчёрч.

Магнус и Блэквуд предоставили мне ответить за нас всех. Это не было секретом – Королева была ко мне благосклонна. Я постаралась не дать этому знанию вскружить себе голову.

– Это Ральф Стренджвейс и его помощник из потустороннего мира, – сказала я, осторожно разворачивая картину.

Королева ахнула при виде монстра. Надпись провозглашала, что на картине Ральф («Р. С.») и его слуга Азуреус, что по-латыни значит «лазурный». Подходящее имя, так как существо было цвета высокого летнего неба.

– И что, эта книга подробно рассказывает о Древних? – Королева полистала страницы.

– Откуда у Стрэнджвейса могли быть такие знания? – Уайтчёрч казался недовольным. Черт. Ему не понравится то, что я собиралась предложить.

– Я полагаю, искусство колдунов пришло из мира Древних, – сказала я, и при этих словах Королева выронила костяной свисток. – Мы знаем, что Стрэнджвейс пытался подарить королю Генриху сына и открыл источник необычного колдовства. – Я скрестила пальцы. – Должно быть, он нашел дорогу в царство Древних. Это оружие специально предназначено для существ из другого мира.

– Что ты предлагаешь? – спросил Уайтчёрч, хотя я была уверена: он знал и ему это не нравилось.

– Мы должны научиться пользоваться этим оружием, – сказал Блэквуд, хотя, судя по голосу, он был не в восторге.

И вот уже Уайтчёрч закачал головой.

– Так это и начинается, – предупредил он; Ее Величество продолжала молчать. – Вот так колдуны и проникают в наше общество.

И что в этом было такого неправильного? Мне пришлось прикусить язык.

– Сэр, мы боролись с этими существами более десяти лет, – продолжил Блэквуд. – Что, если это оружие и правда содержит в себе ключ к уничтожению Ре́лема?

Уайтчёрч нахмурился еще сильнее. Вот оно, наше потенциальное спасение, и оно ему не нужно, потому что колдунам нельзя доверять? Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не начать орать.

– Хоуэл, – мягко произнесла Королева. – Ты знаешь, как этим пользоваться?

– Еще нет, Ваше Величество, – ответила я. Пожалуйста, пусть она поймет, как это важно. Пусть она согласится. – Ваше Величество сказали, что чародейка… – Я решила пойти напролом: настало время быть дерзкой. – Я и есть колдунья. Но я использовала колдовство и волшебство в ту ночь, когда мы поразили Корозота, и Ваше Величество сказали, что я должна контролировать и те и те свои способности.

– Я полагаю, я сказала «контролировать», а не «использовать», – Королева не улыбалась.

– Возможно, лучшего шанса у нас не будет.

Стоя перед Королевой, я снова вспомнила слугу, лежащего мертвым в изножье ее кровати. Кровь слуги использовали как послание мне. Я должна была на него ответить. Я должна была атаковать Ре́лема, была ли я Предначертанной или нет.

Сила Уайтчёрча всколыхнулась. Я чувствовала ее кожей, и от этого у меня закружилась голова.

– Это не наши методы, – прогремел он.

– Но, возможно, это наилучший вариант, – сказала Королева, тем самым сдержав Императора. – Это опасно, Хоуэл. – На один миг я задержала дыхание. Наконец она вздохнула: – Кто будет тебе в этом помогать?

О, хвала Стрэнджвейсу и даже чертову Микельмасу.

– Я буду, Ваше Величество, – с готовностью произнес Магнус. – Я не нужен капитану Эмбросу на борту до тех пор, пока моя рука не восстановится полностью. Разрешите мне предложить свои услуги.

– И я, Ваше Величество, – сказал Блэквуд, хотя он говорил менее охотно.

– Возможно, согласится кто-то еще, – пролепетала я. Надо написать мальчикам: Ди, Вольфу и Ламбу. Какая-то крохотная и эгоистичная часть меня хотела, чтобы мы все снова собрались вместе.

– Очень хорошо, – кивнула Королева.

Уайтчёрч молчал, однако я читала его полные неодобрения мысли.

– Но это оружие должно сработать. Если оно не сработает, то вы оставите его в покое, – она закрыла книгу. – Иначе вы столкнетесь с плачевными последствиями.

– Да, Ваше Величество, – выдохнула я.

И снова я играла с огнем.

10

На следующий день мы с Блэквудом прибыли в казармы Камден-тауна с оружием и некоторыми наметками плана. Сами бараки представляли собой две конюшни, переделанные в спальные помещения, и здесь был широкий, овальной формы двор для тренировок. Кроме немногих избранных, среди которых были мы с Блэквудом (не могла же я спать на койке в окружении мужчин), здесь жили и тренировались молодые, неженатые чародеи, ожидая, когда их призовут на бой.

Когда мы пришли, тренировка была в разгаре. Мужчины делали выпады вперед по команде. Начальники эскадрона свистели в свистки, направляя людей в различные войсковые построения. Например, форма бриллианта лучше всего подходила для свивания огненных сетей. Я покраснела, наблюдая за ними. Был довольно теплый день, конец лета, и некоторые тренировались в тонких рубашках. Даже после нескольких недель проживания в доме Агриппы я не привыкла к мужчинам, не одетым должным образом. Если бы Агриппа был здесь, он бы сказал…

Но его здесь не было.

Агриппа тебя предал. Вот какие слова я повторяла про себя, когда боль потери становилась слишком сильной. Я пыталась его ненавидеть, но предательство отчасти было моей виной: я не доверяла ему, и из-за этого он не доверял мне.

Чтобы поприветствовать нас, подошел раздраженный Валенс.

– Вот и вы. – Он сжал губы при виде волшебного оружия. – Остальные уже прибыли.

Он провел нас вокруг здания к маленькому уединенному двору. Двор был обнесен стенами, булыжники уложены неровно.

У меня в руках была пачка бумаг, листы с инструкциями, над которыми я работала всю ночь. Чтение книги Стрэнджвейса продвигалось медленно: чернила во многих местах были размазаны, а язык и правописание – архаичными. И все же я сделала все, что могла.

Вступление было особенно интересным:

Приближаясь к ним, нужно помнить: они не скот, это не олени и не кто-то еще, кого при помощи дубины и льстивого умасливания можно заставить подчиниться. Это монстры из глубин кошмаров. Им нельзя демонстрировать никакого милосердия, никакого сострадания и никаких колебаний, когда смерть – единственный вариант. Хлещите их кнутом, пока не потечет кровь, введите их в оцепенение, свистите, пока они не окажутся на грани отчаянного сумасшествия, но не останавливайтесь. Не отступайте. Нельзя смотреть в глаза дьявола и ждать, что увидишь его душу.

Не самый ободряющий язык. Последние страницы тоже не поднимали настроения, потому что Стрэнджвейс писал их, когда уже перешагнул далеко за грань отчаянного безумия. Несколько черных кругов, выписанных с такой силой, что перо порвало бумагу. «Звезды черные» – значилось над ним, и здесь же – упоминания Добродушного Императора, создателя и разрушителя миров.

«ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВУЕТЕ ЕГО УЛЫБКУ» – было нацарапано в самом конце. Я решила выпустить эти страницы из наших тренировок.

Ди сидел на скамейке рядом со стеной, рассматривая один из кинжалов. Магнус стоял посреди двора и пытался заставить саблю в форме штопора вести себя как подобает. Каждый раз, когда он пытался взмахнуть ею, она выла наподобие больной собаки.

– Думаю, я справлюсь! – крикнул он.

Его рука была туго перевязана, и он вздрагивал от боли, когда двигал ею. Я надеялась, что он позволит Марии еще раз на нее взглянуть.

– Некоторые вещи никогда не меняются. – Блэквуд пошел прислонить косу к стене. Он был не в настроении, поэтому не одобрял всего этого. И все же он сидел со мной в библиотеке, помогая делать копии инструкций. Этим утром он проследил за тем, как оружие грузили, и проверил каждое по очереди. Долг. Однажды он мне сказал, что это был его хлеб насущный. Королева дала приказ, и он проследит, чтобы все было исполнено.

– Похоже на вечер встречи выпускников. – Магнус положил свою саблю. – Нам надо подключить других ребят. Может быть, еще и принести сидра.

Он с наслаждением, до хруста в спине, потянулся.

– У нас нет времени на игры, – сказал Блэквуд.

– Больше всего мне во всем этом нравится, как много и продуктивно я провожу с тобой время, Блэки.

Очевидно, львиная доля этих встреч будет состоять из моих усилий не дать им поубивать друг друга.

Я раздала бумаги и положила копии на скамейку. Копии лишними не бывают. Мне и правда нравилось их делать. Я мыслями возвращалась к дням моего преподавания в Бримторнской школе. Хотя у меня сохранилось не много хороших воспоминаний об этом месте, волнение и облегчение, которые я видела в глазах девушек, когда я помогала им понять какое-то конкретное уравнение или проспрягать определенный глагол на французском, делали меня счастливой.

Несколько минут мальчики молча читали. Я видела, что они растерялись, и я их за это не винила. Там были кое-какие термины, которые я просто не поняла, и другие – я была не совсем уверена, что правильно передала смысл. У Стрэнджвейса были очень причудливые названия для оружия, и не было системы, чтобы соотнести оружие с его именем. Я предполагала, что хлыст – это кариц, кинжалы – ласточки, но, может быть, и нет. Во всяком случае, я сделала все, что могла, и, полагаю, в основном справилась с задачей.

В основном.

Целью на сегодня было опробовать каждое из оружий. Даже с отрывочными знаниями мы никуда не продвинемся без практики.

– Давайте вы продемонстрируете, а мы посмотрим, – сказал Валенс, стряхивая со своего рукава ниточку.

Будем надеяться, для начала этого хватит.

Ди и Блэквуд начали раскладывать оружие.

– У нас есть две изогнутые сабли, – сказал Магнус, сверяясь с бумагой, чтобы посмотреть название. – Э-э-эм, декорз.

Ну вот. Он отложил листок в сторону и больше с ним не сверялся.

– Затем, есть вещь, которая выглядит как коса с зубьями, костяной свисток, два кинжала нормального размера и один крохотный кинжал. – Магнус взял в руки именно его и нахмурился. Он был размером примерно с мою ладонь, лезвие и эфес, весь. – Также есть три флейты, хлыст и какой-то фонарь.

Он подобрал последний, а затем так же быстро его поставил. В этом предмете было что-то, что одновременно интриговало и отталкивало людей.

Я снова посмотрела в свои бумаги.

– Стрэнджвейс не написал, как использовать большинство из них, но он отметил, что фонарь идеален для «указания существам пути».

Магнус забрал у Ди хлыст. Когда он щелкнул им, перед нашими лицами взорвалась вспышка фиолетового света. У меня несколько секунд щипало глаза, прежде чем вернулось зрение. Магнус выставил вперед одну из сабель, слегка согнув колени и вытянув вперед руку. Он попытался ею взмахнуть, но оружие изогнулось у него в руке и упало, издав противный собачий лай. У меня зазвенело в ушах от одного этого звука. Валенс зацарапал пером по бумаге, когда Ди взял одну из флейт. Это и вправду было очень странное на вид устройство: тонкое, с отверстиями по всей длине и жуткого вида мундштуком, который напоминал большой металлический шип.

– Что эта штука делает? – спросил Ди.

Я посмотрела в бумаги, которые подготовила. Стрэнджвейс сказал очень мало о том, как использовать флейту, только, что правильная мелодия «отгонит зверя».

– Нам нужна мелодия, – нахмурилась я. – Попробуй.

Ди пожал плечами, поднес вещицу к губам, после того как протер ее тканью, и подул.

Мгновением позже, когда у меня наконец перестало звенеть в ушах, а голова не ощущалась так, будто она сейчас взорвется, я встала с земли. Чертов солнечный свет протыкал мой череп как нож. Блэквуд стоял на коленях, схватившись руками за затылок. Бедный Ди. Со слезами на глазах он пнул флейту, лежащую на земле.

– Ты, чертова тварь! – заорал он.

– Не прикасайся к ней! Она может снова издать звук! – взорвался Магнус.

«Музыка» флейты звучала как демонические крики миллиона кошек, горящих в печи, только хуже.

Валенс уронил блокнот и двигал челюстью, проверяя свой слух. С другой стороны казармы послышались сердитые крики, многие бросились за угол, чтобы поглазеть на нас. У одного из парней пол-лица было намазано пеной для бритья.

– Больше никакой флейты на сегодня, – приказал Валенс надтреснутым голосом.

Блэквуд сгреб истлевший футляр, в котором прибыла флейта, и крайне осторожно вставил инструмент внутрь.

– Кто-нибудь хочет попробовать кинжалы? Я имею в виду ласточки? – спросила я, твердо решив использовать терминологию Стрэнджвейса.

Качаясь, будто пьяный, Магнус подобрал один из них, я взяла другой.

– Ты знаешь, как с ними обращаться? – спросил он.

– Это не может слишком сильно отличаться от обычного отражения удара, – сказала я, но без большой уверенности. Книга Стрэнджвейса описывала две стороны лезвия – верхнюю, для более тупого края, и по ветру — для нижнего, чрезвычайно острого края, но автор не удосужился объяснить, как лучше использовать проклятущую вещь. Должно быть, как любой кинжал, да?

Видимо, нет.

– Осторожно, – сказал Магнус, отходя назад.

Мы встали в боевую стойку, и лезвия скрестились. Когда их края соприкоснулись, свирепая невидимая сила отшвырнула меня назад, на землю, мое платье и нижние юбки разлетелись в неженственной, черт побери, манере. Магнус справился лучше, чем я. Ругаясь, он помог мне подняться на ноги.

– Я не хочу использовать косу, – сказал Ди, смотря на нее так, будто она кусалась. А я бросила взгляд на маленький кинжал: что, черт возьми, можно сделать со столь незначительной вещицей? Затем посмотрела на фонарь, по-прежнему пульсирующий светом. Учитывая наши успехи на данный момент, лучше не искушать судьбу.

Вздохнув, я взяла в руки костяной свисток. Это была единственная вещь, кроме фонаря, сделанная не из странного оранжево-золотого металла. На нем было несколько отверстий, вероятно, чтобы насвистывать мелодию.

Уж очень похоже на флейту…

Скорчив рожицу, я очень осторожно поднесла свисток к губам.

– Всем приготовиться! – Блэквуд закрыл уши руками. Перо Валенса замерло, и я подула…

…и ничего не произошло. Я попыталась снова, дважды, трижды. Ничего. Ни звука.

– Что ж. По крайней мере, он абсолютно бесполезный, а не отвратительно убийственный, – проворчал Магнус.

– Тогда с хорошим почином нас? – с надеждой спросил Ди.

Валенс продолжал что-то небрежно царапать в блокноте с удовлетворенной улыбкой на лице.